Текст книги "Дыши мной (ЛП)"

Автор книги: К. Р. Джейн

Соавторы: К. Р. Джейн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Мы буквально в пяти минутах от пляжа, и, клянусь, я чуть не испытала оргазм, просто ступив на песок. Прошло действительно много времени с тех пор, как я была на пляже, хотя это мое любимое занятие в мире. Я быстро сбрасываю сандалии, держа их в руке, погружая пальцы ног в теплый песок. Я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что ребята идут, и вижу, что они просто смотрят на меня с такими же ухмылками. И я почти уверена, что в их глазах сияют звезды.

Мужчины странные, думаю я, краснея от их взглядов.

– Вон там есть шезлонги, которые мы можем арендовать, – пищу я, указывая на ряды роскошных кресел с зонтиками перед кафе типа бара прямо на пляже.

Ребята, к счастью, выходят из транса, в котором они только что находились, и мы направляемся к стульям, заплатив служащему за полотенца и четыре шезлонга. Куэйд срывает с себя рубашку, и я начинаю буквально задыхаться, как собака во время течки. Мне неловко, но я не могу себя контролировать. Его пресс идеален, как будто его изваял Микеланджело, хотя я сомневаюсь, что даже он смог бы передать то совершенство, которое я вижу прямо сейчас.

Логан раздевается следующим, делая это медленно, очевидно, для моего удовольствия. Его пресс не такой глубокий, но его все еще можно облизать. С другой стороны, на его руки стоит посмотреть. Облизывание определенно продолжилось бы именно там.

Следующий Картер, хотя он ведет себя так, будто ему наплевать, что я смотрю. Он быстро снимает рубашку, и эффект от того, что они втроем вместе, заставляет меня растаять. Я не уверена, где Картер находит время для тренировок в своих путешествиях по всему миру, но на его тело стоит посмотреть. От всех этих золотистых мышц у моей леди мурашки бегут по коже. Он стройнее двух других, больше похож телом на пловца. И я. Здесь. Ради. Этого.

– Приземлись, девочка, – бесполезно говорит Куэйд, и я сглатываю. Я перегреюсь, если в ближайшее время не доберусь до воды.

Не позволяя себе думать достаточно, чтобы быть застенчивой, я снимаю свою маскировку и начинаю бежать к морю. Я испытываю облегчение от того, что у меня лишь слегка кружится голова, когда я иду. Я как раз собираюсь добраться до воды, когда меня подхватывает на руки Куэйд, его футбольная скорость оказывается, как нельзя кстати. Он бросает нас обоих в набегающую волну, и я превращаюсь в брызжущее месиво, когда мы выныриваем. Вода чертовски ледяная. Волны на мгновение успокаиваются, а затем мы с Куэйдом просто смотрим друг на друга.

– Ты спасла меня, – хрипло говорит он, его зеленые глаза впиваются в меня.

– Я спасла тебя? – Спрашиваю я, не понимая.

– Если бы ты не отправила мне письмо, я не знаю, что бы я делал.

Прежде чем я успеваю спросить его о чем-нибудь еще, Логан подходит к нам. Он оттаскивает меня от Куэйда как раз в тот момент, когда на нас обрушивается волна.

– Ладно, думаю, я достаточно остыла, – выдыхаю я, выплевывая изо рта соленую воду.

– Еще пять минут? – Умоляет Логан, и я смеюсь над тем фактом, что он говорит как маленький мальчик.

– Ладно, малыш, – нахально смотрю на него. По какой-то причине Логан краснеет от моего комментария.

– Сделай заметку, Логану нравится, когда его называют малышом, – поддразнивает Куэйд, и румянец Логана становится еще ярче.

Срань господня!

Ему действительно нравится, когда его называют малышом.

Я разражаюсь смехом, но это нервный, возбужденный смех, потому что у меня не было бы проблем назвать Логана "малышом", если бы мне дали такую возможность. Я оглядываюсь и вижу Картера, развалившегося на одном из наших шезлонгов. На нем темные очки, поэтому я не вижу его глаз, но я бы с уверенностью сказала, что он наблюдает за нами. Куэйд видит, куда я смотрю, и шлепает меня по заднице.

– Иди поговори с одиночкой, если хочешь, принцесса, – комментирует он, и я показываю ему язык, прежде чем отважиться вернуться на пляж.

По-видимому, я снова превратилась в подростка.

– Эй, – неубедительно комментирую я, стоя перед шезлонгом Картера, слегка дрожа от дуновения ветерка, овевающего мое промокшее тело.

Этот ублюдок приподнимает свои солнцезащитные очки, а затем просто насыщается моим телом. Я готова к отвращению с его стороны, возможно, к отказу, но все, что я вижу, это голод. Я плюхаюсь на сиденье рядом с ним и накрываюсь полотенцем, прежде чем совершить что-нибудь безумное, например, наброситься на него. Он милосердно опускает свои солнцезащитные очки обратно.

Официант приносит мне пинаколаду, и я медленно потягиваю ее, пока мы сидим в тишине. Картер возится со своим телефоном, пока я наблюдаю, как парни прыгают в волнах. Они оба арендовали доски, и мне весело наблюдать, как они отдаются на милость волн.

Разрушения эпичны.

– Как думаешь, ты когда-нибудь простишь меня? – Выпаливаю я, краем глаза наблюдая за выражением лица Картера.

– Ты хочешь поговорить об этом сейчас? – Немедленно отвечает он.

То, как он это говорит, настолько вкрадчиво, что мне импульсивно хочется сорвать с него солнцезащитные очки и встряхнуть его, просто чтобы получить реакцию. Как я могу постоянно чувствовать себя на грани срыва, а он даже не притворяется затронутым вообще?

Если не обращать внимания на его реакцию на мое тело секунду назад, тон его голоса и общий язык тела такие, как я все это себе представляла.

– В последнее время я стала убежденным сторонником того, чтобы не тратить время впустую, – вызывающе говорю я ему. Особенно когда оно у меня заканчивается, добавляю я про себя.

Он просто смотрит на меня, или, по крайней мере, мне кажется, что он смотрит на меня, поскольку я все еще не могу видеть его глаз через темные линзы. Наконец он издает преувеличенный вздох, как будто я причиняю ему неудобства. По какой-то причине это еще больше выводит меня из-под контроля. Какая-то часть меня напоминает себе, что мои эмоции, вероятно, обострились из-за опухоли, а не потому, что Картер сделал что-то конкретное, но, конечно, я игнорирую это.

– Ты не извинилась, – наконец бормочет он, что окончательно сбивает меня с толку.

Извинилась?

Для меня почти смешно, что они не знают, как трудно мне было уйти. Как трудно было держаться подальше. Это была такая важная тема в моей голове, что казалось, что все должны знать. За эти годы я миллион раз думала о том, чтобы попросить прощения. Я думала о том, чтобы умолять их найти меня, полюбить меня, исправить меня.

Вначале, иногда по ночам, мне было так трудно удержаться от того, чтобы не позвонить им, что я отдавала свой телефон своей соседке по общежитию в колледже и просила ее оставить его у себя на ночь. Я куталась в свои одеяла и плакала, снова и снова повторяя в голове причины, по которым они никогда не вернутся ко мне снова, так что к тому времени, когда на небе всходило солнце, я была достаточно сильной, чтобы не звонить.

В тот первый год мне приходилось составлять списки того, что я собираюсь выполнить в этот день. И я вообще не могла отклоняться, иначе я потерялась бы в воспоминаниях о них и всех своих сожалениях. Это была самая мучительная боль, которую я когда-либо испытывала, и это о чем-то говорит, поскольку моя жизнь никогда не была легкой. Честно говоря, я не думала, что переживу это. Я почти не пережила.

С годами у меня становилось все меньше моментов, когда я выходила из-под контроля. Стало легче отвлекать свой разум от призраков прошлого. Но потом я слышала песню, или кто-то говорил что-то, что могли сказать только любимые всей моей жизни, и я немедленно возвращалась к той отчаявшейся девушке с разбитым сердцем.

Я, наконец, сдалась примерно через два года после того, как ушла. Это был особенно ужасный день. Лондонский мрак был слишком сильным, и я видела, как Куэйд появился на экране телевизора в местном баре, его выступление было настолько рекордным, что оно даже попало через океан в страну, которая мало интересовалась американским футболом. В тот вечер, вернувшись к себе домой, я позвонила Куэйду, полагая, что звоню просто поздравить его.

Я разбила свой телефон, когда узнала, что его номер был изменен и что мой звонок не может быть завершен после набора. В панике я позвонила Логану и Картеру тоже, и результаты были такими же. Это была одна из худших ночей в моей жизни, и я пережила немало таких. Но это было особенно мучительно, потому что, хотя я изо всех сил старалась держаться от них подальше, они также перерезали шнур, и я только сейчас получила эту памятку.

– Это даже не приходило тебе в голову, не так ли? – Рычит Картер, вскакивая со стула в приступе ярости, на осознание которой мне потребовалась секунда.

Надо извиниться.

Он хочет извинений.

Пока все, что мне нужно, это он.

Он собирается уйти, как капризный ребенок-мужчина, в которого он, очевидно, превратился, поэтому я хватаю его за штанину плавок, не давая сдвинуться ни на дюйм.

– За что, по-твоему, мне нужно извиниться? – Выпаливаю я.

Он оборачивается и смотрит на меня сверху вниз, как на сумасшедшую. Что ж, думаю, по крайней мере, я получаю от него хоть какие-то эмоции. Не те, на которые я надеялась, но прямо сейчас я приму все, что смогу получить.

– Я не знаю. Как насчет того факта, что ты разрушила всю мою гребаную жизнь? Я уверен, что вереница девушек, которых я оставил после себя, поблагодарила бы тебя за то, что ты сделала меня эмоциональным инвалидом, боящимся обязательств, каким я был во всех этих отношениях. Если это вообще можно так назвать. Когда ты, блядь, тоскуешь по призраку все время, пока ты с кем-то, я не уверен, что это действительно называется отношениями. Или как насчет того факта, что я построил карьеру, бросаясь в опасные для жизни ситуации только для того, чтобы на самом деле почувствовать что-то на полсекунды, поскольку остальная часть моего существования состоит из того, что я хожу вокруг, как будто я гребаная пустота.

Его грудь вздымается, когда он смотрит на меня сверху вниз. Он только что много чего сказал, и мне требуется секунда, чтобы все это осмыслить. Просто доказывая, насколько я импульсивна, это, конечно, пробуждает мой интерес к его упоминанию о своих предыдущих отношениях.

– Ну? – Спрашивает он, вскидывая руки в воздух.

Я, наконец, вспоминаю, что мы сейчас не совсем одни. Несколько официантов заинтересованно смотрят на нас со своего места в нескольких рядах от нас.

– Может быть, нам стоит поговорить об этом где-нибудь в другом месте, – тихо говорю я.

– Ты сама об этом заговорила. Так что тебе лучше закончить этот разговор сейчас, – возражает он.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь открыть рот с резким замечанием, подходят Логан и Куэйд, выглядящие как чья-то влажная мечта, с капельками воды, стекающими по их непристойным телам, провоцируя меня плотно сжать губы, чтобы сдержать слюнотечение, а также мой характер.

– Что происходит? – Осторожно спрашивает Логан.

– Валентина просто делает то, что у нее получается лучше всего, – шипит Картер.

– И что это? – Спрашивает Куэйд, приподнимая бровь. – Потому что я уверен, что мы не думаем об одних и тех же вещах.

– Как ты, блядь, это делаешь? Как ты ведешь себя так, будто все в порядке, когда мы все знаем, что она, блядь, уничтожила нас? Она выбросила все и даже не оглянулась ни на секунду. И все же вы оба ведете себя так, как будто ничего не произошло. Вы оба веселая кучка придурков, притворяющихся, что все в порядке, когда вы должны ее ненавидеть. – Я думаю, настала их очередь почувствовать гнев Картера. Но поскольку я думаю, что он сказал все, что хотел, Картер обвиняюще указывает на меня. – Мне потребовались годы, чтобы хотя бы притвориться нормальным человеком, а ты даже не можешь ни разу извиниться. Один раз! Итак, вот мой ответ тебе, Валентина, я никогда не прощу тебя. Ты убила мальчика, который любил тебя и сделал бы для тебя все, и мужчина, которым я стал, не даст тебе шанса сделать это снова. – И с этими словами, душащими мое сердце, он разворачивается и уходит, даже не оглянувшись в мою сторону. Как бы мне ни хотелось побежать за ним, на этот раз я отпускаю его и смотрю, как он отдаляется от меня как физически, так и эмоционально.

– Вэл… – начинает Куэйд, поднимая руки вверх, успокаивая меня, как будто думает, что я тоже могу сбежать в любую минуту.

– Все в порядке, – говорю я ему, смирившись. – Не то, чтобы я этого не заслуживала.

Логан убирает волосы со своего загорелого лица, чтобы посмотреть мне в глаза. Он уже выглядит так, словно загорел просто от пребывания на солнце этим утром. Он больше, чем когда-либо, похож на бронзового бога.

– Ты думаешь, мне следует пойти за ним? – Нерешительно спрашиваю я, мой взгляд возвращается к удаляющейся фигуре Картера, когда все мое тело дрожит от боли.

Пока этот вопрос все еще висит в воздухе, Куэйд направляется ко мне. Внезапно он хватает меня и перекидывает через плечо, так что я смотрю на его восхитительную задницу. Мое задумчивое состояние усиливается из-за мальчишеских выходок Куэйда, и, если честно, я особенно наслаждаюсь всем тем, как он сегодня хватался. Странно ли, что я испытываю искушение укусить его за задницу, когда он направляется обратно к океану? Логан плетется за нами, выглядя довольным, под несколько смешков окружающих нас людей.

Куэйд удивляет меня, мягко снимая меня с себя, вместо того чтобы сбрасывать в воду. Мой путь вниз по передней части его тела обратно к тому, чтобы встать на собственные ноги, мучителен для нас обоих, судя по тому факту, что определенная часть его тела стоит по стойке смирно, несмотря на холодную воду.

– Отвечая на твой вопрос, нет, я не думаю, что тебе следует идти за ним. Если он не видит, как сильно ты ему нужна, это его проблема, – говорит Логан, подходя ко мне сзади. Он прижимается ко мне, так что я зажата между ними обоими. Мне вдруг кажется, что я забыла, как дышать.

– Он прав. Я еще не извинилась. – Тихо говорю я им. Мне приходится отвести взгляд от Куэйда, потому что он смотрит на меня так, словно я все, а Картер довольно ясно напомнил мне, что я ничто.

– Вероятно, у всех нас есть много вещей, за которые нам нужно извиниться с тех времен, – хрипло говорит Логан.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

– Серьезно? Ушли не вы, – без нужды напоминаю я ему. Мой уход написан шрамами на всех наших сердцах. Забыть невозможно.

– Тогда извинись, – лаконично заявляет Куэйд.

Внезапно я снова прихожу в ярость, и на этот раз я почти уверена, что это связано с моей опухолью мозга, потому что ни один здравомыслящий человек не рассердился бы из-за того, как легко Куэйд и Логан, похоже, смогли меня простить. Я отталкиваюсь от Куэйда, мне нужно некоторое расстояние, чтобы разобраться в беспорядке, который творится у меня в голове.

– Картер прав. Ты должен быть зол. Я зла. На самом деле в ярости. Мне пришлось прожить десять лет, просто сводя концы с концами из-за своего эгоизма. Я могла бы остаться. Мы могли бы что-нибудь придумать. Время так дорого. Мы могли бы остаться вместе. Мы могли бы быть рядом друг с другом. Мы могли бы избавить себя от стольких гребаных страданий.

– Принцесса – Логан прерывает меня нежным поцелуем. – Ты когда-нибудь задумывалась о том, что так и должно было быть? Ты предполагаешь, что мы бы передумали делиться тобой. Ты предполагаешь, что за последние десять лет все было бы идеально. Что мы все каким-то образом осуществили бы свои мечты и остались бы теми же людьми, какими были раньше, и так же легко уехали бы в гребаный закат.

– Ты бы возненавидела меня в колледже, – вставляет Куэйд. – Я мечтал о том, что ты будешь со мной все это время, но, если действительно подумать об этом…Я не уверен, что это сработало бы. Возможно, мы все извлекли именно те уроки, которые нам были нужны, чтобы дожить до этого момента. Десять лет, это много. Но прямо сейчас у нас впереди гораздо больше лет.

Рыдание вырывается из моего горла от серьезности и тоски в его глазах.

– Хорошо. Я просто собираюсь вернуться в отель. Мне просто нужно немного побыть одной. Я уверена, что Картер прямо сейчас гуляет по улицам, так что я смогу побыть здесь в полном одиночестве, пока вы, ребята, остаетесь здесь еще немного.

Куэйд и Логан выглядят разочарованными, но все равно кивают в знак согласия. Я практически бегу собирать свои вещи, только раз оглянувшись через плечо, чтобы увидеть, как они оживленно разговаривают друг с другом, продолжая наблюдать за мной.

Мои рыдания вырываются в ту секунду, когда я заворачиваю за угол и скрываюсь из виду. Эта ложь, в которой я живу, становится все больше и больше. Слова Куэйда эхом отдаются в моей голове. Я могу только представить, как сильно они меня возненавидят, когда узнают, что у нас на самом деле нет впереди никаких лет. Может быть, даже месяцев. И даже если они правы… что эти десять лет были бы тяжелее, чем я думаю, что мы, возможно, не пережили бы их…Я бы сделала все, чтобы вернуть эти десять лет назад. Я бы сделала все, чтобы прожить жизнь рядом с ними. Но теперь этого никогда не произойдет. Слишком поздно. Все, что у нас есть, это сегодняшний день.

Завтра может никогда не наступить.

Все, что у них останется от меня, это воспоминания о том, что могло бы произойти, если бы я выбрала по-другому. Если бы я боролась за них. Если бы они боролись за меня.

ГЛАВА 16

ТОГДА

ВАЛЕНТИНА

– Черт возьми, – проклинаю я себя, когда парень передо мной врезается в мой поднос с обедом, проливая апельсиновый сок на мою форму чирлидерши.

Тренер Мэтьюз не обрадуется, если увидит меня в таком состоянии. Я спешу в ближайший женский туалет, который могу найти, надеясь, что немного мыла и воды помогут. Я тру пятно на своей рубашке, и, к счастью, большая его часть отходит. Когда я слышу звон колокольчика, я благодарна за то, что у меня сейчас есть свободное время. Было бы отстойно, если бы мне пришлось вернуться в класс с мокрым пятном на декольте. Поскольку сегодня еще один прекрасный день в Сан-Антонио, я могу с таким же успехом выйти на улицу и просто позволить солнцу высушить его и понежиться в витамине D, пока я этим занимаюсь.

Прежде чем выйти на улицу, я решаю сначала воспользоваться ванной. Едва я запираю кабинку, как звук множества каблуков, стучащих по керамической плитке, возвещает, что я больше не одна.

– Я блядь ненавижу эту суку, – говорит кто-то с горьким южным акцентом.

– Не будь сукой, Трейси. Она не виновата, что твой мужчина запал на нее, – отвечает другая девушка с дразнящим хихиканьем.

– Трейси просто не может смириться с тем фактом, что Картер предпочитает ангелочков, а не распутниц – заявляет третий голос, но мой интерес к тому, о чем они говорят, усиливается только при упоминании имени Картер.

Через маленькую щель в двери мне удается увидеть отражение трех девушек в зеркале. Это Трейси Холлис и две ее приспешницы, Бекки и Карен. Начиная со средней школы, они посещали большинство моих занятий, но в остальном едва ли сказали мне хоть слово. Однако на протяжении многих лет они не были так скупы на свои непристойные взгляды и насмешки, особенно Трейси.

– О, пожалуйста! Если бы я хотела Картера Хейса, я бы его заполучила. Я просто уже настолько устала от мисс Гуди Два ботинка. Я имею в виду, кого она думает, что обманывает? Все знают, что Валентина Росси, должно быть, помешанная на простынях, раз трое самых горячих парней в нашей школе пускают за ней слюни.

– В твоем голосе звучит горечь, Трейси, – провоцирует Бекки, освежая свой розовый блеск для губ bubble gum новым слоем.

– Я не озлобленная, сука! Я сыта по горло. Трахни ее и откуда бы она ни взялась! Я имею в виду, почему таких девушек, как мы, которые признаются в своей сексуальности, называют шлюхами, когда маленькую мисс совершенство, вероятно, каждую ночь трахают все трое парней, и никто даже глазом не моргнет? Это чертовски отвратительно.

– О, я не знаю. Если бы Картер, Логан и Куэйд спросили, готова ли я немного поразвлечься вчетвером, я, возможно, согласилась бы, – поддразнивает Карен.

– Девочка, я бы тоже так поступила. Я имею в виду, черт возьми…! Ты видела Логана сегодня на уроке? Каждый раз, когда он открывает рот, мне нужен холодный душ. От одного его голоса у меня мурашки бегут по коже, – добавляет Бекки в обмороке, заставляя меня сжать обе руки в кулаки от ревности.

– Я сама хочу Куэйда. Он выглядит так, будто мог бы отжарить меня, не вспотев.

– Вы обе можете оставить их себе. Мне нравится этот задумчивый, тлеющий взгляд Картера. Клянусь, он мог бы довести меня до оргазма, просто взглянув на меня, – поет Трейси, поправляя свои двойные двойки перед зеркалом.

Все три девушки разражаются смехом, в то время как я чувствую, что меня сейчас стошнит.

– Думаю, мы никогда не узнаем, потому что Валентина обвела их всех вокруг своего стервозного пальца. Боже, я ненавижу ее, – добавляет Трейси с рычанием на губах.

– Ты просто ненавидишь ее, потому что хотела бы быть на ее месте.

– Это самая глупая вещь, которую я слышала, Бекки. Я бы не поменялась местами с этой сукой ни за какие деньги в мире. Она чертовски скучная. Я не вижу в этом привлекательности. Она такая на любителя.

– Ты тоже на любителя, – подталкивает Карен, стукаясь бедрами с бедрами Бекки.

– Знаете что? Да пошли вы, девочки! Вы должны были прикрывать мою спину!

– И мы это делаем. Вот почему мы честны с тобой, хо! У тебя никогда не будет шанса с Картером, так же как у меня и Карен никогда не будет шанса с Логаном и Куэйдом. Нравится нам это или нет, они заняты. Даже если это с одной и той же девушкой.

– Пока, может быть, – кипит Трейси. – Но рано или поздно они увидят, что в их маленьком квадрате любви слишком много народу, и либо двое из них отступят, либо все уйдут. Попомните мои слова. Валентина может думать, что она такая умная, но она потеряет свое очарование, и они вышвырнут ее на обочину так быстро, что у сучки закружится голова.

– И я уверена, что ты будешь там, чтобы занять ее место, – воркует Карен.

– Ради Картера, вам лучше поверить в это. И если у вас, сук, есть хоть капля здравого смысла, вы тоже начнете действовать против Логана и Куэйда. Это только вопрос времени.

Раздается еще один взрыв хихиканья, когда я ерзаю на своем стуле, стискивая зубы так сильно, что, уверена, через несколько секунд у меня сломается зуб. Часть меня хочет выскочить и впечатать хорошенькое личико Трейси в зеркало в ванной и стереть дерзкие самоуверенные ухмылки с Бекки и Карен. Только инстинкт самосохранения удерживает меня на месте. Их трое, и, хотя я могу действовать быстро, я знаю, что не смогу справиться со всеми сразу. Гнев и ярость могут подпитывать мое желание оторвать им головы, но здравый смысл удерживает меня в моем стойле, молчаливую, как церковная мышь.

Эти девушки меня не знают. Они ничего обо мне не знают. И все же они здесь, несут чушь, как будто имеют представление о том, что происходит в моей личной жизни. Я киплю от злости, когда внезапно мне в голову приходит другая мысль, приводящая меня скорее в уныние, чем в ярость. Все ли в школе так думают? Что я просто какая-то паинька, которая за закрытыми дверями тайно какой-то девиант? Мысль тревожная.

Убедившись, что я наконец-то одна в ванной, я выхожу из кабинки и мою руки, глядя на свое отражение в зеркале.

Это то, что они видят, когда смотрят на меня?

Эти тревожные мысли преследуют меня еще сильнее, когда я выхожу на улицу. У меня такое чувство, как будто с моих глаз сняли шоры, и я впервые вижу реакцию людей на меня. Проходя по коридорам, я замечаю, что несколько детей смотрят на меня и что-то шепчут друг другу на ухо. Моя кожа горит от их затяжных взглядов и язвительных ухмылок. Когда я, наконец, добираюсь до двойных дверей, ведущих во двор, я делаю глубокий вдох, надеясь, что этого достаточно, чтобы избавиться от токсичной энергии. Но когда я пытаюсь найти где-нибудь место с тенью, те же самые сердитые взгляды следуют за мной, их приглушенный шепот покалывает мою кожу.

Как я раньше этого не замечала?

Ответ на этот вопрос приходит ко мне как пощечина, оставляя меня запыхавшейся. Я никогда не замечала, что обо мне думают другие, потому что все, на что я когда-либо обращала внимание, были они, трое моих лучших друзей и любовь всей моей жизни. Они, весь мой мир, а всему остальному просто не хватает блеска.

Даже если я хочу защититься от таких жестоких сплетен и мерзких домыслов, нет смысла отрицать, что нас четверых объединяет всего лишь дружба. Доказательством того, что мы нечто большее, является то, как наши взгляды встречаются в разных концах комнаты, или простые штрихи, которые мы пытаемся незаметно внести, когда думаем, что никто не смотрит. Это проявляется в том, как наши тела притягиваются друг к другу, как магниты, или наше дыхание замирает, когда мы находимся всего в нескольких дюймах друг от друга. Все это признаки близости и любви, а я идиотка, которая могла подумать, что никто другой ничего не понимает.

Неудивительно, что люди думают, что я их обманываю. Никто никогда не поверит, что я все еще девственница. Иногда я сама в это не верю, но я пообещала себе, что подожду, пока не удостоверюсь, что Логан, Куэйд и Картер понимают, чего я действительно хочу. На мой взгляд, я занималась любовью со всеми тремя парнями снова и снова, даже если у меня никогда не хватало смелости на самом деле это сделать. Что-то всегда тянет меня назад, когда я даже подумываю о том, чтобы сделать следующий шаг, и это потому, что каждый раз, когда я пытаюсь представить, что просто нахожусь с одним, я всегда чувствую, что предаю другие части своего сердца.

Хотя я ненавижу ее за то, что она открыла правду, которую я была слишком слепа от любви, чтобы увидеть сама, Трейси была права в одном отношении. Рано или поздно либо мне придется выбрать кого-то одно, либо они сделают выбор за меня. Мое сердце сильно сжимается в груди от этой идеи. Как я смогу решить, с каким парнем я хочу быть, когда только все трое могут сделать меня цельной? Я не могу. Это невозможно.

Я падаю на траву и прислоняюсь к дереву, подтягивая колени к подбородку, моя голова наклонена достаточно низко, чтобы никто не мог увидеть смятение на моем лице.

Родственные души.

Так однажды назвал нас папа. В то время папины объяснения мне означали, что родственная душа это та, кто просто заполучил тебя, как Логан, Куэйд и Картер заполучили меня. Но по мере того, как мы растем, я понимаю, что это гораздо больше, чем это. Это единение умов, взаимное уважение, безусловная любовь и полное понимание друг друга. Это значит быть самим собой и знать, что этот человек не только следит за вашими мыслями и понимает их, но и находится рядом с вами, бок о бок.

Так как же я могу отвернуться от своих родственных душ, даже если они сами попросят меня об этом?

Я не смогу.

Пока я сижу, размышляя о надвигающейся гибели, в которой я даже не уверена, произойдет ли это, меня осенило еще одно прозрение. Логан, Куэйд и Картер могут быть моими родственными душами, но они также принадлежат и друг другу. Если настанет тот ужасный день, когда они попросят меня принять такое решение, все, что мне нужно сделать, это напомнить им об этом факте. Мы ничто друг без друга. И я это докажу. Каким-то образом я покажу им, что даже если мир не одобряет нашу любовь или не понимает ее, это не значит, что она менее реальна. Наша любовь, это сумма четырех сердец, красиво переплетенных и так неразрывно связанных, что вырвать одну часть означает разрушить ее совершенство.

И мы совершенны.

Может быть, я молода, но я знаю это очень много. Никто, даже мальчики, по которым я тоскую и которых обожаю всеми фибрами души, никогда не убедят меня в обратном.

Я просто надеюсь, что никогда не окажусь в положении, когда они почувствуют необходимость выбора.

ГЛАВА 17

СЕЙЧАС

ВАЛЕНТИНА

Когда я возвращаюсь, номер пуст, как я и предполагала. Если Картер кардинально не изменился по сравнению с тем, как он обычно справлялся с конфликтами, он будет часами бродить по улицам, пытаясь избежать разговоров с кем-либо из нас о том, что только что произошло.

Я плачу не менее часа. Я переживаю множество эмоций, многие из которых связаны с тем, что я решаю просто сказать им правду. Я наконец погружаюсь в беспокойный сон, слова Картера эхом отдаются в моих ушах.

Я ненавижу дремать. Это первое, о чем я думаю, когда с трудом сажусь, пытаясь понять, что меня разбудило. Быстрый взгляд в окно говорит мне, что я проспала большую часть дня. Солнце стоит в небе гораздо ниже, чем когда я сюда пришла, и у меня просто нет такого количества времени, чтобы тратить его впустую.

Я встаю и направляюсь к двери, но останавливаюсь, когда слышу, как Куэйд и Логан тихо разговаривают друг с другом в главной комнате. Я знаю, что не должна подслушивать, но давайте будем серьезны, это не худший из моих грехов. Ни в коем случае.

– Ты думаешь, она говорит правду? – Бормочет Куэйд. – О том, что ее симптомы являются следствием лечения?

– Она не стала бы лгать об этом, – твердо говорит Логан, отчего страх у меня в животе только усиливается.

Логан всегда был так уверен во мне, так уверен в нас. Я не могу избавиться от чувства, что глубоко предаю его. Думаю, это не просто чувство.

Я предаю его.

– Мы ее больше не знаем, – тихо говорит Куэйд. – Сегодня меня осенило. Она ни на что не реагирует одинаково. Она не улыбается одним и тем же вещам. У нее больше нет звездочек в глазах. Она не смеется всем телом. – Вздыхает он. – Я продолжаю искать ту девушку, в которую влюбился так давно, и…

– И ты чувствуешь, что предаешь ее, потому что влюбляешься в эту другую версию ее, – тихо заканчивает Логан.

Куэйд не отвечает, по крайней мере, устно. Я их не вижу, поэтому не знаю, покачал он головой или нет.

– Она все еще та девушка во всех отношениях, которые имеют значение, – уверяет его Логан. – Я все еще чувствую себя с ней более собой, чем когда-либо с кем-либо другим. Ее смех может быть более сдержанным, но мне все равно становится по-хорошему больно каждый раз, когда я его слышу. Ее глаза все еще загораются, когда она узнает что-то новое. Я все еще скучаю по ней в ту секунду, когда она выходит из комнаты.

– Но почему ты все еще так считаешь? Это потому, что ты тоскуешь по старым добрым временам? – В отчаянии вмешивается Куэйд.

Я почти чувствую, как закатываются глаза, которыми Логан только что наградил Куэйда.

– Я слышал тебя, когда мы там плавали. Я слышал отчаяние в твоем голосе. Не сомневайся в том, что ты чувствуешь сейчас.

После этого я закрываю дверь и перестаю подслушивать. Я не заслуживаю Логана. Я не заслуживаю никого из них, но я особенно не заслуживаю такой преданности. Проходит еще час, а я, как трус, остаюсь в своей комнате, в голове у меня все перемешалось.