Текст книги "Коварные умы (ЛП)"

Глава 2      9

Глава 3      13

Глава 4      17

Глава 5      20

Глава 6      24

Глава 7      28

Глава 8      32

Глава 9      36

Глава 10      40

Глава 11      43

Глава 12      47

Глава 13      49

Глава 14      52

Глава 15      55

Глава 16      58

Глава 17      61

Глава 18      64

Глава 19      68

Глава 20      71

Глава 21      74

Глава 22      77

Глава 23      80

Глава 24      84

Глава 25      88

Глава 26      92

Глава 27      97

Глава 28      101

Глава 29      106

Глава 30      111

Глава 31      114

Глава 32      118

Глава 33      123

Глава 34      128

Глава 35      131

Глава 36      136

Глава 37      139

Глава 38      143

Глава 39      147

Глава 40      150

Глава 41      153

Глава 42      157

Глава 43      160

Глава 44      163

Глава 45      167

Глава 46      170

Глава 47      173

Глава 48      176

Глава 49      178

Глава 50      183

Посвящается всем любителям романтических комедий (фильмов и книг)

Лучше быть абсолютно смешной, чем абсолютно скучной.

Мерилин Монро

Глава 1

– Что... за... чёрт? – Я изо всех сил старалась угадать, что там кричит Брайан за звуконепроницаемым стеклом. – Ты говоришь «что за чёрт», Брайан? – может, он просто хотел поиграть в шарады.

Сложив пальцы в форме круга, я подняла их над правым глазом.

– Кино, верно? Два слога или один?

Брайан покачал головой и показал мне два средних пальца.

– Хорошо. Два слога, – я написала «Сид жжёт» на клочке бумаги и приложила его к стеклу. – Я уже это знала. Это было слишком просто.

Отшвырнув свои наушники, Брайан отодвинул стул от своего стола, встал и завернул за угол. Когда он ворвался в студию, я непринуждённо попивала свой энергетик, кивая головой под песню Hall & Oates «Sara Smile»¹.

– Что, Брайан? Hall & Oates возвращаются. Ты первый это узнал. Можешь гордиться.

– Что за чёрт, Сидни? Ты не можешь просто прийти сюда, захватить все радиоволны кампуса и сказать: «Оказывается, одна девушка... Не могу вспомнить её имени... А, нет, могу. К вашему сведению, она заработала триппер», а потом поставить «Sara Smile».

– В кампусе пятнадцать тысяч ребят. Если мои подсчёты верны, а это обычно не так, то существует по крайней мере тысяча потенциальных Сар. Да брось, это же забавно. Именно поэтому ты и дал мне это место... Я смешная, помнишь?

Когда Брайан три недели назад выловил меня на уроке сексуального образования, я обо всём его чётко предупредила. Сказала, чего хочу во время эфира, что ему запрещено душить мою креативность. Это было моё единственное требование. Ему шепнули, что я была знаменитой Сладкоежкой – печально известной радиоведущей в местном колледже. Здесь, в Нортерне, я была Сандэй Лэйн – дерзкой ведущей без тормозов, которая критиковала пороки университета и кретинизм жителей кампуса. Анонимность давала мне огромную свободу в эфире. Нельзя оскорблять людей, не скрывая своего имени и не получая при этом смертельных угроз.

– Это безответственный журнализм, Сид.

– Хорошая новость: я не журналист. Я ведущая, помнишь? И я аноним, поэтому не парься по этому поводу. Ни одна девушка в здравом уме не признает, что я говорю о её ЗППП.

Песня закончилась, и я включила микрофон. Брайан навис надо мной, критически меня оглядывая.

– Исправь это.

– Привет, Нортерн. Мне тут недвусмысленно дали понять, что я не должна была выдавать Сару с её триппером и ужасным вкусом в мужчинах.

Брайан зарычал.

– Но сентябрь – месяц безопасного секса. Пожалуйста, наденьте его. Повторяю в двадцать четвёртый раз: пакет и напальчник не считаются. Пожалуйста, загляните в кабинет профессора Гранджа. Второй ящик снизу, презервативы для эльфов. Подойдёт идеально.

Выключив микрофон, я схватила сумку и поскорее пронеслась мимо Брайана, чтобы избежать ещё одной лекции.

– Позже, Бри. Иду в клуб!

«Спейсрум» – местный танцевальный клуб в глуши, и я приехала туда на пятнадцать минут раньше. Он был отвратительным – грязным и вонючим, к тому же мне не платили, но менеджер разрешил диджеить за чаевые.

Правда, меня не волновали деньги. Я могла экспериментировать и впервые играть свою музыку перед людьми. Ничто не сравнится с тем, чтобы наблюдать, как толпа наслаждается твоим творением, или скорее новой интерпретацией скучной поп-музыки, когда одна песня красиво перетекает в другую: сводить биты, слушать кик драм, снейр² на восьмой, а потом добавить чего-то неожиданного в микс.

– Что-то ещё? – пробормотал Снейк³, поставив вниз мою пластмассовую коробку с виниловыми пластинками и запихнув её под кабинку.

– Спасибо, Снейк, это всё, – медленно проговорила я, ошарашенно пялясь на его рот. Он разговаривает?

Снейк, клубный вышибала, был будто сложен из кирпича и никогда не снимал своих авиаторов. Я не была уверена, что у него были глаза. Если он и был слепым, ориентировался здесь отлично. Иногда я корчила ему рожи, просто чтобы проверить, но его губы всегда сохраняли форму тонкой линии, не давая ни единого намёка, заметил ли что-нибудь их хозяин. И он никогда не разговаривал. Он ворчал. Несмотря на его пугающий рост и речевые навыки пещерного человека, я думала, что нравилась ему... ну или он меня жалел. Что бы там ни было, я так решила потому, что он всегда был готов помочь мне донести оборудование.

Надев наушники, я проверила, хорошо ли подключён ноутбук к усилителю. Я бережно положила вертушки прямо перед собой на три и на девять часов, ноутбук на двенадцать. Пульт поместила посередине, и даже осталось немного места для моей бейсболки, надену её как только вспотею, что случится через две минуты, учитывая галогенное освещение у меня за спиной, которое может затмить солнце.

Мой неоново-зелёный браслет, показывающий миру, что мне ещё нет двадцати одного, начал постепенно выгорать. Я вытащила из сумки рулон скотча и туго примотала браслет к коже. Будет адски больно позже, когда я буду его отрывать, но страх опозориться прямо сейчас значительно болезненнее. Чтобы быть уверенной, я обмотала ещё несколько раз, пока не убедилась, что браслет не будет мешаться.

Схватив тряпку из ящика с пластинками, я протёрла бока своего четырёхканального контроллера – моей последней игрушки. Чтобы купить его, пришлось всё лето работать за гроши. Бесконечное лето суеты на вечеринках с пятилетками (читай: танец маленьких утят под крэк) и вечеров «живой музыки» в местном доме престарелых (читай: Синатра под сливовый пунш).

Не успела я поставить первый трек, как мой телефон завибрировал.

Джек: Сид, нужен твой пикап на вечер.

Джек, мой младший брат, тоже ходил в Нортерн. Мама хотела, чтобы мы были там вместе, и, после того, как я два года отучилась в местном колледже, а Джек закончил старшую школу, Портеры приехали сюда.

В отличие от меня, Джек получал полную стипендию. Он был полузащитником в футбольной команде и абсолютной моей противоположностью. Опрятный, стильный, вежливый. В отличие от своей сквернословящей сестры в татуировках.

Сид: Не судьба, Корабль ⁴ . На работе.

Джек получил прозвище Корабль после того, как мама нашла пакетик травки в его комнате. Я взяла вину на себя. Почему? Потому что, глубоко внутри, я хорошая сестра. Хоть и слишком глубоко, как Гранд-каньон глубоко. Просто это казалось естественным, учитывая, что, по словам мамы, я «татуированная неприятность, из которой ничего путного не выйдет».

Джек: ПОЖАЛУЙСТА... Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НИ О ЧЁМ ТЕБЯ НЕ ПОПРОШУ

Сид: Нет. Возьми пикап у какого-нибудь болвана.

Выключив телефон, я растопырила пальцы и размяла руки в запястьях. Уже чувствуя, как от софитов струится пот, сняла бейсболку и положила на специально отведённое для неё место. Эта бейсболка раньше принадлежала отцу. На ней была изображена схема разделки говяжьей туши, которая вызывала кривой оскал у каждого вегетарианца в кампусе. Я её обожала, и она всегда была со мной.

Бутылка холодной воды возникла прямо передо мной, и я вскинула голову. Ник, бармен, приветственно кивнул мне. Я открыла рот поблагодарить его, но в горле внезапно стало сухо, как в пустыне. Несколько секунд он смотрел на меня, а потом отвернулся к бару.

Ник говорил немного, но всегда посылал за ночь пару бутылок воды. Пусть он и дальше спасает меня от обезвоживания. За последние две недели я видела его в кампусе, но мне никогда не хватало смелости подойти.

На мой вкус, Ник был горяч (выражение, которое бы я никогда не произнесла вслух). Что значит: он был татуирован, хорошо сложен и не болтлив. Было что-то в этих сильных молчаливых типажах, что разжигало во мне интерес.

Неделю назад я видела, как он вошёл в корпус искусств, и пошла вслед за ним, но он исчез за рядами посредственной керамики и театральных масок из папье-маше. Я представляла, как он позирует нагим для класса рисования, сидя на белой мраморной плите, рука подпирает подбородок. Прекрасный образец человеческого тела... Хм, может, мне тоже стоит взять этот класс. Из любви к искусству, конечно же! Что за пошлости у меня в голове.

Разгадать загадку бармена Ника стало частью моего хобби. Я не то чтобы сталкер; хотя меня и прельщала мысль взять несколько журналов и склеить из них любовное письмо, подобно серийному убийце. Может, оставить письмо на его «Харлее». Да, он, вероятно, ездит на «Харлее». Стоп, Сид. Ты словно безумная. На данный момент всё наше взаимодействие сводилось к неуловимому кивку и двум бутылками воды каждое воскресенье.

Сосредоточившись на своём оборудовании, я запустила первый трек.

Пришло время потрясти чьё-то воображение.

Я подняла голову, чтобы поприветствовать своих преданных фанатов... Чёрт, преданного фаната.

Глава 2

– Ну давай же, Портер, – я держал голову Джека, взъерошив его густые волосы костяшками пальцев. – Ты недолго протянешь в команде, если не выполняешь поручения.

– Моя сестра на работе, а я не могу туда пойти. Это клуб, – ответил Джек расстроено. Последние десять минут он метался туда-сюда по кухне, потея над своим телефоном.

– Ни хрена подобного, – я поставил своё пиво на барную стойку и начал отрывать этикетку. – Ты скрытничал, Джек. Она, что, стриптизерша? Чёрт, не бери в голову. Ты далеко пойдёшь с нашей командой.

Тренер приказал мне взять Джека Портера под своё крыло. Что бы это, блядь, ни значило. Я понял как не дать Джеку сдохнуть. У меня нет времени нянчиться с восемнадцатилетним сутки напролёт, но когда тренер приказывает, мы подчиняемся без всяких вопросов.

– Ну, нам нужен пикап. Пикап Ченса в мастерской, а в «порше» положить бочонки нельзя. Идёт дождь, и я не хочу, чтобы низ просел. Просто скажи ей, что мы возьмём его на час и тут же вернём, – я схватил ключи со стойки. – Какой клуб?

Я пригласил Джека в нашу конуру, дом на краю кампуса, где обитали футболисты Нортерна. Да, знаю, «конура» красноречивее всяких слов говорит о тех претенциозных недоумках, которые жили в комнатах последние десять лет. Наш собственник – бывший футболист НФЛ, выпускник Нортерна – считал важным, чтобы звёздные игроки жили под одной крышей. Он сказал, это сплачивает команду. Мне лично было плевать. Аренда стоила недорого, и я мог жить со своими лучшими друзьями, Ченсом и Фернандо.

Чувствую, нужно внести ясность. Я вам не типичный спортсмен. Я не машу кулаками направо-налево и не шлёпаю товарищей по команде полотенцем, и уж точно не стану всюду носить свой чёртов номер, чтобы напоминать всем, кто я.

Грей Питерс не такой.

Я был хорошим квотербеком, но я не показушничаю в надежде прославиться.

Вся моя популярность в кампусе берёт начало в культурных ожиданиях, связанных с тем, что я основной квотербек. Да, я в курсе, каким ценным кажусь. Но нужно отдать должное хиппи со второго курса из класса Женской литературы. Я взял этот класс, чтобы познакомиться с цыпочками, а в итоге жаловался на тяготы жизни футболиста троим младшекурсницам, которые, очевидно, никогда не брали в руки бритву. Только когда я привык к их длинным волосам, свисающим из подмышек, то, о чём они говорили, обрело смысл.

Большинство этих людей ничего не знали обо мне вне поля. Меня вполне бы устроило, если бы всё так и осталось.

С другой стороны, у Джека Портера, чудо-полузащитника, не было ни единого шанса упрочить ваши представления о типичном футболисте. Я никогда не видел, чтобы девушки убегали от полузащитника быстрее, чем когда этот парень входил в кафетерий.

Его уже успели несколько раз процитировать в университетской газете.

Когда его спрашивали, каково ему носить цвета нашего университета, Портер отвечал: «Это отличные цвета. Ещё я люблю зеленовато-жёлтый. Ну, вы знаете, цитрусовый. У моей мамы есть свитер цитрусового оттенка, и он ей очень идёт, оттеняет её оливковую кожу. Ещё он очень мягкий. Напоминает мне о моём детском одеяльце».

Когда спрашивали, как он развил такой отличный навык ловить мяч почти каждую игру, Портер отвечал: «В школе мячи всегда попадали мне в голову. Они обычно прилетали мне в лицо. Один раз мяч попал прямо в глаз. Поэтому однажды я решил, что хватит с меня мячей в лицо. Поэтому вместо того, чтобы давать мячам попадать в меня, я стал их ловить. Я так хорошо их ловил, что это стало моей второй натурой. Я мог почуять мяч прежде, чем он долетал до меня».

Джек Портер, симпатичный во всех смыслах парень, был ходячим недоразумением. Тренеру пришлось запретить дальнейшие интервью, тогда-то мне и поручили стать его публицистом. Трудная задача, с которой, я уже начал подумывать, не справлюсь, поэтому решил, что вечеринка может сработать, если получится сделать так, чтобы он немного выпил, может, он заведёт пару приятелей, и я смогу от него избавиться.

– «Спейсрум», – сказал Джек, уткнувшись глазами в пол.

– Да неужели, – бросил Ченс через плечо. Он играл в Call of Duty⁵ на своём Xbox. Ченс прервался, чтобы поговорить в гарнитуру, а потом повернулся к нам. – Это гей-бар.

Ченс ЛеМер тоже был полузащитником. Не таким хорошим, как Джек, но между ними не было никой враждебности. Для него футбол был способом убить время. Также Ченс был тайным геймером, но он никогда не признался бы в этом университетской газете Нортерна.

Для тех, кто не в курсе, Call of Duty давала возможность играть с людьми по всему миру онлайн, сражаясь друг с другом во время виртуальных миссий. Последние три недели он играл с двенадцатилетним мальчишкой из Неаполя, штат Флорида. Они сыпали угрозами через гарнитуру, пытаясь замочить друг друга каждый божий день.

– Получи, ушлёпок, – ворчал Ченс в гарнитуру незадолго до того, как ребёнок снёс его персонажу башку. – Чтоб тебя! – он швырнул пульт через всю комнату. – Я доберусь до тебя, малыш Скотт Джонсон. Я знаю, где ты живёшь.

Неодобрительно нахмурившись Ченсу, я треснул ему подзатыльник.

– Шучу-шучу, Скотт... Нет... Нет, Скотт, не говори своей маме.

Я опять сосредоточился на Джеке.

– Портер, твоя сестра лесбиянка?

Если она хоть чем-то похожа на Джека, то она высокая блондинка. С каждой минутой всё лучше и лучше.

– Да, – ответил Джек слишком уж быстро. – Она лесбиянка.

Он, казалось, был серьёзен, но я не мог сказать, прикалывался ли он надо мной.

Потом он улыбнулся.

– Нет, не думаю. Однажды я нашёл в её комнате вибратор. Розовый. Не уверен, что лесбиянки пользуются розовыми вибраторами.

– Классика, – сказал Ченс с намёком на гордость в голосе. – Шпионить в комнате сестры. Нашёл ещё чего хорошего? Откуда ты можешь знать наверняка, что она не лесбиянка?

– Сейчас, может, ей и стала, – сказал Джек, задумавшись. – Я читал её дневник два года назад, поэтому знаю, что у неё был секс по крайней мере с одним парнем. Она описывала его как «небрежного и самонадеянного». Не смог продержаться дольше двух минут... – его голос затих до еле слышного бормотания. – А после этого она превратилась в стерву. Точнее, ещё большую стерву.

Джек нервно поднял глаза.

– Чёрт. Я не должен был вам все это говорить. Вы, парни, не знаете мою сестру. Она всегда держит при себе перцовый баллончик. Даже когда спит, – он остановился, чтобы драматично вздохнуть. – И однажды она так разозлилась на маму, что украла её машину и отдала её бомжу в обмен на собаку, – в его взгляде читалась отчаянная мольба. – Серьёзно. Она катастрофа.

Я хлопнул Джека по спине, толкая его по направлению к выходу.

– Пошли, Портер.

– Это место – дыра.

Мы только что остановились перед «Спейсрумом». Грязное шлакоблочное здание на окраине кампуса. Джек молчал всю дорогу. Ребёнок боится своей старшей сестры, но на поле может врезаться в парня в два раза больше его самого и устоять на ногах. Что-то здесь не так.

– Жди здесь, – сказал я, бегло глянув на вышибалу.

Джек наконец открыл рот, но я захлопнул дверь и направился ко входу.

Показав документы, я вошёл в основной зал. Сразу же заметил светловолосую официантку в углу и направился к ней. Она посмотрела на меня с непринужденной улыбкой.

Чёрт, Джек. Я понял.

– Эй, приветик. Пришёл забрать пикап, – сказал я, когда она подошла ближе. Пробежавшись взглядом по её тощей груди и худым рукам, я вдруг понял, что если она и нагоняла страх, то не больше пушистого кролика. – Ты не кажешься устрашающей.

– Так и есть, – крикнула она, чтобы перекричать музыку. – Принести тебе выпить?

Я узнал мелодию популярной песни, замиксованную с другим треком. Потом каждые несколько секунд звенел жуткий звонок и через динамики пробивался женский голос, крича какую-то чепуху.

– Не нужно выпивки... Я здесь только чтобы забрать ключи.

Она посмотрела на меня в замешательстве.

– Портер, верно?

Покачав головой, она указала в толпу танцующих.

– Портер там.

Я оглянул танцпол.

– Она танцует? Я думал, она здесь работает.

– Так и есть. Она диджей, её зовут Зловещая.

– Зловещая, – повторил я. Невероятно. – Как туда попасть?

Официантка посмотрела на часы на барной стойке.

– Через три минуты у неё перерыв. Я должна принести ей воды. Хочешь отдать вместо меня? Я её боюсь до усрачки.

Кивнув, я взял бутылку с подноса и подбодрил себя перед встречей с ужасным зверем, диджеем по прозвищу Зловещая. Официантку позвали к столику, а я прислонился к барной стойке, рассматривая толпу.

Отсюда я мог разглядеть невысокого человека, скрючившегося в кабинке диджея, но было темно.

Легко и непринужденно музыка плавно перешла в лаундж семидесятых. Гитарный бой вырывался из динамиков, за ним шли тяжёлые биты, и всё это волшебным образом стихало в оперный тенор, глубокий и насыщенный, и он звучал вместе с битом. В динамиках раздавался мужской голос с уверенностью президента, выкрикивая какую-то цитату Шекспира. Все это сбивало с толку, но толпа визжала.

– Грей? – позади меня раздался низкий голос, и я обернулся.

– Ник Шарбас? Какого чёрта, мужик? Ты здесь работаешь?

Избегая моего вопроса, он отвернулся от барной стойки и схватил стакан. Налив мне разливного пива, он толкнул мне кружку вдоль барной стойки. Как всегда стойкий, Ник не сказал ни слова. Он смотрел на людей и постукивал пальцем по деревянной поверхности, наслаждаясь битом.

– Я всё гадал, что же с тобой приключилось. В какой-то момент ты перестал тренироваться, а следующее, что мы узнали, – ты ушёл из команды. Что за дела, засранец?

Я смерил его взглядом. За последний год у него прибавилось татуировок, но он всё ещё качался, судя по мышцам, разрывающим его предплечья.

– Долго объяснять, – сказал он, хватая полотенце позади бара. – Что ты здесь делаешь?

– Завтра вечером пивная вечеринка. Приехал за пикапом, чтобы довезти бочонки. Ты должен заглянуть. Парни думают, что ты сдох или типа того.

– В «Спейсруме» нет пикапа, – ответил он, наливая пиво клиенту. Когда закончил, вернулся в прежнюю позу у перил барной стойки.

Я собирался поболтать с ним ещё, но тихий голосок раздался из динамиков:

– Пятиминутный перерыв, – а потом зазвучал заранее сведённый бит.

– Мой выход, – я посмотрел на Ника, он глазел на бутылку воды в моих руках. – Это для DJ Зловещей, – сказал я, показывая для эффекта в воздухе кавычки. Что за нелепое имя. – Это у неё пикап.

Ник нахмурился.

– Ты с ней встречаешься?

– Нет, её младший брат в команде, занял твоё место, между прочим. Плюс, я слышал, она по части девочек.

Ник выпучил глаза от удивления.

– Правда?

Я загадочно пошевелил бровями и направился через танцпол.

Пот буквально брызгал с тел, поэтому я пробирался мимо них очень осторожно, чтобы избежать контакта. Дойдя до кабинки я увидел, что её голова была низко опущена, и она копалась в пластиковой коробке с виниловыми пластинками.

Огромная бейсболка, из тех, что твёрдые спереди и с сеткой сзади, скрывала её лицо, но я мог разглядеть, что она не блондинка и не высокая. Она была миниатюрная брюнетка.

На её предплечье с внутренней стороны была видна татуировка с клавишами фортепиано. Это было электронное пианино, похожее на те, на которых учатся играть, будучи детьми. На ней была надета просторная рубашка с закатанными рукавами.

Всё ещё не поднимая головы, она скинула рубашку, демонстрируя обтягивающий белый топ. Чертовски жаль, что она играла за другую команду, потому что её живот был подтянутым, ведя к груди по меньшей мере размера C, а шея была длинной и хрупкой. У неё заняло всего секунду собрать волосы обратно в хвост, оголив сзади на шее татуировку в виде гитарного грифа.

Мне тут же стало дурно. От вида этой татуировки у меня внутри всё скрутило узлом. Она была слишком знакомой, и я стоял там, пялясь на татуировку, стараясь понять, где я её видел.

Найдя нужную пластинку, она выпрямилась, и я шлёпнул бутылку воды на стол. Когда она резко вскинула голову, вот тут-то моё сердце и стало биться громче, чем кик драм из динамиков.

– Что ты здесь делаешь? – набросилась она. От её грозного вида мог бы обрушиться Эмпайр Стейт Билдинг – землетрясение ярости, подобного которому я прежде не видел. Когда она подняла кепку, я смог лучше рассмотреть её свирепый взгляд, и на секунду-другую прикрыл глаза.

Срань господня.

Я спал с сестрой Джека Портера.

Глава 3

Говнюк прикрыл глаза.

Что он здесь делает? Я запаниковала, осознав, что личность Сандэй Лэйн была раскрыта. Может, он слышал мои остроты по поводу его маленького шишака и хочет отомстить.

Потом он открыл глаза.

– Я тебя знаю.

– Нет, не знаешь, – сказала я, сканируя помещение на предмет других пышущих тестостероном неандертальцев. – Чего тебе?

– Сидни, – сказал он, начиная взбираться вверх на сцену. Когда он увидел выражение моего лица, попятился вниз.

Боже, он помнит, как меня зовут.

Мой взгляд встретился со взглядом Снейка, когда он медленно и целенаправленно двинулся к сцене. Он подошёл, не отрывая от меня глаз, и потянул Питерса назад за плечо.

– Не прикасайся к сцене.

– Всё в порядке, Снейк. Он уже уходит.

Снейк сделал несколько шагов назад, выйдя из зоны слышимости, но остался ждать на случай, если он мне понадобится.

– Сидни, ты знаешь меня, вспомнила? Ты пришла сюда, чтобы посмотреть колледж, и м...

– И это было два года назад, – прервала я его.

Его взгляд блуждал по моей груди, и я скрестила руки, закрывая ему обзор. Питерс повернулся кругом, будто пытаясь собраться с мыслями. Потом снова посмотрел на меня, но уже более мягким взглядом.

– Я здесь с твоим братом, Джеком. Ему нужно взять твой пикап.

Я резко вскинула голову, ища взглядом Джека.

– Ему восемнадцать, а ты притащил его в клуб? Такими методами ты лишь уменьшишь его шансы попасть в НФЛ. Таков твой план, Питерс? Дать ему напиться в клубе?

Он покачал головой и уже было собирался подойти поближе, но передумал, когда Снейк прочистил горло.

– Нет. Конечно, нет. Он снаружи. Тренер объединил нас как друзей по команде, поэтому я ввожу его в курс дела. Нам просто нужен твой пикап на час, а потом мы вернём его обратно. Обещаю.

– Вводишь его в курс дела? – я резко втянула воздух. – Имеешь в виду, что показываешь ему, как использовать девушек, словно безмозглых объектов, и смеяться над этим на следующий день, пока ты думаешь, что они спят в твоей комнате, которую называешь Дворец секса?

Уголки его губ загнулись вверх, как будто он собирался засмеяться, но потом вернулись обратно, когда он поймал мой убийственный взгляд.

– Что? Сидни, это смешно.

– Смешно? – повторила я, схватив пластинку так крепко, что она могла треснуть. – Я чётко это помню, Питерс. Удивлена, что ты помнишь моё имя после того, как так низко оценил меня по шкале кисок.

Он нахмурил брови, обдумывая мои слова.

– Теперь вспомнил, ты, ничтожество с микрочленом?

Питерс насупился.

– Микрочленом? Это не то, что помню я. Помню, кто-то часами задыхался у меня на плече, выкрикивая моё имя.

Глупый огонь заполнил моё горло, просачиваясь в вены. Я схватила микрофон и крикнула: «Ещё пять минут», на что толпа неодобрительно загудела. Поставив проигрываться ещё три трека, я спрыгнула со сцены.

– Задержи его, – крикнул я Снейку, и он встал сбоку, схватив Питерса за руку.

Я чувствовала на себе все взгляды, даже тех, кто никогда не смотрел на меня (Ник), когда пробиралась сквозь толпу и открыла с размаху дверь клуба.

Идиот оставил машину заведённой на обочине. Когда я запрыгнула на место водителя, Джек с улыбкой оторвал взгляд от экрана телефона, потом присмотрелся получше.

Все краски сошли с его лица.

– Думал, это Питерс? – я завела машину и отрегулировала зеркала заднего вида как раз, когда Снейк вышвырнул Питерса из клуба. Питерс встал, выбрасывая руки в воздух, и погнался за машиной.

– Разворачивайся, Сид! – тявкал Джек со своего места. Когда он попытался схватить руль, я стукнула его кулаком в живот.

Он сгорбился, выпустив струю воздуха.

– Сид, это не твоя машина, и не мамина.

Я уставилась на него долгим испепеляющим взглядом и переключила машину на самую высокую передачу.

– Ну, он так сильно хочет водить мой пикап, что я подумала, небольшой обмен не будет проблемой. Вниз по Девятой авеню есть лагерь для бездомных, так? – я повернула руль в сторону деловой части города.

– Сид, пожалуйста. Ты всё мне портишь, – он обхватил голову руками, опустив локти себе на колени. – Меня сейчас стошнит.

Я вжала по тормозам и заехала на парковочное место вдоль дороги.

– О чём ты думаешь, Джек? Серьёзно. Посылаешь какого-то козла за ключами от моего пикапа. За каким чёртом он тебе вообще сдался?

Он колебался, поэтому я поняла, что мне это не понравится.

– Довезти несколько бочонков.

Я покачала головой.

– Он не хочет везти их в «порше», потому что идёт дождь. Дождь испортит ему салон.

– Пожалуйста-пожалуйста, Сид. Я просто хочу вписаться в команду. Ты знаешь, как мне трудно заводить друзей.

Закрыв глаза, я откинулась на сидение.

Джек Портер – звёздный атлет и, возможно, самый неуклюжий парень из мне известных. Не мог держать свой рот на замке, именно поэтому он и не знал о Сандэй Лэйн. Его неуклюжесть только утраивалась, стоило женщине появиться в радиусе трёх метров. Ему даже необязательно было её видеть. Как будто бы его тело чувствовало эстроген и впитывало его в себя. Из нас, детей Портеров, вышла отличная команда.

Но подчиняться желаниям и потребностям Грея Питерса для меня не вариант. Я бы никогда не стала этого делать, даже ради Джека. Кроме того, он должен научиться заводить друзей, не бегая по их поручениям, иначе он всю жизнь себе испортит.

– Этому не бывать, Джек.

Он бешено зарычал:

– Тогда как, чёрт возьми, мы привезем бочонки, Сид? У тебя есть идея получше?

Я улыбнулась и нажала на кнопку открывания крыши. Панели соскользнули, и потоки дождя хлынули в машину, как будто сам Бог лил воду вёдрами, промочив нас обоих до нитки. Глаза Джека умоляли меня, но он даже не пискнул. Я бы провезла машину через автомойку, если бы у меня было больше времени, может быть, сбросила её в реку, но мне нужно было вернуться через четыре минуты.

Выехав на правую полосу, я сделала несколько кругов по кварталу, собрав как можно больше дождя. Огромная лужа стекла на обочину дороги, и я на скорости промчалась по ней. Океан масляной грязной воды окатил Джека, намочив нас обоих. Он поднял руки, отряхиваясь. Я смеялась, как ненормальная.

Прежде чем вернуться в клуб, я остановилась перед «Rico's» – грузовиком с отвратной мексиканской едой.

– Мусор, – крикнула я Рико, выскакивая из машины. Я шлёпнула Джека по руке, чтобы он убрал её прочь от зажигания, и вытащила ключи. – Попробуй хоть пальцем пошевелить.

Рико посмотрел на меня в замешательстве, но указал на огромный мусорный бак с недоеденными буррито с фасолью, красным рисом и липкой апельсиновой содовой. Его рот открылся в полном изумлении, когда я качнула бак к задней части машины.

– Нет, Сидни. НЕТ, – кричал Джек с пассажирского сидения.

– Рико, подойди, помоги.

Ростом 162 сантиметра, я не могла опрокинуть бак самостоятельно.

– Или ты будешь следующим.

Рико вышел из грузовика и помог мне перекинуть бак через бок машины, свалив мусор на задние сидения. Мусор покрыл их почти полностью, но урон всё ещё не впечатлял меня. Поэтому я схватила недопитые бутылки содовой и вылила их на сидения.

– Что ты творишь? – визжал Джек.

– Прекрати играть в «Следуй за лидером»⁶, Джек, – крикнула я ему в ответ, прежде чем вывалить половину бака ему на голову.

Рико фотографировал с тротуара и хохотал.

– Удали фотографии, Рико.

Рико тут же опустил голову и пошёл на работу, стуча по кнопкам.

Когда мы завернули за угол, Питерс яростно расхаживал по тротуару, а Снейк стоял, прислонившись к двери клуба. Питерс держал телефон у уха и выглядел так, словно вот-вот взорвётся.

Его рука упала вместе с челюстью, когда он увидел, что мы подъезжаем.

– Что за херня! – заорал он.

Снейк всё ещё щеголял в своих авиаторах, и я подловила его на том, что он чуть-чуть улыбался. Джек неподвижно сидел внутри, словно он уже был труп. Он знал, что ему конец.