Текст книги "Брэкстен (ЛП)"
Автор книги: К. С. Линн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Глава 11
Брэкстен
Утро наполняет торжественная тишина, когда мы с Джастисом и отцом сидим на крыльце главного дома, попивая кофе после завтрака.
Алиса ушла несколько минут назад с Райан и Ханной на экскурсию по ферме. Я сам хотел ее сопроводить, но когда моя племянница спросила, может ли она пойти с Алисой, я не смог отказать. Наверное, это в любом случае к лучшему. Мне нужно привести мысли в порядок после всего происшедшего с Ноксом этим утром.
Он ступил на опасную территорию и знает это. Не сомневаюсь, он сделал так, только чтобы напугать Алису, и мне неприятно это говорить, но у него получилось. Беспокойство, отразившееся на ее лице в ту долю секунды, все еще вызывает гнев, пронизывающий каждый дюйм моего тела.
Однако среди этого гнева присутствует и неоспоримое чувство вины, потому что в тот момент я также увидел страх в глазах брата. Страх перемен, страх перед неизвестным.
Страх остаться одному.
Все то, что, как я поклялся, он никогда больше не испытает.
Со всем этим мне предстоит разобраться, и скоро, но сначала…
Найти угрозу и устранить ее.
– Алиса начинает вспоминать, – делясь новостью, безотрывно смотрю на пейзаж передо мной.
Папина кресло-качалка останавливается, а Джастис поворачивает голову в мою сторону.
– Что она помнит?
«Он… он делал мне больно, Брэкстен. Он делал мне очень-очень больно».
Сжимаю кулаки до боли, испытывая жажду выплеснуть с их помощью всю накопившуюся ярость. Мне удается ее подавить, прежде чем отвести взгляд и посмотреть на брата.
– Ничего, что помогло бы.
С очевидным разочарованием он качает головой.
– И я хочу, чтобы так и оставалось.
Он напрягается, оглядываясь на меня.
– О чем, черт возьми, ты говоришь?
– Я не хочу, чтобы она вспоминала. Не после того, через что она прошла на моих глазах прошлой ночью. Мы должны разобраться с этим сами, понятно?
Джастис не отрывает от меня пристального взгляда, он хочет вступить со мной в спор, но то, что он видит во мне, заставляет его отступить.
Желваки на его челюсти ходят ходуном, а потом он с кивком сдается.
Отец вступает в разговор, беря его под свой контроль.
– Я взял на себя смелость отправить по факсу копию письма агенту Джеймсону. Он попросит криминалиста взглянуть на него. Посмотрим, посчитает ли он, что в той загадке есть доля правды, и, надеюсь, мы даже получим представление о том, с каким человеком имеем дело.
– Мы имеем дело с гребаным мертвецом, – скрежещу я зубами, зная, что это почти правда.
После прошлой ночи моя жажда мести лишь усилилась. Вспоминая испуганные крики Алисы, страх в ее глазах, когда она рассказывала мне, как этот ублюдок делал ей больно, моя жажда пролить кровь готова извергнуться, как вулкан.
Отец наклоняется с кресла-качалки, крепко сжимая мое плечо.
– Сынок, я знаю, ты злишься, и не виню тебя, но мы должны держать себя в руках. Ненависть – враг во всем, мы не должны позволять ей отравлять наши сердца. Нам нужно оставаться сильными и непоколебимо следовать плану.
– И каков план, папа? – Я с трудом сохраняю спокойствие. – Я не могу просто, бл*ть, сидеть здесь и ждать, пока Крейг и Райдер найдут ответы. Больше нет. Не после вчерашнего.
– Он прав, – вмешивается Джастис. – Этот мудак постучался в нашу дверь, и пришло время нам открыть ее… с заряженными стволами.
Мой отец поднимает руку.
– А ну-ка, подождите минутку. Я не предлагаю сидеть сложа руки. Сегодня утром я обсудил с Крейгом одну идею, которая у меня появилась, и он считает ее хорошей.
– Какая идея? – спрашиваю я.
– Завтра мы все, включая и Алису, отправимся на пикник в Оук-парк.
Я таращусь на отца с отвисшей челюстью.
– Ни хрена подобного. Это место будет битком набито людьми.
– В том-то и дело. Если этот ублюдок следит за нами, как я предполагаю, это будет хорошей возможностью поймать его. Крейг расставит людей по периметру парка. С ними и нами, глаз более чем достаточно, чтобы заметить кого-то или что-то необычное.
Обдумывая его слова, понимаю, что если бы целью был кто-то другой, я бы решил, что это хороший план, но речь идет не о ком-то, а об Алисе. Девушке, которую я поклялся защищать любой ценой.
Я качаю головой.
– Я не хочу, чтобы она вот так выставлялась на всеобщее обозрение. Я не могу так рисковать.
– Самое безопасное для нее, кроме пребывания здесь, – это быть на публике, – мягко возражает отец.
Джастис бросает на меня взгляд, и я могу сказать, что он перешел на другую сторону еще до того, как произнес это вслух.
– Он прав, Брэкс. Шансы на то, что этот засранец что-нибудь устроит, когда вокруг так много людей, невелики.
Потому что он – гребаный трус.
Иначе сам бы доставил то письмо. А также не причинил бы вреда такому хрупкому созданию, как Алиса.
– Как ты и сказал, мы больше не можем сидеть сложа руки. Пришло время сделать шаг, и, возможно, это он и есть.
Из меня вырывается резкий выдох, прежде чем я неохотно соглашаюсь.
– Тогда, решено, – провозглашает отец, вставая с кресла. – Мы идем на это с открытыми глазами и ясными головами.
Мы оба киваем.
– А теперь, если вы меня извините, я отправлюсь на поиски вашего брата и выясню, почему он не присоединился к нам за завтраком.
Упоминание о Ноксе отправляет мои и без того бурлящие эмоции в водоворот.
– Встретимся позже. – Похлопав каждого из нас по плечу, отец направляется к оружейному сараю. Там мой брат обычно прячется, особенно когда ему нужно выпустить пар.
– Я задавался тем же вопросом, – говорит Джастис, вытаскивая сигарету и закуривая. – Есть идеи, почему Нокс не явился к завтраку?
– Да, – отвечаю я, но больше ничего ему не даю.
Он приподнимает бровь, ожидая продолжения.
Решаю рассказать ему, зная, что он не отступит, и передаю события этого утра в сокращенной версии.
По лицу брата скользит хмурое выражение.
– Нокс так поступил?
Я киваю.
Нокс может быть мудаком, мы оба это знаем, но чтобы перейти черту, как сегодня со мной... это не просто необычно, это совершенно неслыханно. Возможно, именно поэтому это так чертовски больно.
– Он напуган. – Джастис выпускает струйку дыма. – Он не говорил серьезно.
– Я это знаю, а вот Алиса – нет. Ей незачем иметь дело с последствиями его поступка. Наша связь совершенно ее не касается.
– Ты прав.
Мой взгляд возвращается к нашей земле, я ищу ответы в единственном месте, которое когда-либо называл домом.
– Я больше не знаю, что делать, – признаюсь я. – Наша связь перестала быть прежней с тех пор, как ты ушел, но мы все равно были друг у друга. Я был у него.
– Теперь тебя у него нет? – Он произносит это скорее как вопрос, чем как утверждение.
Глядя на брата, подбираю слова к признанию, которое мне еще предстоит озвучить вслух.
– Теперь меня у него нет.
Правда заключается в том, что его поступок этим утром, укрепил то, о чем мы с Ноксом уже знали, но пока не были готовы признать. Мне ненавистно чувство, что я подвел его, что нарушаю обещание, которое никогда бы не нарушил, но я также никогда не ожидал встретить Алису.
Проснуться с ней в моих объятиях этим утром было лучшим гребаным чувством в мире. Ощущение ее теплой кожи, ее аромата... это заставило меня хотеть того, чего я никогда раньше не хотел.
Это также вызвало у меня самый сильный гребаный стояк, вот почему я сразу же метнулся в душ. Последнее, чего мне хотелось, чтобы она проснулась от того, что мой нетерпеливый член прижимается к ней, умоляя о вещах, к которым, я знаю, она не готова. Или то, к чему я думал, она не готова, но после сегодняшнего утра я уже не так уверен.
В сознании вспыхивает воспоминание о ее невинных голубых глазах, наблюдавших за мной, когда я дрочил в душе. Я услышал ее сразу, как только она вошла, и понял, что отступать некуда. Я ожидал, что она убежит, как испуганная лань, когда поймет, что я делаю, но она этого не сделала. Она осталась и наблюдала, и я устроил ей шоу, достойное гребаного Оскара.
Ее прелестные розовые губки были слегка приоткрыты, щеки пылали от желания, в то время как ее милые сосочки натягивали тонкий шелк ночной рубашки, просто умоляя о моем рте…
Мне потребовалось все мужество, чтобы не затащить ее к себе в этот чертов душ и не воспроизвести с ней вживую каждую порочную мысль, промелькнувшую у меня в голове.
– Ты на самом деле серьезно относишься к этой девушке, да? – Джастис почти удивлен.
– Да.
С каждым днем притяжение только усиливается, жажда превращается в нечто, чего нельзя отрицать. Я люблю трахаться так же сильно, как и стрелять, но могу с уверенностью сказать, что никогда никого не хотел так, как хочу Алису. И не только ее тело, но и всю ее.
– Слушай, я понимаю тебя. – Джастис выдыхает последнюю струйку дыма и тушит сигарету. – Несколько месяцев назад я был на твоем месте. И до сих пор борюсь с чувством вины из-за того, что ушел. Иногда по ночам это до дыр разъедает мою гребаную душу.
Его признание застает меня врасплох. Я знал, что поначалу ему было тяжело разрывать десятилетнюю связь, но и не думал, что он все еще корит себя за это.
– Не знаю, Брэкс, иногда я задаюсь вопросом...
– Каким? – напираю я, когда он замолкает.
Джастис смотрит на меня, и в его взгляде отражается то же раскаяние, которое чувствую я.
– Не принесли ли мы ему больше вреда, чем пользы, сделав то, что сделали.
Воздействие этих слов сокрушает меня, как тонна кирпичей.
– Что ты хочешь сказать, ты сожалеешь об этом?
– Никогда, – заявляет он. – Я никогда не пожалею о том времени, проведенном с вами, парни. Это не только сблизило нас, но и помогло всем пережить тот темный период.
Мне никогда не забыть той ночи, когда мы установили связь. Мы с Джастисом начали трахаться в гораздо юном возрасте, чем следовало бы. Когда мы впервые появились в этом городке, на всех троих стало бросаться бесконечное количество женщин. Даже намного старше нас.
Их тянуло к запретному.
Меня это никогда не беспокоило, потому что я использовал их так же, как они использовали меня. Они были моим спасением, маскировавшим мучения, которые жили внутри меня всю жизнь, полную боли. Я не мог насытиться.
В те ночи, когда мы с Джастисом брали то, что нам предлагали, Нокс оставался один. Зная о его прошлом, мы понимали, что он никогда не решится на этот шаг. Нет, если не покажем ему, какое удовольствие это может принести.
Предполагалось, что это будет только один раз. Одна женщина и мы трое, но в ту ночь мы увидели, насколько глубоко эти демоны проникли в нашего брата, и это привело в движение то, что навсегда изменило наши отношения.
– Хоть я и не жалею об этом, но нам следовало все хорошенько обдумать, – признает Джастис. – Подумать о последствиях, когда наступит время покончить с этим. Потому что теперь мы готовы двигаться дальше, а он снова остался один.
Я сглатываю то, что ощущается как тысяча гребаных бритвенных лезвий, каждое из которых режет мои голосовые связки.
– Так что же нам делать? Как ему помочь? Мы не можем просто повернуться к нему спиной.
– Конечно, нет. Мы будем рядом с ним, Брэкс, и нам нужно убедить его, что он нам по-прежнему нужен. Связь не прервется, нам просто нужно найти другой способ.
Что, если другого способа нет? Что, если Джастис прав и наш поступок действительно принес Ноксу больше вреда, чем пользы?
Быстро отбрасываю эту мысль прочь. Я пока не знаю как, но я все исправлю. Я исправлю это ради моего брата, потому что не оставлю его бороться в одиночку со своими демонами, ни за что и никогда.
Ради него я убью любого, даже если это будет последнее, что я сделаю.
Глава 12
Алиса
Солнечный свет заливает акры сельскохозяйственных угодий, а я наблюдаю, как Ханна Джей бросает цыплятам пригоршни корма. Все они бросаются врассыпную в погоне за крохотными шариками.
– Разве они не восхитительны, мисс Алиса? – Лицо девочки лучится благоговением, вызывая во мне схожие эмоции.
– Безусловно.
– Вот этого я зову Малыш Фрэнки. – Она указывает на самого маленького цыпленка, ковыляющего позади всех, стараясь не отставать. – Он самый младший, и его всегда оставляют позади, поэтому я стараюсь давать ему немного больше корма.
Спрыгнув с забора, она опускается на колени и кормит его с ладони, а другой рукой нежно гладит по головке.
– Нелегко быть таким маленьким, да, малыш?
Райан улыбается мне.
– Животные много для нее значат. Она очень о них заботится.
– Как замечательно.
Это говорит о сострадании, которое мы все могли бы больше проявлять в этом мире, даже к самым крошечным существам.
Ханна смотрит на меня, протягивая пакет с кормом.
– Не хотели бы вы их покормить?
Я колеблюсь, желая принять предложение, но боюсь, что, в конечном итоге, сделаю что-то не так.
– Давай, – подбадривает меня Райан, хлопая по плечу. – Это весело.
– Хорошо. – Улыбаясь, подхожу к Ханне и опускаюсь рядом с ней на колени. – Что мне делать?
– Протяните руку.
Я делаю, как она велит, получая пригоршню гранул.
– Теперь сделайте ладонь плоской, как блин.
Взяв меня за запястье, она направляет мою руку в загон, предлагая еду, которая лежит у меня на ладони.
– Идите сюда, – воркует она птенчикам. – Она не причинит вам вреда.
Три цыпленка медленно ковыляют к нам, склевывая корм с моей ладони. Кончики клювов щекочут кожу, вызывая у меня смешок.
Ханна Джей улыбается, волнение в ее глазах отражает мое собственное.
– Разве не классно?
– Очень, – соглашаюсь я.
– Папа Тэтчер всегда говорит, что животные – одни из лучших творений Бога, и они могут стать лучшими друзьями, когда вам это нужно.
Она смотрит на меня в ответ, будто знает, насколько мне мог бы пригодиться друг, ее мудрость так же велика, как и ее сердце.
– Хотите познакомиться с хрюшками? – спрашивает она.
– Я бы с удовольствием. – Я поднимаюсь на ноги, отряхивая с подола пыль.
– Сюда. – Она ракетой летит в сторону свинарника.
– Не беги, – кричит Райан ей вдогонку. – А то опять…
Ее фраза превращается в вздох, когда Ханна спотыкается и приземляется в большую кучу лошадиного навоза.
– Упадешь... – Райан в отчаянии закрывает лицо ладонями. – О, боже.
Я тоже морщусь, сочувствуя бедной девочке.
Ханна переворачивается и садится, ее лицо искажается от отвращения.
– Фу!
Не в силах сдержаться, мы с Райан хохочем. К счастью, Ханна не обижается, ее собственный смех смешивается с нашим.
– Мама, помоги. Это так мерзко.
Мы спешим к ней, поднимая ее на ноги.
– Вот почему я всегда говорю тебе не бегать, – мягко упрекает Райан. – Пойдем, тебе нужно принять душ и переодеться.
– А как же хрюшки?
– Им придется подождать. Ты ничего не будешь делать, покрытая с ног до головы лошадиным дерьмом.
– Но я им нужна, – возражает Ханна, явно расстроившись. – Если я не приду в обычное время, они будут беспокоиться.
– Что, если я составлю им компанию до твоего возвращения? – предлагаю я.
Ханна Джей смотрит на меня снизу вверх.
– Вы не против?
– Вовсе нет.
– Было бы здорово. Спасибо, мисс Алиса. – Она подходит ко мне, чтобы обнять, но потом передумывает. – Передайте им, что я быстро.
– Обязательно.
– И остерегайтесь Гаса, – предупреждает она, подняв указательный пальчик. – Иногда он может озорничать, но у него доброе сердце.
Я киваю.
– Гас. Озорник. Поняла.
– Ладно, пойдем, чтобы ты могла поскорее вернуться. – Райан берет Ханну за руку, одними губами говорит мне «спасибо», а затем направляется в сторону дома.
Я продолжаю свой путь к свинарнику, который расположен с другой стороны большого красного амбара. Там я нахожу четырех милейших розовых поросят, всех покрытых грязью.
– Ну разве вы не самые милые создания.
Один, хрюкая, подбегает ко мне. Опустившись на колени, осторожно протягиваю руку и глажу его, смеясь, когда он тычется своим грязным пятачком мне в ладонь.
– Ты такой же грязный, как Ханна Джей, может, тебе тоже нужно помыться.
В ответ он прыгает в лужу и обрызгивает меня грязной водой. Взвизгнув, я отскакиваю назад и, смеясь, отряхиваюсь.
Поросенок гарцует вокруг, явно довольный собой.
Я упираю руки в бедра.
– Дай угадаю, ты, должно быть, Гас. Ханна предупреждала меня о тебе. Наверное, мне следовало прислушаться, да?
Как раз в тот момент, когда поросенок убегает к своим друзьям, из амбара доносится шум, привлекающий мое внимание.
Любопытство толкает меня вперед, звук становится громче с каждым шагом. Добравшись до амбара, открываю большие двойные двери и ахаю от того, что вижу.
В закрытых стойлах стоят несколько лошадей, и при виде них весь мой мир вспыхивает новыми красками. Они все разномастные. Черные, коричневые, даже чисто белые. Некоторые проводят свой день за поеданием сена, в то время как другие отдыхают и спят.
Одна особенно выделяется среди других: животное беспокойно мечется в замкнутом пространстве, издавая беспомощное ржание. Душераздирающие звуки взывают к каждой частичке моей поврежденной души, притягивая ближе.
Я останавливаюсь перед воротами стойла и вглядываюсь в красивую мордашку, чувствуя некое родство с этим животным. Неуверенно поднимаю руку, но лошадь резко отшатывается. Моя рука замирает в воздухе.
– Все в порядке, – ласково успокаиваю я. – Я не причиню тебе вреда.
Наши взгляды встречаются на целую секунду, что придает мне смелости снова протянуть руку. На этот раз мне удается установить контакт, моя ладонь ложится сбоку шеи. От моего прикосновения беспокойство лошади мгновенно спадает.
– Вот так. Видишь? Бояться нечего.
Из ноздрей лошади вырывается прерывистое дыхание, ее глаза закрываются, когда я успокаивающе глажу ее по шее.
– Ох, будь я проклят...
Вздрогнув от внезапно раздавшегося голоса, оборачиваюсь и вижу отца Брэкстена, стоящего в открытом дверном проеме. Я быстро опускаю руку и отступаю от лошади.
– Простите.
В ответ на извинение он склоняет голову набок.
– За что, ради всего святого?
– Я ждала Ханну Джей и услышала лошадей. Я не хотела входить без разрешения.
Он отмахивается от моего беспокойства.
– Чепуха. Мой дом – твой дом. Я тебе уже это говорил.
На моем лице появляется улыбка, я благодарна за то, что не переступила черту.
Он жестом указывает на лошадь.
– Она тебе нравится?
– Очень. – Я поворачиваюсь обратно к невероятному животному и смотрю в ее блестящие черные глаза. – Как ее зовут?
– Лила, – отвечает мужчина, подходя ближе. – Это означает дикая и свободная.
Имя кажется довольно подходящим для прекрасной лошади.
Она вытягивает шею ко мне, снова ища моего прикосновения.
Я бросаю взгляд на Тэтчера, молча спрашивая разрешения.
Он кивает.
– Давай.
Приблизившись, я снова поднимаю руку, на этот раз поглаживая по морде и носу. Кажется, она настолько ищет утешения в прикосновениях, что нежно трется о мою ладонь, растапливая мое сердце.
Тэтчер ставит ногу на закрытую стойку рядом с нами, наблюдая за нашим общением.
– Ты ей определенно пришлась по душе.
Его слова мне нравятся.
– Думаете?
– Я знаю. Она никогда не подпускала к себе людей так близко.
Я хмурюсь, удивленная этим фактом, учитывая, какая она ласковая.
– Почему?
– У нее проблемы с доверием, она сильно страдала.
Я пристально смотрю на него, ожидая уточнения.
– Два года назад я забрал ее из приюта, – мрачно объясняет он. – Всю первую половину своей жизни она подвергалась жестокому обращению.
Эта информация врезается в мое сердце неописуемой болью.
– Ее собирались усыпить. Говорили, что она непослушная и ей нельзя доверять. Я не согласился и оказался прав. Она робкая, но не опасная. Все, что ей нужно, – это немного ласки.
Я смотрю на лошадь, пока глажу ее, с ненавистью осознавая, что ей пришлось перенести.
– Как кто-то мог причинить вред столь прекрасному созданию?
– Я задавался тем же вопросом.
Иная интонация в его голосе возвращает мое внимание к нему. В его глазах отражаются доброта и сострадание, он явно говорил не только о лошади.
– Иногда жестокость, с которой мы сталкиваемся, совершается без причины и повода, но я пришел к выводу, что даже самые мрачные времена могут привести нас туда, где мы изначально должны были быть.
Мой взгляд падает на его кисть с отрубленными пальцами, вспоминая, что ему тоже выпала изрядная доля страданий.
– Брэкстен рассказал мне, что с вами случилось много лет назад, – осторожно говорю я. – Мне жаль, что кто-то причинил вам боль.
Он одаривает меня грустной улыбкой.
– Жизнь в мире, где тебя определял цвет твоей кожи, была нелегкой. И все же я здесь, сорок лет спустя, совершаю полный круг с единственной женщиной, которую когда-либо любил, и воспитываю мальчиков, которых люблю так, как если бы они были моей родной плотью и кровью.
Исходящая от него гордость при упоминании о сыновьях дает чувство свободы, и я могу только надеяться однажды познать ее.
Отводя взгляд, прочищаю горло и говорю то, что уже давно должна была сказать.
– Мистер Крид, я очень сожалею о неприятностях, которые доставила вам и вашей семье. Я не хотела, чтобы так все случилось.
В воцарившейся тишине я пристально разглядываю свои сандалии.
– Может, ты ничего не доставляла. Может, беда привела тебя к нам.
От его слов я поднимаю голову, снова встречаясь с ним взглядом.
– Видишь ли, я верю, что у всех нас есть судьба, определенный путь, по которому мы должны следовать. Возможно, это твой путь.
Я размышляю о его словах, рассматривая такую возможность.
– Что, если я слишком заблудилась и сбилась со своего пути? – спрашиваю я, в реальности говоря о разбитом сердце. – Как я могу следовать ему, не имея прошлого, которое могло бы меня направить?
– Прошлое не имеет значения, дитя. Твоя судьба не позади тебя. Она впереди.
Сила его заявления проникает в мое сердце, пригвождая к месту.
Он придвигается ближе, нежно беря меня за плечи.
– Некоторые люди всю свою жизнь мечтают забыть свое прошлое, но ты… у тебя есть шанс начать все сначала. Быть той, кем хочешь. Твои возможности безграничны.
Его слова так наполнены пониманием, мудростью и наставлением, что дают мне надежду на будущее.
– Вы мудрый человек, мистер Крид. Теперь я знаю, откуда это у вашего сына.
Любовь в его глазах сияет так же ярко, как звезды в самые темные ночи.
– Ну, знаешь, как говорят. Каков отец, таков и сын.
Я улыбаюсь ему в ответ.
– Иди сюда, дорогая. – Он притягивает меня к себе, его руки заключают меня в теплые и любящие объятия. – Я знаю, что ты напугана, и не могу винить тебя за это. Ты через многое прошла, но бояться не нужно. Мой сын позаботится о тебе. Мы все позаботимся, потому что так и поступает семья.
Семья – то, что этот человек дал мне с момента моего прибытия к ним. От этого мир, в котором я очнулась, становится намного менее одиноким.
– Эй, старик, ты подкатываешь к моей девушке?
От игривого голоса Брэкстена мы с Тэтчером отрываемся друг от друга, мое сердце подпрыгивает от того, что он назвал меня своей девушкой.
– Нее, парень, – усмехается Тэтчер. – Просто выказываю ей немного любви, вот и все.
Он улыбается мне, все еще держа за плечи.
– Если ты меня извинишь, мне нужно уладить кое-какие дела.
Я киваю.
Как только он уходит, я поворачиваюсь к Брэкстену, стоящему у входа в амбар. Прислонившись к одной из дверей, он смотрит на меня так, что в животе порхают бабочки.
– Привет, – неуклюже приветствую я, теребя ткань сарафана.
– Страна Чудес, – отвечает он с дерзкой ухмылкой. – Что стряслось с твоим экскурсоводом?
– О, э-э... по дороге к поросятам она упала в лошадиный навоз.
Его брови удивленно приподнимаются, а затем из него вырывается хриплый смешок.
– Только этот ребенок умудрился бы угодить в лошадиное дерьмо.
– Для нее это было определенно не лучшим событием этого утра. – Улыбнувшись, заправляю за ухо прядь волос.
Он наблюдает за движением, веселье исчезает с его лица, оставляя на его месте нечто более эмоциональное.
– Видимо, остались только ты и я. Чем займемся?
Он не ждет ответа. Оттолкнувшись от двери, направляется ко мне, каждый его шаг плавный и решительный. Как у хищника, выслеживающего жертву.
Наверное, сейчас самое подходящее время сказать ему, что я должна быть в свинарнике и ждать Ханну Джей, но, кажется, я онемела, не говоря уже о том, чтобы шевельнуться. Его неистовый взгляд обездвиживает.
Это напоминает мне о сегодняшнем утре. Об овладевшими мной напряженностью и потребностью.
И я не знаю, что делать с этой напряженностью.
От которой я втайне млею всякий раз, когда Брэкстен рядом.
Чем ближе он подходит, тем в более бешеном ритме бьется пульс. Стук такой громкий, что в ушах ревет. Этот шум прерывается, когда Брэкстен останавливается возле меня, опираясь руками по обе стороны от моей головы, прижимая к воротам стойла, кажется, этот маневр вошел у него в привычку.
– Алиса, ты хоть представляешь, что делаешь со мной, когда вот так трахаешь меня глазами?
О, боже!
Жар пронизывает каждую мою клеточку, проносясь сквозь меня вихрем атомов. Я хочу извиниться, но в данный момент не могу связать ни слова. Не когда тепло его тела опаляет меня, его мужской аромат вторгается в мои чувства, его…
– Вот вы где!
Я поворачиваю голову в сторону стоящей у входа Ханны Джей, которая только что приняла душ. На ней джинсовый комбинезон в обтяжку, ковбойские сапоги и ковбойская шляпа – наряд достойный настоящего фермера.
– В свинарнике я вас не нашла и подумала, что, возможно, вы забрели сюда. – Ее взгляд перемещается на своего дядю и компрометирующую позу, в которую он меня загнал. – Дядя Брэкс, ты когда-нибудь слышал о личном пространстве?
Я прикусываю губу, не зная, смеяться мне сейчас или плакать.
Судя по пораженному стону Брэкстена, он, похоже, того же мнения. Оттолкнувшись от меня, он подходит к племяннице и переворачивает ее вверх тормашками, подвешивая вниз головой.
– А ты когда-нибудь слышала о том, чтобы не мешаться под ногами?
Ханна истерически хохочет, прижимая шляпу к голове, пока Брэкстен раскачивает ее взад-вперед.
Сжалившись, в конце концов, он переворачивает ее обратно и держит в своих объятиях. Она обвивает его шею маленькими ручками и смотрит на него с такой любовью и обожанием, что эти эмоции наполняют всю конюшню.
– Слышал, ты свалилась в лошадиное дерьмо, – говорит Брэкстен, не потрудившись скрыть своего веселья.
– Да, но теперь я безупречно чиста и готова закончить показывать мисс Алисе окрестности. Хочешь пойти с нами?
Брэкстен поворачивается ко мне.
– Вообще-то, я подумывал о том, чтобы взять мисс Алису на прогулку по тропе. Что ты об этом думаешь?
– Отличная идея! – взволнованно ахает Ханна. – Можем закончить экскурсию на лошадях.
На лошадях?
– Что скажешь, Страна Чудес? – спрашивает Брэкстен. – Готова прокатиться?
– Я бы с удовольствием, но… не знаю как. Я почти уверена, что никогда раньше не ездила на лошади.
– Все в порядке, я тебе помогу, – говорит Брэкстен. – Кроме того, Ханна поедет с тобой, а она профессионал.
– Конечно. – Ее уверенность подпитывает мою собственную.
– Давайте сделаем это.
– Здорово!
От волнения Ханна выпрыгивает из объятий Брэкстена.
– Мы седлаем Трикси? – спрашивает она его.
– Несомненно.
– А можно прокатиться на ней? – спрашиваю я, указывая на Лилу.
Брэкстен качает головой.
– Пока нет, но когда-нибудь.
Я киваю в знак понимания. Как бы сильно мне ни нравилась Лилу, я счастлива получить возможность покататься на любой лошади. Поцеловав Лилу в нос, направляюсь к Трикси, поглаживая ее, пока Брэкстен и Ханна ее седлают.
– Ладно, Страна Чудес. Ты первая.
Я подхожу и встаю рядом с Брэкстеном, чувствуя одновременно возбуждение и нервозность.
– Хватай это и держись крепче, – говорит он, передавая мне поводья. – Теперь вставь левую ногу в стремя.
Наклонившись, он показывает мне, где оно находится. После того, как я засовываю ногу в сандалии в стремя, Брэкстен подходит ко мне сзади, хватая за бедра, невинное прикосновение обжигает меня через одежду. Судя по твердой выпуклости, вдавливающейся в мой зад, он тоже не остался равнодушным.
Его рот приближается к моему уху.
– На счет три отрывайся от земли и перекинь правую ногу через седло. Поняла?
С трудом сглотнув, киваю.
– Раз, два... три.
В тот момент, когда я подскакиваю, он подталкивает меня. Мой сарафан задирается до бедер, но я слишком озабочена тем, чтобы не упасть, чтобы беспокоиться о том, что показываю.
– Ого, здесь намного выше, чем я думала, – нервно смеюсь я.
Брэкстен ухмыляется.
– Ты в порядке?
– Полагаю, что да.
Он поворачивается к Ханне.
– Хорошо, коротышка. Твоя очередь.
– Ага!
Схватив поводья, она подтягивается, как профессионал, хотя Брэкстен рядом, чтобы помочь ей перекинуть ногу через крупное животное. Она садится в седло передо мной, ее головка покоится у меня под подбородком.
Брэкстен подходит к лошади спереди и берет поводья.
– Готовы?
– Да, – хором отвечаем мы с Ханной.
– Поехали.
Он выводит лошадь из конюшни на солнечный свет. Глазам требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к ярким лучам, но как только это происходит, я восхищаюсь красотой окрестных земель, видя их совершенно по-новому.
– Разве не красиво, мисс Алиса? – озвучивает Ханна Джей, уловив мои мысли.
– Невероятно, – шепчу я, охваченная благоговением.
– Это точно.
При звуке голоса Брэкстена я опускаю глаза и обнаруживаю, что он смотрит на меня так, что я ощущаю себя такой же прекрасной, как окружающая нас природа.
Остаток дня мы гуляем, смеемся и создаем воспоминания, которые я буду лелеять вечно. Впервые с тех пор, как я очнулась в больнице, я чувствую, что нахожусь именно там, где мне предназначено быть.
