Текст книги "Собрание сочинений. Том 8"
Автор книги: Карл Генрих Маркс
Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 53 страниц)
К. МАРКС
РЕЗУЛЬТАТЫ ВЫБОРОВ
Лондон, пятница, 27 августа 1852 г.
Рассмотрим теперь результаты последних общих выборов.
Если мы объединим под общим именем «оппозиции» вигов, фритредеров и пилитов и противопоставим их всех вместе тори, то мы увидим, что статистические данные о новом парламенте ясно выражают ту великую противоположность, на которую мы уже указывали в одной из предыдущих статей, – противоположность между городом и деревней.
В Англии были избраны: в городах 104 сторонника министерства и 215 сторонников оппозиции, а в графствах – 109 сторонников министерства и лишь 32 представителя оппозиции. Из графств, этой крепости тори, должны быть исключены наиболее богатые и влиятельные – Западный Райдинг в Йоркшире, Южный Ланкашир, Мидлсекс, Восточный Суррей и другие, которые охватывают, не считая городов, посылающих депутатов в парламент, четыре из десяти миллионов населения, живущего в графствах.
В Уэльсе выборы в городе и выборы в деревне дали, если их сопоставить, как раз противоположные результаты: города здесь избрали 10 сторонников оппозиции и 3 сторонников министерства, графства – 11 сторонников министерства и 3 представителей оппозиции.
В Шотландии противоположность проявляется наиболее ярко. В городах были избраны 25 представителей оппозиции и не прошло ни одного сторонника министерства. Графства послали 14 сторонников министерства и 13 представителей оппозиции.
В Ирландии соотношение иное, чем то, которое обнаруживается в Великобритании. Национальная партия в Ирландии обладает наибольшей силой в сельских местностях, где население находится под более непосредственным влиянием католического духовенства, в то время как в городах севера преобладают английские и протестантские элементы. Поэтому настоящим центром оппозиции является здесь деревня, хотя при теперешней избирательной системе это не может так резко проявиться. В Ирландии города послали 14 сторонников министерства и 25 представителей оппозиции, а графства – 24 сторонника министерства и 35 представителей оппозиции.
Если вы спросите меня, какая же партия победила на выборах, то надо сказать, что все партии вместе взятые одержали победу над тори, ибо последние явно получили меньшинство, несмотря на пущенные ими в ход подкуп, запугивание и правительственное давление. Согласно наиболее точным сведениям, избрано 290 сторонников министерства, 337 либералов, или представителей объединенной оппозиции, и 27 колеблющихся. Если даже присоединить этих 27 колеблющихся к сторонникам министерства, то либералы все же сохраняют перевес в 20 голосов. Между тем, тори рассчитывали получить большинство, состоящее, по крайней мере, из 336 голосов. Но даже оставляя в стороне вопрос о неблагоприятном численном соотношении, тори потерпели поражение в избирательной борьбе уже в силу того, что их лидеры вынуждены были отречься от своих собственных протекционистских принципов. Из 290 приверженцев Дерби 20 высказались вообще против всяких покровительственных пошлин, а из остальных многие, в том числе сам Дизраэли, – против хлебных законов.
Лорд Дерби уверял в своих заявлениях в парламенте, что он изменит торговую политику Англии лишь в том случае, если будет поддержан значительным большинством. Так далек он был от мысли, что сам он может оказаться в меньшинстве. Но если результаты выборов совершенно не соответствуют оптимистическим ожиданиям тори, то все же они гораздо благоприятнее для них, чем ожидала оппозиция.
Ни одна партия не потерпела более тяжелого поражения, чем виги, и как раз в том самом пункте, где была сосредоточена сила этой партии: речь идет об ее прежних министрах. Масса вигов смешивается, с одной стороны, с фритредерами, а с другой – с пилитами. Настоящий же жизненный принцип английского вигизма концентрируется в официальной верхушке вигов. Правда, глава последнего вигского министерства лорд Джон Рассел переизбран в лондонском Сити; но на выборах в Сити в 1847 г. г-н Мастермен (тори) получил на 415 голосов меньше лорда Дж. Рассела. В 1852 г. он получил на 819 голосов больше лорда Рассела и прошел первым в числе избранных. Одиннадцать членов последнего правительства вигов были лишены своих мест в парламенте, а именно: сэр У. Г. Крейг, лорд казначейства; Р. М. Белью, лорд казначейства; сэр Д. Дандас, судья генерал-адвокат; сэр Дж. Грей, министр внутренних дел; Дж. Хатчелл, генерал-атторней для Ирландии; Дж. Корнуолл Льюис, секретарь казначейства; лорд К. Э. Паджет, секретарь главного начальника артиллерии; Дж. Паркер, секретарь адмиралтейства; сэр У. Сомервилл, секретарь по делам Ирландии; адмирал Стюарт, лорд адмиралтейства; к ним еще надо причислить м-ра Бернала, председателя комитетов палаты[261]261
В соответствии с процедурой, принятой в английском парламенте, палата общин при обсуждении некоторых важнейших вопросов объявляет себя в полном составе заседающей в качестве комитета (Committee of the whole House); обязанности председательствующего (Chairman of the Committees) на таких заседаниях исполняет одно из лиц, состоящих в списке председателей, которое специально назначается спикером палаты общин для проведения данного заседания.
[Закрыть]. Словом, со времени билля о реформе виги не терпели подобного поражения.
Пилиты, которые уже в прежнем парламенте были весьма малочисленны, составили, в результате сокращения их числа, еще менее значительную группу; ряд их наиболее влиятельных лидеров лишился своих мест, как, например, Кардуэлл и Юарт (оба от Ливерпуля), Грин (Ланкастер), лорд Махон (Хартфорд), Раунделл Палмер (Плимут) и т. д. Наибольшую сенсацию вызвало поражение Кардуэлла, и не только ввиду важного значения города, представителем которого он был, но и ввиду его личных отношений с покойным сэром Р. Пилем. Ведь он, наряду с лордом Махоном, был литературным душеприказчиком последнего. Кардуэлл потерпел поражение, потому что защищал отмену навигационных актов[262]262
Навигационными актами назывались покровительственные законы, принятые английским парламентом в течение второй половины XVII в., начиная с 1651 г., и направленные на поддержку английского судоходства; эти акты были отменены в 1849 году.
[Закрыть] и не пожелал присоединиться к лозунгу: «Долой папистов!». В Ливерпуле же приверженцы государственной церкви оказали значительное влияние на выборы.
«Эта столь деловая и столь стяжательская община», – замечает по этому поводу один фритредерский орган {«Economist». Ред.}, – «имеет слишком мало времени, чтобы культивировать религиозные чувства; поэтому она должна опираться на духовенство, делаясь орудием в его руках».
Кроме того, избиратели Ливерпуля, в отличие от избирателей Манчестера, – не простые «люди», а «джентльмены», а ратовать за старую религиозную ортодоксию – это то, что в первую очередь требуется от джентльмена.
Наконец, и фритредеры также лишились в этой избирательной борьбе некоторых из своих популярнейших имен. Так, в Брадфорде провалился полковник Томпсон (он же – «Старая гусыня»), один из старейших фритредерских проповедников и публицистов; в Олдеме потерпел поражение У. Дж. Фокс, один из наиболее знаменитых, агитаторов и остроумнейших ораторов фритредеров; даже сами Брайт и Гибсон одержали победу над своими противниками вигами в твердыне партии, Манчестере, лишь сравнительно незначительным большинством. Само собой разумеется, что при существующей избирательной системе манчестерцы не рассчитывают и не могут рассчитывать на большинство в парламенте. Но тем не менее они в течение многих лет похвалялись, что, если только виги будут свергнуты и к власти вернутся тори, они разовьют колоссальную агитацию и совершат героические дела; теперь же вместо этого мы снова видели их в недавней избирательной борьбе скромно шагающими рука об руку с вигами, что одно уже равносильно моральному поражению.
Но если ни одна из официальных партий не одержала победы, а, наоборот, каждая из них, в свою очередь, потерпела поражение, то английская нация может утешиться тем, что вместо определенной партии на этот раз в парламенте более внушительно, чем когда-либо, представлена определенная профессия, а именно – юристы. Палата общин насчитывает свыше 100 юристов в своем составе – число, которое, пожалуй, не является благоприятным предзнаменованием ни для партии, желающей выиграть свое дело в парламенте, ни для парламента, стремящегося выносить решения с одобрения нации.
Приведенные численные соотношения не оставляют никакого сомнения в том, что оппозиция в целом обладает негативным большинством против тори. Объединив свои усилия, она может в первые же дни после открытия парламента опрокинуть министерство. По она неспособна образовать свое собственное прочное правительство. Для этого нужно было бы снова распустить парламент и назначить новые общие выборы; но новые общие выборы, в свою очередь, лишь сделали бы необходимым новый роспуск. Для того чтобы вырваться из этого заколдованного круга, необходима парламентская реформа. Но устаревшие партии и новый парламент скорее предпочтут правление тори, чем решатся на такой героический шаг.
Если рассматривать каждую партию в отдельности, то тори, хотя они и составляют меньшинство по сравнению с объединенной оппозицией, все же являются наиболее сильной партией в парламенте. К тому же они закрепили за собой командные государственные посты, опираются на хорошо дисциплинированную, компактную и довольно однородную армию; наконец, они ясно сознают, что если они проиграют на этот раз, то их игра закончена навсегда. Им противостоит коалиция из четырех армий, каждая во главе с особым начальником, – коалиция, которая представляет собой непрочную амальгаму разных фракций, разделенных интересами, принципами, воспоминаниями и страстями, восстающих против объявления парламентской дисциплины высшим принципом и ревниво следящих за притязаниями каждой из них.
Само собой разумеется, что соотношение между отдельными оппозиционными группами в парламенте ни в какой мере не соответствует соотношению их сил в стране. Так, виги все еще образуют в парламенте наиболее многочисленную часть оппозиции, ядро, вокруг которого группируются остальные фракции. Это тем более опасно, что эта партия, которая в своем воображении постоянно видит себя во главе государственного управления, гораздо больше заботится о том, чтобы отделаться от притязаний своих союзников, чем о том, чтобы разбить общего врага. Вторая оппозиционная группа, пилиты, насчитывает 38 членов; во главе ее стоят: сэр Дж. Грехем, С. Герберт и Гладстон. Сэр Дж. Грехем спекулирует на союзе с представителями манчестерской школы. Он сам слишком сильно жаждет поста премьера, чтобы испытывать хотя бы малейшее желание помочь вигам вернуть себе свою старую монополию на управление государством. С другой стороны, многие пилиты разделяют консервативные взгляды тори, и либералы могут рассчитывать на их постоянную поддержку только в вопросах торговой политики.
«Во многих других вопросах», – пишет одна либеральная газета, – «министрам нетрудно будет придать своим мероприятиям такой вид, чтобы обеспечить им поддержку значительного большинства».
Фритредеры par excellence {по преимуществу, в истинном значении слова. Ред.} представлены сильнее, чем в предыдущем парламенте; они насчитывают 113 депутатов. Борьба против тори заведет их дальше того, что может казаться вигам благоразумным при их осторожной политике.
Наконец, имеется «ирландская бригада», насчитывающая около 63 депутатов, которая не стяжала, правда, себе лавров со времени смерти «короля Дана» {Даниела О'Коннела. Ред.}, но вполне способна благодаря своей численности колебать соотношение сил; с британской оппозицией у нее нет ничего общего, кроме ненависти к Дерби. В британском парламенте она представляет Ирландию против Англии. В сколько-нибудь длительной кампании ни одна парламентская партия не может с уверенностью рассчитывать на ее поддержку.
Резюмируем вкратце результаты произведенного нами выше анализа: хотя тори и противостоит негативное большинство, но нет ни одной партии, которая могла бы вместо них взять в свои руки кормило правления; поражение тори неизбежно повлекло бы за собой парламентскую реформу; они обладают компактной, однородной, дисциплинированной армией и владеют командными государственными постами; оппозиция представляет собой конгломерат четырех различных групп, а коалиционные армии всегда плохо сражаются и неуклюже маневрируют; негативное большинство к тому же образуют лишь 20–30 голосов, четвертая же часть парламента – 173 депутата – состоит из новых людей, которые будут боязливо избегать всего, что грозило бы им лишиться купленных столь дорогой ценой депутатских мест. Резюмируя все это, мы неизбежно приходим к выводу, что тори будут достаточно сильны, если не для того, чтобы завоевать победу, то для того, чтобы довести дело до кризиса. И на это они, кажется, решились. Боязнь этого кризиса, который революционизировал бы весь официальный фасад Англии, сквозит на страницах каждого органа лондонской ежедневной и еженедельной прессы. «Times», «Morning Chronicle», «Daily News», «Spectator», «Examiner» – все они поднимают шум, ибо все охвачены страхом. Больше всего им хотелось бы с помощью резких выступлений внушить тори мысль об отставке и тем предотвратить кризис. Но им не избежать конфликта, несмотря на все резкие выступления и все добродетельное негодование.
Написано К. Марксом, около 16 августа 1852 г.
Напечатано в газетах «New-York Daily Tribune» № 3558, 11 сентября 1852 г. и «The People's Paper» № 25, 23 октября 1852 г.
Печатается по тексту газеты «New-York Daily Tribune», сверенному с текстом газеты «The People's Paper»
Перевод с английского
Подпись: Карл Маркс
К. МАРКС
ДЕЙСТВИЯ МАДЗИНИ И КОШУТА. – СОЮЗ С ЛУИ-НАПОЛЕОНОМ. – ПАЛЬМЕРСТОН
Лондон, вторник, 28 сентября 1852 г.
Сообщаю следующие достоверные факты относительно того, что делается среди итальянской и венгерской эмиграции.
Не так давно венгерский генерал Феттер совершил по поручению Кошута и Мадзини поездку по всей Италии с паспортом, выданным на имя одного художника, гражданина Соединенных Штатов. Феттера сопровождала венгерская певица г-жа Ференци, дававшая концерты. Благодаря этому ему удалось проникнуть в высшие официальные круги, между тем как предъявляемые им письма Мадзини открывали перед ним двери тайных обществ. Он проехал по всей стране от Турина и Генуи, через Милан, до Рима и Неаполя. Недавно он вернулся в Англию и сделал доклад о своей поездке, совершенно ошеломивший г-на Мадзини, этого архангела демократии. Суть сообщения Феттера сводится к тому, что Италия целиком впала в материализм: торговля шелком, растительным маслом и другими местными продуктами настолько возросла, настолько сделалась всепоглощающей злобой дня, а буржуазия (на которую Мадзини возлагал столь большие надежды) с такой озабоченностью и тщательностью подсчитывает потери и убытки, причиненные революцией, и так усердно старается возместить их посредством самой ревностной предпринимательской деятельности, что никак нельзя допустить и мысли о том., чтобы революционное движение началось в Италии. В этой стране, говорит в этом документе Феттер, никакое восстание невозможно до тех пор, пока пламя не вырвется снова из французского кратера, – тем более, что революционная par excellence {по преимуществу, в истинном значении слова. Ред.} часть населения деморализована продолжительными преследованиями и постоянным крушением своих планов, а главное – не имеет опоры в массах.
На основании этого отчета, сделанного Феттером, Мадзини, после того как он так громко и так глупо поносил Францию, volens nolens {волей-неволей. Ред.} должен был снова предоставить инициативу старому Вавилону.
Но, решив вернуться к союзу с Францией, эти господа начали переговоры – как бы вы думали, с кем? С г-ном Луи Бонапартом.
Кошут с согласия Мадзини послал в Париж некоего Киша для установления связи с бонапартистами. Киш был когда-то знаком с сыновьями Жерома Бонапарта. Теперь он развлекается в Париже в кафе-шантанах и других подобных заведениях, вертится подле Пьера Бонапарта, рассыпается перед ним в комплиментах и посылает великолепные отчеты Кошуту. Итак, освобождение Венгрии фирмой Луи-Наполеона и Кошута отныне не подлежит сомнению. Глава революционеров заключил союз до гроба с «тираном».
Еще до всех этих событий старик Лелевель, поляк, вместе с православным священником Тадеушем Гожовским приехали в Лондон от имени так называемой польской Централизации[263]263
Централизация – созданный в 1836 г. руководящий исполнительный орган польского Демократического общества. Демократическое общество возникло в 1832 г. во Франции как организация левого, шляхетско-буржуазного крыла польской эмиграции. Программа Общества предусматривала отмену феодальных повинностей и сословного неравенства, передачу крестьянам земельных наделов без выкупа и ряд других прогрессивных мер. Демократическое общество приняло активное участие в подготовке краковского восстания 1846 г., предпринятого с целью национального освобождения Польши. С лета 1849 г. после запрещения польского Демократического общества во Франции местопребыванием Централизации стал Лондон, однако большинство членов Общества по-прежнему оставалось во Франции. 50-е годы были временем идейного разброда в Демократическом обществе. В 1862 г. в связи с созданием в Польше Центрального национального комитета по подготовке восстания Демократическое общество приняло решение о своем роспуске.
[Закрыть] и ознакомили Кошута и Мадзини с планом восстания, решающим условием которого должно было бы явиться содействие Бонапарта. Их близким другом в Лондоне был граф Ланцкоронский, являющийся вместе с тем русским императорским агентом, а предложенный ими план удостоился высокой чести быть предварительно просмотренным и исправленным в С.-Петербурге. В настоящее время этот граф Ланцкоронский находится в Париже, где он ведет наблюдение за Кишем, а оттуда он направится в Остенде для получения новых инструкций из С.-Петербурга.
Киш засыпает Кошута из Парижа всевозможными заверениями, которые уместно было бы поместить в сборнике басен; однако ввиду баснословного положения во Франции они, возможно, и соответствуют действительности. Говорят, что Кошут получил собственноручное письмо от Луи-Наполеона с приглашением приехать в Париж. Кошут будто бы распространял копии этого письма по всей Венгрии. Он якобы уже все подготовил в этой стране для всеобщего восстания. В заговоре участвуют даже королевско-императорские чиновники. Кошут надеется начать дело в октябре.
Выше я ограничился почти буквальной передачей того, что мне стало известно от других. Если теперь вы спросите, каково мое мнение об этом, то я нахожу, что Луи Бонапарт хочет одним выстрелом убить двух зайцев. Он старается втереться в доверие к Кошуту и Мадзини, чтобы потом выдать их австрийцам, взамен чего последние должны будут санкционировать захват им императорской короны Франции. К тому же, он рассчитывает, что Кошут и Мадзини потеряют всякое влияние среди революционной партии, как только станет известно, что они вели с ним переговоры или установили с ним какие-то связи. Кроме того, поскольку его восшествие на престол встречает сильное противодействие со стороны абсолютистских держав, такой авантюрист, как он, вполне может, хотя это и мало вероятно, оказаться склонным попытать счастье с заговорщиками.
Что касается, в частности, Италии, то Луи Бонапарт предвкушает присоединение Ломбардии и Венеции к своим собственным владениям и переход Неаполя в руки его кузена Мюрата. Недурная перспектива для синьора Мадзини!
Раз я уже опять заговорил об Италии, позвольте мне сообщить вам еще одну новость. Графиня Висконти, одна из героинь последних итальянских битв за свободу, была недавно в Лондоне и имела продолжительную беседу с лордом Пальмерстоном. Его сиятельство поведал ей, что он надеется еще до конца текущего года стать во главе британского правительства и что тогда Европа быстро пойдет навстречу преобразованиям. В особенности Италия не может продолжать оставаться в когтях у Австрии, ибо никакой страной нельзя долго управлять с помощью свинца и пороха. Во всем этом, сказал Пальмерстон, он рассчитывает найти союзника в лице Франции. Во всяком случае он хотел бы, чтобы Ломбардия, если начнется всеобщее брожение, была немедленно же присоединена к Пьемонту, а вопрос о провозглашении Ломбардии республикой был целиком предоставлен будущему.
Я, со своей стороны, убежден, что умудренный опытом Пальмерстон находится во власти сильнейших иллюзий и, в частности, не понимает того, что если он еще и пользуется кое-каким влиянием среди парламентских клик, то в самой стране он его совершенно не имеет.
Написано К. Марксом 28 сентября 1852 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3590, 19 октября 1852 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
К. МАРКС
ПАУПЕРИЗМ И СВОБОДА ТОРГОВЛИ. – НАДВИГАЮЩИЙСЯ ТОРГОВЫЙ КРИЗИС
Лондон, пятница, 15 октября 1852 г.
Министр торговли г-н Хенли заявил недавно своим друзьям, сельским хозяевам, собравшимся на солодовенном заводе в Банбери, что пауперизм уменьшился по причинам, не имеющим ничего общего со свободой торговли, прежде всего, вследствие голода в Ирландии, открытия золота за океаном, массовой эмиграции из Ирландии и вызванного ею большего спроса на английские суда и т. д. и т. д. Мы должны, таким образом, признать, что «голод» есть такое же радикальное средство против пауперизма, как мышьяк против крыс.
Лондонский «Economist» замечает:
«Тори вынуждены признать, по крайней мере, наличие процветания и его естественный результат – опустевшие работные дома».
«Economist» далее пытается доказать неверующему министру торговли, что работные дома опустели исключительно в результате действия свободы торговли и что, если только свобода торговли получит полное развитие, они, вероятно, совершенно исчезнут с лица британской земли. Но, к сожалению, статистика «Economist» отнюдь не доказывает того, что намереваются доказать с ее помощью.
Современная промышленность и торговля проделывают в своем развитии, как это хорошо известно, периодические циклы продолжительностью от пяти до семи лет, проходя с регулярной последовательностью через различные состояния – затишья, затем известного улучшения дел, растущей уверенности, оживления, процветания, лихорадочного возбуждения, чрезмерного расширения торгово-промышленной деятельности, потрясения,
угнетенного состояния дел, застоя, истощения и, наконец, снова затишья. Вспомнив это, перейдем опять к статистике «Economist».
С 1834 г., когда сумма, истраченная на поддержку бедных, доходила до 6317255 ф. ст., эта сумма упала к 1837 г. до минимума, равного 4044741 фунту стерлингов. Потом она опять ежегодно увеличивалась до 1843 г., когда достигла 5208027 фунтов стерлингов. В 1844, 1845 и 1846 гг. она опять упала до 4954204 ф. ст., но в 1847 и 1848 гг. снова поднялась и достигла в 1848 г. 6180764 ф. ст., почти того же уровня, что и в 1834 г. перед введением нового закона о бедных[264]264
Закон о бедных, принятый в 1834 г., допускал только одну форму помощи бедным – помещение в работные дома с тюремно-каторжным режимом, прозванные народом «бастилиями для бедных».
[Закрыть]. В 1849, 1850, 1851 и 1852 гг. она опять упала до 4724619 фунтов стерлингов. Но время между 1834 и 1837 гг. было периодом процветания, 1838–1842 гг. – периодом кризиса и застоя, 1843–1846 гг. – периодом процветания, 1847–1848 гг. – периодом кризиса и застоя и 1849–1852 гг. – опять периодом процветания.
Итак, что доказывает эта статистика? В лучшем случае она подтверждает ту банальную тавтологию, что британский пауперизм усиливается и ослабевает вместе со сменяющимися периодами застоя и процветания, независимо от свободы торговли или протекционизма. Больше того, мы даже обнаруживаем, что во фритредерском 1852 г. сумма, истраченная на поддержку бедных, была на 679 878 ф. ст. выше, чем в протекционистском 1837 г., несмотря на ирландский голод, «золотые самородки» Австралии и непрерывный поток эмигрантов.
Другая английская фритредерская газета пытается доказать, что при свободе торговли увеличивается экспорт, а рост экспорта усиливает процветание; в результате же процветания пауперизм должен уменьшиться и в конце концов исчезнуть. Для доказательства приводятся следующие цифры. Число трудоспособных лиц, обреченных влачить существование за счет приходской помощи бедным, равнялось:
На 1 января 1849 г. в 590 округах попечительства о бедных – 201644
На 1 января 1850 г. в 606 округах попечительства о бедных – 181 159
На 1 января 1851 г. в 606 округах попечительства о бедных – 154 525
Сопоставляя с этим статистику экспорта, мы найдем следующие цифры для экспорта британских и ирландских изделий:
1848 г на 48946395 фунтов стерлингов
1849 г на 58910883»»
1850 г на 65756032»»
Что же доказывает эта таблица? Увеличение экспорта на 9964488 ф. ст. избавило в 1849 г. от нищенства свыше 20000 человек; дальнейшее увеличение экспорта на 6845149 ф. ст. привело в 1850 г. к спасению еще 26634 человек. Итак, если мы даже предположим, что свобода торговли могла бы совершенно устранить промышленные циклы и связанные с ними превратности, то при теперешней системе для избавления от нищенства всех трудоспособных пауперов потребовалось бы дополнительное расширение внешней торговли на сумму в 50000000 ф. ст. в год, т. е. почти на 100 процентов. И эти трезво мыслящие буржуазные статистики осмеливаются разглагольствовать об «утопистах». – Поистине, не существует больших утопистов, чем сами эти буржуазные оптимисты.
Передо мной лежат документы, опубликованные Советом попечительства о бедных. Эти документы показывают, правда, что с 1848 по 1851 г. замечается сокращение количества пауперов. Но в тоже время из этих документов видно, что в период с 1841 по 1844 г. среднее число пауперов составляло 1431571, а в период с 1845 по 1848 г. – 1600257. В 1850 г. обеспечением в работных домах и вне их пользовались 1809308 пауперов, в 1851 г. их насчитывалось 1600329, т. е. несколько больше среднего числа за 1845–1848 годы. Сопоставляя теперь эти цифры с численностью населения, установленной переписью, мы найдем, что в 1841–1848 гг. на каждую тысячу населения приходилось 89 пауперов, а в 1851 г. – 90 пауперов. Итак, в действительности пауперизм увеличился по сравнению со средними цифрами 1841–1848 гг., несмотря на свободную торговлю, голод, процветание, несмотря на золотые самородки Австралии и поток эмигрантов.
Заметим в связи с этим, что возрастало и число преступников. Достаточно также заглянуть в медицинский журнал «Lancet», чтобы убедиться в том, что фальсификация и отравление пищевых продуктов до сих пор шли в ногу со свободой торговли. «Lancet» вызывает в Лондоне каждую неделю новую панику раскрытием все новых тайн. Этот журнал учредил настоящую следственную комиссию из врачей, химиков и т. д. для исследования продаваемых в Лондоне пищевых продуктов. И отчеты этой комиссии неизменно гласят об отравленных кофе, чае, уксусе, перце, пикулях и т. д. – буквально во все подмешивается отрава.
Оба направления буржуазной торговой политики, фритредерство и протекционизм, разумеется, одинаково бессильны уничтожить явления, представляющие собой всего лишь необходимый и естественный результат экономической основы буржуазного общества. И то обстоятельство, что миллион пауперов прозябает в британских работных домах, так же неразрывно связано с британским процветанием, как наличие от восемнадцати до двадцати миллионов золота в Английском банке.
Это следует раз и навсегда констатировать в противовес буржуазным фантазерам, которые, с одной стороны, рассматривают как результат свободы торговли то, что является лишь неизбежным спутником каждого периода процветания в торгово-промышленных циклах, или, с другой стороны, ожидают от буржуазного процветания таких вещей, которых последнее не в состоянии дать. Констатируя это раз навсегда, следует все же признать несомненным, что 1852 год является одним из тех годов исключительного процветания, которые когда-либо переживала Англия. Размеры государственных доходов, – несмотря на отмену посконного налога, – отчеты о судоходстве, списки экспортируемых товаров, курсы на денежном рынке и, прежде всего, невиданное раньше оживление в промышленных округах служат этому неопровержимым доказательством.
Но даже самого поверхностного знакомства с историей торговли от начала XIX столетия достаточно для того, чтобы убедить каждого, что уже приближается момент, когда торгово-промышленный цикл вступит в стадию лихорадочного возбуждения, за которой затем последует стадия чрезмерного расширения биржевых операций и потрясения. «Ничего подобного», – кричат буржуазные оптимисты, – «ни в один из прежних периодов процветания биржевая спекуляция не была так незначительна, как теперь. Наше теперешнее процветание базируется на производстве товаров, имеющих непосредственную полезность; они потребляются тотчас же, как только появляются на рынке, что обеспечивает производителю соответствующую прибыль и является стимулом к дальнейшему расширенному воспроизводству».
Другими словами, теперешнее процветание отличается тем, что имеющийся в наличии избыточный капитал устремился и продолжает устремляться непосредственно в промышленное производство. Согласно последнему отчету главного фабричного инспектора г-на Леонарда Хорнера, в 1851 г. мощность одних только хлопчатобумажных фабрик увеличилась на 3717 лошадиных сил. Он приводит бесконечно длинный перечень строящихся фабрик. В одном месте строится прядильная фабрика мощностью в 150 лошадиных сил, в другом – ткацкая фабрика на 600 станков для изготовления цветных материй, в третьем – снова прядильная фабрика на 60000 веретен мощностью в 620 лошадиных сил, далее – прядильная и ткацкая фабрики мощностью одна в 200 лошадиных сил, другая в 300 лошадиных сил и т. д. Но самая крупная фабрика строится подле Брадфорда (Йоркшир) для изготовления альпага и различных материй.
«О величине этого предприятия, сооружаемого для г-на Тайтеса Солта, можно судить по тому, что по расчетам оно должно занять земельный участок в шесть английских акров. Главный корпус будет представлять собой массивное каменное здание весьма затейливой архитектуры, имеющее один зал длиной в 540 футов; машинное оборудование будет включать новейшие конструкции, достоинство которых признано. Паровые двигатели, которые должны будут приводить в движение это огромное количество машин, строятся у гг. Фэрбернов в Манчестере и рассчитана на мощность в 1200 лошадиных сил. Один только газовый завод не уступит по величине газовому заводу небольшого города; он будет построен по углеводородной системе Уайта и обойдется в 4000 фунтов стерлингов. Подсчитано, что потребуется 5000 рожков, которые ежедневно будут потреблять 100000 кубических футов газа. Кроме этой обширной фабрики, г-н Солт строит в непосредственной близости от нее 700 коттеджей для рабочих»[265]265
Маркс приводит цитату из «Times» от 22 сентября 1852 года.
[Закрыть].
Но что же следует из того, что колоссальные капиталовложения тратятся непосредственно на промышленное производство? Что кризис не наступит? Ни в коем случае. Напротив, кризис примет гораздо более опасный характер чем в 1847 г., когда он больше был торговым и денежным, чем промышленным кризисом. На этот раз он с наибольшей силой обрушится именно на промышленные округа. Вспомним период небывалого застоя 1838–1842 гг., который также был прямым результатом промышленного перепроизводства. Чем больше избыточный капитал концентрируется в промышленном производстве вместо того, чтобы растекаться по разнообразным каналам торгово-финансовой сферы, тем шире, продолжительнее и непосредственнее действие кризиса на рабочие массы и на самый цвет буржуазии. И если в момент наступления кризиса вся наводняющая рынок масса товаров сразу же превращается в тяжелый балласт, то во сколько раз тяжелее это окажется для многочисленных расширенных и вновь построенных фабрик, которые как раз настолько уже оборудованы, что могут начать работу, и для которых жизненно важно немедленно к ней приступить. Всякий раз, когда капитал покидает свои обычные торговые каналы обращения, это порождает панику, которая проникает даже под своды Английского банка. Тем сильнее должен раздаться возглас: sauve qui peut {спасайся, кто может. Ред.}, в тот момент, когда огромные суммы обращены таким образом в основной капитал в виде фабрик, машин и т. д., которые либо были пущены в ход только к началу кризиса, либо же частично нуждаются в дополнительных затратах оборотного капитала, прежде чем они могут быть приведены в состояние, пригодное для работы.
