Текст книги "Девятая жизнь. Напарники по несчастью (СИ)"

Автор книги: Карина Фант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 28. Граница

– Извините, можно? Профессор тин Дуиг задержал меня, – Селетта вошла в класс спустя почти двадцать минут от начала и протянула записку миссис тен Лордглиф.

– Хорошо, мисс тен Одри, проходите, – посмотрев на нее через стекла очков, кивнула женщина. – А я попрошу мистера тин Дуга пересмотреть свои взгляды на такие задержки. Даже если они касаются контрольных проектов. Что ж, продолжим…

Если Селетта и выглядела смущенной, то самую малость. А вот Триста все-таки не выдержала и отвела взгляд перед тем, как староста села на место рядом. Селетта начала выкладывать из сумки тетрадки и зашептала:

– Я виновата. Нужно было тщательней проверять, закрыта ли дверь. И увеличивать радиус заглушки. Буду учиться на своих ошибках.

Триста поерзала на месте. Перед глазами, как назло, выскакивали смущающие картинки.

– Повезло, что это была я…

– Ну, как сказать. Если бы нас поймала тихоня Линда или еще какой-нибудь зубрила, до которых мне и дела нет, было бы проще. Вот ты теперь на меня даже смотреть не можешь. Осуждаешь?

– Нет, – девушка вскинула взгляд, посмотрев, наконец, прямо. – Если я кого и осуждаю, то себя за излишнее любопытство. А то, что ты и Хэйс… В общем, меня это совершенно не касается.

Селетта благодарно улыбнулась. Триста пописала для вида за профессором тен Лордглиф, а потом наклонилась ближе и спросила с недоверчивой улыбкой:

– Контрольный проект?

– Сто раз, – закатила глаза староста. – Пришлось сознаться, что ущерб нанесла я. Было бы хуже, стань преподаватели в этом разбираться.

– И что?

– Буду отрабатывать сегодня после занятий. Колбы намывать, блин. Придумал тоже! Лучше бы доклад написала, честное слово.

– А как же уроки с первогодками? – испугалась Триста. – Одна я не справлюсь!

– Я придумаю что-нибудь, – неуверенно пробормотала староста, но надежды в ее словах было мало.

Отучившись все пять занятий, Триста нервно шагала к кабинету, с содроганием ожидая встречи со студентами первого круга. Вот Селетта одним своим взглядом могла заставить весь класс смолкнуть и рассказывала так, что каждый записывал и даже не думал шептаться, боясь схлопотать затрещину. В Тристе же таких умений не наблюдалось – даже сестры слушались через раз, что говорить о целой ораве незнакомых первогодок?

По обыкновению, в аудитории к ее приходу стоял гул из голосов, смеха и других звуков неизвестного происхождения. Триста закрыла дверь и прошла к доске, выложив распечатки из сумки на преподавательский стол. Всего на потоке было чуть больше шестидесяти студентов. Чуть больше шестидесяти студентов, до которых необходимо донести, как умеет работать гравиаль, зная о том лишь из книжек. Прокашлявшись, Триста выпрямилась перед партами и сказала громко:

– Всем привет!

Гул стих, и на нее уставилось несколько десятков пар глаз. Это придало немного уверенности.

– Сегодня вместо обещанной практики будет теория. Я расскажу о том… – ее голос моментально заглушился недовольными стонами. – …как устроен гравиаль, и какими функциями он обладает!

Не обращая внимание на шум разочарованных студентов, Триста подошла к доске и взяла мел, выводя круг. Отчертила первую стрелку.

– Гравиаль – это всегда камень. Не драгоценный минерал, не справ металлов, не что-либо еще, – Триста повернула голову. Голоса почти стихли, но кислые лица выражали все недовольство. – У большинства из вас это кюрон, камень черного цвета, добываемый в расщелине Ортдойт. Может, у кого-то есть другой? Паинит, тааффеит?

Никто не ответил. Триста поджала губы, отвернулась и провела мелом по доске.

– Второе: гравиаль не может не принять вас. Он обладает уникальными свойствами, но полностью подчиняется некромагу, служа только ему.

Третья стрелка ушла в другую сторону.

– Объем гравиаля не бесконечный, около двухсот душ, что, конечно, недоступно рядовому некромагу. Однако, если вы каким-то чудом достигните такого количества, допускается завести второй гравиаль-помощник, или резервный гравиаль.

– А правда, что у вас нет ни одной души?

Триста замерла, не дописав последнее слово. Все-таки, эта слава шагала вперед хозяйки.

– Правда, – ответила она деланно-непринужденно и скрипнула мелом, дописав окончание. – Но это редкое отклонение… Можете не переживать, даже если сейчас ваш гравиаль пуст.

Триста поставила точку и начертила последнюю стрелку.

– Души могут существовать в гравиале и без некромага, но в таком случае их развитие остановится, и срок службы может продлиться на долгие годы…

– Разве этому не учат в детском саду? Зажгись!

Триста обернулась, вздрогнув от хлопка дверью. Рэйнер прошел в класс, явно довольный произведенным эффектом, – гравиали на шеях студентов вспыхнули сребристым светом, вызвав небывалый восторг. Только на шее Тристы камень оставался мертв. Девушка с изумлением встретила взгляд альфарийца, но тот и не думал объясняться: вместо этого подошел, забрал мел у нее из пальцев и пояснил:

– Это простейший и достаточно бесполезный трюк, который, впрочем, может пригодиться в самый ответственный момент.

Все написанное, как по волшебству, исчезло с доски. Вместо этого альфариец нарисовал короткую закорючку руны и приписал снизу «Зажгись».

– Это одна из немногих рун, не действующая без командного слова, имейте это в виду.

Триста обвела зачарованных студентов взглядом, повернулась к Рэйнеру и натянуто улыбнулась.

– Спасибо за шоу, Рэйнер, но мы пока не дошли до магических приемов.

– Да ладно тебе, Триста, – шепнул он, наклонившись. Так близко, что пришлось немного отклониться. – Им чихать на твои лекции, а я хочу помочь.

– Откуда ты узнал? – прошептала она так же негромко, чувствуя на себе заинтересованные взгляды.

– Одна знакомая птичка напела, – подмигнул альфариец и тут же перевел внимание на класс. – Кто первым хочет научиться отбирать чужой гравиаль?

В воздух взлетело чуть больше шестидесяти рук.

Триста сидела за столом и не сводила с него глаз. Удивительно, как быстро и просто Рэйнер сумел найти со студентами общий язык – совсем как недавно с ее сестрами. Первогодки слушали его, затаив дыхание, и внимали каждому слову. По глазам было видно: слухи про Рэйнера не обошли их стороной, но то лишь подпитывало интерес, подогревало, словно давая прикоснуться к чему-то опасному и запретному.

То, что умел вытворять Рэйнер, действительно впечатляло. Он научился даже силой доставать из чужих гравиалей души, хотя Триста считала, что таким трюкам не следует обучать вообще никого. Особенно, неподготовленные впечатлительные умы.

На очередном магическом приеме альфариец неожиданно обернулся к ней и попросил:

– Подойди.

Триста удивилась, но встала, не понимая, чем может помочь в таком недосягаемом деле. Рэйнер зашел ей за спину – девушка замерла, не зная, чего ожидать.

– Мартель, ты ошибаешься, говоря, что у тебя три души. И у тебя, Карнелия, их вовсе не семь, можешь даже не показывать мне свои метки. Даже ты ошибаешься, – прошептал Рэйнер прямо на ухо, вызвав волну мурашек, и выпрямился обратно. – У вас у всех всегда будет на одну душу больше, чем вы думаете. У вас всегда будет ваша душа. И она, – альфариец подхватил гравиаль Тристы. – Тоже здесь. Не целиком, только самая малая часть, но она есть – именно поэтому даже пустой гравиаль не бессилен.

Триста зачарованно смотрела на пальцы, сжимающие круглый черный камень, до тех пор, пока Рэйнер не выпустил его. А в следующую секунду развернул ее к себе.

– Возьми свой гравиаль в руку, – и поднес в нему ладонь.

Камни завибрировали от прикосновения друг к другу и зажглись: свечение было не таким, как при руне – оно было бледно-голубым. Так светились души. Триста едва не задохнулась от силы, накатившей вдруг на нее подобно снежной лавине, а, когда Рэйнер так же неожиданно отнял руку, дернулась словно от удара.

– Так реагируют друг на друга камни, в которых есть энергия. Попробуйте приложить гравиаль к булыжнику на дороге – и поймаете на себе лишь недоуменные взгляды.

Следующие полчаса занятия пролетели незаметно, но затянулись под конец. Триста оттягивала время, давая Рэйнеру переговорить со всеми желающими, и лениво стирала губкой меловые линии на доске.

– Нужно почаще приглашать тебя на наши занятия. Первогодки от тебя в восторге, – украдкой улыбнулась она, отряхивая руки и оборачиваясь к нему.

Класс опустел, и долгожданная тишина ласкала слух. Рэйнер сидел на одной из парт, наблюдая за ней.

– Брось, я ничего не умею, кроме вредительских трюков.

– Неправда. Ты отлично справился сегодня, – Триста закинула сумку на плечо. – А мне пора, профессор тин Вуфль совсем озверел и задал домашки на месяц вперед…

Она попыталась пройти мимо, но альфариец вдруг придержал за локоть.

– Постой. Это еще не все.

Он снова был близко – всего в десятке сантиметров от ее лица. В груди все сжалось. Раньше Рэйнер не позволял себе приблизится настолько, либо Триста не придавала этому особого значения, но сейчас… сейчас тело каменело от одного взгляда карих глаз. И пальцев, обжигающих кожу.

– Что еще? – выдохнула негромко.

Он посмотрел на ее губы. Всего мгновенье, но Триста уловила этот взгляд.

– Портал, – произнес Рэйнер, и смысл дошел не сразу. – Мы должны попробовать совершить переход. Не забыла?

В портальной никого не оказалось. Рэйнер бросил рюкзак на пол и подошел к одной из купален, присев и опустив ладонь. Пошел к следующей и проделал то же самое, пока Триста развязывала шнурки кед подрагивающими пальцами.

– Лучше в эту. Она давно стоит без дела, должна принять охотнее.

С каждым разом становилось все сложнее, и новая надежда заранее казалась будущим разочарованием. Особенно, здесь, за мгновенье до очередной попытки. До очередной пытки. Триста сжала пальцы и подошла, посмотрев на клубящийся туман. Разве могла она сдаться, когда финиш казался так близок?

– Я кое-что забыла.

Девушка достала из сумки дощечку и подошла с ней к Рэйнеру. Протянула, попросив:

– Можешь нарисовать ее на мне? Боюсь ошибиться от волнения.

Альфариец был сосредоточен и проводил пальцами по воздуху. Ветерок от резких движений щекотал кожу. Руна вспыхнула на мгновенье – но Триста ничего не почувствовала. Посмотрела на Рэйнера и кивнула. Пора.

Колючий воздух царапнул ноздри. Девушка поднялась на ноги и свернула влево, по памяти определяя расположение двери. В груди холодело от страха, набирая обороты. Три, четыре, пять… Пальцы коснулись гладкой ручки и дернули с силой, но дверь не открылась. Еще раз и еще – безрезультатно. Из груди вырвался сдавленный выдох. Проклятье! Проклятье! Триста сделала шаг назад, вжала ладони в лицо и замерла, вспоминая.

У него были сухие губы. Теплые и сухие, и касались мягко, будто боясь отпугнуть. Что она тогда чувствовала? Смущение, непонимание. И волнение. Сладкое и жаркое, отдававшееся в низ живота.

Десять, одиннадцать, двенадцать…

Триста почти явно расслышала звон, отбившийся от пола, хотя в гуле в ушах его сложно было различить. Вздрогнула, отняв руки, и прислушалась, но звон не повторился. Она упала на колени и принялась судорожно возить ладонями по полу, пока не нащупала его – ключ. Который тут же, дрожа и не попадая, пропихнула в замочную скважину.

Шестнадцать, семнадцать, восе…

Рэйнер взял ее, мокрую и напуганную до смерти, за плечи и вытащил из купальни. Ужас не давал успокоиться, из глаз лились слезы, размывая взгляд. И губы все твердили без остановки, цепляясь за остатки разума:

– Это не она… Не Туманная долина… Это была не она!

Глава 29. Ласточки

Небо темнело со стороны северного леса. Ворон, гордо расправивший свои крылья, все так же возвышался на постаменте, сторожа ворота от незваных гостей. Рэйнер смотрел только на его спину, покрытую черными перьями, и слушал тихие шаги. Триста не проронила ни слова с тех пор, как прекратила рыдать, цепляясь за его форму словно за спасительную соломинку, и теперь молчаливым приведением шла рядом.

Они остановились на развилке, у неработающего фонтана. Триста посмотрела на него, и Рэйнер почувствовал, как что-то болезненно сжимается в груди. В ее глазах была пустота.

– До завтра, – быстро отведя взгляд в сторону, пробормотала Триста. Ее пальцы судорожно сжимали лямку сумки.

– Я провожу, – удивив самого себя, выпалил альфариец и даже ступил следом, но девушка остановила взглядом.

И ответом, вырвавшимся слишком быстро:

– Не надо. Все… в порядке.

Рэйнер замер на месте и кивнул, подыгрывая. Делая вид, что все действительно в порядке, и что десять минут назад Триста не билась в истерике у него на груди. Проклятье…

Она отвернулась первой и быстро пошла в сторону желтой тропинки. Рэйнер даже не успел оторвать взгляд от девичьей спины, как услышал знакомый голос с крыльца:

– Сын?

Триста тоже обернулась. Альфариец увидел это за мгновенье до того, как наткнулся взглядом на отца и остолбенел. Он шел в приподнятом настроении, спрятав руки в карманах брюк. А, дойдя до него, произнес:

– Я думал, занятия давно закончились.

– А я думал, ты уехал еще в обед, – напряженно отозвался Рэйнер.

– Решил остаться на пару дней. Оказалось, за время моего отсутствия накопилось много нерешенных дел. Так вы все-таки знакомы?

Он понял, о ком идет речь, только когда отец посмотрел в сторону женского кампуса, скрытого далеко за шиковыми деревьями. Триста уже успела скрыться в лесу.

– А это имеет какое-то значение?

Они посмотрели друг на друга. Мужчина слабо улыбался, но в его взгляде была сталь.

– Это ведь Триста тен Шаори? – сказал он полу-вопросом полу-утверждением. – Мы как раз говорили о ней с миссис тен Лойчи. Удивительная девушка, по воле случая поступившая к нам в конце четвертого круга… Удивлен, что вы сдружились.

– Мы не сдружились, – резко ответил Рэйнер, тут же поругав себя за излишнее проявление эмоций.

– Даже так? – издевательски усмехнулся мужчина и, развернувшись, не спеша пошел в противоположную сторону, вынуждая альфарийца нехотя двинуться следом. – Я бы хотел побеседовать с ней. Как ты смотришь на совместный ужин завтра вечером?

– Что? – оторопел альфариец. – Зачем тебе это?

– Это уникальный случай, разве я могу пройти мимо? Мне очень любопытно послушать ее историю. Думаю, в твоей компании Триста будет чувствовать себя комфортнее, да и мы с тобой слишком давно не сидели вместе за одним столом. Совместим приятное с полезным?

Рэйнер не знал, злиться ему или удивляться, поэтому просто неосознанно сжимал и разжимал кулаки, сверля взглядом пространство вокруг.

– Рэйнер?

– Она не подопытный кролик.

Будто ты сам не ставил над ней опыты.

– А я и не собираюсь экспериментировать, – жестко ответил отец, вытаскивая руки и поправляя рукава пиджака. – Оповести ее завтра. И, будь добр, не настраивай против меня. Только испортишь весь ужин и себе, и всем остальным.

Договорив, мужчина коротко попрощался и свернул за академию. Туда, где располагался преподавательский кампус. Туда, где завтра Рэйнеру придется давиться едой, наблюдая, как на его глазах отец будет медленно и со вкусом вытаскивать из Тристы самые интересные факты ее биографии. Будто ей и без того мало.

Стиснув зубы, альфариец ускорил шаг и через несколько мгновений скрылся за высокими деревьями.

***

Она не знала, где была, или память услужливо стерла ужасные воспоминания, заменив их зияющий чернотой. Остались лишь ощущения: дикий, парализующий страх и безысходность. Будто летишь вниз со скалы без страховки и знаешь, что в запасе нет останавливающих рун. Знаешь, что впереди только смерть.

– Триста, ты здесь?

Триста моргнула и вновь оказалась в столовой. В уши залились звуки: звон ударявшихся о тарелки вилок, скрип отодвигаемых стульев и негромкие шаги студентов. Рэйнер смотрел на нее то ли с удивлением, то ли с беспокойством.

– Да, – кивнула девушка, рассеянно моргнув, и опустила взгляд на свою тарелку. Еда была нетронутой.

Всю ночь ее мучали кошмары, и сейчас голова гудела от жужжащих мыслей. Триста нанизала несколько горошин и отправила их в рот, жуя на автомате. Коленка нервно тряслась под столом, и кончики пальцев побелели от того, как сильно она сжимала вилку. А еще этот взгляд… Рэйнер смотрел на нее, не отрываясь. Смотрел, и его молчаливые вопросы царапали ушные перепонки, добираясь до самого мозга. Смотрел. Смотрел. Смотрел.

– Что?!

В их сторону уставились несколько десятков пар глаз, и стало будто бы тише. Триста нервно глянула в сторону любопытных студентов, ссутулилась и сжала губы, коря себя за несдержанный вопль.

– Мне нужно тебе кое-что сказать. После следующего занятия на крыше, – проговорил Рэйнер негромко. Стоило ему кинуть в сторону альфарийцев свой фирменный мрачный взгляд, как все мигом опустили головы и продолжили ковыряться вилками в тарелках.

Триста забежала в туалет и опустила дрожащие пальцы под холодную воду, бившую на всю катушку. В груди будто работал насос: тянул из нее жизнь, заполняя освободившееся пространство спертым воздухом. Брызги разлетались в стороны, окропляя зеркало, одежду, соседние раковины. Что с ней происходит? Что с ней произошло?

– Вообще-то, это мужской туалет.

Триста резко подняла глаза и поймала в отражении взгляд Троя. Вздрогнула и отскочила назад, возвращаясь в реальность. Альфариец как раз домыл руки и, высушив их, нажал на оба смесителя, когда она окончательно пришла в себя и попыталась прошмыгнуть к выходу.

– Стоять!

Не послушавшись, Триста потянулась к ручке двери, но неожиданно ее оплела черная призрачная длань и сжала словно щупальце. Девушка резко обернулась, ощетинившись.

– Что тебе от меня нужно?

– Раз уж мы так неожиданно столкнулись, давай используем эту возможность с толком, – Трой сложил руки на груди. Его светлые волосы падали на лоб, еле-еле касаясь бровей.

– Конечно, давай. Думаю, Осте будет очень интересно узнать все подробности, – прошипела Триста, смотря на него волком. – Или тебе на самом деле все равно на ее мнение?

Старший из Делагарди тяжко вздохнул.

– Вот об этом я и хотел поговорить. У тебя слишком длинный и острый язык. Не смей внушать ей, будто я какой-то подонок.

Ничего такого Триста не собиралась делать – Оста девочка взрослая, сама должна разглядеть в нем все «самое лучшее». Но решила обороняться до последнего, повторив его позу.

– А это не так?

– Я не хуже Фолльта, и ты об этом прекрасно знаешь, – сощурился парень.

Триста вскинула подбородок.

– Рэйнер не такой, как ты. Он не преследовал меня, не крал мои вещи и не подвергал риску… м-мою жизнь, – запнувшись, договорила она. Добавила скороговоркой: – Он не натравливал на меня свои души!

Трой жестко улыбнулся и рассмеялся без капли веселья. Триста напряженно смотрела на него, крепко прижимая руки к груди.

– Да… – выдохнул, отсмеявшись. – Наверное, так проще? Смотреть на мир однобоко?

Трой резко отозвал длань и пошел в сторону двери, чеканя шаги. Не дойдя, остановился возле нее.

– Знаешь, как я получил этот шрам? – он указал пальцем на белую полоску у себя на скуле, наклонившись ближе. – Рэйнер отправил в меня с десяток склянок после того, как я обозвал его трусом. А потом невозмутимо наблюдал, как от многочисленных порезов мое лицо заливается кровью. Один из осколков впился так глубоко, что даже не удалось заживить рану полностью.

Трой отклонился и презрительно скривил губы.

– Ты права. Рэйнер не такой, как я. Он хуже.

Ручка ожидаемо не поддалась. Триста вздохнула, встала за стеной так, чтобы никто из проходящих мимо студентов ее не увидел, и набрала номер, который набирала впервые в жизни. Ждать, пока Рэйнер прочитает сообщение, времени не было. Впрочем, и на звонок он не думал отвечать.

– Да что б тебя…

Триста запихала телефон в сумку и задумалась, прикидывая, как долго она сможет его ждать. Целительство должно было начаться через пятнадцать минут, и мистер тин Вуфль едва ли будет воодушевлен ее опозданием. Задумчиво пожевав губу, девушка еще раз глянула на дверь и, поддавшись секундному порыву, наклонилась и приложила к небольшой пластине у замочной скважины гравиаль. Замок негромко щелкнул. Триста недоверчиво нажала на ручку, и та – о чудо! – поддалась.

Девушка поднялась вверх по ступенькам и вышла на крышу, к своему удивлению понимая, что Рэйнера еще не было. Тринадцать минут, минимум три из которых на обратный путь. И почему нельзя было поговорить в коридоре? Его скрытность порой раздражала. Триста вдохнула полной грудью и подошла ближе к краю.

Погода была замечательной: теплый ветерок, ясное небо и ласточки, кружащие над академией. Маленькие, яркие и быстрые. Триста могла поклясться, что знает, каково это – рассекать воздух, ощущая свободу в каждом перышке. Она сделала еще шаг вперед и посмотрела вниз, чувствуя, как быстро забилось вдруг сердце.

– Как ты сюда поднялась?

Рэйнер снова подкрался бесшумно и испугал неожиданным присутствием. Триста резко обернулась. Он стоял в дверях – слишком далеко.

– Так же, как и ты.

– Замок заблокирован для посторонних.

– Видимо, я не посторонняя. Мой гравиаль подошел.

Альфариец прошел дальше, и дверь за его спиной медленно закрылась. С каждым его шагом Триста могла разглядеть то, что не замечала раньше. Он пытался скрыть это, но она видела – Рэйнер смотрел на нее с осторожностью. Словно на маленького, но кусачего зверька.

Остановился в двух шагах.

– Отойди от края. Снизу может кто-то увидеть.

Триста перекатилась с пятки на носок и послушно прошла вперед, сокращая расстояние практически до минимума. Проговорила негромко, вскинув брови:

– Так что ты хотел мне сказать?

Его глаза – жидкая медь. И черные зрачки с каждым мгновеньем все шире.

– Ты в порядке?

– Только это?

– Ответь, Триста.

– Я в порядке.

Наверное, он не поверил, потому что все так же смотрел в глаза, не отрываясь и ничего не говоря. А потом сдался:

– Я тебе сейчас кое-что скажу. Пообещай согласиться и не задавать вопросов.

Триста нахмурилась. Рэйнер с трудом отвел взгляд, явно пытаясь подобрать нужные слова.

– Мой отец пригласил нас на ужин сегодня вечером.

Ни вступлений, ни обоснований. Тристе оставалось лишь отупело моргнуть, не понимая ни слова из услышанного.

– Чего?

– Ты видела его вчера два раза. Он считает тебя… любопытной.

– Рэйнер, мне кажется, уже хватит говорить загадками. Объясни мне, что это значит.

Она была спокойна, но подвешенное состояние, преследующее всю первую половину дня, могло вернуться в любой момент. А Рэйнер молча считал пролетающих мимо ласточек, пока, наконец, не повернулся обратно.

– Моя семья принадлежит к роду основателей, – на последнем слове он заметно сморщился. – Точнее моя мама. Принадлежала.

Триста, кажется, разучилась дышать.

– Иногда отец приезжает решать некоторые вопросы… Будто без него они не решатся.

– И он хочет узнать, почему я здесь учусь? – голос ослаб.

– У него нет и толики влияния, о котором ты думаешь. Только титул, наследуемый от покойной жены, – он заметил, как побелели ее щеки, и сжал хрупкие плечи. Триста застыла, вперившись в него взглядом. – Он тебе ничего не сделает, слышишь? Я уверен, ты лишь предлог. Лишь причина, чтобы привлечь мое внимание.

– Почему я?

Одно движение – и притянуть ближе. Одно движение – и оттолкнуть. А ласточки все кружили в небе, рассекали воздух, кричали что-то на своем птичьем языке.

Рэйнер медленно разжал пальцы и отклонился.

– Потому что ты мое слабое место.