Текст книги "Оборотный случай (СИ)"

Автор книги: Иван Кононенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

   – А как же Карио, это ведь его гостиница! – Вспомнила Ктори.

   – Он, по-моему, здание уже продал, а лишний раз его тревожить не хочется. Пусть лучше тут посидит, и так слишком много для нас сделал.

   – Хорошо.

   – Ктори, знаешь, бежать в Гильдию за помощью – безрассудство. Лучше к моему отцу. Сейчас расскажу где мой дом...

   – Беги уже! – Стяк толкнул меня. – Я расскажу кому нужно, сделаю хоть что-то полезное. Не медли!

   Я не стал одеваться, благо поверх рубашки была надета курточка, и кинулся в лес. Поначалу хотел взять зонтик, но какой в нем прок, если он не станет работать как парус и лишь замедлит бег?

   Все улицы превратились в водопад, так что одежда стала мокрой уже шагов через десять-пятнадцать. Сковывающий движения холод окутал тело своим совершенно не согревающим одеялом еще через двадцать шагов. Мерзкая неизбежность: когда делаешь один шаг и поднимаешь корону брызг, эти брызги неизменно попадут по той ноге, которая осталась сзади. Благодаря ней ноги промокли почти сразу. Начав со спины и заставив вздрогнуть на ходу, осенняя ледяная вода добралась до самых рук: сухим не суждено было остаться ничему.

   Бежал я, несмотря на многочисленную орду неудобств, быстро. Беспокоящийся оборотень способен на многое! Казалось, еще чуточку, и получится не проваливаться в лужи, а шлепать по их поверхности.

   Полчища капель путались в волосах и заставляли их мешать обзору, да и сами по себе были не промах: из-за водяной стены было видно лишь на пару – тройку шагов вперед. Я бежал скорей по памяти, не врезаясь в стены только потому, что учитывал освещенность: бежал на светлое, то есть на тучи, а темные стены огибал. Это не лучшая стратегия, успел два раза поскользнуться и столько же споткнуться. Все разы (на такой-то скорости!) падал. Поворачивать приловчился, цепляясь за мокрые от дождя столбы, и тогда пожалел, что в руке нету зонтика Стяка, с добротной крючкообразной рукоятью. Удобней было бы цепляться.

   Как хорошо, что никто сейчас не идет мне навстречу по пузырящимся, как закипающим, лужам! Некому заметить необычную скорость, с которой я бегу! Одни молнии, с грохотом делящие небо на неравные части, но в большинстве своем не достигающие земли, были моими спутниками. Вот кто по-настоящему быстр!

   Перед воротами я все же замедлил бег, чтобы охранники ничего даже не подумали заподозривать. Около ворот никого не было, а вот в окне сторожки вышло заметить движение.

   Ворота обычно редко открывают, особенно по такой погоде. Надо бы им что-то наплести. Но что, к примеру?

   – Откройте! Пропустите! – Крикнул я, как только заглянул в окошко. Охранник с любопытной формы головой, чуть изогнутой около подбородка (как у главных героев романтических романов матушки, такие сразу вызывают расположение), сидел там с кружкой пива. Он посмотрел на мой нелепый и жалкий вид, на мои обеспокоенные и влажные не только из-за дождя глаза, на быстро вздымающуюся грудь – и хихикнул:

   – А что такое срочное? Пожар?

   Какая же у этого урода рожа страшная. Как стопа. Глаза б мои его не видели.

   – Да! – Прорычал я. – Только попробуй не открыть ворота, я их открою сам!

   – Успокойся, шавка трущобная. Ворота откроют только по моему слову, сейчас они заблокированы. А сюда ты не проникнешь.

   Он закрыл окошко железной решеткой.

   Сторожка каменная, так просто ей не навредить. Но внутри сидит такой лакомый кусок! Нет ничего приятней, чем месть тому, кто этого действительно заслуживает.

   В бессильной злобе я ударил по решетке, но она лишь глухо скрипнула.

   Дверь тоже не поддалась.

   Ворота тоже.

   Бежать к другому выходу? Не успею! Остается лишь один вариант.

   Я разогнался как мог, так, что капли не падали на голову, а хлестали по лицу. Не заботился уже о том, что кто-то может увидеть, просто прыгнул. Как можно выше и чуть вперед. И, побив все свои прежние рекорды, оказался на крыше двухэтажного дома высотой где-то в четыре человеческих роста.

   Теперь меня не сможет остановить никто, кроме мощи Природы!

   Я рванул по ровным и незатопленным благодаря сточным трубам крышам. Вперед, все стремительнее и стремительнее, перепрыгивая через одну, все ближе и ближе к стене. Стена высокая, но я же залетел на второй этаж! Что мне – сделать такой же прыжок?

   О нет, я же не подумал, как приземляться! Это уже не очень хорошо, стена сама по себе в высоту, если мерить в людях, будет около семи. Не думаю, что смогу преодолеть столько без неприятных последствий. Лучше остановиться и добежать до соседних ворот!

   Мои ноги и руки автоматически затормозили, но эффекта это не произвело никакого. Немножко опоздал! Уже прыгнул.

   Рефлексы обогнали разум! Не совру, не впервой, но еще никогда, наверно, они не перебарщивали так! И что теперь делать? Сгруппироваться или встретить кончину с хорошим настроением и упасть в живописной позе?

   "Ты же не собираешься умирать, чудик", – напомнила Совесть.

   Замечание толковое.

   "А на что приземляться тогда?!

   "Не знаю! На ноги! Так хоть голова уцелеет."

   Под ударами ветра было сложно держать равновесие, но худо-бедно получилось направить ноги вниз и удержать тело от дальнейших поворотов. Оно падало "солдатиком". Беспощадная твердыня земли все приближалась... Вдруг тело начало наклоняться вперед. Испугавшись и запутавшись, я выставил руки в ту же сторону и сделал в воздухе переворот, сразу за этим упав на землю, а точнее сказать, нырнув со смачным чавканьем в глубокую грязную лужу. Лишь немного воды, но море грязи! Это мягкое месиво меня и спасло.

   Приземление оказалось удачным: ничего не сломано и не вывихнуто, лишь сердце стучало как бешеное. Осталось еще раз поблагодарить непогоду и свою болезнь и продолжать бежать. Спешить изо всех сил, пока не поздно!

   Уже темнеет. Надеюсь, это лишь скопление туч! Лес стал еще непрогляднее. Несметное количество капель барабанило по листьям высоких деревьев и вызывало ни с чем не сравнимый, какой-то глуховато-таинственный, но одновременно громкий шум. Все стволы уже были сырые, отовсюду капало увесистыми меткими каплями, целящимися в голову или шею.

   С холмиков стекали настоящие водопады, а хвоя свалялась с листьями и мешала подниматься, отслаиваясь и заставляя ноги скользить назад. Хлюпанье действовало на нервы, но по сравнению с опасностью потерять друга такой пустяк не заметен.

   Захлебываясь и отфыркиваясь, я продолжал свою спешку. Наверно, от волнения, сознание сейчас работало отменно, а мысли – ясны как никогда. Нигиза – убить, друга с коллегами – спасти, прийти обратно в гостиницу и обсушиться. Даже во время той огромной скорости, на которой преодолевалось расстояние между Веорой и "Бродячим одраном", получалось разбирать сквозь дождь дорогу и думать о чем-то еще. Точнее, беспокоиться о чем-то другом.

   Вот, "Одран" уже рядом. Сливается с деревьями, потому что сам сделан из них же, но я вижу четко. Лучше замедлить шаг и прислушаться... Нет, гром не даст услышать ничего другого, а дождь не позволит носу поймать запах друзей или врагов. У меня связаны руки, будто я обычный человек!

   Согнутая козырьком ладонь немножко помогла глазам укрыться от неутихающего водопада. Сердце стучало громко и быстро, скорее от волнения и недавнего прыжка, самого большого за всю мою более чем спокойную жизнь, чем от усталости.

   Справлюсь ли я с ними? Скорее всего, Нигиз не сам... Что может один оборотень? Почему рядом нет Ктори? Нет, не так: почему я допустил это?

   На мое плечо опустилась сильная рука.

   Воспользовавшись шумом дождя, кто-то подкрался со спины! Легкая на помине Ктори? Нет, рука не в перчатке...

   Он неожиданности и страха я подпрыгнул на пару саженей, стряхнув с себя мокрую руку. Извернулся в воздухе и увидел... что рука принадлежала никому иному, как моему другу Франьену.

   Он сбежал из плена!

   Не замечая дождя, я бросился обниматься. Охранник Ракотлуша был в своей шипастой форме, его простая физиономия светилась радостью. С оттопыренных ушей скатывалась вода, как с одежды, оставленной на просушку и забытой под ливнем.

   – Ну, ты меня и напугал! – Непроизвольно вырвалось из моих губ.

   – А ты меня удивил! – Радостно крикнул Франьен, подойдя ближе и опять положив мне на плечо свою руку. – Я думал, придет твой друг!

   Я машинально начал оглядываться в поисках врагов:

   – За тобой нет погони? Как остальные ракотлушцы?

   – Погони нету, а все остальные в домике! Лучше беги, Редви! Бежим в город!

   Мой взгляд сам по себе сменился с радостного на презрительно-недоверчивый. Глаза Франьена были так же радостны, но в них поселился такой эгоизм... Сразу вспомнился вопрос, который я хотел задать, вообще-то, первым, когда и если отыщу старого друга.

   На самом ли деле меня предал он, человек, который априори должен больше думать о благополучии остальных?

   – А их выручать не будем?

   – Есть же маги, – старый друг сжал мое плечо и потянул назад. – Быстрее, вдруг побег уже заметили!

   Уйти, никого не спасая? Это как-то не по-геройски... Но я и не герой! Зачем притворяться кем-то другим?

   – А Стяк зачем этому подонку?

   – Я не знаю! Беги уже, Редви! Быстрей!

   Я насторожился. Такое ощущение, что Франьен прогоняет меня силой, не собираясь убегать сам...

   – А сам ты что, не будешь спасаться?

   Друг посмотрел на меня. В его глазах, влажных то ли от дождя, то ли от слез, читалась теперь не радость, а непостижимая грусть и тревога. Губы были плотно сжаты, как будто от их защиты зависело многое... мыслей коснулось нежное ощущение облегчения, словно рядом сняли мороку, губы разошлись, и я увидел в его рту клыки, которые уже ничто не скрывало.

   – Убегай быстрей! Ему нужен не ты, у тебя есть шанс! Он еще не заметил тебя...

   Меня передернуло, и рука бывшего друга упала с плеча. Лицо мое, скорее всего, сейчас исказила маска отвращения и испуга, а сказать от нахлынувших чувств ничего не получалось. Изо рта не выходило ничего, кроме сухого хрипа, и даже дождь стал незаметен.

   – Он давно следит за вами, – сказал некто сзади нас, в стороне домика. Конечно, еще один вампир, в коричневой непромокаемой мантии и в капюшоне. Рядом с ним – еще пятеро, и подобрались они сюда невероятно быстро и незаметно. – И господину Нигизу нужен твой дружок в качестве ценного заложника и собеседника.

   Франьен твердо встал между нами, недвусмысленно расставив руки:

   – Вы его не поймаете.

   – Эй, новичок, – неприятно усмехнулся один из врагов. – Ты ведь знаешь, как господин Нигиз вознаграждает послушных.

   И мой старый друг после этих слов изменился. Он дрогнул, сник... несколько секунд простоял, съежившись, и выглядел так, словно внутри него шла нешуточная борьба. На него было жалко смотреть: дрожащее от напряжения мокрое лицо, руки, по очереди заламывающие одна другую, дрожащие ноги... Когда эта агония закончилась, Франьен стоял уже напротив меня.

   – Ты будешь помогать им? – Уточнил на всякий случай я.

   Не глядя в глаза, Франьен полтора раза кивнул.

   "Не робей, мы справлялись с большим количеством кровососов, там, в лесу", – ободрила меня Совесть.

   Сражаться, так сражаться! Главное – не убить друга, остальных щадить не нужно! Я бросился в бой...

   И то ли вампиры были слишком быстрыми, то ли слишком сильными – даже не успев понять, что происходит, я оказался на земле со скрученными конечностями, на которых восседало по вампиру. Двое оставшихся уродов стояли передо мной и смотрели сверху вниз, Франьен до сих пор не мог посмотреть в глаза и рассматривал свои насквозь мокрые ботинки.

   Один из них пнул грязь перед моим носом, залепив ею все лицо:

   – Ты не смотри, что паршивый перевертыш, ты бы и одного из нас не победил. Эй, парни, потащили его! Или сам пойдешь?

   Сделав максимально презрительное выражение лица, я помотал головой, дескать, напрягайтесь сами. Они примерно так и сделали: связали и поволокли по грязи в "Бродячего одрана".

   Когда мое обездвиженное тело перешвырнули через порог, я был похож скорее на мешок с сырой болотной грязью, чем на гордого аристократа, но этому никто не придал значения. Нигиз ждал именно умеющего говорить собеседника, а не красивую куклу.

   Лишь несколько дней назад здесь жил Карио и здесь же принял нас с Ктори в свою семью. Те же нарисованные черной краской шкуры на стенах, те же столы и стулья... книжные шкафы сиротливо зияли бескнижными полками, а люстры словно оторвали (да так оно и было), выражая отвращение и презрение к свету. На полу остались следы от упавшего металла. Темные простыни, которые при переезде Карио не забрал с собой, теперь служили для драпировки больших окон, ранее всегда приветливо открытых. Запах рыбы отсюда выветрился уже почти совсем.

   – Приветствую, Редви.

   Хозяин бархатного голоса находился в соседней комнате, из которой незамедлительно вышел после своих слов. Любит эффектное появление? Ладно, у кровососа получилось меня поразить. Ничего похожего на какой-нибудь коричневый плащ или даже мантию, как раньше! Сейчас злодей был преображен, и для меня это было в диковинку, видел-то в таком наряде первый раз. А это, собственно, настоящая внешность Нигиза...

   Для моей памяти это был довольно сильный диссонанс. Ничего, что смешивало бы этого вампира с толпой. Ничего дешевого. Ничего безвкусного.

   Раньше лицо его было скрыто капюшоном, а теперь я увидел, что оно из себя представляет. Устало выглядящее лицо мужчины средних лет, с морщинами. Острый подбородок и нос ему под стать. Нежные вампирские глаза прятались от света за очками из темного "веорского стекла", а на плече лежали волосы, связанные в двух местах серебристыми ленточками. Рубашка из шелка серебряного цвета, с великолепным воротником, расшитым светлыми нитками на манер узора бемирия. Пояс из черной кожи сливался со штанами и был бы незаметен, если бы не серебряная пряжка. На поясе покоилась дорогая шпага, надо думать, из серебра.

   Помня, что все герои книг в подобные моменты молчат, я тоже хранил молчание, озлобленно пялясь прямо в очки вампира. Нет сомнений: он тоже смотрит на меня. Нужно сделать взгляд как можно более храбрым, хоть сила сейчас и не на моей стороне, а тело начинает ныть от неудобства. Пусть тело, главное – не заныть глазам...

   – Вы хотите молчать, Редви? – продолжил вампир. – Это ваше право, но я рассчитывал на диалог. А в них, как известно, участвуют минимум двое.

   Эти его спокойные слова были очень страшны. Казалось, он сейчас подбежит и начнет избивать меня или хотя бы с силой поднимет... и изобьет, чтобы развязать язык.

   Конечно, пачкать руки он не стал.

   – Поднимите его, отряхните, развяжите правую руку и посадите на один из стульев, – сам вампир сел на другой стул, стоящий напротив моего. Меня подняли две пары сильных и огромных рук, принадлежащих лысым здоровякам с кожей темного цвета. Хромты, вдобавок идиоты-интаниты... Один, похожий на хряка, облачился в кружевную рубашку с бантиками, слишком маленькую для его огромного тела. Другой, с очень низким лбом и выбитыми клыками, напоминал маленького великана тупостью своей рожи.

   Меня несколькими крепкими ударами "отряхнули" и бесцеремонно швырнули на стул, который чудом не упал. Нигиз сидел рядом, я мог дотянуться до него свободной рукой. Собственно, этого он и добивался: протянул мне руку для пожатия.

   Поддаться на его уловку? А, собственно, почему это уловка? Если бы он хотел мне сломать руку, то сломал бы... Убил бы, если бы мог: один хромт мог бы любой ногой раскрошить мне череп, пока я лежал. Вряд ли здесь есть подвох. Настроен этот гад миролюбиво, не нужно его расстраивать. Того и гляди, живым выберусь.

   Нигиз все держал протянутую руку передо мной, но молчал. Молчали и хромты, ставшие с двух сторон позади меня, и притащившие меня сюда вампиры. В этой спокойной обстановке сразу же стали словно чуть громче звуки дождя за окном и дыхание вампиров в близлежащих комнатах. О, да их тут десятки! Вероятно, томящиеся в плену охранники.

   Я протянул уже руку, но этот урод ее быстро отдернул:

   – Я не пожимаю рук измазанных смердов.

   Мое обиженное эго вскипело до того, что затрещал дубовый стул с веревками, а вампиры, особенно Франьен, попятились назад:

   – Паршивая кастрированная меныроголовая каракати...

   Интанитский подзатыльник, способный свалить с лап ездовую ящерицу среднего размера, заставил меня замолчать и чуть не откусить язык. Но ярость прорвалась магическим путем, и три самых слабых духовно вампира из тех, кто стоял рядом, упали в обморок и неслабо стукнулись об пол.

   Нигиз оценил эффект моей злости:

   – У вас сильная воля, Редви. Но это не значит, что вы столь же сильны физически. Прошу не ершиться. Объясните мне лучше, где ваш друг Стяк? Да-да, сейчас скажу. – Последние слова он сказал в ответ на мой вопрос, даже не успевший вырваться изо рта.

   Один из хромтов привязал мою руку к спинке, как и левую.

   – Он дома, – буркнул я. Нигиз сделал четыре медленных, но торжественных хлопка:

   – Отлично, вы заговорили. Раз так, отвечу и я... Но прежде представлю вам своих сыновей и дочерей. Выходите все сюда!

   Последний хлопок был громким и резким. Как по волшебству, после него все, кого я не мог видеть, высыпали в прихожую и стали передо мной. Даже двое огромных хромтов обошли мой стул и остановились у стула главаря.

   Здесь было около сорока вампиров, три четверти которых когда-то носили гордое звание охранников, остальные же, в мантиях коричневого цвета, напоминающих повседневную одежду магов Гильдии, выглядели более устрашающе и среди них было четыре женщины крайне самоуверенного и стервозного вида.

   – Здесь мои вампиры, а здесь – новые вампиры Ракотлуша, – с наслаждением хвастался Нигиз. – это мои любимцы, Узлик и Х...

   – Большой Ха! – Загремел вдруг во весь голос интанит с бантиками.

   Вампир одним строгим взглядом остановил даже его участившееся дыхание, не то что норов:

   – Не будь невежливым! Это тебе не обычный человечишка, он тоже Разнокровный. Это заслуживает небольшого, но уважения. Я скажу твое настоящее имя, а ты – наказан. Неделю не будешь есть двухнедельных рябчиков.

   – Неделю?

   Мне даже стало его немного жаль.

   – Две недели, – строго сказал Нигиз. Легко было заметить, что ему это вынесение приговора доставляет огромное удовольствие.

   – А убитых неделю назад можно кушать? – Хлюпнул хромт.

   – Нет. Пойди лучше потанцуй с Узликом, Большой Хрюк.

   Большой Хрюк?

   Меня хорошо воспитали, поэтому я захлебывался от смеха недолго. Вампир терпеливо ждал, пока я закончу, а потом пояснил:

   – Его родители были шутниками.

   Толпа разбрелась по комнатам, и тут уж я терпеливо подождал, а потом крикнул:

   – Зачем тебе Стяк и почему ты заразил охранников, мерзкая тва... зачем?

   Не хотелось еще подзатыльника, хотя хромты пока были увлечены вальсом. Хрюк со своими бантиками мог сойти за даму, но все равно эта парочка смотрелась так же странно, как иней в полуденной пустыне. На лицах обоих светилось умиротворение. Вел Узлик.

   – Лучший способ отвлечь идиотов – занять их делом, достойным их мозгов, – подмигнул мне старый вампир, словно считал равным себе. Уверен, не считал и не станет...

   Вампир махнул чем-то, зажатым в его левой руке. Темный кусок металла на старой цепи... Талисман или оружие? Нет, скорее, первое: кто делает такое нелепое орудие убийства? Шипы сделал бы...

   – Нравится? Это мой идол, – клыкасто улыбнулся Нигиз. – Один из наших богов, показавший свое истинное лицо.

   Он показал мне этот сгусток нелепости поближе, зажав в руке. Мерзкое злое лицо, словно сдавленное рукой во время создания, заставило меня нехотя отпрянуть. Представьте, что у... кхм, куска коричневой глины откуда-то взялось злое кричащее лицо.

   И как его за такое богохульство боги не убили?

   – Еще понравится, – сказал он, с раздражительной улыбкой наблюдая за тем, как я сморщился. – Отвечаю на вопросы. Стяк важен для нас. А вот охранники... Вы, Редви, думаете, что я не человек слова, а настоящие аристократы свое слово держат! – Вскричал он. – Не совсем. Я не всегда говорю то, что делаю и делаю то, что говорю. Это неплохая жизненная стратегия, я просто выше, чем эти бараны.

   Он махнул рукой в сторону вампиров из Ракотлуша. Мразь. Соврал нам, значит, считает и нас баранами! Теперь дело чести – наказать зазнавшегося наглеца. Вот только как?

   – Как там ваше с Ктори здоровье? – будничным тоном спросил главный вампир.

   – Еще ничего, если не учитывать то, что по вашей вине я стал оборотнем и не могу вернуться домой, – огрызнулся я и сразу вспомнил про Онира. – А мой брат не у вас?

   Раз со мной на "вы", то и я автоматически переключаюсь на эту форму разговора, даже если собеседник – бескомпромиссный подонок.

   – Если бы не оборотнизм, быть бы вам сейчас мертвым в лучшем случае... Ваш брат? Как видите, его тут нет, – Нигиз развел руками. Если бы я его поймал, то сразу обратил бы в вампира и задействовал в этой небольшой встрече.

   – А к чему вообще этот цирк?

   Кровопийца хмыкнул.

   – Я хотел подготовиться к любой неожиданности. Например, к вашему визиту. Удивлен, что вы здесь один, без Ктори.

   – Увы, она не смогла уважить вас и явиться на этот званый вечер.

   "Тяни время как сможешь, а Ктори явится сюда с ордой магов", – подсказала Совесть.

   – А что же с Ктори такое? – сделал удивленную мину Нигиз.

   – Не захотела помогать, – я пожал, насколько это было возможно, плечами.

   – Ну и ладно. Мне сейчас нужна не она, а Стяк все равно сюда придет. Думаю, он хороший друг и попробует вас спасти.

   – Вы плохо его знаете! – Усмехнулся я, ясно понимая, что, скорее всего, он прав.

   Нужно тянуть время... Столько тем для "непринужденной" беседы, а я никак не могу и одной придумать! Хотя нет, одну могу...

   – Для чего вы заразили охранников? Для чего ваши вампиры голодали в домике лесорубов?

   Нигиз недобро на меня покосился, а потом вполне добродушным голосом ответил на все сразу.

   – Вы зачем-то убили моих людей, а мне нужно было привлечь вашего друга сюда. Вот и нашел достойный способ отомстить, еще и приманить его.

   – Он не придет, Франьен – мой друг, – позволил себе ухмыльнуться я.

   – Да? Это правда? – Аристократ обернулся к моему другу. Тот боязливо кивнул, а вампир сморщил лицо в страшной злобе, хотя сразу собой овладел и сменил злость на наигранную доброжелательность. – Ну, ничего, для каждой рыбы – своя приманка. Для вас, Редви, это Франьен, а для Стяка лучшая наживка – это вы.

   Паршивец, правильно мыслит.

   Опасаясь за свою шкуру, Франьен подпрыгнул к Нигизу, повалился на колени, схватил рукав заразившего вампира и запричитал:

   – Простите меня, идиота, я не сказал правду! Не наказывайте, просто глупый я, не сообразил!..

   Нигиз презрительно отдернул руку и обратился ко мне:

   – Он раньше себя так же вел?

   Вот и подходящий момент, чтобы спросить!

   – Недавно он... Дружище, скажи, ты выдал меня охранникам и магам, или нет?

   Франьен лишь залился слезами еще сильней и начал просить прощения еще и у меня. Жалкое зрелище. Может, это Нигиз так его запугал?

   А ведь Велуд был прав! Чувствую себя последним козлом: не верил доблестно, даже геройски, погибшему леснику... А он не врал! Не то, что этот гадкий предатель! Смотреть на Франьена – и то стало противно. Из-за него я повздорил с настоящим другом перед самой его смертью... Ничего не скажешь, хорошие минутки подарил ему в результате этот мешок трясущихся соплей!

   О, про сопли часто упоминает мой отец... Аж ностальгия.

   – Но почему вы морите голодом жителей Веоры? – повторил я.

   Нигиз хитро и устрашающе оскалился.

   – Вам никогда не узнать, потому что вы никогда не станете одним из них. И даже ваши друзья не станут. А вот он – да, но после этого уже вряд ли что-то сможет рассказать... Остальные охранники будут рядом с ним.

   Меня передернуло.

   – А что же тогда будет со мной?

   Нигиз многозначительно улыбнулся, обнажив еще более два острых, сверкающих белизной клыка...

   Около "Кучи железа" спешащая к лесной гостинице Ктори встретилась с Далоном и Стяком, тоже бегущими по колено в воде. Как бы ни был велик страх последнего к ней, он подбежал ближе и представил своего друга. Тот сразу же узнал ее, и помогли лишь увещевания друга.

   – Она поможет! Ты все сделала?

   – Да! Побежали к гостинице? Я помню, где она! А зонтики вам только помешают!

   Сама Ктори стояла без зонта, и никто из парней не решался и не хотел подать ей свой. Оборотень же не считается человеком, тем более тот, который сторожил тебя, пока ты томился в плену у Разнокровных!

   Она не взяла свой плащ, хотя догадалась натянуть грязный плащ Карио, и теперь, вымокшая до нитки, выглядела необычно смешно. Конечно, клыки и обеспокоенное выражение ее лица не позволили бы никому даже улыбнуться над ней. Стяк лишь пожирал глазами верхнюю часть ее туловища, которая благодаря дождю неплохо проглядывалась даже под несколькими слоями материи.

   – Нет, зонтики возьмем... Хоть какое-то оружие, – сказал Стяк.

   Далон продемонстрировал полное вооружение стражи – арбалет, меч и кинжал. Ктори кивнула и первой кинулась в сторону ворот, жестом подзывая остальных. Далон по старой привычке попробовал поплотнее закутаться в одежду, но обнаружил, что на нем кожаные доспехи. Неловко улыбнулся, переглянулся с другом и первым сорвался с места.

   – Ворота вам так просто не откроют, вам пригожусь я, – крикнул басом кто-то впереди. Ктори, которая еще не успела далеко убежать, резко остановилась и подняла огромный веер брызг.

   Посреди пустой улицы стоял высокий широкоплечий мужчина в грубом темно-сером плаще. Его лицо было незнакомо Далону и Стяку, но девушка-оборотень страшно переменилась в лице. Она точно не ожидала увидеть здесь этого мужчину... Это было ясно, как и то, что Редви нужна подмога.

   – Ты! – Только и выдохнула Ктори, задыхаясь от нахлынувших сильных чувств.

   Глава XVI. Это ведь проигрыш!

   Недалеко в Вонгском лесу есть небольшая гостиница под названием "Бродячий одран". К счастью, настоящие одраны бродят в глубокой чаще и даже понятия не имеют, что в их честь назвали целый дом. Тем лучше: люди останутся живы.

   Деревья здесь все равно огромные, ветвистые и заслоняют солнце. Но сейчас солнцу не дают осветить землю в основном черные грозовые тучи, которые можно напрямую назвать молниеносными. Они уже давно заливают Веорскую область тысячами и тысячами ведер воды, освещают потемневший лес вспышками электричества и гремят, как обезумевшие толпы великанов.

   В гостинице чуть суше, но тоже особая атмосфера. По комнаткам распределилось четыре десятка вампиров, а на первом этаже, в центре прихожей, сидят двое Разнокровных, я и старый вампиряка Нигиз. Он редкостный урод, пусть и вежлив. Рядом с нами корчится в слезах мой бывший друг Франьен, только сейчас показавший свое настоящее лицо, предателя и труса. По периметру кружат в вальсе два огромных лысых хромта, один из них – в маленькой серебристой рубашечке с рюшками и бантиками.

   А на чем именно я остановился?.. Ну, начну с момента обещания.

   Нигиз многозначительно улыбнулся, обнажив еще более два острых, сверкающих белизной клыка, и тихо сказал:

   – Если сюда придет Стяк, то и вы, и Франьен выживете и останетесь в добром здравии. Как и ваш друг. Мне лишь нужно поговорить и убедить его кое в чем. Клянусь честью, я говорю правду.

   – Много ли значит ваша честь? – заметил я. – Если вы не сдержали обещания и тронули охранников... агония при превращении в вампира длится полдня, значит, вы их заразили примерно... после написания письма!

   – Я сдержал обещание, – мотнул рукой со своим комком металла Нигиз. – Я обещал их убивать, если Стяк не придет. Кстати, я должен начать это делать... Ведь так?

   – Чудовище.

   – Не спешите с выводами! – Перебил меня тот. – Я не собираюсь их убивать, мне они нужны живыми. Но одного нужно. Я оставил на всякий случай голода, и сейчас проголодался. Могу угостить.

   Меня передернуло.

   – Вынужден отказаться.

   – Как знаете... Это самый молодой из охранявших поселок. Хрюк, приведи мне человека!

   С тихим довольным хрюканьем, абсолютно доказывающим удачность подобранного имени, хромт прекратил танец и направился в дальнюю комнатку, которая не открывалась пока что ни разу, в отличие от других. Ключа ему не потребовалось: громила одним страшным ударом вышиб ручку и раскрыл дверь так, что от нее отломился еще кусок. Затем он запустил ручищи в комнатку, как в какую-нибудь сумку, и достал оттуда неистово дрожащего и упирающегося мальчишку лет семнадцати. Он был рыжим, с веснушками по всему лицу и загорелым, как трудолюбивый крестьянин. Младше меня! Я вскочил со стула...

   Вскочил бы, если бы мог. Но крепкая веревка и сдавившие мои плечи две лопатоподобные руки Узлика не позволили шевелить ничем, кроме ног.

   – Не нужно брыкаться, это всего лишь человек, – безуспешно попробовал успокоить меня Нигиз.

   – А равного себе убить рука не поднимется? – прошипел я. Пусть ситуация шаблонна и излишний пафос может повредить моей репутации... У меня есть честь! Никогда не одобрю такой трусости! Даже если забыть об этой чести, зачем делать то, что не принесет тебе наслажденья победы?

   – Зачем убивать для еды равных себе? Цапля из-за голода убивает лягушек, а не цапель, – отказал вампир.

   Веснушчатый парнишка с мольбой уставился на меня, в минуту смертельной опасности ясно понимая, что помощи можно ждать только от меня. Его лицо сплошь залило слезами, а нижняя губа неестественно покраснела: бедолага часто ее кусал.

   Вот он повернул голову к Нигизу и заметил Франьена. На мгновение его лицо прояснила надежда, но оно было так кратко, это мгновение, что изменения заметил бы лишь умеющий наблюдать. Надежда сразу же сменилась выражением понимания, словно он вспомнил что-то разочаровывающее, и потом – гримасой полнейшей обреченности. По сути, так дело и обстояло: жизнь охранника висела на волоске, тонком, как кошачий.

   Ктори, где же ты?! Сейчас есть шанс спасти невинную и даже еще не испорченную жизнь!

   – Прошу... У меня семья, родители... – подал голос вампирский обед. Он не мог вырваться из рук хромта и уже даже не пытался, лишь крупно и часто вздрагивал от любого звука или движения. На его лице застыл животный ужас. У любого будет такое же выражение лица, когда он осознает, что его собрались сожрать или же осушить.

   – У меня тоже семья, и ее надо кормить, – премерзко ухмыльнулся Нигиз.

   – А вы... поможете? – юноша обратился ко мне. Как же ты жесток, Случай! Лучше бы он этого не делал! Я ничем не могу помочь, и не могу себе простить этого! И не смогу никогда!..