Текст книги "Чудовищная ложь"

Автор книги: К. А. Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Прости. Мне было любопытно узнать, каков ты на ощупь, – признаюсь я, говоря не громче шепота.

Выдохнув, он берет меня за руки и возвращает их к своей груди.

– Не нужно останавливаться, маленький человечек. Можешь трогать любую часть меня, какую захочешь.

Я снова смотрю на грудь Аку и, по его настоянию, продолжаю свои исследования. Провожу пальцами по груди Красного к горлу, которое вибрирует от рыка, когда глажу его скулу, и перехожу к губам, по которым провожу большим пальцем. Аку слегка приоткрывает их, и его теплое дыхание обдувает мои пальцы. Я ласкаю мягкую нижнюю губу и провожу подушечкой пальца до клыка. Не будучи уверенной, останавливаюсь перед тем, как прижать большой палец к клыку, и тихо шиплю, когда он режется. Капля крови скапливается на большом пальце, когда я отдергиваю его.

– Позволь мне, – мурлычет Аку, осторожно поднося мою руку к своему рту.

Не сводя с меня взгляда, он медленно всасывает мой большой палец, пробуя на вкус мою кровь и желание. Биение сердца отдается эхом во всем моем теле, вплоть до пульсирующего клитора, как будто он сосет что-то другое, а не ранку.

Я почти кончаю лишь от одного прикосновения Акуджи и понимаю, что мне нужно, чтобы он поцеловал меня.

Видимо, Красный чувствует то же самое, потому что он вынимает мой палец изо рта и с рычанием запускает руку в мои волосы, притягивая меня ближе, опуская голову. Я закрываю глаза, готовая к прикосновению его губ, как вдруг раздается рычание.

Открываю глаза и вижу, как тигр ударяет его огромной лапой. Акуджи ворчит и отпихивает меня, чтобы я не пострадала, когда тигр кусает его за плечо. Не настолько сильно, чтобы прорвать кожу, но настолько, что хватило оттащить Аку от меня и сбросить. С рычанием тигр сворачивается передо мной, словно защищая меня.

Я не удерживаюсь и смеюсь.

Акуджи садится и выглядит сердито, пока не видит меня, а потом улыбка появляется на его губах, когда мой смех разносится в воздухе. Я тянусь к своему тигру и глажу его.

– Он защищал меня, – говорю я между приступами смеха.

– Наверное, да, – ворчит Аку, но все еще улыбается, поднимаясь на ноги.

Вздохнув, я падаю на спину, и момент обрывается, когда реальность обрушивается на меня.

Талия, возможно, ранена или еще хуже, а я лежу здесь и смеюсь. Я еще раз погладила тигра, прежде чем тоже встать на ноги.

– Думаю, нам стоит вернуться к поискам.

– Только если ты сначала поешь, человечек, – приказывает Акуджи, от чего я закатываю глаза. Он уходит и через минуту возвращается с водой и вкусняшками. – Сегодня я поищу еду получше...

– Все в порядке, спасибо, – искренне говорю я Аку, садясь и проглатывая еду. Он снова делится своим завтраком с тигром, а после берет меня за руку и ведет из своей комнаты. Сначала я опускаю голову, но потом поднимаю ее и встречаюсь взглядом со всеми просыпающимися монстрами. Кто-то рычит, кто-то кричит, но он не обращает на них внимания, пока мы не доходим до выхода, а потом Аку рявкает на свой народ и вытаскивает меня наружу.

Я с удовольствием вдыхаю свежий воздух, а затем понимаю, что мне нужно в туалет.

– Секундочку! – кричу я, бросаясь прочь. Я слышу рычание, а затем Аку хватает меня и прижимает к своей груди.

– Я не собиралась снова бежать, – вздыхаю я, похлопывая его по руке. – Мне нужно в туалет.

– Ох, – отвечает он и медленно разжимает руки, опуская меня на ноги и отпуская. – Оставайся там, где я могу тебя видеть.

– Ну уж нет, извращенец, – смеюсь я и направляюсь к ближайшему магазину. Аку следует за мной, пока я прохожу мимо прилавка и перил и нахожу туалет в задней части магазина. Я частично закрываю дверь, так как мне нужен свет, чтобы видеть, и сажусь на корточки, делаю свои дела и кривлюсь, когда понимаю, что мне нечем помыть руки.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– В порядке. – Я практически пискнула, когда открыла дверь и увидела Аку снаружи, защищающего меня. Это заставляет меня улыбнуться, когда я иду к нему. – Давай вернемся к поискам.

Он смотрит на меня и кивает.

– Конечно, человечек. Надеюсь, сегодня мы найдем твою подругу.

Какой же он врунишка.

Я слышу недовольство в его голосе, и на мгновение я чувствую то же самое.

Потому что, когда я найду Талию, это будет означать, что мне придется покинуть моего монстра.

▪ 15 ▪

АРИЯ

Мы искали два часа, но следов Талии так и не нашли. Я начинаю сильно волноваться и срываюсь на Акуджи. Он нервно поглядывает на меня, обходя препятствия, пока я бушую и топаю. На меня совсем непохоже вести себя громко и несносно, но в душе я чувствую, что могу быть такой, когда рядом со мной Аку и мой тигр.

– Где она? – говорю я.

Я слышу, как Аку вздыхает, а затем раздается шорох. Он хватает меня, притягивает ближе и закрывает мне рот рукой, чтобы я замолчала, как будто я такая дурочка, но я говорила громко. Черт. Акуджи удерживает меня так в течение, казалось бы, часов, но на самом деле прошли минуты, прежде чем медленно отпустить меня.

– Мы должны верн...

– Без нее, нет, – шепчу я.

– Ария. – Даже то, как сексуально он произносит мое имя, не успокаивает меня, особенно когда я вижу, как он отводит взгляд. Я устала от его уверток. Он что-то знает, и я хочу знать, что именно.

– Скажи мне, – требую я, поворачиваясь к Красному со скрещенными руками.

– Что сказать тебе? – спрашивает он, нахмурившись, но при этом постоянно окидывает взглядом наше окружение в поисках угрозы.

– Все, что ты от меня скрываешь. Я видела твое лицо, когда мы нашли след, когда упомянула Талию. Ты что-то скрываешь от меня, и я хочу знать что. Говори сейчас же, – огрызнулась я.

– Ария, тише, – требует Аку, но я подхожу ближе и тыкаю его в грудь. Я уверена, что это больнее для моего пальца, чем для него, но это привлекает его внимание.

– Все мне врут, но я никогда не думала, что и ты тоже будешь. Скажи мне, что случилось с моей подругой, или я сбегу, и ты никогда меня не найдешь, – угрожаю я.

Аку фыркает, но, когда понимает, что я говорю серьезно, проводит рукой по лицу.

– Не здесь, я что-то слышал. – Акуджи хватает меня, и я пытаюсь вырваться, но он перекидывает меня через плечо и уходит. Я поджимаю губы, чтобы не закричать, когда Акуджи бежит к ближайшему зданию, а затем нагибается и прыгает в воздух. Мы парим в воздухе, в животе ухает вниз, и в тот момент, когда думаю, что мы вот-вот упадем, он с грохотом врезается в стену. Когтями Красный врезается в кирпич, а затем начинает карабкаться, одной рукой перекинув меня за спину, спустя несколько мгновений мы оказываемся на крыше. Он ставит меня на ноги, показывает, чтобы я подождала, и обыскивает крышу.

Когда Аку убеждается, что там пусто, он возвращается ко мне и тяжело садится, словно боясь ответить мне. Это само по себе заставляет меня волноваться.

– Пожалуйста, Акуджи, скажи мне, я за нее в ответе. Защищать ее мой долг, благополучно провести ее и вывести обратно... Мне нужно знать. Она мертва?

– Да, нет, я не знаю, – наконец признается Аку, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня, его кожа блестит под полной луной. Как легко я превратилась из дневного ходока в ночного? – Ее забрали.

– Кто похитил? – спрашиваю я.

– Другое племя. Я знаю какое, только видел их следы.

Я отшатнулась назад.

– Но почему?

– Я не знаю, но они не убили ее на месте, а значит, она им для чего-то нужна. Для чего, я не знаю.

– Мы должны пойти и забрать ее...

– Мы не можем. Если я пересеку их земли, это будет смертный приговор...

– Я не оставлю ее в руках монстров! – кричу я, мой голос эхом разносится по пустой крыше. – Я не могу, я не буду, она не такая, как я, Акуджи. Она не воин. Она мыслитель. Она должна быть так напугана! Она доверилась мне, – говорю я, проведя ладонью по лицу и вытирая заслезившиеся глаза. – Она доверилась мне, а я не справилась и подвела ее.

– Ария. – Он тянется ко мне, усаживая меня к себе на колени, и прижимает к себе. – Ты не подвела ее, ты едва не погибла, защищая её. Твоя подруга наткнулась на них, это очевидно. Племя... Они не убийцы, как мои или внешние. Они мыслители, как твой ученый, объединились ради любви к знаниям. Я не думаю, что они её убьют. Сначала они захотят узнать, что знает твоя подруга. Поэтому пока что она в безопасности. Я свяжусь с ними и попрошу о встрече, и мы вернем твою подругу. Я обещаю. Прости, что соврал, я просто хотел обезопасить тебя.

Я позволила Аку обнять себя, и прошло несколько минут, прежде чем я отстранилась.

– Хорошо, так как ты свяжешься с ними?

– Я пошлю бегуна. Мы вернемся и сделаем это сейчас. Ты сможешь поесть и отдохнуть...

– Людям не нужно так много отдыхать, – фыркнула я. – Мы не хрупкие. – По какой-то причине, когда говорю это, я смотрю на его губы. Мы оба замираем, прежде чем я прочищаю горло.

Акуджи берет меня за руку и ведет прочь, между нами возникает неловкое напряжение.

– Расскажи мне о тех, кто, как ты думаешь, ее забрал.

– Они ― другой тип монстров, нежели мы. Они трепетно относятся к науке и жаждут узнать, откуда мы появились, как будто это может решить наше будущее. Ищут ответы в прошлом. Однажды я видел их в лаборатории, из которой ты выходила, когда на тебя напали. Они забрали оттуда... предметы.

– Так вот куда они делись, – бормочу я, и он кивает.

– Да, я не знаю, что и почему. Большинство из нас хотят забыть о том, что там произошло, а не зацикливаться на этом. Я думаю, они считают, что если смогут разобраться, то смогут заключить мир с людьми, чтобы мы могли сосуществовать.

– А ты нет? – спрашиваю я.

– Нет, люди ― жадные, слабые существа. – Аку хмыкает. – Прости, я не тебя имел в виду. – Я отмахиваюсь, а он продолжает: – Им не нравится наша угроза. Если правда когда-нибудь выйдет наружу... Нет, я не думаю, что когда-нибудь наступит мир. Они будут продолжать пытаться уничтожить нас, и мы будем делать то же самое, пока не останется ничего, кроме смерти.

– Это печалит, – пробормотала я.

– Да, но таков образ жизни твоего народа. Они жаждут войны. Жаждут разрушения, никогда не довольствуясь тем, что имеют. Я буду защищать свой народ своей жизнью, если придется.

Я придвигаюсь ближе, мне не нравится эта идея. Аку похлопывает меня по руке, словно чувствуя мое беспокойство.

– Не бойся, человечек, я позабочусь о твоей безопасности.

– Я в безопасности здесь, с монстрами, – шучу я. – Думаю, это делает меня симпатизирующей.

– Или почетным монстром. – Он подмигивает.

– Мне это нравится. – Я ухмыляюсь, но улыбка исчезает. – Надеюсь, с Талией все в порядке.

– Как и я, малыш. Как и я.

▪ 16 ▪

АКУДЖИ

Спустившись под землю, я торопливо веду Арию в свою комнату, где кормлю ее и даю освоиться. Тигр ушел, но я не переживаю, он вернется. Он не уйдет далеко, и пока тигр не ест моих людей, у нас все в порядке. Убедившись, что Ария улеглась и мирно посапывает, я запираю дверь и обращаюсь к моему самому надежному командиру Ророаку, который ждет меня снаружи.

– Защищай её своей жизнью. Я сам убью тебя, если кто-нибудь войдет или выйдет, понял?

Ророак кивает, не сводя с меня взгляда. В отличие от остальных, он, кажется, не испытывает проблем с моим человеком, и только любопытство горит в его глазах.

– Что ты планируешь делать с... ней? – спрашивает он. Любой другой воспринял бы это как оскорбление моего лидерства, но знаю, что Ророак просто хочет поучаствовать в обсуждении или устроить мозговой штурм вместе со мной. Так было с самого детства. Я всегда был безрассудным, нагло бегал по городу, открыто заявлял о себе и хорошо ладил с людьми.

Он всегда был ворчливым, неуверенным и предпочитал говорить кулаками, так что мы были хорошей парой.

Я также доверяю ему свою жизнь... а теперь и ее.

Моей Арии.

– Я не знаю, – признаюсь я, понижая голос, чтобы она не услышала, если проснется. – Я не могу объяснить тебе, мой друг, но я должен ее защитить. Я не переживу, если она пострадает. Она не враг.

– Другие могут не видеть этого так. – Снова короткое, отрывистое заявление.

– Я знаю. – Я хлопаю его по плечу. – Я их заставлю. Она пришла не для того, чтобы причинить нам вред. Как и мы, она пострадала от людей. Вот почему она здесь, прячется за нашими стенами. Она просто пытается выжить, как и мы. Ария потеряна и одинока. Ты помнишь, когда мы были такими же?

Он кивает и вздыхает.

– Ты знаешь, что я последую за тобой. Я всегда следовал и всегда буду. Если ты говоришь, что она не враг, то я тебе верю. Я не покину свой пост. Никто не тронет твоего человека, Рейгнер.

Мой человек... Она такая?

Почему это кажется таким правильным?

Я только что объявил о своей позиции по отношению к ней. Если кто-то захочет причинить вред Арии, ему придется пройти через меня. Значит, будет вызов, и я потеряю некоторых людей, на защиту и взросление которых потратил годы, но она того стоит. Я смотрю на дверь. Я найду ее подругу. Это изменит все, и все же я сделаю это, чтобы исчезло ее беспокойство, чтобы снова увидеть улыбку Арии.

В главной комнате собралось большинство моих людей. Они поворачиваются, когда я вхожу, очевидно, говорили о моей одержимости человеком.

– Первым делом, – громко объявляю я. Мне нужно покончить с этим, прежде чем мы сможем продолжить. – Человек ― мой, я претендую на нее. Любой, кто прикоснется к ней, столкнется с моим гневом и либо умрет, либо будет изгнан. Это мое обещание. – Это приводит в ярость некоторых людей, и я сужаю глаза, рыча: – Кто-то хочет возразить?

– Да, я! – раздается голос, и за ним следуют двое других.

Они ― молодые воины, слишком юные, чтобы помнить о войне, помнить о моем наследии. Остальные колеблются, зная, кто я и что я отдал за свой народ, хотят мне довериться. Сейчас я сосредоточусь на них, покончив с проблемами. Они снова поверят мне, а когда поймут, что моя Ария не желает им зла, они поверят и ей. Я не потеряю свой народ.

– Тогда выйдите вперед, – говорю я низким и сердитым голосом.

Три воина проходят сквозь толпу. У одного сломан рог, другой тощий, а третий здоровый, но я больше. Я знаю их имена. Помню их родителей. Они сироты. Их родители погибли на войне, как и мои, или попали в плен, когда они были еще младенцами.

Я меняю позицию и сгибаю колени, опускаю руки, удлиняя когти.

– Сражайтесь и победите меня, если сможете.

Они бросаются вперед, и я спрыгиваю с тронного подиума, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. Я кружусь в их массе, режу когтями и бью хвостом. Один вскрикивает, падая со следом от когтей на груди, и сильно кровоточит. Худой, Рен, колеблется, в его глазах светится ум, поэтому я поворачиваюсь к здоровяку, Йельму.

– Ты предатель, – рычит он на меня.

– Брат, я понимаю твой гнев. Я тоже ненавижу людей, но она тоже сирота. Она такая же, как мы, – объясняю я.

– Она ― человек! Мы не можем доверять никому из них, а теперь еще и тебе! – рычит он и прыгает на меня. Я не хочу этого делать, но я вижу безумие в его глазах. Он ненавидит людей, и он никогда ее не примет. Йельм ― угроза для нее, и я не могу этого допустить. Я вскидываю когти в воздухе, зацепив его за живот.

Глубоко раню его, но это не смертельный удар. Он падает на землю с поскуливанием, его рога бледнеют, а кровь стекает на пол.

– Ты ошибаешься. – Я приседаю и говорю: – Ты зациклен. Чтобы выжить, мы должны адаптироваться. Ты не можешь этого сделать. Ты ставишь свои потребности выше наших людей. Ты будешь изгнан. – Я встаю и перешагиваю через Йельма и иду к худому мужчине. Он кивает и отступает назад, признавая поражение.

Умный.

– Она моя! – рычу я, с моих когтей капает кровь. В моих словах слышится власть и потребность. – Это наше будущее! – кричу я, оглядывая свой народ. – Мы приспосабливаемся, мы выживаем ― это наш путь. Они не все злые. Мы сможем преодолеть это. Мы узнаем о них, о наших врагах. Она поможет нам. Она будет одной из нас.

Некоторые соглашаются, топают ногами и аплодируют.

– Я приведу нас к победе, к лучшей жизни, о которой мы все мечтали! Пусть мы монстры, как они нас называют, но мы не опустимся до их уровня. Мы будем защищать наш дом и тех, кто ищет здесь убежища!

Рев наполняет воздух.

– Здесь, здесь!

– Мы ― монстры тьмы! Мы ― племя Ночных Князей!

Рев их эха оглушителен, и когда я оглядываюсь назад, Йельм закрывает глаза, все еще испытывая боль и гнев. Знаю, почему он сражался. В молодости я бы тоже сражался. Ненавидел людей за то, что они отняли у нас, за то, что они сделали. Ты можешь ненавидеть своих хозяев, тех, кто тебя создал, и все равно любить их, и я любил. Но нельзя позволить этой ненависти ослепить тебя к возможностям. Они убили его семью, а мы, конечно же, убили их. Он держит в себе детскую злобу, не видя, как она помешает нашему народу или его жизни. Мне не хочется, чтобы он уходил, чтобы его изгнали и заставили снова быть одному, но это единственный выход. Если Йельм останется, он станет угрозой для моего народа и для нее.

Он сделает все, чтобы отомстить.

Даже предаст или причинит боль своим.

Он ослеплен яростью.

Может быть, немного времени в одиночестве ему поможет.

– Отведи его на юг и убедись, что у него есть припасы, – приказываю я и оглядываюсь на него. – Я надеюсь однажды снова увидеть тебя, Йельм, и надеюсь, ты поймешь, почему я так поступаю. Ты так полон гнева, брат. Ярость сожрет тебя. Надеюсь, ты найдешь кого-то, кто заберет эту ярость и заменит ее надеждой.

– Ты предаешь наш народ ради человечка! – рычит Йельм, когда его поднимают на ноги двое мужчин, с трудом удерживаясь на ногах. – Ты принесешь смерть всем нам!

– Нет, это ты, брат. – Я киваю и смотрю, как уводят Йельма. Повернувшись к нашим людям, я изучаю их лица. – Мне нужен доброволец, гонец, чтобы отправиться в племя Акумена.

Харен выходит вперед, умный, пожилой сильный воин. Он ― хороший кандидат. К тому же у него там живут друзья.

– У них еще один человек. Скажи им, что мы должны встретиться. Передай им, что если они причинят вред человеку, то не только люди обрушатся на их головы, но и я.

Он моргнул, но кивнул, молча отправляясь на задание.

– Сегодня вечером мы празднуем новое будущее! Будущего счастья, новых друзей и новых перспектив, а не только борьбы и смерти! – объявляю я. Это даст им повод для праздника. Я смотрю, как приносят еду и эль тоже. Я обхожу всех, приветствую и разговариваю, прежде чем прокрасться обратно в свою комнату, мне нужно ее увидеть.

Ария.

Ророак все еще у двери. Он улыбается.

– Ты всегда умел говорить. – Он вздыхает. – Она пыталась выйти, но я сказал ей подождать. Она очень... нетерпеливая, твой человек, и у нее странный язык.

Рыча, я впечатываю его в стену, адреналин от испытаний все еще бурлит во мне.

– Не смей смотреть на ее язык!

– Я имел в виду ее слова! – прохрипел он.

– Ой... – Я опускаю его. – Да, она говорит странно, не так ли?

Он злобно смотрит на меня, но расслабляется.

– Да, теперь я пойду поем, пока ты развлекаешься со своим человеком. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я смотрю, как Ророак уходит.

Я тоже, брат. Я тоже.

Я знаю только, что готов рискнуть всем ради нее, ради лучшей жизни с ней рядом.

▪ 17 ▪

АРИЯ

Как только Аку входит в комнату, я вскакиваю и бегу к нему, собираясь осмотреть его, но тут же замираю. Прочищаю горло, пока он с любопытством наблюдает за мной.

– Прости, просто... Ты в порядке? Я слышала драку и рычание.

– Обычное дело здесь. – Он ухмыляется, и тут раздается стук. Аку загораживает меня, пока открывает дверь, говоря на другом языке, а когда дверь снова закрывается, он протягивает мне металлическую тарелку. – Вот, ешь. Сегодня праздник, и они приготовили тебе еду.

– Праздник? – Я беру тарелку, нерешительно сажусь и начинаю ковыряться в еде. В ней присутствует немного сырого мяса, но я не обращаю на это внимания и ем другие кусочки. – Разве ты не должен быть с ними как Рейгнер? – Я произношу это слово, не в силах выговорить рычащие слоги.

Он широко улыбается, выставляя напоказ свои острые клыки, как будто я сделала что-то, чем можно гордиться, и я, как глупая идиотка, прихорашиваюсь под его гордым взглядом.

– Я позаботился о своем народе. Я бы предпочел быть здесь с тобой, малыш.

– Правда? – поддразниваю я, не в силах удержаться.

Аку издает странный рычащий звук, от которого по моему телу проходит дрожь, его доминирование почти омывает меня. Иногда он практически как человек, но иногда ― как монстр. Как сейчас, когда он вышагивает с хвостом, виляющим по воздуху, его рога блестят на свету, глаза прищурены, а клыки нависают над губой, когда он рывком головы показывает на блюдо.

– Ешь, – требует он.

Закатив глаза, я делаю то, что мне говорят просто потому, что я очень голодна. Еда неплохая. Конечно, есть какой-то старый шоколад, который вызывает подозрения, но, когда откусываю первый кусочек, я почти кончаю. Не думаю, что до этого момента когда-нибудь ела по-настоящему, и я не могу остановить себя от того, чтобы поглотить его, как зверь.

Открыв глаза, я вижу Аку перед собой и отшатываюсь. Сейчас его глаза полностью черные, клыки кажутся больше, а хвост хлещет за спиной, когда из него вырывается низкий рык. У меня округляются глаза, когда он протягивает руку с когтями, от чего я замираю. Аку загибает палец и очень осторожно проводит им по моим губам и щеке, затем показывает мне растаявший шоколад. Не сводя с меня взгляда своих черных глаз, подносит палец к своему пухлому рту и высасывает его дочиста.

Вожделение проникает в меня, и я сжимаю бедра. Он следит за каждым моим движением, и рык, кажется, усиливается. Когда Аку откидывает голову назад, нюхая воздух, меня охватывает ужас.

Он чувствует запах моего возбуждения?

Черт!

Вскочив на ноги, я отхожу от него, как можно дальше.

– Так, расскажи мне побольше о своем народе, – поспешно требую я, пытаясь сменить тему и отвлечься от одержимости его губами или пальцами.

Акуджи сидит неподвижно, даже его хвост завис в воздухе, словно для удара. Он следит за каждым моим движением своими черными глазами ― и это единственное, что он делает.

– Что ты хочешь знать? – голос Аку ― сплошное рычание, я отворачиваюсь, услышав низкий тембр. Сквозь тонкую рубашку проступают соски, и глубоко внутри меня расцветает боль. Даже от его голоса я становлюсь мокрой, и он это знает. Он снова принюхивается к воздуху, и горделивая, по-мужски вызывающая улыбка кривит его губы, а клыки скорее усиливают, чем ослабляют эффект.

Я ищу в комнате что-нибудь, хоть что-то, что можно было бы использовать для побега, но я заперта здесь, с ним. Я не боюсь, что он может убить меня, но опасаюсь, что он может съесть меня заживо, и я буду наслаждаться этим.

– Ты... возбуждена. – От его баритона я думаю о совсем других вещах, которые он, вероятно, прорычал бы, а затем у меня запылали щеки.

Я изумленно поворачиваюсь к Акуджи, бормоча:

– Ты не можешь... Ты не можешь вот так просто взять и сказать!

– Почему нет? – спрашивает он, нахмурив брови в замешательстве, когда делает шаг ко мне. Я отступаю назад, пока мы не начинаем играть в кошки-мышки. – Это правда ― я чувствую твое желание.

– Нет, люди не говорят об этом так откровенно.

– Тогда люди ― идиоты. – Аку ухмыляется. – Чувствовать возбуждение ― нормально, возбуждение ― это хорошо. Для фертильного самца запаха желания достаточно, чтобы свести его с ума. Многие сражаются и умирают ради удовольствия своих женщин, чтобы показать свою силу.

– Да, но люди так не поступают. Мы играем... с трудом. Мы не всегда признаемся, когда мы... э-э-э... возбуждены, – бормочу я, совершенно смущенная этим разговором.

– Почему? – спрашивает Аку. – Зачем скрывать это, если отдаться возбуждению гораздо приятнее? Мужчины умоляли бы доставить тебе удовольствие, попробовать хоть каплю твоего желания.

Я потрясенно смотрю на него.

– Человеческие мужчины так не делают. Иногда они используют желание против тебя, – признаю я. – Иногда они берут силой, когда говоришь «нет», или если ты хочешь этого слишком сильно, они называют тебя ужасными именами, как будто женщины не должны наслаждаться тем же возбуждением, что и они.

– Я не понимаю, – хмыкает он. – Это хорошо. Это признак дружеского общения, иногда даже любви, но всегда доверия. Для женщины честь быть желанной.

– Не у моего народа. – Я горько смеюсь, пока Акуджи продолжает идти ко мне. Я опускаю глаза на его пах, замечая очевидную эрекцию, и она массивная. – Эм... – Я кашляю, щеки у меня горят еще сильнее, что готова поспорить, что красная как мак.

Он наклоняет голову, глядя вниз на свой явный признак желания.

– Мой народ не скрывает доказательств наших желаний. Мы показываем нашим самкам, насколько желанными мы их считаем.

– Я не одна из ваших самок, – шепчу я, прижимаясь спиной к стене. Аку продолжает идти ко мне, и мне приходится запрокинуть голову, когда он останавливается передо мной.

Аку протягивает руку, и я задерживаю дыхание, но все, что он делает, это проводит пальцем по моим волосам, поглаживая их.

– Твои волосы такого же цвета, как моя кожа, – прошептал он, и у меня перехватило дух, потому что он прав ― так и есть. – Но это не важно. Я хотел тебя с того момента, как встретил, но не хотел пугать тебя, маленький человечек.

– Да, ты пугаешь меня, – признаю я, и не потому что он монстр, а потому что начинаю чувствовать себя с ним комфортно, более свободно и безопасно, чем с себе подобными, и в то же время жажду его так, как никогда не жаждала другого. Желание всегда было на втором плане, не совсем приоритетным, но с Аку я словно задыхаюсь от отчаянной похоти, и это единственное, о чем я могу думать. Я жадно пробегаю глазами по его обнаженным мышцам, а затем возвращаюсь к его губам.

Интересно, каков он на вкус?

– Ария, не бойся меня. Я никогда не причиню тебе вреда. Я бы вырвал свое сердце, прежде чем сделать это.

– Люди так не говорят, – повторяю я, когда Аку заключает меня, словно в клетку, в объятия своих огромных рук и прижимает к стене. Его внимание полностью сосредоточено на мне, его желание все еще очевидно, он нюхает воздух, словно вдыхая мое.

Меня это не должно так сильно возбуждать, но возбуждает.

Мне нужно выбраться отсюда, пока я не наделала глупостей, например, не набросилась на Акуджи.

– Мы можем больше не говорить об этом, пожалуйста? – умоляю я, и, к счастью, он сжалился надо мной. Аку все еще прижимает меня к стене, где я пыхчу, чувствуя себя крошечной и такой чертовски возбужденной, что мне хочется залезть на него и отдаться своему любопытству.

– Да, Ария, – урчит он, но потом наклоняется и облизывает мое лицо, и оно не должно быть таким горячим, как сейчас. – Но, чтобы ты знала, твой запах останется со мной навсегда, заставляя меня быть жестче, чем когда-либо прежде, мечтая о возможности доставить тебе удовольствие, которого так отчаянно желает твое тело. Я готов убить каждого монстра здесь за эту честь. Я бы разрушил стену ради этого. Я доставлю тебе столько удовольствия, что ты никогда не захочешь вернуться к людям. Но я подожду. Я буду ждать и мечтать об этом. – Наклонившись, он проводит губами по моему лицу, кончики его клыков царапают мою губу. Я вдыхаю и прислоняюсь к нему. – И, если ты захочешь исполнить свое желание, Ария, я буду ждать. Не осуждай меня, я не человеческий мужчина. Я ― воин, который будет наслаждаться, и будет реветь до небес от радости, что может подарить тебе наслаждение. – Акуджи небрежно отступает назад и ложится, как будто он только что не снес мне крышу.

Я вжимаюсь в стену и смотрю на него. Его глаза закрыты, а тело расслаблено, даже с огромной эрекцией, что заставляет меня сглотнуть и отвести взгляд.

Как, черт возьми, я переживу его?

– Что ты хочешь узнать о моем народе? – наконец спрашивает он, и я опускаюсь еще ниже. Я слишком подавлена им, чтобы думать ясно.

– Все, что угодно, – прохрипела я, отчаянно пытаясь не обращать внимания на пульсацию между бедер и на то, как сильно я хочу броситься на него, чтобы выяснить, правда ли то, что он говорит.

~

– Не может быть! – Я со смехом падаю на Аку.

Он ловит меня и смеется сам.

– Это правда, я понятия не имел. Я просто бегал голый, как дикий зверь, пытаясь поймать свинью, пока старейшины не нашли нас и не сказали мне, что это шутка.

Я смеюсь сильнее, со слезами на глазах, а бока болят. Он рассказывает мне историю за историей о своем народе, о себе, и это только больше привязывает Аку ко мне. Это напоминает мне о тех проблесках человечности, которые я все еще вижу время от времени ― семья, любовь, общение, радость и смех. Они живут своей жизнью так полно, в то время как мы зарываем голову и живем в гневе.

Они наслаждаются каждым мгновением, зная, что оно может быть последним. Они ничего не боятся, даже смерти, только отсутствия жизни. Они наслаждаются простыми удовольствиями, такими как охота, еда и совместное времяпрепровождение, а также смехом, музыкой, драками и исследованиями. Они словно дорожат этим миром и существами в нем.

Монстры совершенно не похожи на то, что мне рассказывали.

У них даже есть семьи, хотя обычно это целое племя. Старейшины присматривают за детенышами, как они их называют, и воспитывают. Их учат сражаться, быть добрыми, защищать свой народ и окружающий мир. Они не просто говорят, они отдают.

Упав на бок, я свернулась калачиком, наблюдая за Аку, слушая, как он рассказывает о своем народе ― народе, который не является чудовищами.

Улыбка не сходит с моих губ, а его улыбка очень мила. Аку гладит мою ногу, как будто не замечает, что делает это. Когда он, наконец, замолкает, смотрит на меня и, кажется, смягчается.

– Почему ты вернулась? – спрашивает он нерешительно.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, сбитая с толку.

Он облизывает свои клыки, впервые за все время, что я вижу его нервным, когда он ищет мой взгляд.

– Назад через стену.

– Это моя работа...

– Нет, не сейчас. Тогда, – пробормотал он, сглатывая. – После того, как ты прошла через стену, когда была ребенком, почему ты вернулась?

Я сажусь прямо, сердце колотится, когда смотрю в его глаза.

Глаза цвета солнца.

Глаза, которые я помню.

▪ 18 ▪

АКУДЖИ

– Ты спас меня? – требовательно спрашивает Ария.

Я наклоняю голову.

– Меня поставили патрулировать стену ― это работа, которую дают детям, чтобы показать им правду о нашем народе, ― когда я увидел, что ты забрела сюда. Я знал, что должен был рассказать старшим и позвать остальных, но стоило мне взглянуть в твои глаза, и я не смог. Ты осматривалась вокруг не в страхе, а в удивлении, и когда я подошел к тебе... ты не испугалась, Ария. Ты не была жестокой, убийцей или злобной. Ты была просто такой... сияющей, яркой и счастливой. Я не мог этого сделать, поэтому провел тебя обратно через дыру, через которую ты пролезла, думая, что больше никогда тебя не увижу. Я сам был еще совсем юнцом, едва понимал мир и наше прошлое.