Текст книги "Шебеко"

Автор книги: Иван Ефремов

Соавторы: Иван Гаврилов,Славомир Антонович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Междугородняя автостанция и в самом деле не отличалась наличием пассажиров. Только разбросанные там и сям бумажки, мелочный мусор говорили о многом: здесь недавно толпился народ, но большинство из них сейчас несется по собственным маршрутам…

Сердце Коли тронул холодок: "Неужели и в самом деле придется идти на поклон грузину?" Но в автокассе сразу же и спала напряженность: довольно миловидная хохлушка, румяная, пышнотелая, легко им выдала два билета до потребного места. И, самое главное, каждый билет всего лишь стоил… два рубля и сорок копеек. Во как, оказывается, легко можно впасть в ошибку: в случае сделки с грузином они б потеряли ни много ни мало – четверть сотни!

Вскоре друзья вошли в автобус, устроились рядом и довольные тем, что в Новороссийск попадут через каких-то два часа, стали обращать внимание на девчат. На соседнее сиденье примостилась одна яркая особа, и ее пышненькое тело завораживающе подействовало на ребят…

– Глянь! – вскинул брови Коля и в пылу чувств толкнул товарища. – Как тебе?

– Идет… – неопределенно буркнул Шебеко.

В отличие от Коли он не был златоустом. Но вот Шебеко собрал духу, хитровато улыбнулся и легонько тронул девушке плечо:

– Вам не дует?

– А вам что, дует? – не растерялась красотка и тоже заулыбалась хлопцу.

Шебеко оживился. Но как на зло, мысли не шли в его забубенную голову. «Что бы еще сказать, черт бы его побрал?» Он растерянно глянул на Колю. А того будто обожгли. Коля мгновенно преобразился, нашел массу ласковых слов, и глянь, уже минут через пять Шебеко сидит рядом с дивчиной.

– Я тебе не наводная… – девушка смеется, веселится, хочет прикинуться бывалой, во всяком случае городской, но все ее манеры, действия, и особенно провинциальный говор, кричат о том, что она в доску своя, деревенская, и ей приятны ухаживания молоденьких ребят. Тем более, у одного из них на груди призывно блещет институтский значок…

– Вы куда, в Новороссийск? – Шебеко уже осмелел и потихонечку входит в роль новоявленного жениха.

– А вам что, в Новороссийск?

– Именно туда.

– Но мне надо значительно ближе. Я выхожу минут через двадцать…

– Поедем с нами… – лукаво щебечет таксатор.

– Зачем?

– Просто! Отдохнем, посмотрим город и назад.

– Тогда мне тату голову отрубит…

– За что?

– За то, что женихаюсь с вами.

– С тобой будет друг, который может успокоить всех! – И Шебеко самодовольно посматривает на свои бицепсы.

Душа златоволосой девицы встрепенулась и кинулась навстречу незнакомцу, но легкокрылые мысли тотчас ее перенесли домой, на родные берега Кубани… «Что скажет тятя? Мамаша-то поддержит и, пожалуй, улыбнется, глядя на довольно миловидного и грубоватого жениха. Но тату, тату…» У него же в голове совсем другие мысли, а именно, сосед. За него бы отдал свою «пшеницу». Тот добр, здоров, и в работе – настоящий вол… Девушка вздыхает, ее нежный взгляд прилипает к соседу, и где-то далеко-далеко в сердце просыпается тоска по настоящему другу. В плену этих чувств и вручает она Шебеко собственный адрес…

Коля эту сцену наблюдает исподтишка, но его абсолютно не жгут ревнивые чувства. Более того, он готов сделать все, чтобы друг был счастлив наконец. В душе Коли блаженствует покой. Как все же хорошо быть человеком, у которого за плечами диплом, а впереди буйная молодость и мудрые планы на все…

А Новороссийск встретил ребят в последних лучах заходящего солнца; тихим, задумчивым морем, чахлым движением автобусов и трамваев на основных магистралях, наверное, тоже.

– Ты хоть дорогу-то знаешь? – спросил друга Коля и возбужденно провел по волосам. Романтика далеких путешествий почему-то стала захватывать его именно сейчас, возле пустого, по вечернему скучного автовокзала.

– Откуда? – был ответ. – Я, как и ты, в этом городе впервые.

Друзья быстро уточнили потребный район, сели в пустой троллейбус и, закинув в уголок саквояжи, весело пустились в путь.

Володя ловит себя на мысли, что думает о своей зазнобе, что живет в уютненькой станице Северного Кавказа. Как там Лариса? Вспоминает ли о нем? Должна помнить, и ждать, ибо в свое время, под сенью виноградника, страстно целовала его. Неужели забыла? А, может, уже завела любовника? Как ни крути, своенравная особа старше его на целых четыре года. От этих мыслей становится горше на душе…

Вот и потребная улица показалась вдали, вот и нежная дорога зовет ребят к заветному дому. Но в округе враз стало темно. Коля сильно подивился резкой перемене: только что было светло, кирпичные дома Новороссийска где-то высились вдали, подковообразный залив мирно улыбался парням, а сейчас глянь, лишь холодные звезды мерцают в тиши. Зажглись огни.

Впереди, посреди дороги, Колин взгляд выхватил костер. И возле него темные фигуры, что облепили огонь. "Что за чертовщина? – изумился хлопец и остановился как вкопанный. – Вроде бы костер, но с чего бы это?"

– Видишь? – Коля кивнул головой.

– Вижу… – с явной неохотой ответил друг.

– С чего здесь костер? Ведь до Кавказа еще далеко…

– Видно, привычки седого Кавказа уже сидят здесь. Так что привыкай, дорогой мой, к местным обычаям…

В тревоге Коля засеменил к костру, а оказалось, и зря: возле огня грелись безусые юнцы. Естественно, особой угрозы для друзей они не представляли, и у Коли стало легко на сердце:

– Вы не подскажете, где семнадцатый дом?

– А вам что, туда?

– Да! – прогорланил Шебеко, а его зеленоватые глаза сузились в ожидании. Если юнцы полезут к ним с дракой, он легко им покажет, где раки зимуют порой…

– Пошли… – И один из юнцов, среднего роста, худощавый, но гибкий как лоза, устремился вперед, в кромешную тьму.

Шебеко степенно топает за ночным проводником, а его легкие с удовольствием вдыхают свежий морской воздух. В эти минуты его мимолётные мысли то резко направляются вдаль, в родимые места и легко заглядывают в очи матери, то перескакивают в дом под номером семнадцать, где его должен ждать двоюродный брат…

Но, к удивлению, семнадцатый дом молчит и ловит седьмой сон. Что странно, даже свет отсутствует в том доме. И это часиков в десять, в то время, когда все горожане лишь заходят в собственные квартиры и начинают мечтать о завтрашнем дне…

– Странно… – промолвил Шебеко, оставляя чемодан на обочине дороги.

Он потопал к ничем не привлекательной калитке, потрогал щеколду, но та не поддалась. В сердце невольно ворвался холодок: неужели в доме никого? А где же его брат? Ведь договорились встретиться именно здесь, в низеньком частном доме близ Новороссийской бухты. Неужели вышел промах?

– Постойте здесь! – вдруг скомандовал проводник-юнец и легко перемахнул через забор. Он подскочил к окну, довольно резко забарабанил по стеклу.

В ответ в доме зашевелились. Более того, из окон на близлежащую местность упал бледноватый электрический свет.

Проводник юркнул в темень, а Коля и Шебеко, затаив волненье, приготовились встречать своего товарища.

– Кто там? – И старческий голос выводит ребят из напряженного ожидания.

– Мы! Приехали к Валере… Он дома?

– Какое к черту дома? Уже второй день как уехал на родину.

Шебеко ошеломлен столь странным известием. В нем тотчас вздымается воинственный пыл: ну и брат! С гнилой душой он оказался на поверку. Нет, чтобы с честью ждать его, как договаривались, а взял да махнул домой, под юбку молоденькой жены. Во дает!

Тихо и грустно возле калитки. "Ну и дурень! Бросил нас на произвол судьбы, а сам наслаждается с женой…" – Шебеко сейчас зол на весь мир. Во дворе темень, ночь и незнакомый город. Куда ты пойдешь в такой обстановке? Но, видно, судьба все же благосклонна к нему и потому-то посылает ему дружеский голос хозяина дома.

– Вы что, приехали к нему в гости?

– Да! И причем, издалека.

– Откуда?

– Из Свердловска, – был ответ. Голос хозяина дома враз потеплел:

– А-а, земляки! Это хорошо… Заходите в дом! Парни вошли в просторную, но бедновато обставленную квартиру.

– Я же тоже с Урала, – пояснил хозяин, низенький мужичок лет под шестьдесят. – Да вот судьба забросила меня в теплые края. Разом заболела жена, и врачи во весь голос твердят: ей нужен другой, более теплый климат. Делать нечего: взял да продал свой дом, а сами устроились здесь, в Новороссийске. Кстати, – спросили бесцветные и шершавые губы, – вы из самого Свердловска?

– Из самого! – коротко бросил Шебеко.

– А я из Пермской области. Шахтер! Но это, естественно, не столь и важно… Главное, земляки, верно? Раздевайтесь и садитесь за стол. Поставлю-ка вам чай… – И седая голова уходит в сени.

Великая беспечность снова врывается в молоденькие тела, в простеньких душах вчерашних студентов уже прочно сидит чувство глубокого везенья, и на них опять наплывает романтизм происходящего.

– Вы не в курсе, почему Валера уехал? – интересуется Шебеко, как только хозяин возникает в комнате и снова усаживается с ними, на незлобной и неброской на вид табуретке.

– А кто его знает? – мирно мурлычет хозяин. – Особо он нам не докладывает, но, думаю, соскучился по жене. И то сказать: он здесь, а жена где-то там, у черта на куличках. В молодости такая разлука ощущается особенно остро… Ну, ладно, как говорится, соловья баснями не кормят, – добавляет старик и встает на ноги. – Вы здесь попейте чайку, а я вам постелю. Будете спать вон в той комнате… – и кивком головы указывает на противоположную дверь.

Вскоре сердобольная душа принесла дымящий еще чаек, на старый клеенчатый стол поставила граненые стаканы, а сама юрко шуганула в соседнюю комнату. И эта дружеская забота убеленного сединой мужичка, его мирная, задушевная беседа убаюкивающе подействовали на ребят. И чудится хлопцам, что они дома, что за их хрупким жизненным опытом стоит исполинский старик, который знает все: и коварные ходы врага, и первую любовь, и предательство друзей, и Бог весть еще что…

– Может, вино попробуем? – говорит между тем Шебеко, и его сильные руки проворно лезут в чемодан.

Друзья опрокинули по стаканчику «Портвейна», все это закусили колбасой и, довольные тем, что на краю южной земли нашелся тепленький уголок, неторопливо засеменили в потребную комнату. Здесь ребятам улыбалось лишь пустое пространство, ежели не брать в расчет засаленной тумбочки, но это обстоятельство не трогало искателей приключений. Ну и что? Подумаешь, нет кровати… Зато вольготно, простор! К тому же, ежели ляжешь на пол, будет особливо надежно: с кровати не упадешь!

Шебеко подозрительно просверлил глазами запыленный матрас, без всяких простыней и прочих там бабских штучек, но ничего не сказал. Затем его добродушное лицо, – чуть-чуть усталое, иронично оценило сиротливые пустые стены, старую запыленную гардину, и он спокойненько, словно ленивый кот, юркнул под одеяло.

Друзья, несомненно, после долгих путешествий и нелегких забот дня заснули бы крепко, но через каких-либо минут десять в комнату постучали.

– Кто там? – Шебеко насторожился.

– Простыни вам нужны?

К удивлению парней, за дверью стояла девушка, и ее приятненький голос мгновенно взбудоражил приезжих. Коля недоуменно поднял голову: «Девки? Откуда?» Он юрко вскочил на ноги, оделся:

– А у вас что, постель есть?

– Есть!

Коля открыл дверь, и в комнату с любопытством заглянули две девичьи фигуры.

– Что же вы, хлопцы, спите без постели?

– Так не было ж над нами заботливых рук, – проворковал Шебеко, оценивая девчат.

Шустренькие особы оказались крайне молодыми, наверное, лет под семнадцать. Стройненькие, невысокие, но одетые хорошо. Явно возвращались с гулянок.

– Вы что, завтра уже собираетесь домой? – И черненькие глаза дивчины, одетой в удлиненную цветастую юбку, изучающе вперились на Шебеко.

«В нем что-то есть…» – Сердце девушки, подобно кузнечику, запрыгало сильней. Возбужденные мысли Марины цельно вращаются вокруг хлопцев: загадочных, умных и наверняка сильных духом. Она уже и рада обманывать себя и свою судьбу, мысленно посылая ей далекие и милые грезы, которые на поверку должны быть такой же реальностью, как сама Земля. И от этих переменчивых, возвышенных чувств на нее наплывает поистине веселая волна.

– В принципе, надо бы завтра… – кошкой мурлычет Шебеко, тоже настраиваясь на веселый лад. Дневная усталость от него отступает куда-то вдаль.

– Даже не посмотрев Новороссийск? – удивленно спрашивают губы Марины. – Вы раньше-то хоть здесь были?

– Ни разу!

– Тем более! – оживляется девичий голос. – Поживите у нас денька два, познакомьтесь с городом, а потом уже можете взять курс по назначению.

– А отец ваш не будет ругать?

– За что?

– За то, что будем жить у вас.

– Нет, не будет, – был ответ. – В противном случае он бы вас не пустил на порог. Характером он добрый, а стало быть, будет не в обиде, ежели проведете у нас пару дней.

Друзья разом переменились: перед ними снова открывалась изумительная возможность окунуться в мир приключений, познать окружающий мир. Ну как отказаться от сей затеи?

И Володя сказал:

– Если есть такая возможность, за нами дело не станет…

* * *

Через несколько дней, слегка усталые, но по-прежнему веселые, друзья уже были в станице Красноармейской. Благодатный Краснодарский край плотью и кровью тянулся ввысь, к приветливому солнцу и, казалось, на все живое испускал приподнятое настроение, непередаваемое упоение природой, что уже оживленно выходила из дремотного состояния.

Коля устало шагает рядом с корешем, с легковесным чемоданом в руке, но в душе его спокойненько лежит великая беспечность, а в головке колобродят приятные воспоминания. "Ну и девки! – в который раз мысленно говорит сам себе Коля, все еще удивляясь находчивым девчатам. – Не девки, а огонь!" Те хлопцев не хотели отпускать аж на третий день. Все уговаривали остаться еще на пару деньков, якобы на детальное изучение достопримечательностей города. Но Коля-то с высоты своего опыта знает, что не скульптуры и не храмы культуры привлекают девчат, а они сами, молоденькие специалисты – здоровые, бесшабашные и с неплохой перспективой в делах.

Коля невольно мотнул головой, пытаясь отогнать пылкие воспоминания, затем его карие глаза прошлись по Шебеко: интересно, о чем думает друг? Наверное, вспоминает, как и он, юных подруг, что свалились на них по каверзе судьбы, словно солнце в непогодный день.

Широкая асфальтированная дорога уже вела парней к первым – невысоким домам Красноармейска. Впереди, метрах в ста от них, Коля засек… знакомую фигуру.

– Видишь? – Коля остановился, показав на крепкого мужика.

– Ну и что? – не понял Шебеко.

– Как ну и что? Так это же Галуза, наш друг!

– Ты что, с ума сошел? Откуда ему здесь быть? Он же живет в деревне, в Буграх. Иначе говоря, в затемненных местах Свердловской губернии. А мы с тобой где? Забыл?

– Да нет говорю тебе, это Галуза!

Володя еще раз глянул вдаль, на мускулистые плечи, и вздрогнул от радости… Прямо какая-то фантастика! И он невольно прибавил ходу:

– Давай его догоним…

Парни ускорили шаг и остановили Галузу.

– Привет Буграм! – как ни в чем не бывало гаркнул Шебеко и вплотную приблизился к земляку. – Какими судьбами, Валера?

А Галуза остолбенел, поразившись столь странной встрече. Более всего он удивился не появлению Шебеко (он-то хорошо знал, что родной брат кореша давно блаженствует в Красноармейске, женившись на местной казачке), а внезапному возникновению Коли. Воспаленные мысли вмиг перенесли его в Алапаевский район, в поселок Бугры, куда Коля частенько ездил к другу на охоту и где они все вместе не раз вклинивались то в местный клуб, то в лесные чащобы, раскинувшие свои берега прямо за околицей поселка. И самое главное, возле Шебеко всегда присутствует Коля. Видать, сей друг настоящий, надежный как сталь… Вот бы ему подобные друзья! И Галуза сказал:

– Ну и молодец ты, Коля! Железный ты товарищ! Друзья его поняли сразу. Шебеко лишь глотнул нехитрую улыбку, в душе его вздыбились добрые-предобрые чувства… Так и должно быть: если ты друг, значит, до гробовой доски! Неважно, что на время мы можем растерять друг друга. Неважно, что нас могут разлучить обстоятельства, но, встретившись раз, мы снова будем прежними, великими друзьями…

– Ты, конечно, к брату… – между тем вымолвил Галуза, постепенно приходя в себя и обращаясь к Шебеко. – Плохо, что на днях я поссорился с ним… Но все равно пойдем к нему. Помиримся…

– А что не поделили? – нахмурил брови Шебеко.

– Ай, – махнула крепкая рука. – Просто за здорово живешь… Горелки хлебнули лишнего.

– Но ты-то как сюда попал? – изумленно спросил Шебеко и снова глянул на товарища. Неужели перед ним действительно Галуза, его деревенский друг? Даже нисколечко не верится… Такие встречи можно ожидать лишь в книгах, но никак не в жизни.

– Ничего здесь удивительного нет! – в свою очередь стал рассказывать Галуза, мерно шагая вперед. – Просто настала пора принимать решения – вот и все! Молодость-то прошла, верно? Вот ты, например, в двадцать один год стал инженером. Стало быть, человеком. А я что, хуже? Вот я и подумал: пора уж устраиваться в жизни капитально. Но в Буграх же всю жизнь не проведешь, ибо там шаром покати – ни заводов, ни фабрик. А мои родители родом с Кубани, в свое время жили зажиточно, крепко. Пострадали от коммунистов – половину сознательной жизни пришлось им коротать в лесной глуши, на лесозаготовках. Но, слава Богу, мне хоть оставили в наследство стремление к другой жизни – веселой, хлебосольной. Я и мотанул сюда, на Кубань. Благо, брат твой помог мне подыскать невесту…

– Ты что, уже женат? – удивленные брови Шебеко взметнулись ввысь.

– На местной казачке. Между прочим, как и твой брат… – легко парировал Галуза. – Но девка работящая, не баловная. То, что надо.

"Во дает!" – Коля лишь удивлялся действиям Галузы. Бесшабашный, всю жизнь веселый, да еще несколько приблатненный, Галуза казался ему воплощением расшатанной молодежи. Во всяком случае, молодым человеком без какой-либо заметной цели. А нынче, глянь, превратился совсем в другого человека… И по всему его облику, поведению не скажешь, что он отсидел три года. Правда, горькую соль не столь отдаленных мест Галузе пришлось отведать за собственную глупость: напился в общежитии, а в пылу чувств не сдержался – взял да пырнул соперника ножом. Но факт есть факт: то неприятное пятно тяжелым грузом лежало на его шее…

– А где ты живешь? – поинтересовался Коля, и его глаза еще раз оценивающе прощупали Галузу. Неужели Валера так изменился, что даже перестал шутить?

– Завтра приеду за вами, – степенно сказал Галуза, вновь мимоходом глянув на Колю. – Посмотрите хату и мое устройство…

На следующий день друзья уже сидели у Галузы. После ночной гулянки у брата Шебеко ребят мучило похмелье, но запахи виноградного вина, неплохо обставленный стол их настраивали на веселый лад, во всяком случае, в душе каждого из них бурлило чувство приподнятости, праздничности наконец.

Хата Галузы была сложена из дерева, но с внешней стороны помазана глиной и побелена известью. Выходило неплохо, особенно с внутренней стороны, ибо вместо извести здесь красовались красивые обои.

Галуза, крепыш среднего роста, с железными зубами впереди и с небольшими вмятинами вокруг круглых глаз, хозяином восседал за столом. Обслуживала же их молодая казачка, довольно миловидная женщина лет двадцати.

Беленькая хата окружена великолепным садом, где более всего бросаются в глаза виноградники. На яблонях еще отсутствуют цветы, но их почки уже заметно набухли соком. Везде солнце, покой и… птицы. И чудится хлопцам, что сама природа приветствует их сбор, такой великолепный в своей неожиданности, да и в неординарности, наверное, тоже.

– Да-а… – глубокомысленно меж тем говорит Галуза, выпивая очередную порцию вина и закусывая все это неплохой закуской, – настала пора по-настоящему налаживать жизнь. Пока же устроился рабочим в Славянске – на Кубани… Неделю отдубашу там, и домой – на выходные Но, конечно, это не решение вопроса. Придется жену взять туда. А хату оставим на досмотр соседям. Поглядим, может шуганем в какое-либо училище, а то и в техникум. Мастером бы надо стать… – Мечтательные глаза Галузы с завистью проходят по ребятам.

"Молодцы! – приходит к Галузе грустная мысль. – Они уже имеют дипломчики, должность инженера наконец. А я? Какой был дурак… Столько лет выбросил зря! Надо взять реванш: кровь из носа, но чтоб мастером стал. Для начала поступлю в техникум. Обязательно в техникум. Днем буду работать, а по вечерам – учиться, благо, по бабам уже нет нужды шататься как больному…"

– Вам можно и позавидовать… – добавляет Галуза, снова наливая товарищам светло-красное винцо. – Но ничего, и я попробую кинуться вслед за вашими должностями. Жаль, что подобные мысли человека чаще всего посещают с опозданием… Но лучше поздно, чем никогда, верно?

– Да брось ты, Валера! – лопочет уже захмелевший Шебеко. – Подумаешь, должность… Ты думаешь, раз инженер так, значит, счастлив?

– Тем не менее… – пространно бросает Галуза, а его светло-серые глаза с жадностью останавливаются на Коле. Во с кого следует брать пример! Худенький, невысокий, но жилистый во всем… И телом, и умом, и душой, наверное, тоже.

Нет, не повезло Галузе с друзьями на белом свете… Все, с кем он дружил и кого считал корешем, на поверку оказались липкими и скользкими, как рыбы. Неровен час, продадут и спасибо не скажут. А то еще затянут в еще более глубокий омут, откуда уже не выбраться ни на каком подводном корабле… «Надо держаться этих ребят… – невольно подскакивает подспудная мысль. – Глядишь, и поддержат когда-либо в жизни».

В хате снова возникла дородная фигура молоденькой казачки.

– Иди выпей с нами, – приказным тоном сказал ей Галуза, а ласковые его глаза невольно прощупали жену. Что ни говори, неплохая досталась ему жена – всем взяла, и все на зависть другим…

– Яще чиго ни хватало… – мило щебечут вишневые губы. – Вы выпийте, а мне треба на виноградник…

Она проворно метнулась в сени, принесла еще вина, добавила закуски, а сама снова шуганула во двор, работать. У нее даже в мыслях нет посидеть с ребятами и поговорить за жизнь – все у нее горит, она вся в деле. И юркая, статная фигура молодицы вскоре пропадает в заскорузлых лозах виноградника…

– Ее уже не уговорить, – довольным тоном прибавляет Галуза, – ибо виноградники у нее сидят в крови…

Шебеко тоже удивлен нежданному везению Галузы. «Во подвалило так счастья, подвалило… Везет дуракам!» Мысли его, словно переменчивые ветры, проскакивают то к Галузе, у которого, кажись, в жизни все становится на свои места, то вихрем врываются в собственную душу, вызывая невольную боль и беспокойство. Нет, не любит он девчат с пылкой страстью. Ни одна из них не тревожит душу хлопца. И, кажись, по нему тоже особо не плачут нежные сердца… Эх-х, не жизнь, а сплошное расстройство. И в его замутненное водкой сознание приплывают недовольные чувства…

После того, как завершилось застолье – небольшое, но чудное по сути, Шебеко своему товарищу шепнул:

– Все хохлы такие… Хлебом не корми, но дай им лычки. Костьми ляжет, но будет стараться пробиваться в начальники…

– Да это же хорошо! – как ни в чем ни бывало ответил Коля.

– С одной стороны хорошо, это верно, – согласился друг. – Но, с другой стороны, плохо – все помыслы и мечты вращаются лишь возле карьеры. Нет ни романтизма, ни наслаждения жизнью… Человек становится закомплексованным – не замечал?

* * *

А в хате старшего брата Шебеко явно повеселел.

– Что с тобой, дорогой? – поинтересовался Коля, кожей чувствуя, как его друга обняло какое-то возвышенное, приподнятое настроение.

– Есть одна идея! – загадочно блеснул глазами Шебеко.

– Например?

– Послать телеграмму в Новороссийск…

– Другу?

– Да! – был ответ. – Но только в длинной юбке. Коля лишь улыбнулся, поняв стремление Володи.

Видать, и в Шебеко уже просыпается чувство одиночества, естественная тяга к прекрасному полу…

Они потопали в ближайшее отделение связи, с затасканного стола взяли пару бланков для телеграмм, и на шершавом синем листе Шебеко корявым почерком вывел:

«Привет, Таня! Мы с другом заехали далеко, поближе к горам великого Кавказа. И теперь не знаем, как выбраться отсюда. Если есть желание помочь нам, хотя бы духовно, то пошли нам телеграмму по следующему адресу…»

И далее следовал точный адрес. Но не станицы Красноармейской, а станицы Наурской, что блаженствует в Чечне.

– Так будет лучше! – весомо добавил Шебеко, еще раз пробежав глазами по томному посланию подруге. – Пока она получит телеграмму и пришлет обратную весточку, мы уже будем там, понял? Итак, вперед! Нас ждут седые вершины Кавказа!

* * *

Микола, старший брат Шебеко, перед отъездом хлопцев вновь организовал веселое застолье. Высокий худощавый мужчина юлой вертелся возле брата, то угощая его свежениной с собственного подворья, то вспоминая родимые края, далекие Бугры. В сей замечательный вечер, слегка припорошенный печалью, светлой грустью по чему-то прошедшему, невозвратному, Микола явственно ощутил, как легко проносятся вперед его годы, и седина, облаченная далекими воспоминаниями, уже властно захватывает не только тело, но и сердце. Если вдуматься, как мало отпущено человеку на Земле! Кажись, только успел встать во весь рост, только начал по-человечески жить, как тут же начинает отцветать золотая пора каждого из нас… И в такие грустные мгновенья Миколе хотелось забраться в глухомань, в самую чащобу и с болью в сердце окликнуть ее, эту проклятую судьбу, чтобы она сжалилась над ним, и над родными, наверное, тоже. Чтобы она хоть на несколько лет задержала наступающую старость, во всяком случае, отбросила ее за высокие синие горы, откуда ей уже трудно будет перелезть обратно…

– Хорошо, что ты окончил институт… – между тем говорит Микола и с любовью в сердце посматривает на брата. – Тебе тоже уже пора перебраться на юга… Отработаешь годика три по месту распределения и дуй сюда, в теплые края. Место тебе найдем, и неплохое! Вот бы батю еще вытянуть сюда… – мечтательно шепчут его бесцветные губы.

– Такой жадный, ни за что бы не оставил свой дом… Было бы где, а то в глуши, в поселке из шестнадцати домов. Слушай, а если сжечь ету проклятую хату? Чтобы он не держался за нее, как мужик за землю. Ведь точно тогда переберется, верно?

– Не переберется… – мирно лопочет Шебеко. – Потому что начнет строить новый дом. Характер его таков: чтобы было все свое, добротное и крепкое на века. У нас же во всем поселке никто не держит личный дом – все казенное, за счет государства. И причем их столько – завались! А батю туда все равно не загнать – не тот характер…

– Дурной у него характер! – бросает в пространство Микола. – Ну зачем ему, старичку, хозяйство? Взял бы да переехал сюда. Жить есть где, и пенсия в кармане. Катался бы как сыр в масле. А так сиди в глуши… Заболеешь – так никто не поможет. Несчастного фельдшера не найдешь…

– И все равно он никуда не поедет. – Шебеко потихонечку пьет местную горелку и уплетает себе за обе щечки.

Не отстает от него и Коля. В душе его блаженствует тепло. Мысли спят на ходу. И чудится хлопцу, что весь мир нынче состоит из сплошных праздников.

* * *

Заторможенные мысли вчерашних студентов, пожалуй, по-настоящему проснулись на подходе к станице Наурской. До сказочных гор седого Кавказа было еще далеко, но друзья уже наяву ощущали дыхание горных вершин, полет стремительного орла, что с поднебесных высот философски смотрит на мир. Казалось, еще чуть-чуть, и искатели приключений непременно натолкнутся на вооруженных до зубов абреков, на жгучую черноглазую черкешенку, которая пойдет на верную смерть, лишь бы не покориться чужим. И эти облака приподнятых грез, потаенных мыслей, и наверное, гордости за бесстрашный поход в таинственную Чечню тогда плотно облепили ребят, вызывая в них чуткое возбуждение. Наверное, многие Святые где-то в безбрежных пространствах Вселенной улыбались, глядя, как парни внутренне приосанились, сжали кулаки, готовясь отражать внезапные атаки местных бойцов. Но вместо горластых абреков невдалеке ребята увидели… арбу. Да, да, обыкновенную арбу – довольно громоздкую телегу о четырех колесах. Что поражало, арбу тянул здоровенный бычок, а управлял им седой, худой, щупленький старичок.

– Са-адись!

– Да мы пешком дойдем…

– Са-адись тебе говорю! Зачем пешком? Есть бык, есть арба, садись!

Коля многозначительно глянул на Шебеко:

– Сядем?

"Почему бы и нет? – промелькнуло в голове друга. – До сей поры до Кавказских хребтов мы добирались на многих видах транспорта, но на бричке, кажись, впервые». И он проворно залез на арбу.

А старичок молчит себе и лишь мурлычет под нос. И что самое поразительное, от него исходит сильнейшее человеческое тепло. Никаких признаков воинственности, враждебности наконец. Морщинистое лицо улыбается свету, весне, и далекой своей юности, наверное, тоже.

– К кому едем?

– К сестре, – тихо говорит Шебеко, и в его душу тоже вселяется глубокий мир.

«Вот тебе и Кавказ… Люди здесь, кажись, более приветливы, чем на Урале! Разве чужой тебя б посадил на телегу? Причем, за здорово живешь?» Плечи Шебеко трясутся в такт ямочкам на дороге, а в душе его бродят расплывчатые чувства. То мгновениями перед глазами встает Лариса, во весь рост, вся расцветшая, загадочная и почему-то слегка грустная, то волною приплывают нежнейшие чувства. Чувства приподнятости, романтичности происходящего. Разве современному студенту, и тем более инженеру, часто выпадает езда на допотопной тележке? Конечно нет! В пылу этих чувств и, наверное, перед Шебеко явственно выступают очертания горного аула, прилепленного к каменной скале. Где-то дымится очаг, где-то слышен цокот копыт. Только не понятно: и в самом деле на белом свете существует тот аул или же это лишь плод возбужденного воображения?

* * *

– Привет, дорогой мой!

– Привет, привет, коли не шутишь…

– А чего нас не дождался?

– Так уж вышло… Да ты не сердись! Я и сам приехал домой лишь вчера…

Высокий молодой человек, довольно ладно сложенный, спортивный, слегка улыбнулся, а после, глядя на Шебеко, прибавил:

– Молодец ты все же…

– Почему это молодец?

– Потому что заехал ко мне в Новороссийск! А я, старый баран, взял да махнул домой… Думал, ты вряд ли приедешь ко мне.

– Так ведь договаривались же!

– Верно! – как ни в чем не бывало ответил братец. – Но в этом материальном мире столько обстоятельств, прямым ходом влияющих на наши поступки, что невольно начинаешь сомневаться в договорах…

"Во дает! – уже разгневанно подумал Шебеко. – Договаривались четко, на понятном русском языке, а когда коснулось дела, так, выходит, ищи ветра в поле…" Но свою боль Шебеко все же сумел утаить:

– Ладно… Будем считать – "один – ноль" в твою пользу!

Молодой хозяин парней разместил в одной из комнат довольно солидного дома, а сам юлой шуганул в погреб за отборным виноградным вином.