Текст книги "Девятая жизнь. Напарники по несчастью (СИ)"

Автор книги: Карина Фант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 38. Последний шаг

Рэйнер стоял на стреме, высматривая возможных свидетелей, но по факту смотрел лишь в сторону хижины с мелькающими в окнах тенями. Страшными и кривыми словно пасти чудовищ. Хэйс за его спиной отдавал по телефону последние указания. Маска на его затылке лежала подобно плоской шляпе, держась на одной лишь тоненькой резинке. Сверкнуло. Раздался шелест одежды и приглушенный голос:

– Ты как? В порядке?

– Ну, конечно, – мягко фыркнула Селетта в своей манере.

– Хорошо. Вот, надевай.

Хэйс протянул ей маску и накидку.

– Зачем это?

– Так будет лучше. Не стоит нервировать Аттури присутствием чужаков еще больше.

– Тогда это тебе.

– Рэйнер, – свистнул Хэйс и, дождавшись, пока тот обернется, кинул в руки рюкзак.

Рэйнер открыл его и заглянул внутрь, убедившись, что все на месте. Не дожидаясь друзей, он пошел к нужной хижине. На стороже стояла серая маска.

– Еще нельзя, – без вопросов заявила она, подобравшись.

– Я принес артефакты. Это важно, – терпеливо объяснил Рэйнер и протянул рюкзак. – Можешь занести сама.

– Мне туда тоже нельзя, будто сам не знаешь правил. Лучше бы тебе отойти подальше, твой нестабильный энергетический фон может только помешать.

Он и так был на взвозе и злился лишь больше оттого, что вынужденно сдерживал эмоции. Но Таши была права. Рэйнер так и стоял с вытянутой рукой, повторив:

– Занеси как будет можно. Пожалуйста.

Девушка вздохнула, нехотя приняла его и демонстративно отвернулась.

К его приходу Селетта уже успела облачиться в накидку и усесться за стол, начав донимать Хэйса вопросами. Стоило Рэйнеру переступить порог, как все ее внимание переключилось на него:

– Есть новости?

– Нет.

Он угрюмо уселся на свободные стул, сложив руки на груди. Наверное, стоило пойти в свободный дом. Сейчас каждое лишнее слово, каждый звук нервировал и выводил из себя. Рэйнер должен быть там, с Тристой, и помогать хоть чем-то, а не сидеть сложа руки с невозможностью даже проведать.

– Сколько времени уже длится обряд? – не унималась староста.

– Около двух часов, – ответил Хэйс. Он лежал на кровати и смотрел в потолок. – Иногда и на всю ночь затягивают.

– Кошмар.

Селетта кусала губы. Она тоже переживала, и их схожесть немного успокаивала.

Спустя еще час мучительного ожидания дверь без стука распахнулась. Селетта успела надеть маску в последнее мгновенье и испуганно уставилась на вошедшую Таши, окинувшую их странным взглядом. Рэйнер вытянулся и напрягся, готовый в любой момент вскочить с места.

– Ионика позвала тебя к себе. Они закончили.

Шаманка разливала чай из маленького стеклянного чайничка. Пахло травами и жженным деревом.

– Проходи, Рэйнер. Нам нужно поговорить.

Будто он уже не преодолевал расстояние между ними семимильными шагами.

Шаманка выглядела измотанной, но то не удивляло – они колдовали над Тристой слишком долго, чтобы обряд прошел без последствий. Рэйнер послушно сел на свободное кресло, напряженно сжимая челюсти. Он старался быть сдержанным, но не мог спрятать свой цепкий взгляд. Нет, все-таки взгляд был недостаточно цепким, раз так и не сумел найти хоть тень привычной улыбки на женских губах.

– Не тяните, – почти взмолился он.

Ионика тяжело опустилась на кресло и подняла на него глаза.

– Дела плохи.

Два слова – и сердце падает вниз. Шаманка смотрела на него и говорила, не подбирая слов. У нее на это просто не было сил.

– Ей ничем нельзя помочь. Смирись с этим.

– Что? – выдавил Рэйнер. Внутри все застыло. Окаменело. – Нет. Этого не может быть.

Шаманка вздохнула, помешивая сахар в чае.

– Ее душа не просто отжила свое, мальчик мой. Она перешла грань возможного.

Хотелось вскочить с кресла, но он будто прирос к нему. Будто был придавлен невидимым неподъемным грузом. Ионика потерла переносицу.

– Мне тоже сложно это осознать, но… Это сложно объяснить. Тристы не должно было быть. Она сбой в природе.

– В каком смысле? – прорычал он отчаянно, сжимая жесткую ткань обивки в пальцах. – Триста самый… самый прекрасный некромаг, которого я встречал за всю свою жизнь. Как вы…

– В этом-то и проблема, Рэйнер, – оборвала его Ионика. – Триста не некромаг.

– Что? – вновь повторил он глупо, сморщившись так, будто слушал полную ересь.

– Она не некромаг. Она не человек. Она не кто бы то ни было другой, потому что для таких существ еще не придумали название, – шаманка подалась к нему, сжав пальцы сухой ладонью. – Послушай меня внимательно и прими то, что услышишь. Триста не должна была рождаться вновь, потому что сейчас она живет свою десятую жизнь.

Рэйнер заторможено вырвал ладонь и вскочил на ноги. Отошел, едва не падая, на несколько шагов назад, до боли сжимая волосы в пальцах.

– Я понимаю, как тебе больно это слышать. Триста – поистине уникальный случай! Но жить больше девяти жизней противоестественно. Она ошибка, Рэйнер, и ты не можешь с этим поспорить.

– Не-ет, – протянул он, жестко усмехнувшись. Помотал головой. – Триста не ошибка. Она, Пустошь вас всех побери, чудо! И должна умереть только потому, что вы ее таковой не считаете?

– Ты думаешь, я не хочу ей помочь? – неожиданно рявкнула Ионика, обжигая взглядом. – Я не монстр, Рэйнер. Тристе невозможно помочь, как бы ты, я или кто бы то ни было другой этого не хотел.

– Я вам не верю, – почти беспомощно.

Ионика не отрывала от него взгляда. Смотрела на панику, на боль, на отчаяние в глазах и продолжала говорить страшные вещи:

– Она продержится не больше суток до тех пор, пока Пустошь не высосет ее душу полностью. Может, тебе повезет, и ты застанешь Тристу в сознании.

Рэйнер выходил из ее дома словно в бреду. Шатаясь, дошел до нужной хижины и распахнул двери. Селетта с Хэйсом сидели на полу в окружении разбросанных артефактов и, увидев выражение его лица, замерли. Староста проговорила слабым голосом, сжимая девичьи пальцы:

– Она просыпалась. Сказала, что увидела свою восьмую жизнь.

На последних словах из ее глаз брызнули слезы. Девушка воскликнула отчаянно:

– Почему они ничего не делают? Ведь она… Ведь уже так близко…

Рэйнер опустился на колени, слушая всхлипы и трест поленьев в печке. Староста требовательно сжала его локоть, сдерживая новый поток слез.

– Почему ты молчишь? Что тебе сказали?

Триста просыпалась, а его не было рядом. Снова.

– Рэйнер? Да скажи же ты хоть что-то!

Хэйс коснулся ее плеча и помотал головой, но она не послушалась, схватив Рэйнера за второе предплечье. Резко повернула к себе, вынуждая обратить внимание. Он медленно поднял на нее глаза.

– Что они тебе сказали?

– Ты говорила, ей снилась восьмая жизнь?

Селетта нахмурилась и неуверенно кивнула головой. На ее щеках застыли слезы. Рэйнер скинул с себя ее руки, поднимаясь.

– Значит, еще есть время.

– О чем он, Хэйс? – беспомощно спросила староста, но тот лишь недоуменно пожал плечами, смотря на закрывшуюся дверь.

Он открыл глаза, делая первый вдох. С каждым разом становилось только проще – душа вылетала и возвращалась с такой легкостью, будто и не было преграды в виде телесной оболочки. Снаружи занимался рассвет и творился какой-то переполох. Рэйнер поднялся с холодного пола, размял затекшую шею и толкнул дверь хижины. Над горизонтом висело солнце.

– Извините, не знал, что без приглашения к вам нельзя, – очаровательно улыбался мистер тин Йорк, рассматривая столпившихся вокруг Таши. – Рэйнер, мы тебя уже заждались!

– Отойдите. Он со мной.

Все маски послушно расступились, поглядывая то на него, то на незваного гостя с опаской. Даже в пять утра мистер тин Йорк выглядел бесподобно. Наверное, это такая сверхспособность, появлявшаяся у всех директоров. Он выступил вперед, смотря на него с прищуром, но больше не улыбался.

– Проводи меня к Тристе. Сначала я хочу взглянуть на нее сам.

Селетта спала прямо на полу, подложив под голову свитер. Она испуганно подняла веки, когда по глазам ударил утренний свет из приоткрытой двери, и села.

– Не могли бы вы оставить нас наедине? – ласково обратился к ней мистер тин Йорк, проходя вглубь хижины.

Староста поймала взглядом кивок Рэйнера и, прокравшись на коленках, мышкой скользнула на улицу следом за ним. На свету она выглядела совсем жалкой и растерянной. Альфариец отвернулся от непонимающего взгляда, нервно сжимая пальцы. Как бы то ни было, вопросов от Селетты все равно не последовало. Она протерла красные глаза, устало натянула на лицо маску и пошла в сторону показавшегося из-за хижин Хэйса.

Рэйнер подошел к окну, аккуратно заглядывая внутрь. Мистер тин Йорк склонился над Тристой, положив ладони на ее лоб и солнечное сплетение. В его глазах сиял свет души.

– Ты ошибаешься, думая, что имеешь право приводить в мою деревню всех подряд, – пророкотал голос Ионики за спиной.

Руки скрутили черные жгуты призрачной длани и развернули к ней лицом. Шаманка принюхивалась, словно сторожевая собака, почуявшая чужаков. Несколько Аттури за ее спиной держали наготове призрачное оружие, вдалеке стояли ошеломленные Хэйс и Селетта. Ионика не успела шагнуть ближе, как дверь сама распахнулась, и на пороге показался мистер тин Йорк. Он выступил вперед, сразу выделив взглядом сосредоточенную Ионику.

– Не стоит злиться на Рэйнера, это моя вина. Я пришел к вам и даже не соизволил представиться. Густав тин Йорк, – склонился в поклоне мужчина и протянул руку, улыбнувшись. – Очень рад знакомству, миссис тен Лойчи.

Шаманка проигнорировала его ладонь, вскинув подбородок.

– Не нужно называть меня так. Для всех я просто Ионика, – она подняла ладонь, и стражи за ее спиной опустили руки. – Надеюсь, вы не откажете выпить со мной по чашечке чаю?

– Буду только рад, – вновь склонил голову Густав, последовав за процессией, и подмигнул освобожденному Рэйнеру.

Он чувствовал себя щенком, слоняющимся за ногами. Без вопросов, без возражений, без права голоса – зависимый от волшебной руки хозяина. Рэйнер не умел принимать помощь и учился этому, вгрызаясь в собственное горло. Ему стоило немалых сил просто не ставить подслушку и терпеливо дожидаться снаружи. Хэйс сидел рядом на земле и крутил в руках свой перстень-гравиаль. Наверное, они оба не знали, как долго проторчали здесь. Мимо проходили Таши и Аттури, занятые своими делами, и не обращали на них внимания.

Рэйнер вынырнул из мыслей первым.

– Где Селетта?

– Спит. Она сильно измотана, – повернувшись к нему маской, заторможено ответил Хэйс. Альфариец в ответ слабо кивнул. В воздухе жужжали майские жуки. – Можно спросить? Почему ты здесь, а не…

– Нельзя.

– Хорошо.

Хэйс отвернулся. Не обидевшись, а приняв и согласившись. Рэйнер вздохнул, устало потер лоб и выпрямил ноги. Уперся затылком о стену хижины, несколько раз намеренно постучав по каменной поверхности.

– Мне сложно смотреть на нее такую. Не потому что мне не хочется этого делать. Я бы смотрел на нее без остановки, если б мог… Но там все мои силы, все мои надежды будто… будто пропадают. Угасают вместе с ней, – он сглотнул, уставившись в небо. – Я не знаю, наверное, так быть не должно. Но лучше я буду вдалеке и что-то делать, чем сидеть рядом и надеяться на чудо, – он издевательски скривил губы. – Звучит здорово, особенно, когда я сижу и ничего не делаю.

– В некоторых ситуациях этого уже достаточно, – заметил Хэйс.

Они подождали еще немного до тех пор, пока Густав с Ионикой не вышли наружу. Между ними так и оставалось холодное напряжение, пусть не демонстративное, но явственное.

– Рэйнер, пойдем, поговорим, – позвал его мужчина, спрятав руки в карманах брюк.

– Может, своему новому наставнику ты поверишь больше, – протянула шаманка, стоило альфарийцу подойти к ним, и скрылась в хижине.

Рэйнер напряженно посмотрел на мистера тин Йорка, но тот лишь предупреждающе мотнул головой, зашагав в сторону склона.

– Я понял, что увидел в ней при нашей первой встрече, – начал мужчина издалека. – Эта тьма не была мне знакома, ведь раньше в Пустоши я не был. А Триста была.

– Вы тоже считаете, что ее уже не спасти? – выдавил Рэйнер, отчаянно держа себя в руках. Пейзаж вокруг смазывался в некрасивые пятна. – Что она ошибка?

Густав обернулся к нему, но прежде, чем заговорить, достал из кармана смартфон и показательно приложил палец к губам. Альфариец сморгнул отчаяние и уставился на него во все глаза. Мужчина начал что-то печатать, заговорив:

– Я не считаю Тристу ошибкой. Но ее, правда, не спасти, – на этих словах он поймал его взгляд, удержав. Вновь посмотрел на экран. – Она, скорее всего, прожила бы долгую десятую жизнь, если бы не стала пытаться перейти в Туманную долину. Но я не могу судить ее за это, ведь никто не мог предположить о таких последствиях.

Сердце сжалось.

– Это ведь я, – прохрипел Рэйнер, смотря перед собой. – Я настаивал на том, чтобы она пыталась выйти из той комнаты.

– Ты тоже не знал, к чему это приведет, – надавил Густав.

– Я должен был помочь ей, но только все испортил.

– Рэйнер, – они встретились глазами. – Ты не виноват в том, что случилось. Она бы пыталась это сделать и без тебя.

Альфариец отвел взгляд. Все тело мелко подрагивало, и в голове крутилась вязкая каша. Он заставлял себя дышать, чувствуя невыносимую боль в груди, и слушать топот пальцев по сенсорному экрану.

– Пойми, что ей повезло гораздо больше, чем всем нам. Ей удалось прожить жизнь, которой, скорее всего, не будет больше ни у кого.

«А что же делать мне?!» – хотел взвыть Рэйнер, но вдруг телефон в кармане его джинс пиликнул новым сообщением. Густав проговорил, смотря прямо в его глаза и убирая телефон:

– Попрощайся с ней и надейся на то, что в Пустоши ваши дороги сойдутся.

Рэйнер замер. Мужчина похлопал его по плечу и пошел в сторону деревни, оставив наедине с собственными мыслями и болью. Майский жук, жужжа, пролетел прямо перед глазами. Альфариец медленно потянулся к смартфону, доставая его дрожащими липкими пальцами, и открыл новое сообщение.

Сердце сжалось в последний раз и, застыв на мгновенье, застучало с новой силой.

Глава 39. Дарение

Это было чистой воды безумием! И все в тесной комнате придерживались этого мнения. Но также все понимали, что это безумие – единственное, за что можно было уцепиться. Оно было глотком свежего воздуха, светом во тьме, исцеляющей настойкой и кругом, оставляющим их на плаву.

– Ты уверен, что выдержишь это? – взволнованно спросила Селетта.

– Да, – кивнул Рэйнер. – Я верю Густаву.

– И каков план? Как нам убедить Ионику, что это сработает? – подключился Хэйс, уперев руки в стол.

– Мы можем сделать это тайно! – воскликнула Селетта и поймала на себе их удивленные взгляды. – Разве ее убедишь? Мы только зря потеряем время!

– Она права, – согласился Рэйнер. – Но на Ионике тысяча защитных рун, так просто ее не пробьешь. Более того, нам нужно не только ее обмануть, но и выкрасть дюонный люмель. Без этой настойки обряд не состоится.

Все задумались на мгновенье, пока Селетта не выкрикнула:

– Ну, конечно! Я знаю, что нам понадобится! Где мой рюкзак? – она заозиралась по сторонам и, приметив его на одной из кроватей, кинулась рыскать по карманам. – В начале семестра мне нужно было писать доклад про хрустальную орхидею, и я собрала немного ее пыльцы для исследований… даже не спрашивайте, каких. И она… да! Вот, нашла!

Староста победно продемонстрировала пузырек с засохшими лепестками и мелкой крошкой пыльцы.

– И как нам это поможет? – не понял Хэйс.

– Хрустальная орхидея еще зовется спящим цветком, – улыбнулся Рэйнер. – Ее пыльца усыпляет быстро и надолго.

– Это то, что нам нужно, – радостно кивнула девушка. – Осталось только придумать, как ее подсыпать.

– У меня есть идея, – заявил Хэйс после недолгих раздумий и посмотрел на Селетту. – Но тебе она не понравится.

Вообще-то, идея была не такой уж плохой. Селетта постучала в дверь и отошла на шаг, беспокойно жуя губы. Через секунду та медленно отворилась, пропуская внутрь дома. Ионика сидела за письменным столом и что-то писала перьевой ручкой.

– Входи, чего стоишь? – даже не поднимая на нее взгляда, выдохнула она.

Селетта не стала топтаться и шагнула внутрь. Дверь за ее спиной закрылась.

– Здравствуйте, – пискнула староста и потянулась дрожащими руками к маске. – Я должна признаться, что тайно проникла в вашу деревню и притворялась Таши… Простите меня за это.

Она медленно открыла свое зареванное лицо и шмыгнула носом.

– Для меня это не было тайной, дорогая, – устало усмехнулась Ионика, коротко на нее взглянув. – Если ты пришла просить спасения для своей подруги, то мой ответ не будет отличаться от того, что услышал Рэйнер.

Селетта порывисто шагнула вперед, сжимая маску в пальцах. Слезы потекли из ее глаз с новой силой.

– Я понимаю. Понимаю, что вы здесь бессильны, и не виню вас за это! Но мне невыносимо знать, что Триста не заслуживает даже прощания со своими близкими. Ее семья, я, Рэйнер… Мы даже не сможем сказать ей последние слова. И я хотела попросить…

– Хочешь попросить разбудить Тристу напоследок? Даже если это сократит время ее жизни? – догадалась шаманка, сощурившись.

Староста застыла. Отвела взгляд, нервно укусила нижнюю губу и кивнула. Вновь посмотрела на Ионику, набравшись сил.

– Да. Она будет благодарна за это, я уверена.

– Это эгоистично, тебе так не кажется?

– Эгоистично то, что я даю своей подруге шанс посмотреть еще раз на своих близких? – вскинула Селетта подбородок.

Ионика тихо рассмеялась, хотя в услышанном не было ничего смешного.

– Ты мне нравишься, – она встала из-за стола и шагнула в ее сторону. – И я готова пойти тебе навстречу при одном условии.

– Каком? – выдохнула Селетта едва слышно.

– Сделать то, что ты отказалась делать в прошлый раз.

Шаманка поманила ее рукой, не дожидаясь согласия.

– Подойди.

Староста сделала несколько шагов к ней, оставив по пути маску на спинке кресла. Плечи напряглись от волнения. Ионика положила на них руки и заглянула в ее глаза.

– А как же настойка?

– Мне она не нужна, – улыбнулась шаманка, и в следующий миг ее глаза заволок яркий свет.

Селетта никогда прежде не обнажала свою душу, но была наслышана о страшных подробностях. Сейчас же она не чувствовала ничего подобного. Все ее тело будто воспарило в небеса – или так чувствует себя свободная душа? Казалось, пролетел один лишь миг, но, когда девушка вернулась в сознание, коленки дрожали от напряжения.

– Готова ли ты стать одной из нас? Готова быть Таши и набираться опыта и мудрости от сильных наставников?

Селетта смотрела на Ионику, не мигая.

– Да.

– Хорошо, – улыбнулась женщина и отступила. – Тебе нужно отдохнуть. Чаю?

– Спасибо, – кивнула староста, опускаясь на ближайшее кресло.

Она отходила от шока, и в тело постепенно вливалась сила. Селетта подняла глаза на шаманку и спросила:

– Что вы увидели?

– Большой потенциал, – разлив чай по двум чашкам, улыбнулась она. – Твой друг Хэйс тоже обладает таким, но у него недостаточно стремлений, чтобы вырасти до Аттури.

– Вы знаете, что мы с Хэйсом знакомы? – принимая чашку, удивилась Селетта.

Ионика лишь улыбнулась и села в соседнее кресло. Староста сделала маленький глоток и спросила:

– А как он попал к вам?

– Он тебе не рассказывал?

Девушка помотала головой. Шаманка задумчиво отвела взгляд, погрузившись в свои мысли.

– Хэйс очень любопытный мальчик. Он поймал моих Таши, когда те пробирались в ваши теплицы по моему распоряжению. Ну и шуму тогда было! Нула устроила скандал, но я сразу его приметила, – Ионика подмигнула. – Да… Хэйс способный ученик.

Селетта поерзала на месте.

– Я услышала, как тот мистер назвал вас по фамилии.

– У того мистера слишком длинный язык, – вмиг ощетинилась шаманка и глотнула чаю. – Да, моя фамилия Лойчи, как и у вашей директрисы. Мы с Нулой сестры.

Староста округлила глаза.

– Сводные, – поправилась женщина и устало откинулась на спинку кресла. – Селетта, будь добра, принеси сюда чайник. Я сегодня очень вымоталась.

Грудь сдавило от волнения. Староста поднялась и, не разгибая коленей, дошла до маленького чайничка, незаметно вынув пробирку с пыльцой. Пальцы дрожали и с трудом откупорили пробку, рассыпав слишком много. Засунув улику обратно, девушка схватила чайник и быстро подошла к шаманке, подлив добавку в полупустую чашку. Та благодарно улыбнулась, поднесла ее к губам и напряглась. Селетта испуганно застыла. Женщина отвела чашку и протянула:

– Совсем остыл.

Через секунду от напитка стал подниматься густой пар. Ионика с удовольствием сделала глоток и отставила кружку.

– Я соберусь с силами и… – еле ворочая язык, начала Ионика и вдруг, выдохнув, закрыла глаза. Ее рука безвольно опустилась на ручку кресла.

Селетта сидела, обливаясь холодным потом, еще несколько минут, пока, наконец, не нашла в себе силы встать. Руна поиска помогла отыскать нужную настойку, и ноги сами вынесли ее из хижины на свежий воздух. Там уже поджидали Хэйс с Рэйнером. Селетта впихнула в руки последнего пузырек и пробормотала:

– Давайте скорее. Меня всю трясет.

– Все Таши на учениях. У нас есть не больше получаса, чтобы успеть провести обряд, – сказал Хэйс.

Рэйнер сжал в пальцах иссиня-черную настойку.

– Этого хватит.

Обряд расслоения энергии проводился в три этапа. Первый: освобождение.

Рэйнер сделал глоток и передал пузырек Селетте. Та аккуратно поднесла его к губам Тристы и влила несколько капель. Девушка сделала глубокий вдох, но не проснулась. Альфариец закрыл глаза и опустил руки на сложенные колени, дыша ровно и медленно. Свечи на полу загорелись черным, впитав в себя силу чужой души.

Второй этап: расслоение и обмен. Важно установить четкую пропорцию обмена и постепенно вливать силу друг в друга. Но, когда ваш напарник не имеет возможности поделиться своей энергией, обмен обращается дарением.

– Не перегни палку, – едва слышно протянул Хэйс, взволнованно наблюдая со стороны.

Рэйнер чувствовал, как энергия вытекает из него, но сопротивляется, не получая ничего взамен. Это было больно. Не на физическом уровне – болела сама душа, извиваясь, как уж на сковороде. Триста все так же спала, не открывая глаз. Селетта кусала губы, топчась у двери.

Заключительный этап: закрытие. Нельзя было резко обрывать процесс, от этого могла пострадать душа. Во время закрытия нужно выждать наиболее подходящий момент, когда энергия передается в минимальном объеме, чтобы безопасно перекрыть канал. Рэйнер сосредоточился, прощупывая слабые места в потоке своей энергии. Он держался из последних сил, чувствуя невыносимую усталость. Тело била мелкая дрожь.

– Держись! – подбадривал его Хэйс.

Внезапно дверь распахнулась, едва не сбив Селетту с ног. В проеме показалась серая маска.

– Что вы… – удивленно начала она, но староста, вытолкнув девчонку наружу, взвилась:

– Заткнись! Мы спасаем ей жизнь!

Таши отступила, пораженно смотря на нее через прорези глаз.

– Это вы усыпили Ионику?

– Не твое дело, – тревожно фыркнула Селетта, но быстро пошла на попятную: – Не говори никому. Это важно. Прошу тебя!

Девчонка отступила еще на шаг и готова была кинуться прочь, но староста, предугадав этот маневр, схватила ее щупальцами длани и сорвала маску.

– Линда?!

Тихоня-одногруппница ошарашено уставилась на нее, кажется, не веря в произошедшее. Со всех сторон, заподозрив неладное, посыпались Таши. Селетта отозвала длань и отчаянно выкрикнула:

– Не подходите!

– Что здесь происходит? – крикнул один из Аттури.

Староста отступила назад. Их было много. Слишком много, чтобы сдерживать наступление! Линда быстро натянула на лицо серую маску и отвернулась, сливаясь в густеющей толпе.

– Сюда нельзя! – замотала головой Селетта, ни на что особо не надеясь.

Вдруг дверь распахнулась, и Хэйс, вытиснув ее, вышел вперед. Таши остановились, уставившись на одного из своих. Хотя, больше их, наверное, удивило то, что он был без маски. Хэйс обернулся, посмотрев на взвинченную Селетту, но на его лице не было ликования.

– Он сделал это. Но…

– Но? – эхом повторила девушка и, развернувшись, влетела в хижину.

***

Триста медленно открыла глаза. Святые богини, сколько она проспала? Все тело знатно затекло и отзывалось покалываниями при каждом малейшем движении, но во всем остальном, кажется, она чувствовала себя вполне сносно. Девушка поднялась на локтях и осмотрелась, с удивлением узнавая хижину в деревне Аттури. В окнах виднелось бледное голубое небо.

– Проклятые души, – пробормотала Триста, поднимаясь.

Ладонь уперлась во что-то мягкое. Девушка сжала пальцы и подняла с пола шапку, потерянную еще зимой. Взгляд прополз дальше и ухватил сложенный черный зонт, оставленный при поездке в Твенотрию. Чудь дальше лежал аккуратно сложенный свитер, который когда-то Селетта приняла за подарок с небес, и пособия, подаренные на день рождения Иллки. Рядом – бусы, которые она сплела Ерте, дневник с наклейками, коллекционируемыми с Рикостой, и еще куча вещей-ниточек, расставленных по полу.

В углу, у нетопленной печки, стояла ваза с цветами, были разложены подушки и пустые тарелки. Триста с трудом поднялась на ноги, придерживаясь за стенку. Голова шла кругом. Она с удивлением осмотрела больничную пижаму в желтую полоску и решительно шагнула к двери. На улице было пусто: солнце вот-вот вставало из-за горизонта. Триста стояла, вдыхая свежий воздух, и отчаянно не понимала, что происходит… Пока не услышала знакомые голоса.

Иллка плела венок из горных цветов, принимая по одному от Осты. Они о чем-то весело переговаривались и смеялись до тех пор, пока, как по команде, не подняли на нее глаза. Цветы выпали, рассыпавшись по земле.

– Триста! – закричала Иллка и бросилась к ней, глотая брызнувшие слезы.

Оста рванула следом, радостно крича:

– Проснулась! Она проснулась!

От сестры пахло домом и сбывшимися надеждами. Они до хруста в костях прижимала к себе Тристу, ревя и бормоча что-то несвязное. Оста расцеловала ее в обе щеки, не обращая внимания на преграду в виде Шаори-младшей и приговаривая:

– Надо всем рассказать! Всем!

– Что случилось? – недоуменно спросила Триста, наблюдая за тем, как из домов выбегают удивленные шаманы. Мысли постепенно складывались в кучу. – Сколько я спала?

Соседка поджала губы и сказала:

– Три года.

– Оста! Зачем так шутить?! – воскликнула Иллка, тормоша ошалевшую Тристу. Оста облегченно расхохоталась. У нее эмоции тоже били через край. – Ты спала всего три недели, меньше даже! Ионика говорила, что новая душа будет приживаться около месяца.

– Новая душа? – повторила Триста слабым голосом.

Девушки переглянулись.

– Нам столько тебе нужно рассказать…

– Ребята, сколько можно повторять? На втором куплете нужно расходиться в разные стороны и отсю-ю-юда выстраиваться в круг! – размахивая руками, напутствовала миссис тен Фестум. – Заново!

Рэйнер раздраженно закатил глаза и пошел на стартовую позицию. Подготовка к выпускному была в самом разгаре: уже завтра миссис тен Лойчи скажет торжественную речь на выстроенной летней сцене, первокурсники споют гимн академии и начнется свистопляска, которую они репетировали три недели кряду.

– А ну, собрались! – пищал профессор тин Вуфль. – Позорище!

Солнце припекало не по-майски. Заиграла музыка, и выпускники, двигаясь по разученной схеме, запели классическую песню, исполняемую на любом подобном торжестве. «О, родная академия, ты стала для нас учителем, матерью, любовницей или кем-то там еще…» Рэйнер сделал поворот вслед за одногруппницей спереди и едва не запнулся, окаменев. Девчонка сзади влетела в него и недовольно, но не очень уверенно воскликнула:

– Фолльт, не тормози!

Но он ее не слышал – в ушах стоял шум. И сердце, кажется, застыло вместе с ним.

Она была живой. Такой светлой, прекрасной и смотрящей на него такими же светящимися глазами. Триста пошла к нему первой, под конец перейдя на бег и запрыгнув сходу. Весь воздух вырвался из легких. Рэйнер судорожно прижимал ее к себе, не веря, что это взаправду. Только недовольные возгласы профессора не давали усомниться в том, что он не сошел с ума.

– Это ты? Ты?! – сжимая девичью спину, судорожно выдыхал он.

– Я! – быстро закивала Триста, улыбаясь широко и счастливо.

Рэйнер опустил ее на ноги, провел ладонями по волосам и смотрел, цепляясь за каждый миллиметр увиденного. Что он должен сказать? Что так давно хотел вновь заглянуть к эти невыносимо-прекрасные глаза? Что так соскучился по улыбке? Что рад, безумно рад видеть ее целой и невредимой? Что…

Триста потянулась и коснулась губ. Ошеломляюще. Волшебно. Рэйнер не помнил, когда в последний раз был настолько счастлив и сбит с толку одновременно.

– Да что здесь творится?! – негодовал профессор тин Вуфль, топнув ногой. – По красному штрафу! Обоим!

Она чуть отстранилась, сдерживая его напор, и рассмеялась прямо в губы:

– Проклятье. У меня ведь нет душ.

– Я одолжу, – усмехнулся Рэйнер и прижал еще ближе.