Текст книги "Подводные камни"

Автор книги: Иван Максименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Плавно и мелодично зазвучало пианино, наигрывая блюз, Родриго развернулся, взмахнул руками, изображая солиста балета, затем зажег торшер, брызнувший тусклым медным сиянием по комнате, и подошел к своей возлюбленной, наблюдавшей за ним с нескрываемым пренебрежением.

– Позвольте пригласить вас на медленный танец, прекрасная леди, – жеманно протянув руку Веронике, осклабился убийца, – окажите честь-с!

– Да, цирк потерял великого клоуна, – проворчала молодая вдова и стала тушить сигарету, продолжительно вдавливая ее в дно пепельницы.

– А я сейчас потеряю терпение, Вероника. Ты к креслу приросла что ли?

Дама в черном платье нехотя поднялась с места, демонстративно отворачиваясь головой к темному окну и опуская бездейственно руки. Убийца воспринял эти жесты сдержано, не проронив ни слова, лишь недовольно сжал губы и нахмурился, некрепко ухватил за талию свою лишенную энтузиазма партнершу, прижал ее к себе и повел к центру гостиной в медленном ритме, наступая на хрустящие осколки бокала.

– Шея не затекла? То влево, то вправо отворачиваешься, – не отрывая взгляда от лица молодой женщины, покачиваясь в такт блюза, обронил Родриго.

– Шея у меня не затекла, у меня глаза замазолились, – отрешенным голосом ответила Вероника.

– Чувства юмора не теряешь, это хорошо. Может, хоть раз улыбнешься? Где твоя маска честности и доброты?

– Ты у нас специалист по маскировке. У тебя все собрано в одну маску, поэтому никто не может понять, какое у тебя настоящее лицо.

– Наши настоящие лица видны только мне и тебе, лапонька, не это ли главное доказательство, что нас связала вместе судьба, а?

– Скорее злой рок какой-то, или проклятие, – хмыкнула Вероника и, наконец, посмотрела прямо в глаза своему партнеру по танцу и по жизни.

– А ты помнишь, когда я станцевал для тебя стриптиз в первый раз? – улыбнулся Родриго.

– Я тебя столько раз видела без одежды, что уже стерлось из памяти.

– Я помню, как тебе понравилось, лапонька, какие у тебя тогда были глаза! Не как сейчас! Этим я и взял твою неприступную крепость. Это было, пожалуй, самое лучшее выступление в моей карьере!

– От тебя я ничего другого хорошего и не видела. Повелась на тебя, как девчонка малая, вот сейчас и расплачиваюсь за свою глупость. И что собираешься делать с этими записями? Без конца шантажировать меня, да? – грозным тоном спросила Вероника.

– Хочу перевоспитать тебя, дорогая, сделать из тебя нового человека! Докажешь, что встала на путь исправления, тогда я эту запись даже уничтожу.

– Какой еще путь исправления, чего ты несешь!

– Ой, трудно будет вправить тебе мозги, лапонька. Ничего, любое начало трудно, главное сделать первый шаг. Тебе нужно признать свою слабость, Вероника, это и будет доказательством, что ты нащупала верный путь! Не хочешь никак признавать слабость, вот и живешь иллюзией, что ты на самом деле сильная. Из-за этого-то и постоянно совершаешь ошибки. Эта иллюзия не дает тебе покоя, поэтому ты такая озлобленная. Тебе нужен сильный человек, как я, чтобы ориентировать тебя по жизни, тогда ты разом освободишься от всех иллюзий. Вот для чего нас судьба свела! Слабому человеку слабая пара не нужна – вместе они сольются в общую бесформенную жижу и потеряют человеческий облик. Слабому человеку нужен крепкий стержень, сильный человек, который не позволит слабости размыть его личность. Без меня ты обречена, дорогая, только вот боишься в этом признаться.

– Иллюзий, благодаря тебе, у меня давно не осталось, Родриго. Если я и боюсь чего-то, то лишь твоих больных фантазий!

– Да, перевоспитать тебя будет очень-очень трудно, но надежда все-таки есть, – цокнул языком убийца и перестал покачиваться, – кстати, у меня завтра весь день дела, так что можешь делать все что хочешь, встречаться с Остентом, ходить по салонам и так далее. Ой, как же я проголодался-то! не сделаешь мне ужин, лапонька? Как говорят, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Давай, иди на кухню и состряпай что-нибудь.

– Ты это серьезно говоришь? – сжимая тонкие кулаки, просипела дама в черном платье.

– Да, я серьезно проголодался, мы ведь с тобой не ужинали. Ну, покормишь?

– Я не ходила сегодня в магазин.

– Ну, иди, проверь в холодильнике, в шкафчике, может, чего-нибудь наскребешь. Только смотри, не подсыпь мне яду, – ощерился издевательски конспиратор и уселся на диван.

– Я бы с радостью, да только у меня нет ничего ядовитее аэрозоля от мух…

Вдова, еле сдерживая ярость, развернулась и буквально вылетела вихрем из гостиной, оставляя своего любовника, распластавшегося на ее диване, как у себя дома, наслаждаться своей очередной маленькой победой.

34

Двадцать пятое сентября. Половина пятого вечера

– Эх! Хороша моя железная лошадка, смотри, сколько в ней прыти, Вероника! – выезжая из одного из престижных столичных автосалонов за рулем своего только что приобретенного кабриолета, с детским воодушевлением воскликнул бизнесмен Остент и умиленно погладил кожаную обивку приборной доски, – Восемь цилиндров, пять литров, турбо, четыреста лошадиных сил – не машина, а истребитель! Это БМВ, детка, шедевр на колесах! Такая большущая машина, а как легко едет! Скользит прямо! Как заедем в туннель, тогда услышишь, какую симфонию выдаст мотор! Я собирался еще летом ее купить, но из-за занятости все время откладывал, вот, до сегодняшнего дня… ничего, день приятный, небо чистое, солнце вон припекает, так что можно прокатиться и с откинутым верхом.

– Я не пойму, то ли мы из автосалона выехали, то ли из магазина игрушек, – глядя со снисходительной улыбкой на своего любовника и поправляя трепыхавшиеся на ветру локоны, сказала Вероника, сидевшая справа от водителя.

– Маленькие мальчики ходят в одни магазины игрушек, а большие мальчики, как я, – в другие. Только игрушки поменялись, – улыбнулся Михаэль, переключая передачу, – они стали больше, быстрее и опаснее. Хочешь, сперва покатаемся за городом? Потом перекусим где-нибудь.

– Хорошо. А знаешь, какая мысль мне сейчас пришла в голову,… давай проедем в Резерват, нам как раз по пути. Щелкнусь на фоне твоего великолепного кабриолета и потом похвастаюсь подругам в фейсбуке.

– Эх, девчонки! Если не посплетничаете, это будете не вы! – засмеялся Остент, – хорошо, не вопрос. Мы бы могли и пикник организовать, да вот угоститься нечем.

– Не беда, будет повод еще раз туда съездить.

Большой бордовый кабриолет, огрызаясь плотным раскатистым металлическим басом, прибавил скорости, обгоняя одного за другим своих скромных четырехколесных собратьев, и вскоре выбрался из сетки городских кварталов и поехал на северо-запад, в сторону одного из пригородов имагинерской столицы, рядом с которым простирался небольшой живописный заповедник с тремя озерами, окруженными лесом.

– Муки, можешь вот здесь остановиться, – присматривая место у берега, далекое от посторонних глаз и ушей, предложила красивая пассажирка и стала рыться в своей сумочке.

– Слушаюсь, королева!

Красный автомобиль, тихо порыкивая, съехал на обочину и встал у каменистой тропы, петлявшей змейкой вниз по скату, поросшему свежей травой, и упиравшейся в асфальтовую аллею, выглядывавшую из-за деревьев и кустов, тянувшуюся вдоль берега одного из озер.

– Я тоже поснимаю ее на телефон, – стоя в нескольких шагах от машины, любуясь ее формами, сказал Остент. – красивый красный кабриолет на фоне красивой зеленой природы. Настоящее искусство!

– Муки, а я начинаю ревновать, – скрестив руки на груди и притворно надув губы, посетовала Вероника, – свою машину ты обсыпаешь комплиментами, а мне ничего не говоришь. Так не честно!

– Прости меня, моя ненаглядная и прекрасная богиня! – бизнесмен обнял свою любовницу и стал целовать ее в щеку, – конечно же, ты прелестнее всех и всего! Никто и ничто с тобой не сравнится! Я ведь как малый ребенок – из-за своей новой игрушки я позабыл обо всем на свете!

– Разве любимую женщину можно забыть?

– Ну, я забыл о тебе всего лишь на несколько минут, – засмеялся Остент, – разве ты меня не простишь? Хотя бы в этот раз?

– В этот раз, может, и прощу, – Вероника сделала строгий вид, – но, видимо, ты меня не так уж и сильно любишь, раз смог позабыть. Если по-настоящему любишь, то о любимой девушке не сможешь забыть ни на секунду!

– Но я тебя, правда, люблю очень сильно, Вероника, прямо до безумия! Клянусь!

– До безумия? И это не пустые слова?

– Нет, я слов на ветер не бросаю, любимая, это правда, – утвердительно кивнул бизнесмен.

– Иди сюда, мой хороший, – промурлыкала вдова и, погладив Остента по щеке, нежно поцеловала его в губы, – а ты бы отдал за меня жизнь?

– Конечно, – смущенно проронил бизнесмен, – и это тоже не пустые слова…

– Именно о таком мужчине я всю жизнь мечтала, – молодая женщина вздохнула так, словно боялась, что ее слова прозвучат недостаточно искренне, и опустила голову на грудь водителя кабриолета, – который защитит меня от всех бед.

– И этот мужчина тебя сейчас обнимает, Вероника. За мной, как за каменной стеной, золотце.

– Я в такую историю попала, Муки, что без каменной стены не обойтись.

– Что такое, Вероника, какая история? – всполошился Остент. – Ты, вроде, ничего такого не говорила.

– Я не хотела тебя отвлекать, думала, сама этот вопрос улажу… – замялась вдова, – короче, мой бывший парень меня пытается шантажировать. Дело в том, что однажды он меня снял на камеру, когда мы с ним занимались,… знаешь чем. Это давно было, я ведь тогда не сообразила, чем это может обернуться.

– И чего же он хочет? – хмыкнул бизнесмен и потемнел лицом, – денег?

– И денег, и чтобы я к нему вернулась, – Вероника виновато опустила голову, – от него просто так не отделаться.

– А это случайно не тот парень, который в ресторане нам вино заказывал?

– Да, это он.

– Ты же говорила, что он гей.

– Когда мальчики ему наскучивают, он перебирается обратно к девочкам. Он не брезгливый.

– Уродство полное. Я тогда могу ребят послать, чтобы они потолковали с ним как следует, и выбили у него из башки эту дурь. Тогда он тебя сразу оставит в покое.

– Нет, нет, Муки, ты его не знаешь. Угрозы на него не подействуют, это будет для него как красная тряпка для быка. Это абсолютно неадекватный тип! С ним по-другому надо действовать.

– И как именно?

– Если ему заплатить, то он начнет постоянно требовать денег и это никогда не закончится. Поэтому эту проблему нужно решить раз и навсегда, одним махом, – вдова демонстративно провела пальцем по горлу, подсказывая, что подразумевает сочетание «одним махом».

– Я правильно понял, что хочешь сделать? – изумленно приподнял брови Остент.

– Да, ты понял меня совершенно правильно, – кивнула Вероника и посмотрела на своего ошарашенного собеседника непоколебимым взглядом.

– Ты говоришь об очень серьезных вещах, Вероника, это не игрушка! – возразил бизнесмен, – думаешь, это так просто, как в кино? Заблуждаешься. Только представь, какие могут быть последствия. Я уверен, что достаточно будет с ним побеседовать.

– Нет, нет, – настоятельно покачала головой молодая женщина, – разговаривать с ним бесполезно, он все равно потом сделает по-своему, я знаю, что это за псих. Только помоги мне найти человека, который возьмется за это дело, а я с ним сама договорюсь. Ты в этом не будешь участвовать.

– А если он подстраховался и сделал копии? Может, у него сообщники? Записи потом все равно могут попасть к журналистам.

– Нет у него никаких сообщников, он до такой сложной схемы не додумался бы. Муки, подумай о нас с тобой, что будет с нашими отношениями. Все и так обливают нас грязью, и без записей. Представь, какая буза из-за них поднимется. Кроме тебя, никто мне не поможет, – жалобно промолвила Вероника и прижалась к груди Остента. – Если ты не хочешь мне в этом помочь, я буду сама разбираться.

– Еще чего не хватало! Только не вздумай сама что-то делать, – воскликнул строго бизнесмен, – так наколбасишь, что потом тебе и господь бог не поможет! Ничего не предпринимай, не посоветовавшись со мной, понятно?

– Да, да, любимый! – проскулила молодая женщина и стала целовать Остента по губам и щекам, – ты ведь мне поможешь, правда?

– Давай сделаем так, Вероника, – вздохнул водитель кабриолета, – подождем три дня, если за это время не будет никаких происшествий, мы снова с тобой обсудим этот вопрос, хорошо? Не надо сгоряча принимать такие решения.

– Хорошо, любимый, – повиснув на шее Остента, пролепетала вдова, – я знаю, что ты меня не оставишь в беде.

– Конечно не оставлю, – ласково сказал Михаэль и обнял свою возлюбленную, – ты действительно осознаешь во что ты можешь вляпаться? Ты такая молодая еще, всего не понимаешь…

– Я могу потерять так много, что готова заплатить любую цену. Что мне остается, если на кону моя собственная жизнь? Наше с тобой общее будущее, Михаэль! И это все оказалось в руках какой-то подлой сволочи? Если это нужно для сохранения нашей любви, мы можем на это пойти, правда? Не можем же мы просто так все перечеркнуть из-за чьей-то алчности! Разве его алчность сильнее нашей любви?

– Значит,… ты меня вправду любишь? – с замиранием сердца спросил Остент и посмотрел на свою любовницу так, словно всю жизнь мечтал услышать эти слова.

– …Да, люблю… – выдержав секундную паузу, тихим ровным голосом ответила Вероника, затем обняла своего любовника, наморщилась и прикусила губы, устремив беспокойный взор в небо.

– Никто не сможет встать между нами, Вероника, я этого не допущу!

– Знаю, что ты не оставишь меня в беде, Михаэль, – продолжая обнимать своего возлюбленного, уткнувшись безучастными глазами в голубую даль, промолвила вдова.

– Разве те, кто любит, могут оставить друг друга в беде?

– Зависит, для чего человеку нужна любовь, Михаэль.… Одни пытаются получить саму любовь, другие – получить что-то при помощи любви.

– А тебе любовь для чего нужна, любимая?

– Может быть,… – задумалась Вероника, – она мне нужна, чтобы понять, кто мне друг, а кто враг.

– Я друг или враг?

– Ты друг, Муки, ты друг. Друг, который защитит меня от всех врагов…

– Дорогая, ты ведь хотела сняться на фоне машины. Давай я тебя поснимаю.

– А…? – рассеяно буркнула Вероника, не сообразив сразу, о чем речь, но затем быстро опомнилась, – да, фотки, конечно,… давай я займу позу.

Молодая вдова подошла к кабриолету слегка нерешительной походкой, словно это действие было ей совсем ненужно, прислонилась боком к нагретому капоту и стала позировать, улыбаясь с натяжкой.

 ...

«Да, когда мозги мужчины сползают ниже пояса, женщине очень легко залезть ему в голову, – мелькнуло в мыслях Вероники, поглядывавшей на улыбчивого мужчину за рулем кабриолета, мчавшегося в город, – а ведь он меня и вправду любит! Ну, раз назвался груздем – полезай в кузов! С любимой женщиной нужно идти до конца, какой бы ни был конец. Хороша она или плоха – все равно надо идти. Любовь иногда требует очень больших жертв. Может потребовать сразу все, а взамен не дать ничего. Ну что ж, Родриго? Думал, всех обставил? Нет, ты слишком высоко взлетел, скоро обломаются твои крылышки. Твоя хваленая хитрость тебя же и погубит…»

 ...

– Да, было бы здорово устроить пикник, пока еще погода позволяет, – въезжая в столицу, заговорил Остент, – на следующей неделе, может, получится. Прошвырнемся опять, подышим свежим воздухом. А то все в городе сидеть надоедает.

– Ты хочешь побаловать меня обедом на свежем воздухе, Муки?

– Конечно, золотце. Побаловать и сделать приятный сюрприз!

– Ой, а я, прямо, начинаю отвыкать от приятных сюрпризов, – вздохнула молодая женщина и откинулась на спинку пассажирского кресла, закрывая изнуренные глаза, – заставь меня снова поверить в чудеса, мой рыцарь!

– Заставлю, дорогая! Будет тебе и чудо, будет тебе и сказка!

35

Двадцать седьмое сентября. Ближе к полуночи

– …Рори, у тебя пора уже автографы брать, – шутливо сказал молодой человек с кружкой пива в руке, стоявший у игрального стола в одном из столичных бильярдных клубов, наблюдая за игрой своих друзей.

– Потому что я классный игрок? – не вникая в смысл шутки, спросил любовник Вероники Калано, натирая мелком наклейку кия.

– Потому что о тебе в интернете пишут, – осклабился ровесник Родриго и хлебнул пива.

– Макс, ты бы вместо того чтобы читать желтую прессу, лучше бы научился играть в бильярд. А то все сидишь за своим компьютером, читаешь какие-то бредни, жиреешь, – конспиратор посмотрел исподлобья на своего кудрявого и полноватого друга и встал в позу для игры.

– Рори, а ты продолжаешь встречаться с женой бизнесмена, который утонул на отдыхе? – полюбопытствовал второй приятель Родриго, постукивавший турником кия по лакированному борту стола, – я про нее тоже на днях случайно прочитал статью…

– Ребят, вы бы поменьше занимались ерундой и чаще играли в бильярд, тогда, может, не проигрывали б постоянно, – ловко загоняя цветной шар в лузу, равнодушным тоном пробормотал конспиратор, не поворачиваясь к своим собеседникам.

– Чего-то ты больно скрытным стал в последнее время, Родриго, игнорируешь нашу компанию, все молчишь, – добавил второй игрок, тоже ровесник убийцы, одетый в черную кожаную куртку, и почесал свою макушку, постриженную под ноль. – Что это с тобой происходит-то?

– Вот один журналист тоже недавно ко мне приставал с лишними вопросами… – хмуро ответил Родриго, выбирая позицию для следующего удара.

– И что ты с ним сделал? – ощерился Макс.

– А я его задушил и в реку сбросил. Его труп, может, где-нибудь уже всплыл, – с серьезным видом, не улыбаясь, сказал конспиратор и поглядел пристально на своего приятеля.

– Значит, не зря одна из газет тебя заподозрила в убийстве, – засмеялся молодой мужчина, не восприняв эти слова всерьез, и глотнул пива.

– Да кто его знает, может не зря подозревают. В тихом омуте ведь черти водятся, верно?

– Смотри, Родриго, не каждый поймет такой юмор, – хмыкнул молодой человек в кожаной куртке, – а менты тебя не вызывали?

– Да, Мориц, вызывали, – спокойно ответил Родриго и загнал еще один цветной шар в лузу, – задали пару вопросов и отпустили. Только чего они мне предъявят, если я никогда не бывал на этих островах.

– А я вот не понял, вдова переписала на тебя ауди или только дает кататься на нем? – продолжал ухмыляться Макс.

– Макс, Макс! Жирный мой материалист, – с издевкой сказал убийца и покачал головой, – главное – любовь, а не то, на кого оформлена машина. Это вздор и мелочь!

– Ой, да уж, ты только о любви и думаешь, – засмеялся кудрявый друг любовника Вероники, – смотри, надоест ей с тобой кувыркаться, она машину у тебя сразу заберет. Придется тебе на метро пересесть!

– Скорее, пересяду на другую тачку, Макс… эх! промазал я из-за твоих кудрявых глупостей! – осклабился Родриго и передал ход своему второму другу, – …или будешь меня развозить на твоей музейной Фиесте.

– Может она и музейная, но зато никто ее у меня не отберет.

– Я бы хотел посмотреть на того, кому захотелось бы ее у тебя отобрать.

– Тебе легче, чем мне – найдешь новую мамочку, она тебе свою машину и отдаст. Ты ведь по этой части специалист, верно?

– Я-то специалист, кудрявый, не то, что некоторые, – нахмурился убийца, – ты не думай, что этим делом может заниматься любой, кому вздумается. К взрослым бабам нужно подходить осторожно, там не все так просто как кажется. Они должны поверить, что на тебя стоит потратиться, пусть ты ничего и не стоишь на самом деле. Нужно все время напоминать им, что они главные, иначе сразу укажут тебе на дверь, выбросят тебя как щенка. Нужно быть готовым играть роль. Сыграешь роль как следует – зритель останется доволен и вызовет тебя на бис. Молодым кажется, что у них всегда есть второй шанс, а опытные бабы знают, что если пропустишь первый удар, наверняка, пропустишь и второй. Вот они и выкладываются полностью с первой попытки. В них и драйва больше. Вообще, они лучше других знают, что такое идеальная любовь. Они ведь платят конкретно за нее и требуют, чтобы не было разочарований и головной боли. Вот и получают именно то, что заказывают, потому что не требуют лишнего. Они остаются довольными, да и я тоже не внакладе. А вот кто пытается получить любовь бесплатно, обязательно получает в придачу к ней и разочарование. Потому что он не осознает, что пытается взять больше, чем ему действительно надо. Обманывает сам себя, а потом горькие слезы проливает. Нельзя жить иллюзиями, надо знать, что тебе конкретно нужно. И брать только его…

– Тебе пора за книжку браться, – хмыкнул Мориц и покачал удивленно головой, – можешь назвать ее «Исповедью имагинерского Казановы». Бьюсь об заклад, что станет бестселлером.

– Да уж, – добавил ухмыляющийся Макс и почесал живот, – не от каждого можно услышать такую мудрость. Родриго, ты мне номер жены этого бизнесмена, который в океане утонул, не подскажешь? Если вы с ней порвете, я бы мог ее утешить. Может, она и мне даст покататься на ее тачке.

– Макс, что это за больные фантазии? Ее не каждый кошелек сможет утешить, а что уж говорить о тебе. Она на тебя даже не посмотрит. На что тебе такая неприступная крепость? Все равно не возьмешь.

– Не каждый кошелек… – хмыкнул кудрявый и глотнул пива, – а как ты ее зацепил без кошелька-то? У тебя писюн из золота что ли?

– Отнюдь, друг мой, – оскалился конспиратор, забавляясь недовольной реакцией своего приятеля, – я просто знаю, как на него ловить золотых рыбок. Я же тебе сказал, что этим делом не может заниматься, кто попало.

– А ты частные уроки начни давать, – улыбнулся Мориц и приготовился ударить по белому шару, – передашь молодому поколению свою мудрость… а, черт! промазал! Твой черед, Рори.

– Ой, нет, лучше чтобы молодые не повторяли мой опыт, – вздохнул Родриго, сохраняя бесстрастное выражение лица.

– А чего так? – удивился Макс и хлебнул еще пива. – С пожилыми тетками разве так страшно ложиться? Или, может, это какой-то страшный грех?

– Да нет, Макс, просто, когда человеку дается слишком большая возможность, он может натворить слишком большую глупость. Хотя может, наоборот, сорвать большой куш. Все зависит от конкретного случая.

– Ну, ты видно успел уже кое-что сорвать, не так ли?

– Да, кудрявый, кое-что я сорвал, – кивнул конспиратор, глядя, как шары катятся по зеленому сукну, – сорвал все что можно и нельзя.

– А чего нельзя? – хмыкнул Макс, не совсем понимая двусмыслицы собеседника, – небось, какую-нибудь клиентку кинул на бабки?

– Нет, почему же, я никого не кидал. Клиентки никогда на меня не жалуются, – спокойным тоном пояснил Родриго и взял на мушку следующий цветной шар.

– А чего тогда говоришь, что берешь то, чего нельзя? – не унимался кудрявый, – ты скажи, что это за штука, чтобы и мы ненароком не взяли лишнего.

– Это строго индивидуально, жирный мой друг, строго индивидуально. Одному человеку нельзя одно, другому – другое. Одним можно больше, другим – меньше. По одному только этому признаку можно определить, кто сколько стоит.

– А ты намеками не говори, мудрец, давай на чистоту. Тебе самому что нельзя?

– О, я ж исключение из правил, – ощерился Родриго и отвлекся от игры, – главное знать, как обойти ограничения. Если знаешь, как их обойти, это значит, что тебе можно больше, чем другим. А раз тебе дозволено больше, значит, стоишь больше остальных.

– Когда вдова перепишет на тебя ауди, тогда поверю, что ты действительно так дорого стоишь, – засмеялся Макс.

– Ребят, может, после бильярда сходим еще куда-нибудь, выпьем пива? – встрял в разговор Мориц. – Чего вам эта тачка покоя не дает, не пойму.

– После бильярда я поеду домой, мне завтра рано на работу, – возразил Макс, допивая пиво, – в субботу потусуемся.

– Ну и хрен с тобой, Макс. А ты, Рори? Ты хоть мне компанию составишь?

– Одну кружку могу выпить, Мориц. Только если я выиграю следующую партию, пиво будет за твой счет.

– Ой, напугал. Смотри сюда и учись у профессионала.

 ...

Родриго и Мориц, расставшись после игры с Максом, посидели недолго в баре неподалеку (при этом об интимных проделках конспиратора речь больше не заходила), после чего любовник Вероники Калано подбросил своего давнишнего друга до дому и поехал к себе, в Северный район.

«Так, ни один из них серьезно не считает, что это я мог отправить на дно Калано, – рассуждал конспиратор, подъезжая к темному подъезду восьмиэтажного дома, – что же вы думали? Что у меня на лбу будет написано, что это сделал я? Но даже если бы у меня на лбу было написано «палач», вы бы все равно в это не поверили бы. У вас свое устоявшееся представление о том, кто я, хотя вы на самом деле не знаете почти ничего обо мне. Люди в принципе не знают ничего друг о друге, даже о тех, кто спит с ними в одной кровати. Одни не умеют понимать, другие понимают все неправильно, а третьим вообще наплевать. Глупый не может определить, кто умный и оценить его объективно, а умный даже не взглянет на глупца и не станет изучать его личность, пусть даже в ней может прятаться какая-нибудь замечательная черта. Не могут никак люди понять друг друга, потому что каждый судит о других по себе. А если у тебя личность в чем-то ущербна, как тогда будешь судить тех, у кого меньше недостатков, чем у тебя? Онитебя должны судить, а не ты их. Смотрим на окружающих, а видим свое отражение в кривом зеркале. Не можем не смотреть на них. На одних сбрасываем вину за собственные ошибки, на фоне других пытаемся выглядеть достойнее, а третьи нам нужны, чтобы не чувствовать себя одинокими в своей посредственности…. Блин! мне правда можно хоть сейчас браться за книгу! Ну, если, не дай бог, меня посадят, хоть будет чем заняться. И пиар мне не нужен, потому что все и без него будут обсуждать мое дело…»