Текст книги "Коварные умы (ЛП)"
Автор книги: К. Ф. Жермэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Обернувшись, я обнаружил Сидни не в костюме Железного Человека, а в длинном белом топике с нарисованным спереди птеродактилем. Он доходил ей до середины бедра и был таким широким, что туда могли войти десять таких как она.
– Откуда, чёрт возьми, ты это взяла? – Я вручил ей напиток, и она указала через всю комнату на огромного мужчину, сплюснутого вдвое костюмом Железного Человека.
– Мы поменялись, – заявила она невозмутимо, делая глоток. – Но я оставила маску.
Она надела нелепую маску через голову и помотала ей туда-сюда.
Где, чёрт возьми, она переоделась?
– Где ты переоделась? – крикнул я в пластмассовую маску.
Она покружилась.
– На танцполе, – крикнула она в ответ, на всех парах кинувшись в толпу.
Блядь.
Пробравшись сквозь толпу, я нашёл её, она прыгала, пила виски, маска была перевёрнута. Она выглядела сумасшедшей. Люди врезались в меня, поэтому я быстро проглотил свой напиток, зная, что расплачусь за это позже. Сидни сделала то же самое и поставила наши стаканы на бетонную стену.
Я стоял совершенно неподвижно среди толпы людей, которые только что сбежали из психушки, включая Сидни Портер.
Сидни схватила меня за уши и притянула моё лицо к своему.
– У тебя большие уши. Ты ненавидишь эту музыку? – Она была в нескольких сантиметрах от моего лица и смотрела в пол, переминаясь с ноги на ногу.
Большие уши? Я бы отдернул голову, но был уверен, что она оторвёт уши от моей головы.
Ты ненавидишь эту музыку?
Умно, Зловещая. Завуалировала свой вопрос мелким оскорблением, надеясь меня отвлечь. Что она пыталась сказать: «Почему ты ненавидишь мою музыку?». Я видел, как она смотрела на меня в Каппе Дельте, взбешённая, что я не танцевал под её «милые биты».
Когда я не ответил сразу же, она снова потянула за мочку моего уха.
– Серьёзно, они огромные. Словно летающие тарелки, заслоняющие солнце в крупном городском районе.
– Эта музыка нормальная, – сболтнул я, полностью сознавая, что и об этом тоже впоследствии пожалею. Я просто хотел, чтобы она прекратила глумиться над моими ушами. – Просто не хочу, чтобы парни надо мной насмехались.
Она ослепительно мне улыбнулась.
– Потанцуй хоть раз в жизни, засранец. – Она отпустила мою руку. – Тут нет ни одного футболиста, который мог бы дразнить тебя.
Нет, только Сидни Портер, и она определённо отыграется на мне при первом же удобном случае.
– Нет. Я просто тут постою. – Я сделал шаг назад, врезавшись в гигантского термита. Мужчину, одетого термитом, вот в кого.
Подняв руки, она обняла меня за шею, прижав свою грудь к моей, и я замер. Это двойное виски? Три желейных шота, которые она слопала снаружи? Четыре напитка, которые она выпила в «Спейсрум»?
– Сидни, ты не хочешь этого делать, – предостерёг я её на ухо. – Ты не хочешь, чтобы это повторилось, помнишь?
Я отодвинул её бёдра, чтобы смотреть ей в глаза.
– Питерс и Портер... этому не бывать.
Она хитро мне улыбнулась и незаметно, но не слишком незаметно, провела языком по нижней губе.
– Это произойдёт, если я так скажу, Питерс.
Она провела рукой по моему животу, и я резко втянул воздух от её прикосновения.
– Правило пятое: делай всё, чего бы я ни захотела, но только этой ночью. Завтра мы можем вернуться к метанию ручных гранат, но сегодня будь моей сученькой.
Я закрыл глаза, борясь с порывом вжать её в ближайшую стену и заставить кончить так сильно, что крыша разобьётся вдребезги. Моё стремление постебаться над Сидни превратилось в нужду трахнуть Сидни.
– Открой глаза, Питерс.
Я открыл, и она посмотрела на меня с самым жадным, с самым полным страсти выражением лица, которое я когда-либо видел. Для меня игра была окончена – Зловещая победила. Я склонился к её лицу, и мой рот остановился прямо над её пухлыми губами.
–Тут с нами DJ Зловещая. Тащи сюда свою задницу, коротышка, – DJ Бентли (Нейт) прокричал в микрофон. Услышав своё имя, она вырвалась из моих рук и метнула взгляд на балкон.
Грёбаный Нейт.
Нейт закончил Нортерн два года назад, и мы были из двух разных миров. В средней школе он был парнем, над которым издевались, а я был спортсменом, который запихивал червяков ему в глотку. Нас сделали напарниками по лабораторным, и, присмотревшись ко мне, он рассказал о частных играх в покер, которые проходили по вечерам вторников. И поскольку мне нравилось обдирать своих товарищей по команде как липок, я хотел практиковаться (вот как я мог себе позволить двадцатипятидолларовый виски).
Нейт указал на ряд ступенек, ведущих к балкону, и Сидни сорвалась, словно горела в огне, оставив меня позади в толпе. Я потерял её из виду, поэтому сосредоточился на лестнице, чтобы убедиться, что она туда добралась. Когда я не увидел её, начал было паниковать, но не прошло и двух секунд, как крошечная потная ручка схватила мою.
– Пойдем, микрочлен. Видимо, футболисты туповаты. – Сидни потащила меня через толпу и вверх по лестнице к кабинке диджея.
Вышибала остановил нас наверху лестницы и взглянул на Нейта. Держа одну руку на своих наушниках, Нейт кивнул, и мы ступили за огороженную рампу, ведущую к его алькову.
Нейт подозвал меня, но Сидни отстала, глазея на толпу внизу.
– Привет, мужик. Что стряслось? – Нейт заглядывал мне за плечо на Сидни, пялясь на неё.
– Ты меня не знаешь, – многозначительно сообщил я ему, и он кивнул. – Хочу, чтобы она думала, что добилась этого сама. А не потому, что надираю тебе задницу по вторникам.
– Нет, – сказал Нейт, взгляд всё ещё прикован к ней. – Я уже давно собирался с ней встретиться. Слышал о феноменальном диджее в теперь крутом «Спейсруме», поэтому ты оказал мне услугу.
Я не был уверен, почему меня это злило, но так и было.
– Прочь с дороги, Снейк. – Сидни протиснулась мимо меня и остановилась рядом с Нейтом, а я сделал несколько шагов назад, дав ей возможность заниматься своими делами.
Нейт показал ей пульты. Затем наклонился, говоря ей что-то на ухо. Сидни запрокинула голову и рассмеялась, в то время как Нейт положил руку ей на предплечье.
Я посмотрел вверх на атриумный потолок и сосредоточился на светильниках, стараясь остыть. Сидни Портер была наркотиком, медленно проникающим в моё тело, склоняя меня к своей воле. Это было не тем, чего я ожидал. Она была не тем, чего я ожидал.
– Эй все, DJ Зловещая! – закричал Нейт в микрофон и поднял её руку в воздух, будто она только что выиграла матч по боксу. Толпа снизу ответила оглушительным рёвом. Лицо Сидни могло расколоться надвое, так широко она улыбалась. – DJ Зло будет мутить биты следующие семь минут. Будьте милыми!
Нейт покинул кабинку и направился ко мне.
– Хорошенько займись ей, – произнес он, дёргая головой в направлении Сидни. – Возьму пива. У тебя семь минут, квотербек! – Он прошёл мимо вышибалы до конца рампы.
Я повернулся обратно к Сидни. Она стояла спиной ко мне и покачивала бёдрами под своей нелепой майкой. Склонившись над звуковым пультом так, что можно было частично увидеть её чёрное кружевное бельё. Верхняя часть её попки изгибалась под тонкой тканью, показывая щедрое количество плоти чуть выше задней части её гладких бёдер. Боже... Будда... Муххамед... Элвис, дайте мне сил сопротивляться этой крошечной искусительнице, этому суккубу в майке толстого мужчины с птеродактилем.
Глава 19
Нет ничего лучше, чем это.
Моя жизнь удалась.
Я умру счастливой женщиной.
Но, Боже, не забирай меня сейчас, потому что DJ Бентли только что покинул сцену, и теперь я миксую для настоящей бесстыдной публики.
Моё лицо болело от того, как сильно я улыбалась. Стянув свою маску, я уронила её на пол и взяла наушники.
Показав мне систему звуковых эффектов, Бентли загрузил трек и прошептал мне на ухо: «Возьму пива. Вернусь через семь минут». Когда тебя тискают в тёмном шкафу, это кажется таким мирским по сравнению с этими семью минутами на небесах.
Я скакала. Прыгала на месте, словно в видео с дурацкими упражнениями. Втянула в легкие заплесневелый воздух складского помещения, впитывая музыку каждой клеткой своего тела.
Ничего не может быть лучше, чем это. Ничего.
Я добавила ещё один трек, взрывая колонки быстрым битом, и танцевала, пока не почувствовала, как две руки не спеша двигаются вверх по бокам моих бёдер.
– Что ты делаешь? – крикнула я на Питерса. Он стоял прямо за мной, а моя голова находилась прямо под его подбородком. В ответ он притянул мою задницу к своим бёдрам.
– Я танцую, Зловещая, – стонал он мне в заднюю часть шеи. – Ты ведь этого хотела? Никаких запретов. Я сегодня твоя сучка, так? Можем начать метать ножи утром.
Я резко рассмеялась, не совсем понимая этот резкий поворот на сто восемьдесят градусов в его поведении.
– Ты не принесёшь нож на перестрелку, Питерс, но если ссылаешься на свой член, то я была бы в шоке, если бы получила порез бумагой.
Он ещё сильнее вжался в меня, пока я продолжала миксовать.
Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что должна была бы дать ему локтем в живот и скинуть его через край балкона, но я была пьяной. Окрылённой танцующей толпой. Всё в этом месте кричало «секс»: люди, освещение, пот, капающий с тел, и хриплое дыхание Питерса у моего уха, разрушающее мой защитный купол. Я старалась найти в себе силы остановить его, но с моим частично измененным сознанием, тело полностью взяло вверх.
Словно зная, что я вела борьбу, он мягко поднял сзади мои влажные волосы. Его язык обрушился на мою кожу, и он тихо стонал над моей татуировкой гитарного грифа. Я резко выдохнула в микрофон, и он засмеялся за моим ухом.
– Что... ты...
Прежде чем я смогла закончить свою жалкую мольбу прекратить это, его руки скользнули по моему телу спереди, вниз по животу и остановились перед резинкой моего нижнего белья.
– Питерс, – выдавила я, почувствовав, что в горле совсем пересохло.
Его рука двинулась за мою майку, и он сунул её глубоко между моих ног. Я снова издала хриплый стон в микрофон и наклонила голову назад, пока не положила её ему на плечо. Питерс вёл языком вверх по моей шее, долго, словно я была фруктовым льдом – его любимым вкусом. Он втянул мой пот в свой рот.
Когда музыка достигла яркого крещендо, того же пика достигло моё тяжёлое дыхание, раздававшееся прямо в микрофон. Было трудно поверить, что прикосновения такого бегемота под метр девяносто могли быть столь нежными, но мне было не обязательно оборачиваться, чтобы знать, что это был он. Моё тело обладало собственной памятью.
– Должен я остановиться? – прошептал он мне на ухо.
– Да, останавливайся, – прошептала я, наклонив шею на бок, чтобы предоставить ему полный доступ.
Он хохотнул, нырнув к моей шее, продолжая потирать область между моих ног. Я тяжело дышала, не заботясь о том, что передо мной микрофон. Мое дыхание было ритмичным и не шло вразрез с музыкой, оно её дополняло. Хриплое дыхание под каждый следующий бит. Я могла почувствовать, как во мне нарастала волна, и мои мышцы начали сжиматься, когда он сосал мою шею, голодно постанывая у моей кожи.
– Ого, здесь больше движухи, чем этот балкон видел за долгое время. – Голос Бентли возник из ниоткуда, и Питерс отдёрнулся от меня, словно я была ядом. – Серьёзно, DJ Зловещая, можешь приходить сюда, когда тебе вздумается. – Бентли засмеялся, поднимая своё пиво, чтобы сделать глоток.
Просканировав балкон на предмет ближайшего выхода, я поняла, что придётся пройти мимо них обоих, прежде чем я доберусь до лестницы. У меня было что-я-чёрт-возьми-только-что-сделала выражение лица, и когда я посмотрела на Питерса, у него было точно такое же.
Прежде чем я успела протиснуться мимо них, Бентли схватил меня за руку и притащил обратно в кабинку.
– Успокойся, коротышка, – прошептал он мне на ухо, и я закрыла глаза. – Обыграй это. Всем пофиг. Открой глаза и выйди на поклон. – Я открыла их, глядя на массы внизу.
Люди пили и смеялись, целовались и танцевали.
Никому не было дела до диджея и квотербека, заклятых врагов, стоящих на балконе и которые чуть не стали близки, как любовники. Они не знали нас, а мы не знали их. Если и существовало где-то место, чтобы согрешить с Греем Питерсом, то в безопасном окружении пятисот лунатиков.
– DJ ЗЛО-О-О-ОВЕ-ЕЩАЯ! – закричал Бентли в микрофон, от чего толпа озверела. Преимущественно потому, что вернулся хороший диджей.
Бентли кивнул Питерсу, и не успела я этого понять, как меня утащили прочь. Мы спустились по лестнице и пробрались через разодетую в костюмы толпу. Несколько человек хлопали меня по спине, изливая похвалу DJ Зловещей, но у Сидни Портер почти случилась остановка сердца. Когда мы проходили мимо коридора, Питерс дёрнул меня за руку и утащил во мрак.
– Мне жаль, – сказал он. – Не хотел смутить тебя там наверху. Думаю, перебрал. – Питерс пропустил руку через теперь мокрые волосы. – Чёрт.
– Ничего не произошло, Питерс. – Я сосредоточенно смотрела ему в глаза, чтобы он понял план. – Что касается меня, мы были пассажирами в переполненном метро.
– Пассажирами в метро? – Он ухмыльнулся и опустил взгляд в землю. Его тёмные волосы упали на лоб, закрывая его лицо, и я убрала их набок.
– Да, ты был бы бездомным с подагрой, который катался в поездах ночи напролёт, просто чтобы согреться. Я была бы супермоделью под метр восемьдесят, которая наконец получила шанс прославиться. Потом поезд врезается в небольшое препятствие на пути, и гаснет свет. На семь минут.
Питерс поднял голову, щеголяя потрясающей ухмылкой. Она была заразительной, и мои губы растянулись, вторя его улыбке. Только на этот вечер его сияющее лицо было всем, что я хотела видеть.
– И поскольку у меня масса тела богомола, я падаю тебе на колени, оборачиваюсь и бью тебя по лицу за то, что распустил свои руки. – Подняв руку, я слегка шлёпнула его по щеке, и его улыбка стала ещё шире. – Потом я встаю, прихожу в себя и выскакиваю на следующей остановке, чтобы встретиться со своим парнем-музыкантом, чей альбом стал мультиплатиновым.
Он закрыл глаза и рассмеялся.
– И что бездомный и супермодель делают сейчас? – спросил он, прислонив бедро к обклеенной флаерами стене.
Я подняла руку и в шутку подёргала его за уши.
– Они танцуют!
Глава 20
Вопреки расхожему мнению, Грей Питерс не богат.
Мой отец, Хэнк Питерс, учитель истории в моей старой старшей школе. Он обожает футбол, пьет «Бад Лайт» и строит миниатюрные модели самолетов времен Второй мировой в гараже нашего старомодного, но респектабельного дома-ранчо в стиле семидесятых. Моя мама, Дэлла Питерс, библиотекарь в местном колледже. Она твёрдо верит в целительную силу кристаллов, играет на гитаре в местном народном ансамбле и отказывается есть что-либо, что имеет лицо.
Да, у меня есть «порше», и это многих сбивает с толку. Он принадлежал моему деду, и он оставил его мне, когда умер. Сказать, что эта машина для меня особенная – будет преуменьшением века. Поэтому, когда одна стерва превратила её в мокрую забегаловку четыре недели назад, можете представить, каким огнём ярости я был движим. Эта ярость, эта внезапная страсть к безудержному насилию были всего лишь десятой долей того спектра чувств, что я испытывал в тот самый момент.
– Иисус, Питерс. – Фернандо покачал головой и рухнул на скамью передо мной. – Что случилось? – Он украдкой поглядывал на переднюю часть автобуса, откуда тренер буравил меня взглядом.
Тренер практически ковырялся в зубах перочинным ножом, размышляя о том, как совершит идеальное преступление, убив своего квотербека. Его лицо было таким же красным, как у Элмо23, но не таким милым и пушистым, а, скорее, потным и в опасной близости к оттенку, присущему людям с натуральным сердечным приступом.
– Тренер так смотрит на тебя всё утро, – продолжил Фернандо. Сняв свою обувь, он прислонился к окну. – Думал, это я заработаю такой взгляд. Один из ребят загрузил на «Ютуб» видео из клуба, где я диджеил прошлой ночью.
Фернандо сделал грустный долгий вздох.
– Девятьсот просмотров к восьми утра. – Он достал свой телефон, застучав по экрану. – Тысяча двести, – сказал он с излишним восторгом. – Тысяча двести просмотров. Я грёбаная звезда «Ютуба».
– Ты грёбаный кретин. – Ченс сел на сидение напротив меня, запустив руку в пакет с чипсами «Читос». – Как она тебя, а, Фернандо? Она очень смешная. – Он хохотнул себе под нос. – И миленькая, да, Питрес? – Он подмигнул мне, когда кидал палочкой «Читоса» мне в лицо.
Я задержал дыхание, когда покрытая пудрой оранжевая палочка отскочила от моей щеки.
– Сидни Портер самый уродливый и мерзкий человек во всей вселенной, – проревел я. – Надеюсь, она порежет себе вены над компакт-диском Джастина Бибера и зальёт кровью всю свою диджейскую кабинку, пока ученики начальной школы выстроятся в ряд и будут подходить к ней один за другим и плевать в её безобразное лицо.
Половина команды, включая Джека, повернули головы, услышав моё заявление.
Взглянув на Джека, я округлил глаза, и он отвернулся, спрятавшись возле помощника тренера. Никто не разговаривал с Джеком. Я донёс это до всей команды, когда сегодня утром мы с тренером прибыли к автобусу с пятнадцатиминутным опозданием.
Верно. Тренер и я. Мой новый лучший друг.
После ночи с Сидни Портер я был готов зарыть топор войны и плавно войти в её жизнь. Я хотел её. Сильно. Настолько, что мне пришлось извиниться после того, как мы час танцевали, чтобы позаботиться о себе в туалете. Знаю, это грязно, но я был готов пресмыкаться у её обутых в конверсы стоп, просто чтобы держать её за руку.
А потом это случилось...
– Сынок, сынок, проснись. Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь?
Мои глаза распахнулись, и я потёр лицо. Я был намазан блёстками (золотистыми), и кусочек попал в глаз. Я выругался. Всё ещё в тумане, я понял, что заснул в такси, с полудюжиной светящихся в темноте ожерелий на шее и красными мужскими стрингами на голове.
Пока я барахтался, чтобы выбраться из стрингов, только сделал ещё хуже. Область промежности ударила меня по глазам, а потом соскользнула по моему лицу. Проехала мимо моего носа, оповещая об их недавнем использовании, и остановилась напротив моего раскрытого рта.
– Двести семьдесят шесть, – услышал я прокуренное ворчание с переднего сидения.
– Что? – Я наконец сбросил стринги, швырнув их на пол.
Пожилой мужчина в кепке почтальона повернул ко мне морщинистое лицо.
– С вас двести семьдесят шесть долларов. – Он указал на счётчик, прикрепленный к щитку.
– О чём вы говорите? – Я сказал это в тот момент, когда с наружной стороны окна раздался стук.
Это был тренер Сэмюельс в халате и шлёпанцах, который ел банан и держал воскресную газету. Когда я взглянул ему в лицо, его клыки были высунуты, и он жаждал чьей-то крови.
– Заблокируйте дверь! – крикнул я водителю в тот момент, когда тренер дотянулся до ручки и открыл дверь. Он ничего не говорил, что пугало больше, чем если бы он орал или визжал, или бил.
Смирившись с тем, что придётся выйти из такси, я сказал водителю:
– Платить я вам не буду. О чём вы, вашу мать, думали, позволив мне проспать всю ночь в такси, просто сидя у моего дома?
Потом я взглянул за тренера, и до меня дошло. Я был уже не в городе.
Я был за городом.
Я взглянул на почтовый ящик у обочины. На его белом боку было нарисовано огромное распятье, слова под ним гласили: «Семья Сэмюельсов: Благословенны Те, Кто Доставляют Почту».
– Я забрал тебя и твою подругу в «Нирване» в четыре утра, – сообщил таксист, сравнивая часы со счётчиком. – Ты заснул, а она сказала, что ты хорошо спишь только в машине, поэтому попросила, если у меня нет других заказов, поездить по городу пару часов.
Он долго смотрел в моё покрытое блёстками лицо и покачал головой.
– Час назад она попросила высадить её у общаги, а затем отвезти тебя по этому адресу, где уже явится твой отец и разбудит тебя. Она сказала, что если это будет кто-то другой, ты испугаешься и обмочишь штаны, а я не хотел рисковать своими сиденьями.
Заднюю часть моей шеи нестерпимо жгло, поэтому я тёр её рукой сверху вниз, стараясь унять вспышки боли.
– Я не заплачу вам ни единого сраного цента, – зарычал я, признавая, что мои усилия бесплодны, и все мои шейные позвонки теперь были горсткой пепла на подголовнике.
– Вот. – Водитель отдал мне кредитку. Отцовскую «только для экстренных случаев» кредитку. – Она сказала, ты можешь взбеситься, когда проснёшься, потому что алкоголик и часто отрубаешься. Она вытащила её из твоего кошелька и дала мне. Там почти ничего не осталось.
К этому моменту тренер гневно пыхтел возле меня, подслушивая наш разговор.
– Выбирайся к чёртовой матери из такси, Питерс.
Поэтому, когда такси удалилось этой гравийной дорогой, вместе с ним улетучилась часть моего достоинства. Прежде чем я смог убежать, – а я не имел ни малейшего представления о том, где находился – тренер схватил меня за моё, по-видимому, огромное ухо и скрутил, потащив по своей подъездной дорожке.
Следующие двадцать пять минут я провёл, выслушивая лекции от тренера, хотя на самом деле до меня доходили лишь обрывки, пока я отвечал на вопрос за вопросом. Твою мать, Питерс, мы через час уезжаем на выездную игру, а ты всю ночь проводишь в клубе? Хочешь лишиться стипендии и шансов на НФЛ? Кто, чёрт возьми, эта девчонка? Сестра Портера? Мне плевать, что у неё красивая задница, ты, идиот... Оставшаяся часть моего мозга пыталась собрать прошлую ночь воедино, чтобы понять, когда всё пошло под откос.
– Твой телефон, – крикнул Ченс, ударив меня по руке. – Твой телефон вибрирует на полу автобуса, приём-приём.
Телефон подпрыгивал, после чего соскользнул под сиденье Фернандо. Он остановил его от дальнейших передвижений обутой в вонючий носок ступней.
Стерва: Просто хотела убедиться, что ты приехал к дому тренера Сэмюельса в целости и сохранности. И, к твоему сведению, мои запястья никогда не будут в пределах десяти сантиметров от компакт-диска Джастина Бибера. Целую, обнимаю... Стерва.
Глава 21
Не прошло и минуты, как я отправила то сообщение, а этот высокомерный ублюдок уже прислал ответ.
Питерс: Я СЕЙЧАС ОЧЕНЬ ГЛУБОКО ДЫШУ, СИДНИ, СТАРАЯСЬ НЕ РИНУТЬСЯ ПО ПРОХОДУ АВТОБУСА И НЕ УДАРИТЬ ДЖЕКА.
Сид: Оставь моего брата в покое. Это твоя вина, Питерс.
Уверена, вы уже в курсе версии событий с Питерсом. Ну, вот как всё было на самом деле.
Мы веселились. Это было чертовски близко к веселью «лучшая ночь в моей жизни». Питрес раскрепостился (к вашему сведению, он ужасный танцор). Он вроде как просто шаркал рядом и оттаптывал мне ноги.
Мы выпили ещё по три напитка после того, как «сблизились» в кабинке диджея: по два коктейля в пробирках и шот «Фаербол». Всего за час мне удалось собрать дюжину светящихся ожерелий и поймать в полёте красные стринги, которые сорвал с себя некий волосатый парень с огромными причиндалами. Не волнуйтесь, я помыла руки в горячей воде.
Через час Питерс стал очень чувствительным и неловким. Каждый раз, когда я натыкалась на него, он отпрыгивал в сторону, отводил взгляд как беспокойная крыса и разглаживал футболку поверх штанов.
– Кажется, тебе надо отлить, Питерс, – прокричала я ему в лицо, продолжая танцевать рядом с ним. Я указала на знак «Комнаты для мальчиков», висящий над дверью в углу. – Там. Это вон там.
Он кивнул.
– Вернусь через пять минут. Оставайся здесь. – Он побежал через толпу, прикрывая промежность.
Пока он был там, скорее всего, дрался «на мечах» с другими парнями, я побежала к гардеробу. Я оставила там сумку и хотела взять немного налички из кошелька.
– Есть номерок? – промычала зомби из-за стойки гардероба.
Она не была настоящей зомби, просто выглядела так, словно вот-вот отрубится на куче шуб из искусственного меха, лежащих позади неё. В конце концов, шёл третий час ночи. Я протянула ей клочок с пометкой «23» и обернулась к дверям туалета, гадая, что могло так надолго задержать Питерса.
– Вот, – проворчала она, бросив мою сумку на ободранный деревянный прилавок. Затем она удалилась, схватив книгу по саморазвитию, и уселась в углу.
Я проверила содержимое сумки. Всё было в целости и сохранности, но когда выхватила из кошелька ещё одну двадцатку, мой телефон загорелся, ослепив меня.
Элисон: Боже мой, Сид. Так оторвалась сегодня. Никогда ещё не чувствовала себя такой живой. Тело все ещё горит, а уже почти 2:30.
Я была готова выцарапать себе глаза. Зачем она мне это рассказывала?
Сид: Мерзость.
Элисон: Что? Твоя музыка была суперской. В клубе было весело.
Сид: А, ладно. Извини. Джек там?
Элисон: Нет, с чего бы? Питерс сказал ему подбросить меня и Кэтрин до «Каппы Дельты».
Сид: Что ты имеешь в виду?
Я посмотрела на туалеты. Никаких признаков Питерса.
Элисон: У них завтра выездная игра. Ты что, не следишь за такими вещами?
Нет, мне было наплевать на футбол. Я просто хотела миллионы Джека.
Элисон: Кэтрин была в бе-е-ешенстве-е-е!
Сид: Почему?
Элисон: Она хотела, чтобы Питерс отвёз её домой, а он сказал ей, что должен ехать за каким-то тортом. Я даже не знала, что кондитерские работают до полуночи. Ням, должно быть вкусно. Надеюсь, ты хорошо проводишь время с Ником. Буду дома с утра и выпытаю всё о твоём свидании. Кэтрин уложила меня спать на кухонном полу... думаю, она стала лучше ко мне относиться.
Затем она прислала кучу сердечек и смайликов вместе со своим селфи, она лежала на куске картона около газовой плиты, её светлые волосы рассыпались по грязному кафельному полу, и она широко улыбалась на фотографии.
Я бы засмеялась, если бы мой рот не закрылся, а тело не попыталось проглотить себя целиком.
– Эй! – Голос Питерса застал меня врасплох, и я выронила телефон. Он ударился о пол, а батарея выскочила и с грохотом отскочила в грязный угол. – Дерьмо, извини. – Он наклонился, чтобы поднять её, и в моей голове нарисовалась картинка, как я сворачиваю ему шею с лёгкостью наёмного убийцы.
– Вот, держи. – Питерс улыбнулся и посмотрел на мою сумку. – Хочешь уйти? Мы можем уйти. Давай я вызову такси. – Он достал свой телефон.
– Нет. Джек и Элисон, скорее всего, ещё этим занимаются. Я правда хочу дать ему время.
Он посмотрел на меня с огромной улыбкой, и теперь я знала, что таким было лицо лгуна Грея Питерса.
– Мне и здесь неплохо. Давай ещё потанцуем. – Я выхватила его телефон из его потных ладоней. – Пусть твой телефон будет в моей сумке. Тут полно клептоманов. Только что отсюда выбежала девушка, рыдая из-за того, что у неё из уха выдернули бриллиантовую серёжку, пока она танцевала. Такой шустрый вор. Не хочу испытывать судьбу.
Он крутился рядом, поглядывая в танцующую толпу, а потом снова взглянул на меня.
– Уверена, что хочешь остаться? Уже поздно.
– У тебя завтра какие-то дела? – Я провела рукой по его груди, и он задрожал. – Потому что ты можешь уйти, если хочешь, но я бы осталась.
Я не смогла бы лучше подгадать момент, потому что жуткий мужик в маске мексиканского борца как раз проходил мимо и пробормотал «Привет, сладкая», подмигивая мне.
Питерс замолк, глядя вслед тому мужику.
– Хм-м-м... никаких. Никаких дел на завтра или, полагаю, на сегодняшнее утро. – Он достал кошелёк из заднего кармана. – Вот, это тоже положи туда.
Я протянула ему свою двадцатку.
– На. Принеси нам ещё выпить.
Я показала на зомби в углу, задремавшую над своей книжкой.
– Мне нужно привлечь её внимание, чтобы она убрала мою сумку. Встретимся здесь через пять минут.
– Обещаешь? – Он вдавил свою грудь в мою руку. – Ты не собираешься удрать от меня?
Я покачала головой.
– Я бы уже давно свалила, Питерс. И тебе об этом известно.
Он засмеялся и направился обратно к бару.
Питерс: Ты должна мне 276 долларов, ты бездарный карманник.
Ауч. Ха-ха. Мог ли он знать, что я не стащила его кредитку в такси. Я стянула её прямо там, когда он направлялся за напитками. И мне удалось полазить в его телефоне, и кое-что бросилось мне в глаза. Мой номер был забит в списке его контактов под именем «Стерва».
Сид: И это все? По моим подсчетам – 574 доллара.
Ага, пятьсот семьдесят четыре доллара. Я была звездой, когда танцующей походкой вернулась из бара, неся нам ещё выпить. Питерс махал мне с танцпола, где спотыкался, словно младенец, который только учился ходить. Я только что подошла к бармену с часовым механизмом на лице и хлопнула о стойку кредиткой, крича «Выпивка за мой счет пятидесяти следующим покупателям».
Глава 22
– Питерс, вставай, – раздался голос тренера во мраке ямы. – Наказание окончено.
– Осталось ещё три минуты, и я не уверен, что могу двигаться. – Я свирепо посмотрел на него, но убрал это выражение с лица, как только он уселся на скамейку напротив меня. – Возможно, вам придется поставить Хэмила в эти выходные, потому что вы уничтожили своего начинающего квотербека.
Я был в комнате лечебной физкультуры, известной как яма, отмокал в ванной со льдом в одних лишь шортах. Это была бесплодная попытка унять боль в травмированных мышцах. Всю неделю тренер был привязан к моей ноге, как сиамский близнец: удвоенная нагрузка, тренировки по утрам, анализы мочи, пробежки за кофе – да, иногда он любил выпить обезжиренный соевый латте.
– Ты играешь в эти выходные, – произнес он очень спокойно.
Он сидел под единственной в этой комнате лампочкой. Несмотря на то, что в яме не было ни намёка на движение воздуха, лампа на цепи над его головой качнулась. Возможно, привидения. Никто не спускался в яму, даже тренер. По слухам, именно сюда атлеты приходили умирать, и я полагал, в этом была доля правды.
Я внимательно смотрел на тренера, ища топор или пистолет, а может быть, он нанял кого-то, чтобы тот подошёл ко мне сзади и надавил проволокой мне на горло, чтобы тренер мог наблюдать за тем, как жизнь покидает мои прекрасные глаза.
Вместо этого он опустил локти на колени и обхватил голову руками.
– Эта девчонка точно за словом в карман не полезет. – Тренер засмеялся в свои ладони, качая головой.
Я никогда не слышал, чтобы тренер смеялся. Это как встретить Снежного человека. Странно и жутковато, и вы потратите всю оставшуюся жизнь на то, чтобы снова его отыскать, просто потому что не смогли поверить своим глазам.
– Девчонка?
– Сидни Портер, – рявкнул он в ответ, будто я уже давно должен был понять, о ком речь. – Раньше на этой неделе она запросила со мной официальную встречу.
Я повернулся в воде, отчего лёд выпал через край ванны, и я покачал головой.
– Что? Я даже не знал, что такое возможно.
Часть меня бесило, что она обратилась к тренеру, но я должен был признать, что с удовольствием посмотрел бы на это. Она, скорее всего, притопала, походила туда-сюда по его кабинету и предъявила несколько нереалистичных требований. Тренер, вероятно, рассмеялся и сказал ей убираться.
– Я тоже. – Тренер хохотнул себе под нос и затем сделал долгий, протяжный вздох. Этот вздох был мне слишком хорошо знаком. Она выматывала. – Когда она сегодня пришла, я сказал ей проваливать, а она швырнула мне на стол руководство факультета Нортерна, показывая на что-то под названием Подраздел Ж.
