Текст книги "Девятая жизнь. Напарники по несчастью (СИ)"

Автор книги: Карина Фант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Глава 3. Второй крайний столик у окна

Сквозь стекло пробивалось тусклое утреннее солнце, разливаясь бледной лужицей на темном паркете. Уперев голые колени в ковер у своей кровати и плотно сомкнув глаза, Триста прошептала:

– Исса, Аста и Легея, три сестры и покровительницы, услышьте мои молитвы. Прошу вас: пусть девять лун не гаснут и освещают путь всем потерянным душам. Взамен клянусь хранить вам верность, чтить вашу мудрость и следовать ей на всем своем жизненном пути…

Веру в трех лунных богинь Тристе привили в самом младенчестве. Иссе, покровительнице жизни и Сансарии, служили три желтые луны, первыми заходящими в затмение. Асте, покровительнице грани и Туманной долины, – три белые луны, темнеющие следом. Легея же была богиней смерти и Пустоши, куда попадали все души после девятого цикла. Три ее серые луны последними уходили в тень. Каждую среду и субботу Триста напоминала о себе в коротенькой молитве, по правде, никогда не веря в нее по-настоящему. Просто… так было надо, это было чем-то привычным и не отделимым от ее жизни.

Переодевшись в форму, девушка заплела привычный колосок и отправилась на учебу. Февраль только вступил в свои права, начавшись с восьмилунного затмения. Несмотря на это, на улице было не слишком холодно: кое-где виднелся иней и пахло свежестью. Триста вышла раньше положенного, шагая по пустой тропинке в приподнятом настроении. Сегодня она была твердо намерена встретить Рэйнера тин Фолльта. Вчера его душа затащила Тристу в бассейн, и значило ли это, что он знал о ней куда больше, чем девушка предполагала?

На практическое занятие по магическому целительству она пришла первой. Вчерашний штраф несколько портил отношение к этому предмету, но Тристе нравилось то, что большую часть приемов здесь занимали руны. Да, призрачную жижу можно было использовать для очищения травмы или охлаждения ушиба, а длань применять взамен жгута, но руны могли сотворить куда больше и интересней. В училище она уделяла много времени мирным видам рун, положенным по программе, и редким, полезным для поступления, потому в целительстве понимала гораздо больше многих своих сокурсников.

– Спираль, две запятые и прямой крест; один круг, три параллельные линии под углом сорок градусов и шесть точек; вертикальный зигзаг и полукруг… – диктовал старый профессор тин Вуфль, медленно вышагивая у доски.

Триста мигом угадывала названия рун, старательно выводя их ручкой по папирусу и для пущей сосредоточенности закусив нижнюю губу. Она сознательно села на первую парту, желая показать профессору свое стремление к знаниям и заслужить его доверие. Вылететь из академии раньше времени из-за нелюбви одного из преподавателей в планы Тристы совсем не входило.

Руна-собиралка утянула работы студентов на преподавательский стол, как только время проверочной подошло к концу. Триста прилежно сложила руки на парте, готовясь слушать профессора дальше.

– Мне нужен доброволец, – прокряхтел он, оглядывая класс узкими глазками.

Триста с готовностью вскинула руку, чувствуя, что это ее шанс.

– Замечательно. Выйдете сюда, – довольно поманил ее мистер тин Вуфль и отошел чуть дальше.

Девушка вышла к доске и повернулась к своим одногруппникам. Лица у тех были, мягко сказать, не очень. Селетта так вообще смотрела на Тристу как на полнейшую идиотку, слабо качая головой. В голову закрались нехорошие сомнения.

– Сегодня мы будем проходить обратную сторону целительства, – проговорил профессор где-то за ее спиной. – Мисс, скажите, какие недуги вас мучают в данный момент?

Понимая, что обращаются именно к ней, Триста неуверенно ответила:

– Никакие.

– А теперь?

В голову ударила боль. Она была не сильной, но достаточно ощутимой.

– Теперь у меня болит голова, – сказала девушка, уже жалея о своем решении.

– Попробуйте убрать эту боль, – посоветовал профессор.

Триста послушно вывела рукой пассы нужной руны, но ничего не произошло – та будто ударилась о невидимую преграду. Боль усилилась, а к горлу подступила неприятная тошнота. Девушка не смогла сдержать болезненного вздоха, схватившись одной рукой за лоб.

– Применяя блок против вредительных рун, вы лишь усиливаете их воздействие! – назидательно проговорил мистер тин Вуфль и вышел вперед. – Но тогда, спросите вы, как их снять? У кого-нибудь есть идеи?

Триста злобно зыркнула в его сторону, едва ли не корчась от боли. Чертов старикашка даже не думал ее освобождать, направив все свое внимание в сторону остальных студентов.

– Целебные настойки! – громко ответила Селетта спустя небольшую паузу. – Это жидкости, пропитанные нужной руной. Они действуют не на прямую, поэтому могут обойти «вредителей».

– Верно, мисс тен Одри! А еще?

Тристе хотелось выть – казалось, с каждой секундой боль становилась лишь сильнее. Не выдержав, она села на корточки, обхватив голову руками. В следующую же секунду боль пропала.

– Другой способ – уговорить некромага отозвать руну, – самостоятельно ответил профессор и сухо обратился к Тристе. – Благодарю, мисс, можете занимать свое место.

Девушка дошла до парты и тяжело села на стул. Страшно было представить, что бы было, реши профессор навести на нее тошноту.

После окончания занятия она все-таки решилась к нему подойти.

– Мистер тин Вуфль, я хотела извиниться за вчерашнее опоздание, – начала она издалека, теребя пальцами замок сумки. Старик разбирал какие-то конспекты, даже не подняв на нее глаза. – Я понимаю, что нарушила правило академии, но тот штраф…

Вдруг чья-то рука схватила ее за локоть и потянул в сторону двери.

– До свидания, профессор тин Вуфль! – напоследок выкрикнула Селетта, выходя вместе с удивленной Тристой в коридор. И тут же изменилась в лице: – Что ты творишь?!

– Хотела попросить отозвать штраф…

– Самая умная? – воскликнула староста. – Штрафы нельзя отозвать!

– И что ж мне делать? Еще два и придется топать к директору!

Селетта тяжело вздохнула.

– Если не получишь еще один до конца месяца, первый исчезнет. Они сгорают с течением времени. Если бы ты удосужилась спросить это у меня, знала бы заранее!

Триста тут же просияла:

– Да ладно! Спасибо!

– За что? – удивилась Селетта.

– За отличные новости, конечно же, – широко улыбнулась она, пружинисто шагая вперед, и добавила: – Ты мой справочник и подушка безопасности в одном лице.

Староста лишь фыркнула и покачала головой.

Весь остальной путь до аудитории они шли молча, только перед самыми дверьми Триста решила спросить:

– Вчера ты говорила о Рэйнере тин Фолльте… Сможешь показать его в столовой?

Встретившись с насмешливым взглядом старосты, она почувствовала себя неловко.

– Все им поначалу интересуются, – хмыкнула она и кивнула. – Ладно, покажу, если так хочется.

Триста благодарно улыбнулась и хотела спросить у Селетты о чем-нибудь еще, но та сразу же завернула к дальним партам, за которым сидели ее подруги. По крайней мере, таковыми они казались: в столовой староста всегда сидела за их столом, на занятиях тоже. А вот в коридорах предпочитала ходить одна, да и по пути домой Триста оба раза нагоняла ее одинокую фигуру. На секунду замешкавшись, девушка села за одну из первых парт и положила на край заранее приготовленный листок с домашним заданием. Как и советовала ей Селетта.

Все занятие Триста проерзала на месте, с нетерпением ожидая скорой встречи с Рэйнером. Она уже сотню раз промотала в голове возможный сценарий их знакомства, решив остановиться на банальном «привет». Она не могла решить: стоило ли сразу говорить о своей просьбе или лучше сначала втереться в доверие? Впрочем, все это можно было решить уже потом, сейчас приоритетной целью было лишь преподнесение себя с хорошей стороны. Уж это Триста умела!

Наконец, после прозвеневшего звонка, она выскочила в коридор и дождалась там старосту. Та будто бы забыла о своем соглашении, вопросительно на нее уставившись.

– Ты обещала мне кое-кого показать, – доверительно шепнула Триста. Селетта усмехнулась и мотнула головой.

Сердце сильно стучало в груди. Триста забыла, когда волновалась так в последний раз. Она шагала рядом со старостой, пытаясь унять дрожь в коленях. В конце концов, он такой же студент! Чего его бояться? Но страшило другое: вдруг Рэйнер не захочет ей помогать? Девушка готова была пойти на любые меры. Надо будет, она возьмет его в заложники, пока не избавит ее от недуга! Эта мысль рассмешила, но ненадолго. Впереди замаячили двери столовой.

Триста сразу увидела его – крайний столик у стола. И за ним сидел он. Рэйнером оказался худой альфариец с темными волосами, зализанными назад, и тонкой оправой очков на носу. Он аккуратно держал вилку тонкими длинными пальцами, не спеша поднося ее к такому же тонкому рту. Воротник его зеленой рубашки был застегнут на все пуговицы, на рукавах пиджака виднелись запонки, а галстук…

– Ай! – Селетта больно пихнула ее в бок.

– Куда ты смотришь? – шикнула она на удивленную Тристу. – Вон твой Рэйнер.

И кивнула на второй крайний столик у окна.

Настоящий Рэйнер тин Фолльт оказался едва ли не противоположностью первого: не такой тонкий, длинный и прилизанный. Не такой правильный. Его густые каштановые волосы находились в творческом беспорядке, а рукава черного пиджака вместе с рубашкой были грубо завернуты до середины локтя, открывая вид на бегущие по коже черные печати. Метки душ обычно не любили появляться в заметных местах, но Рэйнера, видимо, это правило решило обойти стороной. Он расслабленно сидел на стуле, ковыряясь в своей порции с самым скучающим на свете видом и, казалось, совершенно не относился к миру вокруг.

Все это Триста разглядела, бездумно шагая за Селеттой в сторону выдачи обедов, а потом, взяв свой поднос, направилась прямиком к Рэйнеру.

– Ты куда? – удивленно шепнула староста ей в спину. Девушка остановилась и обернулась.

– Хочу сесть к нему за столик.

Селетта округлила глаза.

– Зачем?

Триста пожала плечами, пытаясь казаться невозмутимей, чем было на самом деле. Волнение щекоткой отдавалось где-то в животе.

– А что в этом такого?

– Просто… Это ведь Рэйнер!

Девушка вопросительно изогнула брови.

– Он всегда обедает один, – пояснила Селетта. – Да и вообще, он всегда… один.

– Значит, ему просто необходима хорошая компания, – улыбнулась Триста и решительно развернулась обратно.

Стискивая пальцами края подноса, девушка шла в сторону второго крайнего столика у окна и судорожно повторяла в голове заранее продуманное начало разговора. Сейчас она поставит на стол свой поднос, сядет на свободный стул и, закинув ногу на ногу, спросит с самой своей очаровательной улыбкой: «Тут ведь не занято?» Можно было немного пококетничать и признаться, как сложно найти новеньким свободный стул в такой тесной столовой, а потом предложить знакомство… Вдруг вспомнилось, что разговаривать во время еды в Альфаре было категорически запрещено, и весь план вместе со слабой самоуверенностью дружно полетели коту под хвост.

– Тут не занято? – пропищала Триста не своим голосом, остановившись у нужного столика, и, не дожидаясь ответа, неуклюже плюхнулась на свободный стул, громко скрипнув его ножками.

Рэйнер поднял на неё взгляд. У него были яркие карие глаза, и девушка на мгновенье зависла, забыв все слова, которые собиралась ему сказать. Точнее, уже не собиралась. Моргнув, она опустила голову и принялась откручивать крышку от баночки с апельсиновым соком. Сделала неосторожный глоток, пролив несколько капель на подбородок, и тут же вытерла их салфеткой, едва не расплескав остатки на стол. Взяв в подрагивающие пальцы вилку, Триста вновь украдкой взглянула на альфарийца, но тот уже не смотрел на неё, продолжив лениво поглощать свой обед. Тихонечко выдохнула. Он не прогнал ее – уже хорошо.

Но что-то все же беспокоило, зудело на подкорке мозга. Оглянувшись, Триста поняла, что взгляды многих студентов направлены в их сторону. В ее сторону. Удивленные, недоуменные, шокированные. Они не шептались только из-за правила тишины, но и это красноречивое молчание было ярче любых слов.

Триста скованно отвернулась и поднесла вилку ко рту. Жевалось с трудом. Волнение от встречи с Рэйнером сменилось нервозностью от всеобщего чрезмерного внимания. Она то и дело косилась на альфарийца, с каждым разом убеждаясь лишь сильнее: ему было абсолютно безразлично, сидел с ним кто-то за столом или нет. Зато Триста могла беззастенчиво разглядывать его, отмечая новые детали. Например, то, что у Рэйнера были приятные черты лица и серебряный перстень с черным камнем на пальце. Кюроновый гравиаль.

Когда Триста глянула на него в очередной раз, альфариец резко встал и направился к выходу из столовой. Инстинктивно хотелось подняться следом, но девушка вовремя остановила себя, продолжив сидеть на месте. Она обязательно поговорит с ним, но не у всех на виду – обед за столом Рэйнера и так привлек к ее скромной персоне слишком много лишнего внимания.

В коридоре ее поймала Селетта.

– Ты все-таки это сделала, – резюмировала она то ли восхищенно, то ли осуждающе.

Триста кивнула с улыбкой. Хоть ничего особенного и не произошло, она была рада и тому, что просто посидела с Рэйнером за одним столом. Крошечный шаг в верном направлении.

– Все равно не понимаю, для чего тебе это.

– Просто стало интересно.

Староста покосилась на нее и выразительно фыркнула.

– А тебе разве нет? – Триста обернулась к ней. – Все в этой академии знают Рэйнера, но никто ничего о нем толком не знает. Это странно.

– Ничего в этом нет странного. Когда некромаг не хочет, чтобы его узнавали, так обычно и случается, – отозвалась девушка.

– Неужели, никто даже не пытался?

– Я не лезу в дела Рэйнера тин Фолльта. И тебе не советую, – резко ответила Селетта.

Триста поджала губы. Будто у нее был выбор.

Больше о Рэйнере они не говорили, хотя девушке очень хотелось узнать, где можно было достать расписание его занятий, ведь так было бы намного проще отслеживать передвижения альфарийца. Она и сама догадывалась, что все учебные планы находятся в профессорской или кабинете старостата, но туда обычной студентке дороги не было. Размышляя об этом, Триста быстро шагала по коридору на последнее занятие, но, завернув за угол, неожиданно столкнулась с чьим-то твердым телом. Вскинув глаза, она окаменела.

– Аккуратней, – бросил Рэйнер и обошел ее, ступая дальше.

Девушка с секунду смотрела прямо перед собой, но вдруг обернулась и крикнула:

– Я Триста!

Ответом ей послужило безразличное молчание.

Глава 4. Хвостик

Триста поставила поднос с другой стороны стола и, усевшись, как ни в чем не бывало принялась открывать контейнеры с едой. Рэйнер зацепил пальцами сочную клубнику и отправил ее в рот, наблюдая за девушкой из-под полуопущенных ресниц. Четвертый день подряд она садилась за его стол, и четвертый день подряд он молча это допускал, с холодной невозмутимостью терпя недоуменные взгляды альфарийцев. В их удивлении был смысл – раньше с ним никто никогда не садился. Были, конечно, попытки, но смельчаки обычно не задерживались на месте дольше минуты: то стул наглым образом скидывал их на пол, то сок брызгал прямо в лицо, то собственные ноги подводили еще не середине пути. А Триста сидела. И пялилась на Рэйнера, думая, что тот не видит.

Несмотря на возраст, она походила на подростка. Ну какая двадцатилетняя девушка станет каждый день заплетать эти идиотские косички? Или надевать шапку с помпоном, вечно сползавшую на глаза, в плюс два? Но больше всего Рэйнера поражали ее детские замашки следить за ним. Триста буквально ходила за альфарийцем попятам, прожигая издалека его спину своими голубыми глазищами, и быстро отворачивалась, стоило ему «случайно» посмотреть в ее сторону. Пару раз девушка подходила к Рэйнеру и что-то неразборчиво мямлила, но тот наглым образом игнорировал ее и уходил, не обращая на несуразные потуги никакого внимания. По большому счету, Рэйнеру было действительно все равно на Тристу, но ее неуклюжие попытки заговорить с ним вызывали у альфарийца насмешливую улыбку и слабый, но явный интерес.

Рэйнер почти закончил с обедом, когда тонкие пальцы пододвинули к нему записку: «Мы можем поговорить?» Лишь мазнув взглядом по куску бумаги, альфариец бесстрастно откупорил воду и сделал глоток, чувствуя, что Триста не сводит с него глаз. Посидев еще с полминуты, он поднялся и направился к выходу из столовой, почувствовав, что девушка встала следом.

Триста шла чуть поодаль и не говорила ни слова, лишь изредка косясь на него. Сам Рэйнер не спешил, шагая вперед по полупустому коридору со спрятанными в карманах брюк ладонями. Они поднялись на последний, третий, этаж, и альфариец завернул в сторону пожарной лестницы. Запертая дверь открылась, стоило ему приложить к замку свой гравиаль, и начала медленно закрываться за мужской спиной. Триста заскочила следом в самый последний момент.

– Скоро начнется занятие… Куда мы идем? – неуверенно пролепетала она, когда Рэйнер был уже на середине пути.

Альфариец ничего не ответил и услышал тихий обреченный вздох. Дойдя до конца, он распахнул тяжелую металлическую дверь, и в лицо тут же ударил ветер с колючей крошкой снега. Стоило ли говорить, что по правилам академии подниматься на крышу было категорически запрещено? Триста замерла за его спиной, подумав, видимо, о том же самом. Рэйнер почувствовал ее замешательство и нерешительность, но, не обращая на это внимания, зашагал вперед.

– Мне очень, очень нужна твоя помощь! – громко сказала девушка, застыв в дверях. Ее голос заглушался из-за сильного ветра. – Я понимаю, как это прозвучит, но ты единственный, кто может мне помочь!

Альфариец не обернулся, но остановился, давая ей возможность договорить. Полы его расстегнутого пиджака шумно развевались на ветру.

– Я родилась с туманной слепотой, – Рэйнер прислушался, скользя взглядом по горным массивам вдали. – Наверняка, ты слышал об этом… Но если нет, я расскажу. Я не могу попадать в Туманную долину и ловить души. Я вижу их, но своих у меня нет и никогда не было. И это… это словно клеймо. Понимаешь?

Не услышав ответа, она продолжила подрагивающим голосом:

– Туманная слепота неизлечима… но существует одна легенда, – Триста замялась на мгновенье. – В ней говорится, что некромаг, родившийся в ночь затмения девяти лун, может меня излечить.

Альфариец стоял, не двигаясь с места.

– Я поступила в Альфар, чтобы встретиться с тобой, Рэйнер! И я очень прошу хотя бы подумать над моей просьбой. Пожалуйста! Другого выбора у меня просто нет…

Рэйнер и раньше чувствовал, что с этой девушкой было что-то не так, но сейчас убедился в своих предположениях. В Тристе не было силы. Той силы, которая появлялась у некромагов с первой пойманной душой и росла с последующими. Теперь это казалось таким очевидным!

Ветер завывал, бил с силой и холодил кожу. Рэйнер стоял, немигающим взглядом смотря перед собой. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять: Тристы в дверях уже не было.

***

За окном проносились скудные пейзажи зимней Сальвинии, водитель подпевал лившейся из магнитолы песне, а маленькая старушка на другом ряду тихо посапывала, уткнувшись подбородком в вязанный шарф на своей груди. Триста ехала в пустом автобусе, терзая себя мыслями о случившемся разговоре. Да и можно ли было его так назвать? Рэйнер не сказал ни слова, но выслушал ее – впервые за четыре дня. Это казалось огромным прорывом настолько же, насколько неожиданно возникшим тупиком с мигающей табличкой вопроса: а что, собственно, дальше?

Поступая в Альфар, Триста не думала, что нужный ей некромаг окажется настолько… нелюдим. Селетта как-то раз поделилась с девушкой историями, как жестоко Рэйнер обходился со студентами, пытавшимися его задеть. Таких было чуть больше чем тех, кто хотел с ним подружиться, но и первые, и вторые к альфарийцу больше не лезли, предпочитая обходить стороной. Как можно более далекой стороной. После этого, конечно, план с отчаянными требованиями о помощи казался сумасшествием, но оставлять попыток достучаться до Рэйнера Триста не собиралась. Робких, неуклюжих, но все же попыток.

На вокзале Юрты, городка близь Ной-Тона, ее встретили сестры.

– Триста! – радостно завопила Иллка, бросаясь на шею.

– Удушишь! – рассмеялась та, крепко обнимая русоволосую девчушку. Тринадцатилетняя Иллка была самой младшей в их большой семье некромагов. – Вы почему вдвоем? На чем приехали?

Райна, стоявшая чуть поодаль, с широченной улыбкой показала связку ключей в своих пальцах:

– Видала?

– Шутишь! – выдохнула Триста, выпрямляясь. – Папка свой джип доверил?

Ей, старшей из сестер, отец не разрешал даже по полю погонять, хотя то было понятно: Триста и там умудрилась бы найти дерево. Но Райне только-только стукнуло восемнадцать, а потрепанный, но все равно любимый джип папа хранил как зеницу ока.

– Ага. Давай скорее, прокачу с ветерком!

По дороге до дома сестры засыпали ее вопросами об академии, но Триста молчала как заправский партизан. Ей богу, то же самое ведь и остальные спрашивать будут, так зачем повторять все по десять раз?

– Как это зачем?! Мы что, зря тебя встречать поехали? – возмущалась Райна, вдавливая педаль газа до упора.

Гоняла сестренка – мама не горюй. Но, в отличие от Тристы, делала это на редкость умело.

– Лучше расскажите, как у вас дела?

– Да какие у нас могут быть дела? Ты же теперь главная звездочка! Иллка вон наслушалась и тоже надумала в Альфар поступать, – ехидно пропела Райна, глянув в зеркало заднего вида.

– Правда? – изумилась Триста, обернувшись.

– Да врет она все! Не надумала! – покрывшись красными пятнами, запротестовала девчонка. Райна громко фыркнула. – Это шутка была!

– А почему нет? – допытывалась девушка, и без того зная ответ.

– Зачем оно мне надо? Мне и училища хватит… – скривившись, пробормотала Иллка. А потом быстро перевела тему: – А Рикоста опять с простудой слегла!

– Я ж говорила, что из нее все здоровье в детстве высосала!

– Нашла чем гордиться, – цокнула языком Триста, покосившись на лыбящуюся Райну.

Они с Рикостой были близняшками, но такими разными, что сложно было в это поверить. Райна – неугомонная, шустрая и громкая; Рикоста – тихая и слабая, словно тонкий колосок. Несмотря на это, сестры никогда не ссорились, хотя и любили тыкать друг в друга чужими недостатками.

Во дворе Тристу ждала пятнадцатилетняя Ерта вместе с Алайком – главным четвероногим любимцем всей семьи. Громко лая, пес прыгал вокруг вернувшейся хозяйки, то и дело намереваясь лизнуть ее в нос, Иллка носилась вместе с ним, а Ерта с Райной обхохатывались неподалеку.

С горем пополам отделавшись от любвеобильного Алайка, Триста вместе с сестрами ввалилась в дом и тут же встретилась глазами с матерью.

– Привет, – спрятав улыбку, подобралась она и стянула с головы наполовину сползшую шапку. Остальные девушки прошмыгнули дальше, оставив старшую одну стоять на пороге.

Не успела Триста придумать продолжение, как очутилась в теплых объятиях. На мгновенье замешкавшись, она обвила руки вокруг женских плеч и уткнулась носом в платье, пахнущее родным домом.

– Больше никогда так не делай.

– Не буду, – пообещала девушка приглушенно. Облегчение теплом разлилось в груди.

– Ну, блудная дочь, а меня обнять не хочешь? – пробасили со стороны кухни.

Широко улыбнувшись, Триста подбежала к отцу и запрыгнула в его медвежьи объятия.

– Ешкин кот, куда в обуви? Я же только полы помыла! – возмутилась Райна.

– Ты?! – натурально удивилась девушка, вывернувшись в отцовских руках.

– Так тебя нет, а Рикоста болеет. Кто ж еще? – пробурчала сестренка и, почувствовав на себе взгляды всех собравшихся, смущенно предложила: – Может, уже за стол сядем? А то мама нас кормить отказывалась до твоего приезда.

Триста за всю неделю в академии так много не разговаривала как за вечер в семейном кругу. Родители недолго просидели в шумной компании и вскоре ушли в свою спальню, оставив на десерт грушевый пирог и вопросы о Рэйнере тин Фолльте. Из ее рассказов сестры вынесли бедному альфарийцу неутешительный вердикт – фрик. Триста на это ничего не ответила. Таковым Рэйнера она совсем не считала, но и доказывать обратное смысла не видела.

– Нам нужно столько всего завтра наверстать! – с воодушевлением начала Ерта незадолго до того, как мама выгнала их с кухни. – Завтра сбегаем на пруд, там дикие лебеди завелись. А потом устроим гонку на великах! Еще Рикоста такой фильм скачала интересный! Скажи же?

– Жалко, что у нас есть всего один день, – грустно кивнула та.

Триста почувствовала на себе взгляды сестер. Сделалось неуютно.

– Не уезжай, – попросил Иллка негромко. Ерта согласно закивала.

– Не могу… Вы же знаете, – нахмурилась девушка, крепко сжимая в руках чайную ложку.

Сестры молчаливо переглянулись.

– Да, знаем, – с тяжелым вздохом ответила за всех Райна и виновато поджала губы. – Ты нас не слушай, ладно?

***

– Доброе утро! – постучав в квадратное окошко, громко сказала Триста.

Все было как неделю назад: раннее утро, туман, ползущий далеко в горах, и закрытые ворота неприступного Альфара. Только ощущения были другими – уезжать из родного дома во второй раз оказалось сложнее. Тогда Триста сбегала, а теперь прощалась, смотря в грустные глаза сестер и родителей.

Из будки выглянул знакомый охранник и пробурчал:

– Снова ты, новенькая? Теперь-то пропуск есть?

– Куда ж без него! – Триста продемонстрировала пластиковую карточку.

– Молодец, проверку прошла, – безразлично отозвался мужчина.

До начала занятий оставался целый час, поэтому при большом желании Триста успевала даже на завтрак. Помахав на прощанье, она быстро прошла через открывающиеся ворота, но не успела сделать и десяток шагов, как заметила голубой отблеск души в ногах. Испуганно взвизгнув и отпрыгнув назад, девушка уставилась на… морскую обезьяну! Кто бы мог подумать?

– Ты?! – изумленно выдохнула Триста, мигом вспомнив, кому принадлежала эта душа. Зверек хлопнул глазками-бусинками. – Откуда…

Не дослушав ее, обезьяна развернулась и поскакала в сторону шикового леса, располагавшегося по правую руку от академии – на мужскую территорию жилых домов. Остановилась и выжидающе уставилась на Тристу. Та неуверенно оглянулась по сторонам. Что же делать? По правилам академии студенткам на территории парней появляться было запрещено!

Будто прочитав ее мысли, зверек фыркнул и побежал дальше. Подобравшись, Триста выкрикнула:

– Постой! – и рванула следом.

Покорно следуя за душой морской обезьяны, девушка судорожно вспоминала, к какой категории штрафов относится проникновение на чужую территорию. Кажется, к красной. Стало дурно. Но, к счастью, обезьяна пробежала тропинку, ведущую к домам, и направилась дальше, за академию.

Триста почти выбилась из сил, когда они, наконец, обогнули здание и оказались на заднем дворе. Раньше девушке не доводилось там бывать, но и сейчас взгляд смог выловить лишь одну деталь, ярким пятном выделяющуюся на фоне всего остального – Рэйнера тин Фолльта. Триста пораженно остановилась, рассматривая альфарийца, висящего на дереве вверх ногами. Руки парня свободно висели над головой, глаза были закрыты, а темные волосы покачивались от слабых порывов ветра. Душа бесследно испарилась, и девушка вынужденно двинулась вперед, чувствуя уже привычное волнение.

Рэйнер открыл глаза, стоило смятенной Тристе подойти ближе, но тут же закрыл их обратно. Девушка замешкалась. По всей видимости, разговаривать с ней он до сих пор был не намерен. Но зачем же тогда привел к себе? Догадка пришла в голову почти мгновенно. Тихо вздохнув, Триста подошла к стволу и припомнила, когда в последний раз лазала по деревьям. Удобно отломленные сучки помогли вскарабкаться до нужной ветки. Дрожащими руками придерживаясь за ствол дерева, Триста осторожно перекинула ноги на одну сторону и пододвинулась как можно ближе к висящему альфарийцу. Оставалось всего лишь отклониться назад, но страх не позволял двинуться с места. Может, применить какую-нибудь руну? На ум не приходило ничего стоящего.

Внезапно ее лодыжки оплели холодные щупальца призрачной длани и что-то твердое резко толкнуло в грудь. Вскрикнув, Триста закрыла голову руками, но вскоре с изумлением осознала, что до сих пор висит на дереве. Медленно открыв глаза, она почувствовала на себе чужой пристальный взгляд и осторожно обернулась.

– Ты всегда так долго соображаешь, Триста из Ной-Тона? – язвительно поинтересовался Рэйнер, щуря на нее свои карие глаза.

Первой мыслью было удивиться: откуда он знает об ее родном городе? Но, углядев во взгляде альфарийца плохо скрываемую иронию, девушка сдавленно ответила:

– Н-нет.

Не сказав ни слова, Рэйнер отвернулся и закрыл глаза, сложив руки за затылком. А Триста вдруг поняла, что долго так не протянет. Висеть вверх ногами оказалось не так уж и весело – с непривычки начало подташнивать, стук сердца отдавался в висках и затылке сильнее прежнего. А еще, кажется, ее телефон и пропуск выпали из карманов и теперь валялись в пожухлой траве.

– Так тебе нужна моя помощь? – спустя некоторое время, за которое Триста уже несколько раз порывалась спуститься вниз, лениво уточнил Рэйнер.

Вопрос был неожиданным, но девушка смогла совладать со своим голосом и не выдать восторг:

– Да, очень!

– Хорошо.

– Хорошо? – едва дыша, переспросила она и поправила сползавшую вниз шапку. – Это значит, что ты мне поможешь?

Сердце радостно забилось в груди. Альфариец открыл глаза.

– Нет. Это значит, я рад, что кто-то во мне нуждается.

Триста пораженно замолчала. Явно наслаждаясь произведенным эффектом, Рэйнер с легкостью подтянул корпус вверх и спрыгнул на землю. Из ступора ее вывело четкое осознание того, что альфариец собирается уйти и, возможно, никогда с ней больше не заговорит.

– Постой! – выкрикнула девушка в удаляющуюся спину и, зацепившись руками за ветку, попыталась слезть. Сделать это получилось с трудом, да и, приземлившись, Триста больно ударилась коленом, но Рэйнер хотя бы не стал уходить, с интересом наблюдая за ее действиями. – Я готова на все, что угодно! Просто назови цену!

– Даже так? – язвительно хохотнул он.

Девушка откинула косу за спину и твердо ответила:

– Да!

Рэйнер смерил ее скептическим взглядом и развернулся, продолжив свой путь.

– Эй! – округлив глаза, выкрикнула Триста. Она побежала следом, не обращая внимания на боль в колене. Обогнав, преградила путь. – Ты, конечно, можешь подумать, но у меня не так много времени, – шагая спиной вперед, протараторила девушка. Рэйнер смотрел поверх ее головы, не сбавляя ход.

– Тут не о чем думать, – раздраженно ответил он.

– Но почему?!

Резко остановившись, альфариец перевел взгляд на затормозившую девушку. Нехороший такой взгляд. Стало не по себе.

– Я не люблю объяснять банальные вещи, но ты, кажется, по-другому не понимаешь…