Текст книги "Чудовищная ложь"

Автор книги: К. А. Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Я вижу, как мой человечек идет по улице с тигром наготове, ворвавшись прямо в сердце моих земель и людей, охотящихся на нее. Она готова рискнуть всем ради другого человека. Либо моя маленькая Ария очень умна, либо очень храбра, а может быть, и то, и другое.

Я продолжаю следовать за ней, переходя из тени в тень, и когда мы встречаем мой народ, я либо отпугиваю их, либо вырубаю, если они кажутся настойчивыми. Я не могу винить их за ненависть к людям. Я тоже не понимаю своего очарования ими. Все, что они знали, – это боль и страдания от их рук, поэтому они имеют полное право хотеть их убить.

Но я не позволю своему народу причинить ей боль, равно как и не предам свой род и не убью их, если не придется.

Она не зовет человека по имени, понимая, что может привлечь к себе внимание. Если бы Ария не стояла прямо передо мной, я бы ее даже не услышал, настолько она хитрая и тихая. Мой человечек легко возвращается на площадь, где я впервые нашел ее. Присев на краю, она смотрит на человеческие следы, ведущие в сторону, затем встает и, не удостоив взглядом ни меня, ни тигра, идет по ним.

Подойдя ближе, я тоже вижу след, даже когда ее человеческие глаза не видят.

– Вот так, – бормочу я, почему-то помогая ей. Человек неуклюж и не скоординирован, в отличие от моей Арии. Она не использовала здания для укрытия и не передвигалась по улицам. В панике она зашла в тупик и вынуждена была развернуться, а после нескольких часов следования по следам, они внезапно закончились посреди улицы.

– Куда она пошла? – пробормотала Ария, оглядываясь по сторонам. – Она должна была оставить следы. Здесь нет ни крови, ни следов борьбы.

Я осматриваю местность своими острыми глазами, замечая мусор и грязь. Я знаю, что это значит. Борьба была, но небольшая. Кто бы это ни был, они подчинили себе человека и забрали ее.

Ее похитил другой из моего вида. Не один из моих... один из другого сектора.

Ближайшая граница отсюда – ночные сталкеры, но мне кажется странным, что они покинули свое логово и бродят вокруг, не говоря уже о похищении человека. Они гордятся своим интеллектом выше нас всех, оставаясь скрытыми в своих логовах и башнях.

И все же они не могут ненавидеть людей сильнее.

Я не могу сказать Арии, что ее подругу похитили. Она пойдет за ней и попадет прямо в их среду, и я не сомневаюсь, что они убьют ее. Ее подруга, вероятно, жива только потому, что она не представляет угрозы, и они хотят ее изучить. Ария? Она воин до мозга костей. Она бы напала на них и убила бы себя. Я был бы рядом с ней и погиб.

Нет. Лучше, чтобы она думала, что только потерялась.

Я уведу ее подальше от их границ под предлогом продолжения поисков. В конце концов она забудет о человеке, забудет обо всех людях и останется здесь, за стеной.

Со мной.

С ее монстром.

▪ 11 ▪

АРИЯ

– Ее здесь нет. Наверное, она вернулась по своим следам или их замела, – предлагает Красный, но не смотрит мне в глаза.

– Так ли это? – требую, уперев руки в бока, мой новый приятель тигр толкает меня в бок и рычит на монстра, как бы говоря ему, что он меня прикроет.

– Да. – Аку поворачивает голову и смотрит на меня, его хвост извивается. Он удерживает мой взгляд, который заставил бы любого другого человека напрячься.

Он лжет?

Я не могу сказать.

Но ничего не вижу. Не думаю, что Талия достаточно умна, чтобы замести следы. Она слишком испугалась, забеспокоилась и запуталась. Нет, что-то случилось, и он не говорит мне. Мне нужно выяснить, что с ней случилось, а это значит, что нужно держаться за большого красного ублюдка и его мускулы, от которых мокнет киска.

Я не вернусь за стену без нее.

Слишком многие здесь погибли. Нет, я не буду такой, как другие за стеной, которые заботятся и спасают только себя. Она доверила мне привести ее сюда и вернуть обратно, и именно это я, черт возьми, и собираюсь сделать.

– Отлично, куда тогда? Я не оставлю ее. Она доверилась мне. – Я допускаю немного слабости в своем голосе и вижу, как он смягчается. Для монстра, которого боятся миллионы, он не так уж плох. Даже если у него когти, клыки и он любит убивать и кусать, он определенно не такой злодей, каким его выставляют.

Впрочем, по поводу его народа еще не все решено.

Но одно я знаю точно: он совсем не такой, как я ожидала.

– Тогда мы продолжаем искать, малышка, пойдем. – Он протягивает руку с когтями и ждет.

Я вкладываю свою руку в его, отдавая свое тело и доверие самому дьяволу.

~

Он ведет меня по городу, проверяя все и вся. Мы начинаем со станций метро, затем проверяем небоскребы. Мы ищем, пока у меня не болят ноги, спина, во рту пересохло, но я не жалуюсь.

Ближе всего к признакам жизни я вижу маленьких существ, населяющих город. Он не подпускает меня к своим людям или монстрам, поэтому здесь только я, монстр и тигр.

Талии нет.

Не знаю, специально ли он ведет меня ближе к тому месту, откуда я сбежала, или нет, но я замечаю, что мы рядом. Я не могу назвать Аку лжецом, потому что если он правда пытается мне помочь, я не стану злить единственное существо по эту сторону стены, которое готово мне помочь, а не съесть заживо, как одно из трех блюд.

Вместо этого я молчу, ищу признаки жизни повсюду, пишу ее имя и послание в пыли и грязи, где только могу, и прислушиваюсь к любым крикам или возгласам.

Но вокруг лишь тишина города, ни гула, ни жизни, ни шума людей.

Рассвет становится все ближе. Я чувствую его на горизонте, вместе с легкой прохладой в воздухе, когда небо светлеет. Он, должно быть, тоже это чувствует, потому что останавливает нас после поисков очередного заброшенного дома.

– Ария, уже почти рассвело. Мы должны уйти.

– Нет, еще немного, – требую я, даже когда он тянет меня к остановке. Я вырываю руку и поворачиваюсь к Красному, но даже тигр зевает.

– Я не могу находиться на улице, когда встает солнце. Усталые и голодные мы не принесем пользы твоей подруге. Мы должны отдохнуть. Я обещаю тебе, что мы вернемся через несколько часов.

Я спорю с Аку, но знаю, что он прав. Я голодна и устала, и мне очень нужна пища.

– Хорошо. – Я вздыхаю, сдаваясь легче, чем он думал, если судить по его удивленному морганию. – Что солнце делает с тобой? – спрашиваю я с любопытством.

– Оно ослабляет нас, – вот и все, что он ответил. – Пойдем, я отведу тебя обратно в свои спальные покои. Никто тебя не потревожит и не обидит, обещаю. После еды и сна я вернусь сюда вместе с тобой, чтобы найти ее.

– Почему ты мне помогаешь? – спрашиваю я, пока мы идем. Я так устала, что мои ноги еле волочатся по земле, как будто от упоминания об отдыхе мой мозг и тело просто отключаются.

– Почему бы и нет? – отвечает он.

– Потому что я человек, а ты... – Я запнулась, и он вздохнул.

– Монстр? Ты можешь сказать это, Ария.

– Я собиралась сказать «человек с дефектами». – Я ухмыляюсь ему. – Но, Красный, серьезно, почему? Никто никому не помогает бесплатно, так чего же ты хочешь от меня?

– Может быть, я просто хочу помочь тебе, хоть раз помочь кому-нибудь, а не просто существовать, – размышляет он, глядя на меня сверху вниз. – Но сейчас не стоит об этом беспокоиться. Пойдем. – Он ныряет в дыру в стене.

– Опять в подземелье я иду, – пою я, глядя на тигра. – Давай, приятель, ты ведь защитишь меня от голодных монстров, которые могут попытаться меня съесть?

Он лишь потерся об меня, так что я расцениваю это как «да».

▪ 12 ▪

АРИЯ

Я не вижу никаких монстров внутри, но Красный спешит провести меня обратно в свою комнату, где дверь была открыта, когда он пришел за мной. Он затаскивает меня внутрь и закрывает ее, а когда я бросаю на него внимательный, почти испуганный взгляд, Аку вздыхает, затем поднимает какую-то выброшенную мебель, словно она ничего не весит, и ставит ее перед собой.

– Ничто и никто не причинит тебе вреда, человек, – обещает он, подводя меня к кровати. – Сначала им придется пройти через меня. – Он толкает меня вниз, и я плюхаюсь на задницу. Между ним и зевающим тигром, рыскающим по комнате, я чувствую себя достаточно безопасно, чтобы расслабиться.

Немного.

В этот момент мой желудок громко урчит, что даже пугает тигра, который подбегает ко мне, опустив морду. Я опускаю глаза, мое лицо краснеет. Я давно не ела, но обычно мне лучше удается игнорировать ощущение пустоты в животе, которое раньше было почти слишком болезненным, чтобы двигаться.

– Ты голодна, – рычит монстр, почти обиженный этим.

Я моргаю и отступаю назад.

– Я в порядке...

– Ты голодна. Как часто люди едят? Сколько пищи нужно? – быстро спрашивает он.

Я поднимаю руку, останавливая его на мгновение.

– Серьезно, я в порядке. Я привыкла быть голодной, – признаюсь я, не зная, почему это вырвалось.

Аку замирает, затем двигается так быстро, что я падаю обратно. Он склоняется надо мной с рычанием, а его рога почти зацепились за мои волосы.

– Ты никогда не будешь голодать со мной, поняла?

Я кротко киваю, и он отступает.

– Хорошо.

– Почему? – шепчу я. – Почему тебя это волнует, когда людям все равно? Они могли бы увидеть, как я умираю от голода, и перешагнули бы через мое тело, как будто я ничто... Так почему? – спрашиваю я себя.

– Почему? – Он выглядит озадаченным. – Зачем мне оставлять тебя голодной, если я могу тебя накормить?

– Моим собственным людям все равно, так почему монстру нет? – спрашиваю я прямо.

Он моргает, как будто не понимает вопроса.

– Вопрос, который ты должна задать, человек, заключается в том, почему твоим людям все равно, а монстру – нет? – С этими словами Аку поворачивается и идет по комнате, бормоча себе под нос о человеческом пропитании, а я наблюдаю за ним, размышляя над его словами.

Он прав – как им может быть все равно, а кому-то, кого они считают существом, монстром, не все равно?

Неужели это мы такие долбанутые?

Может, в этой истории монстры здесь мы?

Я задумалась об этой мысли на несколько минут, и из моих раздумий меня вывел Красный, который элегантно уселся напротив меня, скрестив ноги и коснувшись своими коленями моих. Его хвост лежит на коленях, и контраст между его красной кожей и моим бледным цветом лица заставил меня на мгновение замереть... как и то, что меня больше успокаивает его присутствие, чем пугает.

– Вот, держи, – пробормотал Красный, протягивая мне еду. Несколько плиток шоколада, бутылка воды, сыр и банка фруктов. Я моргаю в шоке, и он принимает это за нерешительность. Красный разрывает хлеб и подносит свою огромную красную руку к моему рту.

– Кусай, – терпеливо инструктирует он.

Я машинально открываю рот и откусываю, вкус хлеба выводит меня из ступора, и я быстро жую и глотаю, прежде чем откусить еще. Он медленно скармливает мне кусочек за кусочком, выглядя довольным, пока я ем. Когда дело доходит до шоколада, я наконец понимаю, насколько мы близки. Моя рука лежит на его руке, удерживая ее неподвижно, пока я обхватываю ртом его пальцы. На мгновение мы замираем и смотрим друг на друга.

Что-то пульсирует во мне.

Что-то... чужое.

– Все в порядке, – уверяю я, прерывая момент, когда беру еду. Не в силах больше выносить эту близость, я отвожу глаза. – Я могу поесть сама.

Аку выглядит недовольным, но отдает еду и встает.

Пока я ем, Аку ходит по комнате, собирая что-то, пока я смотрю. Я откусываю кусочек за кусочком просто так, уже не очень голодная, но не в силах отказаться от бесплатной еды. Когда он начинает складывать все это между дверью и мной, и я понимаю, что он делает...

Красный строит кровать для тигра, складывая в кучу старую одежду, одеяла и вещи, которые он собрал, и формируя из них удобную кроватку для него. Он настороженно смотрит на нее, переставляет вещи, пока не будет доволен, а потом отступает назад.

– Вот. – Красный кивает на зверя, который сужает глаза, но подходит ближе, прихлопывая Аку, когда проходит мимо. Мой монстр шипит на него, но смотрит, как тигр кружит вокруг него, а затем сворачивается калачиком, его глаза смотрят на меня с одобрением. Монстр кивает, как будто он доволен, и оглядывается, чтобы увидеть, что я смотрю на него, а затем пожимает плечами в почти человеческом жесте.

– Ему должно быть удобно, тогда он с меньшей вероятностью убьет меня.

– Разве тебе не нужно поесть? – спрашиваю я, подтягивая колени и упираясь в них подбородком.

Он наблюдает за этим движением и колеблется.

– Да, но я не хочу тебя пугать.

– Ты не напугаешь. Ешь, пожалуйста, – прошу я, не желая, чтобы он морил себя голодом ради моих человеческих чувств. Однако я не была готова к тому, что он делает, хотя должна была быть готова.

Он открывает морозильный ларь, который я не заметила, и достает оттуда сырое мясо. Не сводя с меня глаз, словно проверяя, как я отреагирую, он вгрызается в него. Кровь течет по его зубам и губам и даже стекает по подбородку.

Я сглатываю желчь, подступающую к горлу, и на секунду отворачиваюсь, прежде чем посмотреть назад. Мне нужно разобраться с этим. В конце концов, я сделала кое-что, чем не горжусь, чтобы выжить. То, что я ела... его бы от этого затошнило, и, кроме того, он такой, какой он есть. Я беру себя в руки и смотрю, как он ест. Аку даже бросает немного тигру, который с благодарностью разрывает мясо, держа кусочек между лапами.

Между ними воздух наполняется запахом крови и мяса, от которого у меня в животе бурлит, но я заставляю себя опустить руки, не желая показаться слабой. По крайней мере, он не пытался накормить меня этим.

– Ты разделил свою трапезу, ты мягкотелый, – поддразниваю я, отвлекаясь от болезненного ощущения в желудке и запаха в воздухе.

Он фыркает, затем возвращается и садится рядом со мной.

– Смотри, чтобы мои люди не услышали, как ты это говоришь.

– Я хочу спросить, – промурлыкала я, – что и кто вы все такие? Мне всегда было интересно, откуда вы пришли и что на самом деле произошло. – Я не верю в человеческую ложь, особенно после встречи с монстрами. Они могут быть жестокими, иногда грубыми и дикими, но это не те пожирающие людей, разрушающие мир существа, которых они описывали.

Они кажутся почти людьми, если не считать цвета кожи, рогов и хвоста.

Так что же произошло на самом деле? Как это началось на самом деле?

– Это долгая история, – признается он.

– Ну времени у меня предостаточно. – Я пожимаю плечами. – Пожалуйста, мне нужно знать. Мне было интересно с самого детства.

– Все будет не так, как тебе рассказывали твои люди, – предупреждает Аку, но я только киваю, и он снова возвращается к рассказу. – Пожалуйста, не бойся меня после того, как я расскажу тебе. Это было много-много человеческих лет назад. Мы приспособились, и мы преодолели это. Тогда мы были всего лишь детьми, новыми и злыми.

Я напрягаюсь, но Красный не дает мне шанса отступить. Он отвечает жестоко, и вскоре я увлекаюсь рассказом, наклоняюсь вперед и слежу за каждым словом.

– Мы не прилетели с неба. Мы не загрязнители и не монстры в том смысле, в котором ваше правительство пытается продать людям. Они сказали это, чтобы скрыть правду, потому что правда, маленький человек, в том, что они создали нас. – Он начинает углубляться в рассказ, разматывая каждую чудовищную ложь, которую мне говорили наши люди. – Нас создали в лаборатории, той самой, возле которой я нашел тебя. Они играли в бога, как вы это говорите. Объединили ДНК и создали... ну, нас. Мы были экспериментами, рожденными в пробирках, затем за нами наблюдали и использовали как лабораторных крыс, делая нас все более озлобленными и яростными в крошечных стеклянных клетках, где нас тыкали и кололи иглами. Я был еще ребенком, когда это случилось – мы называем это «Великой Расплатой». Терпение у моего народа лопнуло, и его гнев стал настолько велик, что он не мог контролировать красную дымку. В ней нет ничего, кроме нашего основного инстинкта в крови и смерти, культивируемой людьми. Мы выпустили его на них, убив всех, кто причинил нам вред, и освободив наш народ. Мы вырвались из-под земли и вышли в город. Число жертв было велико, так как убивали и уничтожали все, не зная ничего, кроме боли и ненависти. Я был спрятан здесь, внизу, старейшиной и защищен, пока война шла наверху. Люди бежали, их оружие и люди не справлялись с нами. В конце концов, некоторые из наших людей смогли отогнать дымку и поняли, что поступают неправильно. Мы становились никем иным, как монстрами, которыми они нас создали. Это изменило ход событий, и мы отступили, но им этого было недостаточно. Все, чего мы хотели, – это свободы, обрести жизнь после того, как люди подарили нам жизнь. Они не позволили этого и напали на нас, и мы дали отпор. Многие погибли, и они заявили, что мы пытались убить весь мир. Они начали строить стену, когда поняли, что проигрывают и мы их перебьем. Они изобразили нас злодеями, и когда стена была возведена, мы оставили их в покое, узнав, что значит быть свободными. Мы росли, учились и создавали семьи, племена, как те, что ты видишь здесь внизу. Они оставили нас в покое, а мы оставили их. Мы знаем, что люди говорили о нас, но это? Мы никогда не хотели этого, мы просто хотели...

– Быть свободными, – шепчу я, и он кивает с болью.

– Чтобы нам дали те же права, что и людям. В конце концов, мы не просили нас создавать. Мы объединились для защиты. Я всегда знал, что они вернутся, и они возвращались на протяжении многих лет, поэтому мы убиваем их, чтобы сохранить наши жизни. Люди украли несколько наших, и мысль о том, что они делают с ними, преследует нас всех. – Я ахаю, и он кивает. – То, что они сделали, непростительно и ужасно, но мы были не лучше. Мы без разбора отнимали жизнь и крали невинность. Мы никогда не сможем искупить свои грехи. То, что мы сделали, даже если это было не более чем наивное непонимание, было неприемлемо. Теперь мы знаем больше, но они все еще нападают на нас, все еще лгут. Однажды они вернутся, я знаю это, и я буду готов защитить свой народ.

– Ты сказал, что большинство отступило от дымки? А есть ли те, кто поддался ей? – мягко спрашиваю я.

Он кивает.

– Как есть плохие люди, так есть и плохие монстры – те, кто любит кровопролитие, смерть и причинять боль. Они обитают на самых окраинах нашего народа, изгнанные за то, что поддались ненависти, которую любят люди. Мы не все такие, как они, человек.

– Меня зовут Ария, – поправила я.

– Ария. – Он очаровательно растягивает слово. – Мы не все такие, как они, мы просто хотим, чтобы нас оставили в покое.

– Мне так жаль, – пробормотала я, протягивая руку и кладя ее на его ладонь. – Мне правда жаль. Если уж на то пошло, есть люди, которые сомневаются в том, что здесь произошло, которые не верят в это.

– Но недостаточно, – отвечает он, и я киваю.

– Нет.

– Все в порядке, это образ жизни. Мы выживаем день за днем, все еще находя себя.

Он замолкает, и я не знаю, что сказать, пока мне в голову не приходит мысль.

– Когда я была маленькой, мне сказали, что ты меня съешь. – Я усмехаюсь.

– Возможно. – Аку ухмыляется и наклоняется ко мне. – Но я обещаю, что тебе это понравится.

Я тяжело дышу, не в силах отвести взгляд от его ярких, ненормальных глаз, а он смеется, откинувшись назад.

– Мне нравится выражение удивления и любопытства на твоем лице. Ты ничего не боишься, не так ли?

– Страх бесполезен, но я боюсь достаточно.

– Скажи мне, чего ты боишься? – с любопытством спрашивает он, наклоняя голову ко мне, его рога мерцают в свете, снова притягивая мой взгляд.

Я отвечаю, глядя на них и гадая, каковы они на ощупь.

– Я боюсь умереть от голода. Я боюсь, что однажды я не буду достаточно быстрой, достаточно сильной. Что моя польза иссякнет, и я закончу, как все остальные девушки, на спине, слишком израненная и накачанная наркотиками, чтобы что-то сделать. Я боюсь остаться одна навсегда, бродить по опустевшему городу день за днем в одиночестве, никогда не чувствовать себя в безопасности, никогда не смеяться и не улыбаться. – Я перевожу взгляд на него. – Я боюсь быть человеком.

– Очень честно, – признает он и наклоняется ближе. – Прикоснись к одному.

– Что? – спрашиваю я.

Он ухмыляется, и я снова замечаю его клыки.

– К моим рогам, потрогай один, ты смотришь на них с тех пор, как мы встретились.

Я ищу глаза Аку, но он выглядит серьезным, поэтому я поднимаю свою бледную руку. Он кивает головой в знак одобрения, наклоняясь дальше, чтобы мне не пришлось тянуться. Облизнув губы, я осторожно кладу руку на его левый рог, чуть не подпрыгнув от гладкой текстуры. Я ожидала, что они будут шершавыми, но они как шелк, поэтому я провожу рукой вверх к изогнутому кончику и обратно вниз, поглаживая его. Он стонет, и я замираю. Его голос звучит медленно и глубоко, его дыхание с ароматом цитрусовых обдает мое ухо.

– Наши рога чувствительны, как твои сосочки, которые я вижу сквозь рубашку. Продолжай в том же духе, и я, возможно, насажу тебя на один из них или позволю тебе держать их, пока ты скачешь на мне.

Я дергаюсь назад, и он смотрит на меня с голодом.

– Люди не говорят со мной так.

– Значит, они глупцы. Они, вероятно, думают об этом, но не осмеливаются сказать это тебе. Ты производишь впечатление человека, который действует быстро. – Аку подмигивает и откидывается назад, с гордостью демонстрируя огромную выпуклость, обтягивающую кожаную ткань вокруг его стройных бедер. – Я говорил тебе, что мне нравится удивлять тебя, но ничего из того, что я тебе говорю, не является неправдой.

– Чего ты боишься? – промурлыкала я, пытаясь сменить тему, пока мои щеки пылали, а мои грязные, предательские мысли уносились к тем самым вещам, которые он только что описал. Каково это – трахнуться с чудовищем?

Более того, почему я вообще хочу это знать?

На протяжении всей моей жизни мне рассказывали истории о монстрах за стеной. Я боялась их и видела последствия войны, видела их следы в брошенном городе, а теперь я здесь, сижу перед одним из них и гадаю, как он выглядит под этой одеждой.

Опять решила ходить на острие ножа? Он вообще мужчина? Черт, соберись, Ария. Когда я снова встречаюсь взглядом с Красным, он ухмыляется шире, но, к счастью, не обращает внимания на мой пристальный взгляд. Слава богу, я больше не краснею.

– Боюсь? – спрашивает он.

– Не говори, как какой-нибудь наглый идиот, – бормочу я.

– Все чего-то боятся, малышка, даже монстры. – Он погрустнел, проведя большим пальцем по губам, и по какой-то причине это заставляет мои бедра сжаться. – Я боюсь... одиночества. Я боюсь, что мой народ будет заперт здесь навсегда за то, что он просто существует. Я боюсь того, что принесет правда. Я боюсь того, что произойдет, когда они наконец решат пересечь эту стену. – Наклонившись, он берет мой подбородок и притягивает меня ближе, наши губы почти соприкасаются. – Но прямо сейчас я боюсь, почему я жажду огненную, дикую девчонку передо мной, так сильно, что я едва могу дышать, преодолевая свою похоть.

– Акуджи. – Я вздыхаю.

– Не произноси так мое имя, не сейчас, когда все, о чем я могу думать, это попробовать на вкус твои соблазнительные губки или зарыться головой между твоих стиснутых бедер, которые не могут скрыть знойный аромат твоего желания.

Я не знаю, откуда взялась его внезапная смелость. Я даже не думала, что он думает подобным образом, что было глупо. Аку мужчина, даже если он монстр, но от его слов я дрожу, и не от страха.

Что со мной происходит?

▪ 13 ▪

АКУДЖИ

Я ожидаю увидеть ужас Арии, когда она смотрит на меня, но вместо этого в ее глазах вспыхивает интерес, замешательство и желание, что заставляет меня застонать. Я обвиваю хвост вокруг ее тела, поглаживая им по спине и приближая моего человечка к себе, а затем ласкаю ее бедро. Ария вскакивает и смотрит на него, прежде чем ее взор возвращается ко мне.

Я опускаю глаза на ее очень человеческие губы, не в первый раз задаваясь вопросом, каковы они на вкус. Я никогда не понимал человеческой одержимости губами, пока не увидел ее, и тогда я не мог думать ни о чем другом, как прикоснуться к ним, вкусить их на вкус и облизать их, как это делали люди в лабораториях, когда думали, что крадут мгновения у всех остальных.

Интересно, позволит ли она мне?

Ария не уклоняется и не убегает, даже когда прижимаю ее к себе хвостом, но недостаточно близко. Я так долго хотел заполучить маленького человечка, наблюдая и страстно желая ее издалека. Мой народ назвал бы это неправильным, ведь люди – враги... но как мы можем быть врагами, когда она кажется такой идеальной и правильной?

Как раз в тот момент, когда я собираюсь проверить, убежит ли она, с ее губ срывается зевок. Ее щеки краснеют, когда Ария прикрывает их, бормоча извинения.

– Ты устала. Пойдем, человечек, тебе нужен отдых, – тихо пробормотал я, снова потянувшись к ней. Я обнимаю Арию, не стесняясь. Либо она слишком устала, чтобы беспокоиться, либо не боится, когда я укладываю нас в свое гнездо, щелкая хвостом на мяуканье кошки. Я ложусь спиной к двери, чтобы защитить ее в случае нападения, и обвиваю своим двухметровым телом ее крошечную фигурку. Ария такая маленькая и мягкая на ощупь, что мое собственническое чувство заходится в реверансе. Как такое маленькое создание может быть таким свирепым и сильным?

Я напрягаюсь, не зная, что делать, но мой человек не испытывает подобных сомнений.

Она прижимается к моей груди, как будто я ее утешаю, прижимаясь ко мне всем телом, и я готов умереть тысячей смертей, лишь бы остаться здесь с ней в объятиях.

Мое сердце учащенно бьется, пока ее крошечные ручки упираются мне в грудь. Наклонив голову, я удивленно смотрю на нее. Никогда еще не было такого ощущения, словно я скорее отрублю себе руку, чем сдвину ее с места. Это честь, которую она оказывает мне – доверие. Вот что это такое – доверие, – она вздыхает и медленно засыпает. Крошечный, очаровательный храп раздаётся в комнате, а я все еще не смею шевельнуться ни на дюйм, если потревожу ее, если она уйдет, вспомнив, что я и есть то чудовище, о котором ее предупреждали.

Но в глубине души я знаю, что не просто монстр. Теперь я ее монстр.

Я принадлежу этой маленькой женщине, и когда она вернется за стену, мое сердце последует за ней.

Кот громко мурлычет, и я знаю, что он чувствует то же самое. Крошка перебралась за стену, чтобы спастись от своего народа, но она вернется туда, где ее место, и оставит нас здесь, а мы останемся в недоумении, как мы могли жить до нее.

– Не уходи, малышка. Оставайся здесь с чудовищами... со мной. Я обещаю, что буду защищать тебя так, как тебя никогда не защищали. Ты больше никогда не будешь голодной или испуганной. Останься, – умоляю я, зная, что она меня не слышит.

Знаю, что она уйдет.

▪ 14 ▪

АРИЯ

Мне жарко. Очень, чертовски жарко. Так не привычно для меня, потому что в той убогой лачуге, в которой я живу, обычно холодно, и более того, я сыта.

Сыта и в тепле.

Я не дома.

Открыв глаза, первое, что вижу, это красную кожу, и только тогда я вспоминаю, где я и к кому прижимаюсь. Застыв, я понимаю, что едва дышу, но он дышит. Он медленно вдыхает, а когда выдыхает, воздух обдувает мои волосы. Его голова прижата к моей. Я прижимаюсь к его груди, ноги Красный переплел с моими и хвостом обвивает меня, словно приковывая к себе. В комнате тихо, только его дыхание и мое колотящееся сердце.

Акуджи.

Мой монстр ― не мой. Он тот монстр, который спас меня от своего народа, тот, кто кормил меня и оберегал. Я никогда раньше не спала так крепко и долго, обычно вздрагивая от любого шума. И неожиданно я понимаю, что с ним чувствую себя в безопасности ― в безопасности и под защитой. Это так непривычно, ведь меня всегда предупреждали, что монстры съедят меня. Теперь, когда я знаю, что мой собственный народ создал их, все обретает смысл. Неудивительно, что они ненавидят нас...

Ну, большинство из них.

Аку не ненавидит, особенно если судить по вчерашнему вечеру. Он собирался поцеловать меня, я была уверена в этом, и какая-то часть меня хотела этого. Хотела поцеловать большого, красного страшного ублюдка, который прикасался ко мне так, будто я хрупкая. Я слегка запрокинула голову, и Акуджи опустил голову на меховое гнездо под нами, и, воспользовавшись моментом, я хорошо рассмотрела лицо Аку, пока он спит, чтобы проанализировать и запомнить. Мне так и хочется подтянуться и погладить его волевую скулу и щеки, даже когда клыки Аку выглядывают над почти темно-красными губами. Он поистине красив. Как кто-то может смотреть на него и думать о чудовище?

Да, он гигант, у него хвост и рога, но после одного взгляда в его глаза я поняла, что он лучше большинства человеческих мужчин.

Меня охватывает боль от того, что случилось с ним, с его народом. Я не могу винить их за гнев. Я тоже ненавижу свой народ, но лично меня они никогда не пытали так, как этих людей. И они люди, а не монстры. Их различия только делают их еще более привлекательными.

Я облизываю губы и крепче прижимаю руки к груди Акуджи, чувствуя, как напрягаются его твердые мышцы.

Я была только с одним парнем, просто потому что хотела узнать, каково это, но он даже близко не стоял с ним. Парень был худым и голодным, как все мы, бедняги. Он испугался, и все быстро закончилось, оставив меня неудовлетворенной и грязной. Но сейчас, прижимаясь к своему чудовищу, все остальные мысли исчезли. Настоящая похоть нахлынула на меня, пока я не поняла, что именно так и должно быть ― хотеть кого-то так сильно, что трудно дышать. Я сжимаю бедра, пытаясь избавиться от этой глубокой жгучей боли, которая появилась, когда я впервые увидела его, сидящего на своем троне.

Люди говорят, что они монстры, а его называют уродом.

Но все, что чувствую сейчас, жгучее желание. Мое воображение несется вскачь, когда представляю, каково это – почувствовать эту силу, в объятьях которых нахожусь, узнать вкус его рогов и испытать всё, на что еще способен его хвост. Аку все еще счастливо спит, но я возбужденная и пыхчу рядом с ним, практически извиваясь, чтобы быть ближе.

Похоть надо мной берет верх, и я не узнаю себя.

Лучше разбудить Красного, настоять на продолжении поисков и вернуться домой, но я не хочу этого, не сейчас. Сейчас я хочу, чтобы он проснулся и закончил то, что начал. Хочу, чтобы он поцеловал меня так, как мы оба того хотели, и хочу знать, такой ли он на вкус, как пахнет.

Лесной и мужской.

Невольно бросаю взгляд на его лицо, потом снова на грудь. Медленно, очень медленно, поднимаю пальцы и нежно глажу его грудь, ощущая твердость его кожи. Она так отличается от человеческой, в ней нет никакой податливости. Как металл, покрытый атласом, и такая приятная, что я не могу не исследовать ее дальше.

Я перевела взгляд на Аку и замерла, когда поняла, что он смотрит на меня черными глазами. Аку не двигался, даже не дышал по-другому, но он проснулся и наблюдал за мной.

Сглотнув от страха и смущения, я пытаюсь убрать руки.