Текст книги "Сломанная печать (СИ)"

Автор книги: Иванна Осипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

41.

Господин Брум передал учебники, которые она и пыталась достать. Их упоминал старик-маг из трущоб. Удивительно, но Мариса запомнила каждое занятие с Северином. Встречи в тайном месте на берегу стали их общим секретом, который согревал сердце и волновал. Как и говорил, Брум оставался сдержанным и молчаливым при случайных пересечениях в Академии, но за ледяной маской Мариса всё равно продолжала видеть молодого Рина, переполненного чувствами, каким узнала его во время прогулки. Она с радостью приходила в библиотеку, с нетерпением ждала мага, думала о нём во время долгих лекций. Келена понимающе улыбалась рассеянности и мечтательному взгляду подруги. Лирой Фолэнт не тревожил Марису после стычки с менталом, а сплетни внезапно утихли. Виновного в странной болезни сплетников и нашествии жаб так и не нашли, но болтуны прикусили языки. Задумываясь о тревожном затишье, она гнала прочь дурные мысли, понимая, что Фолэнт не из тех, кто легко отпускает добычу на свободу.

Наедине Брум так же был предельно вежлив и сдержан, ничем не напоминая о поцелуе и признании. В первый же день перед тренировкой Северин предупредил:

– Прежде, чем мы приступим к обучению, я должен испросить разрешения прикасаться к тебе. Это необходимо, – он смотрел прямо, показывая, что не имеет никаких тайных мыслей.

– Я разрешаю, – не поверить серьёзному и открытому взгляду Рина было трудно. – Только как часть практики.

Сомнения Марисы рассеялись. Она успела ознакомиться с учебником и знала, что с помощью более опытного мага иллюзий результат можно получить быстрее.

– Не более нужного для уроков, – склонив голову, он позволил появиться улыбке на строгих губах.

Этот первый раз Мариса запомнила острее всего. Она стояла лицом к морю, чувствуя напряжённой спиной, как Рин подошёл сзади, коснулся пальцами руки, подхватывая и поднимая её ладонь, иссечённую шрамами. Она должна будет довериться учителю, иначе ничего не получится. Это и было самым сложным.

– Расслабь мышцы. Свобода и поток. Почувствуй, как тянутся амарантовые нити. С помощью тренировок мы можем поменять полярность. Я размышлял об аномалии. Завеса зарядила тебя искажённой магией креаторов, опасной для остальных. Мы изменим это.

В первые минуты присутствие Рина, тепло его кожи и сила молодого тела мешали сосредоточиться. Они наедине в пустынном месте. Ничто не помешает магу воспользоваться девичьей слабостью. Как она могла согласиться?

«Он никогда не причинит мне зла. Северин совсем не похож на Лироя. Он заставил замолчать Даниса Лазара и остальных сплетников», – она попыталась успокоить себя, вспомнив все случаи, когда господин Брум помогал ей.

Решившись, Мариса закрыла глаза, чтобы не отвлекаться на далёкое марево магической завесы, не думать о шторме, который десять лет назад унёс жизнь Фроста Талеса. Потому что следом приходили образы Дозорной Башни, боль и Лирой Фолэнт с надменным взглядом избалованного аристократа.

Остались лишь Северин и дар эмпата, оплетённый силой креаторов. Она должна обуздать поток, пока в Академии никто не догадался, что скрывает студентка Дэй. Мариса не заметила, как отклонилась назад, удобно устроившись на груди Брума, а маг стал надёжной опорой для неё.

– Не думай о моей руке. Её нет, – шёпот мага сливался с шумом волн, размеренно накатывая вместе с морем на Марису. – Один лепесток амарантового цветка в твоей ладони.

На миг она потеряла ощущение горячих пальцев, но Северин тут же положил руку ей на солнечное сплетение. Тело немедленно откликнулось, отторгая опасную близость, напомнившую о Дозорной Башне. Тугой узел внутри перекрыл путь для всех нитей магии. Она отклонилась от стажёра.

– Я друг, – спокойный низкий голос и волновал, и успокаивал Марису. – Ты всегда можешь отступить. Скажешь: «Нет», – и я остановлюсь. Ты главная. Ты контролируешь магию и ход урока.

Растерявшись, Мариса впитывала его слова. Каждое из них оказалось точным и правильным, чтобы поддержать сомневающуюся ученицу и дать почувствовать полную безопасность. И она позволила идти дальше.

Рин ждал, но не изменил позы, упорно следуя требуемой схеме занятия.

– Продолжим?

Сглотнув, Мариса бросила короткое:

– Да…

Когда беспокойство ушло, появились новые чувства. Лицо пылало, дыхание сбилось. Неужели простое прикосновение способно настолько смутить её? Она студентка, которую обучают необходимым азам магии иллюзий. Стажёр предупредил о важности контакта. Чувства или его притязания тут совсем не причём. Пришлось напомнить себе о реальности, где не было места для сомнений и романтических переживаний.

«Тебе следует поучиться у Рина ледяному спокойствию. Только дело», – подумала Мариса, выравнивая дыхание.

Казалось, что Брум создан из камня, с такой твёрдостью и непоколебимостью он вёл ученицу. Расслабившись, избавляясь от страха, заронённого в ней Лироем, она прочувствовала амарантовую силу внутри себя, а золотые нити дара эмпата самовольно потянулись к Северину. И тут рука мага дрогнула, пальцы шевельнулись, словно тело Марисы было одной из граней будущего артефакта. Она снова невольно откликнулась, но вовсе не с животным тёмным ужасом, а со сладким томлением, за которым скрывалось ожидание чего-то большего. Совершенный алмаз дара ментала, лёгкие ароматы горьких трав и молодая живость Северина манили Марису. Эта борьба с самой собой была вечной. Обретая доверие к магу, она начинала тонуть в неожиданных и непривычных чувствах к нему.

– Цветок, созданный из хаоса, – хрипло сказал маг. – Сейчас твоя сила не имеет формы. Маги иллюзий растили цветок медленно и тщательно вместе с силой. Они набирались опыта и мощи. Обретение контроля – это формирование амарантового цветка.

– Я чувствую…

Мариса мучительно долго лавировала между противоречивыми желаниями, ловя поднимающуюся волну магии креаторов, будто рука Северина пробудила её.

– Нити в беспорядке, – она стала уверенней, поймав верный образ.

– Распутывай. Создавай структуру. Раскрывай бутон…

Подчиняясь словам и рукам мага, Мариса старательно повторяла упражнение.

+++

Они проделывали это день за днём. Бережные руки Северина и он сам сделались привычным атрибутом занятий. Мягкое скольжение пальцев, короткие надавливания в определенных точках. Жар близости и холод осеннего моря. Он работал с Марисой, как с ментальной схемой. Тихая и приятная похвала:

– Умница.

Спустя две недели он всё чаще оставался в стороне, наблюдая за плавными движениями Марисы, создающей на ладони амарантовый цветок, как отражение внутренней силы дара креаторов. Иллюзорный бутон раскрывался, изгибая багрово-алые лепестки. Строгое и лаконичное подбадривание со стороны мага заставляло улыбаться. Обретение силы искрилось в ней юной радостью.

Они приходили на берег и закрывались магическим щитом от ветра с моря. Осень пробиралась под одежду холодом, покрывала камни и чахлую траву инеем. Рин протягивал руку, чтобы помочь перебраться через нагромождение валунов на ровную площадку. Не задумываясь, Мариса доверялась ему. Всё сделалось лёгким и простым.

– Ты хорошо справляешься, Ма́ри, – он не выпустил руки, а ветер вынудил их встать ближе друг к другу. – Попробуем вместе создать что-нибудь полезное.

– Камин, – она рассмеялась.

– Неплохое предложение, – откликнулся Северин. – Маги иллюзий придумали немало практичных вещей, усовершенствовав заклинания прочих Ковенантов. Огонь стихийников обжигает и способен погаснуть от воды или ветра. Пламя креаторов бездымно и долговечно.

Выбрав достаточно высокий и плоский камень, маг поставил перед ним ученицу.

– Протяни руки.

Приблизившись сзади, он подставил ладони под локти Марисы, провёл ласкающим движением до кончиков пальцев.

– Поток должен пройти по телу. Вот так… Источник в центре дара.

Руки Северина привычно легли на солнечное сплетение Марисы. Невинные прикосновения показались ей естественными и даже желанными. Так бы и стояла без счёта времени.

– Схема огня тебе известна. Используй цветок. Вместе, – выдохнув, он вернулся к девичьим ладоням.

Когда амарантовая волна, подчиняясь воле хозяев, соединилась в один бутон над камнем, их пальцы переплелись, задвигались точно в танце, где едва заметный трепет создавал заклинание. Нежное скольжение рук мага было волнующим и прекрасным. Нечто смутное и неизведанное внутри Марисы отозвалось, раскрываясь навстречу Рину, признавая его право касаться её тела, быть рядом. Нити даров эмпата и ментала связались между собой, помогая упорядочить магию креаторов, подчинить хаос воле.

Внезапный всполох пламени охватил камень. Может быть поэтому Марисе сделалось так жарко, но совсем не хотелось отступать и уклоняться от этого огня, который разрастался, перекидываясь на соседние валуны и землю. Берег окрасился яркими красками.

Не понимая, как и когда, она уже оказалась стоящей лицом к Северину. Без страха и сомнений Мариса смотрела магу в глаза. Его склонённое лицо находилось так близко, что она ощущала прерывистое горячее дыхание, слетающее с приоткрытых губ. Амарантовое пламя волнами струилось вокруг двух фигур.

– Ты способная ученица, – не сводя взгляда с Марисы, он взмахнул рукой и огонь разом угас.

Чувствуя себя обманутой, словно Брум что-то обещал ей и не исполнил, Мариса отвернулась, медленно дошла до сухого дерева и устало прислонилась спиной. Чувство сожаления от несбывшегося тяжело давило на плечи. Ей снова хотелось стать свободной и лёгкой, как тогда, ночью. Память о первом поцелуе сияла посреди тьмы, прокравшейся в сердце. Она сама оттолкнула Рина. Так о чём сожалеть? Ментал так принципиален. Он не нарушит слова. Назойливые признания больше не потревожат покой Марисы. Почему же так грустно?

Кора старого дерева приятно холодила пальцы. Ладони ощущали каждую трещинку и неровность. Мариса с наслаждением откинула голову, прижимаясь к стволу. Взгляд рассеянно блуждал по свинцовой воде и далёкой лиловой дымке, где всполохами билась магия.

– Устала?

Проследив за её взглядом, он принялся внимательно изучать лицо Марисы. Плавно, как будто касаясь с нежностью и опаской. Волосы, скулы, губы, глаза – Рин смотрел, жадно впитывая каждую чёрточку. Близость Северина заставляла биться сердце неровно, скачками. Мариса подумала, что напрасно они затеяли эти проклятые уроки. Одной было бы спокойнее. Она привыкла справляться с трудностями сама. На мгновенье Мариса прикрыла глаза, представляя, что Северина нет рядом, а по крупицам собираемые встречи лишь её сон. Сердце заныло.

– Тебе когда-нибудь нравился другой человек настолько сильно, что ты не знала бы, что с этим делать? – его ладонь легла поверх руки Марисы.

У Северина всегда были тёплые руки, в этом она успела убедиться во время тренировок. Горячие, сильные, с тонкими пальцами чистокровного мага. И зачем он произносит слова, о которых оба позже пожалеют? Они всё расставили по местам, когда Мариса пыталась взломать дверь в хранилище. Что это? Хитрость мага, чтобы получить желаемое? Репутация студентки в Академии не предполагала подобных сложностей, но менталы любят непростые задачи.

Море накатывало на берег тревожными волнами. Застигнутая врасплох, Мариса посмотрела в глаза тому, от кого ей следовало бежать без оглядки. Северин не смеялся и не притворялся, помнил данное обещание сдерживать чувства. Как и раньше, он не играл чужих ролей, оставаясь собой при любых обстоятельствах. Ни тени улыбки на тонких чётко очерченных губах, но в глазах всё ещё горит амарантовое пламя. Он и сам, похоже, не верил, что облекает в слова то, что сознательно запер в дальнем уголке сердца.

Открытый внимательный взгляд не отпустил, не позволил Марисе отвернуться. Размеренный низкий голос звучал мягко и тревожно.

– И ты стоишь у края бездны, а неведомая сила подталкивает тебя вперёд, но разум призывает держаться подальше…

Так редко увидишь смятение в лице ледяного принца. На скулах строгого лица Северина вспыхнули еле заметные пятнышки румянца.

– Я бы доверяла разуму ментала, – она поспешила свести разговор к шутке, попыталась улыбнуться. – Из бездны нет пути назад.

– А что говорит разум эмпата? – он осторожно взял в ладони её лицо, удерживая от побега, приближаясь опасно и неотвратимо.

– Я неправильный эмпат, Рин, – выдохнула Мариса почти ему в губы.

Она так хотела вырваться, снова ускользнуть от самой себя, поступить благоразумно и правильно. Но вместо этого позволила случиться катастрофе…

42.

Шаг в бездну оказался желанным и сладким. Руки сами обвили шею мага. Дар Марисы свободно заполнял каждую клеточку тела, тянулся к Северину, обволакивая сердцевину его дара. Магии рождалось много, и она не умещалась внутри, теснила грудь, изливалась через пальцы, зарывшиеся в тёмные пряди волос ментала. Мариса никогда не думала, что прикасаться к Северину так приятно. Она нежно проводила по волосам и узкой полоске обнажённой шеи, не скрытой воротничком, ощущала напряжение мышц под кожей. Больше всего удовольствия ей доставляли собственные робкие попытки повторять движения губ, отвечая на поцелуй. И тогда Рин с наслаждением сдерживал напор, позволяя взять над собой верх. Его сладкое томление Мариса без труда находила отражённым в даре эмпата. Вся её былая пустота до краёв заполнилась Северином и любовью к нему. Стоило только на мгновенье позволить себе забыть обо всём. В объятиях мага она чувствовала себя лёгкой и защищённой. Они пили силу друг друга. Губы Рина ласкали и опаляли светлым огнём. Никакое зло или боль больше не смели проснуться в Марисе. Прошлого не существовало, а настоящее сложилось самым правильным образом.

– Не могу без тебя, – короткими, невесомыми поцелуями Рин добрался до виска Марисы, на секунду замер, приникнув к ней, бережно обнимая и не веря, что это не сон. – Ты бы знала, какая это мука. Думать о тебе. Быть рядом и не сметь сказать, как ты дорога. Я хочу заботиться о тебе. Быть с тобой. Идти рядом.

Порывисто прижав к себе Марису, не почувствовав никакого сопротивления или недовольства, он снова завладел её припухшими губами. Она расслабленно откинулась назад, поддерживаемая стволом дерева и руками мага. Мариса понимала, что готова позволить ему всё. Думать ни о чём не хотелось, да и не получилось бы. Весь мир сейчас состоял только из Северина Брума. Его дар идеально слился с золотом дара эмпата. Мариса больше не находила в себе неприятной шероховатости, разлома, который столько лет мешал ей быть полноценным магом. Возможно потом, когда Рина не будет рядом, горечь вернётся вместе с изъяном. Думать о разлуке оказалось больно. Неужели это и есть любовь? Она смогла полюбить? После всего, что произошло в её жизни?

Северин перевёл дух, ненадолго отпустил, продолжая скользить губами по лицу любимой, как в забытьи касался кончиками пальцев скул и щёк. Ему всего было мало. Затуманенный взгляд выражал невероятную смесь из восторга, тревоги и нежности. Мариса с готовностью отвечала на ласку, тянулась к его рукам и улыбалась. Она никак не могла перестать улыбаться, но уже знала, что скоро наступит отрезвление и реальность захлестнёт их.

– Бессмысленно отрицать очевидное, – прошептал Северин, когда порыв немного утих, откатившись точно морская волна. – Ты примешь меня? Мою любовь? Я чувствую, как откликается твой дар. Это значит…

Разум подсказывал обмануть судьбу, отступить, превратить в случайность или шутку только что проявленную слабость. Любовь к Северину делала её такой уязвимой. Она в его руках. Навсегда. Глупая девочка снова осмелилась довериться магу. Опасно и невыносимо.

Но солгать, глядя в глаза, Мариса не смогла. Только улыбка угасла на губах. Они продолжали гореть в ожидании новых поцелуев. Никогда она не откажется от счастья, свалившегося на неё. Некуда бежать, но оставалось то, что продолжало разделять их.

– Так непросто, Рин, – она осмелилась погладить его лицо, пробивающаяся щетина кольнула пальцы.

Прикрыв глаза на мгновенье, Северин неосознанно прижался щекой к маленькой ладони. Затем взглядом попросил объяснений. Что она могла сказать ему? Прошлое Мариса закрыла для себя в коробку наподобие куба ментала. Признаться, что она Талес? Сказать мальчику, потерявшему всех родных, что его любимая – дочь убийцы? Рассказать о Дозорной Башне и Лирое, который почти сломал её? Она уже видела, как Северин отступает с побелевшим лицом, навсегда уходит, оставляя холод и одиночество.

«Рано или поздно он всё равно уйдёт. На таких, как ты, не женятся. Обманывать ты не умеешь. Выложишь всё, как только он заговорит о свадьбе. Если заговорит…», – какая-то другая Мариса, решительная и жестокая, сухо подвела итог раздумьям.

Рин терпеливо ждал ответа, сжав в ладонях руки Марисы. У него дрожали пальцы. Он сильный. Вряд ли какая-то девчонка способна разбить сердце ментала, но она и не станет пытаться сделать это прямо теперь. Мариса приняла решение.

– Любовь, которую я знала, всегда оборачивалась горем, – она старалась оставаться честной, но выверяла каждое слово. – Я не умею любить и с некоторых пор не позволяю, чтобы любили меня.

– Не наговаривай на себя, – Северин бережно притянул её к себе.

Мариса была не прочь оказаться в его объятиях, где хотела провести всю жизнь. Она стояла, уткнувшись в чёрную ткань сюртука и с наслаждением вдыхая аромат полыни и морозного вереска. Говорить, не видя лица Рина, стало легче.

– Подожди, – вслушиваясь в стук сердца в груди мага, она смешалась, потеряла нить, которой собиралась следовать. – Я должна предупредить, что чувства – не то, в чём я сильна. Смешно, эмпат убеждает ментала в бесчувственности, – нервно рассмеявшись, Мариса подняла голову.

Спокойный, ясный взгляд Северина оставался нежным и внимательным.

– Знаешь ли, я тоже не кладезь неистовости стихийников, – он иронично улыбнулся.

– И слава древним богам! – она нахмурилась. – Я не доверяю людям.

– О, в этом любой ментал тебя перещеголяет. Особенно я, – Рин парировал каждую фразу Марисы, точно они забавлялись словесной дуэлью.

– Бываю вредной и упрямой!

– Не говори менталу об упрямстве!

– Я…

– Ты моя родная девочка с янтарными глазами, – не дав договорить ей, Рин зашептал в ухо слова, которые заставили Марису замолчать, отдавшись его рукам. – Я терпелив, – поцеловав маленький след от огня стихийника, он медленно добрался до рта Марисы. – И умею ждать. Только одно слово. «Да» или «нет».

– Да, – она тихо застонала, когда маг осторожно провёл языком по её губам, побуждая раскрыться ему навстречу.

«Побуду счастливой, пока судьба снова не разобьёт вдребезги мой хрустальный замок. Возьму всё, что возможно», – подумала Мариса, падая в омут.

Они стояли под засохшим кривым деревом не в силах оторваться друг от друга. Мариса потеряла счёт времени, но с каждой секундой счастья убеждалась, что выбор был сделан верно. Лирой лишил её будущего с любым другим мужчиной. Даже такой благородный и прямой человек, как Северин, не возьмёт в жёны опороченную деву. Их любовь обречена на закономерный финал. Так почему бы не прожить короткий миг так, словно ничего не произошло? Почему не почувствовать, каково это – любить и быть любимой? Жестоко по отношению к Северину, но он мужчина и справится, когда придёт время расставаться. Мариса же до конца жизни будет помнить и хранить в себе тепло и яркий свет силы, которые он ей подарил.

Внезапно вздрогнув, Брум отстранился. Жаркий дурман в его взгляде сделался болезненным. Отшатнувшись, он резко опустился на ближайший валун, не смея смотреть Марисе в глаза.

– Рин, – позвала она, задувший с моря ветер показался слишком холодным для разгорячённого лица. – Плохо? Это после нападения Вистианы?

Их разделяло несколько шагов, которые она быстро преодолела. Не задумываясь, использовала навыки целителя. Никаких последствий удара головой Мариса не обнаружила.

– Я мерзавец!

Решившись, он поднял голову. Марису напугал тёмный, неживой взгляд. От него веяло вязким ужасом и отчаяньем.

– Подал надежду, испрашивал ответных чувств, а сам… Я ничего не смогу предложить тебе, Мăри. Я помолвлен, – Рин смотрел снизу, обхватив Марису за бёдра, будто бы опасался, что она немедленно убежит, а сам говорил и говорил, пока не выплеснул всё, что скрывал. – Сговор родителей. Мы оба были детьми. Такое не редкость в нашем кругу. Ты же знаешь. Две магических семьи заключили Союз Даров. Это не простое обручение. Особый ритуал. Связь невозможно разорвать на словах.

Вначале Марисе почудилось, что её сбило с ног сильным ветром. Она всё пыталась подняться, падала и цеплялась за осыпающуюся землю, задыхалась от усилий. Но вскоре сделалось спокойно. Вернулась ясность. Всё встало на свои места. Она даже вздохнула с облегчением, осознав простоту момента.

«Вот и выход», – кристально чистая мысль пронзила сознание.

– Какая она? – её руки, будто живущие сами по себе, медленно перебирали пряди волос Рина. – Знатная и красивая?

– Клянусь, что никогда не видел её, – поймав ладонь Марисы он начал целовать шрамы, оставшиеся после соприкосновением с магической завесой. – Она росла в пансионе. Одна из пяти самых знатных фамилий, – Северин сжал губы. – Ничего не значит для меня. Ты моя единственная невеста. Никто другой мне не нужен.

– Магический договор невозможно разорвать, – напомнила Мариса, целуя мага в висок.

Северин ошеломлённо смотрел на неё, не в силах понять ни спокойной отстранённости, ни света в глазах Марисы.

– Ты не сердишься на меня? Я попытаюсь найти выход. Уговорить эту девушку отказаться от союза и пройти ритуал.

– Если она не согласится, а ты всё равно женишься на другой? Что будет?

В глазах Северина промелькнула тайная мысль, немедленно им уничтоженная. Снова холодная и строгая маска закрыла настоящего Брума от внешнего мира.

– Перед обществом брак с другой останется незаконным, а дети бастардами.

– Это всё? – Мариса была уверена, что Рин скрыл от неё что-то, недоговорил.

– Я не желаю тебе такой судьбы, – упрямо произнёс он. – Ты станешь частью дома Брумов. Не так быстро, как нам хотелось бы, но станешь. Не будь я Брум! Готова ли ты ждать, Мариса Дэй?

– Рин, – сама не понимая, что на самом деле чувствует, она присела рядом. – У нас есть что-то хорошее здесь и сейчас. Я знаю, что будущее может разрушить самые приятные и желанные замыслы. Мы оба ни в чём не виноваты, но расплачиваемся за то, что сделали другие. Давай думать о настоящем и жить им.

Северин поднялся, выпрямился, будто находился в Зале Совета, а не на берегу моря. Перед Марисой стоял господин Брум, ледяной принц, который никогда не позволит себе никаких чувств или сомнений.

– Я всё решу. Не тревожься ни о чём.