Текст книги "Запутанное течение (ЛП)"

Автор книги: Карен Аманда Хуппер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Она обвила меня руками и положила голову мне на грудь. Несколько минут мы просто стояли так, держась друг за друга.

– Это значит, ты простила меня? – спросил я.

– Простила тебя? За что? – она немного отпрянула назад и взглянула на меня, сжимая халат у себя на груди.

– За то, что не пришел за тобой раньше.

– Тут нечего прощать. Сейчас ты здесь, все остальное не имеет значения.

Я провел по ее мягкой щеке, прося каждого бога на небесах о том, чтобы все было по-другому, чтобы у меня было долгое будущее, вместо нескольких скоротечных дней.

– Это платье для меня? – спросила Яра.

Я снова поднял его.

– С чего ты взяла, что оно для тебя? Думаешь, на мне оно не будет хорошо смотреться?

Она засмеялась, блеск в ее глазах и живость в голосе начали медленно возвращаться.

– Не могу представить тебя в платье.

Мы по-прежнему смеялись, когда Яра встала и сдернула с себя халат. Она подняла руки над головой, пока я с трудом справлялся с ее сарафаном, пытаясь не пялиться на ее прекрасное обнаженное тело. В моей голове проносились отчетливые картинки того, что хотелось сделать с ней, но я сохранял над собой контроль и продел сарафан через ее руки и голову, спуская его ниже, пока он не прикрыл девушку. Мои руки задержались на ее запястье. Я одернул ткань, притворяясь, что расправлял невидимые складки.

– Что ж, желтовато-белый означает, что ты смущен, – произнесла она.

Я почувствовал, как мне стало еще больше не по себе, а она улыбнулась еще шире. Боже, как же я любил смотреть на ее улыбку, она была заразительной.

– Нам нужно на солнце, прежде чем оно зайдет.

– Ладно.

– Поднимемся на крышу?

– Крышу?

– Когда тебе было пятнадцать, я наблюдал за тобой, ты сидела на крыше своего дома. Я просил Коралин дать мне знать, когда ты сделаешь это снова. И ты делала. Много раз.

В ее глазах появилось недоумение.

– Я так делала? Не помню такого.

– Я хочу щелкнуть пальцами и вернуть тебе все твои воспоминания, – со временем большинство из них вернутся, но я никогда не смогу увидеть ее такой, полностью уверенной в себе, в своем прошлом… или будущем.

– Хорошо. Высасывающая воспоминания штука, но не мог бы Дельмар просто возвратить их мне? Или это не работает в обратную сторону?

– Если бы это было возможно, он бы уже это сделал.

– Ладно, тогда пошли на крышу. Может, это что-нибудь возродит в моем сознании.

Когда мы проходили через комнату с бассейном, Яра просвистела:

– Суперкласс.

Дельмар все предусмотрел. Половина бассейна была крытой, но окна высотой от пола до потолка пропускали очень много солнечного света. У нас было место, где отдохнуть или поплавать и не быть при этом обнаруженными шпионами. Не то, что бы я беспокоился о сиренах, разыскивающих Яру. Они были сыты по горло происходящим. Но если бы Джек понял, что мы бежали вместе, он бы отправился на наши поиски. Если Ровнан не мог пойти по моему следу, то Джек мог мистическим способом убедить какого-нибудь богатого жителя острова на поиски с самолетом. Но у нас все же был денек-другой, прежде чем Джек обнаружил бы нас. Не нужно сидеть взаперти, если в этом нет нужды.

Я шагнул на площадку перед бассейном, и Яра последовала за мной, изучая внешний вид дома.

– Ступеньки, лесенка или что-то еще?

– Что-то еще, – ответил я, водя рукой по воде в бассейне, будто мешая ее.

– Отлично. Могу я попробовать поуправлять водным подъемником?

Я взглянул на нее.

– Не знаю. Будешь долго погружаться, если не станешь крепко держать его.

– Ты не веришь в меня?

Я вздохнул про себя.

– Давай для начала разберем основы.

Она хрустнула пальцами и пожала плечами, готовясь к первому уроку по созданию водного моста. Мне не нужно было разогреваться, но я подготовил руки на тот случай, если ее первая попытка не будет успешной.

Но она оказалась почти безупречной. Она не заметила маленького наклона, который, в конце концов, врезался бы во внутренний дворик, но, когда я указал ей на это, она быстро все исправила и следовала моим указания безо всякого упрямства.

После того, как мы взяли одеяло, и еще одной попытки за едой и напитками, она стала прекрасно сама со всем справляться, и моя помощь была ей больше не нужна.

– Ты был прав. Мне это нравится. Вид оттуда замечательный, – она перекатилась на живот и положила подбородок мне на грудь. – Почему у нас не бывает солнечных ожогов?

– Одна из привилегий быть русалкой, – я лежал рядом, одна моя рука была за головой, другой я водил по ее плечам, стараясь не обращать внимания на заходящее солнце на небе.

– Я не могу этого сделать, – произнесла она. – Не могу забрать у тебя твои воспоминания. Ты должен понять, насколько для меня это будет невозможно.

Я провел пальцами по ее волосам.

– Если ты этого не сделаешь, Селки убьют тебя.

– Нет, если не найдут меня.

– Думаешь, они перестанут нас искать, если ворота не откроются? Они убьют нас обоих, и я не буду винить их в этом.

Ее голос дрогнул.

– Ты – все, что у меня есть, Трейган. Я не могу тебя потерять.

– У тебя есть друзья: Панго, Дельмар, Кимбер. У тебя есть Ллойд.

– Он лжец. Вся моя жизнь с ним была ложью.

– Кто тебе это сказал? – она отвернулась от меня, смотря на заходящее солнце. На ее спине появились новые отметки медных крыльев – отметка сирены. Я вздохнул. – Ты пила кровь сирен.

– Они обещали показать мне способ, чтобы все это исправить.

– И они это сделали?

– Нет. Они солгали. Как ты и говорил.

Я повернулся и обнял ее.

– Прости. Я должен был прийти туда раньше.

– Это не твоя вина. Все – мои родители, мужчина, которого я звала дядей, Ровнан – они все мне врали. Ты единственная правда в моей жизни, Трейган. Ты единственная душа в этом мире, кому я доверяю, а ты говоришь мне, что я должна помочь тебе забыть и оставить меня навечно. Как? Как я должна это сделать?

– Ты должна быть сильной.

– Ты тоже сильный.

– Я силен благодаря тебе.

Она облокотилась на меня и вдохнула сладкий аромат яблочного цветения. Я не знал, что еще сказать. Если все так сильно изменилось, я не знал, смогу ли сделать это. Моя работа была простой. Яра должна была обойти стороной все, что причиняло страдания. Я ненавидел себя за то, что поставил ее в такое положение именно сейчас.

– Мой… Ллойд, – произнесла она. – Он твой отец, верно? Он горгона, превращенная в человека.

– Да.

– Я хочу увидеть его. Я хочу, чтобы он понял, что я все знаю. Хочу спросить его, как мог он вести себя так, словно любил меня, и врать мне на протяжении четырнадцати лет.

– Он любит тебя. Он стоит в стороне от этой битвы. Он поклялся не принимать ничьей стороны. Ровнан и я просили его о помощи, хотя бы в наших случаях, но он отказал нам обоим. Мы его сыновья, но он сказал, что не будет вмешиваться в наши дела. Ты можешь ему доверять.

Она молчала, а мне так отчаянно хотелось услышать ее мысли.

– Пойдешь со мной? – спросила она.

– Я не упущу тебя снова из виду, пока не наступит конец.

– Не говори так. Конец. Мне не нравится, как это звучит.

Я кивнул.

– Идем, давай дадим моему отцу шанс объясниться. Он его заслужил.

Спустя несколько секунд после того, как мы уже проплыли сквозь воду, Ллойд стоял у задней двери, неистово махая нам, чтобы мы зашли в дом.

– Торопитесь! Торопитесь!

– Что случилось? – спросил я.

– Они где-то поблизости разыскивают вас двоих.

– Селки?

Он толкнул нас в дом и задвинул шторы.

– Селки, морские жители, сирены. Единственным заколдованным местом на этом острове является этот дом и место в двадцати футах вокруг него. Но если хоть один морской житель находился в воде поблизости, то он, возможно, уже учуял вас.

Яра уставилась на него, разинув рот.

– Взгляни на себя. Наконец-то перестал притворяться, что ты ничего не понимаешь, да? Ты мог защитить меня от всего этого. Мог защитить своего собственного сына!

На мгновение дядя Ллойд казался задетым, но потом он взглянул на потолок.

– Яра, нам с тобой нужно поговорить на верху. Трейган, следи за каждым, кто приблизится к дому.

– Мы можем поговорить прямо тут, – Яра скрестила руки на груди и села на диван.

Ллойд выпрямился.

– Что-то мне подсказывает, что у тебя есть несколько крепких словцов для меня, и я предпочел бы, чтобы ты сказала их мне лично, наедине со мной, не при моем сыне.

Яра взглянула на меня и кивнула. Он знал характер Яры. Я не винил его в том, что он хотел поговорить за закрытыми дверями.

Она пошла вверх по лестнице, а Ллойд следом за ней. Сначала крики Яры были такими громкими, что я заволновался, что сирены могли бы услышать их из своего гнезда, но через несколько минут, единственными звуками, которые я слышал, был звук их шагов надо мной.

Я молился, чтобы она простила его. Скоро они будут нужны друг другу как никогда раньше.

– Ты не мог знать, что я поверю в это! – я качала головой, пытаясь прояснить свой ум.

– Это правда, детка, – бурчал себе под нос дядя Ллойд.

– Ты говоришь, что твои больные почки и мамино больное сердце – это результат того, что ты держал меня подальше от горгон?

– И проблемы с легкими у твоего отца тоже. Стено и Юриэль дали ясно понять. Как только мы стали людьми, нам было запрещено вмешиваться в дела подводного мира. Но мы вмешались, поэтому нам пришлось столкнуться с последствиями.

Я села у ножки кровати рядом с ним.

– Как они могли… Как это вообще возможно?

– У сестер есть друзья рангом повыше. Бог Посейдон. Он дал нам жизнь. И он с легкостью может забрать ее или заставить нас страдать.

Моя злость постепенно утихала, появлялось все больше вопросов.

– Что ж, если ты не на стороне Ровнана, тогда почему ты позволил ему быть так близко отсюда? Ты знал, что Селки хотят убить меня.

Он подошел к моему туалетному столику и открыл верхний ящик.

– Ты чертовски симпатичная. Я знал, что чем ближе он станет тебе, тем сложнее ему будет следовать плану Джека, – он протянул мне ожерелье из камня. – Вот, ты потеряла это. Нашел по дороге между нашими домами. Всегда держи его при себе, слышишь?

Я открыла кулон и взглянула на выцветшее фото своих родителей.

– Ты и мой отец наложили на меня заклятье, действующее восемнадцать лет. Я понимаю, почему это плохо. Но что сделала такого ужасного моя мама? Она ведь хотела, чтобы я жила с горгонами.

– Где, черт возьми, ты этого набралась? Она хотела сделать все, что угодно, лишь бы удержать тебя подальше от этой пещеры.

– Она ненавидела меня. Отабия показала день моего рождения. Она хотела, чтобы я никогда не рождалась.

Ллойд фыркнул и провел пальцами по своему щетинистому подбородку.

– Слушай, я не знаю, что показала тебе Отабия, но Клео делала все, на что было способно ее убитое горем сердце, чтобы защитить тебя. Именно она придумала бежать отсюда и спрятать тебя. После того, как не стало твоего отца, она боялась, что тоже умрет, и у тебя никого не останется. Тогда горгоны в любом случае нашли бы тебя и забрали. Она вернула тебя обратно и отправила Никси к Андреа, чтобы посоветоваться с ней. Они встретились с Трейганом, попросили его быть твоим телохранителем и идеально спланировали твое превращение. Она знала, что зашла слишком далеко. Знала, что это убьет ее, но все равно делала. Твоя мать была уверена, что достаточно людей поклялись присмотреть за тобой, когда ее не станет.

Я не могла вымолвить и слова. Я лишь рассматривала крошечное, выцветшее фото улыбающихся родителей и хотела, чтобы их любовь ко мне не была таким же блеклым воспоминанием в моем сердце.

Дядя Ллойд прокашлялся.

– Я хотел сказать тебе, но не мог. Если бы я вмешался, то тоже мог умереть. Ты бы осталась одна. Ты была ребенком. Мы все хотели, чтобы у тебя было обычное детство. Настолько нормальное, насколько могло быть, учитывая обстоятельства.

– Я думаю, она пыталась сказать мне что-то.

– Твоя мама?

Я кивнула.

– Я видела и слышала ее дважды с тех пор, как превратилась.

Дядя Ллойд взглянул в угол комнаты, а затем обратно на меня.

– Уверена, что это была она?

– А кто же еще это мог быть?

Он почесал шелушащуюся кожу руки и выглядел хуже, чем когда-либо.

– Лиора. Она проверяла тебя несколько раз. Мне нужно было знать, что с тобой все в порядке.

– Ты можешь говорить с ней, когда захочешь?

Он улыбнулся.

– Ты единственная, с кем она общается за все время.

– Что? – выдохнула я.

– С тех пор, как ты появилась на острове, она наблюдала за тобой. Когда ты была ребенком, твой разум был открыт для нее. Она начала учить тебя, стараясь подготовить к шумихе Дня Троицы Восемнадцатилетних. Воспоминания о твоих с ней занятиях были стерты после твоего обращения. Ты думаешь, кто сделал тебя Желтой?

От удивления я широко раскрыла глаза.

– Лиора сделала меня Желтой? Как?

– Она была Фиалкой. Чертовски сильной. К тому же умной. Господи, я любил эту женщину. Она могла предугадать мои ходы в игре в шахматы на десять шагов вперед, – он снова взглянул в угол комнаты и улыбнулся. – Лиора была там, когда Дельмар обратил тебя. Она хотела быть уверенной, что все пошло правильно. Он не мог ее видеть, разумеется, и ей было немного обидно, что ты не сохранила в памяти все, чему она учила тебя о морском народе. Однако, к тому времени она уже даровала тебе статус Желтой.

– Почему Желтой?

– Она знала, что ты научила бы остальных паре-тройке вещей о любви и верности.

У меня было очень много вопросов, но я боялась, что ответы причинят дяде еще больше боли. Он уже держался за колени, словно боль в них была больше, чем обычно.

– Ты можешь умереть из-за того, что рассказываешь мне все это?

– Возможно. Но тебе уже восемнадцать. У тебя есть дом, новая семья. С тобой все будет хорошо. И не важно, что случится со мной.

Мысль о том, чтобы потерять его, и тот факт, что все эти годы он был болен из-за нее, казались душераздирающими. Слишком много людей пожертвовали собой ради нее. Я была недостойна всей этой боли и страданий. Это должно прекратиться.

– Трейган не займет мое место. Я не допущу этого. Скажи, что мне нужно сделать, чтобы стать сестрой горгонам и жить с ними.

Он засмеялся, причем смех его был громким и глубоким, идущим будто из живота.

– Ты не допустишь этого? Хах.

– Нет. Не допущу. И я не понимаю, как ты мог. Он же твой сын.

– Яра, ты забываешь, что я горгона. Я знаю, как они мыслят. Трейган никогда не смог бы занять их место. Вся троица должна состоять из девушек.

У меня сбилось дыхание.

– Тогда почему ты позволил Трейгану верить в это все эти годы?

– Он никогда не говорил мне об этом. Ни слова. Он никогда не спрашивал моего мнения и не просил помощи. Возможно, беспокоился о том, что случилось бы, если бы я вмешался еще раз. Он, твоя мать и Андреа придумали этот дурацкий план. Лиора сказала, что Трейган впервые почувствовал, что у него есть цель. Он, наконец, смог помочь кому-то, а не навредить. Я оставался в стороне от этого, поэтому жил достаточно долго, чтобы вырастить тебя. За это время Лиора подготовила тебя к тому, что нужно сделать.

– Но я понятия не имею, что нужно сделать.

– Нет, знаешь. Глубоко внутри ты знаешь. Ты уже сделала первый шаг, добровольно вызвавшись занять место Медузы. Это самая важная часть жертвоприношения.

– Что еще я должна сделать? – и снова он сосредоточил взгляд в углу. Комната стала казаться теплее и меньше, словно воздуха в ней было недостаточно для нас двоих. – Почему ты смотришь туда?

– Лиора, – сказал он, но это не был ответ. Он говорил с ней. – Думаю, сейчас самое подходящее время.

Я отчаянно искала в комнате любые признаки света, светящейся сферы, хоть чего-нибудь, но это была лишь моя комната. Без единого признака духа.

Дядя Ллойд встал.

– Идем, леди, мы сделаем это в моей комнате.

Мы встали напротив одной из дядиных вырезанных из дерева панелей. Русалка, похожая на ту, что была внизу, была вырезана еще более замысловато. У меня возникло какое-то смутное видение разговора с женщиной, но затем оно исчезло.

– Как я раньше этого не заметила? – спросила я. – Русалка во всех твоих вырезанных фигурках – это Лиора.

– Ты не так много помнишь об этих фигурках, не так ли?

Я покачала головой.

– Что ж, тогда, – он прокашлялся и прохрипел, прислонившись к портрету. – Это может показаться неестественным, но отнесись к этому с пониманием. Через минуту она будет выглядеть более похожей на живую. Сосредоточься на ее глазах, – он заговорил на языке, который я не понимала и, казалось, читал стихотворение, когда проводил пальцами вдоль гребней и волн, которыми оказались волосы русалки.

– Я бы спросила, шутка ли это, но учитывая последние пару недель, что-то внутри подсказывает, что ты серьезно болен.

– Уверяю, Лиора готова показать тебе что-то, что никогда не видела ни одна живая душа. Помни все, что ты умеешь. Храни это не только в своей памяти, но и в душе. Это невероятно важно для того, чтобы выжить в День Троицы Восемнадцатилетних. Я объясню оставшееся, когда ты вернешься. Ей уже не терпится, – он произнес одно, последнее предложение на отрывистом, незнакомом языке, а затем отошел от портрета в сторону.

Я сделала глубокий вдох и уставилась на вырезанные из тика глаза напротив меня.

Когда яркий аметистовый свет погас, я выдохнула. Я видела жену дяди Ллойда на фотографиях, развешенных по всему дому, но она выглядела как человек. Сейчас она была русалкой-Фиалкой, красота которой захватывала дух, движение глаз, тела и жизнь.

В ее глазах отражались плывущие облака, мою грудь стянуло, прежде чем я смогла понять, что происходит.

Я была Лиорой, стоящей напротив водопада. Но в отличие от моих занятий с Трейганом, я могла отделиться от Лиоры, даже если переживала ее чувства. Точно так же было с Отабией.

Напротив меня ревел сверкающий, разноцветный водопад. Его вершина терялась из виду. Вода шептала что-то прекрасное.

– Все, что тебе нужно, это пройти сквозь него, – произнес ангельский голос.

Как бы ни было сложно оторвать взгляд от великолепного водопада, Лиора все же повернулась к говорящему.

Та женщина светилась словно солнце. В волосах у нее были вплетены цветущие виноградные лозы. Ее кожа сверкала, как вода, искрилась оттенками розового, лилового, фиолетово-голубого, зеленовато-желтого и золотистого. Женщина улыбалась, и Лиора подумала о бледном полумесяце в летний вечер – один из тех редких случаев, когда солнце и луна одновременно видны в небе.

Лиора знала, что она достигла места между жизнью и смертью. Она знала, кто была та женщина, и понимала, чем была переливающаяся стена воды.

– Там, за стеной, чудесно, – говорила Медуза. – Ни боли, ни ненависти, лишь любовь и красота.

Лиора оглянулась и увидела хмурое небо. Красная молния пронзила серо-коричневые облака. Из грозного моря поднимались темно-зеленые волны и ударялись друг о друга. Из воды вылетела чайка, задушенная пластиковыми шестиблоковыми кольцами. Она упала на землю у ног Лиоры с выпученными глазами и скользкими от масла перьями.

Лиора перевела взгляд с раненой птицы на свой серебряный живот, покрытый метками аметистового цвета. Ее накрыло чувство пустоты, но она не понимала почему. Левая половина ее тела превратилась в русалку, правая – осталась человеком, но соединялись они вместе, как единое целое.

Она подняла чайку и отправила ее в водопад. Он разделился, словно занавеска и поглотил ее. На другой стороне глаза чайки тот час ожили, а пластик растворился. Она радостно вскрикнула и улетела прочь на сильных и здоровых крыльях.

– Так просто, – произнесла Лиора.

– Так просто, – согласилась Медуза.

Стоя у водопада, Лиора не видела, как жизнь мелькнула у нее перед глазами. Люди, которых она оставила, не сильно занимали ее мысли. Жизнь и все, кого она знала, были похожи на тоненькую ниточку, касающуюся ее щек, в то время как остальная ее часть была окутана пышным, теплым одеялом мира, любви и счастья. Крошечная ниточка могла с легкостью упасть незамеченной, но она чувствовала ее, мысленно ухватилась за нее и крепко держала.

– Мой муж и ребенок, – сказала Лиора Медузе. – Я не могу пока уйти.

– За ними присмотрят другие.

– Мой сын превратил меня в камень. Ты прокляла его, чтобы наказать меня. Он никогда не будет жить нормальной жизнью.

– Я накладываю проклятья на своих детей. Ты выбрала этот путь. Ты выбрала любовь горгоны.

– Мы не можем контролировать тех, кого любим. Ты знала, это правда, – Лиора указала на водопад. – Это твой рай. У тебя была любовь и дар предвидения для того, чтобы создать иной мир для всех твоих детей. Позволь и мне внести частичку, чтобы убедиться, что с моим сыном все будет в порядке.

Они обе взглянули на бушующую, поднимающуюся бурю позади нас.

Медуза скрестила руки перед собой.

– У меня нет возможности отправить тебя назад.

Разбитая, Лиора была бессильна, в ее голове видения светящегося водопада и волнующегося моря сменяли друг друга. Свет, тьма, затем снова свет. Она знала, должен быть способ связаться с Ллойдом и защитить Трейгана.

– Ангелы, – пробормотала она. – У людей есть ангелы. У нас тоже есть нечто подобное?

На лице Медузы появилась легкая улыбка. Она встала напротив Лиоры, повернувшись к водопаду. Сначала Лиора внимательно рассматривала глаза Медузы, полные отражений звезд, ожидая ответа, но затем она увидела что-то позади нее. Едва уловимые очертания лиц и тел пролетали сквозь воду. Лиора поняла, что это были души тех, кто не прошел полностью на ту сторону.

– Находиться между небом и землей намного сложнее, чем жить или умереть, – предупредила Медуза.

– Но они делают это, верно? Они нашли способ общаться и помогать живым.

– Некоторые, да.

– Я хочу быть ангелом, – сказала Лиора решительно.

– Ты уверена, Лиора?

– Да. Я найду способ обеспечить моему сыну хорошую жизнь, даже если это убьет меня, – она иронично посмеялась над своими последними словами, когда волна унесла нас в водопад.

– О, Боже мой, – выдохнула я, падая на пол в комнате моего дяди. Моя кожа казалась мне тяжелой и чужой. Деревянная панель вновь стала обычной, но я не могла перестать пристально смотреть на нее.

– Я могу лишь представить, – Ллойд сел на кровать и вздохнул. – Яра, ты хочешь открыть ворота?

– Разумеется, – сказала я, будучи еще в шоке от того, что пережила.

– Ты хочешь занять место Медузы?

Изображения темной пещеры, окруженной красным, бушующим морем пугало меня, но все хотят вернуться домой. Будут спасены сотни жизней. Я кивнула в знак согласия.

– Если бы для вас с Трейганом был способ быть вместе, когда все кончится, ты сделала бы все, что угодно, не важно, как ужасно и безумно это кажется?

Мое сердце забилось так сильно, что пульс отдавался в пальцах ног и рук. Мы с Трейганом и правда могли бы быть вместе?

– Да, я все сделаю!

Он сделал глубокий вдох и взглянул на пустое пространство позади него.

– Этого достаточно? Ты уверена, что она вспомнит, когда придет время?

Он спрашивал Лиору. Я не смогла услышать ее ответа, но какое отношение имело ее воспоминание со мной к открытию ворот?

– Хорошо, тогда, – произнес дядя Ллойд, – слушай внимательно. У Лиоры есть план. Мы вырастили тебя сильной, умной и готовой сражаться за то, что ты хочешь. Будем надеяться, мы проделали тщательную работу.

ДЕНЬ 14

Мы с Трейганом скрывались три дня.

Ночью вместе отдыхали в бассейне. Днем разговаривали, рассказывали разные истории, смеялись, смотрели фильмы, играли в игры, тренировали мои способности и выходили за границы физического наслаждения друг другом.

Чаще всего мы лишь касались и гладили друг друга, но несколько раз он позволил мне поцеловать его в шею, в плечи и в грудь. Его губы были под запретом, от чего я желала их еще больше. Дважды я пыталась подкрасться к его губам, но он всегда сдерживался, и это сводило меня с ума, потому что я никогда не могла держать себя в руках.

Мы играли в игру, где писали пальцами слова или сообщения на коже друг друга. Вообще-то, это была моя игра. Он лишь составлял компанию иногда неохотно, до тех пор, пока я не начинала зевать. Тогда он писал большое предложение, начинающееся на моей шее и заканчивающее у пальцев ног. Я ни разу не разгадала ни одно из них. Моя голова переставала соображать уже к половине его послания.

Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько близкой к кому-либо, но мне нельзя было говорить Трейгану о нашем плане. Я даже не могла рассказать ему, о чем мы говорили с дядей, потому что беспокоилась, что любые детали вызовут еще больше вопросов. Вопросов, которые могут выдать правду, которую я должна скрывать от него.

Трейган уже несколько раз ненавязчиво спрашивал, хорошо ли все прошло, объяснился ли Ллойд, злюсь ли я еще, доверяю ли дяде снова. Дядя Ллойд посоветовал мне обращать все в форму вопроса, потому что я не могла лгать.

– Если бы я не доверяла ему, почему бы тогда я согласилась наложить на дом чары? – я оглядела комнату, но не увидела никакой разницы. – Думаешь, оно действует?

– Без понятия, – Трейган пожал плечами. – У меня никогда не было отцовской вспышки для заклинаний. Будем надеяться, что я все сделал правильно.

– Ты знал, что у тебя может быть способность накладывать чары, но ты никогда не пробовал ее использовать?

– Всю свою жизнь я боролся против использования способностей горгоны. Если бы я мог убрать эту часть себя, то сделал бы это.

– Это возможно?

– Нет. Даже Ллойд, ставший человеком, по-прежнему имеет в себе частичку горгоны. Она в моих жилах, мышцах, коже, спрятана в моей душе. И нет способа удалить ее полностью, – он остановился. – Нам нужно поупражняться.

Я застонала и отвернулась. Нам не нужно было упражняться, но я не могла сказать ему об этом.

Он поднял мой подбородок.

– Тебе скучно от моих воспоминаний?

– Конечно же, нет. Просто я ненавижу тот факт, что ты до сих пор думаешь, будто я заберу их у тебя.

– Тебе придется, Яра.

– Ты продолжаешь так говорить, – я пожала плечами. – Но я способна чувствовать, когда тебе больно от этого.

Он обвил меня руками, специально дыша мне в шею.

– И, тем не менее, я буду писать на твоем теле столько, сколько ты захочешь. Хоть целый роман.

Мы дошли до той черты, где начинали чуть ли не заключать сделки. Он всегда мог убедить меня пойти тренироваться, заставляя физически почти таять. Я хотела было сказать «нет», но он оказывал на меня какой-то гипнотический эффект, от чего я чувствовала себя безоружной.

– Хорошо, но ты же знаешь, я это ненавижу. Как только сделаю первую удачную попытку, я закончу с этим до самого Дня Троицы Восемнадцатилетних.

– Идет.

Он сел на пол, и я переползла к нему на колени. Это была моя любимая часть, затишье перед бурей, момент спокойствия, прежде чем его взгляд затуманился. Он тоже понимал это, поэтому каждый раз ждал чуть дольше, держа меня и пристально глядя на меня. Между нами не было ни звука, кроме звуков дыхания. Желание поцеловать его душило меня. Каждая клеточка моей кожи кричала, зовя его губы, но мои желания оставались неисполненными. Это была самая ужасная часть.

– Следуй своим желаниям до самого конца, – говорил Трейган, – до тех пор, пока жажда не утолится.

Наши мысли слишком разнились по поводу того, чего я желала.

– Угу. Просто продолжай.

В его глазах пробегали серебряные и голубые облака. Наши души становились единым целым.

Это был день, изменивший жизнь Кимбер. Она была Красной, и выглядела едва на двенадцать лет. Из ее маленького розового ротика торчала палочка от леденца. Если бы я не проживала этот день на месте Трейгана, то засмеялась бы над каждым, собравшимся вокруг вертящейся стеклянной бутылочки. Прежде я видела эту игру в кино. Какой-то смешной способ заставить кого-то тебя поцеловать.

Трейган тоже так думал. Когда бутылочка указала на него, он не нервничал и не был взволнован. Он был мрачным. Он взглянул на Дельмара, который, будучи маленьким ребенком, выглядел милым и худеньким.

Трейган опустился на колени и пополз к середине круга. Остальные дети хихикали или подшучивали. Кожа Кимбер вспыхнула голубым, когда она вытащила изо рта розовый леденец и поползла навстречу Трейгану.

На доли секунды я вернулась в свое тело, в котором смотрела на россыпь веснушек на щеке Трейгана, но вспомнив его обещание, я вернулась обратно в облака в его глазах. Если мне удастся вытащить из него это воспоминание, мне никогда больше не придется браться за это снова. Это его огорчило. Ему было бы лучше не вспоминать об этом.

Губы Трейгана прижались к губам Кимбер, но что-то пошло не так. Я не погружалась в его память полностью. Воспоминания Трейгана и я реальная, сидящая у него на коленях, перемешивались. Прошлое и настоящее, снова и снова. Это очень сбивало с толку.

Ревность и желание накрыли меня, словно волны прилива. Я не могла поверить, что бывает так сложно сохранять контроль, или хотя бы просто оставаться в памяти Трейгана. Как Трейган, я почувствовала, как губы Кимбер превратились в камень, и услышала детский крик. Потом я снова стала собой, и ощутила тепло на губах и плоть между зубами.

– Яра! – паника в голосе Трейгана вернула меня обратно в мое тело, и я тяжело дыша, скользила зубами по его нижней губе. – Выплюнь! Сейчас же!

Кровь и слюна из моего рта капали на пол. Трейган отчаянно вытирал мои губы. Столкнув меня с колен, он резко поднялся на ноги.

– Выплевывай. Не глотай. Я принесу тебе воды.

Молодой человек побежал на кухню, пока я ползала на коленях. У меня закружилась голова. Золотистые прожилки на мраморных плитах расплывались. Что заставило меня прокусить его губу? Он научил меня питаться мысленно, без крови. Почему я его укусила?

Трейган заставил меня приподняться, держа стакан у моего лица.

– Сполосни рот и выплюнь. Господи, Яра, ты не можешь пить мою кровь. Пожалуйста, не глотай ее.

Я сделала, как он сказал, набрала в рот воды и полоскала рот. Я оглянулась с надутыми щеками.

– Просто выплюнь! Потом приберемся!

Я сплюнула в ближайшую вазу. Повторив весь процесс еще раз, я посмотрела на Трейгана, мои руки тряслись.

– Это что сейчас было?

– Твоя жажда крови проявилась слишком резко. Сирены могут пить кровь горгон, не раня их, но в случае с русалками, я не знаю, как это действует. Мы не можем рисковать.

– Бог мой, ты посмотри, что я с тобой сделала! – я практически продырявила его губу. И кровь текла по его подбородку.

– Со мной все хорошо. Как ты? – он осматривал мое лицо. – Открой рот.

– Ничего не произошло. Если бы часть меня превратилась в камень, я бы знала.

Он смотрел мне в рот, будто пациенту, у которого болело горло.

– Не понимаю, – сказал он. – Когда ты укусила меня, мои эмоции зашкаливали. У тебя во рту были моя кровь и слюна. Я не могу понять, как это не превратило тебя в камень.

– Может, у меня иммунитет, как у сирен, – я сложила губки и прикрыла глаза. – Поцелуй меня, и мы все поймем.

Он провел большими пальцами по моим щекам.

– Не шути на эту тему.

Но это все, что я могла сделать. Не говорить ему правду, повредить его губу и вынуждать его беспокоиться – все это будило во мне чувство вины.