Текст книги "Чудовищная ложь"

Автор книги: К. А. Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Я тоже не знаю, почему я должна тебя ненавидеть, – шепчет она, совершенно потрясенная и онемевшая. – Я знаю тебя. Я не могу в это поверить. Ты спас меня тогда и снова сейчас. Ты пришел за мной.

– Ария. – Я вздохнул, отводя взгляд. – Когда ты вернулась, мне было просто любопытно. Ты выросла, как и я, и детский интерес к людям, которых мы должны ненавидеть, сменился чем-то другим ― интересом к тебе, женщине. Я наблюдал, как ты приходила и уходила, зная, что должен был сообщать об этом каждый раз, но не мог. – Я смотрю на Арию, позволяя ей увидеть правду. – Я защищал тебя каждый раз, не то, чтобы ты на самом деле нуждалась в этом. Я хотел, чтобы ты увидела мой мир, увидела, что мы не монстры. Что я не был монстром. Мне было невыносимо видеть в твоих прекрасных глазах, о которых я мечтал каждую ночь с раннего детства, ненависть, а не удивление. Я предавал свой народ, но не мог остановиться.

– Акуджи, – шепчет Ария, открывая и закрывая рот, но ни звука не выходит.

– Я говорю это не потому, что ты заслуживаешь знать. Я сразу понял, кто ты, но я понимаю, что ты не…

– Я пыталась забыть о той ночи, притвориться, что ничего не было. Я хотела быть нормальной, бояться вас всех, но так и не смогла. Вот почему я вернулась. Я не боялась, да и как я могла бояться? Мне нужна была правда, и тогда я нашла что-то за этой стеной ― чувство исцеления, безопасное место. Все эти годы я убеждала себя, что это детские мечты и извращенная правда заставили меня вызвать тебя, но это не так. Ты настоящий.

– Я настоящий, – подтверждаю я, ища в ее глазах страх или отвращение, но все, что я вижу, это удивление.

Как и тогда, когда мы встретились в детстве.

Мы ― две души, которым суждено было встретиться, но которые не смогли стать ненавистными врагами.

– Почему? – шепчет она. – Я не понимаю, почему ты спас меня тогда.

– Потому что я ничего не знал. Я не понимал, почему должен был ненавидеть тебя, – признаюсь я. – Став старше и узнав об этом, я думал только о той маленькой человеческой девочке, которая доверилась мне, вложила свою руку в мою, а потом, когда снова увидел тебя, мой мир словно остановился. Как я мог так сильно ненавидеть тебя, когда я едва мог дышать, глядя на тебя? Когда ты сияла так ярко, как солнце, которое я никогда не увижу, жизнью и радостью?

– Акуджи, – шепчет она. – Я человек.

– А я ― монстр. – Я пожимаю плечами. – Я не говорю, что не ненавижу таких, как ты. Я ненавижу их за то, что они сделали. Я ненавижу их всех ― всех, кроме тебя, Ария.

Ария смотрит на меня, и я смотрю на нее в ответ, не зная, куда это нас приведет. Мы оба знаем свои роли в этом мире, но она меняет их, потому что я не могу ее убить. Нет, я бы умер, защищая ее.

Защищая ребенка, который доверился мне, и женщину, которая защитила меня.

Я не знаю, что принесет будущее. Мы такие разные, как мир, но в этот момент мне все равно. Все, что меня волнует, это то, что Ария заставляет меня смеяться и улыбаться, и то, что она с удивлением исследует мой мир, заставляет меня понять, как по-настоящему благословен мой народ.

Она вдохнула в меня жизнь, единственный человек, которого я оставил себе, единственная моя ценность с тех пор, как возглавил свой народ, и я не могу отказаться от нее, не могу.

▪ 19 ▪

АРИЯ

Не зная, что сказать, я свернулась калачиком и притворилась спящей. В конце концов, Аку устраивается передо мной, защищая меня, как всегда. Я наблюдаю за ним сквозь ресницы, когда он, наконец, засыпает, а затем полностью открываю глаза.

Запоминаю четкие линии скул, спиралевидную гладкость его рогов и каждую деталь облика, монстра, мужчины передо мной ― того, кто спас меня и рискнул сблизиться с человеком.

Я выбрала трусливый выход, но никак не могу заснуть, слишком потеряна в воспоминаниях и собственных искаженных чувствах. Он спас меня. Вот к чему все сводится. Красный наблюдал за мной и спасал каждый раз, когда я была здесь, никогда ни о чем не прося и не говоря своим людям.

Все это время я думала, что возвращаюсь сюда, чтобы исследовать мир, но на самом деле я возвращалась сюда ради него? Ради безопасности, которую чувствовала за стеной, потому что знала где-то глубоко в душе, что мой монстр наблюдает за мной? У меня нет ответа, и я так запуталась во всем.

Но он ошибается ― мы не враги.

Как мы можем быть врагами?

Не тогда, когда я вижу за рычащими чудовищами смех, любовь и радость. То, что начиналось как простая миссия, перевернулось с ног на голову и стало намного сложнее, потому что, если я найду Талию и каким-то образом сбегу, мне придется его оставить.

Ничто не будет прежним, потому что его люди теперь знают обо мне, так что я не смогу вернуться незаметно. Моя жизнь за стеной, а его ― здесь, возглавляя свой народ...

Верно?

Пропасть между нами растет, пока я едва могу дышать.

Частичка меня хочет остаться в его объятиях, остаться с единственным человеком в этом мире, которому не наплевать на меня. Не думая о последствиях, несмотря на войну, которая начнется в его и моем племени, я хочу сказать: «К черту все» и просто сдаться.

Но это эгоистично, потому что ему придется сражаться каждый день, чтобы защитить меня. Я слышу его людей и знаю, что спустя время он устанет от меня, и я останусь одна.

Совсем одна.

Я скольжу рукой и тянусь к его лицу, останавливаясь в сантиметре и скользя кончиками пальцев по нежной коже. Это самое близкое, что я могу себе позволить, потому что знаю, что мой монстр способен уничтожить меня так же легко, как и спасти.

~

Видимо, я все-таки заснула, потому что проснулась от шершавого языка на моем лице. Застонав, я переворачиваюсь и вижу своего тигра.

– Привет, приятель. – Я глажу его по морде, прежде чем сесть. – Где ты был?

– Он проделал обратный путь сюда, чтобы добраться до тебя, – говорит Акуджи. Я замечаю, как он затягивает ремни на своей спине, не глядя на меня. – Пойдем, пора перекусить.

– Ладно. – Я протягиваю руку за едой, но он поворачивается и трясет головой.

– Снаружи, с моими людьми, – объясняет он.

Я, наверное, побледнела, потому что он подходит и приседает передо мной, ища мой взгляд.

– Ария, ты доверяешь мне?

– Да, – шепчу я без колебаний, сама удивляясь себе.

– Я не позволю никому из них причинить тебе вред. Они знают, что им придется пройти через меня, чтобы добраться до тебя. Ш-ш-ш, я вижу твой страх. Я могу убить их всех, если потребуется. Никто не тронет тебя.

– Я больше беспокоюсь, что ты пострадаешь из-за меня. – Я вздыхаю, и он медленно моргает. – Но если ты так говоришь, то пойдем.

Аку берет меня за руку, помогая подняться на ноги, и я жду, что он отпустит ее, но Аку крепко держит меня, ведя из комнаты. Снаружи стоит новый охранник, не тот, которого я ругала прошлой ночью. Акуджи кивает ему и ведет меня вглубь, мимо тронного зала. Там темно, но когда мы проходим через туннель технического обслуживания и выходим в то, что они превратили в столовую, я замираю от удивления.

Вокруг сотни больших красных монстров, они разговаривают, смеются, едят и готовят.

В самом помещении высокие потолки, и, похоже, что грязные стеклянные окна ведут в город сверху. Справа ― старый эскалатор, сломанный и больше не используемый, по нему ползут цветы и лианы, как и по потрескавшимся цементным стенам. Повсюду расставлены металлические столы и стулья. В левом верхнем углу находится стойка с едой, перед которой выстроилась очередь. По всему залу хаотично расставлены старые уличные знаки и неиспользуемые неоновые вывески, а по потолку протянуты струнные светильники, придающие всему теплое свечение.

Каждый монстр останавливается и поворачивается к нам, наблюдая. Я отказываюсь прятаться и знаю, что это будет расценено как признак слабости. Я гордо поднимаю голову, встаю рядом с Акуджи и встречаюсь с ними взглядом. Я перевожу взгляд на Красного и вижу, что он самодовольно ухмыляется, ведя меня в зал. Мы садимся за стол в центре, и шум снова становится тише, чем раньше. Они все еще наблюдают за нами, некоторые в замешательстве, другие в гневе, а последние с удивлением, как будто никогда не видели человека. Это обескураживает, но я отказываюсь трусить, особенно когда рядом со мной Акуджи.

Послышалось ворчание, и вчерашний монстр садится передо мной с подносом. Он кивает Акуджи и мне, а затем начинает рвать сырое мясо.

– Ария, сиди тут, а я принесу нам поесть. – Акуджи целует мою руку, прежде чем встать, и как только он уходит, я остро осознаю, насколько я в опасности. Я напряглась, сглотнула, ища оружие.

Монстр напротив наблюдает за мной, сузив черные глаза, когда тянется к чему-то своими покрытыми кровью руками. Я вздрагиваю, но он подбрасывает неведомо откуда взявшийся клинок, ловит его в воздухе и протягивает мне рукояткой вперед. Я смущенно улыбаюсь, принимая его.

– Воину всегда нужно оружие. – Он пожимает плечами и продолжает есть, вытирая рот рукой. – Меня зовут Ророак.

– Ария. – Я ухмыляюсь. – Приятно познакомиться. Извини за прошлую ночь.

– Не нужно извиняться. – Он смеется. Я знаю, что остальные слушают и шепчутся, но я их игнорирую.

– Нет, нужно. – Я пожимаю плечами. – Я не очень хорошо подчиняюсь приказам.

– Я вижу. Ты странный человек. – Ророак сидит, потягивая что-то из треснувшего стакана. Вся его еда ушла за несколько секунд.

– Ты многих встречал? – спрашиваю я с любопытством.

– Нескольких. В конце концов, я воин. – Я киваю в знак понимания. – Но не такой, как ты. Ты не боишься нас и не ненавидишь нас настолько, чтобы... – Он прерывается, в его глазах на мгновение вспыхивают красные огоньки, прежде чем он их закрывает. – Чтобы причинить нам боль, – заканчивает он шепотом, и меня озаряет догадка. Люди как-то ранили его, но я не спрашиваю. Это не мое дело, если только он не хочет поделиться. Я удивлена, что он вообще может меня терпеть, но я вижу его по-братски любящий взгляд, который он бросает в сторону Акуджи, и киваю в знак понимания.

Он делает это для своего друга, своего брата. Чтобы преодолеть такие предрассудки и ненависть, нужна особая сила, и видно, что он старается.

Сама не знаю почему, но для меня это что-то значит, и я не хочу давать ему повод снова нас ненавидеть.

– Ой, я боюсь тебя, я была бы дурой, если бы не боялась. По-моему, глупо бояться смерти, когда она может прийти в любую секунду. К тому же, я привыкла быть в окружении врагов, – признаюсь я.

– Твой народ? – спрашивает он, нахмурив брови.

– Среди них я тоже не совсем нормальная. – Я усмехаюсь, и это заставляет его улыбнуться, когда Акуджи садится, пододвигая ко мне поднос.

– Они сделали это специально для тебя. Если тебе что-то не понравится, дай мне знать, – сообщает он мне. На его собственной тарелке лежит большой кусок какой-то туши, и с нее капает кровь. Я сглатываю желчь и встречаю взгляд Ророака. Он широко улыбается, сверкая клыками.

– Люди не любят мясо? – спрашивает он.

– Мы любим мясо. Просто нам не нравится, когда оно еще живое и окровавленное.

– Уверяю тебя, оно мертвое, – говорит Акуджи с замешательством.

Я смеюсь, зная, что они не понимают. От моего смеха Аку улыбнулся, а Ророак наблюдает за нами, переведя взгляд с одного на другого, а потом кивает, словно пришел к какому-то выводу, но я не знаю, к какому.

– У тебя нет ни хвоста, ни когтей, ни клыков. Как ты защищаешься? – спрашивает он, отчего Акуджи зарычал. Народ пригибается и прячется, разбегаясь, но только не Ророак. Кажется, он совсем не обращает внимания на своего лидера и друга.

– С помощью клинков или оружия. – Я ухмыляюсь. – Они помогают одинаково хорошо.

– Жестокая. – Он усмехается и смотрит на Акуджи. – Она мне нравится.

Это, кажется, удивляет Акуджи, который откидывается назад, когда его друг кивает мне, а затем уходит. Слегка улыбаясь, я начинаю ковыряться в еде, не обращая внимания на сырое мясо на моей тарелке. Он, конечно, замечает, он все замечает.

– Ты... готовишь свое мясо?

– Угу. – Я киваю. – Если мясо сырое, от него может стать плохо.

Рев, сотрясающий воздух, заставляет меня подпрыгнуть, когда он хватает мясо и отбрасывает его, прежде чем отодвинуть свою тарелку подальше от меня. Я не могу удержаться от смеха, пока все глазеют.

Качая головой, я кладу свою руку на его руку, чтобы успокоить его тревогу.

– Если я его проглочу, – уточняю я. – Хотя мне нравятся и другие вещи, так что успокойся, Красный. – Я похлопываю его по руке и возвращаюсь к еде, и теперь люди смотрят совсем по другой причине.

Он, наконец, расслабляется и ковыряется в своем мясе, но с беспокойством наблюдает за мной, пока я ем свою еду. Раздается ворчание, и я поднимаю голову, и вижу там пристыженного мужчину с поджатым хвостом.

– Я нашел это как подношение тебе, извинение за то, что пытался убить тебя.

В руках он держит что-то похожее на хлеб. Я не могу удержаться, но мои глаза широко распахиваются, когда я принимаю это. Он внимательно смотрит на меня, и я откусываю кусочек. Черт, я так давно не ела хлеба.

– Ты можешь убить меня в любое время, если принесешь мне это после, – дразнюсь я с полным ртом.

Акуджи прогоняет его рычащим словом, но тот склоняет голову и спешит прочь, выглядя более счастливым, пока я ем остатки еды и поворачиваюсь к Акуджи, который наблюдает за мной.

– Я должен сказать тебе, что я послал гонца в племя, у которого твоя Талия.

– Спасибо, – мягко говорю я, переживая за нее, несмотря на все происходящее.

Он ворчит.

– Теперь мы ждем. А пока мы ждем, я хотел бы узнать, не хочешь ли ты, чтобы я рассказал тебе побольше о моем народе?

Я оживляюсь и ухмыляюсь ему.

– С удовольствием.

▪ 20 ▪

АРИЯ

После того, как меня проводили в уборную, которая на самом деле является просто дырой в земле, а Акуджи стоял на страже снаружи, чтобы никто не мог подойти ко мне, мне удалось помыться в раковине и воспользоваться туалетом, прежде чем переодеться. Джинсы я оставила, но они грязные, как и ботинки, но взяла новую рубашку из их коллекции и надела куртку, оставив волосы распущенными.

Я эгоистично хочу, чтобы Акуджи это понравилось, так как он, кажется, одержим моими волосами.

Когда я выхожу из ванной, Аку рычит и хватает мои волосы и проводит по ним ладонями, словно это сокровище. Я игриво со смехом отмахиваюсь от его рук и уворачиваюсь, но улыбка не сходит с моих губ. Как и раньше, Аку берет меня за руку и с тигром на хвосте ведет меня на поверхность, обратно в город.

Луна и звезды ярко сияют в небе, вдохнув бодрящего воздуха я слегка расслабляюсь. Что заставляет меня чувствовать себя как дома в этом разрушенном месте? Я перевожу взгляд на монстра, стоящего рядом со мной. Возможно, это компания заставляет меня чувствовать себя так, а не место.

– Я видела многое в городе, – начинаю я.

– Нет, такого ты не видела, – пробормотал он, целуя мою руку и оглядываясь по сторонам. – Ты не была там. Ни один человек никогда не осмелится пойти туда, куда мы идем, но со мной, Ария? Никто не тронет тебя. Позволь мне показать тебе наш мир и то, кто мы есть на самом деле ― ту сторону, которую люди никогда не увидят.

Не говоря ни слова, я позволяю Акуджи вести меня по пустынным улицам. Он указывает на дома, места обитания племен и картины, сделанные его народом. Вещи, которые они починили, цветы, которые они сажали и за которыми ухаживали. Я в благоговении. Все эти вещи я принимала как должное или не замечала, пока он не объяснил каждую из них. Например, фонари, которые светят в городе, слишком низко, чтобы мы могли ими пользоваться, или деревянные настилы между зданиями, по которым я даже не думала ходить, считая их просто упавшим мусором. Когда мы останавливаемся на садовой грядке, которую они используют для выращивания овощей, он садится в грязь и рисует мне карту города.

Это не та, что у меня, а карта их племен, семей, земель и символов.

Похоже, есть три племени: воины – люди Акуджи, мыслители – те, кто забрал Талию, и дарклинги – одичавшие группы воинов и бродяг, которые объединились вместе, решив продолжать войну. Есть также одиночки, изгнанные из своих племен.

Я вслушиваюсь в каждое слово, пока не запоминаю карту, а затем мы продолжаем путь в город. Это дает мне совершенно новую перспективу. Мне всегда нравилась суровая, разрушенная природа города, но теперь я вижу не только это, но и жизнь, которая в нем живет, и природу, которая его заменяет, сливаясь с миром, более приспособленным для существования до людей.

Природа отвоевывает свое пространство в стремительно сокращающемся и умирающем мире. Растения и животные, которые уже давно вымерли за стеной, здесь существуют в гармонии.

Спустя несколько часов блужданий, пока Акуджи отвечает на мои вопросы, мы оказываемся возле стены. Перед нами небольшой лес из деревьев и заросшая автостоянка. Сорняки и трава прорастают сквозь трещины в бетоне, также цветы, их листья и лепестки повернуты к луне. Повсюду разбросаны ржавые автомобили, заросшие листвой, которая, кажется, растет сквозь них.

Я собираюсь заговорить, когда Акуджи закрывает мне рот и приседает, увлекая меня за собой, пока я не оказываюсь между его бедер. Я киваю в знак понимания, когда он убирает руку, ртом приблизившись к моему уху. Это очень неподходящее время для того, чтобы желание пульсировало во мне, но оно пульсирует, особенно когда Акуджи рычащим голосом шепчет мне на ухо, как непристойный секрет.

– Смотри.

Я молча жду, а потом замечаю их ― оленей. Настоящих живых оленей. Ни в книге, ни в голограмме. Олени пасутся, неторопливо бродя по участку. Я изумленно моргаю и открываю рот, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Акуджи.

– Они прекрасны, – шепчу я, не желая спугнуть их.

– Да, – пробормотал он и встал. Они смотрят на нас, но когда мы ничего не делаем, они продолжают пастись. Медленно Аку подводит нас ближе, беря мою руку в свою большую. Улыбаясь, он протягивает им наши руки. – Они не знают, что нас нужно бояться. Мы не охотимся на тех, кто слабее нас. Это было бы неправильно. Мы охотимся на хищников, тех, кто захватил город. Мы поддерживаем баланс.

Один из оленей поднимает голову и смотрит на нас большими черными глазами, а затем переходит на рысь. Он обнюхивает наши руки, почти заставляя меня хихикать от щекотки. Не беспокоясь, он идет дальше, но я задерживаю дыхание от красоты, от невинности в его глазах. По какой-то причине слезы наполняют мои глаза.

– За стеной нет ничего похожего на эту красоту. Нет и невинности. Бедняки просто берут, убивая все. Все имеет свою цену.

– Не здесь, Ария. – Он целует мою руку и обхватывает меня, пока мы смотрим на красоту мира. – Здесь все дается безвозмездно. Все здесь такое, каким должен быть мир. Он сбалансирован, уважает природу и каждое создание. – Акуджи смотрит на меня сверху вниз. – Различия не должны разделять или вызывать ненависть.

У меня такое чувство, что он имеет в виду не только оленей.

Аку говорит о нас.

И тут я понимаю, что мы стоим близко, наши головы склонились друг к другу, чтобы не спугнуть оленя, а моя рука все еще в его руке. Я слегка поворачиваюсь, и Акуджи наклоняет голову еще ниже, его рога прижимаются к моим волосам. Его черные глаза ищут что-то в моих, а хвостом он обхватывает мою ногу, как будто хочет удержать меня рядом с собой. Акуджи сжимает мои бедра когтистыми руками, поджав губы.

Я опускаю на его губы взгляд, гадая, собирается ли он меня поцеловать.

Я хочу, чтобы он это сделал.

Акуджи начинает наклоняться ближе, и я тоже придвигаюсь ближе. Мне это нужно, это стало неизбежным. Воздух вокруг нас вибрирует от нашей нужды друг в друге. Наши различия больше не имеют значения, только наше взаимопонимание.

Наша потребность друг в друге.

Он вот-вот коснется моих губ, когда громкий горн раскалывает воздух, заставляя меня отпрыгнуть назад. Я смотрю на оленя, и мои глаза округляются, когда Акуджи становится передо мной, его руки подняты, когти наготове, он наклоняет голову, чтобы прислушаться. Рог звучит снова, и он снова смотрит на меня.

– Что это? – спрашиваю я, доставая клинок, подаренный мне Ророаком.

– Сигнал, кто-то у стены.

▪ 21 ▪

АКУДЖИ

Мы слишком близко, чтобы игнорировать зов. Схватив своего человечка, несмотря на ее протесты, я начинаю бежать к стене, но на границе своих земель понимаю, что это южный вход, куда я не могу идти. Ругаясь, я закидываю Арию на спину и начинаю карабкаться. Она ахает и обвивает руками мою шею, крепко обхватив ногами мою талию, но я никогда не позволю ей упасть. На вершине разрушенного здания я прижимаю ее к груди, и мы смотрим на горизонт.

– Что мы ищем?

– Ш-ш-ш, – бормочу я ей на ухо. – Если они увидят нас здесь, у нас будут проблемы. Ведь это не мои земли.

Ария кивает в знак понимания, ища утешения или, возможно, укрытия рядом со мной. Обхватив ее рукой, я крепко прижимаю моего Рыжика к себе, осматривая развалины внизу. Мы знаем о каждом слабом месте в стене, маленькая дыра, через которую пролезла моя Ария, была исключением, о котором я никому не рассказывал. Южный вход – это старый мост. Река давно высохла, поэтому насыпь ведет к стене, где строители оставили дверь для входа и выхода – дверь, которую контролируют дарклинги.

Я вижу, как прячутся во тьме мои соплеменники, лишь мельком. Они хороши, почти так же хороши, как мои воины, а в чем-то даже лучше. Однако они более дикие и полны ненависти. Именно это движет ими, а не дружба или любовь.

Они ближе к той ярости, которая поглотила в те времена наш народ, чем кто-либо другой.

– Видишь их? – спрашиваю я, и Ария отрицательно качает головой, тогда я поворачиваю ее налево. – Там, среди обломков, затаился один. – Она ахнула, и я указал на второго, спрятавшегося в упавшем самолете, и третьего в окне здания. – Они ждут, когда появится их добыча.

– Люди, – шепчет она.

Я киваю, но лгать ей не буду.

– Мы должны уходить, – бормочу я. Что бы ни произошло дальше, зрелище будет не из приятных, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Ария только начала мне доверять, и я не хочу, чтобы наши отношения разрушились из-за этого племени.

– Нет, мне нужно увидеть, – шепчет она и поднимает на меня глаза. – Я не могу обещать, что это не повлияет на меня, но... мне нужно увидеть.

Я не в состоянии отказать ей в чем-либо. Я качаю головой в знак согласия и прижимаю ее к себе, зная, что скоро могу снова ее потерять. Я отпущу ее, если придется. Не хочу, чтобы она боялась меня или ненавидела, но она права ― она должна это увидеть. Мы ― враги, и если люди ― солдаты идут сюда, чтобы украсть больше наших или убить нас, с ними будет покончено.

Мой человечек и я, мы из разных миров, и, кажется, они вот-вот столкнутся. Когда искры от столкновения исчезнут, останется ли она здесь?

Я надеюсь на это. Всей душой я очень надеюсь на это.

Зов раздается снова, ниже, глубже и в быстрой последовательности. Они уже близко. Затем все затихают, в ожидании приближения людей. Какие дураки решили прийти ночью? Наверное, я говорю это вслух, потому что она говорит:

– Это бессмысленно. Все знают, что нужно избегать стены, особенно ночью. Если только...

– Если только? – спрашиваю я.

– Если только они не хотят убежать от чего-то, как я. Они бегут. – Она смотрит на меня, ее глаза широко распахнуты. – Это не солдаты, а напуганный человек, который пытается найти убежище.

Я смотрю на стену, когда мое сердце замерло, но уже слишком поздно кричать, не думаю, что другое племя послушает, но теория Арии подтверждается, когда дверь распахивается внутрь. Они оставили ее незапертой. Черт.

Женщина.

Она, спотыкаясь, проходит через дверь и захлопывает ее за собой, прижимаясь к ней спиной. Ее грудь вздымается, она тяжело дышит, лицо красное от волнения. Она осматривает территорию большими глазами, поправляет сумку, сползающую с руки, и смотрит на дверь в поисках замка. Не найдя его, она, спотыкаясь, уходит, сжимая в руке скомканный блокнот. Она меньше Арии и более фигуристая, с большими, яркими глазами и светлыми волосами. Она выделяется, и, судя по ее дрожащему телу, она не воин.

Не такая, как моя прекрасная Ария.

Жалость переполняет меня, потому что я знаю, что должно произойти. Несмотря на страх, который я чувствую в воздухе, я не могу ее спасти. Она прошла сквозь стену по собственной воле. Она должна была знать, что ее может ждать.

– Мы должны что-то сделать! – умоляет Ария, глядя на меня.

– Если я сделаю, они убьют меня, – честно признаюсь я. – Я нарушу все наши законы ― перейду на чужую территорию без предупреждения, на защиту человека... Я отличный воин, Ария, но я не смогу одолеть их всех и защитить тебя. Я умру. Однако, если ты попросишь меня вмешаться, я вмешаюсь. Выбирай.

Она отшатывается, оглядываясь на женщину, которая невинно идет прямо в ловушку племени.

– Мне нужно знать сейчас, – настаиваю я. – Ария. – Я поворачиваю ее лицом к себе. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Они убьют ее? – наконец спросила она.

– Не знаю, – отвечаю я. – Она женщина, так что, возможно, нет, но это племя ненавидит людей, так что они могут убить ее просто из злобы.

Она возвращает взгляд к человеку, который остановился, как будто понимая, что что-то не так. Она бешено вглядывается в движущиеся тени, пока племя приближается к ней.

– Я не враг вам, пожалуйста! – говорит она, в ее голосе слышится страх. – Мне больше некуда было идти. Мой народ, они собирались убить меня за то, что я знаю ― что я знаю о вас!

Я изумленно моргаю, глядя на нее. Это может быть блеф, ложь. Откуда она могла что-то знать?

– Ну же, Ария, – требую я. – Ответь.

Закусив губу, она смотрит между нами, прежде чем закрыть глаза, пораженно опустив плечи.

– Нет, ты останешься со мной.

Я изумленно моргаю. Она выбрала меня.

Она предпочла монстра своей расе.

Я вижу момент, когда другое племя хватает человека, и так же быстро, как они появились, они уходят обратно в тень, забирая ее с собой.

– Куда ты идешь? – спрашиваю я, все еще находясь под восторгом от ее выбора.

– За ними, – говорит она, хватая свои вещи и направляясь к двери.

– Черта с два! – рычу я, хватая моего человечка. – Ты сделала выбор, Ария. Теперь ей предстоит выжить. Она сама приняла решение. Она знала об опасности.

Ария закрывает глаза, прислоняясь ко мне.

– Так почему же я чувствую себя виноватой?

– Потому что у тебя доброе сердце, и ты хочешь спасти всех, даже если это убьет тебя. Но ты не можешь, Ария, я не позволю. Я не позволю тебе умереть, слышишь меня? – Она медленно кивает, и я снова перекидываю Арию через плечо, прежде чем она начнет бороться со мной, а она начнет.

Это в ее природе.

Я быстро слезаю со здания и, держа моего человечка на плече, начинаю бежать. Я бегу по городу как можно быстрее, и когда достигаю квартала нашего племени, взлетаю по лестнице одним большим прыжком, приземляясь внизу, когда она начинает извиваться, чтобы освободиться.

Нежно шлепнув ее по попке, я прохожу внутрь, непринужденно приветствуя своих воинов и солдат, несмотря на то, что Ария кричит на меня и брыкается, пытаясь освободиться. Они смотрят на меня и на нее с округлившимися глазами, а потом криво усмехаются. Я ухмыляюсь им в ответ и иду в свою комнату. Там я бросаю Арию в свое гнездо и блокирую дверь, ожидая ее следующего шага.

Она выпрыгивает из гнезда и бросается на меня. Я мягко поворачиваю ее и шлепаю хвостом. Ария кружится, ее глаза горят, а грудь вздымается. О да, в ярости она еще красивее, и от ее вида мой член еще больше твердеет. Я весь пылаю от желания спариться с моим человеком. Она ни о чем не догадывается.

– Отпусти меня! – требует она.

– Чтобы тебя убили? Нет, – отвечаю я. – А теперь ложись, как хорошая девочка.

– Не надо меня опекать, Красный! – кричит она, снова бросаясь на меня. Ей удается увернуться от моей руки, но я хватаю Арию и прижимаю к груди. Подняв ее в воздух, я переношу Рыжика к гнезду и опускаю, на этот раз прижав ее к месту. Я просовываю одну ногу между ее и закручиваю хвост вокруг ее запястий, между нами. По обе стороны ее головы положил руки, не сводя с нее взгляда.

– Ты моя, мой человечек. Не забывай об этом. Я не отпущу тебя на верную погибель. Неважно, насколько ты ловкая, этому не бывать. Если мне придется привязать тебя к своему гнезду или даже к себе, я это сделаю. Не бросай мне вызов, – предупреждаю я, по-собственнически рыча, крепче сжимая ее руки, чтобы она почувствовала мою силу, стараясь не обращать внимания на желание, бьющееся во мне.

В ее ярких глубинах глаз вспыхивает и тут же закипает желание. Я чувствую запах ее возбуждения в воздухе. Я пытаюсь сопротивляться, не взять ее, когда она еще не готова, но когда Ария облизывает губы и ерзает подо мной, я не могу сдержаться.

Опустив голову, я обдуваю теплым дыханием ее приоткрытые губы.

– Я чувствую вкус твоей нужды, – урчу я так низко, что вибрирует мое тело.

Мягкий стон срывается с ее губ, и она закрывает глаза.

– Ария, смотри на меня, – приказываю я, и она распахивает глаза, когда я беру ее за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. – Чего ты хочешь, Ария?

Она не отвечает, и я провожу большим пальцем по ее губам, сладкий аромат возбуждения становится все гуще.

– Скажи мне, Ария, чего ты хочешь?

Ария опускает взгляд на мои губы, а затем снова дерзко смотрит мне в глаза, в ее глазах я вижу желание и решимость. Она вздергивает подбородок в моей хватке. Моя маленькая воительница так прекрасна и так чертовски храбра.

– Тебя.

Одно слово, и я начинаю действовать, беря то, о чем мечтал годами.

Я сделаю моего человечка своим навсегда.

▪ 22 ▪

АРИЯ

После этих слов Акуджи высвобождается. Его глаза наливаются ярко-красным цветом, а клыки заостряются, но я не боюсь. Из него вырывается рычание, вибрирующее от силы, а хвост хлещет по спине. В монстре надо мной царит безумие, и мне не терпится попробовать его на вкус.

Как только я решаю поддаться своему желанию, я не могу сдержать потребности в этом монстре.

– Пожалуйста? – спрашиваю я, потираясь о его ногу. Аку прижимает меня к себе, а я выгибаю спину и трусь твердыми сосками о его грудь.

Я дергаюсь, когда он вскидывает руку, но потом понимаю, что он удовлетворяет свои потребности на гнезде, чтобы не ранить меня. Прищуривая глаза, я ловлю его руку и прижимаю ее к своей вздымающейся груди.

– Акуджи, ты не навредишь мне.

– Ты такая маленькая, – рычит он.

– Я твоя, – огрызаюсь я, начиная злиться, – а это значит, что я смогу выдержать, так что перестань относиться ко мне так, будто я не могу. Я воин или нет? – требовательно спросила я и по какой-то причине затаила дыхание, желая услышать, что он скажет.

– Ты самая удивительная воительница из всех, кого я знаю, – рычит он, и вся сдержанность исчезает, унося с собой все мои переживания. Акуджи срывает с меня одежду и оставляет меня голой под ним. На мгновение я вздрагиваю и отвожу глаза, боясь, что он не найдет меня привлекательной, но зря. Ему нравятся наши отличия.