Текст книги "Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура"

Автор книги: Иван Стаднюк

Соавторы: Александр Трофимов,Геннадий Волков,Виктор Васильев,Михаил Плетушков,Альгимантас Науджюнас,Генрих Кудряшов,Юрий Князькин,Анатолий Усов,Абылай Айдосов,Геннадий Кудрявцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц)

В эти годы на космодроме наряду с запусками космических кораблей и аппаратов решались сложные задачи по строительству объектов многоразовой космической системы «Энергия-Буран». На площадках полигона было сосредоточено около ста тысяч военных строителей. С большими трудностями решались вопросы размещения людей, организация питания. И политработники во главе с Е. С. Голосовым при поддержке начальника полигона Ю. А. Жукова вместе с командирами, хозяйственниками проводили большую работу по мобилизации личного состава, служащих Советской Армии на выполнение сложных задач. Многие строители и испытатели помнят день запуска ракеты-носителя «Энергия» – 15 мая 1987 г. Это была их большая победа!

С 1986 по 1989 г. начальником политического отдела космодрома Байконур был полковник, затем генерал-майор Альгимантас Яронимович Науджюнас. Он родился 24 июня 1942 г. в деревне Новая Слобода Кайшядорского района Литовской ССР.

В 1963 г. окончил Казанское военно-авиационное училище по специальности инженер-механик, в 1976 г. – Военно-политическую академию им. В. И. Ленина. Служил старшим техником-механиком, секретарем комитета ВЛКСМ, старшим инструктором по комсомольской работе политотдела армии, заместителем командира полка по политчасти, заместителем начальника политического отдела дивизии, начальником политотдела дивизии, заместителем начальника политотдела космодрома Плесецк.

За время сравнительно недолгой службы на космодроме Байконур Науджюнас стремился познать специфику испытательных работ каждого научно-испытательного управления полигона, обстановку и настроения в воинских коллективах. Это давало ему возможность создать систему расстановки коммунистов и комсомольских активистов в боевых расчетах, во всей цепи технологических испытаний и обеспечить безаварийное проведение запусков, качественное выполнение испытательных работ на полигоне, в том числе при подготовке и запуске 15.5.1988 г многоразового космического корабля «Буран».

А. Я. Науджюнас имеет правительственные награды: ордена Трудового Красного Знамени и «За службу Родине», а также 16 медалей.

Последним начальником политотдела космодрома Байконур был полковник Николай Иванович Козловский. Он родился на Украине в 1941 г.

В 1962 г. окончил Казанское военное училище. С 1959 г. служил в РВСН. В 1986 г. был назначен заместителем начальника политотдела космодрома Байконур, а в конце 1989 г. – начальником этого политотдела. Служба Николая Ивановича в должности начальника политотдела космодрома была недолгой.

Н. И. Козловский, деятельный офицер-политработник, хорошо знал положение дел во всех частях космодрома. Он пользовался авторитетом среди всего личного состава полигона. После умышленного развала политорганов Николай Иванович (один из немногих руководителей, кто мужественно принял этот удар) не паниковал, а смог уберечь офицеров-политработников от расправы над ними, добившись назначения их на другие должности для продолжения офицерской службы, после чего уехал в Киев, где живет и работает в настоящее время.

Н. И. Козловский имеет правительственные награды: ордена Красной Звезды и «За службу Родине», а также 16 медалей.

Политотдел космодрома решал сложные и весьма специфические задачи. Кроме выполнения планов запуска, боевой и политической подготовки, боевого дежурства в сфере деятельности политотдела находились визиты на космодромы различных делегаций, частые приезды групп журналистов для освещения космических полетов, городские проблемы, телевидение, народный театр, ансамбль песни и пляски и много другое. До 1970 г., когда появился горком Компартии Казахстана, политотдел по существу выполнял его функции. И надо сказать, что политотдел космодрома вместе с командованием, политотделами управлений, парткомами, комитетами ВЛКСМ, руководителями профсоюзной организации успешно решал множество задач. Большую роль в этом играли начальники политотдела. Но, разумеется, успех дела во многом зависел от деятельности всего коллектива политотдела.

За 36 лет школу работы в политотделе космодрома прошли многие офицеры-политработники и служащие. При помощи ветеранов космодрома Б. И. Посысаева, В. А. Кателевского, И. А. Кваши, Г. П. Волкова, Э. К. Габунии, а также Я. И. Нечесы и Л. П. Житлухина автору удалось максимально полно составить список сотрудников политотдела за все годы его работы.

ЗАМЕСТИТЕЛИ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА

М. И. Ботяшов (1955–1961), П. М. Ошкай (1961–1963), В. И. Тексин (1963–1967), С. Н. Порошин (1967–1974), С. М. Григорьев (1974–1978), А. М. Митринюк (1978–1982), В. Н. Михайлин (1983–1986), Н. И. Козловский (1986–1989), Н. Ф. Авдеев (1989–1991).

ЗАМЕСТИТЕЛИ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА – НАЧАЛЬНИКИ ОТДЕЛЕНИЯ АГИТАЦИИ И ПРОПАГАНДЫ

Г. П. Волков, А. М. Митринюк, Г. К. Кудряшов, А. И. Борзунов, А. С. Адамович, В. М. Латанов.

СЕКРЕТАРИ ПАРТИЙНОЙ КОМИССИИ

П. И. Черников, B. C. Мушко, М. Т. Сурков, В. А. Кузин, Н. И. Фатиков, П. Г. Сугак, Э. А. Никольченко, А. Н. Смирнов.

НАЧАЛЬНИКИ ОТДЕЛЕНИЯ ОРГАНИЗАЦИОННО-ПАРТИЙНОЙ РАБОТЫ

С М. Григорьев, В. И. Трапезников. Г. К. Кудряшов, А П. Щербаков. В. П. Кретов. А. Н. Смирнов, А. Ф. Савельев.

ПОМОЩНИКИ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА ПО КОМСОМОЛЬСКОЙ РАБОТЕ

Г. Л. Орлов (1955–1959), Н. М. Анисимов (1959–1960), О.З. Ушаков (1960–1961), B. C. Загороднов (1961–1962), Ю. Б. Козлов (1962–1966), Б. И. Посысаев (1966–1971), Э. К. Габуния (1971–1972), А. И. Сергеев (1972–1974), Ю. В. Крапивка (1974–1976), Ю. П. Петров (1976–1978), Г. П. Опрышко (1978–1980), А. К. Кузьменко (1980–1983), А. И. Савоничев (1983–1986), А. Г. Яровой (1986–1988), A. Ф. Линкин (1989–1990), В. П. Матвеенко (1991).

НАЧАЛЬНИКИ ОТДЕЛЕНИЯ КАДРОВ

К. И. Девятовский, М. С. Корниенко. И. А. Кваша, Е. А. Моторин. B. А. Котелевскии, А. Н. Горяйнов.

ИНСПЕКТОРЫ, ЛЕКТОРЫ, СТАРШИЕ ИНСТРУКТОРЫ, ИНСТРУКТОРЫ И ДРУГИЕ СОТРУДНИКИ ПОЛИТОТДЕЛА

И. Г. Аракчеев, З. А. Андреюк, Г. П. Антонов, В. А. Акиндинов, С. С. Ануфриенко, Ю. И. Баскакова, Ф. М. Бакуменко, В. Р. Браковский, А. Г. Бельченко, А. А. Брикса, П. В. Беляев, Т. И. Варлашина, И. А. Волобуев, Ю. И. Высота, А. Н. Волощук, С. Н. Грунин, Л. Гунько, А. А. Гущин, В. Т. Горбачев, В. А. Головин, B. C. Горин, Л. А. Гуркина, В. П. Дорохов, И. Дацюк, А. Данилов, В. Г. Догаев, Б. М. Долижанский, Л. Д. Дроботенко, В. И. Егоров, В. И. Елисеев, В. И. Ерахтин, А. П. Журавель, И. А. Зуев, Земсков, В. М. Игнатьев, С. Игошин, В. Н. Казаков, А. И. Короед, В. И. Каблов, М. И. Каратеев, В. М. Каталевский, М. И. Кузнецов, В. И. Комар, С. А. Кострома, А. М. Капустин, М. И. Колин, Колосов, В. В. Казаков, А. А. Ковальчук, П. А. Косинов, Б. Кутузов, Н И. Малянов. З. П. Малюкова, Н. П. Макаренков, B. C. Молодцов, Г. А. Мазурик, А. П. Мишенин, Ю. В. Масюк, С. М. Мухамбеткалиев, В. И. Максин, В. П. Матвиенко, Б. И. Максименко, В. И. Матвиевский, А. И. Михайлюков, Н А. Минина, Е. А. Морозов, В. Мелешко, Г. Маньковский, Б. И. Наступнев, А. Ф. Негодаев, П. В. Немцев, К. А. Несудимов, Е. В. Нетребко, С. Н. Нагорный, А. А. Павлова, Г. И. Патрогин, Н. З. Плеханов, В. Я. Павлов, М. С. Плетушков, Д. П. Павшенюк, Н. Г. Пацека, В. А. Петровский, В. А. Петренко, Н. А. Павловский, Н А. Петров, В. Г. Пономаренко, В. Г. Порхунов, А. Релькин, И. К. Радченко, Романов, Л. Д. Рогачевский, В. И. Суворов, В. П. Семионенкова, М. И. Сатвалов, В. И. Семенова, Е. Ф. Соколовская, П. Я. Сергиенко, А. Ф. Савельев, В. А. Седлов, B. C. Смирнов, Г. Д. Сульянов, И. А. Субботин, Н. Н. Сиренко, Б. Н. Степанков, B. C. Стасенко, Н. С. Семичастов, Н. А. Тарумова, К. Токмухамедов, В. П. Трубченко, В. Ткачев, В. Ф. Тулаев, В. Н. Топтыгин, Ю. А. Трофимов, Н. В. Тепляков, В. И. Трухин, Т. В. Титкова, А. В. Усов, О. А. Урусов, А. Н. Федотов, В. Я. Федотиков, А. М. Хижняк, В. И. Харютин, С. И. Царев, А. М. Чумаков, Л. B. Чекелевич, Г. И. Чернушевич, В. О. Чиковани, С. К. Чайка, В. А. Шишов, В. Ф. Шаповалов, Е. А. Шульгин, А. В. Шандров, В. И. Щигорев, Ю. Н. Юхно, В. А. Юрцев.

После ликвидации политических органов в Вооруженных Силах были введены сначала должности помощников командиров, а затем заместителей по воспитательной работе. С 1992 по 1994 г. помощником начальника космодрома по воспитательной работе был полковник Александр Николаевич Орлов. С 1994 г. заместителем начальника космодрома по воспитательной работе является полковник Сергей Иванович Тихонов. Обоим выпала трудная доля в новых условиях перестраивать всю систему воспитательной работы в частях, подразделениях, трудовых коллективах. Очень важно, что многие традиции, формы, методы этой работы сохранились, особенно в области культуры, просвещения, физкультуры и спорта. Возросла роль индивидуальной воспитательной работы.

В последние годы космодром Байконур переживает трудные времена – как говорится, на просторах России, Казахстана и других бывших республик СССР дуют другие ветры. Средств для развития космодрома, космических программ, мягко говоря, не хватает.

И все же космодром живет, он остается действующей космической гаванью. Низкий поклон от нас, ветеранов Байконура, за мужество и подвижничество офицерам, прапорщикам, рабочим, служащим, сержантам и солдатам, всем тем, кто и сегодня продолжает дело, начатое предшествующими поколениями байконурцев. Особая благодарность нынешнему начальнику космодрома генерал-лейтенанту Л. Т. Баранову, бывшим командирам и политработникам Г. Д. Дмитриенко, Е. М. Кушниру, Е. А. Черному, А. П. Петренко, А. И. Тарасову и другим, кто не только работает в дружной команде администрации Байконура и поддерживает его жизнедеятельность, но и сохраняет тот остров надежды ветеранов, для которых космодром всегда был и остается родным и близким.

Алексей Иванович Нестеренко
ТАК НАЧИНАЛСЯ КОСМОДРОМ

Воспоминания о первых месяцах формирования и строительства космодрома Байконур

^{30 марта 1908 г. – 18 июля 1995 г. Генерал-лейтенант, первый начальник космодрома Байконур с 19 марта 1955 г. по 2 июля 1958 г. Командир многих боевых формирований легендарных «катюш» в годы Великой Отечественной войны. Первый начальник НИИ-4 МО СССР (1946–1951 гг.).}

После Второй мировой войны мир разделился на два лагеря: лагерь социализма во главе с Советским Союзом и лагерь империализма во главе с США. Заправилы капиталистических государств рассчитывали, что в тяжелой многолетней войне Советский Союз и фашистская Германия истощат свои человеческие и экономические ресурсы и обессилят до такой степени, что после войны они смогут диктовать свою волю, а громадный Советский Союз превратится в их колонию. Тем самым будет положен конец коммунистическим идеям.

Но случилось невиданное в истории войн. Благодаря советской социалистической системе и героизму советского народа Советский Союз в военном отношении стал самой могущественной страной в мире.

Испугавшись могущества СССР, США и Англия в спешном порядке сколачивали военные блоки и окружали СССР военными базами. Все это создавало реальную угрозу развязывания 3-й мировой войны.

Для того чтобы не быть застигнутыми врасплох, как это случилось в первый период Отечественной войны, и учитывая соотношение сил (главным образом географическое положение США), Советский Союз, Советское правительство направляли свои усилия в интересах обеспечения мира.

Природа империализма и его волчий закон гласят – считаться только с сильным. История учит, что только сила способна обуздать агрессию. В современных условиях сила государства заключается в могуществе армии, в могуществе ее вооружения.

Несмотря на чрезвычайно тяжелые послевоенные годы, нашему государству, нашему народу, нашему правительству наряду с титаническими усилиями, направленными на восстановление разрушенных городов, заводов, колхозов, приходилось вести большую работу и нести большие затраты по содержанию многочисленной армии и созданию нового совершенного оружия. Другого выхода не было.

В 1955 г. у нас уже были современные дальнобойные баллистические ракеты для Европейского театра военных действий. Но эти ракеты не решали основной задачи в условиях борьбы двух противоположных систем, они не могли поражать цели, расположенные на территории США – цитадели империалистического лагеря.

Наша авиация также не могла решить эту задачу по двум причинам. Во-первых, из-за недостаточного радиуса действия и, во-вторых, из-за бурного развития противосамолетных средств борьбы: истребительной реактивной авиации и ЗУРС.

Наш Военно-Морской Флот по сравнению с ВМФ США и Англии был слишком малочисленным, а на создание его в нужном количестве потребовалось бы не одно десятилетие и колоссальные затраты, которые были в тот период непосильными для нашего государства.

Поэтому единственным наиболее перспективным стратегическим ударным средством могли быть межконтинентальные баллистические ракеты (были попытки создать и крылатые ракеты).

Для создания МБР у нас в 1955 г. имелись все необходимые предпосылки, как производственные, так и научно-технические. В нашей стране к тому времени была создана материальная база и научно-технические основы для изготовления такого оружия.

Однако для достижения межконтинентальной дальности стрельбы порядка 10–12 тысяч километров в области ракетостроения необходимо было совершить поистине революционный скачок, в кратчайший срок создать более совершенные ракеты. Это означало: в десятки раз увеличить дальность стрельбы, улучшить кучность, повысить эффективность боевых зарядов.

Для решения этих проблем были привлечены лучшие конструкторские коллективы промышленности, Академия наук СССР, военные институты и академии.

На основе теоретических трудов К. Э. Циолковского, М. К. Тихонравова, В. П. Глушко, С. П. Королева, Ф. А. Цандера, научно-исследовательских работ НИИ и КБ и полученного опыта по созданию ракет средней дальности правительством было принято решение приступить к разработке МКР с дальностью стрельбы 8 тысяч километров.

Для летных испытаний МКР необходимо было создать и соответствующий полигон, так как существовавший в то время полигон МО (ГЦП) не мог обеспечить проведение летных испытаний ракет такого типа. Для выбора места полигона постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР была создана Государственная комиссия во главе с генерал-лейтенантом В. И. Вознюком.

В результате работы комиссии и представленных ею материалов было утверждено место основной базы полигона в Кармакчинском районе Кзыл-Ординской области в Казахстане. Район падения первых ступеней – в Акмолинской области, район падения головных частей – на севере полуострова Камчатка.

На основании выданных заданий в 1954 г. ЦПИ-31 и НИИ-4 приступили к проектированию полигонного комплекса и жилого городка. На НИИ-4 была возложена задача разработать комплекс измерительных средств полигона.

Будучи артиллеристом по военному образованию и боевому опыту, я видел большое будущее, большую перспективу за этим новым видом оружия. За годы войны я увидел большие возможности ракетной артиллерии и окончательно стал патриотом этого нового и прогрессивного вида артиллерии.

Преодолевая косность и консерватизм некоторых старших артиллерийских начальников, я и многие другие генералы и офицеры – бывшие командиры ГМЧ, начальники оперативных групп ГМЧ фронтов (Кулешов, Николовский, Вознюк и др.) вели большую работу и борьбу с их консервативными взглядами, спорили, доказывали необходимость дальнейшего развития реактивной артиллерии.

В мае 1946 г. я был назначен первым начальником НИИ-4, который пришлось создавать заново и которым я командовал 4,5 года. Затем был назначен заместителем командующего артиллерией Белорусского военного округа.

В 1952 г. я был назначен начальником реактивного факультета Академии им. Дзержинского. Снова возвратился к реактивной артиллерии, несмотря на протесты командующего артиллерией округа генерала М. П. Дмитриева и командующего округа маршала Советского Союза Тимошенко.

Меня тянуло и влекло новое ракетное оружие. Я отчетливо понимал значение реактивной артиллерии в современной войне, тем более перспективу ее развития. Работа в НИИ-4 дала мне возможность правильно ориентироваться в перспективе развития ракетной техники.

Начальником 4-го реактивного факультета Академии им. Дзержинского я был назначен по настоянию генерала П. А. Дегтярева.

Консерватизм некоторых артиллерийских и общевойсковых военачальников, к нашему счастью, не помешал ЦК КПСС и правительству правильно определить возможные перспективы развития ракетного вооружения, роль и значение этого нового вида оружия в будущей войне. Потому наряду с разработкой новых межконтинентальных ракет правительством принимались решения о подготовке необходимого количества инженерных офицерских кадров для ракетной техники.

Постановлением правительства в 1951–1952 гг. были осуществлены призывы студентов старших курсов технических вузов в инженерную артакадемию им. Дзержинского (спецнабор).

В 1952 г. на факультете насчитывалось 500 человек основного набора и 1300 человек спецнабора. Всего – 1800 слушателей.

В марте 1955 г. состоялся выпуск слушателей спецнабора и основного курса.

После выпуска слушателей мне было предложено дать согласие стать начальником вновь создаваемого полигона (НИИП-5).

Первый разговор со мной на эту тему был на ГЦП у генерала В. И. Вознюка (в марте 1955 г. я находился на ГЦП, был председателем Госкомиссии полетным испытаниям ракеты Р-11). Генерал Вознюк пригласил меня к себе и объявил, что создается новый большой полигон для испытаний и отработки МКР. Маршал артиллерии М. И. Неделин просил выяснить, не дам ли я согласия стать начальником этого полигона, подчеркнув, что это, безусловно, связано с выездом из Москвы. Предполагалось, что новый полигон будет филиалом ГЦП. Таким образом, я должен был непосредственно подчиняться генералу Вознюку. Маршал просил дать ответ в течение суток. Я ответил генералу Вознюку, что работа в области развития и усовершенствования ракетной техники меня интересует, командная должность устраивает больше, чем должность начальника факультета, выезд из Москвы меня не пугает, а подчинение непосредственно ему – это даже лучше, ибо я знаю его, а он меня. К тому же с его стороны будет оказано больше помощи советом и выделением личного состава.

Генерал Вознюк просил меня сообщить свое решение в 8 часов 30 минут утра с тем, чтобы в 9 часов доложить маршалу Неделину.

Вечером я по телефону сообщил жене, что мне предлагается новая должность с выездом из Москвы. Она ответила: «Решай сам, а мы готовы ехать куда угодно, не первый раз». Я сообщил, что работа большая, интересная, нужная. Жена ответила: «Если надо, то давай согласие, дети у нас уже большие».

В 8 часов 30 минут утра я сообщил генералу Вознюку о своем согласии.

По приезде в Москву маршал Неделин лично сообщил о моем назначении приказом министра обороны СССР начальником формируемого полигона, заявив, что он очень доволен моим согласием и тем, что я не держусь за Москву. Он коротко объяснил мне задачи, рассказал о месте полигона и ориентировочных сроках формирования и строительства.

Пунктами формирования были назначены: Москва, ГЦП, Тюра-Там, НИИ-4 в Болшево. В заключение беседы маршал артиллерии Неделин рекомендовал мне быстрее сдать факультет и приступить к формированию полигона. О ходе формирования еженедельно докладывать лично, а по прибытии в Тюра-Там до установления ВЧ связи – письменно 2 раза в месяц. Относительно подчиненности было сказано, что до выезда из Москвы я нахожусь в распоряжении маршала Неделина, а затем, в зависимости от того, как будет лучше.

В дальнейшем из-за большой отдаленности полигонов друг от друга и плохого сообщения между ними, а также в связи с большим размахом и масштабом новой организации было принято решение, что полигон не может быть филиалом ГЦП. Его целесообразно создавать и развивать как самостоятельную организацию с непосредственным подчинением начальнику ГУРВО генералу А. И. Семенову.

При создании НИИП-5 был максимально использован опыт ГЦП. Для укомплектования НИИП-5 из ГЦП было выделено много офицеров, имеющих практический опыт работы на полигоне. Это были следующие товарищи: А. И. Носов, А. А. Васильев, А. П. Метелкин, Ф. И. Зайцев, Н. П. Павлов, Н. И. Кулепетов, А. В. Соловьев, И. Т. Буряк, Д. Г. Харьковский, П. В. Гусев, А. Н. Злыденко и др.

Надо отдать должное всем перечисленным товарищам. Несмотря на то, что они были первыми на ГЦП, осваивали, так сказать, «целину» в Астраханских степях, они дали согласие поехать в район со значительно худшими климатическими условиями на освоение еще более трудной «целины». Они честно выполнили свой долг, много и самоотверженно трудились, передавали свой опыт, помогали создавать новую, более сложную организацию.

Необходимо также отметить, что большую работу проделал генерал Вознюк в решении вопроса по созданию этого полигона, будучи председателем комиссии по выбору его места и по разработке предварительных штатов.

Со стороны ГЦП была оказана большая помощь и в период формирования НИИП-5. Часть подразделений НИИП-5 формировалась и длительное время размещалась на ГПЦ (в/ч 14315, 14336 и др.)

Для формирования НИИП-5 была создана оргштатная группа во главе с полковником А. А. Васильевым. Группа была размещена в Москве на Фрунзенской набережной в помещении ГУРВО (в то время 4-е Главное управление ракетного вооружения МО).

Оргштатная группа, а в дальнейшем и полигон подчинялись начальнику 4-го Главного управления РВ генералу А. И. Семенову.

В задачи оргштатной группы входило:

– разработать штат полигона;

– организовать подбор кадров по основным службам;

– подготовить заявки по всем видам материального и техобеспечения;

– организовать контроль за организацией строительства полигона;

– организовать подготовку поступающих на укомплектование полигона кадров.

В организации полигона и его техническом обеспечении решающая роль принадлежала 4-му ГУ РВ. Большую помощь, особенно в первый период подготовки полигона к летным испытаниям, оказывали генералы А. Г. Мрыкин, Гайдуков, другие офицеры управления.

Первая группа офицеров штаба полигона (подполковник Н. И. Кузьменко и инженер-капитан А. А. Белужкин) выехала в Тюра-Там в апреле 1955 г.

К этому времени на станцию Тюра-Там прибыли строители во главе с полковником Г. М. Шубниковым. В районе строительных площадок сосредоточивались строительные батальоны. Они создавали материально-техническую базу для развертывания строительства.

Все прибывающие офицеры, рабочие и служащие размещались в палатках, землянках и вагончиках.

В условиях пустынной местности, жары и песчаных бурь жизнь вновь создаваемого гарнизона усложнялась еще и тем, что вблизи не было крупных населенных пунктов, на которые можно было бы в какой-то степени базироваться и использовать их коммунально-бытовые предприятия: хлебопекарни, бани, прачечные, магазины, парикмахерские и др.

Населенные пункты, удаленные на 100–120 км (Джусалы и Казалинск), не могли оказать помощь. Невозможно было использовать и местное население.

Питание всех жителей гарнизона осуществлялось из походных солдатских кухонь, а затем офицерский состав, служащие и их семьи питались во временных столовых барачного типа.

В мае 1955 г. я находился на ГЦП: проверял размещение первых подразделений, которые там формировались, – батальон связи и испытательные отделы. Там же размещался отдел кадров, который занимался подбором офицерского состава из кадров ГЦП.

В этот период я внезапно заболел и попал в госпиталь, а через несколько дней на ГЦП прилетел маршал Неделин в сопровождении генерала Гайдукова. К его прилету я почувствовал себя лучше и прямо из госпиталя выехал на аэродром для следования с маршалом в Тюра-Там. В период пребывания в госпитале мне удалось уговорить подполковника А. В. Соловьева дать согласие на должность начальника госпиталя на новом полигоне.

Мой первый приезд в район будущего полигона состоялся в июне 1955 г. Я прибыл туда вместе с маршалом М. И. Неделиным.

Первое впечатление о местности и условиях расквартирования было удручающее: степь, такыры, солончаки, пески, колючки, жара и ветер, иногда переходящий в песчаную бурю, и бесчисленное множество сусликов. Ни одного дерева, ни одного населенного пункта.

В апреле я приступил к подбору кадров и формированию полигона. В первую очередь необходимо было подобрать начальника штаба, начальника политотдела и заместителей по спецслужбам (опытно-испытательных работ, научно-исследовательских работ и измерений, строительства, тыла, главного инженера, службы режима, начальника отдела кадров, начальников медицинской и финансовой служб). На должность начальника штаба Главным управлением кадров МО СССР были рекомендованы товарищи Васендин, А. Г. Захаров и А. С. Буцкий. Васендин и Захаров согласия не дали. Васендин заявил, что службу полигона и начальника штаба ГЦП представляет и в этой должности мог бы работать (он в то время был заместителем начальника штаба на ГЦП), но считает, что работа в должности начальника штаба на новом месте для него будет тяжелой. Захаров свой отказ мотивировал тем, что хотел бы работать на самостоятельной командирской должности, что штабная работа ему не нравится. В дальнейшем Захаров пошел на должность начальника факультета в Ростовское высшее инженерное училище.

Беседа с Буцким была основательнее. Он вначале заявил следующее: «Я не могу с ходу дать вам согласие, так как не знаю ни характера, ни объема работы, не знаю, справлюсь ли я с ней. Если можно, прошу подробнее сообщить мне о характере и объеме работы». Я ему ответил: «Вы были начальником штаба артдивизии, поэтому я считаю, что опыт у Вас есть и, судя по личному делу, на всех участках работы, куда вас назначали, вы справлялись хорошо. Может быть вас пугает место?» Буцкий ответил, что место его не пугает и семья этого не боится, что он офицер и, куда прикажут, туда он и поедет, но хотел быть уверенным, что оказанное ему доверие он сможет оправдать. Я дал Буцкому на размышление сутки. На второй день разговор был кратким. Алексей Саввич дал согласие. Его согласием я был доволен, ибо он произвел на меня хорошее впечатление скромностью, тактичностью, как серьезный офицер. После этого я просил ГУК быстро оформить Буцкого приказом. В апреле 1955 г. он был назначен начальником штаба полигона (приказ МО № 0060 от 9.4.1955 г.). Его назначение было серьезной помощью в организационной работе.

Следует отметить, что до назначения полковника Буцкого обязанности начальника штаба орггруппы выполнял Васендин, причем активно и добросовестно. Своей работой он оказал большую помощь оргштабной группе.

В дальнейшем подбор кадров осуществлялся следующим образом. Подбором кадров в ГУКе занимались полковники Попов и Чайников. Они отбирали личные дела офицеров, изучали их и передавали мне для ознакомления. Наиболее достойных кандидатов вызывали из войск и академий для переговоров. Самым трудным моментом в подборе кадров являлось место дислокации. Многие офицеры и служащие, как только узнавали, что полигон будет размещаться в пустынной местности, немедленно отказывались, выставляя множество причин, чтобы не быть назначенными.

Выдумывались всевозможные болезни: калит, гастрит, гипертония, малярия, предрасположенность к туберкулезу, если не у самого себя, то у жены, детей, тещи и т. д.

Это была тяжелая, утомительная работа, которая усугублялась тем, что ее нужно было провести в ограниченные сроки, а также и тем, что нельзя было точно назвать место дислокации и характер работы полигона. Да к тому же требовалась предварительная проверка каждого кандидата по линии органов безопасности, соответствующая форма допуска. Для оформления допуска каждому офицеру и служащему необходимо было заполнить анкету. Многие вполне подходящие и достойные офицеры, узнав о пустынной местности и особо режимных условиях, отказывались. Приходилось терпеливо и настойчиво объяснять, что это очень важное мероприятие, вы будете довольны, но на первых порах придется пережить определенные трудности и т. д.

Большую помощь в подборе кадров оказали А. С. Буцкий и заместитель начальника полигона по политической части полковник Н. М. Прошлецов, а также офицеры, выделенные в НИИП-5 из состава ГЦП: А. И. Носов, А. А. Васильев, А. П. Метелкин, А. Ф. Коршунов, П. В. Гусев, Н. П. Павлов, А. Н. Злыденко, Д. Г. Харьковский и др. Они знали многих офицеров и рекомендовали их мне, а главное – что они сами дали согласие и являлись лучшим примером.

Исключительно большую роль в подборе молодых офицерских кадров для полигона сыграло то обстоятельство, что я был начальником реактивного факультета в Академии им. Дзержинского, где в апреле был произведен большой выпуск слушателей. Это были мои воспитанники, которых я знал, и они знали меня. Так как я первым дал согласие выехать из Москвы на формирование полигона, это давало мне большое моральное право агитировать молодежь ехать со мной осваивать «целину» – важнейший участок оборонного значения. Для этой цели я собирал целые курсы выпускников и проводил с ними разъяснительную работу, рассказывал о роли, месте и перспективах реактивной артиллерии и особенно баллистических ракет большой дальности.

Поэтому то количество слушателей, которое было намечено при распределении для полигона, сравнительно легко удалось сагитировать, и абсолютное большинство их без особого нажима дало согласие ехать осваивать «целину», как мы называли в то время полигон.

В дальнейшем для того, чтобы не раскрывать район дислокации полигона, были установлены условные наименования. Основная база полигона, располагавшаяся в Казахстане, называлась «Тайга», база на полуострове Камчатка – «Кама». Многие офицеры, рабочие и служащие, прибывшие в «Тайгу», острили: «Почему же в «Тайге» нет ни одного дерева?»

Кроме начальника штаба Буцкого, первыми моими заместителями были назначены: по ОИР – подполковник А. И. Носов, по НИР – полковник А. А. Васильев, главным инженером – подполковник А. П. Метелкин, заместителем по строительству – подполковник Н. Н. Васильев, начальником тыла – подполковник Лебедев, заместителем по режиму полковник Н. Д. Силин, заместителем начальника штаба – полковник П. Г. Ковель, начальником оперативного отдела – подполковник А. М. Войтенко.

Основным костяком инженерного состава полигона являлись выпускники артиллерийской инженерной академии и офицеры ГЦП.

Все эти и многие другие офицеры в наиболее трудный организационный период проделали исключительно большую работу. Надо отдать должное и их семьям, их женам, которые безропотно выехали в район с тяжелыми климатическими условиями, в абсолютно неблагоустроенный гарнизон. Это по существу еще не был гарнизон, а большой пыльный палаточный и земляночный лагерь.