Текст книги "Сломанная печать (СИ)"
Автор книги: Иванна Осипова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
13.
Отступать Марисе оказалось некуда. Сзади напирали любопытные однокурсники. Кто-то смотрел с завистью, некоторые с облегчением, что выбрали не их. Робко обернувшись, она встретила и презрительные взгляды. Шепчущая, насмешливая живая стена за спиной ничуть не помогла ей.
– Повезло, – прошептала Келена. – Я бы хотела попробовать.
– Уступаю, – с готовностью отозвалась Мариса, чувствуя, как пол словно утекает из-под ног, а лаборатория окрашивается в серые тона.
Она уже представила, как кристалл вспыхивает амарантовым цветом стоит ей положить на него руку. Первый день в Академии завершится полным провалом и арестом. Куратор Надд довольно оглядит учеников и приведёт случай Марисы в качестве примера нарушения закона.
Учёный, прищурившись, иронично смотрел на девушку. Она вспомнила, что именно он стоял у лестницы в центральной зале. Приятель мрачного молодого мага, скорбевшего возле памятного барельефа.
– Да-да. Как вас зовут?
– Мариса Дэй, – горло стянуло, и она издала какой-то цыплячий писк.
– Не бойтесь, Мариса. Он не кусается и совершенно безопасен. Кристалл загорится цветом вашего дара. Стоит только чуть прикоснуться…
– Так у неё нет дара, – неожиданно громко заявил рыженький парень, о котором Келена зудела всю экскурсию. – Она же бастард Дэев! У неё кровь разбавлена.
Слова юного ментала слышали все и растеряно переглядывались, как будто спрашивая друг друга: «Правда? Среди нас не чистокровный маг? Так бывает? Разве их всех не убивают до рождения?». У Марисы вспыхнуло лицо, точно её ударили. Быстрая соседка решительно развернулась к наглецу и ткнула кулачком в бок.
– Болван!
И тут, на фоне поднявшегося шума раздались неразборчивые крики, переходящие в одно слово, которое звучало в унисон:
– Ищущая! Ищущая!
Студенты гурьбой высыпали из лаборатории в коридор, где случилось нечто невероятное, требующее внимания.
– Близко не подходить! К стенам, к стенам! Прижаться! – надрывался куратор-стихийников.
Магистерс Астрид торопливо сплетала щиты. Трясущимися руками старик-ментал достал рабочий куб, грани которого немедленно загорелись множеством точек. Все уставились на распахнутую дверь библиотеки, откуда успели выбежать незнакомые студенты старших курсов. Неугомонная Келена, готовая и в пасть к морскому чудовищу влезть, потащила подругу за собой, поближе к месту событий. После очередного окрика кураторов они прислонились к стене напротив входа в библиотеку. Единственные из первокурсников подобравшиеся к источнику шума.
– Настоящая иллюзия, – не скрывая восторга сказала полненькая девушка с нашивкой эмпатов на платье. – Такая красивая.
– Это всё из-за башни, – веско, со знанием дела ответил высокий и тощий молодой человек в чёрном. – Сила креаторов приобретает иногда странные формы.
– Я слышала, в Академии тайно проводят опыты с магией иллюзий, – шёпотом заверила всех молоденькая брюнетка. – Ищущую несколько раз видели неподалёку от лаборатории.
– И в библиотеке!
– Почему ищущая? – округлив синие глаза, горящие любопытством, Келена без смущения влезла в чужой разговор.
– Паттерн поведения, – тощий студент в чёрном сделал строгое лицо, поморщился. – Она ведёт себя как человек, который что-то разыскивает.
Сбитая с толку вихрем событий и переживаний, Мариса не сразу поняла, что происходит. Щеки продолжали гореть от стыда, а сердце трепыхалось маленькой птичкой. Она чуть не выдала себя, попавшись под руку лаборанту. И мерзкий ментал оговорил её. Мариса и раньше была невысокого мнения о Юингах, а судя по рыжеватым волосам, однокурсник имел отношение именно к этому роду. Среди бродяг и доверчивых трактирщиков было проще. Там, существуя на грани выживания, Мариса всё-таки чувствовала себя более сильной и уверенной, имея магию. Юные аристократы показались ей сворой псов, готовых наброситься на слабого.
Постаравшись отвлечься от горьких мыслей, она переключилась на реальность. Коридор уже был полностью защищён заклинаниями. Тонкая вязь сетью покрывала стены, арку потолка и пол, переливаясь цветами Ковенантов. Магистры и студенты постарше позаботились об охранных чарах. Взгляд девушки метался между библиотекой и галереей, переполненной людьми. Она пыталась понять, что происходит.
– Где же оно?! Я ничего не вижу! – искренне огорчилась Келена, тянула шею, выглядывая то в одну, то в другую сторону.
Все шептались о какой-то иллюзии. В распахнутой двери библиотеки Мариса увидела черноволосого ментала, который встретился ей утром. Она даже вспомнила его имя – Северин. Так обращался к нему приятель-учёный, чуть не раскрывший тайну Марисы. И что подтолкнуло выбрать именно её для опыта с кристаллом?!
«Придётся тебе выкручиваться и дальше», – мысленно вздохнула девушка, всматриваясь в происходящее в библиотеке.
Там остался только один человек. Вытянувшись в струну, юноша сжимал в пальцах куб менталов. Мариса плохо знала принцип работы постоянного атрибута Ковенанта Разума. Воспоминания из детства, когда она часто видела вещицу в руках отца, почти стёрлись, а оставшиеся проявлялись яркими вспышками. Кажется, большинство полезных схем заклинаний маги готовили заранее, сохраняя их на гранях куба. Сплетение чар у менталов всегда было связано с напряжённой работой мысли и долгими приготовлениями. Зато схемы существовали долго, отличаясь невероятной сложностью и силой. По сути, каждая школа владела одним набором умений (за редким исключением). Отличался способ работы с магическим даром. Эмпаты шли по пути эмоций и чувств. Стихийники, тонко чувствующие природные потоки внутри себя и в окружающем мире, использовали элементы огня, земли, воздуха и воды. Маги-менталисты действовали логикой, создавали схемы в уме и переносили их в реальность.
Базовая теория за мгновения восстановилась в голове Марисы. Хотела бы она знать, как работает сила креаторов, чтобы навсегда взять верх над амарантовой стихией, подчинить её себе или уничтожить коварный дар.
– Симпатичный ментал, – проследив за взглядом подруги. Келена по-своему его трактовала.
– У тебя все симпатичные, – вспыхнув, словно её уличили в чём-то, Мариса сделалась резкой. – А на деле…
Внутри библиотеки ментал с бесстрастным лицом сплетал заклинания, извлекая из куба необходимые части сложных чар. Делал он это удивительно быстро, не отвлекаясь на гомон, заполнивший коридор, на суету и опасность, которой они пока не увидели. Мариса невольно залюбовалась лаконичными, чуть заметными движениями тонких пальцев, одновременно касающихся разных точек и граней на кубе. Напряжение ментала выдавали только плотно сжатые губы, глаза оставались прикрыты.
Вскоре стала видна защитная сеть между ним и частью комнаты. Тонкие зеленоватые нити вибрировали. И тогда девушки увидели то, о чём говорили остальные.
Иллюзия, напоминавшая человеческую фигуру, растеряла часть силы и бледным контуром зависла прямо перед защитным экраном ментала. Она слепо тыкалась в сеть, следуя никому не известному приказу. Амарантово-лиловое свечение не оставляло сомнений, какой магии принадлежало это неполноценное создание. Келена открыла рот, но подходящих слов не нашла.
– Крошка хочет тебя прямо в библиотеке, Северин! – облепленный щитами всех трёх Ковенантов лаборант со смехом заглянул в комнату.
Приятель-учёный словно играл и наслаждался развлечением. Вместе с ним вошли трое незнакомых преподавателей. Они старались обойти иллюзию, окружить, замкнув между собой. Каждый приготовил атакующие заклинания.
– Она умеет читать, в отличие от тебя, Арвел, – холодно парировал ментал.
Вероятно, у друзей было принято поддевать друг друга время от времени, только Северин это делал с абсолютно спокойным и серьёзным лицом.
– Иди ко мне, милая, – нежно позвал парень. – Не стоит тратить время на буку Северина.
Зрителей в коридоре прибавлялось. Казалось, вся Академия стекалась сюда, но прибывшие на место старшие маги сдерживали натиск любопытных. Арвел медленно отступал и заманивал иллюзию на себя, а трое магистров осторожно выдавливали колеблющееся облако из библиотеки.
– В лабораторию, – приказал один из преподавателей. – Очистить коридор!
Мариса не сдвинулась с места. Её было необходимо увидеть работу неизвестного креатора вблизи, ощутить амарантовую силу, если в иллюзии что-то осталось. Она чувствовала в ней определённое родство с собой. Зыбкая фигура таяла на глазах.
– Не успеем, – процедил сквозь зубы весельчак старшекурсник, отступая спиной через порог. – Она неустойчива.
Лилово-сиреневое облачко тянулось за ним. Яркие красновато-розовые цвета поблекли.
– От вас зверушка сбежала?! – восторги или, напротив, страх среди студентов поутихли и последовали глумливые вопросы к работникам лаборатории.
– У меня сбежишь! – Арвел получал удовольствие от представления, продолжая тянуть за собой нечто, потерявшее форму и силу. – Изучить хотим.
– А это законно? – засомневались в толпе. – Работа с магией креаторов. Башню запрещено изучать.
Арвел не ответил, сосредоточившись на облаке. Стало ясно, что он эмпат. Учёный пытался сохранить структуру из чужеродной энергии, и Мариса увидела знакомые чары. Она не сводила глаз с полупрозрачного вытянутого марева, вслушиваясь в себя. Собственный дар неожиданно ожил, задвигались потоки, пробираясь к кончикам пальцев. С изумлением Мариса почувствовала сострадание. Сгусток силы, зависший рядом, показался живым. Изломанный дар эмпата давно умер в ней, так думала Мариса, но облачко распадалось и просило о помощи. Пальцы зудели, наливаясь амарантовой силой, разболелся старый магический ожог на ладони.
– Ой, – Келена сумела выдавить из горла один только звук, когда иллюзия зависла совсем близко.
Маги безуспешно пытались привлечь внимание облака, снова притянуть к себе, чтобы запереть в лаборатории. У Марисы перехватило дыхание. Неужели сегодня ей суждено выдать себя. Руки сами собой тянулись к страдающей иллюзии. Бедняжка хотела жить, но маг, создавший её, оказался слишком слаб, или дело было в чём-то другом. В последнем всплеске силы иллюзия сумела восстановить свой облик. Яркая волна алого света прошла внутри бледного контура и Мариса увидела лицо девушки, будто слепленное из амарантового тумана. Милое и симпатичное в первые секунды, оно исказилось оскалом неминуемой смерти для каждого рядом.
14.
Келена взвизгнула, но одним движением оттолкнула облако, направив поток колючего ледяного ветра точно в центр фигуры.
– Девчонки, – Арвел разочаровано покачал головой, наблюдая, как рассыпается образ. – Повезло, что она ослабла. Выбила бы из вас всю магию вместе с дурью.
Нежное белое личико соседки налилось краской. Впервые она растерялась и не нашла, что ответить. Студенты и преподаватели расходились по своим делам. Кураторы первого курса собрали подопечных, ругая за самовольство тех, кто полез в гущу событий. Мариса ничего не слышала. Сердце глухо ухало в груди. Первый день учёбы явно станет ярким пятном в воспоминаниях.
Экскурсию быстро свернули, отправив всех на отдых. Но прежде раздали небольшие брошюры с расписанием на семестр, правилами для студентов и прочей полезной информацией.
– В чайную? – Келена вопросительно смотрела на подругу, сжимавшую в пальцах памятку.
С большим удовольствием Мариса побыла бы одна. Ей требовалось осмыслить события. Неожиданно для себя она согласилась посидеть в чайной. Лицо девушки-иллюзии никак не стиралось из памяти.
– Что произошло? Ты цела? – Виктор перевёл дух и не переставая водил руками рядом с Марисой, чтобы удостовериться, что она не пострадала.
Задумавшись, девушка и не заметила, как и откуда появился лекарь. Подружка с интересом наблюдала за ними.
– Иллюзия появилась, – на самом деле Мариса не представляла, как описать то, что они видели.
– Я слышал эти странные разговоры, но сам никогда не успевал, – магистр заметно успокоился и смотрел с нежностью. – Лучше никогда не подходи к сгусткам магии креаторов. Они мало изучены, но у завесы на море были случаи, когда из эмпатов полностью вышибало чувствительность.
– Эта магия лишает дара? – на подвижном личике Келены легко отражалась каждая эмоция. – Совсем?
– Неизвестно, но магический полог убивает, а магия иллюзий точно агрессивная среда для остальных даров. Безопаснее избегать, чем на себе испытать последствия.
Магистр Дэй задал ещё несколько волнующих его вопросов. В основном о том, как прошёл первый день в Академии, хватает ли Марисе денег и не нужно ли ей в чём-нибудь помочь. Она отвечала коротко и мягко, не желая обидеть мага. Он так много сделал для неё, но злоупотреблять бескорыстием Виктора она не хотела бы. Жаловаться на неприятности и вмешивать магистра Дэя в дела с запретной магией Мариса точно не станет.
– Этот магистр, он кто? – подружка дёрнула её за рукав, когда лекарь ушёл.
– Дядя, – Мариса решительно убрала брошюру в сумку, всем видом показывая, что обсуждать личные дела не настроена, но затем улыбнулась. – Ты собиралась в чайную. Мы идём?
+++
Верховный толкователь Делвин Брум торопливо спускался в подземелье резиденции. Привычная дорога показалась невероятно долгой. Руки тряслись от несвойственного менталу нетерпения. Ранее он распорядился, чтобы Фолэнта пустили в лабораторию первым. У Грэмиса был небольшой подарок для приятеля. И, добравшись до кабинета, Брум первым делом удостоверился, что свежий образец лежит на лекарском столе. – Где толкователь Фолэнт? – сдержанно спросил он у двух лаборантов, облачённых в тёмно-зелёные мантии. Эмпаты точными заученными движениями раскладывали инструменты рядом с телом. – Толкователь покинул лабораторию в три часа сорок две минуты, – чётко сообщил один из лекарей. Делвин не стал забивать голову лишними вопросами. Свободолюбивый и непреклонный советник всегда делал лишь то, что хотел. Если Грэм ушёл, значит так было необходимо. Неистовый, точно сензитив, маг не любил странные опыты, проводимые в подземелье. Он брезговал присутствовать при работе над вытяжкой, без которой у Брума никак не получалось практиковаться. Он скользнул взглядом по бледному лицу лаборанта. У того под глазами давно залегли тени, потухший взгляд не выражал ни единой эмоции. Толкователь не мог не заметить, что с каждым днём помощники теряют человеческий облик. Как любой ментал, Брум задумывался о будущем, планировал заранее каждый шаг, поэтому уже сейчас искал пути, как обзавестись новыми слугами. Такими же исполнительными, молчаливыми и бесчувственными. Из-за беспокойства аристократии и остальных членов Совета ему пришлось запретить эксперименты возле магического полога. «Магическая завеса никого не щадит», – подумал Брум, оценив состояние лаборантов. Для дела подходили только маги определённого Ковенанта, но и их стало невозможно заполучить. Эти двое эмпатов были единственными, кто выжил в первый подход к аномалии. Для всех, включая родных, они погибли. Только верховный толкователь и его коллега Фолэнт знали, что маги не погибли, но лишились важной части дара – сочувствия. Опытные образцы в начале, они сделались исполнителями воли Делвина, больше никогда не поднимаясь на поверхность земли. Изредка ему становилось муторно от того безразличия, что он видела на их лицах. Лишённые эмоций и сострадания, сломленные эмпаты оставались людьми со всеми рефлексами и желаниями. Случалось, что потребности мешали исследованиям, делая их агрессивными. Брум так и не придумал, как полностью избавить прислужников от базовых реакций. Магические зелья делали лаборантов тупыми и медлительными. Однажды, желая успокоить «существ» (так Грэмис называл магов) Фолэнт притащил в подземелье сонную девку, подобранную где-то в бедном квартале. Брум подозревал, что он хотел не столько помочь, сколько развлечься, наблюдая за тем, что станут делать с женщиной бездушные. С усмешкой он отдал её помощникам для удовлетворения похоти. Делвин не выдержал и ушёл вглубь подземелья, чтобы не слышать крики. Впрочем, приятель так же быстро оставил искалеченных магов наедине с их жертвой. Он разыскал друга в небольшом ответвлении от основного прохода. Делвин сидел на ящиках с запасными инструментами и прочим оборудованием. Подняв взгляд на Грэмиса, он увидел, что у того потемнели глаза, а чувствительная кожа покрылась алыми пятнами. Фолэнт тяжело дышал, будто ему не хватало воздуха: бездушие проняло и его. Сейчас, совладав с омерзением, Брум попытался вспомнить, что случилось с девицей, но сознание упрямо вычеркнуло событие из памяти. Вероятно, приятель сам занимался этим вопросом, избавив Делвина от необходимости видеть тело. Подобные процедуры приходилось повторять несколько раз в год, чтобы держать лаборантов в узде. Почему он заострил внимание на этом фрагменте прошлого? Мысленно Брум пожал плечами. Стянув сюртук, он надел плотный фартук, каким обычно пользовались лекари, если требовалось работать с особенно тяжёлыми и открытыми ранами. Двое магов рядом выглядели точно близнецы – бледные, безмолвные и неживые. Делвину всё-таки удалось подобрать несколько подходящих заклятий, чтобы добиться полного послушания от безумцев. Как иначе назвать тех, из кого силой вырвали саму суть души. Они ожидали приказов. – Протокол номер три, – Брум старался говорить твёрдо и понятно, так инструкции лучше отзывались в головах «существ». Лаборанты задвигались, без суеты и невольных пауз, какие случаются с обычными людьми. Каждый чётко знал своё место. Дребезжа колбами, подкатили небольшой столик. Добыча Фолэнта оказалась сомнительного качества. Очередной рыбак проскочил дыру в защите. Помощники успели раздеть немолодого мужчину. Безвольные грубые, грязные руки свешивались с обитого железом стола. Черты терялись в густой бороде и спутанных волосах, упавших на лицо. Делвин никогда не запоминал внешности «материала». Может быть оттого ему никто и никогда не являлся во снах, кроме Валентайна. Брат приходил не часто, но с обязательным пробуждением Брума в мелких капельках пота, иглами холодивших плечи и спину. Обнажённая нечистая кожа рыбака отливала амарантовым светом, редкие искры пробегали по тонким волоскам, которыми обычно покрыто тело любого человека. Надо было успеть взять кровь прежде, чем магия полностью истает. Маги хранили чуждую силу дольше, но добыть такой образец давно не удавалось. – Почему девки не бывают рыбаками? – нередко шутил Грэмис. – Всё приятнее, когда такая краля лежит на столе. – Рыбачками… Бывают, Грэм, но мне не попадались, – обычно отвечал Делвин приятелю, не отвлекаясь от дела. Брум покрутил головой. Образ Фолэнта слишком часто сегодня влезал в его размышления. Настырному магу удалось всколыхнуть в старом ментале отголоски воспоминаний, а память подбрасывает совсем не то, что нужно. Однако, пора было приступать к работе. Все шаги по протоколу они проделали слаженно. Делвин очень любил такие моменты, когда любое движение или замысел находили отклик в подчинённых. Вот бы так во всём, чтобы и Совет, и наместники в провинциях повиновались по движению руки, будто куклы, которых умелый режиссёр дёргает за нужные нити. И главное Брум знал, что такое достижимо, поэтому так остервенело и бился в запертую дверь магии креаторов, одновременно пытаясь исправить ошибку, совершённую его отцом.
15.
Влияние чар, сохранивших свежесть «образца», стремительно завершалось. Привычные действия не вызывали у Делвина затруднений и не мешали думать о другой проблеме. Память об отце была отравлена глупостью, которую тот совершил.
– Старый идеалист, – пробормотал он себе под нос, налаживая отток жидкости из постепенно коченеющего тела рыбака. – Собственными руками отдать абсолютную власть.
Прищурившись, Брум несколько минут отмерял нужное количество добавок, с помощью куба менталов включил части заклинаний в зелье. Лаборанты продолжали делать надрезы на теле образца, вытягивая всё, что возможно было добыть. Когда ещё попадётся зазевавшийся рыбак? Всё должно пойти в дело.
Доведя работу до ожидаемого финала, Делвин успокоился. Отпустил слуг и тщательно вымыл руки. Бесстрастные эмпаты уже полностью вычистили кабинет от следов операции. Разложив на пустом рабочем столе несколько кубов, Брум не задумываясь влил в рот свежее зелье, поморщился, когда на мгновенье свело горло терпким пойлом.
На этот раз он попытался применить комбинированный способ сплетения чар. Кубы содержали части заклинаний, которые он заготовил заранее. Раскрыв ментальную схему над столом, Делвин проверил фиксацию точек. Кубы действовали в строгой очерёдности. Беря их в руки, толкователь извлекал части сложной мозаики и прикреплял к точкам структуры на ментальной схеме. И был особый куб, который маг хранил с невероятными предосторожностями. Схема, хранящаяся на этом кубе, лежала в основе структуры. Выходило не плохо.
– Не врут книги, – с улыбкой откинувшись в кресле, Брум решил передохнуть. – У каждого свой путь и своя методика.
Он посмотрел на куб, лежавший отдельно от остальных. Тот пока был пуст и ожидал момента, когда готовая работа покажется магу достаточно качественной, чтобы быть сохранённой целиком.
Спустя несколько минут Делвин добился появления над ментальной схемой вращающейся амарантовой фигуры. Он прекрасно знал, что произойдёт дальше. Долгие месяцы его силы иссякали именно на этом достижении. С помощью зелья удавалось создать слабую иллюзию. С Фолэнтом они достигли несколько более устойчивых результатов.
Грани амарантового куба раскрылись, проецируя свет на пустое пространство перед столом. Предстояло закрепить контуры иллюзии. Внутри полупрозрачной девичьей фигуры переливалась магия. Брум придирчиво оценил крепость ментальных привязок. Пожалуй, последняя работа ему удалась. Такая иллюзия быстро не рассыплется, не уничтожится от воздействия другой магии или произойдёт это не слишком легко и быстро. Подумав, Делвин внёс в схему иллюзии дополнительную защиту от корректировок. Не то, чтобы он сильно верил в способности кого-то из менталов повлиять на его работу, но привык продумывать каждый вариант развития событий. Краем сознания он вспомнил о Фросте Талесе. Неприятно кольнуло – управление ситуацией не полностью находилось в руках верховного толкователя, что доставляло беспокойство и немного злило. Множество раз перебрав в уме вероятности, Делвин пришёл к выводу, что ни один ментал из его окружения не способен создать подслушивающий куб с элементами магии креаторов. Значит, Талес жив и ведёт свою игру. Слова Грэмиса о мстительности и коварстве менталов были истиной. Личные или родственные связи не всегда являлись препятствием для осуществления замыслов магов Ковенанта Разума.
Розовато-лиловая иллюзия плавно покачивалась над полом. Сейчас Брум мог рассмотреть каждую чёрточку миловидного лица, каким оно было при жизни. Медленно подняв руку, девушка некоторое время разглядывала ладонь и пальцы, двигала ими, точно не понимая, что с ней произошло.
– Отпусти, – личико скривилось в жалобную гримасу.
Делвин почувствовал себя неуютно под страдающим, но и одновременно обвиняющим взглядом амарантовых глаз (вскоре они станут слепы), повёл плечами, отбрасывая лишние эмоции. Он строго свёл брови, не позволяя разрастись в сердце чувству. Тонко уловив его настроение, иллюзия налилась алым оттенком, начала расширяться, выплеснув разочарование и ярость в вопле. У Брума заложило уши.
– Разве родители не учили тебя манерам? – он поднялся, опёрся руками о стол, голос звучал холодно и жёстко. – Я твой хозяин. Будешь плохо себя вести – разберу по частям. Это больно. Иди, уничтожь его и возвращайся. Задание тебе известно.
+++
Прошла неделя, как Мариса начала обучение в Академии. Один день сменял другой, похожий на предыдущий. Конспекты, лекции, подготовка – она не представляла, как это всё сразу вместить в голову. Трудности предыдущих трех лет приучили её совсем к иному способу существования. Она потеряла прежние навыки, но приобрела другие, которые оказались мало пригодны в Академии. Пришлось вспоминать жизнь до ночлежки и бедного квартала, мысленно возвращаясь туда, где Мариса никогда больше не желала оказаться.
Сидя в аудитории, девушка много думала о библиотеке. Каким образом ей подобраться к запрещённым учебникам? Насколько опасно проявлять интерес? Придётся говорить с библиотекарями, задавать неудобные вопросы, наводить на нужные ответы. Для начала надо бы разведать, какие порядки хранения подобной литературы приняты в Академии. Только времени у Марисы не находилось.
Чаротворчество, алхимия, элементоведение, начертание – первокурсников сразу же погрузили в теорию и непростую практику, после которой Келена неизменно тащила подругу в чайную или на прогулку, потому что у всех уже болела голова от повторения заклинаний, вычерчивания схем магических печатей и смешивания отваров. Составители курса рассчитывали на подготовленных детишек богатой аристократии, чьи родители не жалели денег на обучение магии с самого раннего возраста частным образом. Когда-то и у Марисы был приходящий учитель. Очень смутно она помнила, какой у него был важный вид и одежда всегда тщательно вычищенная, добротная. Наверное, маг невероятно гордился, что обучает дочь одного из государственных советников.
Вот бы он изумился, узнай, что его бывшая ученица бездарь и изгой всего-то через неделю после начала занятий в Академии. Мариса старалась, а результат получала весьма посредственный. Особенно в тех заданиях, где требовалось опираться на сочувствие, необходимое для лекарского дела. Как никогда она ощутила нехватку базовых знаний и неполноту собственного дара.
Одногруппники сторонились молчаливой девушки, нередко смотрели с презрением. Одна Келена не оставляла Марису в одиночестве, да магистр Дэй частенько навещал в перерывах между занятиями. Виктора радовала любая возможность увидеться с Марисой. Он ничего не замечал вокруг. Если это случалось в людном месте, то она ловила на себе косые взгляды. Слова, брошенные юным менталом в первый день учёбы, разлетелись по всей Академии, а неудачи Марисы в практике только подтверждали – она бастард, которому по нелепой случайности сохранили жизнь. Взгляды, слова, мысли – ей не нужно было слышать или видеть. Мариса наперёд представляла, что происходит за спиной. Незаконно, почти без магии она посмела встать в один ряд с отпрысками знатных магических родов. Посмела претендовать на что-то большее, чем место прислуги в доме семьи бесхарактерного отца, которому не хватило смелости убить нерождённый плод. Недовольных было немало.
И Мариса знала, что Келена оберегает её, скрывает, как часто другие студенты нашёптывали или говорили открыто и громко, что не стоит общаться с «разбавленной кровью Дэев», что такими знакомствами она роняет честь семьи Эббис.
– И откуда он взял эту ерунду?! – возмущалась соседка, когда и до неё долетали отголоски сплетен, и понимая, кто стал зачинщиком.
Мариса лишь безразлично пожимала плечами. Конечно же, она знала, почему Данис Лазар распустил слухи о её происхождении. Виктор был прав. Ректор не удержал нечаянно брошенную лекарем фразу в стенах кабинета, а его младший сын легко подхватил вынужденную ложь Дэя. Так или иначе, но от Марисы старались держаться подальше, точно от заражённой чумой крысы. Смотрели на неё точно так же. Впрочем, её такое положение вещей задевало мало, напротив, полностью отвечало желаниям оставаться в одиночестве, поэтому по Академии она ходила с высоко поднятой головой. Лишь Келена связывала Марису с шумным, разноголосым студенческим миром. И девушка была очень благодарна подруге.
