Текст книги "Оборотный случай (СИ)"

Автор книги: Иван Кононенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

   Текес сделал знак остальным, что знает посетителя, и тут же набросился на него, ощущая некую неловкость от того, что его коллеги видят такого неопрятного помощника:

   – Ты куда лезешь? Обсохни и помойся сначала! Как тебя в Гильдию-то впустили?! Убирайся, Жуг!

   – Я Жог! – возмутился дровосек. – У меня очень важные...

   – Мне плевать!!! Не видишь, сейчас у нас совещание!

   Жог окинул взглядом конфеты, других охотников за оборотнями, наконец, самого Текеса, лысина которого поблескивала где-то далеко, на две головы ниже, и голосом поверженного спросил:

   – А когда я могу прий...

   – Ктори ведь не с тобой? Тогда убирайся отсюда! Прочь, прочь! – и паладин, свирепый, как бойцовый пес, вытолкал великана Жога из комнатки. Захлопнув дверь так, что даже стекла в качественных рамах дрогнули, он повернулся к сотрудникам и виновато произнес:

   – Это все один глупый...

   Дверь опять раскрылась. Из-за нее опять показался Жог и ткнул длинной тонкой рукой в стол:

   – А можно мне ту конфетку Я их помню, очень уж они замечательные!

   – ПРОЧЬ!!!

   И дверь захлопнулась так громко в последний раз за вечер. Текес принялся извиняться у всех за лесоруба, даже не зная, что сейчас тот хотел рассказать всем нечто очень и очень важное. Информацию, которая была намного важнее, чем Ктори.

   Очень обиженный Жог стрелой вылетел из башни Гильдии. Маг, дежуривший около внутренней стороны входа и пустивший его, окликнул информатора-неудачника и даже покинул свой пост и выбежал на заливаемую дождем улицу, чтобы догнать уходившего:

   – Ну, как? Они впустили тебя? Что там были за крики?

   – Прогнали меня. Ух, я припомню этому Текесу!.. – Ворчал Жог во весь голос.

   – А можно спросить, что ты хотел рассказать? – полюбопытствовал привратник, наморщив свой горбатый нос. – Только давай лучше вернемся в Гильдию, угощу некрепким южнотарийским. Идет?

   – Можно. Как тебя зовут? Меня – Жогом.

   – А меня зовут Фиольн.

   Эти двое – и маг, и лесоруб – вошли в Гильдию вновь. Там в небольшой сторожке они продолжили болтать, запивая горе лесоруба вином.

   Сторожка в Гильдии тоже не отличается скромностью. Раз уж это место первым бросается в глаза вошедшему, ее постарались сделать как можно более пышной и величественной: всего лишь кусочек этажа, но посеребрен, с резной дверью и кольцом из бронзы, которое приятно ложится в руку. Внутри – маленький угловой столик, пара полочек и высокое кресло.

   Усилиями гостеприимного мага в сторожке появился старинный позолоченный стул, который принял на себя вес Жога и занял почти все оставшееся свободное пространство.

   После каждой последующей минуты разговора этим двоим становилось все увлекательнее общаться друг с другом. Каждый следующий глоток южнотарийского усиливал блеск глаз, и так яркий от интереса. Каждое предложение внимательно слушалось от начала и до конца. Уважение росло с каждым сказанным словом.

   Оказалось, что у них навалом общих интересов и взглядов на мир. Они оба встречали настоящего оборотня (Фиольн почти поймал одного около гостиницы некоего проходимца Карио, а Жог провел с Ктори даже целую ночь в лесу, а потом еще несколько дней в Гильдии). Когда они это узнали, впечатлений было не счесть! Еще оба новоиспеченных друга читали старинный бестиарий Кампура Рагольского и многое оттуда запомнили, любили готовить и охотиться, а еще, конечно же, главное... Они всем сердцем ненавидели "оборотней и другую нежить". Это сразу стало главной темой разговоров.

   Жогу не хватало в сторожке места, чтобы махать в возбуждении руками, поэтому он выкарабкался оттуда и принялся во всех красках рассказывать про опыт общения с Ктори. По рассказу получалось, что лживое существо, облаченное в достаточно некрасивое (лесорубу не нравились светлые волосы) тело, невероятно сильное и коварное, обмануло его своими чарами и заставило тащиться до Гильдии, неся ее дружка. Конечно, странно, что она решила спасти человека, но Жога не волновали такие мелочи, гораздо больше ему хотелось узнать длину клыков своей инфернальной спутницы.

   Бестиарий, написанный более чем полторы тысячи лет назад, подтверждал все слова дровосека. Фиольн и Жог сошлись на таких фактах:

   Оборотни превращаются во время луны; они очень сильны и быстры; они ненавидят чеснок; кроме формы животного, могут превращаться в туман; боятся серебра; обладают своей магией, помогающей очаровывать людей; убийство заразившего оборотня излечивает от оборотнизма; оборотнями могут быть только волки; пугаются петушиного крика; могут умереть, если пробить их сердце осиновым колом; их обжигает святая вода; и прочая, и прочая.

   – Скажи, Фиольн, ты помнишь лучше меня: отражаются ли оборотни в зеркалах? С вампирами я уже проверял, не отражаются. Правда, хитрят, – спрашивал Жог.

   Фиольн нисколько не задержался с ответом:

   – Конечно, не отражаются, это же нежить!

   Жог важно и согласно закивал:

   – Правильно. Это я тебя проверял... И ты прошел проверку на отлично!

   Фиольн почесал свой неровный, выдающийся вперед, лоб и белозубо улыбнулся, а потом достал перо с чернильницей и листок бумаги. На нем корявыми, но грамотными буквами он начал выводить имя: "Фиольн Несокрушимый".

   Обрадованный лесоруб тотчас доложил, что у него тоже есть нужный в таком деле "творческий псевдоним", "Жог Непобедимый".

   – А что, если... – боязливо хихикнул Жог и досказал свою идею магу на ухо, как будто кому-то было интересно подслушивать.

   Фиольн расцвел.

   – А это идея! Мы и правда идеально для этого подходим! Маг и воин, оба чуть ли не наизусть знаем бестиарий Рагольского и встречались с нежитью вживую! Тем более что я – маг, а это дает некоторые полномочия.

   – Если я поймаю Ктори, то получу какой-то знак отличия и тоже...

   – "Вассал Гильдии" называется. Да, это неплохо развяжет тебе руки!

   Жог посмотрел на свои длинные ладони и тонкими пальцами и несколько раз согнул их, чтобы убедиться, наверно, что они еще под его контролем.

   Жог переночевал в Гильдии, в сторожке. Точнее, в сторожке на полу храпела верхняя половина его тела, а слишком большие ноги торчали наружу. Фиольн не спал по долгу службы, составляя список серебряных вещей, которые намеревался с утра купить. Наутро, когда треклятый дождь наконец закончился, а серебро было куплено, Жог и Фиольн, изрядно выпившие в "Трех тазиках пива", шагали по центральной улице Веоры и нестройно горланили гимн "Союза Сильных" (Жог настоял на заглавных буквах) собственного, разумеется, сочинения:

Все могут жить спокойно:

Рядом Жог Непобедимый!

(И Фиольн Несокрушимый),

да!

Вражине неспокойно:

У нас есть неистощимый

Запас чеснока!

Вампиры, берегитесь!

Наши колья из осины!

(Вы боитесь древесины),

ха!

В Веоре не гнездитесь,

Потому что мы – дружина!

Хоть мы и вдвоем!

Дрожите, волкодлаки,

Серебра мы накупили,

(И водичкой освятили),

ух!

Не прячьтесь вы во мраке:

Мы к работе приступили!

Всю нежить убьем!

   Глава XVII. Кто же я на самом деле: хищник или человек?

   Мои глаза лишились последней влаги, оплакивая смерть стольких людей вокруг себя, но рот устал улыбаться. Я постоянно пялился на Велуда, да так увлеченно, как будто видел привидение, и не зря: не каждый день твой дружище восстает из мертвых! Он пришел спасать меня, именно он позвал Карио, именно он... сколько всего этот человек успел для меня сделать за один вечер!

   Сейчас мы уже пришли в гостиницу, и Карио распределил нас по комнатам. Как приятно было сесть на красивый стульчик, который совсем недавно увидел в первый раз! Насколько лучше того жесткого стула! Насколько лучше крови из бокала самоварная вода!

   Даже не просохнув, все мы удобно расположились в прихожей, чтобы послушать рассказ вернувшегося с того света лесника: я, хорошо переволновавшийся и весь в грязи, Ктори, пораженная волнением посильнее моего и вся в грязи, Карио, не так уж и сильно уставший, но весь в грязи, Винч, уже выглядящий как человек, но бывший до превращения весь в грязи, Велуд, сильно побитый и весь в грязи, и, наконец, Стяк.

   Эх. Стяк... Не могу не вспомнить сейчас, что же произошло после побега Нигиза. Да это и так постоянно перед глазами...

   Ливень неистово барабанил по окнам гостиницы, ни на секунду не переставая сообщать о своем существовании. Казалось, стекло скоро не сможет выдерживать напор тяжелых капель, покроется паутиной трещин и затем распадется на тысячи осколков, которые маленьким дождем звонко хлынут на пол.

   – Так, спокойно! Никому не нужно умирать! – я вскочил на ноги и принялся ходить вокруг раненого друга, закусывая губу и не зная, что делать в этой безвыходной ситуации. Конечно же, эти ободряющие слова предназначались в первую очередь не Стяку, а мне.

   Ктори сидела рядом и не переставала мочить слезами мой рукав, время от времени прерывисто всхлипывая. Я, как мог, вытирал ей слезы, еще больше пачкая личико, но теперь уже кровью. Что поделать? Ведь она с опасным блеском в глазах попросила продолжать, несмотря на состояние моей рубашки.

   Все остальные, то есть Далон и Карио, стояли или сидели около Стяка.

   – Когда же он успел? – недоумевал сердеонец, опускаясь на колени рядом со стенающим беднягой.

   – Когда все на оборотня смотрели, – сказал Велуд. – Очень быстро, даже я не успел сделать ничего. Даже магией. Это странный вампир, на него не действует магия. Он стар и силен, опасный враг.

   Я со страхом обнаружил, что ноги задрожали. Вспомнилось, как Нигиз швырнул в стену Франьена... Теперь там нет стены.

   – Руку печет... – прошипел Стяк, до предела стиснувший зубы. Он изо всех сил прижал левую руку к груди, словно это могло помочь.

   Как только Велуд это услышал, то подпрыгнул к нему и оттолкнул меня:

   – Ты хочешь остаться человеком?

   Стяк не мог отвечать из-за сильной боли, с каждой секундой увеличивающейся, а лесник терпеливо ждал. У кого же первого лопнуло терпение? Да, у меня. Я стукнул Велуда чуть ниже колена:

   – Да он не в состоянии говорить! Делай, что можешь, если это помешает ему стать вампиром и исполнять приказы Нигиза!

   Лесник нехотя (согласия же не услышал) кивнул, а затем... сильно ударил Стяка по голове локтем.

   Я опешил, это же сделала и Ктори, и Далон. Правда, последний от удивления поднялся и сразу оперся на стенку, так сильно ему досталось.

   Ожидая такого эффекта, Велуд не терял времени и сразу же выпалил:

   – Его укусили в мышцу, яд распространяется медленно! Есть шанс спасти... Нужно ее удалить!

   У меня глаза полезли на лоб, но не согласиться не мог.

   – Есть ножик и выпивка? – крикнул Велуд. – Ах да, у меня и то, и другое.

   Он вытащил из-под плаща фляжку и походный разделочный нож. Держа нож в правой руке, он вылил содержимое фляжки... в свой рот. Машинально.

   – Велуд! – Крикнул я и опять чуть не дал ему затрещину.

   Тот сделал могучий глоток и, не видя, зачем надо извиняться, плюнул на нож содержимым рта:

   – Теперь стерильно.

   – Велуд!!!

   – Да ладно, я шучу. У меня еще несколько капель осталось.

   Он вытащил вторую фляжку, поменьше, серебряную, с нарисованным на ней рогатым жуком, и вылил себе в рот только четверть. Оставшегося на донышке, к счастью, хватило.

   – Надеюсь, магических сил у меня на нагрев хватит...

   Он из последних сил стал накалять нож. Рука лесника-мага дрожала, со лба капля за каплей падал на Стяка пот. Я, Ктори, Карио и Далон с вытянутыми лицами и широко распахнутыми глазами следили за каждым напряженным вздрагиванием до предела напрягшихся мышц Велуда. Между тем клинок и правда начал нагреваться, в результате чуть покраснев.

   – Сейчас вы увидите профессионала за работой. Лучше отвернитесь, – предупредил Велуд и опустил нож к телу.

   Послышалось шипение, и по домику разлетелся запах жженого. Далон воскликнул от ужаса, Ктори оскалилась сквозь слезы.

   "Тебе тоже нравится, чувствуешь?" – злобно напомнила Совесть.

   А вот сердеонец, казалось, вполне привык к такому и смотрел на обожжение тела так же спокойно, как и на герань в горшке.

   Или от страха, или от усталости, но видели мои глаза эту операцию нечетко, как через дождь. Оставалось только волноваться сверх меры за жизнь друга и его свободу действий.

   Через минуту или две неистово волнительного ожидания все было закончено. Рука Стяка осталась на месте, хоть и изуродованная Велудом, а тот ополоснул нож в оставшейся паре капель своего спиртного и вытер его об свой же плащ, показывая этим, что задача закончена.

   Он перевязал жутко выглядящую рану чьим-то платком, чудесно оставшимся чистым, и устало уселся на столик около Далона.

   – Велуд! Карио! Вы ничего не хотите нам рассказать? – насупилась тут Ктори, продолжая при этом плакать, но не так сильно, как раньше.

   – А что мне рассказывать? – одновременно пожали плечами эти оба.

   Я вставил:

   – Какого меныра ты молчал, что Винч – котяра, а ты как выжил, меныр тебя подери?!

   Карио деликатно прокашлялся, а Велуд начал отвечать:

   – Я молчал потому, что, вообще-то, не знал, что ваш дружок оборотень! Я его даже не знаю! А вот с Санальдом встречались, – лесник хлопнул по плечу хозяина гостиницы.

   – А выжил ты как? – я устал его поправлять и препираться.

   – Расскажу, когда придем в более позитивное место.

   – Хорошо, – хотелось заорать, что все плохо и я желаю услышать сейчас, но не позволило воспитание. – А ты, Карио, как будешь оправдываться?

   Сердеонец покачал головой, потом сделал скептическое лицо и хитро объяснил:

   – Мне казалось, вы все поняли, вот и не говорил об этом.

   – Ладно же, нужно идти в Веору. Как мы пройдем через ворота? – повышенным голосом сказала Ктори. Карио обнадеживающе улыбнулся и ткнул себя в грудь:

   – Я все устрою!

   – Как думаете, может, сжечь это место? – Далон с омерзением оглядывал результаты побоища.

   Карио, как человек, имеющий больше всех прав на решение, кивнул:

   – Только под таким ливнем много не нагорит. Но хотя бы избавимся от тел... они могут сюда привлечь очень многих обитателей леса, а такое близкое соседство Веоре ни к чему.

   Донести Стяка до города вызвался я. Кто еще, как не парень-оборотень? Да и никому сейчас я бы его не доверил! Взял на руки, накрыл чистой простыней, чтобы не заливало дождем, и вышел к остальным на крыльцо. Последним выходил Карио, перед этим он поджег раскуроченный книжный шкаф и чью-то рубаху.

   И так, под проливным дождем и только с двумя зонтиками, мы поплелись домой, совершенно истощенные. Зонт Стяка подобрал Карио, то есть в результате его получила Ктори, она шла рядом со мной защищала от дождя моего бессознательного друга.

   Ох, эта свежесть дождливого леса! Дождь настолько бурно заливал его, что найти следы или запах сбежавшего вампира не представлялось возможным. Он убежал, и, надеюсь, навсегда, хотя бы из моей жизни.

   "Надейся", – подала голос Совесть.

   Уже почти окончательно стемнело, и единственный положительный момент в том, что небесные хляби соизволили вылить на нас все, что накопили, видимо, за полгода, – это полное сокрытие от моих и кториных глаз луны. Мне с Ктори, да и Винчу, было нетрудно разобрать в темноте окружающую природу, но люди уже немножко путались, и пришлось направлять их. Под ногами все еще хлюпала мешающая идти каша из листьев и прочего, иногда попадались целые ручьи шириной в сажень. Крупные звонкие капли попадали прямо за шиворот, который не защищался зонтом. И повсюду, повсюду шумела вода! Десятки тысяч капель падали на листья, в ручьи, в обычные лужи, оставляли после себя пузыри, которые через миг лопались сами. Под такое легко засыпают романтики.

   Чудом спасшийся от угрозы стать вампиром Стяк лежал у меня на руках неспокойно: стонал и двигал головой и здоровой рукой. Я постарался взяться за него так, чтобы не потревожить рану, и продолжил нести. Как приятно осознавать, что в нем еще теплится жизнь!

   А ведь я все-таки проиграл. Один друг мертв, к тому же стал вампиром и исполнял приказы врага. Другой чуть не погиб и стал бы кровососом, если бы не друг, вернувшийся из мертвых. Это уже положительная новость, но единственная... По нашему состоянию тоже вполне можно сказать, что все мы проиграли: побитые, поцарапанные, уставшие до невозможности.

   "Но ведь больше никто из вас вампиром не стал, повезло!" – успокаивала Совесть. И в чем-то оказалась права, но слушать эти доводы не хотелось.

   Сейчас Стяк пришел в сознание. Велуд, стараясь находиться подальше от Ктори, напоил его такими сильными болеутоляющими отварами, что наш без пяти минут вампир не почувствовал бы, если бы его двинули по голове булавой. Еще лесник дал ему травки, чтобы тот на время смог забыть недавние дни. Так Стяк и сидел, глупенько улыбаясь и смотря на Винча, меня, Ктори. Я даже не знал, слышит ли он что-то или просто существует. Его рану замотали так тщательно, что он даже плечом двигать не мог.

   Закончив с врачеванием, лесник сел в свое место в нашей компании и начал рассказ:

   – Право, я не уверен, что масштаб раздувания вами факта моей жизни – достаточно веская причина, чтобы рассказывать что-нибудь. Если говорить честно, то это того не стоит. Просто-напросто выжил. Тогда, когда мы разошлись, меня обнаружили, но я успел навести мороку и потом скрыться. После почти полного истощения в магическом плане от меня осталась жалкая оболочка, не более! И она едва двигалась. Я подождал, пока уберут уртариновую сетку, и после покинул поселок. Долго там пробыл, восстанавливал силы.

   – А как же смерть? Я почувствовал, как ты умер, – сказал я.

   – Конечно, это не я. Один из ракотлушцев дал дуба. Ну-у-у... Пришел я к городу, проник в него через ворота и привратников, нашел Ктори и присоединился к ней. Хотя искал тебя, Редви.

   – Ах да! – вспомнил Далон, вспомнив про должность при воротах. – Ктори! Тут у нас в списках посетителей появился твой отец!

   Далон ждал бурной реакции и тысяч комплиментов или же ругательств, главное, искренних, но Велуд разрушил все его желания, быстро вставив свое слово:

   – А, да это я был! Сказал случайные титулы и имена... чтобы отвязался привратник. Можешь не волноваться, Ктори.

   Камень в виде нарцисса на головном обруче моего друга потемнел, отражая настроение хозяина.

   Ктори, только напрягшаяся, сейчас наконец расслабилась, хотя после Винча до сих пор оставалась сама не своя. Сейчас оборотень заставила себя натянуто улыбнуться и примирительно кивнуть леснику.

   Она постоянно бросала на Винча взгляды, полные страха и недоверия. Чтобы немного разрядить эту обстановку, я попросил его рассказать историю своего оборотнизма.

   Девушка напряглась до предела и, вероятно, вся превратилась в слух. Но охотник, похоже, не желал со мной делиться такими деликатными вещами:

   – Не расскажу. Все, что тебе надо знать, а я уверен, что ты не догадался – это то, что меня ранил кот-оборотень.

   Я думал, что Ктори сейчас встрепенется, прекратит свою безмолвную слежку, разозлится по-настоящему и силой вытрясет из этого заносчивого котяры правду, но она лишь вздохнула и отвела взгляд.

   Похоже, что-то с Винчем и Ктори не так! Знали они друг друга, что ли? Нет, первая реакция у Ктори вполне нормальная была... Он ее заразил? Нет, абсурд, он же кот, а девушка – волк! Но какая-то связь определенно здесь затаилась...

   Буду следить за ним, вдруг что-то узнаю.

   После неожиданно коротенького рассказика наш круг распался: Велуд присоединился к Карио, пьющему крепкое кареольское с перцем; Винч отправился на крышу, подумать о своем, кошачьем; Далон ушел домой, не попрощавшись ни с кем, а Стяк так и остался сидеть, улыбаясь и глупо покачиваясь в разные стороны. Мы с Ктори направились в свою комнату, чтобы отдохнуть, обсохнуть и обсудить события прошедшего дня. Событий насчитывалось не так уж и мало, да такой мощи, что мы невероятнейше устали и не могли долго держаться на ногах. Сил не осталось ни на что другое, только на разговор.

   Я с глубочайшим наслаждением плюхнулся на кровать, и Ктори поступила так же. Я смотрел на нее, а она – на меня. Мы ничего не говорили, просто смотрели... Не выражая эмоций или тому подобной чепухи. Первым улыбнулся я, после нескольких минут созерцания чистейших и ярких даже во тьме васильковых глаз. Она мягко улыбнулась мне, вся еще мокрая, ноги в грязи, от вчерашней красивой прически остался лишь образ в памяти. И улыбается, так искренне, мило... И немножко торчат клыки.

   Но хорошее не может ждать вечно. Всю ночь после таких событий улыбаться не сможешь... А уже поздно, за полночь.

   – Как же я устал, – озвучилась пришедшая сейчас мысль.

   Ктори несколько раз кивнула и тоже перестала улыбаться.

   – Мы сегодня многое сделали, нужно и отдохнуть.

   – В следующий раз вместе побежим друзей спасать, – на мгновение улыбнулся я. – Не рассчитал сил, они легко со мной справились.

   – А про что вы с этим мерзким очкастым вампиром говорили, пока не пришли мы?

   На обратном пути я во всех красках рассказал друзьям, что со мной произошло, но насчет того, о чем старый вампир мне успел сболтнуть, почему-то не распространялся.

   – Да вот...

   На самом начале рассказа меня перебил Карио. Он, уже подвыпивший крепкого кареольского вина, с размаху вошел в комнату, пинком выбив дверь. Шлепнулся мне на кровать. Голос его, впрочем, никак не отдавал хмелем (зато рыбой – да) и звучал очень даже трезво:

   – Редви! Я тебе хочу кое-что предложить. Ты сегодня мог бы спастись, если б превратился. Так?

   – Так, – согласился я, пока не очень понимая, к чему клонит сердеонец.

   – Я хочу тебя научить! Точнее, не я, а Винч. Точнее, не научить, а натренировать навык. Точнее, не хочет, но я его заставил силой.

   – Ви-инч?!

   – Не беспокойся, он знает, что делать. Уже года три оборотень, как-никак!

   Ктори неестественно рьяно заворочалась на кровати, с такой силой, как будто ее кусало за одну ногу жуков тридцать. Признаюсь честно, сам выглядел не лучше. Идея учиться контролировать превращение неплоха, но не с этим же наглецом!

   Карио понял, что у меня на уме, это точно:

   – Он же всех нас сегодня спас, и тебя в том числе. Говорю же, это хороший человек, верный друг...

   – И неплохой враг.

   – Точно, – Карио не смог не согласиться. – Лишь сделай так, чтобы он переменил впечатления о тебе. Например, успешной учебой или совместным заданием. Сколько бы я ни говорил ему, что ты – человек храбрый и неплохой, Винч верит лишь своим глазам. Докажи ему обратное! И научишься владеть собой.

   Надо отдать незамысловатому красноречию сердеонца должное: теперь идея не казалась мне такой уж безнадежной. Зато глупым и ненужным казалась надобность что-то доказывать этому котяре, который меня терпеть не может. Если взвешивать плюсы и минусы...

   "Победит управление превращениями", – закончила Совесть.

   Я нахмурился, но согласно кивнул. Карио широко улыбнулся и поднялся с края кровати, намереваясь уходить, и тут его остановила резким окликом Ктори.

   – Карио! – позвала она. – Ты распрекрасно сражаешься на мечах... Расскажешь, почему? Связано ли это с твоей сережкой?

   Постой-постой, Ктори! Это у Винча в ухе я увидел... Не у сердеонца...

   И тут я насторожился. Ктори могла и сказать правду. Значит, она увидела серьгу и у Карио?!

   Я машинально дернул голову вправо и принялся усиленно изучать пышную черную шевелюру собеседника. Как и все представители своей расы, Карио ходил с огромной гривой, которую редко и слабо причесывал, но, к счастью, регулярно мыл. Из-за этого жители Сердеона всегда напоминают мне львов, а большие нижние челюсти лишь добавляют сходства.

   Карио усмехнулся и отбросил часть своей копны за плечо. Ктори оказалась права! В ухе у него висел маленький кинжальчик, как и у Винча с Текесом.

   – Связано. Винч и я раньше служили вместе, в одном далеком-далеком и опасном городе. Там было много опасного, слишком много... Мы не раз спасали друг другу шкуру и сдружились. Там же научились драться на высшем уровне. Поэтому, Редви, нельзя тебе отказываться, – сказал он.

   – Вы раньше жили в Бролане? – предположил я, уже почти полностью поверив в эту гипотезу.

   – Да. В одном из самых опасных его районов. Стена! Не огражденная от внешнего мира, не соединенная с городом почти никак... Там или станешь настолько быстр и силен, что победишь беспрестанно лезущих в бой Разнокровных, или они тебя сомнут числом и превосходящей силой. И, конечно, я выбрал первое и благодаря этому жив до сих пор... но между этим странным местом и теми, кто там окажется, есть особенная связь. Это понимают и люди, и хромты.

   Сердеонец вдруг стал очень серьезным: взгляд его помрачнел, брови сползли вниз, а губы с зубами сжались изо всех сил. Глаза уставились в одну точку, на самовар, но я понимал, что вместо него Карио видит что-то другое, свое, и это не отпустило его, не дало покоя до сих пор. Никто в здравом уме не станет злиться на самовар без причины.

   – Эта связь еще с нами, – продолжал бывший броланец. – И со всеми, кто сумел вырваться оттуда, а ведь это считается невозможным.

   Хм, а ведь и правда: почти все броланцы сейчас в этом городе, и во внешний мир пробилось лишь единицы. Суровый Бролан таков, что примет, но не отпустит своих жителей.

   – Что же, когда начнем? – сдался я, не желая вызывать нежеланные воспоминания.

   – Чем быстрее – тем лучше, – пожал плечами сердеонец.

   – Хорошо. Тогда лучше с завтра...

   За этот день многое произошло: меня взяли в плен (знаю, сам виноват), убили при мне бывшего друга и несколько десятков стражников, я видел танец двух хромтов, узнал, что Велуд жив, а Карио и Винч служили в Бролане, плюс ко всему последний – это кот-оборотень. Меныр возьми, передо мной еще махали мерзкой металлической котлетой на цепочке! Да обычного человека после такого на всю жизнь упекли бы в Дом Яркого Мировоззрения! Я же, видимо, уже потерял способность удивляться чему-либо... Очень похоже, что эта способность превратилась в желание спать после умственных и физических потрясений.

   Карио хлопнул меня по голове, чмокнул в перчатку Ктори (лишь бесконечно наивные подумали бы, что она ночью спит без перчаток) и уже собрался выходить, как его настиг вопрос девушки:

   – Карио, а почему ты все-таки выручаешь нас? По правде?

   Броланец остановился и слегка пожевал губами. Потом он ответил, наверное, честно. Не скажу, что его ответ удивил меня, но неожиданностью от него несло за версту.

   – И Редви, и ты, и я – убийцы, а таких существ часто друг к другу притягивает, даже если мы этого не хотим. В Вымершую Землю Зловещего Горста я после смерти точно попаду, так что от того, что нарушу парочку идиотских законов, на мне никак не отразится.

   И Карио, не дожидаясь реакции, задул свет и вышел из комнаты, аккуратно закрыв дверь.

   С минуту обдумав сказанное, я первым нарушил молчание.

   – Ктори, знаешь, я правда сильно устал. Давай спать?

   Девушка посмотрела на меня через темноту, которой иногда мешали царствовать вспышки уже отдаляющихся молний. Ее глаза не утратили своего блеска даже без свечи.

   – Я понимаю. Хорошо, переварим нахлынувшие новости тихо. Во сне.

   Она несколько раз повернулась, поудобнее устраиваясь и даже не заботясь о том, что забыла раздеться, почиститься и хорошо высохнуть. Я скинул с себя верхнюю одежду, при этом не касаясь ногами земли (помог опыт из цирковой клетки: это занятие вообще казалось теперь плевым делом), и забылся, даже не успев опустить голову на подушку.

   Какой-то милый и спокойный сон был грубо оборван ощущением холодка у горла, который увеличивался и увеличивался, вскоре не позволив дышать. Как обычно при таких случаях искусственного пробуждения, сон забылся совсем, кроме ощущений, царивших в нем в последний увиденный момент. А что это перекрыло дыхание? Сложно вдохнуть...

   Я резко проснулся и понял, что у горла кто-то держит нечто острое и твердое, совсем как нож.

   Осознание факта угрозы для жизни окончательно прогнало сладостную дрему, и я в ужасе дернул руками, стараясь посильней зацепить врага. Удар легко перехватили, кто-то очень умелый. Я попробовал зарычать погромче, позвать на помощь, но ничего громкого не вышло.

   Между тем давление на нож ослабло, и мое тело само, не дожидаясь мысленного приказа, принялось кашлять и заглатывать воздух. Сквозь проступившие слезы я посмотрел на врага. Кто же это?.. Ах да, кто еще, как не этот премерзкий охотник, Винч!

   Ктори следила за нами одним глазом, спрятавшись под замызганным одеялом, и ввязываться не собиралась. Но она не спала, и это огорчало сильнее всего.

   – Что это вообще значит? – прорычал я, схватив кота за руки и сжав как можно сильней. Эффект, впрочем, получился минимальным.

   Винч невероятно быстрым и грубым движением стряхнул мои руки со своих и смерил меня очередным взглядом, полным презрения.

   – Забыл? С этого дня начинаются тренировки. Кстати, ты уже можешь считать себя убитым.

   Он помахал широким кухонным ножом, прихваченным по дороге сюда.

   Так как я не раздевался, утренний подъем сейчас занял неприлично мало времени. Ранее, в отцовском доме, на то, чтобы встать, у меня уходило минут двадцать, а то и все полчаса. Нежиться в кровати так приятно! Нет никаких ножей у горла... Но это великолепный способ проснуться, на заметку всем лентяям.

   – Идем за мной. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше, – Винч повел меня вниз, в неприметную дверь под лестницей, спрятанную в темноте за поворотом. Подвал.

   Несмотря на то, что в доме сейчас все уголки забил по-осеннему холодный воздух, а у меня изо рта даже выходил пар, охотник надел лишь грязные рабочие штаны и тоненькую красную рубашечку, не способную скрыть его мощного телосложения. На ухе красовалась все та же кинжалообразная сережка, большую часть времени скрывающаяся в темных, как моя Совесть, волосах.

   Разбудил он меня довольно рано: в доме еще тихо и темно. На улице нет солнца, не слышно шаркающих шагов досточтимых горожан, бредущих по мостовой, даже ветер в щелях еще не воет. Воздух, похоже, тоже застыл, но все же находит способ пробраться через прилипшие к телу и еще сыроватые рубаху и куртку. Винч идет плавно, тихо, а мой сонный шаг косолап, как медвежий.

   Даже в моем доме подвал не мог похвастаться такой толстой железной дверью! Сразу видно, сделано на века. Тренировку проведем здесь? Немного страшновато... При надобности отсюда будет нелегко выбраться.

   – А позавтр... – начал я, но меня бессовестно и грубо перебили:

   – Сначала – тренировка! Мне тоже не хочется, но так лучше для всех.

   А зря это он. На одной воде мне долго не протянуть.