Текст книги "Запутанное течение (ЛП)"
Автор книги: Карен Аманда Хуппер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Трейган склонился надо мной, и его пальцы переплелись с моими.
– Нет, – молил он. – Ради любви Посейдона, нет, нет, нет, – он укачивал мою голову, а его глаза осматривали меня. – Как вы могли с ней такое сделать? – выкрикнул он. – Это была кровь синей горгоны. Дурная кровь. Это убьет ее.
Боль становилась сильнее, но и мое зрение изменилось. Все стало ясным и четким. Красная кровь капала с пальцев и лба дяди, пока Ровнан помогал ему встать на ноги.
Я снова посмотрела в кобальтовые глаза Трейгана. Мой голос был тих.
– Это мой выбор. Всегда все решали за меня. В этот раз решение за мной.
– Нет, – просил он.
– Она отчасти сирена, Селки и русалка, – тяжело говорил дядя Ллойд. – Превращение ее в камень займет больше времени, чем с кем бы то ни было еще. У тебя есть время отправить ее к воротам прежде, чем это случится.
Белая цапля влетела в комнату, приземлившись на пол рядом со мной. Я смотрела на нее, и поняла, что это была та же птица, которую я видела уже много раз, с тех пор как обратилась.
Ее глаза были не как у обычной цапли. Они были грустными, знакомыми и наблюдающими. Это были глаза моей матери.
Трейган посмотрел на нашего отца.
– Как ты мог такое позволить? – он сердито посмотрел на меня, жевалки заходили на скулах. – Я никогда не прощу никого из вас. Никогда.
Ллойд говорил с сиренами, будто ничего и не произошло.
– Доставьте их к воротам, прежде чем сядет солнце.
Прежде чем это услышать, Мариза обняла меня. Отабия держала Трейгана, а Никси взлетела в небо с задней веранды впереди нас с Ярой в руках.
Сестры летели широким треугольником. Никси была впереди. Отабия летела справа от меня и Маризы. Трейган иногда брыкался, извивался и кричал на нее, но я не мог понять, что он говорил. Он был слишком далеко, и порывистый ветер заглушал его слова.
– Ммм, чувствуешь? – Мариза вдохнула воздух. – Отчаяние, злость, страх, время уходит. Это так волнительно.
План старика должен сработать. А если нет, Селки будут избегать меня или убьют, если, конечно, Трейган их не опередит. Что если сирены не забрали бы нас к воротам? Как Ллойд мог им доверять?
– Почему ты согласилась на это? – спросил я Маризу. – Ты и твои сестры, вы ведь не хотите, чтобы ворота открылись.
Ее глаза, цвета корицы, сверкнули, и она щелкнула головой.
– У нас обязательства.
– Обязательства? Перед кем?
Она кивнула на белую цаплю летевшую рядом с Никси.
– Клео, любопытная дура. Она не смогла умереть и оставить нас в покое. Теперь ошивается рядом и приказывает нам, что делать.
Я посмотрел на цаплю, летевшую над нами.
– Вот черт.
– Дух матери Яры общается через эту птицу? Какого черта мир слетел с катушек? Сколько людей, ну или духов, работают по плану Ллойда?
Никси остановилась. Она хлопала крыльями, зависнув над темным кругом воды. Путь к воротам был под нами.
– Парни, кто из вас хотел ее? – спросила Никси. Яра безвольно висела в ее руках.
Трейган практически зарычал.
– Никси, если ты отдашь ее Ровнану, то, да помогут мне Боги, я превращу твою жизнь в ад.
– О, – она облизала губы, – в угрозах появился прогресс, не так ли? – она посмотрела на каждого из нас и подняла плечи к ушам. – Оой! – пропела она и подняла над головой пустые руки. – Я уронила ее.
Яра упала в воду. Отабия отпустила Трейгана, и он нырнул в воду за ней. Никси, Отабия и пугающая птица, которая, я все еще пытался в это поверить, была Клео, смотрели на меня широко раскрытыми глазами.
– Слушай Яру, – грубо сказала Никси. – Что бы она ни просила – ты выполняешь.
Прежде чем я успел что-то сказать, я понял, что, рассекая воздух, падаю в воду. Мое пальто немедленно стало моей кожей.
Я не знал, сколько Селки Джек захватил с собой в дом, но, по крайней мере, пятнадцать собрались у входа в катакомбы, вместе с русалками, которых было тридцать или около того. Селки и русалки разделились на две группы, готовые атаковать по первому сигналу.
Я плыл за толпой, не встречаясь с кем-то глазами. Трейган держал Яру на руках. Он был увлечен разговором с Фиалками. Яра чуть повернула голову, но ее лицо исказилось от боли. Ее ищущий взгляд остановился, когда она увидела меня.
«Сделай это,» – сказала она мысленно.
«Сделать что?»
«Обескровь меня над могилами.»
Какого черта? Ллойд не говорил мне об этой части плана. Хоть я и говорил, что не хочу ранить ее. Никси сказала, что я должен делать все, что попросит Яра, но это не может быть, именно тем, что она имеет в виду.
«Ровнан! – позвала Яра. – Ты должен, пока не стало слишком поздно.»
Я обернулся и посмотрел на стаю Селки. Дина и Ева стояли почти в первых рядах, и как все внимательно наблюдали за мной. Я обошел взглядом всех, чтобы каждый меня слышал. К счастью, они не слышали, как колотится мое сердце.
Кто-то должен отвлечь Фиалок и Трейгана, пока я забираю у него Яру. Мне нужно лишь несколько секунд. Достаточно времени, чтобы отнести ее в Катакомбы.
Никто кроме меня, Трейгана и Яры не мог благополучно туда вплыть. И все они это знают. Ни одна русалка не вздумает следовать за мной.
«Сделайте, что угодно, чтобы Трейган был от меня подальше.»
Ева повернулась к Дине и еще к нескольким. Через минуту они все кивнули, и Ева снова посмотрела на меня.
«Тебе лучше быть прямо за нами. Они поймут, что мы что-то задумали.»
Ева, Дина и четыре других Селки поплыли к Трейгану и Фиалкам. Андреа обернулась первой, ее тело напряглось, будто ожидала атаки. Ева сняла свой браслет и держала его перед собой. Я не понял, что она говорила, но настороженный взгляд Андреа смягчился.
Я кружил высоко, двигаясь, будто мимо всех плыву в Катакомбы, затем развернулся на сто восемьдесят и на всей скорости поплыл к спине Трейгана.
Русалки закричали и бросились вперед, но я был слишком далеко, чтобы слышать их. Я врезался в Трейгана одним мощным ударом. Ева и другие схватили Фиалку. Пока Трейгана отвлекали, Дина вырвала Яру из его рук. Я схватил у нее Яру и поплыл в Катакомбы так быстро, как мог, пока Дина и другие Селки пытались удержать Трейгана.
Яра вцепилась пальцами в мою грудь.
«Сделай это, – убеждала она. -
Пока они еще могут видеть. Порань меня.»
Я не хотел, но из-за сумасшедшего адреналина и хаоса позади нас, долго не раздумывал. И порезал ее руку от плеча до запястья. Кровь хлынула в воду вокруг нас.
«Спасибо,» – прозвучало в мыслях.
От ее руки потянулось красное и темно-синее облако. Дурная кровь гордоны, почти стала частью ее, потому кровь была обоих цветов. Ллойд был прав. Это не убило ее, но что если потеря крови это сделает? Я пробрался через могилы, мимо размытых каменных лиц.
Ворота были впереди, но солнце почти село. Там не было ни горгон, ни света сквозь ворота. Ворота не были открыты.
Яра коснулась моего подбородка. Она была будто куском льда в моих руках.
«Видишь, теперь ты можешь им сказать, что пытался. Моя кровь не вернет потерянные души к жизни. Ты был добр к своему виду.»
Ее глаза закатились, а веки дрогнули и закрылись.
Даже под водой мои глаза пылали. После всего, что я сделал и во что ее втянул, я все еще дорог ей. Ллойд говорил, что она испытает боль, какую никто из нас не сможет даже представить, и пройдет через эту боль, чтобы помочь мне в проявлении терпимости к кучке монстров, желавших ее убить.
«Мне жаль, – сказал я ей. – Мне очень жаль.»
Но какой смысл в моих словах, если она их не слышит?
Трейган налетел на меня, как разрушающий шар.
Яра вылетела из моих рук, и я ударился лицом о каменную статую. Голову разрывала боль. На секунду я подумал, что ослеп. Несколько мутных морганий спустя, я увидел осколки разбитых могил, оседающие на дно. Я тоже опускался, потрясенный и оцепеневший от удара.
Трейган схватил меня за волосы и потянул вверх. Я прижал руку к его горлу, и давил изо всех сил. Его вены взбухли, но он не отступал. Я вытянул когти другой руки и распорол кожу на его груди. Его пальцы зажали мои запястья.
– Я сломаю каждую кость в твоем бесхребетном теле.
Мне удалось вытащить руку из его хватки, но он щелкнул моим запястьем левой руки, будто это просто кусок коралла.
Я завыл в агонии и пытался уплыть, но он дернул меня назад.
– Ты бессердечный выродок. Увидимся в аду.
Одной рукой он сжал мне челюсть, а другую обернул вокруг головы. Он может сломать мне шею, и тогда все закончится. У него больше чем достаточно сил на это, и я заслужил. Ворота не были открыты. Я никогда не увижу Виенну снова. Мой брат ненавидит меня. Отец стыдится. Не было причины, ради чего мне стоило жить.
Это мой ад.
– Давай, – подгонял я.
Мягкий, низкий стон раздался под водой. Из глаз Трейгана исчезла ярость. Его хватка ослабла, и он отвернулся посмотреть на Яру. Она висела на руке окаменевшей русалки. И была такой бледной, что выглядела почти как эти могилы, но с золотистыми волосами. Трейган отпустил меня и поплыл к Яре.
Мое зрение вернулось, но голова пульсировала. Мне показалось, или это змея скользит по плечу Яры? Я подплыл, чтобы извиниться и убедиться, что змея мне показалась.
Но змея в ее волосах была настоящей. Более того, плавники Яры становились камнем. Самый большой страх Трейгана сбывался. Я не хотел видеть, как это происходит.
Хвост Трейгана превратился в ноги. Каждый из его знаков закрутился. Его кожа пульсировала темно-синим и серым. Он встал на колени рядом Ярой, отгоняя змею и убирая волосы с ее лица снова и снова.
Я опустился с другой стороны от нее.
Этот треск был худшим звуком, когда-либо услышанным мной. Окаменение дюйм за дюймом двигалось по ее хвосту, оставляя камни там, где должна быть жизнь.
Глаза Яры оставались открыты. Она и Трейган смотрели друг на друга, но я не старался услышать, о чем они говорили. Трейган покачал головой. Она потянулась и коснулась его щеки.
Когда он наклонился поцеловать ее, я отвернулся. Мой брат целовал родственную душу, прощаясь в первый и последний раз. Жизнь никогда не была к нему справедлива.
Другая рука Яры поднялась и коснулась моего живота, но она не посмотрела на меня. Она все еще смотрела на Трейгана. Камень дошел лишь до ее живота, но губы уже были каменными.
Двумя пальцами она коснулась груди и положила их на глаза. Она потянулась к Трейгану, когда ее руки и плечи с треском становились камнем. В это время ее пальцы, коснувшиеся его лица, тоже окаменели.
Мне не нужно было слышать Яру, чтобы понять ее последние слова к нему. Своим сердцем и душой она поделилась с ним. Он научил меня этому дарению, когда мы были детьми.
Низкий рев Трейгана всколыхнул воду около нас.
Я никогда не видел, как плачет мой брат. Его слезы становились камешками, как только появлялись. Он держал статую Яры в руках, покачиваясь вперед-назад, опустившись лбом к безжизненной статуе.
Я посмотрел вокруг, на все эти могилы, некоторые тянулись вверх, некоторые с широко раскрытыми глазами, или полуразрушенные. Что мы сделали? Не так должно было все закончиться.
Трейган посмотрел на меня.
– Вы с Ллойдом сделали это с ней.
– Я понятия не имел. Он сказал, что она хочет стать горгоной. Я не думал, что это может убить ее.
– И что в этом хорошего? Солнце село. Ворота не открыли!
Я посмотрел на темные, запечатанные ворота, и знал, что Виенна где-то на той стороне. Каждый вздох душил. Каждый раз, когда я моргал, я видел лицо Виенны, лицо, которого я никогда не коснусь и не поцелую вновь.
– Мне жаль Трейган. Теперь ты знаешь, каково это быть влюбленным. Если бы это Яра была с другой стороны ворот, и у тебя был бы единственный шанс вернуться к ней, ты бы им воспользовался?
Он не ответил. Он опустил голову на могилу Яры, не в силах отпустить неизменное. Мы все облажались. И никогда не вернемся домой.
Не знаю, как долго я смотрела на водопад. Цвета завораживали, но грохот от удара молнии, отвлек меня, и я, обернувшись, увидела стоявшую за мной сияющую женщину с цветами в волосах.
– Здравствуй, – сказала она.
– Здравствуйте.
Еще один раскат грома, и я, посмотрев налево, увидела, как грозный шторм рвался и рвал все на своем пути через темное пространство недалеко от нас.
– Люблю шторм, – призналась я. Что-то шевельнулось под водопадом, и это привлекло мое внимание. – Но свет и все эти цвета такие красивые.
Склизкая рыбка Кои, цвета рвоты принесенная неистовым прибоем упала к моим ногам. Ее глаза были выпучены, во рту виднелся крючок, чешуя отслаивалась.
– Мы можем ей помочь? – спросила я.
Женщина кивнула на водопад. Я подобрала рыбу и подняла ее к стене постоянно меняющихся цветов. Появилась дыра, и рыбка нырнула в нее. Крючок исчез, глаза Кои стали нормальными, а чешуя приняла здоровый золотистый отблеск.
– Вот так, – сказала я.
– Это просто, – согласилась она. – Ты тоже можешь войти.
Почему мне нужно пройти через водопад? Я посмотрела на себя. Мои ноги были камнем, безбожно крошащиеся на кусочки. Я снова посмотрела на водопад, и очертания хвоста появились в гребнях воды. Что-то разбудило воспоминания.
– Войди, – она держала край водопада, как занавеску. – Ты освободишься от боли.
Я заглянула внутрь, а мимо пролетела цапля и села на ветку розового дерева. Птица превратилась в женщину. Мою маму. Огромные белые крылья раскрылись за ее спиной, изгиб каждого пера мерцал оттенками розового и золотого. Она улыбалась. Я и забыла, какая она милая, когда улыбается. Ее глаза смотрели на что-то позади меня.
Я обернулась и посмотрела на шторм.
– Что если я не пройду сквозь водопад?
– Ты предпочтешь шторм? – спросила красивая женщина.
– Я люблю шторм. Кто-то сказал мне, что когда тучи рассеиваются, небо становится чистой страницей, ожидающей быть наполненной песнями солнечных лучей, лунной поэзией и историями, заложенных в звездах.
Кто меня этому научил? Передо мной промелькнуло лицо старика, но быстро поблекло.
– Иногда красота спрятана под завесой несчастий, – сказала сияющая женщина.
Поэма. Медуза. Тоненькая ниточка проскользнула в мыслях, и я ухватилась за нее. Порванное полотно моей жизни восстановилось. Тусклые воспоминания нашли путь ко мне.
Молнии и гром прекратились. Синие и серебристые облака распались, оставив созвездия бирюзовых звезд мерцать в небе. Над ними сияли две синие луны. Что-то в них казалось знакомым. Я почти увидела широкий нос, появившийся за группой звезд образующих созвездие Большого Пса. Слабый контур тела появился ниже призрачного лица. В небе появился синий хвост. Переливающаяся чешуя мерцала с возможностями моего будущего.
– Трейган, – прошептала я.
Я посмотрела назад, дальше между ними: моя мама, сирена, потрясающий ангел, и Трейган, моя истинная любовь.
Медуза подошла ко мне ближе.
– Тебе нужно выбрать.
– Я хочу быть русалкой.
Ее смех заставил дрожать водопад и звездное небо, все вокруг нас расплывалось.
– Я говорю о выборе между ангелом или покоем. Ты не вернешься к жизни. Ты умерла.
– Что?
– Итак? – улыбнулась она.
– Я знаю, кто вы. Вы создали новый мир с тремя новыми видами созданий.
– Больше чем три, – поправила она. – Ты не видела других миров.
– Видите, вы все это сделали, и потом говорите, что не можете отправить меня назад?
– Правила работают не так.
– Так создайте новые правила, Медуза.
Она посмотрела на водопад, будто могла бы рассмотреть такую возможность. Я продолжала стоять на своем, пока был шанс.
– Вы хотели, чтобы я стала вам заменой. Что ж, я здесь. Вы нуждаетесь во мне. И ваши сестры тоже. Я единственная девушка, являющаяся смесью монстров. Я сделаю это. Отправьте меня назад.
Она снова посмеялась.
– Ты уникальное объединение столь многих видов крови. Твои инстинкты были бы в постоянной борьбе друг с другом: тепло и холод, свет и тьма.
– Они уравновешивают друг друга, – сказала я, вспомнив теорию дяди Ллойда. – Я идеально подхожу. Когда-то человек, теперь горгона, как и вы. Вы создали сирен, Селки и русалок. Я смесь их всех. Меня интересуют все их стороны.
Она засияла ярче, если это было возможно.
– Ты отказываешься от шанса попасть в рай, лишь бы вернуться к жизни в темноте как горгона?
Я почувствовала себя сильной и умной. Даже больше, чем когда была жива.
– Я все еще отчасти русалка. Мне нужно солнце, – она вздрогнула, а я подняла руки. – Единственными горгонами, заточенными в гроте, были вы и ваши сестры. У вас с Посейдоном есть дети, которые в другом мире могут странствовать и на земле, и под водой, верно?
Она кивнула.
– А значит, проклятие меня не коснется. Мне не придется жить в гроте, но я бы согласилась там появляться, ведь я нужна Стено и Юриэль. Сила троицы восстановится в обмен на возвращение меня к жизни. Это сделка.
Она снова усмехнулась. Женщина то ли улыбалась, то ли смеялась над всем.
– Ты идешь на это лишь ради любви.
Я тоже улыбнулась.
– А не так ли все это началось? Вы с Посейдоном сломали и обогнули все правила и создали новые, и все из-за любви.
Стебли с цветами в ее волосах обвили голову, а некоторые лепестки закрылись или опустились к ее ногам.
– Ты должна знать, я не имею никакого отношения к проклятию. Видеть, как мои дети страдают, разлученные с домом, заставляет мою душу плакать. Мои сестры были разгневаны и жаждут мести веками. Я не могу контролировать их действия.
– Тогда отправьте меня назад. Если у них будет третья часть, они будут счастливы и откроют ворота. Все в выигрыше.
– Из твоих уст это звучит просто.
– Давайте же, Медуза. Отправить меня в водопад вечного мира и излечить так пожалуйста, а разобраться, как вернуть мою душу назад в тело невозможно? Сомневаюсь.
Ее жемчужные брови поднялись.
– Ты напоминаешь меня в молодости. Упрямая, пылкая, готовая на все ради любви. Это любовь помогла мне достичь величия. Мои сестры, Посейдон, мои дети, они подарили мне смысл жизни.
– Тогда отправьте меня назад. Дайте мне шанс сделать что-то значимое. Во имя любви.
– У меня нет такой силы.
Я посмотрела на небо, где когда-то сиял небесный образ Трейгана. Не было ничего кроме черного неба. Водопад исчез. Мы одни плыли в безграничном море темноты. Медуза засияла ярче солнца, но она не могла вернуть мне мою жизнь.
По словам дяди Ллойда и Лиоры, Медузе сейчас следовало бы согласиться на сделку. Я не могла сдаться. И не приму отказа. Должно быть, я упустила что-то важное.
Секундное сияние отвлекло мое внимание. Под кожей горла Медузы находилась маленькая сфера.
– Моя жемчужина, – вздохнула я.
Она опустила голову и коснулась ее пальцами.
– Нет, моя.
Трейган сказал, что Посейдон подарил жемчужину истинной любви Медузе. Она олицетворяет вечную любовь, как между мной и Трейганом. Для меня это было открытием, и я молилась, чтобы я была права. Ничего из этого не было бы возможным без Трейгана. Я бы никогда не обратилась, никогда не научилась бы любить русалок и никогда не нашла бы родственную душу. Трейган был моим Посейдоном. Он сказал, что я сделала его сильнее, но он дал мне такую силу и любовь, которую я не могла вообразить. Вместе мы могли бы сделать все.
– К счастью, вы знаете, у кого хватит силы вернуть меня назад, – я приблизилась к Медузе. – Я хочу поговорить с Посейдоном, пожалуйста.
Она сомкнула глаза наполненные звездами. Лучи цветного света вырвались из кристальной жемчужины на ее шее и отбросили меня назад.
Рядом с Медузой появился мужчина в три раза выше роста Панго. Он был прозрачным, эфирным. Он заговорил таким глубоким голосом, что это сотрясло радужно-раскрашенное небо и воду, окружавшие нас.
– Да, любовь моя.
Медуза прислонилась к широкому плечу и погладила его бороду. Цветы в ее волосах снова расцвели.
– Посейдон, это дитя хочет достичь величия и помочь нашим мирам. Поможешь мне отправить ее обратно?
Сказать, что он был устрашающим, было бы преуменьшением. Он изучал меня своими зловещими, серебряными глазами. Волны с белыми шапочками вспенивались каждый раз, когда он моргал.
– Почему ты хочешь вернуться в такое беспорядочное место? Эти миры стали трагическими историями.
Мой голос задрожал.
– Я хочу помочь написать лучшую версию.
Он и Медуза посмотрели друг на друга, и она улыбнулась. Посейдон поднял свой сияющий трезубец над моей головой, но я вытянула вперед руку.
– Подождите! – вскрикнула я. – Если вы отсылаете меня обратно, я бы хотела кое о чем попросить.
Мои зубы болели от того, что были сильно сжаты.
Я не смог защитить Яру. Как защитник, я провалился. И подвел моих людей.
Ровнан уплыл, держась за сломанное запястье. Как я покажусь другим? Как я встречусь с ними? Как я скажу им, что никогда не вернемся домой? Пусть Ровнан им все скажет. Мне больше нечего сказать. И нечего им дать.
Я так же мог превратиться в камень. Все, что я мог делать, это вцепиться в Яру, надеясь, что все это просто ночной кошмар. Ее пустые каменные глаза смотрели на меня. Моя челюсть дрожала, и я не мог это контролировать, когда мои каменные слезы тонули в воде вокруг нас. На ее каменной груди я выводил «я люблю тебя». Каждый вдох все больше пробивал дыру в моем сердце.
Это сделал мой собственный отец. Яра была права, мы не должны были верить ему. Почему я ему верил? Почему я позволил ему и Ровнану войти в дом? Я держался от них подальше все эти годы и не должен был позволять им вернуться в мою жизнь. Я должен был сбежать с Ярой. Миллион вещей я должен был сделать по-другому.
Я должен был пожертвовать собой.
Я наклонился и лбом коснулся ее. Первая трещина была такой тихой, что я подумал, мне показалось.
Вторая трещина пошла зигзагом вниз по ее лбу, и дальше по середине носа, как на фарфоровой маске. Я перестал дышать, когда увидел плоть под трещиной.
Ее руки пошли трещинами, кусочки камня выстреливали в воду. Я стал очищать слои камня с ее лица, не веря глазам. Ее кожа. Она открывалась все больше и больше, пока я по кусочкам убирал осыпающийся камень.
До того, как она открыла глаза, я был уверен, что сплю, или у меня галлюцинации. Я аккуратно очистил осколки с ее ресниц, открывая длинные, янтарные солнечные лучи.
– Яра?
Она улыбнулась. Я стоял на коленях и убирал камни с ее груди и живота. Мое сердце стучало, как отбойный молоток, когда она пыталась двигать конечностями. Каждый треск и хлопок позволял больше движения. Она не умерла. Я не знаю как, но она жива.
Она села, наблюдая, как я очищал ее хвост от жесткой корки.
– Ты в порядке? – спросил я.
– Ммм, – она осмотрелась, подняв руки и пытаясь очиститься от белых и серых остатков. – Я так думаю.
Я смотрел на нее.
– Ты помнишь, что произошло? Помнишь свое имя?
Ее губы медленно растянулись в улыбке.
– Я Медуза, и я вернулась, чтобы разрушить Землю.
Я даже не мог представить, что отразилось на моем лице – шок, ужас, неверие. Но Яра засмеялась и бросила в меня кусок камня.
– Конечно, я помню, Трейган. Я твоя Ямабуки, и нам нужно открыть ворота.
Я прислонился к ней, как пес, который рад видеть своего лучшего друга. Она развернулась, прижавшись ко мне сильнее.
– Погоди, – сказал я, – ты просто лежи. Как такое возможно?
– Ты можешь перестать задавать так много вопросов?
Я обнял ее так сильно, что разлетелся оставшийся на спине камень.
– Я думал, что потерял тебя.
Земля начала дрожать, вспенивая воду в Катакомбах. Поток усилился, отталкивая нас назад ко дну океана и взбивая песок. Кружащиеся вокруг нас водоросли сорвали могилы.
Появилась тонкая линия белого света, будто между огромных дверей лифта, которые хотят открыться. И они распахнулись, быстро и широко. Путь домой был, наконец-то, открыт. Это было так ярко, что мы с Ярой прикрыли глаза. Последние восемнадцать лет Катакомбы были таким унылым местом, что я почти забыл их величие при открытых воротах.
Талус, один из горгон, плыл к нам навстречу. Его змеиный хвост позволял ему плыть быстрее, чем я когда-либо мог. Десяток змей шипели и скользили на его голове. Его пламенные глаза не встретились с моими, он смотрел только на Яру.
– Нет! – закричал я, встав между ними. Мой крик был заглушен водой. Я сильнее обнял Яру. Она потянулась и повернула к себе мое лицо.
– Трейган, все хорошо, – сказала она. – Ты должен отпустить меня.
Находясь между ней и Талусом, я одной рукой держал ее, другой отталкивая его.
– Забери меня! Я займу место Медузы!
Он блеснул неровными клыками, и змеи зашипели на меня.
– Отпусти ее. Она принадлежит сестрам.
Русалки и Селки проносились мимо нас, проходя через яркий свет ворот по пути домой. Некоторые остановились и зависли около нас, наблюдая за спором, или может просто из-за шокирующего взгляда Талуса. Восемнадцать лет никто из нас не видел горгон. Я почувствовал, как позади меня приплыли Фиалки, пока я спорил с Талусом. Яра отстранилась от меня, пытаясь выбраться из моих рук.
Я смотрел в пламенные глаза Талуса и просил:
– Я и чудовище, и человек. И знаю больше, чем она. Я сильнее. Возьмите меня вместо нее!
Каспиан за подбородок повернул мое лицо к себе.
– Трейган, отпусти ее. Что сделано, то сделано.
Мои эмоции утихли. Я с ненавистью смотрел на Андреа, пытаясь оставаться рассерженным.
– Нет! – прокричал я.
Талус вырвал у меня Яру, потянул ее за собой и проплыл через ворота так быстро, что у меня не было времени взглянуть на ее лицо в последний раз. Я качнулся вперед, в попытке следовать за ними, но Каспиан и Сиксел крепко взяли меня за руки.
– Я хочу поговорить с ней! Он не может просто забрать ее навечно.
Андреа взяла мое лицо в руки.
– Это ее предназначение, Трейган. Это было решено еще до ее рождения. Ты должен принять это.
Моя челюсть снова задрожала. Мои руки чувствовали холод и пустоту. Они только что держали ее, мое чудо, единственную девушку, которой хватило смелости любить меня. И единственную, кого когда-либо любил я. Как я мог позволить, чему-то столь ценному ускользнуть сквозь пальцы?
– Я даже не попрощался, – сказал я Андреа.
Она тихо пригладила мои волосы назад.
– Прощание сделало бы расставание еще тяжелее.
ДЕНЬ 20
Я запомнил каждую трещину, линию, изгиб и разнообразие цветов в каменной стене передо мной. Сидение перед входом в грот тридцать восемь часов позволило мне достаточно изучить кладку.
Я никогда не думал о возвращении в наш мир. Около десяти лет я планировал после Дня Троицы Восемнадцатилетних занять место Яры в гроте – или умереть. Я много раз пытался найти вход на земле и под водой, но ничего не находил. Я звал Стено и Юриэль, пока не охрип. Я молил родственников горгон, попросить сестер впустить меня. Ничего не сработало.
Дельмар появился из воды на краю скалистого склона. Он ничего не говорил, а просто встал на ровную землю и сел спиной ко мне, как и вчера. Я обошел и встал над ним, смотря на разделение океана. Половина, принадлежащая Селки, была темной и холодной, а наша – очень светлой и теплой; обе половины мерцали и наполняли жизнью.
– Как долго ты собираешься здесь оставаться? – спросил Дельмар.
– Сколько понадобится. Я все еще ее защитник.
Он подвигал туда-сюда хвостом цвета индиго.
– Она заняла свое место. Тебе больше некого защищать.
Я наблюдал, как у самой поверхности танцуют духи воды, подобно светлячкам на земле.
Дельмар глубоко вздохнул.
– Трейган, ты годами отказываешься от высоко ранга. Фиалки настаивают на том, чтобы ты стал Индиго. Они устроили праздник в твою честь.
– В мою честь? Скажи им, пусть чествуют Яру, Ллойда или даже Ровнана, если хотят. Я ничего не сделал, кроме как стоял, пока Яру приговаривали к вечному холоду и одиночеству в темноте.
Дельмар встал и посмотрел на меня.
– Благодаря тебе мы живем. Без водорослей мы бы погибли уже через несколько недель после закрытия ворот.
– Здорово. И какая у меня цель на сегодня? Годами собирал урожай, защищая Яру, убеждаясь, что все, о ком я заботился, здоровы и в безопасности. Нам больше не нужны водоросли. Все вернулись в наш мир. Я не смог защитить Яру, так какой цели я должен служить?
– А что насчет друзей? Они для тебя ничего не значат?
– Дел, ты не понял? В мирах толпы созданий, и всю мою жизнь я чувствовал себя одиноким. Я смирился, что у меня никогда не будет отношений подобных вашим с Кимбер. Я знал, что у меня никогда не будет девушки, жены, или кого-то, с кем я мог бы поделиться своим миром. Я принял свою судьбу. Но Яра изменила все. Она полюбила меня, даже злую и пугающую часть меня. И я хочу это вернуть. Это эгоистично? Знать, что она там, – я указал на грот, – и желать быть там, рядом с ней, неужели так много прошу?
Глаза Дельмара расширились.
– Ты бы выбрал жизнь в гроте, а не свободу?
– Чтобы быть с Ярой, да.
– Ты псих.
Он отвернулся, но я схватил его за руку.
– Что если бы Кимбер была там? Ты бы поселился здесь и провел бы здесь всю жизнь, думая, что ее похищение из мира солнечного света, красоты и свободы – это нормально?
Его глаза сузились. Он посмотрел на возвышающиеся булыжники грота.
– Нет, думаю, я бы взрывал это место, пока не пробился.
– Именно. И не думай, что у меня не было таких же мыслей.
Он положил руку мне на плечо.
– Но сейчас она одна из них. Вероятно, она не та Яра, в которую ты влюбился, а злобный монстр.
Я рассмеялся.
– Я всегда был злобным монстром, но она все равно меня любила.
Он наклонил голову, и его волосы закрыли лицо.
– Ты мой лучший друг. Я всегда поддержу тебя, каким бы сумасшедшим не был твой выбор. Но если они тебя впустят, я чертовски буду по тебе скучать.
Я кивнул. Он нырнул в воду и тут же выплыл на поверхность.
– Я буду появляться здесь каждый день, чтобы узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь. Может, однажды ты уйдешь отсюда. И не важно по какой причине.
– Было бы здорово, – ответил я.
Я смотрел, как он уплывает, размытым пятном цвета индиго у поверхности воды. Я сел, прислонился к скале и уставился на три солнца в небе русалочьего мира, считая разноцветные звезды вокруг них.
Слабое, но непрекращающееся жужжание становилось громче. Я посмотрел вниз и увидел какой-то маленький сверток у моих ног. Он светился на солнце. У меня дыхание перехватило. Я поднял его и сильно зажмурил глаза. Пожалуйста, не позволяй мне уснуть. Пожалуйста.
Я открыл глаза. Жемчужина все еще была здесь, мерцая на моей ладони. Я задержал дыхание и посмотрел на грот.
Яра.
Я медленно встал, боясь сделать лишнее движение, из-за которого она может исчезнуть, как мираж. Я подошел к ней, боясь моргнуть. Чем ближе я подходил, тем больше изменений замечал. Ее волосы стали прозрачными, подобно бриллиантам. Радужка глаз темной с отблеском серебра.
Несколько прекрасных минут мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я взял в ладони ее лицо, благодаря Бога, что могу видеть ее, касаться и все еще ощущать доносящийся аромат цветов яблони.
– Почему ты так на меня смотришь? – спросила она. Ее голос все еще был подобен арфе.
– Ты… Ты изменилась.
Она кивнула.
– Я смешанный монстр.
– Ты красива, – прошептал я. – Ты пристыдила Медузу.
– Шшш, Стено и Юриэль за свою сестру стоят горой.
Она подняла часть своих мерцающих волос и сзади на ее шее свернулась кольцом серебристая змейка, щелкающая языком. Яра подняла глаза и вздохнула:
