Текст книги "Подводные камни"

Автор книги: Иван Максименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

5

Двадцать шестое мая. Около половины шестого

– Вероника, смотри, твоего мужа показывают по телику! – крикнул Родриго, поглядев на экран телевизора.

– Что там, новости? – спросила Вероника, заходя в гостиную своей большой квартиры.

– Нет, какая-то передача. Давай посмотрим, чего он говорит.

«…Вы собираетесь принимать активное участие в экспедиции? – спросила молодая длинноногая ведущая светской передачи, сидевшая на голубом диванчике. – Можете нам подробнее рассказать о своей роли?»

«Думаю, что в этот раз я буду лишь активно наблюдать, – широко улыбнулся Мидас Калано, одетый в дизайнерскую серую рубашку с тонкой золотой цепочкой на плотной шее, – MES – единственная имагинерская компания, которая занимается поисками затонувших сокровищ, и для меня это уникальный шанс. Я хорошо знаю владельца компании, капитана Виктора Лийса, и он мне любезно разрешил провести некоторое время на его судне».

«Насколько мне известно, вы ранее проходили капитанские курсы. Капитан Лийс позволит вам встать за штурвал его корабля?»

«Да, в прошлом году я получил сертификат, позволяющий управлять яхтой, но «Посейдон» [судно капитана Лийса] намного крупнее яхты, поэтому мне еще надо здорово поучиться, тогда он, может, позволит мне немного порулить, – засмеялся Калано».

«Вы бы не желали когда-нибудь полностью посвятить себя мореплаванию, Мидас? Оставить все остальные проекты, стать капитаном? Такие идеи вам не приходили в голову?»

«О, я бы с радостью круглый год путешествовал по морям и океанам, может, тоже начал бы искать пиратские сокровища, но для меня это скорее хобби. Да и я отвечаю за большую команду людей, у меня множество важных проектов, поэтому я пока остаюсь на суше».

«А сколько времени вы планируете провести на островах? Капитан Лийс заявил в недавнем интервью, что затонувший корабль может быть обнаружен еще в июне».

«Я планирую провести на Азорских островах три недели. Я уезжаю в середине июля. Будет прекрасно, если останки корабля найдутся так скоро, я смогу своими глазами наблюдать, как со дна поднимаются сокровища. Не только увидеть, но и пощупать их. Признаюсь, я счастливчик! – засмеялся бизнесмен».

«Вы, несомненно, счастливчик, Мидас. Скажите, вы, наверное, не все время проведете на корабле и выкроите время, чтобы посетить и сами острова? – спросила любопытная телеведущая».

«Да, конечно, я обязательно побываю и на суше. Я пока ни разу не бывал на Азорских островах, но, судя по фотографиям и фильмам, это райский уголок. Я собираюсь также нырнуть с аквалангом и поплавать с дельфинами. Потом выложу снимки в социальных сетях, будете ставить «лайки»…»

«А как вы предпочитаете отдыхать? Сам или в компании?»

«Ну,… – задумался Калано, понимая, на что намекает ведущая, – на этот раз я, наверное, поеду в одиночку, так как собираюсь основную часть времени провести на корабле капитана Лийса, а моя жена не так интересуется мореплаванием, как я…»

– Как врет и не краснеет! – спонтанно фыркнула Вероника, услышав уклончивый и не слишком искренний ответ своего мужа, – куда же он поедет без своей любовницы! С дельфинами будет любовь крутить что ли? Может, я очень даже сильно интересуюсь кораблями и тоже хочу на эти долбаные острова!

– Вот видишь, почему я говорил, что нельзя сидеть, сложа руки, – невозмутимым голосом добавил Родриго, сидевший на диване с банкой пива в руке. – Он уже про себя все решил.

– Ой, только давай не начинай опять со своими умозаключениями, слышали уже, – скрестив руки на груди, огрызнулась Вероника.

– Он случайно о разводе не заикался опять?

– Ну, пока нет, но своей любовнице он уже намекает об этом.

– Ты это в их переписке прочитала?

– Да, – кивнула молодая женщина, покусывая губы.

– А он не писал, когда собирается подавать на развод?

– Нет, не писал.

– Ну, он этим вряд ли станет заниматься перед поездкой, так что не беспокойся, Вероника, все уляжется.

– Мне бы твой оптимизм, Родриго, мне бы твой оптимизм.

– Не вешай нос, красавица, будет тебе повод для оптимизма, очень скоро будет. А сейчас иди ко мне, лапонька, дяденька тебя успокоит, – молодой мужчина протянул ласково руки к своей любовнице.

– Ой, что с тобой делать, Родриго… – вздохнула Вероника и села на колени своего любовника. – Хоть бы ты по своей глупости мне не подложил какую-нибудь свинью.

– Какие глупости, хватит тебе меня недооценивать, – шепнул Родриго и, плавно уложив возлюбленную на диван, начал страстно целовать ее, – будущее принадлежит только мне и тебе, потому что я возьму это будущее в свои руки, ни у кого не спрашивая разрешения. Иначе другие станут распоряжаться нашей судьбой…

– Опять начинается философская чушь…

Первое июня. Около одиннадцати утра

Родриго выехал на одну из серых улиц на западной окраине Калиопы, по бокам которой плотно друг к другу стояли небольшие магазины и ремонтные мастерские, и остановил красный ауди – Вероника часто позволяла ему пользоваться ее запасной машиной – рядом с одним из автосервисов.

Молодой мужчина открыл дверцу, вышел на улицу, оглядывая внутренность гаража, в котором двое молодых ребят, одетых в измазанные машинным маслом синие комбинезоны, чинили двигатель очередного автомобиля.

– Ребята, шеф в кафе сидит, да? – спросил Родриго, подойдя к двум механикам.

– Да, – кивнул один из них, повернув голову в сторону незнакомца.

– Спасибо, – поблагодарил молодой мужчина и пошел в сторону одноэтажной фанерной постройки, стоявшей рядом с сервисом.

Любовник Вероники, сжимая борсетку в левой руке, открыл входную дверь и очутился в скромном помещении с дюжиной белых пластиковых столиков, насквозь пропитавшемся ароматом крепкого кофе и сигарет. Кроме хозяина данного заведения, зашедшего в свою подсобку, в кафе в этот момент сидели всего два человека.

Родриго вгляделся в одного из клиентов – мужчину лет сорока, среднего роста, сутуловатого, с лысиной, кривыми носом и ртом, с крупной бородавкой на левой щеке – и двинулся ему на встречу, ступая по крытому красным линолеумом полу.

– Привет. Чарли звонил тебе насчет меня, – сказал любовник Вероники, подойдя к столику.

Мужчина с бородавкой, одетый в кожаную куртку с потертыми рукавами, поднял голову, молчаливо осмотрел незнакомого ему посетителя с ног до головы и, отложив газету, хриплым голосом сказал:

– Пошли, погуляем.

Пара, озираясь по сторонам, вышла из кафе и села в неприметный темно-синий седан, припаркованный у потрескавшегося тротуара, между фанерной постройкой и автосервисом.

– И что тебе надо? – прокуренным голосом спросил Симон Клех, или «Нино», как его обычно называли, глядя исподлобья на своего молодого собеседника.

– Два внутренних имагинерских паспорта и один заграничный, плюс одно водительское удостоверение, – уверенно ответил Родриго.

– Два внутренних? То есть, чтобы в них были разные имена?

– Да. Водительскими правами, одним внутренним паспортом и заграничным будет пользоваться один человек, а вторым внутренним – второй человек.

– Сложно ты как-то все придумал, – пробурчал Нино, барабаня мозолистыми пальцами левой руки по рулю.

– Мне нужно, чтобы паспорта были настоящие. Это можно сделать при помощи свидетельства о рождении, да?

– Да, но это стоит дороже и нужно немного подольше подождать.

– Не проблема, у меня есть деньги и время. А сколько ты за это попросишь?

– Ну,… за три паспорта и водительские права… три тысячи евро, – ответил Нино и прокашлялся. – Дешевле нигде не найдешь.

– Три штуки… – тихо повторил Родриго и почесал подбородок. – Ладно, по рукам. И права и паспорта будут высшего качества, да?

– Абсолютно. У меня есть свои люди в паспортном отделе, так что все будет по высшему разряду.

– Мне нужно чтобы во втором внутреннем паспорте были мои реальные данные, – номер паспорта, дата выдачи и так далее, – но чтобы стоял снимок другого человека.

– Ты хочешь подделать свой собственный паспорт что ли? – удивленно спросил Симон и снова кашлянул.

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил молодой мужчина, – так ты можешь это сделать?

– Могу, конечно. Мне только нужны твои данные.

– Вот, на бумажках записаны все данные, – Родриго достал из своей борсетки две свернутые бумажки, вырванные из записной книжки, в которых лежали фотографии для паспортов.

– Дай мне наперед две штуки, как получишь документы – отдашь остальную тысячу. Договорились?

– Договорились, – сухо ответил любовник Вероники и полез в карман брюк за деньгами.

– Дай-ка я отмечу, какие фотки для чего нужны, чтобы потом не запутаться, – пробормотал Нино и стал рыться в кармашке водительской дверцы в поисках шариковой ручки. – А тебе сколько лет?

– Двадцать пять.

– Я спрашиваю, чтобы даты рождения сильно не расходились. А то ведь странно будет, если в паспорте тебе будет, скажем, девятнадцать или сорок лет.

– Да, конечно. Вот деньги.

– Заедешь за документами через неделю, после обеда. Я буду в автосервисе или в кафе, а если не найдешь меня, ребята из сервиса объяснять тебе, что делать.

– Я понял…

Через минуту Родриго вышел из машины дилера поддельных документов, на которого накануне его вывел один из его знакомых, сел за руль ауди и поехал в сторону квартиры своей возлюбленной.

План любовника Вероники постепенно, шаг за шагом, осуществлялся на деле. За три дня до этого он даже не поленился съездить в Удоли и обойти вдоль и поперек курортный поселок, чтобы запомнить самые важные детали на тот случай, если ему придется доказывать полицейским, что он действительно провел там две недели. А это было весьма и весьма вероятно, так как у Вероники имелся очевидный мотив, чтобы избавится от богатого мужа, собиравшегося развестись с ней. И, разумеется, вместе с ней под подозрение сразу попал бы и ее любовник, как вероятный сообщник.

Поэтому голова Родриго постоянно была занята мыслями о том, как подготовить и совершить покушение на Мидаса Калано, чтобы потом не осталось ни одной улики, которая позволила бы сыщикам доказать его причастность к преступлению.

6

Восьмое июня. Западный район столицы

Родриго припарковал красный ауди у тротуара, прямо перед кафе на знакомой ему улице, отключил двигатель и, оглянувшись зорко по сторонам, пошел к коробчатой фанерной постройке.

Молодой мужчина посмотрел на свои часы – было два часа пятнадцать минут – и, распахнув со скрипом пластиковую дверь, заглянул в помещение. Дилер, как и обещал, сидел за одним из белых столиков и читал газету, зажав между пальцами правой руки дымящуюся сигарету.

– Привет, Нино. Все готово?

– А, это ты,… – дилер стряхнул пепел с сигареты и положил газету на столик, – все готово, пошли.

Симон, прихватив борсетку, встал и, слегка сутулясь, повел своего «клиента» к выходу.

– Давай тут встанем, в тени, – прокряхтел дилер и указал пальцем на тесный проход между кафе и своим автосервисом, из которого то и дело доносился звон гаечных ключей. – Так. Ты мне тысячу евро, я тебе новые документы.

– Да, конечно, вот, – молодой мужчина вынул из кармана брюк десять крупных банкнот.

– Вот документы, – Нино достал из борсетки небольшой прозрачный пакет, в котором были завернуты два новеньких внутренних паспорта, заграничный паспорт с толстой обложкой бурого цвета, с отпечатанным на ней золотистым гербом Имагинеры, и водительские права.

Родриго внимательно осмотрел защитные знаки и печати на всех документах и остался полностью удовлетворенным – паспорта были действительно настоящими, а не дешевыми подделками с вклеенными в них снимками, поэтому с ними можно было легко пересечь границу, не вызвав никакого подозрения у пограничников.

– Отличная работа, как я и заказывал, – довольным голосом сказал молодой мужчина, любуясь своим приобретением.

– Мои клиенты всегда остаются довольными, – улыбнулся Нино, – меня за это все уважают.

Расставшись с Симоном, молодой мужчина заскочил в свою машину и, еще раз оглядев карточку, которой должен был пользоваться Филипп, его двойник, включил передачу и тронулся с места.

На следующий день любовник Вероники, немного изменив внешность, заехал в отделение банка на одной из центральных улиц столицы и, воспользовавшись своим новым паспортом, выданным на имя некоего Мартина Ховаца, двадцативосьмилетнего столичного жителя, Родриго открыл расчетный счет, нужный ему, чтобы впоследствии снять гостиничный номер на Азорских островах и взять напрокат автомобиль.

Вся процедура отняла не больше двадцати минут, ни крепкий молодой мужчина, чье лицо было трудно рассмотреть за черными очками и козырьком бейсболки, ни его документы не вызвали никаких подозрений у сотрудницы банка. Кстати, при помощи этого счета Родриго получал возможность не только совершать денежные операции, сохраняя полную анонимность, но и – если бы ему это вдруг понадобилось – набрать кредитов и потом бесследно исчезнуть или же встать в очередь за социальными пособиями.

Спустя полтора месяца. Двадцатое июля. Половина восьмого вечера

– Может, сходим потом в кино? Посмотрим какую-нибудь комедию, надо как-то настроение повышать, – предложил Родриго, сидевший в компании своей любовницы на скамейке у фонарного столба на одной из тихих аллей центрального парка столицы, разглядывая сайты кинотеатров на своем телефоне. – Интернет тут как всегда плохо ловит…

– Ты у меня мастер повышать настроение, – фыркнула Вероника, сжимая в руках маленькую бутылочку минеральной воды.

– Ты чего? Из-за той бабы все еще дуешься что ли? Для меня ведь это только работа, ничего личного. Я же тебе говорил…

– А чего это ты мне сразу не сказал, что у тебя «работа»? Исчез на целую неделю, ни ответа, ни привета, и, главное, все мои звонки сбрасывал. Откуда мне знать, что с тобой случилось? Думала, не дай бог, еще ввяжешься в какую-нибудь историю, потом и мне придется отвечать. Ты должен со мной считаться, Родриго, а не я с тобой.

– Ладно, в следующий раз я тебе доклад напишу. В чьей постели был, сколько времени провел, каковы результаты.

– Мне истории о твоих постельных подвигах не охота слушать, – отпив от бутылки, укоризненно покачала головой Вероника. – Тебе надо было записаться в армию после школы, там бы тебя быстро научили слушаться.

– Мне самому подобная идея однажды в голову пришла, когда думал, на какую работу устроиться, – усмехнулся молодой мужчина, – но в итоге стал стриптизером, а не солдатом. Решил, так сказать, не отечеству послужить, а женщинам.

– Эх, мальчиком ты был, мальчиком остался, Родриго, а еще такой план задумал. Меня удивляет, какой же ты невозмутимый. Рейс через три дня, а в тебе ни грамма беспокойства. Ты разве еще не осознал, на что идешь? Мидас ведь живой человек, из плоти и крови, как мы с тобой.

– Я уже два месяца только об этом плане и думаю, лапонька, конечно, осознаю все. Мне сейчас беспокойство не нужно, мне категорически нельзя допускать ошибки. Потом буду беспокоиться, когда вернусь. Говоришь, Мидас живой человек, как мы с тобой? Тебе его жалко стало?

– Ну… – задумалась Вероника, глядя на своего любовника, – я ведь прожила с ним почти пять лет. Хочешь-не хочешь, привыкаешь к человеку за столько времени, всегда трудно начинать жизнь заново…

– Новое начало всегда лучше, оно дает тебе новые возможности, – философски заключил Родриго, вглядываясь в мутный колпак уличного фонаря высоко над головой. – Я, можно сказать, тоже начну после этого жить по-новому.

– Мидас закрыл один из моих счетов и перевел деньги с него своей любовнице. Предупредить меня не осмелился, мне это самой пришлось выяснять… хорошо, что у меня тогда под рукой была другая кредитка.

– Вот видишь, от твоего брака уже ничего не осталось. Не надо бояться перемен. Кстати, ты на мои нужды случайно не снимала денег со счета?

– Нет, Родриго, для тебя я ничего не снимала, ты сам мне говорил этого не делать.

– Правильно, так и надо. Иначе, если бы ты вдруг сняла без причины крупную сумму, это выглядело бы подозрительным.

– Надеюсь, ты больше денег не станешь просить? Я тебе и так дала больше, чем ты первоначально просил.

– Расходов много, поэтому и попросил больше. Одни только авиабилеты стоят девятьсот евро. Если надо, добавлю моих денег.

– А у тебя разве есть свои деньги? – с усмешкой сказала молодая женщина. – Когда ты их успел заработать?

– Мое прекрасное тело их заработало. Да и ты, вроде, не кровью и потом деньги зарабатываешь.

– Я-то хоть зарабатываю их лежа в одной постели, а не как ты – перескакивая из одной в другую.

– Дело в том, что если тебя из этой постели турнут, не видать тебе больше денег. А меня из одной постели как выгонят, так я сразу в другую перебираюсь. У меня всегда есть выбор. Не бойся, я позабочусь о том, чтобы ты не потеряла кормушку.

– Имей в виду, что не все так просто, Родриго. Мне потом придется с бывшей женой Мидаса бороться за наследство. А такие дела могут годами тянуться. Знаешь, какие алименты из него пытается выбить эта ведьма? А за наследство-то она вообще удавится. Ни кожи, ни рожи, а хочет жить, как принцесса. Мидас ей по глупости ребенка сделал, вот ему и пришлось везти ее под венец…

– У тебя все равно больше прав, чем у нее. Ты ведь его настоящая жена.

– Ага, – кивнула Вероника.

– Скажи, ты будешь беспокоиться обо мне, пока я буду там? Будешь скучать?

– Тебя не будет всего две недели, когда я успею заскучать?

– Ну а беспокоиться будешь?

– Меня будет беспокоить твой безумный план, Родриго. Как ты сделаешь то, что задумал, я вообще не представляю. Ты вообще кровь когда-нибудь видел?

– Я продумал все до мелочей, Вероника. Не мой план должен тебя беспокоить, а я сам. Что ты меня спросила? Видел ли я кровь? Кое-что видел… достаточно, чтобы не бояться крови. Да и, вообще-то, кровь не должна пролиться, – полушепотом сказал молодой мужчина, приблизившись губами к уху своей возлюбленной, – все должно выглядеть чисто, как несчастный случай. Вот когда я сделаю то, что задумал, ты в меня, наконец, поверишь. И, может, тогда оценишь по достоинству.

– Расскажи кому-нибудь, что ты задумал, так он сразу тебя оценит.

– Да и ты тоже не ангел, моя ненаглядная. Мы два сапога пара.

– План-то ты придумал, а не я. Два сапога пара, тоже мне… – хмыкнула Вероника.

– А вот скажи-ка начистоту: ты вообще не испытываешь никаких чувств к нему? Может, осталась хоть одна капелька любви… где-то глубоко?

– У него у самого никакой любви ко мне не осталось, поэтому и я охладела к нему полностью. Он всю любовь сейчас отдает этой Оксане, или как ее там звать. Все закончилось.… Да и, если даже какие-то чувства и остались, что тогда? Тебя совесть замучает, и ты откажешься от своих конспираций, да? Разве мои чувства изменят что-то?

– Нет, не изменят, я уже так разогнался, что не могу остановиться, – вздохнул Родриго, – я просто пытаюсь представить себе, что бы я испытывал, если бы был на твоем месте. Если б знал, что ждет моего мужа…

– А мне интересно, что у тебя самого в голове. Как ты до этого додумался, и как тебе удается сохранять такое спокойствие. Ни страха, ни угрызений…

– Я уверен, что делаю правильное дело, Вероника, поэтому никаких угрызений не испытываю. Для меня это что-то вроде игры в шашки: я делаю ход, пытаюсь отнять фигуры противника, выиграть партию, при этом противник даже и не предполагает, что на кону его собственная жизнь…. Блин, я это сказал, прямо, как какой-то поэт. Гм…

– Не забывай, что на кону и твоя собственная жизнь – не подумал, что можешь сесть в тюрьму? Как тебе такая перспектива, поэт?

– Перспектива хреновая. Но ведь я это для тебя делаю, любимая.

– Я ни о чем тебя не просила, не наговаривай. Отвечай сам за себя.

– Ой, как ты вдруг заговорила-то, – ощерился Родриго, – не кипятись, Верочка, грязную работу я беру на себя, тебе достанутся только сливки.

– Как бы тебя самоуверенность не подвела.

– Ой, как мне надоели твои причитания, ты бы знала,… давай лучше пойдем в кино или в ресторан какой-нибудь, мне так пить захотелось.

– Пошли, мне твоя философия тоже давно осточертела.

Любовники, продолжая тихо брюзжать, покинули скамейку и, достигнув конца изогнутой аллеи, прятавшейся в тени старых буков, вышли из парка.

7

Двадцать первое июля. Около семи вечера

– Фил! – крикнул Родриго, высунувшись головой из автомобиля, стоявшего в тени дерева у тротуара напротив теннисных кортов за центральным парком столицы.

Молодой мужчина в черных очках, шедший по солнечной аллее, тянувшейся вдоль спортивных площадок, остановился, оглядел линейку припаркованных машин и зашагал навстречу красному ауди.

– Послезавтра надо ехать, ты готов?

– Готов, – кивнул Филипп Томсен, сев в красную машину.

– Ну и отлично. Сейчас я тебе дам деньги и скажу, как будем действовать, – Родриго открыл борсетку и достал несколько крупных банкнот, – вот тебе, так сказать, командировочные. Ровно семьсот евро. Если сделаешь все по инструкции, получишь и остальные двести. Получай.

– Какие будут инструкции? – довольным голосом спросил Филипп, принимая деньги. – Сидеть в Удоли две недели?

– Не только. Значит, слушай и запоминай. Во-первых, поедешь в Удоли на поезде. Тебе нужно будет обязательно сесть на поезд, который отбывает в четырнадцать часов сорок минут. Именно на этот поезд. Два сорок. Запомнил?

– Поезд, два сорок. Запомнил.

– Я тебе также приготовил одежду, в которую ты оденешься двадцать третьего, – Родриго повернулся назад и взял с заднего сиденья пластиковую сумку. – На мне будут те же самые вещи. Мы должны выглядеть одинаково.

– Твоя девушка будет на вокзале дежурить что ли? Неужели ты делаешь все это из-за нее?

– Она однажды наняла частного детектива, чтобы узнать, не наставил ли я ей рогов, – соврал любовник Вероники, – так он за мной два месяца ходил. Вот почему я этот маскарад устраиваю. Может, она его опять наняла.

– А, понимаю, – с сочувствием кивнул Филипп, – ну и девушка же у тебя, Родриго.

– Что поделаешь, любовь зла… – не очень искренне вздохнул Родриго, доставая из сумки сменную одежду. – Вот вещи: белая бейсболка, черная футболка, кеды. Мы носим разный размер, но, думаю, вещи тебе подойдут.

– Нога у тебя сорок третьего размера, да?

– Да. Подойдет?

– Подойдет. У меня сорок второй.

– А, это вообще тогда не проблема. Тебе все равно придется поносить эти вещи всего дважды – в первый и последний день поездки, так что потерпишь. Как вернешься из Удоли, прямо выброси их на помойку. Смотри только не перепутай чего. А, и черные очки не забывай, я смотрю, у тебя есть свои.

– Да, я их на днях купил.

– Ну и отлично, носи тогда на здоровье. Вот тебе и паспорт на мое имя, – Родриго снова засунул руку в борсетку и вытащил пластиковую карточку размером с кредитку. Хорошо запомни мои имена, возраст и адрес. На две недели ты должен стать Родриго Лимнером. В Удоли будешь пользоваться только этим паспортом, смотри не спутай его со своим.

– Не спутаю, у меня башка соображает четко, – разглядывая свой новый паспорт, ответил Филипп. – Слушай, Родриго, паспорт-то, правда, как настоящий. И голограммы даже есть.

– Фил, он выглядит, как настоящий, потому что он и есть настоящий. Я ж говорил, что знаю нужного человека. Так, как вернешься с курорта, обязательно верни мне его. Смотри, не потеряй. Кстати, твои соседи или знакомые заметят, что тебя не будет две недели?

– Ну, соседи вряд ли заметят, да и им до меня нет особого дела. А знакомые… ну, многие из них тоже поедут отдыхать, так что никто особо не обратит внимания на то, что я не в городе.

– А твоя девушка?

– Она в Англии сейчас находится, она студентка. Приедет в Имагинеру в середине августа.

– А, понятно… – задумчиво пробурчал любовник Вероники. – Знаешь, ты лучше не говори ей, что будешь именно в Удоли. Скажи, что будешь в каком-нибудь другом месте. Лады?

– Лады. Раз тебе это так важно, скажу. Моя-то девушка не такая подозрительная и ревнивая, как твоя, – усмехнулся Филипп.

– Повезло тебе, Фил, повезло. А я вот видишь – должен выкручиваться, как уж на сковороде. Так, давай еще раз повторим твои действия. Первое: когда отправляется твой поезд?

– В два часа сорок минут.

– Зачет. А какая на тебе будет одежда?

– Черная футболка, белая бейсболка, кроссовки сорок третьего размера и черные очки.

– Молодец, Фил, пока отвечаешь правильно. А как тебя зовут?

– Фил,… то есть, Родриго Лимнер и мне… – Филлип взглянул на липовый паспорт, – двадцать пять лет.

– Так, так, будь осторожен с именами. Если тебя спросят, где ты пропадал две недели, что ответишь?

– Скажу, что был где угодно, только не в Удоли.

– Ты придумай какую-нибудь достоверную историю, – почесывая щетинистый подбородок, сказал Родриго.

– Придумаю, придумаю. Знаешь, Родриго, я себя чувствую, прямо, как какой-то шпион, ей богу.

– Ты даже не представляешь, какую ответственную задачу я перед тобой ставлю, Филипп. Если ты с ней не справишься, я останусь без яиц – и в прямом, и в переносном смысле…

– Да ладно, чего уж там, справлюсь, это не такая уж и сложная задача, – хмыкнул Филипп, удивляясь, почему его собеседник относится так щепетильно к поездке.

– Надеюсь, Фил, надеюсь. Кстати, будь осторожен с фейсбуком – не пиши, что будешь в Удоли и не выкладывай фотки.

– Хорошо.

– И на телефон мне не звони. Я тебе сам позвоню, сразу, как только вернусь в Калиопу.

– Понял, буду ждать звонка.

– И еще: на чем собираешься доехать до вокзала?

– Ну, на такси или на метро. Посмотрим.

– Так. Лучше пользуйся подземкой. Ладно?

– Ладно, на метро доеду. А это так принципиально?

– Да, очень.

– Понял, подземка так подземка.

– Ну ладно, вроде все обсудили. Могу тебя до дому подбросить, если хочешь. Я тебе и мой чемодан дам, он в багажнике лежит.

– Да, буду признателен, если отвезешь. А чемодан тоже потом выбросить?

– Да, выброси. Он мне не нужен.

– Я только вот что еще хотел уточнить – потом я получу еще двести евро, да?

– Да, за грамотно выполненную работу получишь еще две сотни.

Через пару минут красный ауди плавно тронулся с места и, влившись в плотный и шумный поток автомобилей, понес двух пассажиров к одному из спальных районов имагинерской столицы.

Двадцать третье июля. Тринадцать часов дня

Любовник Вероники, одетый в черную футболку и простые джинсы, в белых кроссовках, с небольшим портфелем, висевшим на плече, и чемоданом в руке вышел из подъезда своего восьмиэтажного дома и оглянулся по сторонам. Через три минуты на безлюдной тесной улице, выжженной ярким июльским солнцем, появился желтый автомобиль с наклейками «Желтая стрела» на дверцах и остановился прямо перед высоким молодым мужчиной.

– Давайте я положу чемодан в багажник, – предложил невысокий полноватый таксист средних лет, выскочив торопливо из своей машины.

– Да, давайте, – согласился Родриго и, поправив белую бейсболку, передал свой черный чемодан водителю.

Таксист и его клиент сели в желтый автомобиль и – как пожелал пассажир – поехали в сторону гостиницы «Классик», расположенной в квартале от центрального железнодорожного вокзала Калиопы.

Спустя минут двадцать Родриго, сжимая в левой руке ручку чемодана, уже стоял на каменном тротуаре рядом с четырехэтажным классическим зданием с белыми стенами кремового оттенка, над аркой парадного входа которого большими золотыми буквами были написаны – на французскую манеру – слова «Отель Классик».

Подождав, пока такси полностью скроется из вида, молодой мужчина, поправив черные очки, пошел дальше по тротуару, оставляя за спиной гостиницу. Эти на первый взгляд не вполне логичные передвижения любовник Вероники, совершал на самомделе намеренно, предварительно продумав свой маршрут.

За несколько дней до этого он специально приехал сюда и обошел пешком весь район, примыкавший к железнодорожному вокзалу, чтобы разведать расположение камер видеонаблюдения на окружающих зданиях и отыскать (хотя бы одно) место, за которым не следили бы электронные глаза. Такое место, действительно, нашлось, и через десять минут Родриго очутился посреди маленькой брусчатой площади между старым трехэтажным жилым домом с фасадом из посеревшего коричневого кирпича и сквером с детской площадкой.

Оглядев быстро машины, припаркованные вдоль низкой железной оградки, опоясывавшей дубовый сквер, молодой мужчина вычислил серебристый внедорожник и зашагал навстречу своей любовнице, сидевшей за рулем с мобильным телефоном в руках.

– А вот и я, – Родриго, убрав чемодан в багажник, открыл заднюю левую дверцу автомобиля и заскочил к своей любовнице. – Молодец, поставила машину точно, как я велел.

– Сомневался? У меня не такая короткая память, – холодно ответила Вероника, продолжая заниматься своим телефоном. – Ну как доехал? Таксист на тебя внимания не обратил?

– Нормально доехал, – раскрыв пластиковую сумку, лежавшую на полу между передним и задним сиденьем, ответил конспиратор, – чего ему на меня обращать внимания? Я обычный турист с обычным чемоданом, чего во мне особенного? Кстати, как поедешь назад, мои вещи не выбросишь?

– Выброшу уж, куда я денусь, – проворчала Вероника, глядя, как ее любовник, усевшись поперек заднего сидения, снимает с себя старую одежду и достает из сумки бежевую панаму, помятую красно-белую клетчатую рубашку с коротким рукавом и белые бермуды. – Этот маскарад ты тоже из кино взял?

– Нет, это моя личная идея. И у меня есть воображение, – неуклюже натягивая бермуды на лоснящиеся гладковыбритые ноги, пропыхтел любовник.

– Думаешь, сработает?

– Надеюсь. Для этого я и придумал весь этот спектакль. Осталось физиономию разрисовать, и я готов.

Застегнув брюки и рубашку, Родриго раскрыл портфель, порылся в одном из карманов и достал два фломастера для татуажа – коричневый и черный, бутафорские очки с прозрачными линзами в черной оправе и маленькое зеркальце.

– Могу тебе тушь для ресниц и помаду предложить, если хочешь, – усмехнулась Вероника, наблюдая с любопытством за проделками своего любовника.

– Тебе они больше нужны, у тебя больше морщин, – грубо пошутил Родриго, глядя в зеркальце и рисуя коричневым фломастером большое родимое пятно овальной формы на правой щеке.

– Ну, ты и козел, Родриго, – прошипела молодая женщина и покачала головой, – размалюешь свою рожу, и что это изменит? Станешь неузнаваемым?

– Я это неспроста рисую. У незнакомых людей не будет времени разглядывать мое лицо и запоминать детали. Они только заметят, что у меня на щеке было большое родимое пятно. А какие у меня были нос, глаза, губы и так далее, никто не запомнит. Вот почему я это делаю, Вероника. Сечешь?

– Ты это тоже сам придумал?

– Не совсем. Просто увидел в одном сериале, как преступник нарочно таскал с собой букет гвоздик и свидетели запоминали только эту деталь, а как он выглядел, не запоминали. Я просто добавил от себя немного оригинальности.

– Желаю тебе творческих успехов…

– Спасибо, тронут. Калано тебе сегодня не звонил?