Текст книги "Девятая жизнь. Напарники по несчастью (СИ)"

Автор книги: Карина Фант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 17. День Мира (часть 1)

– У меня сейчас уши завянут от ее голоса. Тоже мне, нашли, кого в ведущие ставить. Староста четыреста первой со своей картавостью и то бы лучше прочитал.

– Сама виновата. Могла сейчас стоять на ее месте, а не шептаться у дверей.

Селетта посмотрела на Тристу с укоризной.

На регистрации было интересно только в первые пять минут: нужно было идентифицировать каждого альфарийца с помощью руны и просить оставить подпись напротив своего имени. Работа не пыльная, но монотонная. Нескончаемая очередь быстро начала надоедать, а спустя долгие полчаса и вовсе хотелось треснуть по лбу очередного тугодума, умудрившегося подписаться не на своей строчке. Самое обидно, что в этом не было и толики практической пользы – никто все равно бы не рискнул пропускать День Мира под угрозой заработать штраф. Даже Рэйнер появился на регистрации, правда, потом куда-то исчез и не отвечал на сообщения.

Актовый зал был огромным и забитым под завязку. Некоторым студентам даже не досталось мест, как Тристе и Селетте, например, вынужденным топтаться на пороге. Здесь проходила только торжественная часть мероприятия. Вечером, после тщательных сборов, все должны были собраться на нулевом этаже для продолжения банкета в более неформальной обстановке. А банкет намечался ого-го! Шведский стол, музыка, танцы, купание в бассейне и даже фейерверки. Трудолюбивые альфарийцы учились в праздничный день, но зато после отрывались ночь напролет.

Спустя еще пять минут унылых речей староста не выдержала:

– Ты как хочешь, а я это слушать больше не могу.

Судя по заинтересованному взгляду Тристы, направленному на сцену, с ней она уходить не собиралась. Селетта осмотрелась и юркнула в пустой коридор.

По пути в уборную совсем некстати придумалась вступительная речь, да такая замечательная, что стало вдвойне обидно. Как ни крути, а лучше Селетты все равно никто бы с ней не выступил! Жалко, что на последнем курсе ей вряд ли вновь выпадет такая возможность, и свой последний шанс она упустила. В туалете прятались еще две студентки, кажется, третьекурсницы. Они лишь мазнули по Селетте взглядом и, убедившись, что та пришла не по их душу, продолжили разговор. Староста подошла к зеркалу и стерла осыпавшуюся под глазами тушь, услышав обрывки:

– Да я тоже слышала, что она чем-то болеет…

– Ну, конечно, болеет, кто бы в здравом уме связался с Фолльтом?

Девушки негромко засмеялись, а Селетта напряглась, продолжая деланно поправлять макияж.

– Нет, я серьезно, а это не заразно? Не зря же ее на отчисление ставили. Вдруг кого-то заразила?

– Ойша, не тупи, такие болячки по воздуху не распространяются. У нее же здесь, – альфарийка постучала пальцем по виску, – что-то не то. Если ты и станешь фриком, то вряд ли из-за этих двоих.

Селетта вышла обратно, тихо прикрыв за собой дверь. Неприятная горечь осталась на кончике языка, но она быстро проглотила ее и, оправив подол юбки, направилась обратно в зал.

Триста не стала наряжаться, ограничившись джинсами и легким свитером, связанным матерью. На ее фоне Оста в блестящем синем платье выглядела беглянкой с ночного клуба. Она-то и решила внести в образ соседки свои пять копеек и заставила распустить косу, негодуя по пути в гостиную:

– У тебя что, в волосах энергии запрятана? Зачем на праздник-то заплетаться?

– Мне так удобнее! – оправдывалась в свою очередь Триста, но резинку послушно стянула.

Признаться, когда она получила приглашение от Эйберли начать празднование в общей комнате, сначала приняла его за шутку. Но Оста подтвердила, что так они делают каждый год, поэтому странного в том ничего не было. Остальные девушки тоже выглядели по-праздничному, но до блестящего платья все равно не дотягивали.

На столике у диванов стояли две бутылки золотого шампанского, с них Эйберли в шикарном черном платье, подчеркивающем каждый ее изгиб, и начала. Она по очереди открыла пробки и разлила шипящий напиток поровну. Все ухватились за тонкие стеклянные ножки.

– На правах главы дома беру на себя ответственность начать этот вечер, – Эйберли выпрямила спину и откинула рыжие пряди назад. – Хочу поблагодарить этот Мир за то, что я сумела дожить до конца пятого круга, попросить прощение у профессора тин Жаклетта за разбитое сердце и пожелать всем вам уделять побольше времени себе любимым, ведь никто так же сильно вас любить больше не будет.

Второй подняла бокал Шанти.

– Больше всего я благодарна этому Миру за своих друзей и яркую молодость и хочу пожелать вам меньше бояться и больше делать. А прощение мне просить не у кого, меня все любят!

Триста улыбнулась и поймала ее взгляд.

– Хочу поблагодарить этот Мир за возможность обучаться в таком замечательном месте, – следом вступила Наони, – попросить прощение у Леи за потерянную сережку и пожелать вам зарабатывать поменьше штрафов.

– Я желаю всем почаще получать на завтрак рисовые булочки, поблагодарить Мир за то, что сережку я все-таки нашла, и попросить прощения у Наони, ведь она про это не знала!

Оста с Шанти дружно прыснули, а Наони ошалело захлопала глазами, но подавать голос не решилась под предупреждающим взглядом Эйберли. Та же подсказала:

– Твоя очередь, Триста.

Триста тихо кашлянула и приподнялась на коленях.

– Хочу поблагодарить этот Мир за то, что он не дает мне опускать руки, попросить прощение у семьи за редкие визиты и пожелать всем вам всегда помнить, что вы все можете, главное, захотеть.

– А я, – тут же подала голос Оста, – благодарна за возможность каждый день учиться чему-то новому, извиняюсь перед своими душами за то, что уделяю им слишком мало времени, и желаю вам провести сегодняшний вечер с размахом!

Бокалы зазвенели под дружное улюлюканье и счастливые улыбки. Триста свое шампанское только пригубила, а вот остальные скромничать не стали. Неожиданно подкравшаяся Шанти шепнула на ухо:

– Сходишь со мной наверх?

Триста не понимала, зачем она повела ее с собой, но все равно улыбалась, поднимаясь следом по лестнице. А когда соседка завела ее в свою комнату и открыла шкаф, почуяла неладное.

– Я тебе дам совет как завсегдатая таких тусовок: в этом свитере ты точно сваришься, – копаясь в груде вещей, со знанием дела протянула она. – И у меня, не поверишь, завалялся один милый топ, тебе точно подойдет. А, вот он!

– Шанти… – проблеяла Триста, не зная, смущаться ей или протестовать. – Не надо, мне и так хорошо!

– Ну, пожалуйста, не сопротивляйся, – соседка умоляюще сложила ручки, сжимая тряпицу в руках. – Разве я многого прошу?

Топ оказался узкой серебристо-голубой майкой на тонких бретелях. Триста рассматривала его с ужасом, но Шанти была непреклонна, уговаривая хотя бы «просто примерить».

– Ну, посмотри, как тебе идет! Здесь ни вырезов, ни спин открытых. И под цвет глаз подходит! – она, словно заботливая мама, раскладывала светлые волосы по плечам и довольно улыбалась. И вдруг шепнула совсем уж нелепое: – Рэйнер будет в восторге!

Триста мгновенно напряглась.

– А он тут причем?

– Вы разве не вместе? – выдала Шанти и, заметив, как брови Тристы ошарашенно взлетают вверх, тут же начала отнекиваться: – Так, поняла, сморозила глупость.

– С чего ты, вообще, это взяла? – Триста выглядела по-настоящему удивленной.

– Э-э… – протянула соседка с видом, будто ответ был до ужаса очевидным. – Ну, вы же постоянно ходите вдвоем. Для Рэйнера это вообще что-то уникальное, – а потом добавила: – И, если уж быть до конца откровенной, я видела, как он ночью пробирался к тебе в комнату.

Триста поперхнулась воздухом. Нервно закашлялась, растягивая губы и чувствуя себя почему-то ужасно глупо:

– Ты все неправильно поняла. Поверь, ничего такого между нами нет. И быть не может!

– Ну и хорошо, – примирительно улыбнулась Шанти и озорно подмигнула. – Тогда топ точно не снимаем.

Триста до сих пор чувствовала себя неловко из-за услышанного, да и спорить и портить всем праздник было глупо, поэтому пришлось соглашаться. Она пообещала, что снимет свитер в Альфаре, и пошла за довольной Шанти вниз.

На улице было оживленно. Все альфарийки стекались на желтую тропинку, хохоча и разговаривая между собой. Их компашка тоже поначалу держалась сплоченно, но Эйберли под руку с Шанти быстро отделились вперед, за ними пропали и Лея с Наони. Осту это совсем не задело, она продолжила рассказ о прошлогоднем Дне Мира, словно и не заметила резкий отток слушательниц.

– А потом этот ловелас недоделанный споткнулся об свою, блин, ногу и упал в бассейн! Ну ты прикинь, насколько нужно было напиться?

– Угу…

Триста снова проверила папку входящих сообщений, но ее вопрос так и висел без ответа. Оста пощелкала пальцами перед ее носом.

– Ало! Куда ты опять пропала?

– Ты не в курсе, Рэйнер бывает на таких вечеринках? – убрав сотовый, сходу спросила Триста.

Многозначительно посмотрев на нее, Оста насмешливо усмехнулась:

– Не помню, чтобы видела его когда-нибудь. Мне кажется, это не совсем формат Рэйнера тин Фолльта. Ну, понимаешь, там ведь веселиться нужно… Без обид! – закончила Оста уже со смехом, довольная своей шуткой.

Триста не обиделась, но и ничего подбадривающего не услышала. Селетта явно будет занята своими подругами, Оста быстро подцепит очередного «ловеласа», а ей что? Одной коротать весь вечер? С Рэйнером, конечно, веселее бы не стало, но тот хотя бы мог привычно язвить и разбавлять этим атмосферу.

Чтобы осознать весь масштаб альфарийских вечеринок, нужно хоть раз на них оказаться. Триста до сих пор не могла понять, как жесткие правила и усердное обучение могли так гармонично сочетаться с нецензурной музыкой, полуголыми студентками и алкоголем на каждом столе. Альфар словно был строгим, но любящим родителем, подливающим своему дитятку вино на праздниках, чтобы пил при нем, а не во всяких подворотнях.

– О, эти слоеные улитки со шпинатом мои любимые! На зимнем балу их не было, – Оста уже исследовала столы, попутно наливая в два картонных стаканчика шампанское из открытой бутылки. – На, мой тоже подержи, а я пока закусок наберу.

Шампанское в этот раз было радужным, шипя блестящими пузырьками. Триста засмотрелась на него, и потому не сразу приметила летящий на нее объект.

– Три-иста!

Селетта напрыгнула, едва не выплескав содержимое стаканчиков. Она явно была навеселе и мгновенно зарядила этим, заставив улыбаться без причины.

– Я так рада тебя видеть! Ты такая красивая потому что волосы распустила или потому что я пьяная? – она вдруг спохватилась, не дав даже ответить: – Ой-ей-ей… Мне ведь идти надо, но я тебя потом обязательно найду!

– Это и есть твоя серьезная ответственная староста? – с сомнением уточнила Оста после того, как Селетта так же быстро упорхала в толпу.

Они не стали задерживаться на месте и змейкой перемещались через танцующих студентов на другую сторону зала. Оста не умолкала ни на секунду и зачем-то знакомила с Тристой всех попадающихся на пути одногруппников, попутно рассказывая о каждом сплетню-другую. Но впечатление на Тристу произвело другое.

– Это что, профессор тин Вуфль?

Противный старикашка пританцовывал рядом с шоколадным фонтаном, попивая что-то из картонного стаканчика. Не прошло и секунды, как к нему подплыла миссис тен Ляйпберг, заведовавшая бытом академии, и о чем-то заговорила, пытаясь перекричать музыку.

– Не удивляйся. Старики тоже хотят веселиться! – со смехом объяснила Оста и повела ее к лестнице, приговаривая: – Пойдем лучше вниз, там не так шумно.

Внизу было действительно тише, сюда спускались только отголоски музыки, но студентов было почти столько же. Многие плавали в бассейне или сидели на бортиках. Триста знала, что такая возможность будет, но даже не думала ей воспользоваться и брать с собой купальник, а теперь немного жалела. Шаори все-таки оказалась права – здесь было жарко. Хоть Триста и не хотела раздеваться, но свитер все-таки стянула и повязала на плечах. Оста присвистнула.

– Не думала, что когда-нибудь увижу Тристу тен Шаори в чем-то подобном. У кого украла?

– Шаори одолжила. Я нормально выгляжу?

– Не-е, в свитере, определенно, было лучше.

Триста лишь усмехнулась, пригубив приторное шампанское. Оста уже успела выпить содержимое своего стаканчика и наполнила его бледно-розовым напитком из стеклянного шара с маленьким краником.

– Пока тухло, – со знанием дела протянула она, прислонившись к стене. – Вот скоро подтянутся старшие курсы, и тогда можно будет начать веселиться. Пятые всегда отрываются больше всех, им терять нечего.

Время шло, а веселее не становилось, несмотря на прогнозы Осты. Вообще-то, Тристе и на тот момент казалось, что вечеринка проходит так, как, в ее понимании, и должны проходить вечеринки, но теперь подсознательно ожидала чего-то большего. Соседка тоже не спешила отрываться, отходя лишь за тем, чтобы наполнить свой стаканчик. Поэтому момент, когда взгляд Осты загорелся, а шея заинтересованно вытянулась в сторону лестницы, Триста отметила без труда.

– Смотри! – с придыханием отозвалась девушка. – Пришли!

Триста с предвкушением повернула голову и медленно, но очень разочарованно скривилась. На минус первый этаж спускался Трой тин Делагарди вместе с несколькими другими парнями. Уже на ступеньках они начали снимать с себя футболки и рубашки, явно намереваясь броситься в воду.

– Что-то ничего веселого в их появлении я не вижу… – кисло заметила Триста, наблюдая за тем, как старшекурсники со смехом прыгают в бассейн, но Оста ее уже не слушала.

– У тебя есть с собой купальник?

– Ты ведь сама говорила, что купаться в этом палисаднике не станешь.

– Я передумала! – Оста заозиралась по сторонам, будто действительно надеялась отыскать кем-то брошенный купальник.

Триста быстро догадалась о причине ее переживаний:

– Стой-стой-стой. Только не говори, что сохнешь по кому-то с пятого круга?

– И что с того? – буркнула девушка, зашагав куда-то в противоположную от парней сторону. Алкоголь явно сыграл свою роль, добавив ей лишней нервозности.

Триста семенила следом.

– Кто он?

– Не скажу, – почему-то упрямилась Оста.

– Трой? – предположила Триста, просто потому что других имен не знала.

Соседка резко затормозила и, повернувшись, пораженно уставилась на нее.

– Откуда ты его знаешь?

Вместо ответа Триста выдохнула и разочарованно прикрыла глаза. Почему из всех парней Осте понравился самый мерзкий и злостный индюк?

– Триста, я теперь не смогу успокоиться! Только не говори, что и тебе…

– О, святые богини, конечно, нет! Я с ним… знакома через Рэйнера.

Оста пару секунд обрабатывала полученную информацию и вдруг расцвела.

– Точно-точно, они ведь не ладят. Отлично. Просто отлично!

Что в этом было отличного, Триста не уловила, но вновь послушно последовала за подругой. Та завела ее в раздевалки и начала, корячась, расстегивать замок на платье.

– Помоги, чего стоишь!

– Оста, ну зачем тебе это надо? Трой хотя бы знает о твоем существовании? – дергая за заевшую собачку, попыталась вразумить ее Триста.

– Конечно! Ну, я почти в этом уверена. Трой знает всех.

– Очень обнадеживающе.

Оста была ниже на полголовы, но весила явно на десяток килограмм больше. И дело было не в излишней полноте. Триста почему-то чувствовала себя неловко, рассматривая ее фигуру, но не отметить достоинства не могла. Да, с такими формами у Осты, наверное, шанс заполучить внимание Троя все-таки был. Она спрятала платье и туфли в один из шкафчиков и заправила пряди коротких волос за уши. Выдохнула.

– Ну, я пошла. Ты со мной?

– Не-не-не. Я лучше с краю постою.

Триста осталась у стола, треская от волнения виноград в карамели. На такое она бы точно не решилась, а вот Оста почти уверенно продефилировала к бассейну и обернулась, чтобы поймать подбадривающую улыбку. Нужно было видеть лица парней, когда после крика «Поберегись!», она бомбочкой полетела прямо на них, обдав всех вокруг брызгами воды. Триста весело прыснула. Она, честно, собиралась досмотреть это шоу до конца, но вдруг отвлеклась на движение света у лестницы. А, присмотревшись, с удивлением поняла – это был не свет. Душа морской обезьяны, поймав ее взгляд, дернула тонким хвостом и заскакала вверх по ступенькам.

Глава 18. День Мира (часть 2)

Триста быстро поднялась по лестнице и взволнованно осмотрелась. Кажется, душу больше никто не видел – иначе объяснить, почему танцующие студенты не обращали на скачущую между ними обезьяну никакого внимания, было сложно. Сразу смекнув, что душа направляется к выходу, Триста рысцой двинулась по периметру зала, не решаясь втиснуться в погустевшую толпу.

У одного из столов кто-то неожиданно схватил ее за локоть.

– Эй-ей-ей! От кого убегаем?

– Хэйс, отпусти, я очень спешу!

– Понял, – вскинув брови, отозвался он и разомкнул пальцы. Крикнул уже в спину: – Скажи хотя бы, где Селетта?

Триста неопределенно пожала плечами и побежала дальше. Шустрая душа уже успела выскочить в коридор, поэтому пришлось поторопиться. В дверях Триста чуть не столкнулась с миссис тен Лойчи, окаменев от одного ее взгляда. Женщина не стала задерживаться и зашла в зал, не сказав ни слова.

– Проклятье, – выругалась Триста, поймав глазами скрывшийся за углом хвостик, и прибавила шагу.

Студенты, проходившие мимо, провожали ее удивленными взглядами. Триста запыхалась уже не полпути и даже умудрилась потерять свитер, но с маршрута не сбилась. Душа привела на первый этаж, а оттуда, преодолев несколько коридоров, к лестнице, ведущей в портальную.

– Куда ты меня ведешь? – отчаянно выкрикнула Триста, но ожидаемо не получила ответа.

Оказавшись в темном коридоре, морская обезьяна стала вести себя тише, давая время на передышку. Она убедилась, что Триста спустилась за ней, и только потом засеменила в противоположную от порталов сторону. Девушка настороженно шла следом. В той части она не была, полагая, что коридор замыкал тупик. Так оно и было, но вот душу это не остановило – не сбавляя шага, она легкостью проскочила через стену.

– Эй?.. – Триста удивленно замерла. – А мне что делать?

Она немного потопталась на месте, прислушалась к тишине и попыталась надавить на кирпичи, вдруг ахнув. Руки прошли насквозь! Это был не портал – скорее, руна, размывающая границы. Такой Триста никогда не пользовалась и не знала срок действия и возможные последствия, но все равно шагнула вперед. По ту сторону было так темно, что сердце сдавило страхом. Триста быстро пустила вверх световую руну и огляделась. Пустой мрачный коридор уходил далеко вперед, пугая своей чернотой. Она обернулась, убедилась, что стена все еще пускала обратно, и с содроганием двинулась дальше.

По мере продвижения душа так и не встретилась, наверное, убежав далеко вперед. Триста нервничала, но старалась держать себя в руках и не думать о том, что мог скрывать тайный коридор. Бесконечные стены давили на ее и без того поломанную психику.

– Рэйнер? – позвала она совсем негромко, не выдержав гнетущей тишины, и вздрогнула от звука своего же голоса.

К счастью, вечно это длиться все-таки не могло. Триста услышала странные шорохи раньше, чем заметила открытую дверь с тусклым белым светом. Остановилась и отозвала руну, оставшись в кромешной темноте. Здесь было намного холоднее, она уже дрожала всем телом, но все равно заставила себя переставлять ноги. Не было слышно никаких голосов, только шелест переставляемых вещей и звон бьющихся друг о друга склянок. С каждым шагом сердце стучало все громче, выдавая свою хозяйку. Тук! Тук! Тук! Подкравшись к двери, Триста затаила дыхание и осторожно заглянула внутрь.

Сложно было представить, для чего кто-то выстроил длиннющий коридор, чтобы в самом конце сделать обыкновенную подсобку. Здесь было множество старых шкафов с множеством полок и таким же множеством разной всячины на них. Подсобка была явно заброшенной – это можно было понять по бардаку, слою пыли на вещах и паутинам, свисающим с потолка.

Рэйнер был так увлечен поиском, что даже не заметил ее присутствия. И, наверное, не замечал бы еще столько же, если б в носу вдруг предательски не защекотало.

– Ап-пчхи-и!

Альфариец резко повернулся в ее сторону, ослепив светом. Триста сморщилась, почесав запястьем нос.

– Что ты здесь делаешь? – напряженно спросил Рэйнер.

– Вообще-то, я хотела спросить у тебя то же самое. Может, уже перестанешь светить мне в глаза?

– Как ты, проклятые души, меня нашла? – игнорируя ее, продолжил он.

– Ты издеваешься? – возмутилась Триста, закрываясь ладонями. – Зачем послал душу, если не хотел, чтобы я была здесь?

Рэйнер, наконец, опустил свет и ответил, все еще рассматривая ее удивленным взглядом:

– Я никого не посылал. Даже в мыслях не было.

Морская обезьяна выскочила из-за старого комода и, допрыгав до Рэйнера, скрылась в гравиале на пальце, будто только и ждала подходящего момента. Триста распахнула глаза и ткнула в него ладонью.

– А это тогда что такое?

Рэйнер раздраженно выругался и зачем-то зарычал на перстень.

– Нужно было сдать тебя в ломбард, когда была возможность! – а потом, не меняя тона, обратился к Тристе. – Эта зараза любит сбегать, и мои команды здесь не при чем. Ты не должна здесь быть.

– Прикажешь мне уйти? – вскинула она брови, подходя ближе. Добавила язвительно: – Рэйнер, ты не можешь уследить за своими душами, как я могу оставить тебя одного?

– Раньше я прекрасно справлялся один.

– Сейчас – не раньше. Теперь мы с тобой напарники, хочешь ты того или нет.

Рэйнер вдруг посмотрел на нее странным взглядом. С лица скользнул вниз и прошелся до самых кончиков пальцев, а потом снова прямо в глаза. Триста почувствовала дрожь, пробивающую все тело, и сжала пальцы в кулаки, чтобы не обхватить себя руками. Но глаза не отвела.

Теперь его голос звучал тише и холодней.

– Ты не должна пропускать праздник и лишаться безудержного веселья.

– Не пытайся делать вид, что тебе не плевать, – ответила Триста так же негромко. – Все равно не получается.

Поймав его кривую улыбку, она слабо улыбнулась в ответ, но вдруг резко отступила на шаг и начала заинтересованно осматривать полки.

– Так, и что же мы ищем?

– Уже нашли, – Рэйнер показал небольшой пузырек с густой темной жидкостью почти на самом дне. – Олихроний бронный. Или, как его еще называют в народе, «ключ от себя». Знакомое название?

Триста округлила глаза, выхватила склянку и повертела ее в пальцах, убеждаясь.

– Ты совсем спятил?

Больше ее поражало не то, что Рэйнер решил проверить силу своей энергии, а то, что собирался делать это в одиночку. Всегда был тот, кто обнажал свою душу, и тот, кто считывал полученную информацию. То есть как минимум двое некромагов, один из которых обладал достаточными знаниями для проведения такой проверки!

Рэйнер забрал пузырек обратно и начал приготовления.

– Я не собираюсь проводить полный анализ, мне просто хочется узнать, изменилось ли что-то хотя бы визуально.

– Так ты уже проводил его? Один?

– Это не так уж и сложно, – заметил он и стянул пыльную тряпку с высокого зеркала в пол. Триста прикрыла нос ладонью, чтобы вновь не чихнуть. – Почти что пограничное состояние, но вызванное специальной настойкой.

Рэйнер прошел мимо, взял из дальнего угла старый стул и поставил его напротив зеркала.

– Ты точно спятил, – заключила Триста, все еще морщась. И, немного подумав, спросила осторожно: – И ты все-таки позволишь мне остаться? В том смысле, что ведь это очень личное, даже если я не буду ее касаться… Таким не принято делиться с кем попало.

– Можешь уйти, раз считаешь себя кем попало, – отозвался он безразлично и сел на стул. Поймал в отражении ее взгляд и вопросительно вскинул брови.

– Я останусь, – ответила Триста с запозданием. – И я тоже хочу попробовать.

В первые секунды после глотка не происходило ровным счетом ничего – Рэйнер просто смотрел в свои глаза и ждал, дыша глубоко и размеренно. Триста устроилась на каком-то сундуке и следила за ним, затаив дыхание. Первые изменения начались только спустя четверть минуты: Рэйнер нахмурился и напряг плечи, его дыхание участилось, на лбу выступила испарина. Через ткань толстовки начал постепенно проступать белый свет. Он разрастался так же быстро, как менялось лицо альфарийца. Триста помнила, как сложно давался ей тест в тот единственный раз, когда она на него решилась, – он не был болезненным для тела, но душу выворачивал наизнанку во всех смыслах. Рэйнер сжал пальцами сидение до побелевших костяшек и зарычал. Тихо и яростно. А свет все заполнял его, постепенно тускнея и обретая очертания своего хозяина.

При полном анализе души не обойтись без касаний, именно они давали ответы на самые сокровенные вопросы. Но даже сейчас, находясь на расстоянии нескольких шагов от Рэйнера, Триста чувствовала его энергию. Будто часть его эмоций, мыслей и переживаний, передались ей, но в каком-то поверхностном, не до конца оформившемся виде.

Альфариец болезненно застонал и зажмурился, когда душа окутала его тело. Окутала – потому что она выходила за пределы оболочки, словно не помещалась в ней. Триста не могла оторвать его взгляда, чувствуя необъяснимый восторг. Он был прекрасен! Рэйнер с трудом открыл глаза и забегал взглядом по отражению. Его лихорадило от переполнявших чувств, лицо сводило судорогой всякий раз, когда он не давал звукам вырваться наружу. Но он смотрел, жадно и пристально. Смотрел и терпел до тех пор, пока его не отпустило так же быстро, как все это началось.

Триста пришла в себя первой. Подбежала, помогая удержаться на стуле. Рэйнер заметно ослаб и с трудом понимал, где находится, мутным взглядом осматривая все вокруг, пока не остановился на обеспокоенном лице. Прохрипел:

– Ты видела это?

– Да, – закивала Триста, опустившись рядом на корточки.

– Такого раньше не было. Она словно…

Он не договорил и тяжело сглотнул. Поднялся, немного пошатнулся, но устоял на ногах. Триста поднялась следом, все еще находясь под впечатлением, и поймала его взгляд.

– Теперь твоя очередь. Или уже передумала?

Может, Триста бы, правда, передумала, если б не знала, что за этим последует. Рэйнер точно не из тех, кто пропустит возможность подколоть с поводом и без. Хотя причина, все-таки, таилась в другом.

– Я уже однажды проверяла силу своей энергии. Ты должен знать, с зеркалом я не справлюсь, поэтому смотреть придется тебе.

– Что увидели тогда?

Рэйнер завернул во второй ряд шкафов, осматриваясь. По пути он выдвигал деревянные ящики с полок, но сразу задвигал их обратно.

– Ничего хорошего, – пробормотала Триста, семеня сзади. – Моя душа не такая, как у некромагов или у людей. Точнее сказать, не как у здоровых некромагов и людей. Она очень бледная и слабая, такие бывают…

– У покойников.

– Я хотела сказать, у тяжелобольных.

– Нашел, – выдвинув очередной ящик с самой нижней полки, констатировал Рэйнер, потеряв к их разговору всякий интерес.

Внутри было полно пледов, шалей, платков и других тряпок непонятного происхождения. Они расстелили их на полу, чтобы было удобнее сидеть и невысоко падать (в случае, если Триста решит вырубиться) и уселись друг напротив друга. Рэйнер протянул пузырек.

– Много не глотай, а то придется тебя откачивать.

Настойка была сладкой и тягучей, словно мед. Триста с волнением ждала начала, смотря прямо на Рэйнера. Он тоже выглядел заинтригованным.

Страх пришел резко, вместе с пересохшим горлом и морозом, пробежавшим вниз по спине. Триста застыла и медленно подняла взгляд вверх, на темный потолок, оттуда провела им по узким полкам с одной стороны, а затем с другой. Обернулась на закрытую дверь. Здесь было так тесно. Тесно, темно и холодно. Она хотела вскочить, но тело было каменным и не слушалось, оно могло только дрожать. Триста заозиралась в панике, но выхода нигде не было, и горло сдавила горечь.

– Где дверь? – по щекам побежали слезы. – Как отсюда выйти?!

Она уже ревела в голос. Дрожала всем телом и стирала горячие соленые дорожки, но не могла остановиться. Грудь сдавило от неподъемного чувства одиночества. Кому она здесь нужна? Друзьям, появившимся в ее жизни без году неделю? Миссис тен Лойчи? Или, может, Рэйнеру? У родителей есть другие дочери, у сестер – другие сестры. А кто есть у нее?

– Я не хочу… Не хочу так! – хотела произнести Триста, но получилось лишь горько всхлипывать и гладить себя по щекам. – Почему я?

Триста стиснула челюсти и зажмурилась до искр перед глазами. Ее снова трясло, но уже не от страха или слез. Хотелось закричать в полный голос, скинуть все вещи с полки, опрокинуть шкафы. Она не заслуживает такой жизни. Такого дефекта. Кто-то рождается в столице, растет в богатой семье и поступает в Альфар с пачкой красивеньких душ, не зная никаких проблем кроме того, что надеть сегодняшним утром. А кто-то вынужден терпеть вечные насмешки, вкалывать целыми сутками, чтобы хоть как-то облегчить будущее, переступать каждый день через себя, чтобы снова проиграть!

– Почему я?!

Триста очнулась в чужих объятиях, дыша в мягкую толстовку. Мысли собирались в кучу нехотя, но довольно быстро. Наверное, она отключилась на миг и упала прямо на Рэйнера, так крепко сжимавшего сейчас голые плечи. Она отстранилась первой и подняла взгляд. Рэйнер выглядел то ли перепуганным, то ли потрясенным.

– Ты как? Живая?

Все еще потряхивало, но, в целом… Триста лишь кивнула и принялась вытирать мокрые щеки. Она была опустошена, но все равно спросила главное:

– Что ты увидел?

– Я не специалист, – поморщился альфариец. – Но, кажется, ничего не изменилось.

Они вернули на место тряпки и пузырек с настойкой и вышли в коридор. Рэйнер зачем-то снял с себя толстовку и протянул ее Тристе, выглядя при этом каким-то смятенным. Она такой широкий жест приняла со скептицизмом.

– Я могу применить тепловую руну, за меня не волнуйся.

– Возьми, пока предлагаю.

Триста спорить не решилась. В нем что-то изменилось, она видела это невооруженным глазом и не знала, как реагировать. Видимо, после обнажения души даже Рэйнера может пробрать, не то, что обычных смертных.

На первом этаже она все-таки вернула вещь владельцу и неловко обхватила себя руками.

– Я вернусь, мне еще за подругой присмотреть надо. Или ты хочешь изменить традициям и тоже пойти на праздник?

– А сама как думаешь? – криво улыбнулся Рэйнер и, не прощаясь, пошел к выходу.

Триста немного постояла на месте, вздохнула и зашагала в противоположную сторону.