Текст книги "Время до Теней (СИ)"

Автор книги: Искандера Кондрашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Я знаю, что ты называешь фреоном, Шаэррат, – сказал он и, заметив моё боязливое смятение, широко улыбнулся. (Чёрт, вот те, кто не надо, по-нашему понимают. И чем это он меня обозвал?!).

Говорят, что у двух третей человечества количество зубов не переваливает за двадцать восемь, а тридцать два – лишь солнечная мечта дантиста. В данном конкретном случае можно было назвать цифру, скажем, тридцать восемь, а то и сорок два. Резцы, узкие и острые, тоже радовали своим количеством. И, если улыбка предков человечества означала что-то вроде: «Я не представляю для тебя опасности», то существа, которые являлись прародителями Каинова племени, по прихотливому искривлению пространства-времени встретив печального сутулого австралопитека, улыбались по совсем иной причине. «Мелковата зверушка, конечно, но под майонезом сойдёт». Общий смысл был такой.

Видимо, генетической памятью и объяснялось то подавляющее психическое воздействие, которое эпсилонец оказывал на окружающих людей. Миллионы лет спустя история, у которой, кроме как по спирали, развиваться воображения больше не хватает, повторялась. Впрочем, спасло меня как раз грозное начальство.

– Это Морруэнэ, одна из наших сотрудников, оператор контура. Конечно, будь она дипломатом, то обязательно стала бы причиной Четвёртой Мировой, но, как учёный, вполне компетентна, – с нервным смешком отрекомендовали меня. – Получилась несколько неопределённая ситуация… одновременно нагрянула экологическая экспертиза…

Я начала тихо закипать. Да как мой начальник, это обширное хранилище мировых запасов гнева, мог опуститься до такого жалкого бормотания?! Перенастройка режимного Коридора на эль сорок один? Что за глупость! А бедняге Доминику из-за этого придётся возвращаться через эль сорок на Сибирском архипелаге и потом ещё тащиться через полстраны в столицу. И вообще, будто люди разучились перенастройку делать! (Хотя, надо признать, перенастройке – то есть, температурной регулировке разных секторов контура – научить практически невозможно. Тут большую роль играет чутьё, и данные услуги стоят крупных сумм. Представить страшно, каких средств стоило нанять существо с эпсилона.)

Не скрывая раздражения (да плевать мне на чью-то эмоциональную сверхчувствительность!), я прошла к своему рабочему месту, схватила наполовину распотрошенную криокапсулу, демонстративно топая, вернулась к делегации и сунула капсулу под нос начальнику. На столь фамильярный жест в отношении нелюдя я не решилась.

– Я только что с поста на эль сорок один, – прорычала я. – Там фон в два рентгена и температура под пятьдесят градусов! Чёртовы охладители ни ху… не работают, короче, совсем…

Судьба новоявленного перенастройщика была мне глубоко безразлична, да только и меня с ним вместе тащиться наверняка заставят. Я была преисполнена рвения не допустить этого.

– А что будет, если запустить ещё раз, скажем, минут на пятнадцать?

Как и многие начальники отделов во всех Планах, мой начальник попал на данное место работы путями окольными и тёмными, связанными, скорее всего, с родством с нужными людьми. Ну, ничего, сегодня за мой позор все огребут. Я настраивала себя на мрачный лад.

– Да много чего будет, – спокойно ответила я. – Птички, цветочки, травка зелёная, небо синенькое. И яма диаметром, эдак, в полтора километра на месте научного комплекса.

Начальник снова пошёл красными пятнами, но до взрыва дело так и не дошло. Потом мне это шутовство ещё припомнят, но полученное наслаждение того стоило. Нелюдь хмыкнул, вручил свою маску на временное хранение моему начальнику, взял у меня из рук охладительный элемент, довольно увлечённо поковырялся в капсуле сам, раздражённо зашипел, когда проскочившая искра обожгла ему пальцы, потом подчёркнуто вежливо, но с таким видом, будто вручал какую-то редкую гадость, вернул криокапсулу мне.

– Отдельные части уже использовались где-то несколько циклов, – прокомментировал Итаэ’Элар. – Я отказываюсь от этой работы. Пусть люди берутся за работу, над которой есть… – нелюдь подыскивал подходящее выражение, но великий и могучий, похоже, такого не содержал, поэтому эпсилонец ограничился лишь невнятным шипением, – тшасс’арб наилиесс.

Последнее выражение, как и то слово, которым он меня назвал вначале, точно являлись чем-то ругательным. Кожей чувствовала.

– Прекрасно, – медленно проговорила я. Общее мнение об этом типе у меня уже сложилось, а первобытный смутный ужас перед этим существом поддался пылающему чувству профессиональной ревности. Я занималась методами технической перенастройки ещё со времён моего дипломного проекта, но о моих наработках почему-то никто и слышать не хотел. – Я займусь решением столь тривиальной задачи. И мне для этого не потребуются ксеноублюдские танцы с бубнами.

Глава 6

***

– Илар, я… – начала Аме.

– Зачем она здесь? – процедил он сквозь зубы. – Если ты решила порадовать меня присутствием твоего Двойника, то меня это не радует. Совсем.

Итаэ’Элар постепенно входил во вкус своей маленькой, хотя и несколько запоздалой, мести.

Триада, и как я не догадалась раньше, что «Илар» – сокращённая форма имени того ублюдка, с которым я имела сомнительное счастье познакомиться три года назад?

– Просто, по заключённому договору… – мой Двойник сдаваться не собиралась. Я даже испытала к ней некоторое чувство благодарности.

– Договор был заключён не со мной. Я против, – заявил Итаэ'Элар. – У меня и без скандальных людей проблем, – он протяжно свистнул-зашипел, – много. Госпожа заместитель заведующего лабораторией свободна.

И это я-то скандальная?!

– Вообще-то, уже заведующая, – самым противным, на какой только была способна, голосом внесла я свою лепту в разговор.

– Твой карьерный рост восхищает, – отозвался нелюдь. – Прощай, госпожа заведующая, – и добавил, уже обращаясь к Аме: – С Зеркалом опять что-то не так, и, у меня есть предчувствие, что Нилас чуда с ним не сотворит.

Ал’Ттемекке, несмотря на моё вялое сопротивление, подталкивала меня к выходу.

– Ты сам пнёшь нашего техника, или мне придётся? – уточнила она.

– Сначала ты.

Во мне клокотала какая-то детская острая и горячая обида, поэтому сигареты из только открытой пачки истлевали ментоловым дымом одна за другой. Я сидела на каменных ступенях у входа в лабораторию, Аме задумчивым изваянием застыла рядом, периодически делая попытки разогнать дым маханием рук.

– Просто не повезло, – сказала она. – Будь здесь Нилас…

Я не ответила, пребывая в угрюмом оцепенении. Чёрт, куда укатился мир? Мой энтузиазм крошился и осыпался на глазах. Сочувствие Двойника тоже было притворным. Проклятые твари сговорились. Они даже не переходили на своё наречие. Дело даже не в том, что теперь я не сумею добыть информацию и не принесу пользу компании. Меня унизили, но мне оставалось лишь скрежетать зубами. Я привыкла к тому, что дома все помнили, кем был мой отец и сколько денег у моей матери. На эпсилоне это не прокатывало.

– Хотя…

Я с плохо сдерживаемой злостью раздавила окурок о каменные плиты, поднялась, отряхнулась и перебила Аме:

– Да всё и так понятно. Переживу. Перекантуюсь здесь ещё парочку недель, для порядка, и свалю домой, – я безнадёжно отмахнулась.

К моему приходу домой Линвиль, разочаровавшаяся в уровне развития развлекательной индустрии Цитадели, уже успела вернуться, и ей было скучно. Впрочем, скучала она ровно до тех пор, пока не выслушала мой рассказ о не задавшемся сегодняшнем дне.

– Как это ты сдаёшься?

– Вот так. Просто, – я пожала плечами.

– Дорогая, что с тобой? Это не ты, – Линви взяла меня за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза. Сегодня она обошлась без канонических ультрамариновых линз.

– Да ничего, – я перехватила её запястье, задумчиво рассмотрела сложный узор на кислотно-розовых акриловых ногтях (и когда только она их нарастить успела?) – В конце концов, зачем лично мне это нужно?

Вопрос был риторическим, но Лин его мимо ушей не пропустила:

– Как это зачем? Тебе это интересно! Конечно, я ни черта не смыслю в этих железяках, но для тебя они очень важны. Поэтому, пошли, – безапелляционно заявила подруга, таща меня за собой.

– Куда? Я не собираюсь ни о чём просить по второму разу, – огрызнулась я. – Тем более, у этого…

– Да мы и не будем ничего просить! – весело сказала Лин.

По дороге к Зеркалу я уже вполне успокоилась, и Лин перестала тянуть меня за собой как на буксире. Поступившая доза никотина всё-таки остудила мой мозг, сгорающий в праведном огне попранной гордости (эка я загнула, а!), и я перестала блажить. Мы гуляем и совершенно случайно забрели в этот район.

Представшая нашим взорам картина была просто возмутительна. Узорные панели с нижней части полуарки Зеркала бесформенной кучей были свалены на краю площади прямо в пыли. От колонн остались остовы цилиндрических клеток арматуры, внутри которых угадывались те самые странные кристаллические образования, которые я уже видела в их лаборатории. Высокохудожественную тонкую натуру Линви такое кощунство по отношению к Зеркалу, похоже, просто добило.

Довершая пасторальную картину, на одном из листов облицовки сидела, вытянув левую ногу и согнув в колене правую, Ал’Ттемекке и лениво беседовала с каким-то блондинистым парнем. Он сидел ко мне спиной, поэтому лица я его не видела. Хотя, он точно не был Итаэ’Эларом – тот, конечно, за прошедшие три года умудрился отрастить какие-то космы вместо коротких волос, но, по крайней мере, в хвост завязывать их ещё не догадался, в отличие от этого субъекта. Кипящей работой по устранению неисправностей тут и не пахло. Я плюхнулась на кучу железных листов рядом с Аме.

– А, это ты… – лениво констатировала мой Двойник, пихнула локтем в бок сидящего рядом парня и сказала: – Нилас, это Моэна. Моэна, это Нилас.

– Вообще-то, Морру, – ворчливо поправила я.

– Вообще-то, Нэире’Лаисс, – похожим тоном добавил нелюдь, пожимая протянутую мной руку.

Похоже, Аме было не в первой перевирать чужие имена.

– Да ладно вам, – отмахнулась она.

И всё оставалось бы тихо-мирно в нашей компании, если бы в этот момент, хрустя по гравию каблуками, к нам не подошла Линви.

– А это Лин, – я сочла нужным огласить название экспоната «Б».

Не нужно было быть нелюдью с тонкой эмоциональной организацией, чтобы почувствовать, что Лин серьёзно подготовилась к предстоящему скандалу.

– Где тут главный? – поджав губы, спросила она.

Представленный под именем Нилас переглянулся с Аме и с несколько озадаченным видом поднялся с насиженного места. Под грозным взглядом Линви он совсем сник и смущённо спросил:

– Что?

– В чём, интересно, проблема, – с самыми мерзкими интонациями в голосе начала Лин, – что Морру не может поглядеть на вашу лабораторию и покопаться в железках, – она грозно надвигалась на Ниласа. Он был выше её почти на голову, но преимущества это ему не давало – нелюдь только казался тощим и нескладным. А ещё – очень, очень сконфуженным.

– Да мне-то что… – пробормотал он.

Двойник вопросительно воззрилась на меня. Я только завела глаза под скальп.

– Даже не думай передумать, – окончательно войдя в роль, пригрозила Лин.

Мы все замолчали, обдумывая, несомненно, глубокий смысл произнесённой фразы. Я ожидала, как с минуты на минуту оба нелюдя не вытерпят разговоров в таком тоне, но этого всё не происходило. Ал'Ттемекке, похоже, забавлялась происходящим, а поведение Нэире’Лаисса и вовсе оставалось для меня загадкой. Я впервые видела на лице одного из подобных существ смущённое выражение. Линви, наконец, немного поутихла, выбрала себе стопочку железяк почище и уселась на них. Нилас вздохнул и осторожно пристроился рядом с ней.

– А ещё я надеюсь, что вы вернёте Зеркалу его первоначальный вид, – Лин несло. – По-моему, это просто кощунство, – её слегка передёрнуло, когда она взглянула на то, что осталось от арки.

– Так что, двое уже согласны? – подвела итог я, прерывая словесный поток подруги.

Всё-таки, кто знает, насколько у наших собеседников хватит терпения? Зачем испытывать судьбу лишний раз?

– Двоим всё равно, – Ал’Ттемекке слегка недовольно поджала тонкие губы. – Только Итаэ выпотрошит и меня, и Ниласа, когда узнает.

– Просто не попадайся ему на глаза первое время, – посоветовал Нилас. – И он свыкнется с твоим присутствием так же, как смирился с тем, что оэрртша обжили плинтус, а цвиэски гнездятся на потолке…

Я поперхнулась. Воображение услужливо подкинуло картины того, как могут выглядеть эти «оэрртши и цвиэски».

– Тараканы и… не знаю, как будет по-вашему, – пояснила Аме, заметив мой лёгкий ужас.

– А ещё с тем, что меня назначили техником, – виновато закончил свою речь Нилас, видимо, для того, чтобы мне было не так обидно за вышеперечисленные лестные сравнения.

Чтобы как-то заполнить воцарившееся молчание, я закурила. Впрочем, это была не самая дальновидная политика, ибо игнорировать красноречивые взгляды: «дай стрельнуть сигу», долго я не могла. Сигарета пошла по кругу. (В ходе эксперимента было выяснено, что старательно затягивающиеся нелюди чем-то напоминают воровато-важных шестиклассников, курящих за школой. Но я что-то отвлеклась).

– Да кто этот Илар вообще такой? – я начала готовить почву для мятежа. – Исходя из моего жизненного опыта, напоминает эдакую столичную сволочь, что ни в грош периферию не ставит.

– Заметь, это не мы сказали, – хихикнула Аме. Потом прокашлялась и добавила: – Ты как догадалась?

Я горделиво вскинула подбородок:

– Всегда сама себя так веду.

Что ни говори, а я всегда обеими руками голосовала за честность и прямолинейность – мне кажется, во всех обитаемых мирах этих качеств как раз не хватает.

Мы помолчали. Сегодня было так же пасмурно, как и в предыдущий день, но ветер стих, потеплело, и даже немного парило. Видимо, собирался дождь.

– А что случилось-то? – я кивнула на железный остов клыков Зеркала.

– Не знаем, – Нилас пожал плечами. – По-моему, Зеркало просто добили за последнее время…

Хм… предположим, слово «переюзать» ему не известно. Но последнее высказывание явно означало именно это. Я задумчиво изогнула бровь. Не иначе, что их советники подумали и решили – туризм, он и на эпсилоне туризм, а деньги, они и есть деньги, и любопытные людишки с фотоаппаратами, в конце концов, много проблем не создадут?

Я поднялась с насиженного места и подошла к арматуре, оставшейся от колонн полуарки. Чёрт, ну для чего это может использоваться? Зеленоватые кристаллы образовывали целое разветвлённое древо, которое, насколько я могла увидеть, опустившись на корточки и рассмотрев основание арки, росло прямо из-под земли. Кристаллическая начинка колонн была заключена в металлическую сварную клетку и оплетена теми штуками, которые я, за неимением подходящего синонима, именовала проводами. Тонкие разветвлённые волокна тёмного, почти чёрного, цвета даже на вид имели какую-то неприятно органическую структуру (а на ощупь и подавно).

Что тут может быть нарушено? Встретив любой незнакомый сломанный аппарат, я начинала играть в «найди пять отличий». Деталь, которая приказала долго жить, просто обязана отличаться чем-то от остальных. Сколов и нарушений в системе кристаллов вроде нигде не было. Тогда, может, дело в этих мерзотных трубках? Но, облазив основание арки, при беглом осмотре обрывов этой гадости я тоже не нашла.

– Не поняла, в чём дело? – спросила подошедшая ко мне Аме.

– Я подобную технику первый раз в жизни вижу, – хмуро призналась я и обернулась.

Лин уже успела вытащить из сумки походный блокнот, и, видимо, делала наброски развороченного Зеркала. Нилас, застыв неподвижным изваянием, несколько секунд молча наблюдал за ней, слегка склонив голову набок, а потом указал на что-то на наброске. Похоже, между Лин и Нэирэ'Лаиссом завязалось деловитое переругивание по какому-то таинственному художественному поводу. Мы с Двойником переглянулись и вздохнули.

– Эти штуки, – я указала на псевдопроводку, – нигде не разорваны, кристаллы целы… – немного растерянно доложила я, ещё раз обойдя вокруг Зеркала. Аме нахмурилась. – Ничего не понимаю...

– Историческая фраза.

Чёрт. Я даже не услышала, как он подошёл. Мне не хотелось оборачиваться в сторону говорившего. Но пришлось.

– Не ожидал, что ты можешь признаться в своём бессилии, – заявил Итаэ’Элар.

– Нилас тоже не разобрался, в чём дело, – защищая меня, сказала Ал’Ттемекке. – А я в этом не очень понимаю, – защищая себя, добавила она.

– Конечно. Нилас же занят, – Илар выразительно поглядел в сторону Нэйре’Лаисса и Линви.

Как бы рядом с Зеркалом и нашу троицу не пририсовали. Руки чёртовым художникам пооткручиваю. Аме быстренько свинтила под предлогом, что пойдёт и разберётся с эстетами. На самом деле, Двойник просто-напросто оставила меня на растерзание столичной сволочи.

Нелюдь задумчиво провел рукой по арматуре колонн и спросил:

– Это твоё окончательное высказывание?

Мой взгляд почему-то задержался на его кисти, крупных косточках суставов пальцев и длинном ногте мизинца. «Впрочем, скорее, когте», – мысленно поправилась я, несколько тормознуто рассматривая сие мажорное диво.

– Госпожа заведующая лабораторией, ты заснула? – Итаэ’Элар раздражённо щёлкнул пальцами перед моим носом.

Я вздрогнула и встретилась с нелюдем взглядом. Плохо дело – взгляд был профессиональный, сама таким пользовалась, когда хотелось без слов донести до собеседника, что сегодня день и так выдался трудным, утро добрым не было, у половины подчинённых, похоже, атрофировался мозг, и, вообще, пора обедать.

Опа, вот сейчас меня окончательно пошлют куда подальше – предлог будет. Я старательно тянула время поправлением очков на переносице, всяческими «э-э-э» и «ну-у-у» пытаясь запустить мыслительные процессы в ускоренном режиме. Трясущимися руками я вытащила очередную сигарету из пачки, щёлкнула зажигалкой и затянулась до лёгкого головокружения. Потом ещё раз обошла Зеркало…

Начал накрапывать мелкий дождик.

Я аж нервно фильтр сигареты грызла, пока Итаэ'Элар задумчиво вертел в пальцах обрывок провода. Вся псевдопроводка выглядела на редкость гадостно, но это волокно было прямо-таки архигадостным – оно слегка отличалось по цвету от остальных и едва заметно пульсировало – будто внутри провода билось маленькое живое сердце. Меня мелко потрясывало – я не переносила всего, что хотя бы отдалённо напоминало червяков.

– Нилас, что это, по-твоему? – провокационно поинтересовался Илар.

– Червяк, – уверенно идентифицировала нечто Линви, выглядывая из-за спины Ниласа, пока тот старательно изображал профессиональную задумчивость.

Под красноречивым взглядом Илара Лин быстро ретировалась.

– Зеркало перекормили? – влезла в разговор Аме.

– Нашествие червяков-мимикристов? – я, как видите, тоже просто обязана была вставить что-то умное. Правда, некоторую неопределённость вызывало существование последнего слова.

– Именно оно, – невозмутимо кивнул Илар. – Лови, – и кинул коварного мимикриста мне.

Я совершенно позорно взвизгнула и отскочила. Червяк брякнулся в пыль среди маленьких кратеров, вырытых дождевыми каплями. Я хотела, было, восстановить свою порядком потрёпанную репутацию, авторитетно заявив: «Надо щитки обратно ставить, а то дождь идёт, закоротить может», но вовремя спохватилась. Ну что там может замкнуть? Если только червяки ненароком захлебнутся. Поэтому я ограничилась лишь вопросом по существу:

– А как же обрыв кабеля?

– Само зарастёт, – заявил Нилас и отправился ставить металлическую облицовку.

Мы с Лин переглянулись. «Всё о’кей?» – одними губами спросила она. Я пожала плечами. Сейчас узнаем.

Тонкие, удивительно гибкие листы металла практически без усилий удавалось оборачивать вокруг колонн – они сразу же мягко прилипали к арматуре (довольно криво, если это было моих рук дело, но я надеялась, что никто ничего не заметит). Я даже представить не могла, из какого сплава они могут быть сделаны.

– Итаэ'Элар, так что с моей стажировкой?– воззвала я к нелюдю, не уверенная, стоит ли обращаться к нему более фамильярно.

Аме и Нилас незаметно (ну, в смысле, им казалось, что никто не видит, как они уши греют) замерли и прислушались. Илар сосредоточенно ставил на место последний участок облицовки. Обращённая ко мне правая сторона лица нелюдя, исполосованная белыми шрамами, не выражала никаких эмоций. Наконец, Итаэ’Элар в последний раз провёл ладонью по поверхности колонны, проверяя состыковку листов, трагически вздохнул и обронил:

– Да Бездна с тобой, – он махнул рукой и отвернулся.

Я показала ему язык.

Глава 7

28 сентября 2281 года. Пространство класса «эпсилон», Серебряная Цитадель.

Я сидела на подоконнике, поджав под себя ноги, и предавалась крайне интеллектуальному занятию – училась пускать дым колечками. Пока ничего не получалось, но я не отчаивалась. Лёгкое разочарование вызывало только количество оставшихся в пачке сигарет. Психовать надо меньше.

По затемнённому стеклу барабанили крупные капли дождя. Я усиленно прислушивалась и присматривалась, пытаясь вовремя уследить за возможным появлением оэрртшей и цвиэсок. Правда, в здании, где сумрак поддерживается всеми силами, заметить что-либо – та ещё задача. Да и услышать что-нибудь, кроме периодически раздававшихся взрывов хохота, тоже было проблематично. Лин травила анекдоты. То есть, сначала шёл анекдот, потом разъяснение лингвистических тонкостей и уже вслед за этим – несказанная радость слушателей.

– Так вот, а она, значит, говорит: «Доктор, ну что же вы, – написали хотя бы «маленькая» или «как у всех»…

Дальше я не вслушивалась – этот анекдот мне и так известен, а это, несмотря на все препоны, всё-таки приличная книжка.

– Предупреди сразу, сколько людей ты ещё с собой притащила? – ворчливо поинтересовался Итаэ'Элар.

Он сидел прямо на полу и периодически предпринимал ленивые попытки собрать развороченную электронную установку неясного мне назначения, раздражённо шипя всякий раз когда, по-видимому, несмотря на все его старания, обнаруживались лишние детали.

– Кроме Лин, больше никого, – пожала плечами я.

– Кто она?

– Разносторонняя творческая личность, – отрекомендовала я подругу. – Не то, что я – ограниченная и неинтеллигентная, – отрекомендовала я себя и специально проследила за направлением задумчивого взгляда Илара.

Ну, конечно. Куда ж ещё можно пялиться? Я уже упоминала, что мне невдомёк, зачем Линви диеты – определённой пухловатостью она обладала только, кхм, в некоторых частях тела, где меня природа этой самой пухлостью обделила. Я оглядела себя, печально вздохнула, мысленно обозвала нелюдя сволочью и на том успокоилась. Чего нет – того нет. Я считаю, в женщине надо любить те вещи, без которых она не будет полноценно функционировать – глаза, например.

– Может, тебе удастся вернуть Ниласа и Аме к работе? – через полминуты с некоторой надеждой в голосе спросил Илар.

«Что, уже получил эстетическое удовольствие?» – кисло подумала я, спрыгивая с подоконника, и ответила:

– Йес, босс. Хей, народ, шеф недоволен качеством отпускаемых сальных шуточек.

Ал’Ттемекке и Нилас всё ещё давились смешками, пока Илар разыгрывал гнев праведный. Я снова заняла козырное место на подоконнике.

– До Пламени Зеркало успеет восстановиться? – спросил Итаэ’Элар.

– Должно… вроде бы, – не слишком уверенно отозвался Нилас.

Аме многозначительно посмотрела в сторону Нэире’Лаисса:

– Церемония и так уже сорвалась вчера, и позавчера, и – не-знаю-как-сказать – «за позавчера»?.. и если это повторится…

– Город заполонят неприкаянные питеки, – закончил мысль Илар.

Я, было, обиженно напряглась, но сразу же отругала себя за паранойю – если последнее высказывание и касалось меня, то очень, очень деликатно так касалось. Тогда кого он имеет в виду, чёрт возьми? Неужели они станут постоянно возиться с таким, судя по всему, капризным прибором, как Зеркало, только для того, чтобы штамповать визы туристам прямо на ауре?

– Морру, – о нет, за прошедшие полдня я уже научилась распознавать этот тон: «иди, гуляй».

Я возвела глаза к потолку, который едва угадывался в сгущавшихся тенях:

– Знаю, знаю… но, если всё секретно, так вы почирикайте об этом по-своему, мы с Лин всё равно ни черта не поймём, – я обернулась к подруге в поисках поддержки, но Линви корпела над своим блокнотом, ожесточённо грызя карандаш, поэтому из реального мира на ближайший час точно выпала.

– А, может, сгоняешь к Зеркалу и проверишь, в порядке ли оно? – нагло предложил Илар.

Я скользнула взглядом по оконному стеклу – дождевые капли уже сливались в ручейки. Эх, плевать на дипломатию.

– Может, тебе ещё за пиццей сгонять? – брякнула я.

Меня просто распирало от негодования. Всю свою жизнь я только и делала, что всеми правдами и неправдами избегала того, чтобы мне приказывали, а тут такая засада. Что ж, придётся менять тактику: – Зонт хотя бы есть? – недовольно буркнула я, сочтя нужным пояснить, – люди под дождиком не мокнут – они от этого болеют, умирают, а то и лысеют, если дождичек кислотный.

– Илар, ну, правда… – не оборачиваясь и продолжая копаться в так и не собранной Иларом установке, неопределённо, но явно осудительно высказался Нилас.

Аме ничего не сказала – понятно, что ей не хотелось мокнуть вместо меня, и осуждать её за это было трудно – на улице было преддверие потопа.

– Пойдём, – помедлив, сказал мне Илар.

Я недоверчиво покосилась в его сторону – исключено, что он составит мне компанию. Ведь, правда, исключено?

Мы вышли в коридор. Из открытой двери здания веяло нехилым сквознячком. Я поёжилась, привалилась к косяку двери и неторопливо достала из пачки очередную сигарету. Душистый дым мешался с запахом сырой земли. Дышать дождём мне нравится, но тащиться под ним целый квартал…

– Неужели за грехи трёхгодовой давности ты надо мной так измываешься? – я, наконец, озвучила вопрос, мучивший меня второй день.

Итаэ’Элар молчал, ожидая, видимо, продолжения моей реплики. Я затянулась, неторопливо выдохнула дым, сделала над собой определённое моральное усилие и попыталась пойти на мировую:

– Послушай, раз уж так вышло, что нам придётся работать вместе, может… попробуем сделать вид, что мы познакомились только вчера? Начнём наши дипломатические отношения с чистого листа, а, нелюдь? В конце концов, тогда я была моложе и… э-э-э… менее терпимо относилась ко всяким ксеножопым… – честное слово, вылетело как-то само собой.

Последние слова я запоздало попыталась замаскировать астматическим кашлем. Судя по выражению лица ксеножо… то есть, нелюдя, вышло не очень. Хотя, надо отдать ему должное, предпринимать меры по моей ликвидации он не спешил.

– Ты стала старше, но не изменилась, человек. От тебя всё так же… – нелюдь помедлил, подбирая выражение, – много презрения.

– Да неужели? – уныло поинтересовалась я, поправляя очки.

«Конечно, мы ж тут все тонкие и чувствительные, а какой-то человек вдруг перещеголял нас в презрительности…» Разумеется, человек в здравом уме и обладающий хотя бы малой толикой самосохранения, никогда не станет пренебрежительно относиться к одному из Наставников. За прошедшие два века многое изменилось, и за оборонительное хамство и здоровое представление о превосходстве человеческой расы казнь уже не грозила, но сказать, чтобы я чувствовала себя в своей тарелке… нет, сказать этого было никак нельзя. Да и тот случай с нашими дипломатами был не так уж и давно…

Я протянула руку под дождь, холодно повторила:

– Так что с зонтом? – и повернулась к Илару – тот выглядел каким-то подозрительно довольным. Мне это не нравилось.

– Морруэнэ, отойди в сторону, к стене ближе, – попросил он.

– Зачем?

Итаэ’Элар фыркнул:

– Зонт в дверь не пролезет.

Пока я гадала, что это может означать, нелюдь возвёл глаза к потолку и протяжно свистнул. Впрочем, возможно, это было какое-то слово на их тарабарщине. На мой слух, что-то вроде «цсвиэстэйии», которое заканчивалось на какой-то ультразвуковой ноте – голосовым связкам подобных тварей подвластен гораздо более широкий спектр частот, чем человеческим. Похоже верещат помехи ненастроенного радиоприёмника, о чём я не преминула ехидно сообщить Илару. Тот не нашёлся, что ответить.

– Ты чего шаманишь? – настороженно спросила я, старательно вглядываясь в темноту, скопившуюся наверху.

Как неожиданно начинаешь слышать тиканье часов, а потом не можешь избавиться от этого звука, пока что-нибудь не отвлечёт внимание, так и я вдруг стала явственно слышать тихий сухой шелест – он, несомненно, звучал и раньше, но я списывала его на грехи потрескивающей конструкции здания. Теперь до меня медленно доходило, что балки так трещать не могут – скорее, похоже было на то, как если бы стая небольших птиц поднялась в воздух, – упругие хлопки, перемежаемые пронзительным, на самой грани слышимости, писком. «… а цвиэски гнездятся прямо на потолке» – подкинула мне память. Я прикрыла глаза, старательно убеждая себя, что это просто местные ласточки, ну, или, в крайнем случае, колония летучих мышей, когда по каменному полу где-то в глубине коридора звонко клацнули когти. Невидимое существо шумно выдохнуло воздух.

Я крайне осуждающе смотрела на Илара – он стоял рядом, вжавшись спиной в стену, пока диковинная тварь резво ползла мимо нас к выходу, сухо шурша чешуёй и цепляя сложенными крыльями за стены. Мне до зоолога примерно так же, как от эпсилона до Старой Москвы пешком, но, надо отдать должное, я сразу поняла, что это не ласточка. В суеверный ужас я впадать не спешила – какой-то холоднокровной крупной дрянью меня не застращать.

Цвиэски пристроился на площадке перед зданием, плотно прижав крылья к телу и обернув вокруг передних лап непропорционально длинный чешуйчатый хвост, кончик которого нервно подёргивался. Тварь достигала, навскидку, около полутора метров в холке и четырёх метров в длину, не учитывая хвоста. Общим обликом цвиэски напоминал степных рапторов плоскогорий мира класса «эль», называемых ещё «горными драконами» – главной причины благоденствия всех зоопарков и фабрик мягких игрушек Государства; чёрной глянцевой блестящей шкурой, узким вытянутым телом и сравнительно длинными гибкими лапами – уже помянутых (не к ночи, а ко дню) астарнатеров, поджарых гончих мира пресмыкающихся. Тонкую морду существа прикрывали шипастые роговые пластины, а, начиная с головы, вдоль хребта шли какие-то извивающиеся тонкие гибкие выросты.

Я решилась подойти ближе, только когда увидела умильную картину, как Илар треплет цвиэски за щитками брони на морде, а тварь хрипло, будто наждаком методично водят по камню, и довольно урчит.

– Боишься? Иди сюда, цвиэски ненастоящие.

– Да я уж вижу, что плюшевые, – буркнула я, боком, по-крабьи, подходя ближе.

Лошадиная морда цвиэски сразу же мотнулась в мою сторону, пасть с частоколом острых игольчатых зубов оказалась прямо перед моим лицом. Зная, как воняет от плотоядного астарнатера, я уже готовилась к худшему, но дыхание цвиэски пахло только осенним ветром. И было таким же холодным. Существо повернуло голову вбок, изучая меня внимательным бледно-зелёным глазом. Удивительно, я чувствовала, что животное не слепо, но зрачок у твари отсутствовал. Я протянула руку, осторожно коснувшись костяных надглазных щитков твари. Да и на ощупь животное было вполне материальным.