Текст книги "Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура"

Автор книги: Иван Стаднюк

Соавторы: Александр Трофимов,Геннадий Волков,Виктор Васильев,Михаил Плетушков,Альгимантас Науджюнас,Генрих Кудряшов,Юрий Князькин,Анатолий Усов,Абылай Айдосов,Геннадий Кудрявцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)

Познакомился с капитаном корабля, старым опытным моряком, который нас любезно принял в своей каюте и рассказал про особенности плавания в водах Великого океана. Он заявил, что Великий океан – это не лужи в виде морей Черного, Балтийского, Белого и Каспийского. Это ОКЕАН – он суров и непрерывно «дышит». Он требует серьезного отношения к себе.

Из Владивостока мы вылетели по маршруту: Хабаровск, Николаевск-на-Амуре, Охотск, Магадан. Переночевали в Магадане и на вторые сутки были в Петропавловске. Полет проходил в сложных метеоусловиях. Туман и сплошная облачность. Особенно сложными были подходы и посадки на аэродромах в Охотске и Магадане.

Из Магадана нас выпустили, когда рассеялся туман и над Охотским морем засияло яркое дальневосточное солнце, освещая природу окрестностей Магадана, заливы, угрюмые горные хребты, а затем красные обнаженные вершины причудливой формы Камчатских гор.

Петропавловск с окружающими его горами, высокими сопками, со снежными вершинами произвел на нас неизгладимое впечатление. Величественные картины дальневосточных, приамурских, охотских и камчатских пейзажей остались в памяти на всю жизнь.

В Петропавловске мы были у секретаря обкома партии товарища Орлова и у начальника гарнизона. В пределах необходимой для них информации рассказали им о цели нашего прилета на Камчатку и просили оказывать всяческое содействие командованию вновь создаваемой организации на территории их области.

Нам было обещано в пределах возможного оказывать помощь.

В районе аэродрома Елизово временно размещалась недавно созданная наша авиаэскадрилья самолетов Ли-2 во главе с командиром эскадрильи капитаном Н. Г. Буренковым, опытным дальневосточным летчиком.

Из Петропавловска с аэродрома Елизово на своем самолете Ли-2 мы с адъютантом были доставлены в Ключи. Посадку произвели на посадочной площадке в 5–6 км от Ключей. Эта площадка в дальнейшем стала основным аэродромом «Камы», до постройки аэродрома в районе Ключей.

Полет через горные хребты и перевалы Камчатских гор и вдоль долины реки Камчатка, а также величественный вид сопок Ключевская, Безымянная, Щевелуч и других нас окончательно пленили. К тому же погода в этом районе была на редкость хорошая и нашему взору с самолета открывались необъятные дали и изумительные картины камчатского ландшафта.

В Ключах

После ознакомления с условиям размещения личного состава, имущества, техники и с ходом строительства мы с начальником научно-испытательной базы полковником И. К. Павленко на вертолете вылетели в Усть-Камчатск. К этому времени из Владивостока должен был прийти к Усть-Камчатску пароход «Красногвардеец» со вторым эшелоном, на погрузке которого мы присутствовали во Владивостоке.

Между Ключами и Усть-Камчатском в Нижне-Камчатске в то время располагался 52 ОПУЛАП (отдельный пулеметный артиллерийский полк). Из этого полка по моему личному письму на имя Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского, в то время командующего Дальневосточным округом, были выделены в распоряжение начальника «Камы» 250 человек для оказания помощи в строительстве.

Личное письмо я написал Маршалу Советского Союза Малиновскому потому, что в 1942 г. был непосредственно в его подчинении на Южном фронте, когда он был командующим фронтом, а я командовал гвардейскими минометными частями фронта. Командующий фронтом очень хорошо ко мне относился, поэтому я надеялся на его помощь. Мои надежды оправдались.

Мы решили сделать посадку в районе штаба 52 ОПУЛАП с задачей договориться с командиром полка, не сможет ли он выделить нам свой плавотряд для оказания помощи в разгрузке парохода и перевозке имущества из Усть-Камчатска в Ключи по реке Камчатка, а также о порядке обеспечения зимним обмундированием прикомандированных от них людей.

С большим трудом нам удалось уговорить командира об оказании помощи в разгрузке парохода и перевозке имущества. Мы были, безусловно, ему благодарны.

Выгрузка имущества и личного состава в Усть-Камчатске с океанских пароходов, как уже говорилось выше, могла быть только рейдовой. Океанские пароходы не могут подходить к причалам Усть-Камчатского порта. В порту необходимо было договориться о выгрузке парохода и перевозке имущества из порта в Ключи по реке Камчатка. Необходимо было зафрахтовать плоскодонные речные баржи и буксиры, а также определить место выгрузки имущества в порту.

Когда пароход стал на рейд, мы на вертолете сделали несколько кругов над ним, взаимно приветствовали друг друга (капитана и пассажиров), а они нас. После приветственного салюта мы возвратились в порт и приземлились на песчаной косе в устье реки Камчатка с целью посмотреть, как из океана с помощью буксирных пароходов (морских буксирных катеров) заводятся баржи в порт через устье реки Камчатка, на которых доставляются грузы с океанских пароходов в порт. Оказалось, что этот процесс не менее опасен, чем плавание на малых судах в открытом океане. Дело в том, что в устье реки морским прибоем образована песчаная подводная гряда, как бы запирающая вход с океана в устье реки. Для проводки груженых барж имеется неширокий (подводный) углубленный проход, как бы фарватер реки, достаточной глубины для прохода барж. Этот фарватер периодически углубляется специальными судами-землечерпалками. Задача буксирных пароходов заключалась в том, чтобы проводить баржи в этот узкий подводный пролив и не посадить их на песчаную отмель. Вскоре нам пришлось убедиться в том, насколько это сложная и опасная операция.

При нас один буксир пытался ввести в устье реки баржу, груженную имуществом, полученным на рейде с океанского парохода неизвестной нам организации.

После штормовых дней волна за волной высокими пенистыми валами катились на берег бурными накатами. Один из таких накатов (очевидно, потомок девятогого вала) при входе в пролив подхватил буксируемую баржу и швырнул ее, как щепку, на подводную отмель. Лопнул буксирный трос. Вторым мощным накатом волн баржу опрокинуло на бок. Находящиеся на барже пять моряков мгновенно были смыты бурлящим потоком волн. Героическими усилиями экипажа буксирного катера они были спасены. А баржу последовательными ударами волн разворачивало в разные стороны и все больше и больше забрасывало на отмель.

Наблюдая эту картину, я вспомнил слова, сказанные капитаном парохода «Красногвардеец» во Владивостокском порту о том, что Великий океан дышит, даже когда нет шторма.

Этот эпизод наглядно показал, как много трудностей должны преодолеть наши солдаты и офицеры, пока доставят все грузы на свои пункты.

На второй день погода была хорошая, накат значительно уменьшился. Плавотряд «Камы», усиленный плавсредствами 52 ОПУЛАП совместно с личным составом, находящимся на борту парохода, приступили к выгрузке техники и имущества.

Возвратившись в Ключи на второй день, мы с полковником Павленко и его заместителем по строительству А. И. Лакизо решили на вертолете облететь все измерительные пункты в следующем порядке: ИП-16, 13, 15, 12, 17 и 14. Погода благоприятствовала.

Рано утром обогнули Щевелуч и взяли курс на ИП-16. Нас интересовали следующие вопросы:

1. Возможные условия жизни в течение всего года в выбранных районах для измерительных пунктов.

2. Наличие пресной питьевой воды, обеспечивающей потребности гарнизона, как летом, так и зимой.

3. Наличие местного строительного материала: лес, камень, щебень, мох, песок и глина – именно глина, так как оказалось, что глина на Камчатке почти отсутствует, и ее приходилось привозить на кораблях издалека.

4. Возможные маршруты и пути доставки на ИП стройматериалов, спецтехники и необходимого имущества и продовольствия с запасом на 1,5–2 года.

5. Возможность выбора и оборудования взлетно-посадочных площадок для Ан-2 и Ли-2.

6. Возможные пути сообщения между пунктами и основной базой в Ключах.

7. С учетом конкретных условий определить реальные сроки строительных и монтажно-наладочных работ.

К моменту нашего приезда на всех пунктах были определены места посадки всех основных сооружений. Строители совместно с личным составом приступили к строительству первоочередных объектов.

Фактически оставалось 2–2,5 месяца строительного сезона навигационного периода, как по морю, так и по суше.

Для нас стало совершенно ясно, что нельзя рассчитывать на строителей: их было слишком мало на каждой точке, да и оставляла желать лучшего организация труда. Поэтому было принято решение основные усилия строителей сосредоточить на специальных и служебных сооружениях, а все жилые и подсобно-вспомогательные постройки личный состав ИП должен выполнить своими силами.

Необходимо было построить казармы, столовые, пекарни, бани-прачечные, хранилища, склады, землянки для офицеров и их семей и т. д. Для этой цели в основном должны использовать подручный строительный материал, так как совершенно бессмысленно было рассчитывать на привозной стройматериал.

Наиболее сложной оказалась проблема со строительным лесом на северных пунктах, где можно было использовать только корявую, кряжистую камчатскую березу, чахлый кедрач и кустарники.

Учитывая быстро надвигающуюся камчатскую зиму, надо было строить быстро, надежно и крепко, чтобы не разрушились эти наспех созданные сооружения от мощных снежных завалов и от оползней в осенне-весенний период.

Но другие неотложные задачи отодвигали строительство на второй план. Первоочередная задача для коллективов всех гарнизонов заключалась в том, чтобы вовремя разгрузить пароходы с прибывающим имуществом, техникой, продовольствием и ГСМ (обязательным созданием 1,5—2-летнего запаса – это камчатско-чукотский и курильский закон).

До наступления распутицы и конца речной навигации во что бы то ни стало по труднопроходимым дорогам все имущество и техника должны быть доставлены на ИП, а кроме того, должно быть заготовлено топливо на весь отопительный сезон.

Времени оставалось очень мало. Неумолимо надвигалась осенняя распутица, а за нею суровая зима. Только после решения этих неотложных первоочередных задач личный состав «Камы» мог переключаться на строительство жилья и других необходимых сооружений.

Сложившиеся условия вынудили нас ходатайствовать об отсрочке срока демобилизации солдат и сержантов последнего года службы, в том числе и из прикомандированного состава из 52 ОПУЛАП. Задержать их на пару месяцев нам разрешили. За этот период они многое помогли сделать. Но в то же время много пришлось пережить трудностей и неприятностей как демобилизуемым, так и руководству ИП и базы «Кама».

Командование «Камы» обязано было всех солдат и сержантов, подлежащих демобилизации, эвакуировать в порты Усть-Камчатска и Ука с таким расчетом, чтобы они могли погрузиться на пароходы, совершающие последние рейсы текущего сезона навигации. Опоздание с погрузкой или задержка пароходов недопустимы. Если демобилизованные не будут вовремя сосредоточены в портах погрузки, то они вынуждены будут остаться в этих местах до весны, т. е. до новой навигации. Тогда вопрос размещения и питания их становился новой тяжелой проблемой.

С большим трудом и героическими усилиями комбинированными маршами на вездеходах, вертолетах и пешим порядком группы солдат и сержантов, подлежащие демобилизации, были доставлены в порты и погружены на последние пароходы. Этот период мы переживали издалека, а командованию «Камы», особенно начальнику политотдела, эта эпопея дорого обошлась и запомнилась надолго.

Исключительно большую и самоотверженную работу проделали бывшие начальники измерительных пунктов: майор В. К. Зимин – (ИП-12), майор Л. В. Михейчик – (ИП-13), капитан И. С. Покчо – (ИП-14), подполковник П. Д. Янович – (ИП-15), подполковник А. Г. Сальников – (ИП-16), подполковник В. А. Вейденбах – (ИП-17).

Офицеры, солдаты и сержанты проявляли поистине героизм в решении всех задач, которые стояли перед ними в тот период.

По установленным срокам начала летных испытаний «Кама» должна была быть готова к работе не позднее марта – апреля 1957 г.

Ограниченность оставшегося времени, суровые условия надвигающейся зимы, неустроенность личного состава, колоссальный объем работ по строительству, перевозке техники и имущества, отсутствие времени на подготовку личного состава по специальным вопросам измерительной службы и эксплуатации всего технического комплекса и служб – все это, естественно, вызывало у нас тревогу о готовности «Камы» к началу летных испытаний.

В то же время мы не могли допускать даже мысли о том, чтобы по вине «Камы» срок начала летных испытаний был сорван, несмотря на исключительно тяжелые условия. Это был период напряженного и самоотверженного труда офицерского состава всех категорий и всего личного состава солдат и сержантов.

В вопросе мобилизации всего личного состава на выполнение задач в установленные сроки большую роль сыграл политотдел «Камы» во главе с полковником А. П. Бодровым, партийные организации всех гарнизонов, а также офицеры-коммунисты, которые, не считаясь не только с трудностями, но порой и с опасностью для жизни, добросовестно выполняли свой служебный долг. Исключительно героическую работу выполнял летный состав эскадрильи, а также отряд плавсредств. Нелегкая задача была у службы тыла.

Конечно, нельзя умолчать о большой помощи, которую оказывали офицеры ГУРВО и полигона. В частности, большое внимание было уделено вопросам своевременной доставки технического и специального оборудования на Камчатку, организации монтажно-наладочных работ представителей промышленных организаций. Их было немного, и им создавали наиболее благоприятные условия. Помощь была оказана со стороны полковника А. А. Васильева, Ф. А. Горина, А. Г. Азоркина и других офицеров полигона. Но то была эпизодическая помощь, а не постоянная и ежедневная работа, которую приходилось выполнять коллективу «Камы».

Это был наиболее тяжелый период, а там, где тяжело и сложно, да при отсутствии необходимого опыта, конечно, не обходилось без горьких минут и осложнений, без чрезвычайных происшествий и гибели людей.

Да, были случаи, когда некоторые товарищи тонули или замерзали зимой в пути. Были жертвы и от авиационных аварий. К сожалению, этих печальных случаев в период формирования и создания действующей научно-испытательной базы коллективу «Камы» избежать не удалось. Но эти тяжелые и неприятные происшествия не сломили боевого духа коллектива.

К заданному сроку «Кама» со всеми ее измерительными пунктами к работе была готова.

Мы не имели серьезных нареканий со стороны Государственной комиссии, заместителя министра обороны маршала артиллерии М. И. Неделина, министра обороны и правительства в том, что по вине коллектива «Камы» испытания были отложены или не были начаты в назначенное время.

За это я, как бывший начальник полигона (первый), выражаю глубокую признательность всему составу «Камы» и считаю вправе в своих воспоминаниях от имени начальника ГУРВО, главкома Ракетными войсками объявить благодарность всему личному составу «Камы». Думаю, что это не будет превышением моих прав. Героический коллектив «Камы» заслуживает большего. Очевидно, не случайно покойный главный маршал артиллерии М. И. Неделин, когда провожал первый эшелон на Камчатку, заявил: «Родина вас не забудет!»

Надо полагать, что более подробно об условиях жизни и работы, о трудностях, о лучших людях, о первых поселенцах на каждом пункте, о первых поисках напишут, а может быть, уже написали офицеры, инженеры и политработники, служившие в составе «Камы». Поэтому остановлюсь на некоторых небольших эпизодах, которые сохранились в памяти.

Как ранее было сказано, из Ключей мы на вертолете вылетели на ИП-16. Совершив посадку на возвышенном плато, возле строящегося пеленгатора, мы пошли смотреть, как разместился личный состав пункта и организовано строительство. ИП-16 был выбран на самом высоком месте по сравнению с остальными пунктами. Нашему взору предстал почти весь район падения, горные хребты и отдельные сопки, окружающие этот район. С этих высот просматривался центр квадрата падения и районы расположения ИП-15 и ИП-17.

Личный состав гарнизона был размещен в малых палатках, поставленных в строгом порядке с очищенными линейками и внутренним порядком. Одним словом, по-военному. В спешном порядке строились продовольственный склад, хлебопекарня и баня-прачечная внизу у ручья. Основная масса людей работала на заготовке лесоматериалов для казарм, землянок и столовой.

Ознакомившись с генпланом и местами посадок основных сооружений, а также с планом и очередностью строительных работ, я внес некоторые поправки и уточнения. Дал рекомендации, на что надо в первую очередь сосредоточить усилия, как готовиться к зиме и т. д.

В беседе с личным составом я еще раз напомнил им о важности и необходимости выполнения всех работ в заданные сроки. Всему личному составу перед строем заявил о том, что мы уверены: гарнизон ИП-16 с честью выполнит свою задачу и займет ведущее место среди других гарнизонов. Объявил благодарность начальнику пункта подполковнику Сальникову, офицерам, солдатам и сержантам за организацию работы и добросовестное выполнение поставленных перед ними задач.

Попрощавшись и пожелав успеха, хотел было отправиться к вертолету, но начальник пункта Сальников обратился ко мне со следующими словами: «Товарищ генерал, вы еще не все посмотрели». «А что именно?» – спрашиваю его. Он ответил: «У нас ведь здесь есть и семьи с детишками, они расположены отдельным «гарнизоном» вон в тех кустах». Пошли смотреть этот «гарнизон». Там оказалось 5–6 семей в полуземлянках с палаточными верхами. Когда мы подошли, нас встретили женщины и дети. Все были приветливые и жизнерадостные (очевидно, потому, что была хорошая погода). Все приглашали к себе в гости, просили посмотреть, как они устроились.

Я пообещал зайти в каждую палатку. Начали с ближайшей. Когда мы зашли в палатку, то были удивлены тем уютом, который женщины смогли создать в таких суровых условиях. Нас стали угощать чаем и вареньем своего производства. Все хвалились, сколько и какого они наварили варенья, а главное, убеждали нас в том, что оно очень полезное, особенно из брусники и рябины. Варенье действительно нам понравилось, мы с удовольствием выпили по чашке чая с вареньем в первой палатке, а в последующих только пробовали варенье и хвалили его.

Поблагодарив за гостеприимство, я попросил всех собраться в одну палатку для беседы. Ожидал, что они меня атакуют многими вопросами, претензиями и упреками. Обдумывал, как буду отбиваться. Но мои опасения оказались напрасны, атаки не было. На мой вопрос, какие у них есть просьбы и претензии, они очень скромно сказали, что имеется две просьбы. Первая – хорошо, если бы сюда хоть изредка привозили свежие овощи: капусту, картошку, лук. Другие овощи в Ключах имеются.

И вторая просьба – чтобы регулярно доставляли почту и от нас увозили письма, ну хотя бы два раза в месяц.

В присутствии женщин я спросил полковника Павленко: «Как, по-вашему, эту проблему можно решить?» Он покраснел и ответил: «Можно, но горючее для вертолетов… его надо списывать, но как?» Чувствуя неловкость Павленко, я сказал, что мы обсудим этот вопрос и постараемся обеспечивать семьи свежими овощами.

Пожелав успеха и бодрости духа, мы направились к вертолету. В это время я еще раз подумал о том, какой же замечательный у нас народ, какие славные эти женщины – жены наших офицеров и в то же время как мы, начальники, иногда плохо выглядим, не проявляя должной заботы о наших подчиненных. Пришлось товарищу Павленко наедине сказать пару неприятных слов и приказать обеспечивать свежими овощами хотя бы семьи, если невозможно обеспечить весь гарнизон, учитывая ограниченный лимит моточасов и сложность трассы полета для вертолетов.

С ИП-16 мы вылетели на ИП-13, расположенный на самом берегу Великого океана.

Состояние строительства здесь было несколько лучше, чем на ИП-16, так как не требовалось тратить время на доставку стройматериалов и имущества. Настроение личного состава было такое же приподнятое, как и на ИП-16.

Следующая наша посадка была на ИП-15. Здесь окружающая природа была несколько лучше, значительно больше леса. Но сообщение с Укой – базой выгрузки было значительно хуже. Дороги проходили по лесисто-болотистым низинам, в обход многочисленных озер и непроходимых болот. Необходимо было прокладывать длинные гати и фашинные дороги.

Впечатление о настроении личного состава, об организационном уровне, дисциплине и порядке примерно такое же, как и на ИП-16. После беседы с личным составом недалеко от места построения я увидел в траве кучу свежей крупной рыбы. Спрашиваю солдат, откуда это у них такая крупная свежая рыба, здесь и реки-то нет. Солдаты смеются и отвечают: «А мы ее в ручье руками наловили». Это было для меня открытием. Оказывается, чавыча, горбуша и кета во время нереста поднимаются далеко в верховья по горным ручьям.

Здесь, на ИП-15, примечательно и то, что более причудливой формы берез я еще не видел. Очевидно, суровая зима и глубокие снега потрудились над созданием таких кряжистых, изуродованных невзгодами стволов. А начальник ИП-15 подполковник П. Д. Янович заявил, что они из этих коряг «дворцы» строят. Пошли смотреть эти «дворцы». Они нам показались вполне пригодными для складов и жилья, а главное то, что делали их быстро и прочно, что и требуется в этих условиях. Да, действительно, если бы эти стволы высушить, распилить, а не колоть, да отполировать, это были бы причудливые узоры для отделки дворцов.

С ИП-15 мы прилетели на самый северный пункт, ИП-12, расположенный на берегу залива, недалеко от поселка Ука. Здесь условия размещения личного состава и семей были значительно лучше. Семьи разместились по частным квартирам в поселке Ука – «в тесноте, но не в обиде». Ука является первоначальным пунктом, поэтому темп строительства здесь был значительно выше. Не требовалось много времени и труда для доставки сборно-щитовых конструкций после их выгрузки с пароходов.

Вопрос со свежими овощами здесь тоже решался лучше. Оказывается, в районе Уки местные жители имеют свои огороды, где выращивают картофель, капусту и лук.

После ИП-12 на следующий день мы вылетели на ИП-17 и ИП-14. Положение на этих пунктах было несколько лучше и особой тревоги не вызывало, тем более что сообщение с ними от Ключей было значительно проще. В районе ИП-14 был хороший строевой лес и посадочная площадка. Все это облегчало условия его строительства.

Пока мы производили облет измерительных пунктов, пароход «Красногвардеец» выгрузил положенное имущество и технику в Усть-Камчатске и на ИП-13 в заливе Озерной и вышел в район Уки, где стал на рейд для дальнейшей выгрузки имущества.

Для того чтобы обеспечить рейдовую выгрузку, начальнику ИП-13 было дано распоряжение из залива Озерной своим ходом отправить в Уку «Танкист» – малую самоходную плоскодонную металлическую баржу, предназначенную для выгрузки танков при десантных операциях. Экипаж этой баржи состоял из трех человек – старшины и двух матросов. «Танкист» должен был выйти в открытый океан, обогнуть мыс Озерной и прибыть на вторые сутки в Уку для оказания помощи в выгрузке с парохода. «Танкист» уже вышел в океан, но в эту ночь разразился большой шторм. Это событие нас очень взволновало, так как мы знали ограниченные мореходные качества «Танкиста».

На второй день с ИП-12 и ИП-13 сообщили, что сведений о «Танкисте» нет, его судьба неизвестна.

Для поиска «Танкиста» были посланы самолеты Ли-2 вдоль берега вокруг мыса Озерной. Предполагали, что штормом могло бросить «Танкист» на берег, если не разбило о скалы. Самолеты никаких признаков судна не обнаружили. Поиски продолжались и на вторые и третьи сутки, несмотря на штормовую погоду и плохую видимость.

На третьи сутки шторм утих, и к исходу дня «Танкист» благополучно прибыл в Уку. Что же было с ним?

Чтобы не быть выброшенным на берег и разбитым о скалы или перевернутым волной, командир «Танкиста» принял следующее решение: задраить люки моторного отделения, где размещался экипаж, открыть задний откидной борт трюма, заполнить его водой и в полузатопленном состоянии на период шторма уйти в открытый океан. Затопленный трюм придал большую остойчивость, волны свободно перекатывались через крышу трюмов, не создавая угрозы опрокидывания, а плавучесть была обеспечена задраиванием люков моторного отделения и кабины экипажа. По расчетам старшины, это было самое целесообразное решение.

Таким образом, в металлической полузатопленной коробке «Танкиста» три наших моряка трое суток находились в открытом и бушующем океане, не имея никакой связи с землей. После того как ярость океана утихла, они своим ходом прибыли в назначенное место.

К сожалению, я не помню фамилий этих замечательных моряков, достойных глубокого уважения и наград. Получив сообщение о благополучном прибытии «Танкиста» в Уку, мы все были очень рады, настолько рады, что даже по достоинству не оценили тогда подвиг этих моряков. Только сейчас, вспоминая этот случай, приходится сожалеть о том, насколько мы были тогда захвачены делами, заботами и суетой, что не замечали героизм и подвиги наших замечательных людей.

Перед возвращением в Москву было принято решение собрать для беседы всех жен офицеров, находящихся в Ключах. Это совещание показало, что, несмотря на героизм и самоотверженность наших женщин, недоделки и упущения в вопросах быта семей начинают влиять отрицательно на настроение не только жен, но и офицеров. На совещании поднимались следующие вопросы: о трудоустройстве, об обеспечении овощами, о торговых точках, об обеспечении топливом на зиму, об организованном подвозе воды и т. д.

Все эти вопросы по сравнению с общими задачами мелкие и кажутся второстепенными. Однако они создают иногда ненужную атмосферу и вредные настроения, отрицательно сказываются на настроении и работе семейных офицеров. В то же время решение перечисленных вопросов было во власти командования «Камы» и не требовалось помощи сверху.

Я был также удивлен нареканиями солдат, живущих в Ключах, на плохое питание, мол, надоела соленая рыба, а свежей рыбы в рационе нет. Спрашиваю полковника Павленко, в чем дело. Он отвечает: «А куда я ее дену? У меня почти двухлетний запас соленой рыбы». «Но вам же разрешен улов свежей рыбы в неограниченном количестве. Почему вы не ловите рыбу и не кормите, хотя бы периодически, солдат свежей рыбой?» – «Здесь рыбу ловить пустое дело, ее сколько угодно, но ее надо оприходовать, а куда я дену соленую? Как я ее спишу?» – отвечает Павленко.

Этот разговор напомнил чудаков, плывущих по прекрасной реке с пресной холодной прозрачной водой и пьющих гнилую, протухшую теплую воду из бочек. Это образец формального соблюдения законности и бездушного отношения к людям. Да, бывают и такие крайности. Это отдельные отрицательные штрихи.

В целом коллективом «Камы» была выполнена большая и важная работа.

Когда я писал эти строки, объявили по радио (и показывали по телевидению) о мягкой посадке на Луну нашего космического аппарата «Луна-9».

Объявлена была благодарность ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета и Совета Министров СССР всем рабочим, инженерам, конструкторам, ученым и испытателям за большое достижение в освоении космоса.

Слушая это объявление, я подумал о том, что в этом большом деле немалая доля труда вложена и коллективом «Камы».

Но об этом мало кому известно. Ведь «Кама» от Москвы далеко.

Но мы знаем, что ни одного пуска баллистических межконтинентальных ракет, ни одного выдающегося события в освоении космоса без участия «Камы» не было.

Родина не забудет героический труд коллектива «Камы».

Постановление Совета Министров СССР № 292–181 от 12 февраля 1955 года

«О новом полигоне для Министерства обороны СССР»

Совет Министров Союза ССР постановляет:

1. Принять предложение тт. Малышева, Жукова, Василевского, Дементьева, Домрачева и Калмыкова:

а) о создании в 1955–1958 гг. научно-исследовательского и испытательного полигона Министерства обороны СССР для летной отработки изделий Р-7, “Буря” и “Буран” с расположением:

головной части полигона в Кзыл-Ординской и Карагандинской областях Казахской ССР – в районе между Н. Казалинском и Джусалы;

района падения головных частей в Камчатской области РСФСР – у мыса Озерной;

района падения первых ступеней изделия Р-7 на территории Акмолинской области Казахской ССР – в районе озера Тенгиз;

б) о проведении первого этапа отработки изделий “Буря” и “Буран” на сокращенную дальность с территории научно-испытательного полигона № 4 Министерства обороны СССР из района Владимировка Астраханской области РСФСР в направлении на озеро Балхаш.

2. Обязать тт. Малышева, Сабурова и Жукова в трехнедельный срок представить в Совет Министров СССР мероприятия по обеспечению организации и строительства указанного полигона.

Председатель Совета Министров Н. Булганин,

Управляющий Делами Совета Министров СССР А. Коробов.

Запуск первого в мире искусственного спутника Земли был не просто выдающимся научно-техническим свершением. «Он был мал, этот самый первый искусственный спутник нашей старой планеты, – говорил Главный конструктор ракетно-космических систем С. П. Королев, – но его звонкие позывные разнеслись по всем материкам и среди всех народов как воплощение дерзновенной мечты человечества».

^{Этими орденами космодром награжден за заслуги в деле отработки и испытаний ракетно-космической техники.}

20 мая 1954 г. правительство приняло решение о разработке ракеты с межконтинентальной дальностью действия для исследования космоса и военных целей. Этой ракетой стала Р-7. Полигон Капустин Яр для отработки таких ракет не годился по целому ряду соображений. Основным из них являлся тот факт, что трасса полета должна проходить, не задевая больших населенных пунктов, чтобы при аварийном выключении двигателей падение ракеты не наделало бед. К тому же, между стартом и местом падения головной части ракеты расстояние должно быть не менее 7000–8000 км.

Для выбора места дислокации нового полигона была создана Государственная комиссия под председательством начальника полигона Капустин Яр В. И. Вознюка. Было предложено три варианта расположения полигона. Первым считался пермский – с запуском на восток через Чукотку. Но трасса оказалась недостаточной по дальности – 6000 км. Вторым предлагался район Дагестана. Здесь были сложности с размещением пунктов радиоуправления. Третьим районом была полупустыня Казахстана у станции Тюра-Там Кзыл-Ординской области на берегу реки Сырдарья.

После жарких споров, рекогносцировочных полетов и выездов на места был принят третий, казахский вариант. 12 февраля 1955 г. состоялось постановление Совета Министров СССР о строительстве в районе станции Тюра-Там полигона для испытания новых видов ракетной техники, которому было суждено стать космодромом Байконур.