Текст книги "Запутанное течение (ЛП)"

Автор книги: Карен Аманда Хуппер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Нет, не сошел, но не называй его жутким.

– Возможно, это то, что мне нужно – знать больше об этом кладбище, где растут волшебные водоросли и табак.

Я вдохнул влажный воздух и поборол кашель. Они должны были обучать ее, но вся эта работа, как обычно, повисла на мне.

– Это один из раскрытых ужасов Ящика Пандоры.

Я достал сигарету из своей повязки на запястье и зажег ее. Яра с новым осознанием наблюдала, как дым танцевал в темноте.

Я не говорил об этой ночи в восемнадцать лет, но ей нужно знать. Я пустил над нами кольцо дыма.

– Ее имя Виенна.

– Чье?

– Моей жены.

– Оу, – она наклонила голову в сторону. – Подожди, ты сказал, она есть.

– Верно.

Она выглядела так, словно хотела сказать что-то, но я продолжил:

– Они говорили тебе, когда и почему ворота в наш мир закрылись?

– Нет.

Каковы были причины их ожидания? Говорить ли ей в пользу нашей стороны или помочь им? Я никогда не был хорош в стратегии. Это была задача Джека. Я посчитал, что следует придерживаться честной тактики.

– День, который изменил все, наступил восемнадцать лет назад. Горгоны были мертвецки пьяны, потому что… Подожди, ты уже знаешь что-нибудь о горгонах?

– Кое-что.

Надо же.

– Вот тебе ускоренный курс, потому что я устал, и учить тебя этому не моя работа, но твои морские недоброжелатели делают это никчемно. Что ж, горгонам солгали. Нарушенные обещания, и долг им никогда не будет заплачен и прочая ерунда. Они передали сообщение членам каждой группы: нам, твоим уродам и сиренам.

– Сиренам?

– Ты не знаешь о сиренах? Как, черт возьми, они тебя учили?

– Я точно не была самым прилежным учеником.

– Да будь я проклят, если выполню их работу за них. Спроси их потом о сиренах. В любом случае, они не важная часть этой истории.

Она кивнула, словно соглашаясь, уладить это, поэтому я продолжил объяснять.

Сообщение распространилось, как нефтяное пятно по всем водным путям. Тот, кто не пройдет через ворота до заката в назначенный день, будет в ловушке этого мира, пока горгонам не заплатят по счетам. Ходили слухи, что это было бы невозможно на протяжении восемнадцати лет. Никто из нас не мог представить и неделю жизни в этом мире без возвращения в наш. Годы были бы смертным приговором. Так что все побежали к воротам. Фишка в том, что мы были рассеяны по всему миру. Некоторые из моего вида были в Антарктиде и на Аляске. Умные ребята нашли способ прыгнуть в самолет, а потом плыть из Флориды. Другие возвращались не так быстро. Это была катастрофа. Словно ты слышишь, что твою планету разбомбят, и ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить это.

– Это ужасно, – робко произнесла Яра

– Ужасно это не то слово. Представь себе, что все, кого ты знала, умрут медленной и мучительной смертью в ближайшие несколько недель.

Она потерла лоб, но ничего не сказала.

– Виенна и я были недалеко от Бостона. Мы возвращались сюда так быстро, как только могли. Когда мы оказались в полумиле от ворот, был… хаос, – у меня защемило в груди от ужасного воспоминания того дня. – Морской народ и Селки врывались дюжинами. Каждая пара глаз, в которые я смотрел, кричала, пытаясь узнать, кто прошел, а кто нет. Многие из них кричали вслух, – я остановился. – Ты слышала когда-нибудь звуки, которые издает под водой твой вид?

– Мы говорим с помощью разума.

– Как и мы, у нас еще есть подводный диалект. Чтобы услышать его, многие морские существа кричат под водой… – я вздрогнул. – Я никогда этого не забуду.

– Почему они кричали?

– Каждый беспокоился о своей семье, друзьях, о том, о ком они заботились, отчаявшись узнать, в безопасности ли они на другой стороне или еще на пути к воротам. Многие паниковали, кричали, спорили плыть или подождать.

– Мой двоюродный брат чуть не проскочил мимо нас, но я схватил его и спросил, видел ли он мою мать. Выражение его лица сказало мне правду, прежде чем сформировались его мысли. Он сказал, что они вместе отплыли с побережья Мэна. Они держались вместе, но она и его дети под конец устали.

– У него был сын и дочь, и все рухнуло в один миг. Он сказал, что не мог привести мою мать и своих детей. Он пытался, но… – я пожал плечами и закрыл глаза. – Он извинялся за то, что был слаб. Сказал, что никогда не простит себе, что оставил ее там. Они его дети. Конечно же, ему пришлось спасать их в первую очередь. Я заверил его, что он сделал правильный выбор, и что я вернусь за ней.

– И он, и Виенна говорили мне, что времени мало. Моя мама была так близко от нас. Если бы я знал, я бы смог привести ее. Вместе мы бы сделали это вовремя, – он взял очередную сигарету. Словно курение могла заставить его чувствовать себя лучше. – Я не мог оставить ее там.

Мое сердце колотилось так, словно я переживал этот момент снова и снова. Я потер свои губы, вспоминая холодный рот Виенны напротив моего.

– Я поцеловал Виенну и пообещал, что вернусь до того, как ворота закроются, а потом оттолкнул ее.

– Я исследовал толпу, проплывающую мимо меня, надеясь увидеть свою мать. Я плыл все дальше в противоположном направлении. Плыть против потока движения было нелегко, но я, наконец, увидел ее и обхватил рукой за талию.

Ее крик был настолько сильным, что я думал, мой разум разобьется. Она думала, я уже прошел через ворота. Она плакала, говоря мне, что солнце почти село, что я должен уходить без нее. Она была настолько уставшая, что ослабевала у меня на руках. Я никогда в жизни не плавал так сильно и быстро. Мы проносились мимо людей. Я не способен был чувствовать свой хвост или руки, но я продолжал двигаться, борясь за наши жизни.

Яра затаила дыхание. Я не хотел, чтобы она видела меня расстроенным, поэтому я отвернулся и уставился на луну.

– Показались ворота. Мы были в двух шагах от них. Потом появились сородичи горгон. Пятеро из них встали в линию и запрещали кому-либо проходить. Кто-то слушался, но большинство из нас не обращали на них внимания. Мы были слишком близки, чтобы сдаться.

– Сначала я подумал, что мои глаза меня обманывают. Все Селки и водяные вокруг меня двигались медленно, как черепахи. Трейган и его бабушка чуть впереди нас, но его бабушка выглядела странно. Она потеряла свой окрас. Все потеряли окрас, кроме меня и Трейгана.

– Тогда он был Зеленый. Единственный иной цвет в море голубого и серого. Я не мог понять, почему было так много серого. Когда я понял, моя мама стала тяжелой, словно камень. Я взглянул вниз, чтобы убедиться, что она в порядке, но ее глаза были каменными. Так же, как и остальное ее тело. Как и все остальные. Все эти тела. Каждый, кто пересекал линию горгон, превращался в камень, все, но не я и Трейган.

Я ждал, что Яра спросит, почему или как мы выжили, но она лишь смотрела на меня стеклянными глазами и вытирала слезы с моей щеки.

– Мне так жаль, – прошептала она.

Часть меня хотела объяснить ей все это. У нее было самое большое сердце из тех, кого я когда-либо встречал. Слишком человеческое для ее собственного блага, но слабость была бы ключом, чтобы убедить ее в том, что ей нужно было сделать. Что если бы она приняла свою судьбу, поняла жертву и открыла бы ворота? Я не мог ударить по ней всем сразу. Яра узнала кто и что она слишком скоро, и ей нужно было время, чтобы принять это.

– Я устал, Яра. Мне нужно отдохнуть.

Она свернулась напротив меня, несколько раз меняя свое положение. В моей душе перемешались воспоминания нашего мира и моей любви к Виенне. В моей постели лежала причина этого проклятья и ключ, который откроет ворота домой.

Яра была единственной, кто мог восстановить мою жизнь.

Неважно, как я устраивалась, сворачиваясь калачиком, рядом с Ровнаном, я все равно чувствовала себя неуютно, словно лежала на холодном, твердом, резиновом матрасе. В любом случае, он не очень хорошо пах. Смесью соленой воды, мятой и… пенни или чем еще, на что не могла положить свои пальцы.

Он о многом врал: что ему девятнадцать, и что его родители жили в Калифорнии. Но что действительно ее раздражало, хотя это и подтверждало, что у него должно быть сердце, так это то, что он никогда не говорил о Виенне. Уверена, это бы объяснило, почему он выглядит, как подросток в тридцать или около того – и то, что он был Селки – но все равно, он должен был рассказать мне. Его жена, возможно, была жива в другом мире, ожидая его. Почему он провел последние несколько недель, гоняясь за мной и рассказывая, сколько я значу для него?

– Роу, все это было игрой?

Ответом было долгое, глубокое дыхание.

Я села, разозленная, и смотрела на него сверху. Крепко спящего.

Он лгал, много, но по какой-то причине я по-прежнему беспокоилась за него. Ничего в нем больше не казалось привлекательным. У меня не было ни единого, и я имею в виду совсем никакого, желания целовать Ровнана или спать рядом с ним. У меня совсем не было желания спать, поэтому я встала и прошла внутрь дома.

Его место не могло в малой степени считаться домом. Никаких украшений, едва ли была мебель, застывший белый кафельный пол и высокие кухонные стойки – минималист был бы преуменьшенным.

Я направилась в кухню и открыла холодильник: три стеклянные бутылки томатного сока, рыбное филе и пресервы с сардинами. Гадость. Я взяла сок и начала искать кружку, но буфет был совсем пуст. Я сделала большой глоток прямо из бутылки.

От шока я все выплюнула. Точно не томатный сок.

Пальто Ровнана, мое платье и кухонная стойка были покрыты красной брызгами. Я ничего не могла найти, чтобы отчистить грязь, поэтому я использовала свою юбку, чтобы все стереть.

Я снова поднесла бутылку к губам и сделала глоток поменьше, так что смогла понять, что за сок это был. Закрыв глаза, я попыталась определить состав. Вместо того, чтобы почувствовать намек на фрукты и овощи, меня захлестнула волна счастья. Не понимая почему, я безудержно хихикала. После очередного глотка это случилось снова. Наверно это был какой-то удивительный алкогольный напиток, который мгновенно делал меня пьяно хихикающей. Глоток за глотком, я стояла в кухне Ровнана, истерически смеясь и держась за стойку, чтобы оставаться в вертикальном положении.

Когда бутылка опустела, я направилась обратно наружу, чтобы сказать Ровнану, что должно быть пьяна. В дверях я остановилась. К моему большому удивлению, шла я прямо и чувствовала себя отлично, лучше, чем была долгое время.

Ровнан не двигался. Одна рука по-прежнему была за головой, тогда как другая свисала с матраса, держа потухшую морскую сигарету. Он выглядел таким невинным, когда спал под луной.

Я была там, когда умерла моя мама, но он наблюдал, как умирают десятки. И не могла представить, как это было ужасно. Весь этот народ боролся за свои жизни, крича под водой. Как он и Треган это пережили? Почему они не обратились в камень?

Глядя на луну, подумала, сколько же здесь еще этой потусторонней магии. Потом накрыла Ровнана пальто и ушла.

Поцелуй на прощание не шел у меня из головы, пока я гуляла по улице. Я никогда не покидала Ровнана без того, чтобы не поцеловать его, но мои убеждения и чувства быстро менялись. Я не знаю, стоит ли бороться с изменениями или принимать их.

На уличном фонаре, расправив надо мной свои крылья, устроилась белая цапля. Она испустила глубокий, гортанный стон и вытянула шею. На этой устрашающей, пустынной улице не было ни души, кроме меня и птицы.

Я несколько раз оглянулась, но не видела ничего, за исключением теней. Когда услышала сдавленный смех, раздающийся из переулка, то побежала к океану, чтобы скрыться от чего-то или от кого-то. Я чувствовала, что за мной следили.

Чувство преследования оставалось со мной до тех пор, пока я не настигла воды. Будучи одетой в платье, я нырнула. Не успели развеяться пузырьки воздуха, как передо мной появилась Коралина. Ну конечно. Наверно, это она следила за мной всю ночь.

Ее зеленые хвостики расплывались в разные стороны.

– Здравствуй, Яра.

– Привет.

– Мы потеряли слишком много времени, – сурово размышляла она. – Мы возвращаемся в Солис.

– Хорошо.

Она испуганно взглянула на меня. Возможно, ожидала, что я опять буду противиться, но мне хотелось вернуться. Я хотела знать ответы. Хотела понять, кто я. И сказать Трейгану, что сожалею о том, что с ним произошло…

Я и Коралина плыли рядом, пока до меня не дошло, что я способна видеть в темноте. Когда я была человеком, то много раз плавала в море ночью. В то время не могла ничего разглядеть даже на мелководье. Сейчас же все прекрасно вижу. Все стало немного темнее, а цвета имели неоновый оттенок, как в какой-нибудь аркадной игре. Но я была способна различить все в самом глухом месте даже без солнечного света.

Меня одолела усталость, и я поплыла медленнее. Коралина неслась впереди, но развернулась, когда я совсем остановилась.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Можем отдохнуть минуту?

Она огляделась:

– Не самое лучшее место для передышки. Здесь полным-полно хищников.

– Хищников?

Я внимательно всматривалась в окрестности, ожидая увидеть огромного кальмара.

– Я считала, что в воде мы в безопасности, потому что…

Черт. Почему я подумала об этом? Почему представила такой образ жизни?

– Потому что, что? – спросила она.

– Потому что я идиотка, и ничего не знаю о том, каково это, быть русалкой или чего мне нужно опасаться.

– Я бы с радость это изменила, если бы ты оставалась на месте и позволила бы мне тебя обучать.

Соглашаясь, я кивнула. Я хотела задать ей несколько вопросов прямо сейчас, но она нарушила нашу связь, пристально смотря на что-то позади меня. Она поворачивала головой из стороны в сторону, от каждого движения ее хвостики плавно двигались рядом со щеками. Затем ее глаза встретились с моими, и ее обычная уверенность превратилась в тревогу.

– Яра, ты ранена?

– Ранена? Нет. Что случилось?

Она схватила меня за руку и потащила рядом, при этом плыли мы намного быстрее, чем раньше. Я хотела спросить, что случилось, но Коралина сосредоточено смотрела вперед. Почему она спросила меня, ранена ли я? Разве похоже, что у меня были травмы?

Боковым зрением видела, что рядом движется что-то большое. Я пыталась мельком уловить, что же это, но мы плыли слишком быстро. Но перед нами неясно вырисовывалась еще одна фигура. Коралина нырнула глубже, волоча меня за собой. На этот раз я поняла, что это было. И лучше бы я этого не видела.

От белого брюха акулы нас отделяли всего несколько дюймов. Я сглотнула, задыхаясь от ужаса.

Хищники. Кровь. Акулы. О, Боже.

Я начала изо всех сил двигать хвостом, пытаясь помочь нам плыть быстрее. Коралина оглянулась. Я посмотрела, куда был устремлен ее взгляд. Другая акула плыла всего в нескольких ярдах от нас.

– Это не нормально, – кричала она мысленно. Даже с поглощаемым меня ужасом, я заметила, что ее кожа приняла лиловый оттенок. – Они не подкрадываются так, если только не чуют кровь.

– Что нам делать?

Ее глаза расширились. Из нее лился поток неразборчивой речи. Это было, как прослушивать кассетную запись на быстрой перемотке. Она резко вытянула меня наверх, и кончики моих плавников задели голову акулы. Она взмахнула хвостом, и ее зубы щелкнули передо мной.

Держа мою руку мертвой хваткой, Коралина другой рукой схватила меня за подбородок. Она настаивала, что мы должны бороться.

Что!

– Мы безумно сильные под водой. Ударь их по носу, по глазам и вокруг них. Так сильно, как только можешь. Уничтожь их рецепторы. Бей их снова и снова, а после продолжай отплывать. Ты узнаешь, когда они больше не смогут тебя обнаружить.

– Нет! Я не могу. Мне слишком страшно.

– Тебе придется, Яра.

Я выпучила глаза на огромную тупорылую акулу, подплывающую к ней сзади. Эти острые, как лезвие бритвы, зубы выглядели, как дробленый частокол. Коралина отпустила меня и повернулась к ним лицом. Я парализовано смотрела, как она занесла свои фиолетовые руки над головой и ударила изо всех сил перед собой.

Она перевернулась, будто собиралась покататься на спине акулы. Коралина продолжала замахиваться, удар за ударом, в то время как акула атаковала в любом направлении. Как она так быстро двигалась? Я не могла это сделать. Я не могла бороться, как она. Мне было так страшно, что я не могла двигаться.

Что-то уперлось мне в спину, толкая меня вперед. Я повернулась лицом к громадному, пугающему глазу тигровой акулы. Думала, другие акулы были большими. Но ошибалась. Эта была гигантской.

Это так. Меня собирались заживо съесть акулы.

Коралина бросилась ко мне, так же как и ряды акульих зубов. Я замахнулась на тигровую, пронзив сбоку ее голову.

– Молодец! – подбодрила Коралина, когда наши глаза на пару секунд встретились. – Так держать!

Адреналин придал мне храбрости. Я завела руку назад и ударила ее снова, когда Коралина схватила морду тупорылой акулы.

Мои руки двигались очень быстро. Мне не верилось, что я смогу выстоять против акулы. Но получилось, я думала, что мой разрушающий кулак не остановится.

Я почувствовала разрывающую боль, и бледное красное облачко проплыло мимо меня.

– Нет. Пожалуйста, нет.

Тигровая поцарапала мне плечо. Я все так же замахивалась, но к нам подплывало больше акул. След крови, тянущийся за мной, вызывал ажиотаж.

Коралина опустилась вниз к рифу под нами. И вернулась с длинным куском коралла в руках. Она бросилась на ближайшую акулу, протыкая той бок. Кровь ворвалась в воду, будто из вспоротой раны. Она толкнула истекающую кровью тигровую на приближающуюся стаю акул.

– Теперь посмотрим, кто будет обедом, – подумала она, улыбаясь мне.

Мы повернулись, чтобы увидеть еще одну приближающуюся к нам акулу. Коралина замахнулась на нее, а я уплыла наверх. Акулы столкнулись друг с другом, щелкая зубами и махая хвостами, терзая раненного сородича.

Еще одна акула поплыла за Каролиной, но та была занята разборками с первой. Она не могла увидеть еще одну. Я пыталась подплыть к ней, но все произошло так быстро. Акула открыла пасть, обнажая зубы. Я громко закричала, пытаясь предупредить ее, но она повернулась не туда. Она повернулась посмотреть на меня.

Вода взорвалась красным вокруг нее. Стена из пузырей передо мной устремилась вверх.

Я увидела пятно знакомого синего.

Больше красного.

Затем все акулы исчезли.

И я тоже.

Первые две разлетелись на кусочки.

Сколько бы я ни практиковался, иногда я не могу контролировать горгонскую часть меня. Как, например, сейчас, когда я увидел Коралину в пасти акулы. Так же это был один из немногих моментов моей жизни, когда я был благодарен, что живых существ можно превратить в камень. Остальные акулы за секунду статуями ушли на дно. В конце концов, я же не взорвал их всех.

Коралина была без сознания, но у нее прощупывался пульс. Я поднял ее хвост, сморщившись от увиденного. Плавников не было. Изорванный конец хвоста висел кровоточащими лохмотьями.

Я вздохнул, успокаиваясь. Мне нужно собраться, чтобы точно и аккуратно излечить раны при этом, не сделав хуже. Отличительный знак змеи перестал жечь мне спину. Мной овладело ледяное спокойствие.

«Волос, Трейган».

Сказал я себе. Тонкие, как волос. Я запечатывал каждую рану с кропотливой точностью, осторожно, стараясь не забить камнем слишком глубоко, шире или глубже чем требовалось, создавая каменные швы, чтобы Фиалки смогли позже их убрать. Кровь остановилась. По крайней мере, сейчас.

Панго и Меррик могут появиться здесь в любую минуту. Ее брат не должен видеть Коралину такой, но это неизбежно. Я уплывал, держа ее крепко, и ощущал медленное сердцебиение.

Взгляд Панго не встретился с моим. Это и не нужно. Когда он увидел Коралину, из него вырвался ужасающий крик, который услышали бы за несколько миль отсюда. Меррик и я даже не пытались останавливать его или уверять, что все будет хорошо. Мы не могли. Мы знали, насколько все плохо.

Панго аккуратно забрал сестру из моих рук. Его громкий, низкий плач эхом отзывался в воде. Покрытые шрамами ламантины окружили нас, сочувствуя боли Панго. Любое морское создание в пределах слышимости смогло бы понять печаль в его голосе. Здесь, внизу, это универсальный язык, более сильный, чем человеческие слова когда-либо могли бы быть.

Меррик оторвал взгляд от Панго и посмотрел на меня:

– Спасибо, Трейган. Мы явились слишком поздно. Мне жаль, что тебе пришлось использовать свой дар…

– Возможно, и я пришел на помощь слишком поздно, – прервал я. – Отправь ее к Андреа и Каспиану. Вперед!

Меррик взял лицо Панго в свои руки. И они исчезли в облаке пузырей, плывя к замку Парагона так быстро, как только могли.

Второй взрыв красного имел не правильный оттенок крови. Я определил как голубой, с бордовыми краями. Никси нырнула и утащила Яру, будто кошка птичку. Хоть Яра и была спасена от акул, но что с ней сделали бы сирены?

Я уплыл в другом направлении, к Гнезду Сибаритов, молясь за Никси, которая прибыла к Яре вовремя. И это все, что я мог делать, пока Яра не доберется до Отабии и Маризы.

Подъем к скалам сирен не доставлял мне хлопот. Хотя я бы предпочел сделать точный переход, чем позволить кому-то из них меня нести. Проблемой было то, что когда я достиг вершины скал, их гнездо было на верхушках деревьев, на которые невозможно было забраться.

– Никси! – крикнул я в темноту.

Надо мной, из искусно сделанного на дереве дома, отозвался хор стонов, дополняемый громким трепетанием крыльев. Отабия вылетела из окна и спустилась ко мне на землю.

– Трейганнн, – протянула она, скользя черными ногтями по моей груди и вниз по спине, кружа возле меня. Она держала крылья расправленными, создавая стену из черного шелка, заслонившую лунный свет. Она была самой эффектной из сестер, но более рассудительной, как сирена.

– Добрый вечер, Отабия.

Она провела языком от основания моего позвоночника вверх к шее. Почему сирены интересовались мной, было загадкой. Я никогда не реагировал на них.

– Восхитительно. Твой знак змеи имеет вкус ярости и смерти.

Одним четким прыжком вверх, она встала передо мной. Ее иссиня-черные волосы обрамляли пронзительные глаза, в которых зрачок расширился и снова сократился.

– Ты изменила прическу, Отабия. Тебе идет.

Она облизала губы, в типичной для сирен манере.

– Ты недавно убил. Я чувствую. Кого ты убил, Трейган? Ты пропах этим, и это просто сводит меня с ума.

– Акул. Не так волнующе.

Я хотел спросить ее о Яре, но решил подождать. Разозлить сирену – никогда не было хорошей идеей, поэтому я позволил ей продолжить вести беседу. Разговор с сиреной о другой женщине – никогда хорошо не заканчивался.

– Акулы. Беее, – она высунула темный язык и замахала руками между нашими лицами. – Ты здесь, чтобы увидеть Никси?

Именно поэтому с Отабией было приятно работать. Она никогда не тянула время, чтобы приступить к делу. А так как являлась самой старшей из сестер, то не была столь исполненной желанием. Сирена флиртовала, и мы оба знали, чего она хотела, но она могла работать в разных направлениях.

– Я видел, как Никси плавала там, где атаковали акулы. Она не пострадала, верно?

Меня интересовала Яра, но я должен был создать впечатление, будто бы благополучие сирены волнует меня в первую очередь.

– Никси в порядке. Идем, – она обняла меня за талию. – Мы ждали тебя, – мы взлетели вверх к гнезду.

Отабия посадила меня у входа в их гостиную. Горящие факелы, расставленные в ветках деревьев, создавали в комнате почти романтическое настроение. Сирены имеют сходство с огнем, поэтому умеренное пламя означало, что в данный момент сестры спокойны.

В воздухе витал запах пива, желания и крови. Я мог только представить, чем обычно бывают заняты в их гнезде.

В углу, в позе эмбриона, лежал дрожащий человек. В волосах остались черные перья. Одно прилипло к его лбу над выпученными, напуганными глазами. Последний улов Отабии. Если сирены не убивают своих жертв, они стирают воспоминание об их встрече, прежде чем отпустить. Это извлечение человеческой души за последние часы было для сирен, как десерт после основной еды. Отабия еще не попробовала десерт, и человек смотрел на нас, будто мы явились из фильма ужасов.

Мариза и Никси лежали на вельветовых одеялах и подушках, которыми был покрыт пол. Яра без сознания была между ними. Никси перестала облизывать плечо Яры, когда я вошел. Но Мариза продолжала сосать рану, стараясь достать по возможности каждую каплю крови. Хоть Никси и была моложе, она больше себя контролировала, чем ее старшая сестра. Мариза никогда не знала, когда остановиться.

Я хотел напрыгнуть и вырвать у них Яру, но это стало бы переломным моментом, и заставило бы Маризу хотеть большего. Это могло бы заставить ее желать их всех. Сирены хотят все, чего не могут иметь, а они умеют и любят драться.

– Риза, девушка высохла и без сознания. Перестань смотреть так безнадежно на нашу компанию, – приказала Отабия.

Мариза растянула губы цвета шоколада и ухмыльнулась:

– Добро пожаловать, Трей-Трей, – ее карие глаза потускнели, когда снова посмотрела на Яру. – Еще немного. Она божественна на вкус.

Никси толкнула Маризу назад в кучу подушек.

– Ты пьяна! Ты прикончила троих жителей острова во время урагана. Всех сама! Оставь немного для нас.

Отбившиеся коричневые перья плыли в воздухе, когда Мариза подползла ко мне. Она перевернулась на спину, позволяя своим волнистым волосам покрыть мои ноги.

– Как я могла отказаться? – простонала она. – Те люди распевали свои песни мне в лицо. Качались туда-сюда, вели себя как придурки, пока жидкость заполняла их вены. Глубоко в них сидящий страхи, один за другим выливались из них, заставляя умолять, чтобы их съели.

– Ты убила их, Риза, – ругалась Отабия. – Высосала жизнь из них. Ты не умеешь себя контролировать.

Когда я был ребенком, моя бабушка говорила: «Б – значит брюнетки и боль. Держись подальше от брюнеток.»

Человек в углу плакал, когда смотрел на Маризу – наиболее опасную из сестер – протирающую щекой мои ступни.

– Часть меня понимала, я должна остановиться, но я не могла, – убеждала Мариза. – Они были такими вкусными. Такой ужас в их душах. Вы бы не поверили, они делали ужасные вещи за свои короткие жизни, некоторые преступления были совершены сообща. Я никогда не пробовала чего-то настолько темного и богатого, смешивать это вместе так преступно. Я должна была осушать их медленнее. Растягивая это.

– Отстань от Трейгана, – приказала Никси.

Зависть в голосе Никси, заставила светиться глаза Маризы. Факелы по комнате в ответ стали светить ярче. Мариза толкнула меня, и я упал на пол перед ней.

– Трей-Трей, ты должен ответить на колкость моей рыжеволосой сестры, чтобы спасти нежное создание. Позволь Никси быть с тобой. Обещаю, тебе понравится.

Избавиться от захвата сирены было почти невозможно, и я выбрал другую тактику. Погладив сирену по волосам, я ласково ответил:

– Мы оба знаем, насколько опасно это будет, если Никси свяжется со мной.

Мариза отлетела назад, взъерошив свои волосы.

– Жалкие отговорки, русал! Ты никогда не жил! Разве ты не хочешь поглотить кого-то?

Ее крылья хлопали, создавая тени, растянувшиеся до краев комнаты. Крича громче, человек сильнее прижался к стене. Мариза яростно дернула – верный признак перевозбуждения.

– Возьми его, Никси! Мы с Отабией будем держать его!

Никси поднялась в воздух. Ее крылья шелестели, когда она присела передо мной, столкнувшись с сестрой.

– Капризная дура! Он мог убить нас всех!

– Нет, не мог! – завопила Мариза, бросаясь к Никси, чтобы добраться до меня.

Крылья Никси раскрылись, окутываясь вокруг меня сзади для защиты. Она оттолкнула Маризу.

– Он может! Ты забыла, кто может превратить в камень кого угодно здесь? Может, мы не пострадаем от его крови, но его взгляд все еще может превратить нас в камень! Когда он разозлен, разве оно того стоит? Тебе бы понравилось быть статуей, оставшуюся вечность?

Ее слова задели. Я не мог забыть или изменить то, кем я был, но если услышать это от кого-то так громко, то всегда становится стыдно.

– Он тверд в решении не использовать знак змеи, – прошипела Мариза. – Он себя контролирует.

Отабия взвизгнула позади меня, за коконом из крыльев Никси:

– Он использовал свою силу несколько минут назад, чтобы убить многочисленных акул. Окаменели как минимум пять, я видела. Его душа борется с ним самим. Часть него с удовольствием продолжила бы убивать все подряд.

– Ты хочешь его сейчас завести? – Никси щелкнула языком несколько раз. Ее крылья приняли прежнее положение. А факелы снова загорели медленно и спокойно.

Когти Отабии вцепились в мою шею, когда она шептала мне на ухо:

– Забирай русалку и покинь наше гнездо. Я не хочу смотреть, как сорятся мои сестры. И пока ты не сможешь себя контролировать, я тебе не верю.

Без колебаний, я встал рядом с Никси и взял Яру на руки. Ее веки чуть затрепетали. Рана не выглядела так плохо, как я думал. Фиалки в состоянии ее вылечить. Коралин, с другой стороны…

Я гнал прочь тревожные мысли. Отабия взяла меня под локоть и проводила с Ярой за окно. Пока мы летели прочь от этого гнезда, сквозь ночное небо, эхом отдавались песни сирены Маризы, сопровождающиеся охваченным ужасом криком человека. Из-за этого по моему телу прошла дрожь, и я прижал Яру крепче. Ее тепло могло бы растопить даже самую холодную из душ.

Даже когда мы упали в океан, и Трейган поплыл, я ожидала, что открою глаза и увижу Отабию, наблюдавшую за нами с неба. Никси, должно быть, могла смотреть сквозь воду, когда ныряла, чтобы спасти меня. Поэтому ее сестры тоже могли иметь такую способность.

Осознание того, что тебя несут на руках, как беспомощного ребенка, обычно раздражало. Но сейчас я знала, насколько сильными были руки Трейгана. Он крепко держал меня, в то время как его тело выгибалось вверх-вниз, снова и снова, продвигая нас вперед. Мою кожу покалывало каждый раз, когда касалось его. Должно быть, это особенность русалок.

Когда открыла глаза, я дотянулась и коснулась его плеча.

– Ты в безопасности, – уверил он меня. – На тебя напали акулы, но мы уже на пути к твоему исцелению.

– Сначала о главном. Где Коралина? С ней все хорошо?

– Она у Фиалок. Она немного пострадала.

– Нет! Она боролась. Она…

Мне становилось плохо. Я вспомнила взгляд Коралины после того, как крикнула ей. И следующим моментом было качающееся темное небо.

– Красная сирена, Никси, сказала, что Коралина в порядке. Я уговаривала ее вернуться за ней, но она пообещала, что с ней все будет хорошо.

– Слова сирены ничего не значат. Погоди, ты говорила с Никси?

– Она спасла меня от акул. И сказала, где забрала меня. Еще сказала, что я была без сознания. Не важно, что я слышала, я не открывала глаз и старалась не пугаться. Она милая, в своей странности.

Его ноздри раздулись:

– Думаешь, она была милой, когда высасывала кровь из твоих ран?

– Она предупредила меня об этом до того, как забрать в дом на дереве. Никси хотела, чтобы ее сестры думали, что я без сознания. Она сказала, сконцентрироваться на боли ран и стараться игнорировать все остальное, это было не трудно. Казалось, мои плечи пропускали через мясорубку.