Текст книги "Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура"

Автор книги: Иван Стаднюк

Хотелось бы еще о многом хорошем, добром и интересном в моем Байконуре рассказать читателю. Но размеры нашего сборника не позволяют мне занимать много места. И все-таки самое главное, чем я был богат, чем был счастлив, что я с благоговением вспоминаю, – это дружба. Друзья были всегда рядом, они и сейчас не покидают меня. Это и есть мой Байконур.

Друзьям, авиаторам Байконура посвятил я стихотворение:

 
Мы выдернуты с корнем из седла.
Вернее, с парашюта, что в сиденье.
У каждого у нас свои дела,
Нет общего давно в нас вдохновенья.
 
 
Воспоминаний бег за ратью рать
Нахлынет иногда, как наважденье.
В сентиментальность впадая опять,
Я обращаюсь к Богу в утешенье.
 
 
Пускай в стихах, как раньше, я – бунтарь,
И небо мне тревожит сердца раны,
За горизонт не хочется, как встарь —
Увы! Что взять? Давно мы – ветераны.
 
 
Уже давно живу я без мечты,
Давно высокой цели не имею,
Но все ж друзей нестертые черты
На полотне историй пламенеют.
 
 
В том, что пришлось нам в жизни испытать,
В том, что остались нам одни руины
И что судьбу не повернуть назад,
Мы, может, перед Богом не повинны.
 
 
И я хочу Его благодарить
За то, что есть в чем в памяти копаться,
За то, что нет с врагами что делить,
За самолет прекрасный Ан-12.
 
 
Когда румяный «новый» из славян
Или другой богатый иноверец
Ломает джипом быт наш, как таран,
Под президентский жест «но пасаран»,
Я в правильности жизни не уверен.
 
 
Зато я верю в дружбу лучших лет
По зову сердца и по зову славы,
В которой радость и залог побед,
Где не бывает лишних и неравных.
 
 
Вожу ли кистью тонкой по холсту,
Пишу ль стихи, как времяпровожденье,
Мозг старый постоянно на посту:
«Стой! Кто идет?» И то ли то виденье.
 
 
И то виденьеили же другой
Ко мне, я знаю, скоро достучится,
Займет молчавший долго телефон
Или ворвется с водкой прямо в дом,
И светом дружбы сердце озарится.
 

Наум Семенович Наровлянский
ПРОФЕССИЯ – СТРОИТЕЛЬ

^{Родился в 1933 г. в Киеве.}

^{На Байконуре с 1955 по 1971 г. в должности офицера финансиста-экономиста.}

^{Нештатный корреспондент ряда газет. Автор книг «Так начинался Байконур» (1992 г.), «Байконур продолжается» (1997 г.). Почетный строитель Байконура.}

Время – что реки. Кажется, что все это было только вчера. А ведь прошло 46 лет с тех пор, как в ноябре 1955 г., поздним вечером, с группой выпускников военных училищ, таких же двадцатидвухлетних лейтенантов, я сошел на маленькой станции, название которой нам сообщили в Москве.

Разве мог я тогда думать о том, что именно здесь предстоит прослужить десятки лет и стать причастным к гордости советского народа – космодрому Байконур, который навсегда войдет в мою жизнь, как и в жизнь многих тех, кто стоял у истоков грандиозной стройки в песках Казахстана!

Прошло столько времени, но события тех лет нередко тревожат сон, возвращая нас в годы далекой офицерской юности.

У многих из нас, вчерашних курсантов, мальчишек военных лет, тогда была масса планов – хотелось проявить себя, свои способности на первом же месте службы. Я не был исключением. Еще в школе, затем на обувной фабрике, где трудился рабочим, наконец, в училище я постоянно занимался народными танцами, прилично играл в футбол. Хотелось это продолжить, организовать в части художественную самодеятельность, помочь командирам вовлечь солдат в занятия спортом.

Но увы! К огромному сожалению, на первых порах молодым офицерам было не до этого. В районе развертывания строительства промпредприятий (9-я площадка) тогда еще не было не только клубов, но и жилья, столовой и даже хотя бы маленького магазина. Назначенный Москвой начфином формируемой части, я около месяца ночевал в каптерке, расположенной в землянке, где из-за тесноты спать можно было на нарах лишь бочком – мне и старшине роты. А так как денежного сейфа еще не было, то небольшие суммы денег, получаемые в городе Казалинск (своего Госбанка долго не имелось), я хранил в офицерской сумке за обшивкой стены. А что оставалось делать? Не будешь постоянно носить деньги с собой.

Питались молодые офицеры «всухую», купив в складчину электрочайник, варили в нем колбасу сорта «Польская» (другой тогда в центре будущего города не было), запивая жирным чаем. А обедать ходили через день, далеко, за три-три с половиной километра на 10-ю площадку.

В конце декабря для молодых офицеров выделили комнату в одной из трехкомнатных квартир только что построенного барака из камышита. А когда 2 января 1956 г. ко мне приехала жена, нас в «приймы» взяла семья лейтенанта Дурасова. Хотя Петр и Юля ютились в десятиметровой комнате этого же барака, место для еще одной кровати нашлось.

О том, как сложилась моя дальнейшая судьба, когда жить пришлось с женой и в казахской мазанке, что была у самой реки, рядом с водокачкой, и в землянках, и в бараках, я рассказал в своей первой книге «Так начинался Байконур», вышедшей в 1992 г.

А теперь об отдыхе первостроителей. Как-то во время встречи молодежи с ветеранами, проходившей в Доме строителей Байконура, нынешние строители Космической гавани поинтересовались, как мы в те годы отдыхали, чем увлекались. Действительно, не работой единой жив человек, даже если он в пустыне, в тайге или в тундре. Конечно, не было тогда ни телевидения, ни транзисторных приемников. Более того, простейший радиоприемник тех времен типа «Москвич» вызывал у каждого из нас радость и был редкостью.

Первую зиму кинофильмы в нарушение всех правил пожарной безопасности смотрели в землянках, где жили молодые рабочие-солдаты. Ребята, свободные от смены, располагались на двухъярусных нарах, семейные с женами и детьми усаживались внизу. Так как не хватало воздуха, открывали дверь.

Вот тут-то в поисках выхода из положения заместитель главного инженера промкомбината майор М. Ф. Ихельзон предложил отрыть котлован и построить большую землянку под клуб для строителей части, возглавляемой Л. Н. Жуком. Так и сделали. Но недолго пришлось использовать землянку для клубной работы. Из-за сложившихся обстоятельств она вскоре была переоборудована под штаб.

Со временем построили небольшое помещение из камышитовых щитов с кинобудкой и сценой, изготовили скамейки, так что человек 100–200 одновременно могли смотреть фильм, а иногда и концерты художественной самодеятельности. Хорошо помню ташкентца Шатманова. Он был мастер на все руки: механик, электрик, часовщик, три раза в неделю работал киномехаником. Летом кино становилось более доступным, в каждом коллективе устраивали открытые площадки, и фильмы демонстрировались по кругу, в порядке очередности. Но все понимали, что это временный выход, нужен клуб. Понимать-то понимали, но какой-либо инициативы никто не проявлял. Первым разговор на эту тему с начальником промышленного комбината С. П. Шмотченко завел заместитель главного инженера М. Ф. Ихельзон.

Руководитель предприятия, улыбнувшись, сказал:

– У нас ведь на это не только людей нет, но и средств. Да и сверху нам никто не разрешит.

Человек деятельный, прямой, страстный любитель художественной самодеятельности, М. Ф. Ихельзон нашелся:

– Проект клуба я разработаю сам, участники художественной самодеятельности (а их более сотни) в нерабочее время будут трудиться бесплатно.

– О какой самодеятельности речь?

– Я уже полтора месяца занимаюсь с коллективом, готовим программу к 40-летию Октября, – пояснил Ихельзон. – Вот и жен наших подключили.

– А вы знаете, что за такую самодеятельность в строительстве нас не похвалят? – не сдавался Шмотченко. Но в конце концов, махнув рукой, дал согласие на строительство клуба.

И закипела дружная работа. Где возможно, использовали отходы производства: так, на фундамент пошел бракованный железобетон. Всего несколько дней понадобилось для того, чтобы возвести шлакоблочные стены.

Однажды, обходя территорию промкомбината, новостройку заметил Г. М. Шубников. Спросил у Шмотченко:

– А это что такое?

Немного смутившись, тот ответил:

– Будет клуб.

– Кто разрешил?

– Сами решили, без него нам не обойтись, да и строим не в ущерб общему делу, – оправдывался Шмотченко.

– Немедленно прекратить! – последовало приказание Шубникова.

Ничего не оставалось, как законсервировать строительство клуба. М. Ф. Ихельзон и С. П. Шмотченко получили по выговору. Но это не охладило пыл тех, кто стремился к улучшению досуга строителей.

Кроме М. Ф. Ихельзона, над этим думали партийный вожак В. И. Володин и председатель профкома Н. В. Анищук. Он направил в Москву письмо, где изложил условия жизни солдат, рабочих и служащих, писал о необходимости создать культурный центр.

В последних числах сентября из Москвы, из Главного управления строительства пришла телеграмма, разрешавшая строительство клуба. Оно продолжалось методом народной стройки, в нерабочее время. Немало помогли и члены семей строителей. Душой этой стройки была Нина Лазарева, умевшая в каждом из окружающих зажечь огонек, пробудить инициативу. Побывал на стройке помощник Г. М. Шубникова, главный инженер А. Ю. Грунтман. Кое в чем помог. Сюда были направлены электрики, доставшие исключительно красивые для того времени светильники. 6 ноября 1957 г. в новом, пахнувшем краской и свежей столяркой клубе состоялось торжественное собрание и большой концерт. Просторное фойе, читальный зал, радиоузел, кинобудка, артистические комнаты – подобного клуба не было даже в центральной части будущего города.

Именно тогда, на первом концерте, и возникла мысль создать детский коллектив художественной самодеятельности. Заниматься с ним стали жены строителей Б. Б. Левитес и С. П. Сташенюк, активистки женсовета. Позже успешно выступали в концертах члены этого коллектива: Таня Кошелева, Лариса Вдовченко, Юра Махров, Игорь Сташенюк. По вечерам в клубе было всегда многолюдно, особенно тянулась сюда молодежь. Остается сказать, что нам повезло не только с клубом, но и с первой его заведующей К. А. Бугаевой. Она была энергичным, умелым организатором досуга. Устраивала карнавалы, маскарады, вела кружки, сама играла на многих инструментах.

Летом возможностей для отдыха было куда больше. Выросли спортивные городки, появился первый небольшой стадион с футбольным полем. Самая сильная футбольная команда была у сантехников. В течение ряда лет она успешно защищала спортивную честь строителей Байконура на соревнованиях в области и даже в республике.

Вот где пригодился мой спортивный опыт – я организовал в своей части футбольную команду, стал ее тренером и капитаном. В течение ряда лет выводил свою команду на футбольные поля космодрома. Чего только не бывало в ходе игр! Однажды вернулся домой с зашитой губой, травму получил в борьбе за верховой мяч.

Нужно отдать должное комсомольским вожакам наших организаций. Помощниками начальника политотдела войсковой части 12253 по комсомольской работе были в 50-е гг. Андрей Гридчин, в 60-е гг. Иван Грановский, Виталий Куприй, в 70-е гг. Валентин Назаров и Владимир Койчев. Многое они делали для того, чтобы досуг строителей был разнообразным, активным, способствовал хорошему настроению, давал зарядку на всю трудовую неделю. Организовывали диспуты, викторины, вечера вопросов и ответов, конкурсы на лучшего исполнителя песен и танцев, создавали спортивные команды и вокально-инструментальные ансамбли. Как не назвать здесь одного из лучших секретарей комитета ВЛКСМ строительного подразделения Василия Остапчука! Он буквально жил комсомольской работой. Первым на стройке предложил комсомольцам взять шефство над учениками школы, открывшейся в жилом городке. Василий заочно учился в педагогическом институте, а в школе, которой со временем присвоят имя главного строителя Байконура, вел занятия по литературе.

Продолжая разговор об отдыхе воинов-строителей и горожан космодрома, следует отметить, что в 60—70-е гг. обстановка в этом вопросе значительно улучшилась. Появились кинотеатры, Дом офицеров и Дворец культуры строителей, в частях – солдатские клубы. На помощь пришло телевидение, зачастили артисты не только из ближних городов, но и из Москвы.

Не последнее место в нашей жизни занимала художественная самодеятельность, которой увлекались люди разных профессий и возрастов. И что интересно, занимались ею в любой обстановке: по месту работы, жилья, отдыха и даже лечения. На мой взгляд, для создания в коллективе художественной самодеятельности надо не так уж много – наличие толкового, увлеченного организатора, желающих участников и материальной базы. Немаловажен и такой вопрос, как наличие средств для поддержки коллектива.

В начале 1967 г. в районе промпредприятий начал действовать домостроительный комбинат, возглавляемый полковником М. Ф. Ихельзоном. А я туда был назначен главным бухгалтером.

Уже в первый год работы наш ДСК сдал в эксплуатацию восемь 80-квартирных домов, на следующий год было изготовлено деталей на десять домов, а в 1966 г. на четырнадцать! Одновременно велись работы по возведению домов из своих конструкций в ряде отдаленных гарнизонов (г. Джамбул, Приозерск, ст. Атар).

В апреле 1970 г. предприятию было присвоено звание ударника коммунистического труда. В 1968–1971 гг. ДСК был лучшей организацией среди военно-строительных организаций космодрома и одной из лучших в Главном управлении МО СССР. Все отмеченное выше плюс внедренный нормативный метод учета затрат в строительстве постоянно обеспечивали сверхплановую прибыль.

Но не только производственными успехами славилось передовое предприятие высокой культуры труда. Именно здесь был лучший коллектив художественной самодеятельности строителей Байконура, о чем свидетельствует множество грамот за призовые места на смотрах.

Наставником и вдохновителем самодеятельных артистов был, конечно же, сам командир. Он все успевал: организовать производственный процесс, писать скетчи, юморески, присутствовать на репетициях. Хором, в котором было около двухсот человек, руководил молодой офицер, сам музыкант Владимир Торхов. Коллектив, в составе которого были рабочие, служащие, солдаты и офицеры, был частым гостем не только в коллективах космодрома, но и у тружеников области.

В ДСК большое внимание уделялось спортивной работе. Коллектив предприятия на проводимых соревнованиях постоянно выставлял команды по всем видам спорта. Ряд представителей коллектива входили в сборные команды строителей полигона. Так, мастер спорта по баскетболу лейтенант Н. Н. Неверов и кандидат в мастера спорта по боксу сержант А. Шафиев успешно представляли свой коллектив на различных соревнованиях. Повар по специальности сержант А. Шафиев на областных соревнованиях не раз занимал первое место в своем весе.

А какие комсомольские свадьбы устраивались в нашем коллективе! Первая из них была в апреле 1969 г. у водителя Степана Белоконя (в прошлом солдата нашей части) и машинистки Нины Ребровой.

Чего только не было на свадьбе! И вручение ключа от квартиры, в которой уже стояли подарки коллектива, в числе которых были холодильник, мебель и многие другие предметы; выступления начальника политотдела полковника А. И. Дрякина, его помощника по комсомольской работе капитана Валентина Назарова, представителей профорганизации.

А вскоре в коллективе провели еще четыре свадьбы.

ДСК установил хорошие связи с подшефными коллективами. Среди них была казахская школа на станции Тюра-Там. Мы снабжали ребят литературой, спортинвентарем, принимали участие в выпускных вечерах, проводили военно-патриотическую работу. Не были в обиде на нас и другие подшефные – детсад «Пчелка», средняя школа № 211.

Спрашивается, откуда брались деньги для такой помощи? Их комбинат получал в результате своей постоянно рентабельной работы.

Остается сказать, что предприятие, возглавляемое М. Ф. Ихельзоном, для многих из нас послужило не только школой профессионального, но и духовного и эстетического мастерства. Так, руководителями строительных организаций стали впоследствии наши офицеры Н. Захаров, В. Кузнецов, В. Торхов, Н. Шапран, начальником кафедры в Камышинском высшем командно-строительном военном училище – В. Даниленко. Горжусь, что служил на передовом предприятии, был лично причастен к его славным делам.

Лилия Васильевна Красник
БАЙКОНУР. ЛУЧШИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ

^{Жена испытателя Байконура. Более 25 лет работала учителем в школе, инструктором горкома КПСС в Ленинске. Живет в С.-Петербурге, учит детей иностранному языку.}

Память… Сколько судеб, жизней, лиц, событий она вмещает. Память – это то, что остается на склоне лет, как семейные фотографии, которые рассказывают о прошлой жизни, и именно этим прошлым ты живешь, гордишься, что был соучастником, очевидцем тех великих событий, которые происходили на казахской земле.

Город Звездоград – так сначала мы его неофициально называли, город Ленинск – уже официально. Город любимый, город, где оставлены лучшие годы жизни, где прошла юность, где обрели зрелость и опыт, где радовались, переживали горечь утрат. Мы, семьи наших военнослужащих, со словом «Байконур» связывали надежды, успехи наших мужей, подрастающих детей. Это был не только конгломерат высочайшей науки и техники, но и большая семья, сплоченная единством целей и задач.

Я пишу эти строки воспоминаний и волнуюсь, потому что считаю те прожитые 20 лет самыми счастливыми в своей жизни. Мы были молоды, энергичны, все нам удавалось, мы брались за любые проекты, начинания с большим энтузиазмом. Сейчас этого энтузиазма у молодых людей не наблюдается, к сожалению…

Впервые я приехала в Ленинск в начале сентября 1963 г. До этого мы жили в Ленинградской области, в лесном гарнизоне: прекрасные условия проживания, отдельная квартира, великолепная природа, в лесах много грибов, ягод.

Муж уехал на полигон еще в апреле. Я ждала, когда он получит жилплощадь и приедет за нами. У нас уже была семимесячная дочь. Дочь пришлось временно оставить с мамой. Наш семейный десант высадился напротив штаба на площади. Я ждала мужа, который с уверенностью побежал получать ключ от квартиры. Пока я осматривалась, люди, проходившие мимо, с удивлением на меня смотрели. Почему? Я тогда не поняла, зато другим было смешно: стоит молодая девушка с узлами, чемоданами и озирается по сторонам. И где? У окон штаба. Оттуда с любопытством смотрели офицеры. Через час муж вернулся расстроенный: дом не сдали, жилья нет. Можете представить мое состояние: чужой город, ни родных, ни знакомых рядом нет. Город произвел на меня удручающее впечатление: пыль, песок, ветер, чахлая зелень. В тот момент даже появилась мысль уехать назад. Чтобы не стоять у штаба, муж перенес вещи к Дому офицеров. Я сидела на скамейке и обдумывала свое положение, пока муж искал ночлег.

Был полдень. Рядом со мной сел офицер в морской форме. Позже, когда мы получили комнату, он оказался нашим соседом по квартире. Это был Борис Фельдман. А до этого меня случайно узнала проходившая мимо женщина – Люда Гуляева, которая тоже жила со мной в одном гарнизоне в Васкелово и на год раньше уехала с мужем в Тюра-Там. У них уже было жилье, а мне она предложила комнату, ключи от которой ей отдали соседи, уехавшие в отпуск. Позже эти соседи стали нашими друзьями: Галя и Володя Гладченко.

После устройства стал вопрос о работе. Сидеть без дела дома – не в моих правилах. До моего приезда я просила мужа разузнать о школе, есть ли возможность устроиться. Первым директором, который пообещал моему мужу взять меня на работу, была Галина Феофановна Петрова. К ней я и отправилась в школу № 30. Меня встретили приветливо и проводили в кабинет директора. Галина Феофановна оказалась на редкость заинтересованным человеком и предложила зайти через 2 недели организовать младшие группы начальной школы по изучению английского языка. В момент моего приезда в городе было три школы, все они были укомплектованы учителями.

Моя специальность – учитель английского и немецкого языков, окончила я Ленинградский институт им. Герцена. В тот же день зашла в школу № 178, где директором была Иза Дмитриевна Морозова. И то же самое – все места заняты, кроме начальной школы, где мне предложили организовать платные группы по английскому языку.

Повезло мне в школе № 174. Меня встретила Галина Васильевна Косых, учительница биологии и географии. Мы познакомились. Она посоветовала поговорить с заведующей учебной частью Валентиной Ивановной Мощенской. Оказалось, что две учительницы английского языка больны, срочно необходима замена. На следующий день я вышла на работу. Мне доверили старшие классы, где учились Алескин, Матренин, Захарова, Новак. Коллектив мне понравился, все молодые, энергичные, веселые.

Для окончательного оформления на работу мне еще нужно было поговорить с директором школы, которая в то время была в командировке. Я готовилась к этой встрече, так как мне заранее сказали, что Тамара Леонидовна Орлова – директор не простой, очень требовательный, сама трудоголик и от других требует серьезного отношения к работе, к себе. Любит порядок и дисциплину.

Я хочу особо остановиться на своей работе в этой школе. 15 лет я там проработала, срок немалый.

Но вернемся к Тамаре Леонидовне. Я тщательно готовилась к встрече, переживала: «А вдруг я не понравлюсь?» Оделась строго, на мой взгляд: темно-синяя в клетку юбка, белая строгая блузка с темно-синим галстуком. Встретила меня красивая, строгая женщина. Познакомились. Сразу же определила мои обязанности, заявив тут же, что ни в какую другую школу я не должна идти. «Оставайтесь у меня, – сказала она, – работы хватит, будете пока на подхвате». Это значило, что буду замещать больных учителей. Так и получилось. Две учительницы английского языка – В. А. Коноплева и Н. П. Панюкова заболели, мне пришлось быть на замене. Оговорив все формальности по работе, я собралась уже выйти из кабинета Тамары Леонидовны, когда вслед мне было брошено: «А эти свои юбочки оставьте, оденьтесь поскромнее на уроки». Я опешила. Что же было нескромного в моей одежде? Казалось, все продумала.

К урокам готовилась тщательно. Всю ночь не спала из-за реплики директора. Что надеть? Считала, что на прием к директору я оделась более чем скромно. Что же могло вызвать такую реакцию?

На уроки пошла в бежевом полосатом платье с белым кружевным воротничком. Вроде бы сошло. Так я осталась в этой школе. Позже, уже через несколько лет, я со смехом вспоминала этот случай.

Надо сказать, что на редкость был подобран прекрасный преподавательский состав. Тогда работали сильнейшие предметники: А. Н. Галушко (математика), Мельникова (физика), М. И. Ковалева, А. В. Ковальская (химия), А. В. Павлюченко (биолог, физкультура), Г. В. Косых (география), Р. И. Колосова (история), Е. С. Семенова (география), А. П. Еременко (русский язык и литература), Н. П. Панюкова, В. А. Коноплева (английский язык), Джалалова, В. В. Киселева (начальная школа) и др.

Моя семья очень благодарна Вере Васильевне Киселевой – учительнице начальной школы, у которой училась моя дочь, закончившая школу с золотой медалью. Это учитель с большой буквы, воспитавшая своих питомцев в духе высокой нравственности.

Разлетелись наши питомцы по разным городам и даже государствам, но дети помнят своих наставников. Я приведу такой пример. Прошло 20 лет, как я выпускала свой 10-й класс. Это было в 1969 г. Спустя 20 лет мои выпускники организовали вечер встречи в родной школе. Я уже тогда переехала в Питер. Они тоже жили в разных городах. Тем не менее большинство приехало в Ленинск. Была трогательная, волнующая встреча. Я благодарна своим бывшим ученикам – С. Егорову, В. Бугрову, Ю. Редькину, С. Калмыкову, О. Капаневой, Л. Кузнецовой, Р. Шестаковой, Б. Никулину, В. Суворину, Г. Головковой, О. Безруковой и др.

Много сделал муж Р. Шестаковой, В. Дысин. Он организовал нам поездку в музей космонавтики, показал стартовую площадку, побывали мы и в домике Ю. А. Гагарина и С. П. Королева.

Надо сказать, учителя в городе работали на совесть, несмотря на то, что не у всех была ставка, некоторые имели всего 8-10 часов в неделю. Но мы работали с желанием, интересом.

Ведь в школах города учились дети испытателей, романтиков, увлеченных работой освоения космоса. Тогда стыдно было плохо учиться. Родители переживали за учебу своих детей, помогали им, часто сами приходили в школу посоветоваться с учителем. И самой большой радостью и наградой было для нас сообщение о том, что их ребенок поступил в вуз. Ежегодно, как правило, 80 % выпускников Ленинска становились студентами, причем 70 % мальчиков с гордостью носили погоны курсантов военных училищ. Это было естественно, ведь они шли по стопам отцов. Офицерские династии в те годы были в почете. Такие результаты достигались кропотливым трудом учителей и учеников. Они говорят о высоком качестве преподавания в школах города, об уровне полученных выпускниками знаний, их эрудиции и общей культуре.

С директором Тамарой Леонидовной я проработала всего лишь один год. Она переехала в Наро-Фоминск Московской области. После этого мы виделись один раз на встрече с ветеранами Байконура в Москве. Впечатление об этой женщине осталось самое теплое и незабываемое.

После Тамары Леонидовны директором стала Валентина Ивановна Мощенская. Шел 1964 год. Коллективу предложили выбрать нового директора. На выборы пришел начальник политотдела полигона М. И. Дружинин. Была предложена кандидатура В. И. Мощенской. Много спорили, но большинством голосов была выбрана Валентина Ивановна, математик и физик по образованию. Она смогла объединить учителей в единый организм школы. Ее любили ученики за профессионализм, требовательность, за прекрасные человеческие качества: доброту, щедрость. Добиться уважения учителей, родителей не так просто, но Валентина Ивановна смогла это сделать. Ее организаторские способности вызывали восхищение, ведь она добилась того, что школа № 174 завоевала в соревновании призовое место.

А для этого надо было организовать коллектив учителей, поставить четкие цели и задачи перед нами, учителями, родителями и их детьми. И ведь все успевала несмотря на то, что растила двоих сыновей. Прекрасная хозяйка как в школе, так и дома, хлебосольная, веселая, энергичная, она заражала своим энтузиазмом всех, кто ее знал. Изучала опыт других школ страны. С группой учителей побывала в знаменитой Павлышской школе у Сухомлинского. Проанализировав опыт этого известного педагога, Валентина Ивановна многое внедрила в своей школе. Городская администрация назначила ее заведующей гороно. И здесь ее деятельность тоже была успешной.

Прошло уже много лет, но я очень сожалею, что мы все разъехались, и нет теперь единого порыва к тому делу, чему мы посвятили свою жизнь.

Сейчас Валентина Ивановна живет в Донецке, на Украине. Я была у нее в гостях очень давно, в 1986 г. Была рада узнать, что она директор математической школы.

Было интересно работать в школе. Мы организовывали концерты, вечера, капустники для учащихся и учителей. Устраивали даже платные танцы, чтобы купить на собранные деньги пионерскую атрибутику или что-то подремонтировать в школе, хотя, надо отметить, комсомольцы из воинских частей, наши шефы, много помогали. К нам на вечера приходили даже из других школ.

Однажды произошел такой забавный случай. Учительница музыки Лариса Козлова пообещала устроить вечер, на котором будет космонавт В. М. Комаров. В этот вечер я должна была дежурить со своим классом. Естественно, пришла пораньше почти на целый час. У двери стоял в летной форме офицер. И я очень удивилась, что шефы начали так рано подходить на вечер (мы их тоже пригласили). Школа оказалась закрытой. Сторож дядя Вася куда-то запропастился. Пока я бегала искала его, офицер заметил, что какой-то мужчина спит на лавке у окна внутри школы. Разбудить его было невозможно – так был пьян. Окно было чуть приоткрыто. Я хотела пролезть, но свои услуги предложил ранний гость. Через окно он забрался в школу, с трудом разбудил сторожа и открыл дверь. Начали прибывать ученики. Расставили дежурных. Пришли воины-шефы. Но каково было мое изумление, растерянность, когда пришла Лариса и представила нам Владимира Михайловича Комарова. Я об этом случае никому в школе не сказала. Единственное вызвало удивление – моя растерянность: мол, рядом стоит космонавт, вместе пришли в школу и только сейчас знакомится и узнает, что это В. М. Комаров. Вечер прошел хорошо, встреча состоялась. Некоторым старшеклассникам, принятым в комсомол, Владимир Михайлович вручил комсомольские билеты. У меня есть фотографии, где Комаров сфотографирован с группой учителей. Когда вечер был в разгаре, уже в непринужденной обстановке мы разговорились, посмеялись над приключением в школе. Я тогда ему сказала, что если кому рассказать о случившемся, то никто не поверит, на что Владимир Михайлович ответил, мол, и не нужно рассказывать, пусть это останется маленькой тайной, так интереснее жить. Гибель Комарова школа, как и все жители города, очень переживала. Трудно было себе представить, что нет этого прекрасного человека, простого в общении, серьезного исследователя космоса.

Кроме космонавта Комарова нашу школу посетил космонавт Павел Попович. Их именами, как и именами С. П. Королева, М. К. Янгеля, Ю. А. Гагарина, В. В. Терешковой, были названы школы и пионерские дружины.

В. И. Мощенская умела организовывать такие встречи, находила интересных людей, и ей в этом никто не отказывал.

В 1975 г. я перешла на партийную работу, мне пришлось курировать образование, культуру, медицину, так как работала инструктором сначала орготдела, затем отдела пропаганды и агитации. Первым секретарем горкома был Николай Матвеевич Артеменко, человек опытный в партийной работе, требовательный, несуетливый, ровный по характеру, и отношение у него ко всем было спокойное, деловое.

Совершенным антиподом Н. М. Артеменко была второй секретарь горкома партии Нина Андреевна Тарумова. Энергичная, эмоциональная, боевая, она ни минуты не сидела спокойно. Всем доставалось, если работа была не выполнена, не дай бог. Любую мелочь не прощала. Этим самым она научила многих людей в городе работать. Я благодарна судьбе за то, что мне пришлось работать под руководством Нины Андреевны. После отъезда в Петербург я уже ничего не боялась, была уверенной, точной, четкой. И никакая работа не страшила: меня научили работать в Байконуре.

Работы было много. Казалось, город маленький, какая может быть работа. Но мы посещали учреждения, школы, поликлиники, больницу. Читали лекции в организациях по многим вопросам, так как были лекторами общества «Знание». Выступали на местном ТВ: были свои программы: «Школьный вестник», «Партийная жизнь», «Профсоюзный активист».

Эта работа дала мне гораздо больше. Мне пришлось сталкиваться с различными ситуациями, не всегда положительно заканчивающимися, познакомиться с различными людьми, характерами. Это была живая работа в массах. Работали в тесном контакте с командованием и политотделом полигона, горисполкомом, горкомом профсоюза, горкомом комсомола и другими организациями.