Текст книги "Чудовищная ложь"

Автор книги: К. А. Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Тогда ты можешь их убить, – огрызаюсь я, становясь с ним лицом к лицу, – но не тогда, когда они ничего не делают. Они будут в ужасе, как и ты. Мы вернемся домой и будем убивать только в случае необходимости. Мы покажем им, что мы лучше их. – Я смотрю на Талию и беру ее за руку. – Веди.

Их жизни зависят от двух людей.

▪ 39 ▪

АРИЯ

Выйдя из стеклянных дверей, я делаю глубокий вдох, когда мы ступаем на улицы. Я никогда не была в этой части города, и не могу удержаться от того, чтобы не поглазеть на чудовищ. Улицы идеальны, темный бетон с безупречно освещенными дорожками по обе стороны. Вокруг нас небоскребы и несколько машин, припаркованных на обочине. Все чисто, безупречно, сверкает стеклом и богатством.

– Давай начнем, – шепчу я. Талия кивает и торопится. Мы следуем за ней в переулок у здания, мчимся по нему, а затем по лабиринту задних улиц. Небоскребы в конце концов переходят в дома, в некоторых из них горит свет, а в окнах двигаются люди. Перед домами высажены цветы.

Здесь нет ни голода, ни нищих, ни преступности.

Удивительно, что они так живут, когда всего в десяти минутах езды отсюда люди умирают на улицах. Меня это ужасно злит, но я сдерживаю гнев, пока мы доходим до конца переулка.

– Дальше нам нужно идти по улице.

– Черт, – бормочу я, видя парк неподалеку, где люди бродят вокруг, выгуливают собак, любуются видами и наблюдают за звездами. Они наверняка увидят нас, но у нас нет выбора. Мы должны идти дальше. Наверняка люди вызовут полицию, армию, чтобы они пришли и забрали нас, и скоро город будет заблокирован, и нам негде будет спрятаться. Пока этого не случилось, нам нужно перебраться через стену в безопасное место.

– Хорошо, тогда будем двигаться быстро. Куда нам идти?

– По этой дороге. Она приведет прямиком в трущобы, но там будет небольшой мост, который нам нужно перейти, и он может охраняться. – Она нервно сглатывает, но я киваю и смотрю на Акуджи.

– Понеси меня. Ты быстрее. Мы будем бежать так быстро, как только сможем. Не останавливайся ни перед чем. – Я оглядываюсь на монстров. – Если мы разделимся, направляйтесь к стене, и мы найдем вас, – приказываю я, и когда все готовы, я позволяю Акуджи взять меня на руки, когда он выходит на улицу. Затем бежит, бежит так быстро, как только может. Остальные бегут за нами, но это неважно.

Люди видят нас, и их крики оглашают воздух. Они пытаются убежать, спрятаться или попасть в дом. Я вижу, как некоторые люди достают свои телефоны, чтобы сделать снимки или позвонить в полицию, но мы не обращаем на это внимания.

Двери хлопают, крики становятся громче, но мы все не реагируем. Мы движемся так быстро, что почти ничего не видно, но я не закрываю глаза на случай, если на нас нападут. Мы останавливаемся перед мостом, который охраняется охранниками. Она была права.

– Опусти меня, – требую я, и Акуджи, нахмурившись, отпускает меня. Я быстро целую его и бросаюсь через мост, не обращая внимания на его рычание.

– Помогите мне! Помогите мне! – кричу я, притворяясь, что спотыкаюсь. Они в тревоге спешат вперед, не обращая внимания на барьер из людей, перекрывающий мост. Я падаю на землю, когда они тянутся ко мне, желая помочь, а затем хватаю дубинку одного из них и поднимаю на них глаза.

– Что случилось? – требует один.

– Ничего. – Я ухмыляюсь, подпрыгивая, разбиваю ее о его голову и поворачиваюсь, чтобы сделать то же самое с другим. Они падают на землю, и я свищу, маша остальным. Акуджи быстро добирается до меня и снова хватает меня за руку, чтобы поднять на руки, и мы прорываемся через барьер. Первые несколько улиц мне непривычны, но чем глубже мы заходим, тем более знакомыми они становятся, и я выкрикиваю приказы.

В отличие от более богатой половины города, люди открыто наблюдают за нами. Они настолько привыкли испытывать страх, что некоторые даже не реагируют. Другие бегут или падают на колени, умоляя. Все здесь знали, что однажды это может случиться, но мы не обращаем на них внимания, забегая в лачуги и пробираясь сквозь них, снова держась в тени. Мы избегаем тех, кто может следовать за нами, сбивая их с толку. Стена возвышается над нами, и она уже недалеко.

– Почти пришли! – зову я, когда мы ныряем под пешеходные дорожки, но это тупик. С рычанием Акуджи подпрыгивает в воздух и приземляется на площадку над нами. Не сбавляя шага, он бежит и карабкается по покосившейся металлической крыше хижины, прежде чем приземлиться на землю. Это чертовски впечатляет. Мы мчимся сквозь ночь, с каждой секундой приближаясь к дому.

Мы так близко, но тут мы слышим грохот грузовиков и крики. Это армия.

Где-то в трущобах раздаются предупредительные выстрелы, и я колеблюсь. Я не хочу, чтобы люди здесь имели дело с ними, но армия не убьет их, нет, они убьют нас. Я молчу, хотя мне не по себе. Акуджи только ворчит и подгоняет себя, чтобы бежать быстрее, я не думала, что такое возможно, пока мы не находим дверь, через которую пришли. Она закрыта и прикрыта, нетронута, и я скольжу по телу Акуджи, пока он распахивает ее.

– Вперед! – кричу я остальным, вглядываясь в трущобы, ища в темноте признаки людей.

Талия останавливается рядом со мной, но я толкаю ее дальше, рыча на Катона, пока он ее не торопит. Меня тянут за руку, и я смотрю вниз, вижу там ребенка.

– Пойдем, Ария, пожалуйста, – умоляет он.

Я колеблюсь лишь мгновение, зная, что если я пройду сейчас, то никогда не вернусь. Правда в том, что я приняла решение, когда стояла с монстрами – людьми, которые защищали меня, любили меня и принимали меня. Я протаскиваю его через стену. Акуджи следует за ним, затем захлопывает и запечатывает дверь, успокаивая мое колотящееся сердце.

Я прижимаю голову к его груди, но тишина заставляет меня обернуться, и мой рот снова открывается, когда из теней вокруг нас появляются монстры. Я замираю, но Акуджи только смеется.

– Мой народ, – объясняет он.

Появляется все больше и больше народу, все ждали и надеялись, что мы вернемся, приветствуя нас. Все собираются вместе, пока монстры из клеток находят своих друзей и семьи.

Ребенок и его мать поворачиваются ко мне.

– Спасибо, – начинает она, но ее останавливает громкий рев.

Мы все поворачиваемся, и видим Ророака. Он стоит в массе и потрясенно смотрит на нее.

– Рэйчел? – зовет он, а затем бросается к ней. Она плачет и бросается к нему с ребенком на руках. Я смотрю, как Ророак обнимает их и кружит, пока они плачут и разговаривают, а потом падают вместе.

– Ророак – его отец? – шепчу я.

Акуджи смотрит на меня в шоке.

– Я даже не понял, что это они. Она исчезла после зачатия его ребенка. Они выглядят совершенно иначе. Мы думали, что нашли их тела по эту сторону стены. Они были сожжены... Это они. – Счастье в его голосе заставляет меня радостно оглянуться.

– Папа, папа, это правда ты! – кричит ребенок, пока генерал всхлипывает, прижимая их ближе.

– Это я, это я, – успокаивает он. – Я скучал по тебе каждый день, каждую секунду. Я думал, что тебя больше нет.

– Я так по тебе скучал. Мама рассказала мне о тебе, и Ария пообещала, что я увижу тебя. Она не солгала. Папа, она привела меня к тебе.

Ророак потрясенно перевел на меня глаза.

– Ты это сделала?

Я сглотнула.

– Мы все сделали. Мы никого не оставили. Я не знала, что они твои.

Он встает, его лицо сплошная маска, когда он останавливается передо мной. Я сглатываю и встречаю его взгляд. Все взоры обращаются ко мне, и все молчат, кроме моего грохочущего сердца.

– Ты вернула мне мою семью, – шепчет он, а затем опускается на колени, уткнувшись лицом в грязь и раскинув руки перед собой. От потрясения у меня округляются глаза, когда каждый монстр делает то же самое, пока целая армия не становится на колени перед Акуджи и мной.

– Я обязан тебе жизнью. Я предлагаю свою верность и свое оружие, пока я не умру. Я склоняюсь перед тобой, наша королева, наша Версалис.

– Королева? – шепчу я, глядя на потрясенного Акуджи.

– Они коронуют тебя. Это честь, которой не удостаивались со времен войны. Так называют того, кто защищает нашу расу, кто сражается за нее без родовой верности. Имя для того, кто просто предан нашему роду. – Он встречает мой взгляд, в его глазах искрится гордость. – Ты наша Версалис. – Я смотрю, как он опускается передо мной на колени, прижимаясь лбом к моей руке. – Моя спутница жизни. Моя спасительница.

Я перевожу взгляд с него на коленопреклоненную армию монстров передо мной. Друзья, враги, семьи и любовники – все они собрались вместе, стоя на коленях перед человеком.

Я делаю единственное, что могу: тоже опускаюсь на колени и склоняю голову.

– Здесь мы равны, – бормочу я, пытаясь выдавить слова из горла. – Ни люди, ни монстры, просто люди. Община. Те, перед которыми я с гордостью преклоняю колени.

Здесь, за стеной, призванной защитить нас друг от друга, мы объединяемся, преклоняя колени вместе в любви и стоя вместе в надежде.

▪ 40 ▪

АРИЯ

Мы не настолько глупы, чтобы думать, что люди просто позволят нам избежать наказания. Мы уничтожили их исследования, забрали их подопытных и опозорили их. Они не оставят этого без внимания, но сегодня мы празднуем.

Семьи воссоединяются, а влюбленные снова вместе.

Мы едины.

Мы оставляем охрану на стене, и мне удалось найти старую систему камер в городе. Некоторые из них не работают, но некоторые работают, и мы установили их у стены, чтобы мне не приходилось караулить весь день, каждый день, хотя я бы охотно это делала. Мы также запечатали все туннели... по крайней мере, те, о которых мы знаем.

Теперь мы празднуем. Я сижу на коленях у Акуджи и смеюсь над тем, как Талия пытается научить неуклюжего Катона танцевать. Другие тоже смотрят, пытаясь копировать ее движения. Щёки Катона пылают от смущения, но ему все равно, что его люди улюлюкают и кричат, потому что она улыбается.

То, что произошло в небоскребе, изменило Талию. Она была тихой, испуганной и замкнутой. Я не буду спрашивать, что произошло, если она захочет то расскажет, но, наблюдая за ней сейчас с Катоном, я знаю, что с ней все будет хорошо.

Он позаботится об этом, чего бы это ни стоило.

– Ты такая красивая, когда смеешься, моя пара, – говорит Акуджи, крепче сжимая мои бедра. Я ухмыляюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать его в щеку, прежде чем хихиканье заставляет меня поднять голову. Мое сердце тает, когда я вижу Ророака, танцующего со своей спутницей и ребенком. Его улыбка так широка, что кажется, вот-вот треснет. Они не обращают внимания на окружающий мир, и я их не виню.

Откуда-то из глубин нашего дома доносится музыка, и в нем разрывается мясо. Они решили устроить пир, и на одном столе лежит то, что похоже на свинью. Они пьют что-то, что называется рубчек, похожее на алкоголь, но когда я делаю глоток, меня чуть не рвет, поэтому я больше к нему не притрагиваюсь. Мне достаточно посмотреть, как он действует на обычно страшных, рычащих монстров. Они просто уморительные пьяницы.

Происходит какая-то драка, и Акуджи говорит, что это нормально, но особенно жестокая драка разгорается в углу, поэтому он вздыхает и целует меня в макушку.

– Я вернусь. Не двигайся, – предупреждает он, прежде чем ворваться в их массу. Он разнимает их, как будто они непослушные дети, а не семифутовые рычащие монстры.

От этого захватывает дух.

– Эй, маленький человечек, – зовет Санни, отвлекая меня от моего спутника.

– Привет. – Я ухмыляюсь, когда она садится напротив меня, и провожаю взглядом Акуджи.

– Вы двое так влюблены, что меня тошнит, – смеется она.

– Заткнись. – Я ухмыляюсь. – Хорошо проводишь время?

– Как всегда. – Она бросает взгляд на большого, покрытого шрамами монстра в углу, прежде чем опустить голову.

Я не могу удержаться, чтобы не приподнять бровь, когда встречаюсь с его глазами, которые сужаются, а затем возвращаются к ней и смягчаются.

– Кто это? – спрашиваю я.

Она в страхе вскидывает голову.

– Никто.

– Ну конечно. – Я потягиваю свою воду, наблюдая за ней. – Он наблюдает за тобой. Почему бы не сделать шаг?

– У Векса уже была пара... – Она прерывается и наклоняется, и я делаю то же самое. – Мы спариваемся на всю жизнь. Она погибла во время нападения людей. Он был очень сильно ранен и с тех пор уже не был прежним. Я помогала выхаживать его и пыталась стать его парой, но он этого не хочет. Он хочет отомстить.

Нахмурившись, я оглядываюсь и вижу, что он все еще смотрит на Санни, не обращая внимания на окружающих.

– У тебя может быть больше одной пары?

Ее глаза расширяются, как будто она никогда не думала об этом.

– Такого никогда не случалось, но обычно партнеры умирают вместе, если связь разорвана, так что...

– Значит, есть шанс. – Я пожимаю плечами. – Он тебе явно нравится.

– Я ценю его силу. Он был пограничником на стене после нападения. Он успешно предотвратил девятнадцать вторжений людей в одиночку.

– О да, он тебе нравится. – Я стукаюсь плечом о ее плечо. – Рискни. Иначе ты никогда не узнаешь. К тому же, судя по тому, как он наблюдает за тобой, я думаю, что он готов иметь спутницу.

– Ты думаешь, стоит? – нервно спрашивает Санни, но в ее тоне звучит надежда. Если и есть человек, которому я желаю счастья, так это Саншайн.

– Думаю, стоит рискнуть. – Я киваю, и она смеется, ударяясь своим плечом о мое, как я, только она намного сильнее, так что я падаю на пол. Я смеюсь, ничего не могу с собой поделать, и позволяю ей помочь мне подняться, чтобы успеть увидеть узкие глаза Акуджи, когда он приближается ко мне.

– Это сигнал для меня, уйти. – Она подмигивает. – Спасибо, моя подруга. – Она быстро вскакивает на ноги и склоняет голову в знак уважения к Красному, направляясь к монстру со шрамом. Он напрягается, и его глаза расширяются, когда она нервно передергивает плечами. Она уверенно наклоняет голову, останавливаясь перед ним. Он смотрит на нее со страхом, но и с надеждой, я знаю, что была права.

Все меняется.

– Ты поранилась? – требует он, когда я закатываю глаза.

– Да ладно, здоровяк, ты не можешь уберечь меня от синяков и царапин. – Я задыхаюсь, когда Акуджи опускается передо мной на колени, кладет свои когтистые руки на мои раздвинутые бедра, наблюдая за мной.

– Хочешь поспорить, малышка? – мурлычет он, звук доносится прямиком до моей киски. Он принюхивается, и его глаза на мгновение вспыхивают красным, а на губах играет знакомая ухмылка. – Ты испытываешь нужду, Ария?

Боже, мне нравится, как он произносит мое имя.

– Кажется, что я всегда чувствую нужду рядом с тобой, – признаю я. – Вы, монстры, обладаете какой-то магией члена.

Он откидывает голову назад, и с его губ срывается смех. Акуджи притягивает взгляды всех присутствующих, но я не вижу в их глазах ничего, кроме счастья за своего лидера. Не могу не улыбнуться, и когда он снова смотрит на меня, я таю.

– С тобой моя жизнь никогда не будет скучной, маленький человечек.

– Нет, – усмехаюсь я, и тут он, кажется, становится серьезным, выдыхая воздух. – Что случилось? – спрашиваю я, мгновенно ища угрозу, но Акуджи просто берет мою руку и сжимает.

– Мне нужно спросить тебя кое о чем, Ария. Я обещал себе, что не буду спрашивать, пока не решу, что ты готова. Мне не хотелось давить на тебя, использовать тебя или привязывать тебя к жизни, которую ты не хочешь. Я хотел, чтобы у тебя был выбор. Чтобы ты выбрала меня.

– Акуджи? – пробормотала я, сбитая с толку. Он сглатывает, и музыка обрывается, когда он целует мою руку и встает. Я смотрю, как он достает клинок из своей сбруи и подает его мне, вытянув руки, кинжал балансирует на его запястьях, как символ. Он склонил голову, и его рога почти дрожат от волнения или нервозности, я не могу сказать.

Я оглядываюсь по сторонам, чтобы увидеть, что все смотрят, и когда встречаю взгляд Катона, он подбадривает меня кивком и смотрит на нож. Не зная, что мне делать, я протягиваю руку и беру лезвие. Как только тяжесть уходит из рук Акуджи, он скрещивает их на груди, сжимаясь в кулак, а его глаза поднимаются к моим. Его взгляд наполнен только жизнью и надеждой.

– Ария, моя половинка, мой маленький человечек. Я был твоим с тех пор, как мы оба были маленькими. Я видел, как ты выросла в великолепную королеву. Твой бесстрашный характер делает мое сердце твоим, как и твоя доброта, ум, безрассудство и юмор, который я не всегда понимаю. Я знал, что я твой, но я был готов ждать, пока ты поймешь, что я твой. Что ты моя. Это не традиционно, но я никогда не заботился о традициях. – Раздается смех, и он усмехается. – Я знаю, чего я хочу, и это ты. Я всегда буду выбирать тебя. Неважно, что стоит на нашем пути, неважно, с какими трудностями мы сталкиваемся. – Он сглатывает. – Итак, Ария, мой человечек. Я прошу тебя спариться со мной и стать моей навсегда. Я прошу тебя сражаться бок о бок со мной и жить так, будто каждая ночь – наша последняя. Я прошу тебя отдать мне свое сердце так же, как я отдал тебе свое в ту ночь, когда ты вложила свою руку в мою. Я клянусь всегда защищать тебя от любой угрозы, которая может причинить тебе вред. – Он ударяет кулаками в грудь, пока я смотрю. – Я клянусь утешать, любить и быть рядом с тобой. Я клянусь быть твоим. Ария, будешь ли ты моей?

Один удар сердца, это все, что нужно.

Он сказал, что ждал, когда я буду готова, но ему это не нужно. Я знала, что всегда была его, даже если не хотела этого признавать. Меня не волнует, что я должна делать или говорить – не волнует. Если бы он знал, он бы не выбрал человека. Вместо этого бросаюсь на него. Акуджи ловит меня, когда я хватаю его за лицо и смотрю в его глаза, наполненные переживаниями.

– Да. Да, я буду твоей.

Он ухмыляется и целует меня так крепко, что у меня перехватывает дыхание.

– Мой маленький человечек...

– Мой монстр, – мурлычу я, прежде чем нас уводят праздновать.

Это новое начало как для людей, так и для монстров.

Если бы только ученые могли увидеть нас сейчас и понять, что они получили именно то, что хотели, сделав их нашими врагами.

▪ 41 ▪

АРИЯ

Мы с Акуджи почти не проводим время вместе после того, как стало известно, что мы планируем спариваться. Я думала, что вчера вечером все было решено, но, видимо, ошиблась. Оказывается, существует целая церемония, о которой меня должны проинформировать, и именно этим я занимаюсь всю ночь, пока наконец не проваливаюсь в изнуряющий сон в объятиях моей пары.

Через несколько часов меня разбудил рев – знакомый рев. Я смотрю на Акуджи и вижу, что он крепко спит. Протирая глаза, я быстро накинула одежду и бесшумно выскользнула из его комнаты. Я свободно передвигаюсь по городу, но на всякий случай держу при себе ножи. Я быстро укладываю волосы назад и надеваю куртку, прежде чем пройти через подземные жилые помещения. С наступлением утренний зари монстры могут спать, поэтому я выскальзываю на улицу, осторожно закрывая двери, чтобы никто не пострадал.

Там, за закрытой дверью, стоит мой тигр. Когда он замечает меня, рев прекращается, и он бросается ко мне, заставляя меня смеяться, когда он сбивает меня с ног. Погладив его по голове, я даю ему украденные кусочки мяса.

– Я все думала, куда же ты запропастился, дружок, – воркую я, но он только стукается головой об мою. – Ты в порядке? Я скучала по тебе. Да, очень скучала, – бормочу я. – Но где ты был? – Он садится и качает головой, прежде чем уйти рысью. Когда он останавливается и оглядывается, я поднимаюсь на ноги и следую за ним.

Кто бы мог подумать, что я окажусь именно здесь? Иду за тигром по городу спящих монстров.

Мы блуждаем некоторое время. Солнце светит ярко, освещая все недостатки, которые ненавидят люди, но которые я начинаю любить, потому что это дом, и, черт возьми, я чувствую, что это так. В этих несовершенствах я нахожу красоту. Заметив магазин с товарами, я останавливаюсь и забегаю внутрь. Это не традиция, но мне плевать, пока я обыскиваю заднюю кладовую. Темнота больше не пугает. Переднюю часть разграбили, но в задней, под коробкой с давно унесенными припасами, я нахожу то, что хотела – подарок для Акуджи.

Он будет в восторге, несмотря на то, что он не традиционный. Я аккуратно заворачиваю его и беру рюкзак, который наполняю, прежде чем водрузить его на спину.

– Прости, дружок, – говорю я, поглаживая тигра, пока он нетерпеливо вздыхает. – Пойдем.

Я продолжаю идти за ним, и когда тигр останавливается, я не могу удержаться от того, чтобы не поглазеть, как он ожидающе толкает меня в бок. Он привел меня в зоопарк, и у заросшего входа, под арочными металлическими воротами с выгравированным на них словом «Зоопарк», оказался рай.

Я думала, что все хищные животные мертвы, но ошибалась. Вход ведет в длинный, открытый коридор с цветами и лианами, и пока смотрю, мимо медленно прогуливаются олени, сурикаты и зебры. Вдалеке бродят волки, поэтому я остаюсь здесь со своим тигром, не желая их беспокоить, но, похоже, они живут вместе в гармонии.

Я знаю, что это неестественно, но им, кажется, все равно. Это напоминает мне о моем монстре и людях, которые теперь живут здесь.

Хищник и жертва смешиваются, бросая вызов обстоятельствам и создавая совместный дом.

Не сомневаюсь, что нападения и убийства все еще происходят, но очень приятно наблюдать за миром, который они создали здесь, в месте, где раньше их держали в клетке. Посмотрев вниз на своего тигра, я усмехнулась.

– Спасибо, что показал мне свой дом, – пробормотала я, но он только хмыкнул, щелкнул хвостом и отвернулся. Я хмурюсь, следуя за ним. Неужели он здесь не живет?

Он меня не бросит?

Тигр начинает вести меня обратно через город к нашему дому, и тогда я усмехаюсь. Возможно, у него есть свой дом в зоопарке, но он выбрал нас. Я не должна быть так взволнована и счастлива, как сейчас, но какого черта. Я держу дверь открытой для него, и мы проскальзываем обратно в гостеприимную темноту. Я спешу вернуться в комнату Акуджи, пока он не проснулся и не испугался, кладу рюкзак в укромный уголок, затем снимаю ботинки и снова погружаюсь в его объятия.

Он что-то бормочет во сне и, нахмурившись, притягивает меня ближе. Мой тигр обходит меня и ложится сзади. Два моих хищника. Здесь, в темноте, с двумя монстрами, я впервые в жизни погружаюсь в глубокий, спокойный сон.

~

Когда я просыпаюсь в следующий раз, я знаю, что уже темно. Акуджи наблюдает за мной, и я ухмыляюсь, когда вижу его сузившиеся глаза.

– От тебя пахнет животными и городом, – урчит он.

– Я выходила, пока ты спал, – говорю я ему без страха.

– Ария, – рычит он с упреком, но я закатываю глаза.

– Мне не нужна постоянная защита, со мной все в порядке, – говорю я ему, обхватывая его ногами.

– Ты никуда не уходишь одна, – требует он.

– Я была не одна. – Я оглядываюсь, но тигра уже нет. Предатель. – Теперь, ты хочешь говорить или действовать? – Я покачиваю бедрами, и его глаза вспыхивают красным.

– Может, ты будешь слушаться, когда мой член зарыт в твоей киске. Я позволю тебе кончить, только когда ты уступишь, – предупреждает Акуджи и срывает с себя кожу, чтобы остаться голым. Акуджи прижимается к моей киске через трусики. Застонав, я встретила его губы в порыве. Его поцелуй жесткий, тревожный, злой и собственнический, но я отдаю столько же, сколько получаю, когда он просовывает руки под мою рубашку и сжимает мою грудь.

Раздается стук в дверь, разрывая нас в темноте.

– Не обращай внимания, – огрызается он, пытаясь снова поцеловать меня.

Я стону, когда стук повторяется.

– Прости, Рейгнер, но здесь посыльный, который говорит, что больше ни с кем не хочет разговаривать.

Вздохнув, Акуджи нежно целует меня.

– Сегодня, малышка, ты вся моя. Никаких помех, только я и мои порочные желания. – Он вскакивает на ноги, обнаженный, его желание очевидно, когда он распахивает дверь. Я хихикаю, когда монстр по ту сторону бледнеет и отступает назад, его глаза расширяются, а затем он в страхе отворачивается. Он знает, что прервал.

– В чем дело? – рычит Акуджи. Другой монстр выходит из-за спины первого, намеренно не глядя на меня, сидящую в гнезде.

– От Самаэля, – предлагает он с поклоном, чуть не сломав себе спину. – Человек жив и в порядке. Она не знает ничего, что могло бы помочь. Поздравляю со спариванием, нас не будет рядом, пока ты спариваешь добычу.

Акуджи приподнимает бровь, но кивает, когда монстры разбегаются и дверь закрывается.

– Как ты думаешь, она действительно в порядке? – спрашиваю я.

– Он не стал бы врать. – Акуджи пожимает плечами. – Пока что она жива. Я не знаю, останется ли она такой, но я ничего не могу сделать. Она сама должна найти способ выбраться оттуда живой. Если она будет вести себя хорошо, то сможет, но если она даст им повод, они ее убьют.

– Замечательно. – Я откинулась назад, все желание испарилось. – Мы ничего не можем сделать?

– Нет, малыш, точно так же, как они ничего не могут сделать, чтобы помешать мне спариться с тобой сегодня ночью. – На этом рычащем предложении я вздрогнула, понимая, что он прав. Это забота на завтра. Сегодняшний вечер – наш.

Для нас.

Сегодня наша церемония спаривания.

– Итак, где мы... – Дверь открывается, ударяясь о стену на середине предложения, и я смеюсь. Единственный человек, который охотно сделал бы это, стоит в дверном проеме с моим тигром, который поднял лапу, помогая ему. Ророак ухмыляется Акуджи. – Пойдем, Рейгнер. Мы должны подготовиться, и женщины здесь, чтобы подготовить твою пару. – Он ухмыляется, глядя на меня. – Я буду там, чтобы поддержать тебя, Ария. Увидимся через несколько часов

– Будь умницей. – Акуджи ворчит, отбиваясь от хватающих рук своего генерала. – До встречи, малышка. – Его вытаскивают из комнаты. Я встаю и надеваю джинсы как раз вовремя, когда ко мне слетаются женщины. Они вторгаются в комнату Акуджи, наше логово, но у меня, похоже, нет выбора, хотя меня это напрягает по причине, которую я не могу объяснить.

Талия проскальзывает за ними, и я сразу же ее обнимаю. Она прижимается ко мне.

– Что ты здесь делаешь? – пробормотала я.

– Ну, я подумала, что это похоже на свадьбу, и не могла оставить тебя одну. К тому же, Катон здесь ради вас обоих. – Она улыбается мне, отстраняясь, чтобы осмотреть меня. – А теперь давай подготовим тебя к тому, чтобы стать невестой монстра, хорошо?

Если бы я только знала, что именно это означает, я бы сбежала.

У меня нет выбора, кроме как сидеть там под присмотром монстров и Талии. Мои волосы расчесывают, затем заплетают, что-то продевают через них, но мне не дают посмотреть. Руки и ноги покрыты какой-то блестящей жидкостью, которая высыхает, и когда я двигаю ими, кожа мерцает, как пойманные бриллианты. Талия надевает металлические браслеты на руки и ноги. Они роются в моей одежде, признавшись, что у них не было времени найти традиционную одежду моего размера. Мы остановились на моей меховой юбке и бюстье из черной кожи. Они даже добавляют шлейку с ножом, который дал мне Акуджи, а затем разрешают мне встать.

Наконец мне разрешают посмотреть на себя в треснувшее ручное зеркало. Я удивленно смотрю на себя. Я выгляжу совсем не так, как обычно. Мои волосы высоко подняты и блестят на свету, а бусины и драгоценные камни свисают вниз, как корона. Мои глаза дымятся до самых волос, а тело сияет, как бриллиант.

Я выгляжу как спутница монстра.

– Ты готова, – пробормотала Санни. – Ты помнишь, что произойдет?

Я киваю, почему-то нервничая, и оглядываю их. Они собрались здесь ради меня, а не ради Акуджи.

– Вы на самом деле думаете, что я должна это сделать? Я не хочу никого обидеть.

– Если ты их обижаешь, пусть катятся к черту, – огрызнулась Талия, в ее голосе зазвенела сталь.

Мои глаза расширяются, когда остальные смеются.

– Она права, – говорит Санни, беря меня за руку. – Ты – одна из нас. Ты заслуживаешь церемонии, как и Акуджи. Это только укрепит твое место в нашем мире. Не позволяй никому другому расстраивать тебя, просто сосредоточься на своем спутнике сегодня вечером. Вот что это такое – праздник любви. А теперь давай выпустим тебя, пока он не пришел за тобой.

Я смеюсь, потому что она права – Аку, вероятно, так и сделает. Нет ни цветов, ни музыки, когда меня ведут через подземелье. Я ожидала, что церемония будет здесь, но вместо этого мы отправляемся в город. Прогулка, слава богу, недолгая, потому что я слегка дрожу на ветру. Мы оказываемся перед церковью. Окна выбиты, дверей нет, но они, кажется, не замечают этого, как не замечают и иронии, что проводят здесь брачную церемонию.

Наверное, это действительно свадьба, но когда меня ведут внутрь, она совсем не похожа на человеческую. В конце прохода стоит трон, массивный, на подиуме, с двумя окнами по обе стороны, из которых открывается вид на город. Акуджи стоит на коленях перед ним, обнаженный, спиной ко мне.

Я глазею, но не задаю вопросов. Если это их церемония, я не буду возражать. Монстры заполонили каждый сантиметр церкви, даже стропила. Все они поворачиваются ко мне, когда я вхожу. Я улыбаюсь им, идя к Акуджи, но, оказавшись там, я колеблюсь, пытаясь вспомнить все, что они сказали. Я кладу руку ему на плечо, освобождая его от ожидания.

Его ожидание меня, как они это называют.

Он медленно встает и поворачивается, и когда он видит меня, его глаза наливаются красным, когда он целует меня, заставляя их улюлюкать.

– Моя идеальная спутница жизни, – рычит он. – Пора.

Я делаю шаг в его сторону, и мы оба поворачиваемся лицом друг к другу.

– Ария, сегодня я клянусь быть твоим навсегда. Я предлагаю тебе свое сердце. – Он ударяет себя в грудь. – Я предлагаю тебе свою душу и свой клинок. – Он опускается на колени.

Я сглатываю, но черпаю силы у него.

– Акуджи, сегодня я клянусь быть твоей навеки. Я предлагаю тебе свое сердце. – Я ударяю себя в грудь. – Я предлагаю тебе свою душу и свой клинок. – Я вынимаю клинок из поясного ремня, тот, что он мне подарил, и протягиваю его, стоя на коленях. Я достаю свой второй, настоящий, и протягиваю ему. От удивления его глаза округляются. Женский клинок символический и не является настоящим подарком, но он смотрит на него с желанием, благоговейно держа его в руках. Аку не обращает внимания на всех недовольных и принимает мой дар.

Принимает мои различия.

– Акуджи, лидер Ночного Клыка, принимаешь ли ты сегодня Арию в качестве своей спутницы жизни? – обращается Ророак, говоря от имени племени.

– Да, – мгновенно отвечает он, все еще стоя на коленях передо мной.

– Я повторяю, Акуджи, берешь ли ты Арию в свою спутницы жизни?

Акуджи откидывает голову назад.

– Да! – рычит он.

– Тогда пролей за нее кровь и покажи свою преданность. Сделай свое тело ее телом. Отдай ей каждый дюйм себя.

– С радостью, – рычит он, раскинув руки, наклоняясь вперед. Его руки прижимаются к камню по обе стороны от меня, когда Ророак берет у него клинок, нож, который я ему подарила, и прижимает его к своей спине. Я вижу каждую вспышку эмоций в глазах Акуджи, когда Ророак начинает вырезать мое имя на коже его спины.