Текст книги "Чудовищная ложь"

Автор книги: К. А. Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Чудовищная ложь (Заброшенный город, книга 1) – К. А. Найт.docx

Тридцать лет назад мир, каким мы его знали, канул в небытие. Теперь люди живут как крысы – в поисках пищи и безопасности, а стена насмешливо напоминает о том, что произошло...

Стена, которая удерживает монстров вдали от нас. Стена, благодаря которой мы в безопасности.

Стена, за которую я пробираюсь каждый день.

Я думала, что нахожусь в безопасности при свете дня за обшарпанным бетоном, думала, что знаю, как устроен мир, но, когда наступает ночь, и я оказываюсь в ловушке за стеной, монстры выходят поиграть. В буйстве теней, когтей и хвостов. Их черные глаза следят за мной, как за добычей, пока не приходит он.

Их вожак... и утверждает, что я его.

Я подыгрываю, оттягиваю время, но, когда прошлое и настоящее сталкиваются, я понимаю, что мой тщательно продуманный план выживания рушится. Секреты, которые хранят монстры, заставляют меня понять, что стена предназначена не для того, чтобы сдерживать монстров внутри, а для того, чтобы не дать правде выйти наружу.

Но в Заброшенном городе я нахожу свою цель, свое будущее. Вся чудовищная ложь, о которой нам говорили, скоро раскроется, и когда это произойдет, нужно будет выбрать сторону. Верность подвергнется испытанию, и тьма может поглотить всех нас.

~

Тексты всех книг выставляются исключительно для ознакомления и не несут никакой коммерческой выгоды.

Текст предназначен исключительно для ознакомительного чтения.

Все права на оригинальные тексты принадлежат автору и коммерческим и некоммерческим организациям.

После прочтения просим удалить книгу с устройства и не распространять файлы в сети «Интернет»

ЧУДОВИЩНАЯ ЛОЖЬ

(серия «Заброшенный город», книга 1)

Серия о разных главных героях, но все книги связаны между собой, поэтому читать нужно по порядку.

К. А. Найт

Переводчик: Психея

Редактор: Персефона

Вычитка: Джелато с шоколадом и Ведьмочка

Русификация обложки:  Ms.Lucifer

ПРОЛОГ

АРИЯ

16 лет назад…

Бегу так быстро, как только могут мои маленькие ножки, я уворачиваюсь и петляю, спотыкаясь о какой-то выброшенный мусор вдоль обочин. Если он поймает меня, мне придется плохо. Я видела, что он делает с такими же девочками, как я, с теми, у кого нет семьи, чтобы их защитить. Я совсем одна, живу, как крысы, которые по ночам грызут мои пальцы на ногах. Нет, мне нужно бежать. Я сглупила, так сглупила. Я знаю, что нельзя сидеть, но я так устала и проголодалась. Тряхнув головой, я чувствую, как ветерок развевает мои слезы вместе с короткими, взъерошенными волосами.

В ушах стучит сердце, а слезы текут рекой по лицу. Кожа головы все еще болит от того, что он схватил меня за волосы, и отпечаток руки украшает мое разбитое лицо. Вытерев сопли, я встаю и продолжаю бежать.

Я быстрая, даже для своего возраста. Мне всегда это говорили, и еще – тихая. Я слышу, как он кричит, пытаясь найти меня, но я уворачиваюсь и лавирую в крошечных пространствах, где он не может меня увидеть. Я нахожусь в заброшенном районе трущоб, но он где-то там, поэтому я пробираюсь дальше. Проскальзываю по сваям под некоторыми лачугами и бегу по лужам забытого переулка. От ужаса сдавливает грудь, и я едва могу дышать.

Когда врезаюсь лицом в стену и падаю на землю, я наконец понимаю, где нахожусь – рядом со стеной.

Я оглядываюсь по сторонам. Слышу, как он все еще ищет меня, но в памяти звучат слова моей матери.

«Не подходи к стене, детка. Не подходи, монстры съедят тебя»

Я встаю на шаткие ноги и делаю шаг назад, но слышу, как преследователь приближается. Тогда я вижу небольшой провал в кирпичной кладке. Кажется, что она обрушилась, и никто не заметил. Возможно, она достаточно велика, чтобы в ней поместилась рослая худая женщина, но недостаточно велика для него. Я знаю, о чем предупреждала мама, но это мой единственный выход, поэтому пролезаю в отверстие, пролезаю под стеной и выхожу в Заброшенный город.

Солнце садится в небе, и я слышу далекие крики монстров, обитающих в заброшенном мегаполисе.

Обхватив себя руками, прижимаюсь к стене, подавляя крики, оглядываясь вокруг, не зная, что делать и куда идти. Вдруг жесткая, теплая рука сжимает мое плечо, заставляя меня вскрикнуть и обернуться.

В тени на меня смотрят два ярко-оранжевых глаза.

Это последнее, что я помню перед тем, как потерять сознание.

▪ 1 ▪

АРИЯ

Наше время

Я спешу по переполненным улицам трущоб, пригнув голову, прикрывая лицо рваным серым капюшоном плаща. Меня все знают, но это не значит, что какой-нибудь пьяный идиот не воспользуется шансом. Осторожность никогда не бывает излишней – я знаю это лучше, чем кто-либо еще, особенно в моей профессии. Сливаться с толпой, вести себя тихо, скрытно и незаметно – вот что я делаю.

Я становлюсь незаметной, пробираясь сквозь толпу, сунув руки в карманы, чтобы не стянуть что-нибудь. Я больше так не делаю. Воровство и карманные кражи – это то, на что я поддалась в юности, чтобы выжить. Теперь, однако, я получаю гораздо больше, чем несколько монет или безделушек.

Кстати говоря, моя нынешняя зарплата прожигала дыру в кармане. Конечно, предмет был странным и востребованным, но я не жалуюсь. Грим – коллекционер всего прошлого и древнего, и он платит за них немалые деньги. Иногда я подбираю такие вещи во время своих прогулок, или, как сегодня, нахожу нужный ему предмет за хорошую плату. В конце концов, у меня нелегкая работа. Нет, она опасна. Я перевожу взгляд на серую, покрытую царапинами стену, разделяющую город, где находятся трущобы, где находят приют – там те, кто слишком беден и отчаялся сбежать. За ней – забытая история. Город, брошенный на произвол судьбы.

В нем никто не живет, кроме них.

Монстров.

Монстры, которые тридцать лет назад повергли наш быстро растущий и перенаселенный мир в хаос. Долгие годы на улицах города бушевала война, пока люди не поняли, что ее нельзя выиграть. Нет, чудовища оказались слишком сильными, слишком умными и слишком быстрыми. Поэтому правительство построило стену, запершую их в черте города, и оставило их голодать и умирать.

Только они не умерли.

Время от времени посылают группы, чтобы проверить монстров, но назад никто не возвращается. Я единственный человек, который перебрался за стену и осталась жива. Ну, не перебралась, но это секрет, который никто никогда не узнает. Я не скажу об этом ни единой душе, чтобы защитить людей от опасностей, которые скрываются за стеной, и единственный источник дохода, который не дает мне оказаться в доме удовольствий. Я видела там много таких девушек, как я, осиротевших и напуганных. В их глазах я вижу пустоту. Я всегда могу сказать, кто они, даже в обычной одежде. У них такой вид – несчастный и безжизненный. Мужчины и женщины платят за то, что с ними делают... ну, это ужаснуло бы любого. Никто не приходит в самый бедный, самый опасный район дома удовольствий за обычным сексом в постели. Они приходят за тем, что запрещено законом или привело бы в ужас их обычные заведения.

Оторвав взгляд от стены, опускаю голову как раз в тот момент, когда дождь начинает стихать и наступает ночь. В это время за стеной раздается шум, вой, ворчание и крики. Прожив здесь достаточно долго, я привыкла к ним, но в детстве они приводили меня в ужас. Я смотрела большими глазами на стену и спрашивала, в безопасности ли мы, не съедят ли они нас. Люди смеялись надо мной, но я видела беспокойство в их глазах. Никто не знает, выдержит ли стена. До сих пор она держалась, но кто знает, что принесет будущее?

Знаю только, что больше не боюсь ни стены, ни города.

Для меня теперь это тихое, знакомое и почти мирное место. Именно здесь, среди людей, меня охватывает ужас. Ведь это люди сделали меня сиротой, морили голодом, били, издевались и выбросили как мусор. Рука поднимается к маленькому шраму над губой. Он напоминает мне обо всем, что я потеряла, и обо всем, что я сделала, чтобы выжить.

Нет, я боюсь не монстров за стеной, а тех, с кем живу рядом.

Вскоре передо мной предстает здание с неоновой вывеской – магазин Грима – стоящее на сваях, высоко над трейлерами и лачугами, где продаются безделушки, коллекции и в котором можно купить и продать все, что угодно. Он также продает оружие, и я готова поспорить, что Грим продает даже людей. Я вздрагиваю при этой мысли. С ним надо держать ухо востро, но выбора у меня нет, когда на его деньги получаю еду после нескольких дней грызущего голода. В животе у меня бурчит при мысли о еде, но я привыкла к этому, поэтому не обращаю внимания и иду вперед. Я просто отдам ему его предмет, получу свои деньги, а затем поспешу домой, чтобы поесть и поспать несколько дней, и восстановиться после похода. Я зеваю, вспоминая комковатый матрас в моем однокомнатном доме. Несмотря на его состояние, это лучше, чем улицы или быть чьей-то игрушкой.

Я спешу в магазин, не обращая внимания на покупателей, прохожу за рваную желтую занавеску в подсобку, где Грим пересчитывает банкноты на стеклянном столе. Сигара зажата между его полными губами, а глаза устремлены на старый телевизор, установленный в углу, изображение на котором гаснет каждые несколько секунд.

– Чертов сигнал становится все хуже, чем больше они строят стену, – бормочет он и когда видит, что я стою там, вскакивает и смотрит на меня. —Девочка, в следующий раз шуми, мать твою! – кричит он.

Мне нравится нервировать этого сильного человека. Ухмыляясь, я откидываю капюшон и сую руку в карман, поглаживая предмет.

– С чего бы мне это делать, если ты платишь мне за молчание и осторожность?

– Ладно, ладно, отдавай уже, – ворчит он.

– Сначала деньги, – возражаю я.

Смеясь, он начинает считать купюры.

– После стольких лет ты все еще не доверяешь мне.

– Я никому не доверяю. – Я пожимаю плечами. – Ничего личного.

– Да, и так ты остаешься в живых. Ладно, детка, держи, и еще сверху за то, что так быстро принесла.

Я вытаскиваю голову и передаю предмет ему.

Грим осторожно поглаживает ее, проверяя, нет ли повреждений.

– Отлично. С тобой приятно иметь дело, малыш.

– Вот почему ты не даешь мне умереть. – Я засовываю деньги в карман и начинаю двигаться к двери, желая поскорее уйти. Видимо, я задержалась, потому что он встает и смотрит на меня.

– Девочка, подожди. У меня есть для тебя другая работа.

Я колеблюсь. Мне сейчас ничего не нужно, и я хотела выходной, но он наклонился ко мне.

– Ты заработаешь больше денег, чем за год, а может, и за два.

Черт, ладно, я не могу отказаться, и теперь он меня заинтересовал. Такая зарплата могла бы вытащить меня из трущоб в более безопасный район. Но смогу ли я уйти, если это все, что я знаю? Словно поняв, что я у него в руках, Грим возвращается на свое место

Зная, что он предлагает столько денег, я все же беспокоюсь о том, что он хочет от меня.

– Я никого не буду убивать, – пробурчала я.

– За кого, черт подери, ты меня принимаешь? – Он качает головой. – Не отвечай. Я – наводчик, ты – искатель, мы не убийцы. Люди приходят к нам за потерянными предметами или, как в данном случае, чтобы получить что-то за стеной.

– Я слушаю, – отвечаю я, но не сажусь. Я качаюсь на пятках, готовая убраться отсюда, как только решу, что делать.

– Кто-то заплатит большие деньги за то, чтобы кто-то оказался там, – говорит он мне.

– В смысле человек? – спросила я, искренне потрясенная. – В смысле, ты хочешь, чтобы я взяла человека с собой за стену? Зачем?

– Да хрен его знает, я и не спрашивал. Они платят мне за это. Все, что я знаю, это то, что они не хотят никаких вопросов, и они хотят, чтобы этого человека сопроводили и вернули в целости и сохранности.

Я спорю с собой, но, честно говоря, мне лучше работать в одиночку. Я никогда никого не проводила за стену. Я знаю некоторых людей, которые пытались и погибли, так что я могу полагаться только на себя. Кто-то другой поставил бы мою жизнь под угрозу и разрушил бы безопасность, которую я обрела за стеной.

– Нет, – отвечаю я.

– Хорошо, я найду кого-нибудь другого, – раздраженно огрызается он.

– Нет никого другого, и ты это знаешь, – отвечаю я.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти. Я могла бы подумать об этом, но знаю, что права – никто другой не сможет провести человека в город незамеченным. Я могу просить о чем угодно. Черт, я собираюсь это сделать, да?

– Мне нужно пять тысяч, а не три, – говорю я, не оборачиваясь.

– Заметано, – отвечает Грим без колебаний, и я чуть не кричу от волнения, но мне удается сохранить спокойствие. – Туда и назад в целости и сохранности. Войти и выйти, девочка, я серьезно. Это очень важно, связано с самим нашим правительством.

Я дрожу. Если они нанимают нас, значит, дела идут плохо. Может, и хорошо, что я согласилась на эту работу, а потом уеду, пока есть возможность. В конце концов, у меня уже давно дурное предчувствие, так что, возможно, это только начало конца. Никто не может жить здесь вечно, а трущобы слишком переполнены. Болезни, убийства и столько преступлений, что в какой-то момент им придется вмешаться.

– Поняла. Приводи его на обычное место в пять утра. Я хочу выйти на рассвете и во время пересменки.

– Понял, девочка. Будь осторожна, хорошо?

– Не надо меня сейчас успокаивать. – Я ухмыляюсь, а он отмахивается от меня.

– Ты лучший работник, который у меня есть, вот и все. – Грим бросает мне пачку купюр – половину аванса. Даже держа в руках столько денег, я нервничаю. Я могла бы купить на них новую жизнь, но этот мир – дорогое место. И потом, что я буду делать, чтобы заработать деньги? Эта жизнь – все, что я знаю. Таким, как я, не выбраться из трущоб.

Мы живем и умираем здесь.

Я знаю свое место, и когда я спешу прочь, меня охватывает волнение от перспективы вернуться в тишину обнесенного стеной города – место, где я могу быть собой. Он полон неведомых чудовищ, но в нем также так много жизни и свободы.

▪ 2 ▪

АРИЯ

На следующий день, с утра пораньше, я жду на месте встречи. Рассвет едва озарил небо, но даже сейчас уже поздновато выдвигаться. Если этому незнакомцу, которого я должна доставить в город, нужно куда-то попасть или что-то сделать, это может занять весь день. В городе нет исправных машин и поездов, поэтому придется идти пешком через послевоенные разрушения и пустынные улицы, а я никогда...

Никогда не остаюсь там после наступления темноты.

Я прислоняюсь спиной к стене лачуги, вокруг никого нет, кроме крыс, копошащихся в мусоре. Никто, кроме меня, не знает входа, и я планирую так это и оставить, потому что я не смогу простить себе, если кто-то попытается пойти следом, увидев меня, и погибнет. Это была бы моя вина.

Раздается шум, а затем маленькая фигурка в темном плаще сворачивает за угол и останавливается передо мной. Повернув голову, я выплевываю безвкусную жвачку, которой заменяю еду, и отталкиваюсь от стены, иду к нему.

– Ты опоздал, – огрызаюсь я.

– Мне сказали… – Голос определенно принадлежал женщине. Думаю, могло быть и хуже. Мужчины обычно громче и глупее, и я бы не чувствовала себя в безопасности, как бы сексистски это ни звучало.

– Солнце встало, и мы уже отстаем от графика. Если хочешь пройти за стену, тогда выдвигаемся сейчас. Ты ни на шаг от меня не отходишь, молчишь, пока я не заговорю с тобой, поняла? Иначе я тебя брошу.

– Я поняла, – отвечает нежный, мягкий голос.

– Сними капюшон.

– Я... Мне сказали...

– Сними его. – Я закатываю глаза. – Я не собираюсь причинять тебе боль или пытаться выведать твои секреты – у меня своих хватает, но мне нужно знать, с кем я работаю.

Она неохотно снимает плащ, складывает его и аккуратно кладет в рюкзак, прежде чем поднять глаза и встретиться со мной взглядом. У нее ярко-серые глаза – необычный цвет, но красивый – и длинные светлые волосы. Она выглядит так, как не выгляжу я – ухоженной, чистой и богатой. Ее одежда сшита на заказ и, несомненно, дорогая, а на ткани нет ни единой дырочки. И все же она здесь, нуждается в моей помощи. Интересно, почему она хочет пройти за стену? Девушка не похожа на человека, который пачкает руки, особенно когда замечаю очки в черной оправе в ее рюкзаке и ухоженные, накрашенные ногти.

– Держи. – Я бросаю ей рваную ткань, которую сжимала в руках. – Повяжи ее на глаза. – Она ловит ткань и держит подальше, морща нос от запаха. Я чуть не фыркнула. Девушка, вероятно, из большого, богатого города, потому что она точно не из трущоб. Просто великолепно. Принцесса-сноб.

– Зачем?

– Чтобы ты не знала дорогу, дура, – огрызаюсь я, чувствуя раздражение. – Хватит задавать вопросы и делай, что тебе говорят. Это может спасти тебе жизнь.

Она сглатывает и отводит взгляд, ее щеки краснеют от смущения.

– Как я буду видеть?

– В том-то и дело, что не увидишь. Ты будешь держаться за мою куртку, пока мы не пройдем. Как только мы окажемся за стеной, сможешь снять повязку. Кроме того, ты слишком чистая. Ты же знаешь, что испачкаешься, верно?

Она пожимает плечами.

– Это всего лишь одежда.

Я почти срываюсь. Всего лишь одежда? Если бы она только знала. За такую одежду здесь могут убить. Мне пришлось бы копить почти всю жизнь, чтобы достать такие плотные, теплые, чистые вещи, а она так легкомысленно отмахнулась от моего предупреждения.

Богатая идиотка.

– Ладно, пошли. – Я не хочу больше разговаривать с ней и показывать ей свою зависть. У меня миллион вопросов, но знаю, что лучше держать язык за зубами, чтобы в конце концов не умереть. Нет, я сделаю свою работу, буду молчать, получу свои деньги и забуду, что это вообще произошло. Когда она повязывает тряпку вокруг головы, я резко дергаю за нее, чтобы проверить, заставляя девушку споткнуться. Неуклюжая и слабая. Странно, что она здесь. Девушка – легкая мишень, это точно.

Взяв ее хрупкую, не замаранную руку в свою мозолистую, грязную руку, я прижимаю ее к спинке куртки.

– Ни в коем случае не отпускай. Если ты потеряешься, я тебя брошу.

– Как тебя зовут? – спрашивает она, кривя губы в беспокойстве.

– Ария, – отвечаю я. – А тебя?

– Талия, – отвечает она с улыбкой.

– Ну, Талия, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – бормочу я и поворачиваюсь, а затем неторопливо начинаю двигаться по переулкам. Я стараюсь замедлить свои обычно быстрые, бесшумные шаги, чтобы она могла идти в ногу, не спотыкаясь. Но даже с повязкой на глазах она ведет себя как девчонка. А еще она громкая. Ее шаги тяжелые, дыхание глубокое, и она издает небольшие звуки, о которых не подозревает.

Практически чертов маяк.

Ей явно никогда не приходилось молчать, чтобы быть в безопасности или скрываться от кого-либо. На самом деле, я очень сомневаюсь, что она много гуляла в своей жизни. Судя по её виду.

– Пригнись, – инструктирую я, пока мы движемся под сваями и огибаем несколько углов. Там, скрытый за мусором и брезентом, находится вход. Он единственный, о котором я знаю, кроме ворот с людьми, которые находятся в нескольких милях отсюда. Даже исследовав весь город, я не нашла другого. Такое впечатление, что что-то пыталось выйти или кто-то пытался войти. Я не знаю, удалось ли это кому-то из них, но думаю, что нет, поскольку у нас не было сообщений о сбежавших монстрах, а дыра была здесь с тех пор, как я себя помню.

– Сейчас тебе нужно встать на колени и ползти. Держись за мою ногу. Я буду двигаться медленно, и будет тесновато, так что не пугайся и не кричи.

– Х-хорошо, – заикается Талия, когда я опускаюсь на колени в мокрую грязь, отодвигаю мусор в сторону и начинаю ползти. Я чувствую ее неуверенную руку на своем ботинке и слышу ее брезгливый вздох, когда она ползет за мной, но, к счастью, не жалуется и не паникует, и через минуту мы оказываемся на другой стороне. Прижав ее к стене, я удерживаю Талию на месте.

– Не двигайся, не смотри и не издавай ни звука, – шиплю я, прежде чем пролезть обратно в дыру и затянуть мусор на место с помощью веревки, которую я прикрепила. Как только он надежно закрепился, я выбралась наружу и откинула волосы назад, осматривая окрестности в поисках любых признаков монстров или людей.

Как обычно, нет ничего, кроме заброшенного города... кроме нового блестящего камня, оставленного на куче возле дыры. Я вздрагиваю, когда вижу его – единственный признак жизни. Не знаю, кто и зачем кладет их туда, но я отворачиваюсь. Если бы не звуки по ночам, я бы даже не поверила, что слухи о монстрах правдивы. За все то время, что я здесь живу, не видела ни одного. Даже в детстве, когда нашла дыру, и не помню, чтоб видела что-то, но однажды, когда поздно возвращалась, клянусь, почувствовала, что за мной наблюдают. Этого хватило, чтобы вызвать мурашки страха по спине и проникнуться уважением к некогда шумному мегаполису, который стоит в упадке и одиночестве.

Снимая повязку с глаз Талии, я отступаю назад, и она удивленно ахает и смотрит на город большими глазами. Я поворачиваюсь и смотрю на него так, как никогда раньше, пытаясь увидеть его ее глазами.

Некогда сверкающие небоскребы теперь заросли и забыты. Окна либо разбиты, либо пусты, либо потемнели от пыли и времени. Растения прорастают сквозь трещины в зданиях и некогда идеальных бетонных дорогах и тропинках. Мусор, брошенные автомобили, велосипеды, электрички и трамваи заполняют дороги в случайных промежутках, как будто их просто бросили в спешке. Однажды я нашла в одном из них скелет, а к нему вела окровавленная тропинка.

Дома и магазины стоят открытыми и пустыми. Жутко и страшно. Однако дикая природа все еще жива, и я вижу птиц, несколько одичавших собак, кошек и оленей. На другом конце города находится зоопарк, но я стараюсь обходить его стороной. Кто знает, остались ли животные в своих клетках, бедняжки, или они умерли от голода? Если нет, то они бродят где-то поблизости, и иногда, клянусь, я слышу рык медведей или львов. Возможно, это мое воображение, но все же.

Пакеты развеваются на ветру, зацепившись за велосипеды, или просто валяются на земле, брошенные в спешке. Мимо нас с ветерком пролетают банкноты, старая валюта, и Талия вздыхает.

– Люди спасая жизни в спешке все побросали, – объясняю я, оглядываясь на нее. – Некоторые пытались купить себе дорогу через стену, но это не удалось. – Я киваю налево, затем вниз, на грязный участок стены вдалеке. – Там внизу – братская могила. Ни один из них не был похоронен, просто тела навалены на тела. Сейчас все они – разлагающиеся скелеты, а стену украшают следы когтей и крови.

– Здесь так... тихо, – шепчет она, глядя на меня.

Я ухмыляюсь.

– Город оживает ночью. – Она права, здесь тихо, и, как всегда, я глубоко вдыхаю. Возможно, многие испугались бы здесь находиться в одиночестве, зная, что где-то спрятались монстры, возможно, спят, но я нахожу это освобождающим. Тут за тобой никто не следит, и не о ком беспокоиться.

Здесь... я просто свободна.

Иронично, не правда ли?

Я оглядываюсь на Талию и вижу, как она обхватывает себя руками, поеживаясь и от яркости солнца, и от страха.

– Куда?

Она моргает, и я делаю шаг перед ней, загораживая ей обзор.

– Куда? – повторяю я.

– У меня, э-э, у меня есть карта. – Она достает старую карту города, на которой обозначены станции метро, трамвайные линии и дороги. Разворачивает ее трясущимися руками и протягивает мне.

Взяв карту, я изучаю область, где на бумаге отмечен черный крестик с каким-то словом сбоку, включая код.

– Чтоб меня черти драли, – огрызаюсь я.

– Что?

– Это в центре города.

– Это проблема? – обеспокоенно спрашивает она, закусив губу.

Сложив карту, я засовываю ее в карман.

– Только если ты хочешь остаться в живых, – ворчу я. – Я держусь окраин, если могу. В городе слишком много больших зданий и подземных входов, и слишком много темноты, где они любят таиться.

– Ох, – это все, что она говорит.

Передернув плечами, я достаю свои солнцезащитные очки и надеваю их. Я взяла их в старом магазине несколько лет назад.

– Нам лучше поспешить.

– Мы все еще идем? – она сглотнула.

– Мне нужны деньги, а тебе нужны... ну, что там тебе нужно, так что да, мы идем, но нам нужно идти быстро. Никаких перерывов и остановок, если ты хочешь добраться туда и обратно до ночи.

– А что будет потом?

– Когда солнце сядет, монстры выйдут поиграть, – поддразниваю я, идя назад, прежде чем повернуться и уйти. Я избегаю мусора на земле, но она, однако, нет, так как спотыкается, пинает банки и шумит.

– Подожди, пожалуйста.

– Шшш, – шиплю я, поворачиваясь и указывая на ее ноги. – Следи за ногами и говори тише.

– Извини, – шепчет она. – Как... Что нам делать, если мы встретим монстра?

– Бежать как угорелые и надеяться на лучшее? – смеюсь я.

Я продолжаю идти, а она спешит за мной.

– Ты никогда не сталкивалась с ними?

– Никто не сталкивался и не выжил, чтобы рассказать об этом, – напоминаю я ей. – Мы все знаем легенды о них и о том, как они опасны. Монстры могут убить человека еще до того, как мы успеем закричать. Я не особенно хочу быть обедом, а ты?

Она качает головой, пока я пригибаюсь под упавшим фонарным столбом.

– Хорошо, тогда будем надеяться, что мы не встретим ни одного.

– Будем.

После этого я игнорирую Талию как могу, пытаясь притвориться, что это обычная работа, но ее ворчание, ругательства и спотыкания заставляют меня закатывать глаза. Она не создана для такого рода миссий. Неуклюжая и шумная, девушка спотыкается обо все подряд. Когда я запрыгиваю на машину, мне приходится помогать ей подняться и перелезть через нее, а когда мы перебираемся через разрушенное здание, чтобы избежать воронки от бомбы, она визжит, когда мимо нее пробегает крыса. Прошел всего час, а девушка уже вспотела, запыхалась и явно нуждается в передышке. Я могла бы быть грубой и подтолкнуть ее, но мне нужно доставить ее туда и обратно живой, поэтому вместо этого направляюсь через старый магазин комиксов и поднимаюсь по лестнице. Она топает за мной, и мы выходим на крышу. Я запрыгиваю на край, раскачиваясь ногами вперед-назад, осматривая город.

– Сиди и пей, – приказываю я, не глядя на нее.

– Ты быстрая, – хрипит Талия, опускаясь рядом с карнизом и доставая воду и глотая ее.

– Не пей так быстро. Затошнит, и тебе нужно все нормировать. Здесь давно отключили воду и электричество.

Она замирает с бутылкой у рта, затем пьет воду и отворачивается.

– Я знаю это, черт, мне жаль. У меня так плохо получается, – ворчит она.

– Я бы тебя не выбрала, – поддразниваю я. – Так почему ты здесь? – Мне не следовало бы спрашивать, но я не в силах удержаться. Что заставляет такую богатую, умную женщину, как она, покинуть безопасную жизнь и рисковать ею вместе с монстрами?

– Я не думаю, что должна говорить, – осторожничает она.

– Талия, разве я похожа на человека, который болтает? Или, если уж на то пошло, похожа на человека, которому есть кому проболтаться? – Я ухмыляюсь. – Тебе не обязательно рассказывать мне всё.

– Я работаю в лаборатории, принадлежащей правительству. Они оставили здесь некоторые исследования, и это всё, что я знаю. Я должна его забрать.

– И они не послали команду, целую армию, через главные ворота? – Я хмурилась.

– Они бы не справились, – отвечает она, но, похоже, не уверена в себе. – Они хотели сделать это тихо и быстро.

– Скрытно. – Я киваю, понимая теперь. – И все же, почему выбрали тебя? Не хочу показаться грубой, но почему не суперсолдата или шпиона?

– Честно говоря, не знаю. Я не спрашивала. Я годами ждала возможности проводить практические исследования и заниматься тем, чему меня обучили. Это единственный шанс, который они мне дали, так что я не могу всё испортить. Я получу исследования, и они наконец-то позволят мне исследовать то, что я хочу.

– Что именно? – спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

– Я хочу провести анализ влияния наших культурных источников пищи на детей и обездоленных, – объясняет она. – Я хочу помочь сделать мир лучше.

– Детка, ты единственная, кто этого хочет. – Талия явно старше меня, но по какой-то причине я хочу защитить невинность в ее глазах.

– Что ты имеешь в виду?

– Правительство никогда не изменится. Им нравятся трущобы. Они держат бедных в бедности, а богатых в богатстве. Существует четкий порядок. Они никогда не сделают ничего, чтобы изменить это, потому что им это выгодно. Богатые зарабатывают больше, живут дольше и лучше, а бедные убивают друг друга за объедки. Им это нравится, и так будет всегда. Ничто не изменит этого. Извини, Талия, что лопнула твой пузырь.

Она хмурится и смотрит на свою бутылку. Услышав шум, я осматриваю улицы внизу. Замечаю собаку и расслабляюсь, даже когда ее тихий, но сильный голос наполняет воздух. Он наполнен целью и страстью, которых я не слышала от нее раньше.

– Ты ошибаешься. Многие хотят сделать этот мир лучше, и я одна из них. Я добьюсь этого. Мы сможем сделать лучше, чем раньше.

– Надеюсь, ты права, – отвечаю я, оглядываясь на нее. – А теперь пей. Нам нужно идти дальше.

▪ 3 ▪

Я слежу за ними по городу, голос и шаги блондинки эхом разносятся по все еще спящим гигантам некогда идеальных небоскребов – как призыв к тем, кто проснулся. К счастью, в это время суток здесь только я, и ни охотники, ни стражники, ни шпионы из других секторов не посмеют вступить в мое королевство, поэтому я знаю, что люди, бредущие по городу, в безопасности.

Рыжую я видел раньше. У нее волосы цвета солнечного света, переплетенного с кровью. Я выслеживал ее и преследовал. Она стала моей навязчивой идеей. Я оберегаю ее на расстоянии, охраняя от своих собратьев и любого существа, которое могло бы причинить ей вред.

Она – человек из-за стены. Однажды я нашел ее вход и теперь часто жду там, гадая, когда она вернется. Она самое интересное существо в этом городе – смелая, уверенная и авантюрная. Однажды она чуть не упала с крыши здания, когда прыгала между ними, и от ее тихого смеха я едва улыбнулся, даже когда приготовился выйти из темноты и поймать ее, если она поскользнется.

Рыжик заставляет мое темное, измученное сердце колотиться от голода и восторга.

Девушка храбрая, раз за разом возвращается сюда и никогда не выглядит испуганной или неуверенной. Нет, она бродит по моим улицам так, словно они принадлежат ей, и, наверное, так оно и есть, ведь я, вождь орды, защищаю ее издалека. Не то чтобы мои приспешники знали об этом, ведь они ничего не знают о моем человеке. Я обычно рассказываю им все, как и подобает хорошему вождю, потому что доверяю им, но не про нее – не о ней, не про мой маленький темный секрет и голод, который я испытываю к ней.

Люди – наши враги, причина, по которой мы существуем и находимся в ловушке.

И все же вот он я, обеспокоенный тем, что она забралась на край крыши, избегая опасности. Я двигаюсь вперед, чтобы получше рассмотреть ее, когда она поворачивает лицо к солнцу. Ее губы сжаты, заставляя меня возбудиться, а член затвердеть, что он делает только для нее. Должно быть, я дернулся от усилий, стараясь сдержать возбуждение, потому что оконный карниз рушится и с шумом падает на землю.