Текст книги "Время до Теней (СИ)"

Автор книги: Искандера Кондрашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

Предположительно 2271 год. Пространство класса «эпсилон», Серебряная Цитадель.

Я слегка покачнулась и открыла глаза.

– Ты показала ничтожные результаты на испытаниях. Ты не можешь стать стражем городов долины, – бесстрастно констатировал Шимайнэ.

Его голос эхом отдаётся от стен холла, приглушённые тонированными стёклами лучи Сердца Света мягко рассеивают полумрак, и я замечаю, что Владыки стоят на том участке мозаики, где хаотичные на первый взгляд узоры которой закручиваются в хорошо различимую светлую спираль, где я в детстве прыгала по плиткам пола, воображая различные препятствия. В детстве… до того, как… Я зажмурилась, стараясь сдержаться, но уши-то не заткнёшь.

– Так как наш досточтимый Властвующий сегодня лишён права голоса, – безликая в чёрной маске, Шимини отдала насмешливый полупоклон моему отцу. Я дёрнулась, как от пощёчины, сжав кулаки, но Мелэтир’Тэнтэк покачал головой. Не надо. – Я предлагаю смерть.

– Не от наших рук, – так же безразлично добавил Шимайнэ.

Я закусила губу. Остаются только Сфиэст и Анахармэ.

– Пусть казнит народ, – обронил Мудрец.

– Игра? – уточнила Дарующая у остальных Владык.

– Почему бы и нет.

Путь до дверей казался путём от Цитадели до Островов.

– У неё есть шанс выиграть? – тихо спросил за моей спиной Ладир.

– Бездна иногда даёт победу тем, кто этого не заслуживает, – отозвалась Анахармэ беззаботно.

Какое Владычице дело до меня – я бесполезна. Я не нужна её касте, за меня даже собственная мать постыдилась поручиться. Я распахнула двери. День сегодня знаменательный. День моего совершеннолетия. И моей смерти. Даже погода была необычной – небо безоблачное, и вся площадь была залита светом Сердца Дня, его лучи отражались от множества масок, закрывавших лица собравшихся. В Цитадели не так уж много развлечений, а из моего бессилия раздули целое шоу, потому любопытствующих собралось достаточно. Я медленно и терпеливо, ступенька за ступенькой, преодолевала спуск по крыльцу. Нога, сломанная ещё в детстве и сросшаяся не совсем правильно, болела, как проклятая. Наверное, от волнения. Маски, к слову, очень удобная вещь, – за чёрным непроницаемым стеклом никто никогда не увидит твоих гримас. Что ни говори, а медицина – не наша сильная сторона.

– Совет решил не марать рук, – сказал Сфиэст. – Любой из вас может попытаться избавить Ал’Ттемекке от её несовершенного тела, вызвав на поединок по праву сильного. Но, если вызвавший проиграет, Совет оставит Ал’Ттемекке в покое.

Я замерла, озираясь, посреди круга, образованного собравшимися, и притопнула здоровой ногой. Вчера шёл дождь, а сегодня с утра подморозило, и плитка покрылась тонкой скользкой корочкой льда. А мне, как назло, нужно как можно более устойчивое положение, хотя и мой более подвижный противник, в принципе, тоже может навернуться… в Бездну маски! Я перебросила за спину длинные перья, подняла тёмное забрало, подставив лицо почти не греющим в это время года лучам светила. Порыв ветра ожёг холодом лицо. Дрожащей рукой я выпутала из ремней на поясе отполированную костяную рукоять длиной с моё предплечье, вытянула руку вперёд и тронула рычажок предохранителя – с обеих сторон со щелчком развернулись и встали на место длинные раскладные лезвия.

В первом ряду потеснились, пропуская вперёд высокую женщину. Она уверенно направилась ко мне, поигрывая длинным клинком. Каблуки её сапог звонко цокали по обледеневшей плитке. Лицо она тоже открыла – светлые распущенные волосы обрамляли узкое аскетическое лицо с бесстрастными серыми глазами. Одна из Мастеров клинка. «Видимо, богам наскучил этот суд, раз они желают настолько скорого его завершения», – горько подумалось мне.

Когда между нами оставалось не более десяти шагов, она остановилась и сказала:

– Ал’Ттемекке, я, Даэт’Рэйра, бросаю тебе вызов по праву сильной.

Дара, прищурившись от непривычно яркого света вокруг, посмотрела на меня. В ногах была предательская слабость, сердце пропускало удары, и я не придумала ничего лучше, кроме как кивнуть, обречённо закрыв глаза.

– Возражений нет ни у кого? – спросила она, повернувшись к толпе.

Я поудобнее перехватила и крепко сжала рукоять оружия. Палач вызвался сам – разве кто-то будет оспаривать её право? Большинство собравшихся молчали, и, стоило сосредоточиться, чувствовалось, что общее направление потока их сознаний было вполне уловимо – довольно цельное течение образов, с преобладанием любопытства, лёгкой примеси страха и азартного волнения. Возмущение, впрочем, не ярко выраженное… «Вот бы так погрузится в реку чужих мыслеобразов, чтобы пропустить удар…». Видимо, мне это почти удалось, потому что я чуть не пропустила сказанное кем-то:

– Есть.

Мастер клинка замерла каменным изваянием, ожидая, пока неизвестный подойдёт ближе. Он был выше Рэйры на полголовы, не говоря уж обо мне.

– Причина? – деловито спросила Даэт’Рэйра, поджав губы.

Анахармэ – юстициарии, им позволительно вмешиваться в конфликты внутри других каст, но трудно даже представить обратное. Тем более, ситуацию, когда мужчина вмешивался в противостояние женщин. Это было настолько недостойно, вероломно и неприлично, что я невольно оказалась заинтригована.

– Причин нет. Просто так, – ответил незнакомец.

Мне подумалось, что под маской он довольно ухмыльнулся.

– Ты издеваешься надо мной?! – не скрывая бешенства, воскликнула Рэйра. – Кто ты такой?

Он неторопливо открыл лицо. Из-под украшавших маску чёрных перьев выбивались пряди длинных пепельно-русых волос, но они не могли скрыть едва поджившие рубцы, которые змеились через правую сторону лица мужчины. Бездна, где можно получить такие раны?

– Итайэ’Элаар, – представился он. – Я хочу видеть Властвующего.

– Тогда зачем тебе оспаривать моё право убить эту девчонку? – недоумённо спросила Дара.

– Чем скорей закончится эта пародия на суд, тем быстрее я смогу переговорить с Ладиром Цитадели, – ответил он, подбрасывая на ладони рукоять клинка.

– Значит, ты вызываешь меня? – в глазах Даэт’Рэйры загорелись злые огни.

– Да.

Движение Мастера клинка, бросившейся вперёд, было практически неуловимо, так же быстро и смазано Итаэ’Элар повернул кисть и подставил руку под клинок Рэйры. Я невольно вздрогнула, отшатнувшись. Свистнули, рассекая воздух, развернувшиеся лезвия, клинки звякнули, столкнувшись, и Мастер клинка отшатнулась, чуть не потеряв равновесие, зажимая пальцами порез на скуле. Наблюдавшая за этим спектаклем толпа не преминула разразиться удивлённо-одобрительными возгласами. Симпатии собравшихся оказались отнюдь не стороне Мастера Клинка.

– Ты проиграла, – заметил Итаэ’Элар, складывая клинки и убрав рукоять за пояс.

Даэт’Рэйра бросила на него испепеляющий взгляд, поклонилась Владыкам и торопливо скрылась в поспешно расступившейся перед ней толпе.

– Э-э-э… спасибо? – наугад сказала я, взглянув в зелёные глаза чужака, не зная, радоваться или огорчаться тому, что меня избавили от смерти от руки Рэйры.

Приём, который я видела, рисковали применять очень немногие – если точно не знать тех долей секунды, необходимых для того, чтобы клинки развернулись, можно было запросто остаться без руки. Зачем ему мой отец, если он принадлежит к другой касте?

– Всегда пожалуйста.

Я почувствовала, как волна жара поднимается от шеи к щекам, и, потупившись, пробормотала:

– Меня зовут Ал'Ттемекке…

– Живи, Ттемекке, – благосклонно кивнул он.

***

Я открыла глаза, всё ещё чувствуя, как горит на щеках лихорадка румянца. Воспоминания Двойника неохотно уступали место моему сознанию, утекая медленно, как тягучий сироп из опрокинутого стакана. Ал’Ттемекке, удостоив меня быстрым взглядом, поднялась со своего кресла, отдёрнула штору и распахнула окно, впустив в комнату стылый воздух и дневной свет. Эффект аквариума рассеялся. Я встала рядом с Аме. Её лицо было оливково-бледным, а зрачки золотистых глаз сузились до точек. Я машинально отметила, с какой силой она переплела пальцы.

– Всё уже закончилось, – заметила Аме, кивнув в сторону центра площади – из портала башни вытекала тёмная масса народа.

– Что им там наговорили? – стараясь придать голосу безразличия, поинтересовалась я.

– Каждый услышал то, что хотел услышать.

– Снова ваши фокусы? – подозрительно спросила я и рефлекторно потрясла головой, чтобы мозги встали на место после вмешательства сознания Двойника. Вроде, помогло.

– Время поджимает, поэтому и приходится действовать такими методами, – ещё туманнее добавила она. – Линви и ты проходили под аркой Зеркала?

– Ну, как и все пришлые… – я не слишком понимала, зачем ей это спрашивать.

Аме кивнула.

Вопросы неприятно свербили где-то в подкорке, на эпсилоне я постоянно чувствовала себя отвратительно неосведомлённой. Воспоминаниям моего Двойника, около двенадцати-одиннадцати эпсилонских лет, но Илар за прошедшее время внешне особо не изменился… тогда, не вправду ли чёртовы нелюди являются почти бессмертными? Да, Аме оставили в покое, но перестали ли относиться к ней с пренебрежением, граничащим с презрением, как к созданию второго сорта? Вопросы вопросами, но, как задать их моему Двойнику, я не знала. Эти воспоминания были чем-то очень личным, и даже я, обычно отличавшаяся тактичностью летящего в цель кирпича, чувствовала, что Аме больше ничего не намерена обсуждать на эту тему. Поэтому я спросила только:

– Аме, кто, Бездна его возьми, такой Итаэ’Элар?

– Если бы я это знала… – тихо ответила она.

Глава 14

17 октября 2281 года. Пространство класса «эпсилон», Серебряная Цитадель.

Картина складывалась странная. Ал’Ттемекке, возраст – около тридцати лет, Анахармэ, обладает физическим недостатком, который на альфе вполне можно было убрать, так и осталась неприкасаемой в своём обществе. Нэире’Лаисс, инженер, Сфиэст (?), вероятно, ровесник Аме, благодаря дурацкому имени и нетипичной для них мягкости характера тоже не в фаворе в Цитадели. Итаэ’Элар, возраст неизвестен, вероятно, не Властвующий (?), в какие-то баснословные года крутил шашни с Ал'Ттемекке (?!!), призывает божественных посланцев за здорово живёшь, перенастраивает Коридоры, знает, как совладать с таинственными источниками энергии и, вообще, по ходу, и чтец, и жнец, и на дуде игрец. По странной прихоти среди своих подчинённых держит только классических неудачников, и прозябает в этой глухомани уже с десяток лет, хотя явно за гордыню и честолюбие набежит ему гореть в адском пламени чуть менее, чем вечность. Сегодняшняя деятельность его, на первый взгляд, вообще мало связана со Старыми Путями, у него красивый цвет глаз… э-м-м… о чём это я? Короче, внимание, вопрос: зачем ему контур-операционщик с Истинной Земли в качестве консультанта?

Неделя на эпсилоне длится десять дней, среди которых только два выходных. Этот факт наверняка серьёзно омрачал бы моё существование, случись мне работать в серьёзной компании. Но Илар, Ттемекке, Нилас и ещё парочка периодически мелькавших в этой шарашкиной конторе нелюдей, как я поняла, раньше полудня серьёзных дел всё равно не затевали, до Сердца Света предпочитая гонять чаи, дремать, трепаться о чём угодно, только не о работе, или болтаться по городу под предлогом проверки Зеркала Цитадели, если погода благоприятствует. За прошедшее время между мной и Иларом установилось что-то вроде не безоблачного, но всё же нейтралитета – мы оба стоически приняли свой крест. В общем, теперь, думаю, понятно, почему их коллектив, в целом, не показался мне таким уж чужеродным.

Правда, почти всё то, что они соблаговолили поведать мне об исследовании Коридоров, представляло чисто академический интерес. Элоиз то ли не совсем правильно поняла Мельтека, то ли, что более вероятно, бессовестно лгала мне насчёт бесконтурных технологий, дабы хоть чем-то заинтересовать. Эпсилон вообще не обладал технологиями контурного оборудования в человеческом понимании. Эта была скорее философия, чем наука. И эта философия гласила, что никаких Коридоров, никакого Междумирья – того не фиксируемого никакими приборами бесконечно краткого промежутка времени, когда тело находится «не там и не здесь» – вообще не существует.

Будучи как-то в особенно благодушном настроении, Илар заметил, что Пространства накладываются друг на друга, где-то пересекаясь, так, что, цитата, «мы можем быть настолько близко друг к другу, насколько это вообще возможно, никогда так и не узнав об этом и сами того не замечая». От этого его высказывания по моему позвоночнику пробежала предательски приятная дрожь, и та часть моего сознания, что была куда древнее цивилизованного человека, вдруг посоветовала повернуть разговор в русло «ну, раз пошла такая пьянка, так почему бы не сблизиться в более приземлённом варианте, а, дружок?» Я тогда умудрилась слегка покраснеть, а нелюдь ухмыльнулся. Я поняла, что он просто дразнит меня, изобразила оскорблённую невинность и больше на всякие двусмысленности поклялась не покупаться.

Я очень внимательно пересчитала оставшиеся в пачке сигареты и попыталась прикинуть, на сколько времени мне хватит такого изобилия. Ошибки быть не могло. Их было двенадцать, и это была ещё одна трагедия моего неустроенного быта.

День сегодня выдался ещё мрачнее предыдущих. Тяжёлые тучи быстро плыли по тусклому мутно-серому небу, верхушки деревьев гнулись под резкими порывами северного ветра. Правда, у земли было относительно тихо, но всё равно так промозгло и премерзко, что я подняла воротник куртки и дышала на озябшие руки, искренне недоумевая, зачем, кроме как из изощрённого садизма, было приглашать нас к Зеркалу Цитадели, да ещё и в выходной. Я серьёзно обдумала вопрос, стоит ли брать с собой цвиэски, потому что погоды стояли предзимние, да и туманное предупреждение моего Двойника не могло не настораживать, но, в конце концов, всё-таки усадила ящерку за пазуху.

В полном составе нелюди не собрались – Аме не было. Илар даже соизволил поздороваться, правда, с таким видом, будто желал мне быстрее свести близкое знакомство с Бездной, но он всегда так меня приветствовал, а Нилас ободряюще подмигнул – мол, «давно уже смирились с твоим существованием, не боись». Оба нелюдя сегодня были одеты гораздо более мажорски, чем обычно – в чёрно-серебряную форму, сходную с одеяниями Властвующего на скульптурном изображении богов Гваейт Умбала, и маски, хотя стеклянные забрала и были подняты.

Зеркало светилось ровно, но едва заметно.

– Чего мы ждём-то? – нетерпеливо спросила Линви.

Мы пришли на площадь уже с полчаса как, а нелюди нам ничего не объяснили, тихо переговариваясь между собой.

– Чего-то ждём, – эхом повторил Илар, явно не собираясь давать пояснений происходящему.

Очередной порыв ветра взметнул опавшие листья, взъерошил волосы. Радужная поверхность Зеркала прогнулась пузырём под напором ветра, лопнула и облепила светящейся пеленой металлические колонны. Во внезапно наступившей тишине колонны вспыхнули чистым белым сиянием, по яркости сравнимым с магниевой вспышкой и погасшим так же быстро. Цвиэски зашипела и спряталась за моей спиной, острыми коготками впиваясь в шею, я чертыхнулась и зажмурилась, сердце на мгновение сжалось необъяснимо тревожным тоскливым предчувствием и ухнуло куда-то вниз.

Илар и Нилас переглянулись. Представление, по-видимому, закончилось.

– Ну, мы пойдём, пожалуй, – заявила Лин, цапнув Ниласа под локоть.

Несчастный уже не сопротивлялся. Сопротивляться было поздно.

Я скорчила крайне неодобрительную рожу, подсознательно ожидая, что Илар тоже будет возмущён тем фактом, что его коллега в который раз удачно откосил от работы, но он только спросил что-то у Ниласа (ну, интонации точно были вопросительные), на что Нэире'Лаисс ответил короткой фразой.

Вот предатели! Аме сейчас наверняка с этим своим аэлвом (взглянуть бы хоть на него, интересно же), Линви пудрит мозги наивному аборигену, а я (о, как тяжёл мой крест!)… я мрачно уставилась на Илара:

– И что здесь происходит?

– Пойдём, увидишь, – равнодушно бросил он.

Мы немного прошли молча, но потом я всё-таки не выдержала:

– Что ты сказал Ниласу?

– Что два лучших подарка человеческой самке на эпсилоне – это цветы и жизнь. Я спросил, что именно ждёт Линвиль, а он ответил – «и то, и другое».

– И что это значит? Кроме того, что вы тут махровые шовинисты, конечно, – проворчала я, закатывая глаза.

– То, что жизнь Линвиль находится под личной ответственностью Ниласа. Смелое решение, но я бы так делать не стал.

Что ни говори, а Лин умела удобно устраиваться где угодно и даром время не терять.

– Ну ты-то у нас, конечно, выше таких вещей, – я продолжала брюзжать.

Три недели! Три недели я хожу за ним в нелепой надежде на то, что он, наконец, перестанет корчить из себя видиста и предложит перепихнуться. Триада, да вся бухгалтерия только и болтает, что уж на эпсилоне вечерок в одиночестве коротать не придётся – у них женщин всего тридцать пять процентов, что гарантирует спермотоксикоз у хотя бы тридцати процентов мужиков… может, нужно быть откровенней в своих намерениях, я уже прям не знаю…

– Я вот уверена, что на тебя клюют всякие семнадцатилетние барышни, которые томными голосами спрашивают, откуда такие шрамы.

Илар только хмыкнул.

Я прокашлялась:

– А, вообще, откуда?

– Это был… несчастный случай.

Первое, что уяснили люди, столкнувшись с Каиновым племенем, – этих тварей очень тяжело убить. Болевой порог Наставника выше человеческого, и, даже при ранении, от которого человек свалится от болевого шока, твари с эпсилона, уж будьте уверены, хватит времени до вас добраться. А ещё – они крайне… трепетно относятся к сохранности и здравию своего физического тела, поэтому в ответ на сказанное нелюдем я скептически приподняла бровь и уточнила:

– И для кого этот случай явился несчастным?

– Тебе тоже семнадцать?

Я поперхнулась, обиженно насупилась и замолчала, занявшись созерцанием городского пейзажа. В этом районе города я ещё не была – местность постепенно понижалась, похоже, северная часть города находилась выше, чем южная. Воздух в низине был ещё более промозглым и тяжёлым – он стылыми парами оседал в лёгких. Сердце молотом стучало в висках, гортань горела от холода, и я была вынуждена попросить:

– Илар, я за тобой не успеваю.

Итаэ’Элар посмотрел на меня как-то неопределённо и послушно подстроился под мой шаг.

Последний ряд жилой застройки закончился, окна домов квартала выходили на огромный амфитеатр. Пять широких террас, выложенных белокаменными плитами, рассекали три лестницы, спускавшиеся к расположенной на дне амфитеатра пустынной площади. На краю террас, высотой метра полтора каждая, на равных промежутках были установлены крупные друзы кристаллов энергонакопителей. Если верить карте, непрерывная городская стена размыкалась единственно напротив этих террас – пятиметровые каменные створки ворот были распахнуты настежь, и в развёрстый зев портала втекала, бурля и клубясь, какая-то мутно-белёсая масса.

– Что это за гадость? – неожиданно севшим голосом спросила я, подойдя к краю верхней террасы.

– Тени.

Нелюдь оставался подозрительно спокойным, будто происходила не божья кара, а плановое нашествие кротов на грядки с помидорами. Мне только показалось сначала, что аморфная туманная масса вползает в Цитадель – приглядевшись, я поняла, что белёсая муть не пересекает границы недалеко от ворот, наталкиваясь на невидимую преграду, и лениво откатывается назад. У меня закружилась голова, я закрыла глаза, чтобы земля и небо прекратили меняться местами, и вцепилась в поручни ограждения на верхней террасе. От ледяного металла немели ладони, но это немного привело меня в чувство. Цвиэски слезла с моего плеча, усевшись на ограждение и обвив металлическую трубу хвостом. Щупальца на хребте ящерицы встопорщились чёрным шевелящимся гребнем.

– Такое происходит раз в несколько лет. Видимо, это эхо давних событий, и оно подчиняется какой-то закономерности, но нам она не понятна, – сказал Илар. – На моей памяти Шаэррат третий раз приходят в Цитадель. Только силовое поле, создаваемое камнями, препятствует пути их миграции пройти по Цитадели.

Меня начало немного познабливать, видимо, от общей нервозности и неопределённости происходящего, и, чтобы отвлечься от собственных отвратительных ощущений, я сказала:

– Только, как ни крути, выходит, что на создание эдакого забора под напряжением нужна чёртова уйма энергии, – я побарабанила пальцами по гладкому серебристому металлу поручня. – И надо её откуда-то брать…

– Для этого есть люди, – ответил Илар, спокойно и холодно посмотрев на меня, ожидая моей реакции.

Я невесело улыбнулась уголками губ. Картинка прояснялась, оказываясь на удивление простой.

– Метрополия посчитала этих граждан ненужными, бесперспективными элементами системы, и фактически продала их советникам. Весь человеческий мир закроет глаза на то, что они не вернутся.

Метрополией они именовали Государство. Виски ломило от тупой боли, а где-то внутри ширилась тоскливая пустота. Так вот ты какое, Зеркало Серебряной Цитадели… Цвиэски тихо и протяжно свистнула в такт моим неутешительным мыслям, многосуставчатые крылья ящерки бессильно обвисли.

– И они… счастливы?

– Они чувствуют себя нужными. Иначе, не приведи Бездна, этот прекрасный город не поглотили Тени, – нелюдь сплюнул.

Наставники считают людей расходным материалом – это аксиома. Человек, с точки зрения любого хищника – не более чем источник энергии, но, чтобы альфа вот так запросто торговала людьми…

– Картина твоего привычного мира рухнула? – вкрадчиво поинтересовался нелюдь.

В тот момент я почти ненавидела его. Я безучастно посмотрела на собственные ладони, судорожно вцепившиеся в гладкую трубу ограждения, и меланхолично прикинула, на сколько времени Зеркалу хватит тянуть мою жизнь. Сердце тяжело и больно билось о рёбра. Цвиэски снова перебралась ко мне на плечо и утешающе ткнулась щипастой мордой в ухо.

– Это точно. Что самое паршивое, мне даже курить не хочется… а так хотелось встретить счастливую старость. Купила бы небольшой домик в полузаброшенной деревне на Сибирском архипелаге, мирно бы доживала оставшиеся годы, перекапывая грядки и стреляя по керамическим садовым гномам и жаждущим наследства родственникам, – мечтательно протянула я. Впервые, вляпавшись в столь глубокое гуано, мне не хотелось никому закатить скандал. Близость старухи с косой, знаете ли, странным образом умиротворяет. – А что с Лин?

Итаэ’Элар пожал плечами:

– Думаю, Ниласу хватило ума или наглости заранее вывести её тшасс’аарб из базы данных, откуда Зеркало берёт энергоресурсы. О тебе… некому было так позаботиться, Морру.

Наверное, в данный момент было бы вполне уместным просипеть: «ненавижу». Я навалилась всем своим весом на поручень, стараясь унять дрожь в коленях и глубоко вдыхая густой сырой воздух, и как можно бесстрастнее спросила:

– И что будет, допустим, через полчаса?

– Много чего. Птички будут петь, цветочки цвести, дождь пойдёт…

– Ты помнишь, – слабо улыбнулась я, вспомнив похожее своё высказывание в день, когда Бездна или Триада заставили пересечься пути моей жизни и жизни Наставника Итаэ’Элара.

– Мне понравилась форма выражения мысли, – ровно ответил он.

Я закрыла глаза. Сил наблюдать творящееся безобразие больше не было.

– Морру… Мор, ты меня слышишь? – осторожно позвал Илар.

Я приоткрыла один глаз и слабо дёрнула пальцами, ощутив на руке тепло его ладони. Нелюдь убрал руку.

– Знаешь, а я терпеть не могу цветы, – заявила я.

– Тогда… жизнь? – предложил нелюдь. – Пойдём, – он уверенно взял меня за руку.

– Дадут мне сегодня сдохнуть спокойно? – риторически вопросила я, покорно следуя за ним.

Мы стали спускаться по одной из лестниц на дно амфитеатра, образованного террасами.

– Обойдёшься, – огрызнулся Илар. – И шевелись быстрее, я тебя тащить не собираюсь.

Вот ведь падла ксеножопая! От злости на нелюдя я даже на несколько метров пути забыла о дикой слабости в ватных ногах.

– Может, у меня сейчас вся жизнь перед глазами проходит?

– Интересно? – спросил он, даже не взглянув в мою сторону.

– Очень. Я как раз нахожусь на очень поучительном моменте, когда мне было шестнадцать, и мы праздновали поступление в институт. Триединый, как я тогда нажралась… – сокрушённо призналась я. – Куда мы идём?

Лестница закончилась, и нелюдь уверенно вёл меня через площадь прямо к воротам.

– В базе лежит индивидуальный слепок твоего магнитного поля, и Зеркало тянет с него слои энергии. Остановить систему невозможно до тех пор, пока Шаэррат не уйдут или пока все источники не будут израсходованы. Поэтому, единственный способ убрать твою тшасс’аарб с показаний датчиков… – он кивнул на клубящийся в нескольких шагах от нас туман и сказал: – Вперёд.

Я резко затормозила.

– Ни за что я туда не пойду! – но тут земля или моё стремительно тающее энергетическое поле снова устроили мне подлянку.

Я пошатнулась. Впервые за много лет я чувствовала себя маленькой и беспомощной, и это ощущение было отвратительно. Илар схватил меня за плечи, повернув к себе лицом, и сказал:

– Пойдёшь.