Текст книги "Время до Теней (СИ)"

Автор книги: Искандера Кондрашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Знаешь, – вкрадчиво начала я, – на эпсилоне я постоянно ощущаю себя глупой девочкой, которую все, кто ни попадя, таскают за собой, даже не объясняя, зачем. Я знаю, что ты так вот запросто собираешься просить аудиенции у советников, знаю, что ты когда-то жил в этом городе, и также знаю, что твоя жизнь, Илар, сейчас не стоит и самого дешёвого колечка в наборном браслете. Я давно уже не маленькая девочка, я Охотница, профессиональная убийца тебе подобных, и меня должно только радовать, что с одним из нелюдей, тварей, расправятся собственные же сородичи. Я могу запросить переход в Старую Москву – средств у меня хватит… – я сделала многозначительную паузу, прямо встретив его взгляд. – Почему я должна быть с тобой на одной стороне, если я даже не знаю, кто ты такой? – добавила я, мысленно закончив свою тираду: «Помоги мне поверить тебе, Итаэ'Элар», зачем-то молясь, чтобы он понял.

– А почему бы и нет, человек? – задумчиво произнёс нелюдь. – Пойдём, по дороге расскажу.

Я передёрнула плечами, подстроилась под его шаг и свистом подозвала цвиэски.– Я жду, – напомнила я через некоторое время.

– В детстве я жил не здесь, а в Звенящих Гаванях, это на юге долины, – начал нелюдь. – Гавани похожи на Острова – сплошь море, скалы, и ветер воет среди камней. Народу там мало, а тот, что есть… – он безнадёжно отмахнулся.

– Тёмен, сер и непросвещён?

– Сложная аллегория, но типа того.

Город был сложен из светло-серого камня, уступами спускаясь к морю с головокружительной высоты базальтового останца, на котором он был возведён. Ни одного моста не вело от Гаваней к обрывистому берегу – по-видимому, город был связан с остальным миром только с помощью локальных Коридоров.

Картина не была похожа на фокус с «мувис», который демонстрировала мне Ал'Ттемекке – тогда я будто бы сама участвовала в происходящем, а здесь это была череда разрозненных видений.

– Там было скучно. Отец целыми днями нудел, чтобы я думал о вступлении в его касту, до большой земли плавать было запрещено, а все развлечения сводились к сталкиванию с обрыва убитой «Ауди» так, чтобы она провалилась в нестабильность.

Я тщательно обдумала последнюю фразу. Кое-какие моменты о методах перемещения через Пространства нелюдей уже были мне понятны, поэтому я уточнила:

– То есть нужно вылететь с обрыва в тачке?

– Ага.

– С высокого, обрывистого такого обрыва прямо на долбанные острые камни, я правильно понимаю?

– Ну да. В нестабильность проваливаешься раньше, чем разбиваешься.

Я переварила и это высказывание.

– Мои познания о дебильных развлечениях существенно расширились, – наконец, отозвалась я. – Спасибо, Илар.

Нелюдь пожал плечами.

– Теперь понимаешь, насколько там было скучно? Когда-то тогда я и обнаружил Теней – они болтались целыми стадами на материке.

– Это на том, на который было запрещено плавать? – понимающе покивала я.

Илар фыркнул.

– Да там меньше километра плыть, делов-то… Короче, на фокусы с Тенями и тогда смотрели косо, но отец был Мудрецом Гаваней, и мне многое прощалось. Меня бесило, что он понимал природу Шаэррат, но предпочитал поддерживать истерию и глупые страхи по их поводу.

– Мы все когда-то хотели устроить революцию, – понимающе заметила я.

– Куда это ушло, человек? – риторически вопросил нелюдь.

Я только пожала плечами.

Мы некоторое время шли молча, наши шаги гулким эхом отдавались под сводами высоких арок и в узких проходах между домами, когда по очередному мосту мы переходили на новый островок. Я была несколько разочарована, когда разрозненный поток картинок воспоминаний Илара прервался, но, видимо, только передача эмоционально нейтральных образов – природы, погоды и тому подобного – шла легко, потому я не стала возражать. Цвиэски бодренько семенила рядом со мной, периодически в прыжке ловя каких-то летучих насекомых, смачно хрустя хитином. Впрочем, наша колоритная троица особого внимания не привлекала – Наставники тёмными тенями скользили мимо, зверино посверкивая в полумраке жёлто-зелёными огоньками глаз, а неместные прохожие ещё были редки – город оживает с заходом солнца, даже человеческие туристы берут, в основном, экскурсии по ночному городу. Острова, подсвеченные пятнами зеленовато-синего освещения, вырастающие из волн фосфоресцирующего ночного моря – зрелище впечатляющее.

– И что случилось дальше? – напомнила я о себе.

– Что? Мне исполнилось двадцать пять – это официальный возраст совершеннолетия. Я… как это?.. «с чистой совестью» послал касту отца подальше, и перебрался на Острова. Сам пытался понять природу Теней. То, как их использовать. Это не приветствовалось особо даже здесь, но мне покровительствовала Анахармэ… пока её не убил человеческий наёмник.

Он говорил ровно, хотя в его зрачках плясали зелёные волчьи искры. «Так вот за что ты так ненавидишь людей – они тебе карьеру подпортили», – мысленно заметила я, но вслух сказать это не решилась.

– Новая Дарующая была других взглядов. Меня выгнали с Островов, – Итаэ’Элар рассеянно потёр перекрещивающиеся шрамы на скуле. – Советник Мелэтир’Тэнтэк… он больше работает с людьми. Ему плевать на то, что творится здесь.

– Тем более, ты спас его дочь.

– Ты и это знаешь? Аме всё-таки не удержалась… это случайность. Тогда я не знал, кто она.

Я недоверчиво взглянула на него.

– И теперь появляешься ты. Человек, которому подчиняется Тень. Такое считалось невозможным. Тревожный и опасный знак. Страх перед Шаэррат глупость. Он может обернуться против нас.

Я кивнула и спокойно сделала вывод:

– Значит, ты надеешься привезти Владыкам диковинную зверушку с ручной Тенью и этим заслужить право вернуться. Но самое разумное в данных обстоятельствах – потом убрать меня, пока я не наболтала своим чего лишнего.

– Не совсем, Охотница, – осклабился нелюдь.

Я остановилась, как вкопанная, внутренне подобравшись, хотя прекрасно понимала, что сейчас Илар для меня нисколько не опасен.

– Мор, – Итаэ’Элар понизил голос, – ты не понимаешь, что хочет Метрополия? С большой вероятностью ты угодишь в неприятности. У тебя поганый характер.

– Ну, спасибо.

– Это напоминает какую-то вашу игру. Пожертвуют одной фигурой, чтобы был повод начать войну.

Нет, мне не показалось, будто под ногами вдруг разверзлась пропасть. Просто все части механизма сложились и со щелчком встали на место. Всякие мелкие грехи за эпсилоном копились на протяжении полутора веков – убрать ещё одну фигуру – и чаша терпения человеческого общества переполнится. Они пойдут на такое. Государь. И Элоиз. Партия будет выиграна для того, чтобы разыграть новую, военную.

– Это шахматы, – хрипло произнесла я. – Игра называется «шахматы».

Глава 17

– Почти пришли, – Илар указал на следующий мост и возвышающееся за ним здание.

Чёрный камень, из которого оно было сложено, глянцево с изломами поблескивал в свете зажёгшихся фонарей.

– Решайся. Советники понимают, что нам не нужна война. Они отпустят тебя.

– А если я…

– Доказательств существования Теней у тебя не будет.

Я покосилась на бодро топающую рядом цвиэски, зажмурилась на секунду, потом поджала губы и выдавила:

– А я уже успела к ней привыкнуть.

Общественный Дом, он же дворец владык эпсилона, мира побеждающей анархии, встречал нас молчаливым сумраком. Двустворчатые тяжелые на вид двери распахивались от лёгкого нажатия ладони, наши шаги рождали гулкое эхо среди тёмных каменных бастионов. Отсутствовали не только непременные в правительственном объекте кордоны охраны – хотя мы прошли уже целую анфиладу похожих друг на друга тёмных помещений, на глаза вообще так никто и не попался. Кроме нас, тишину больше ничто не нарушало, хотя даже я чувствовала, как это молчание насыщено. Там царила не тишина заброшенного дома – а бесшумная, повисшая в воздухе наэлектрилизованность притаившейся жизни. Правда, нелюдь особо обеспокоенным этим фактом не выглядел, поэтому и я решила себе голову не морочить – умом Каиново племя не понять, рулеткой общей не измерить, как говорится. Последние слабые отблески света ложились на полированные чёрные плиты пола, выхватывали из узких ниш тёмные фигуры многочисленных статуй.

Естественно, природная любознательность потащила меня поглядеть на эти шедевры кустарного искусства. Ой, зря… только с первого взгляда казалось, что неведомые скульпторы изобразили людей. Это были какие-то отдалённо антропоморфные твари, закутанные в бесформенные одежды. Плавные каменные складки ткани только подчёркивали жуткую угловатость их тел из гладкого чёрного камня с перламутровыми прожилками. Вытянутые челюсти, слишком крупные для человека глубоко посаженные глаза, гибкие жилистые тела с длинными конечностями. Звероподобная женщина, припавшая на одно колено и положившая руку на холку гигантской гиены, мужчина, у ног которого были свалены в кучу скрюченные тела, ещё один мужчина, держащий в когтистых пальцах сложной геометрии кристалл с серебряной гравировкой, снова женская фигура, чьи характерные формы указывали на то, что это какой-то местный аспект богини-праматери. И ещё десятки тёмных статуй, завораживавших и пугавших своей чуждостью.

– Мор! – шикнул на меня Илар, когда я убрела в дальний конец зала, увлёкшись рассматриванием скульптур.

Я виновато вернулась и, не удержавшись, спросила:

– Кто все эти твари?

Итаэ’Элар остановился перед дверями следующего по счёту зала, но заходить туда пока не спешил. Он хмыкнул в ответ на мой вопрос и добавил:

– «Твари»? Это всё боги в различных аспектах…

Я пристыжено воззрилась в пол. Это ж надо такому молиться… Я мысленно попыталась сопоставить современный облик Наставников с жуткими образинами каменных тварей. До меня медленно начало доходить, что первая предковая прямоходящая форма Каинового племени вполне могла иметь подобный облик. Правда, нелюдь быстро вывел меня из запоздалого раскаяния в богохульстве:

– Морру, слушай внимательно. Говорить с советниками буду я.

– Но я не могу быть безмолвной табуреткой! – безапелляционно заявила я.

Илар резко наклонился ко мне так, что наши лица оказались на одном уровне, и прошипел сквозь зубы:

– Хотя бы попробуй. Пожалуйста. Очень хочется жить, понимаешь меня?

Я испуганно кивнула, хотя нелюдь моего согласия быть паинькой видеть уже не мог – он отвернулся и толкнул двери зала. «Ведь может быть вежливым, когда хочет», – недовольно подумала я, входя в помещение вслед за ним.

Этот зал размером превосходил все предыдущие, окна находились под самым потолком, и из них лился только слабый зеленоватый свет уличных фонарей. Солнце зашло. Я опасливо, стараясь не делать резких движений, наклонилась и подхватила цвиэски на руки. Ящерка слабо пискнула и резво закопалась мне зашиворот. В дальнем конце помещения сумрак сгущался в облако непроглядной густой тьмы. Впрочем, видимо, непроглядной она была только для меня, потому что Итаэ’Элар прямо взглянул в эту тьму, прижал левую руку к груди и что-то сказал на родной тарабарщине.

– Что ты им сказал? – прошептала я.

– Что разговор будет вестись на понятном тебе языке.

Сумрак колыхнулся, из него выступила стройная женская фигура в платье из тысяч тусклых звёзд и глухой чёрной маске. Женщина, не торопясь, подошла к падающему из окна лучу призрачного света – я едва сдержала изумлённый выдох – через её силуэт просвечивала противоположная стена. «Привидение», – посетила меня шальная мысль, но я надавала себе метафизических тумаков и быстро исправилась. «Голограмма. Причём, очень качественная». Технологии, с помощью которых было создано изображение, не могли не впечатлять – казалось, что фигура женщины состоит из взвеси мелкого чёрного пепла и алмазной пыли.

– Время до Теней. Как символично, – сказала она.

Голос был без признаков механической обработки, что привело меня в ещё большее восхищение. Я так увлеклась отвлечёнными мыслишками, что с запозданием отметила, как насторожился Илар, увидев голограмму. По-видимому, он ожидал, что нас встретит кто-то другой. Я вопросительно воззрилась на него, но он, похоже, забыл о моём существовании, вступив в незримое противостояние с советницей. Безликая в чёрной маске, она подошла к Итаэ’Элару, оказавшись почти с него ростом, и серыми безжизненными пальцами провела по шрамам на его щеке. Нелюдь вздрогнул. Что говорить – даже меня передёрнуло, хотя советница не обращала на мою персону никакого внимания. Пока не обращала.

– Разве ты не был изгнан?

– Разве на аудиенции не должен присутствовать весь Совет? – вопросом на вопрос ответил Илар.

Я мысленно застонала. И это мне нужно напоминать, чтобы я не вела себя гонористо?

Серые пальцы отдёрнулись от лица нелюдя, Владычица откинула за спину водопад призрачных перьев, украшавших маску.

– Ты должен быть счастлив, что тебя согласился выслушать хоть кто-то из нас, – бросила она безразлично. – Зачем ты здесь? Зачем говорить на языке этих обезьян, который допускает ложь?

Я была уже готова что-нибудь брякнуть что-нибудь сходно оскорбительное, но Итаэ’Элар очень вовремя отсрочил нашу казнь (правда, таким способом, что я готова была придушить его):

– Мы должны проявить снисхождение. Со мной человек. Их разум зациклен на собственной культуре. Приходится изъясняться так, чтобы она понимала.

Меня тихо распирало от плохо сдерживаемого гнева.

– Это так важно? Чтобы она понимала?

Владычица серой тенью скользнула ко мне, я задрала голову, чтобы прямо взглянуть на чёрное забрало маски, и ещё раз невольно восхитилась качеством голограммы – настолько живыми и быстрыми были движения тени.

– Важно. Присмотрись к ней, Анахармэ.

Как назло, цвиэски выбрала именно этот момент для того, чтобы выбраться из-за пазухи на волю. Владычица резко обернулась к Илару. Яростно взметнулись чёрные плети на маске.

– Шаэррат, – выдохнула она. – Призванная тобой.

– Для неё. Шаэррат, которая подчиняется ей, – невозмутимо пояснил он. – Хотя она – обычный человек.

Дарующая задумчиво склонила голову набок и заявила:

– Так убей её, Итаэ’Элар. Прямо сейчас.

Я покосилась на Илара, облизнула пересохшие губы и неприметно переместила правую руку ближе к рукояти двуклинкового меча, висящего на поясе. Правда, нелюдь заметил этот манёвр и криво ухмыльнулся.

– Я не так выразился, Анахармэ, когда говорил, что она – обычный человек. Она Охотница и наследница могущественной корпорации Метрополии. Её смерть невыгодна.

Ага, я. Бывшая Охотница, вторая наследница. Никому нафиг не сдалась, даже моему теоретическому жениху с эль в семьдесят первом – я этого ещё не рассказывала?

Анахармэ неожиданно капризно заявила:

– Мне надоело слушать тебя. От тебя много проблем. Пусть говорит человек.

Я снова инстинктивно повернулась к Илару, ожидая от него хоть какой-то моральной поддержки, но на этот раз он не смотрел на меня, и, видимо, это вызвало смешок у Дарующей:

– Смелее, человек. Итаэ’Элар заинтересован только в том, чтобы снова занять то положение в обществе, которое он занимал раньше. Он пообещал тебе жизнь? Но защитить тебя он не сможет. Это не входит в его планы.

Хотя я смотрела прямо на Анахармэ, но периферийным зрением заметила, как нелюдь придвинулся ближе ко мне, и почувствовала уже знакомое странное оцепенение мыслей. А это могло означать только одно.

– Не смей лезть ко мне в мозги, сволочь! – рявкнула я.

Эх, давно хотела высказать ему что-нибудь эдакое в таком тоне. Илар сразу отступил на шаг назад, давление на мысли исчезло, а Владычица усмехнулась. Я тяжело дышала, как после пробежки в несколько километров, и севшим голосом ответила:

– Мне известны его цели, но…

Анахармэ перебила меня:

– Ты действительно Охотница? – и, только я хотела промямлить «Ну, вообще-то, уже нет», как она выпалила: – Не желаешь заключить контракт… на изгнанника, например?

Сердце свалилось куда-то на желудок, я затравленно перевела взгляд с Дарующей на Илара и шумно сглотнула. Итаэ’Элар широко улыбнулся, показав узкие острые зубы, и демонстративно положил ладони на рукояти парных складных клинков на поясе. Я прикинула свои шансы. Н-да, шансы куда-то стремительно разбежались. Сейчас я балансировала на самом краю Гвайет Умбала, ведь предложение Владычицы наверняка являлось ловушкой… почти наверняка.

– Не этично заключать контракт в присутствии… кхм… клиента, – тщательно подбирая слова, ответила я. – Тем более, дело такой…э-э-э… сложности… обойдётся недёшево.

– Сколько? – резко спросила советница, не глядя в мою сторону, продолжая ходить взад-вперёд по залу.

– Миллиона три в рублях, – прикинула я, решив уж сразу ломить баснословную сумму. – Но могу принять в любой валюте, – быстро добавила я. Но, подумав, уточнила: – Кроме ксианских долларов – курс сейчас совсем ни к чёрту… и никаких банковских переводов.

Анахармэ фыркнула:

– Смешная ситуация. Напомнила мне то, что произошло двенадцать лет назад… У прошлой Анахармэ не было шансов против того наёмника. Он тоже был человеком и открыто вызвал её на бой. Пожалуй, даже Итаэ’Элар может согласиться с тем, что их сражение было… зрелищным, – она воззрилась на Илара.

– Да, – глухо ответил он.

Владычица удовлетворённо кивнула и снова обратилась ко мне:

– Ну, что скажешь, человек?

Я не сразу поняла, о чём именно она спрашивает. Единственной разумной мыслью было тянуть время… почти двенадцать лет назад… в году на эпсилоне всего триста шестьдесят один день, да и сутки короче почти на два часа, поэтому в пересчёте на привычное время получится не больше десяти лет. Контракт десятилетней давности... человек-наёмник, обладающий достаточной силой, чтобы завалить Наставника... задания на эпсилоне, тихие и аккуратные… видать, не такими уж тихими и аккуратными они получились… недостающие картинки паззла обнаружились совсем рядом, заняв в картинке положенные места, и я затараторила:

– Тот наёмник… человек – высокий, тёмные волосы, жёлтые глаза, его можно принять за одного из ваших, отлично обращается с двуклинковым оружием, – я перевела дух, ожидая реакции Анахармэ.

Она не заставила себя ждать:

– Так вы знакомы?

Я не удержалась от усмешки:

– Очень близко. Он мой отец.

Владычица хохотнула и обратилась к молчавшему всё это время Илару:

– Вот видишь, Итаэ’Элар, теперь у тебя есть отличный повод для кровной мести.

Я не решалась взглянуть на нелюдя – мне было страшно.

– Я не собираюсь мстить ей, – ответил он. Я не удержалась, виновато взглянула на него и с каким-то смешанным щемящим чувством вдруг осознала, что никогда ещё не видела Илара таким уставшим. – Мне это не интересно.

До меня начинало медленно доходить, что для этой призрачной твари стравить меня и Илара – не более чем развлечение (к тому же, стараться тут особо и не надо). Но это злило. Дико злило. Наверное, поэтому я с вызовом взглянула на Владычицу и заявила:

– Хорошей убийцы из меня не получилось. Как не получится и хорошего дипломата, потому что я собираюсь говорить правду, – то есть, я собираюсь искренне верить в то, что говорю. – Моя смерть повлечёт за собой немедленное начало войны. Я говорю так не из гипертрофированного самомнения, – на этом месте моего импровизированного спича Илар насмешливо фыркнул, но я уже твёрдо решила не обращать на него внимания – слишком была занята спасением наших задниц. Я сделала шаг вперёд и встала между Иларом и Анахармэ. – Нужен только повод. Но я… – Владычица даже не смотрела в мою сторону, хотя я прекрасно понимала, чувствовала, что она слушала меня. Я прокашлялась и продолжала: – Пусть я превышаю свои полномочия… но, я хочу говорить не от лица правительства и даже не от имени руководства компании… нам не нужна ещё одна мясорубка., – я перевела дух и, не иначе, как ошалев от собственной смелости, добавила, – Я видела ваши города. Они огромны, но почти пусты. Вы опасные противники, но вас слишком мало. Вы всегда избегали открытых столкновений с нами – могу лишь посоветовать вам и дальше поступать столь же разумно.

Чёрные плети на маске взметнулись, когда Анахармэ запрокинула голову и рассмеялась. Тогда я ещё не понимала до конца, что представляют из себя эпсилонцы, и какие именно из моих нарочито наивных тезисов вызвали её веселье.

– А, знаете, что… идите! Идите на все четыре стороны света, хоть в Бездну. Никогда больше не появляйтесь на эпсилоне. И Тень эту забирай с собой, человек.

Я изумлённо уставилась на Анахармэ и непонимающе покосилась на Илара – однако, тот, похоже, был удивлён не меньше меня. И, кажется, оскорблён. Наконец, нелюдь кивнул Владычице, схватил меня за руку и потащил прочь из зала. Я через плечо оглянулась на туманную фигуру Владычицы, пробормотав напоследок «отличное качество голограммы».

– Пока длится Время до Теней – даю вам фору. Интересно, что скажет Государь в ответ на твои речи, человек? – хмыкнула напоследок Анахармэ.

Двери зала бесшумно сомкнулись за нами. После пережитого мне хотелось только одного – присесть куда-нибудь, не важно, куда – хоть на пол, вытянуть ноги и блаженно протянуть: «Ффух, кажется, обошлось». Правда, такой возможности нелюдь, тащивший меня за собой, не предоставил до тех пор, пока мы не покинули дворец Владык и не взошли на мост, соединяющий этот островок с жилыми кварталами.

Итаэ’Элар отпустил мою ладонь, устало опустившись на каменную скамью. Я озадаченно посмотрела на него, но, помедлив, уселась рядом с нелюдем так близко, насколько позволял нам наш вооружённый нейтралитет. Холодно, однако – долго не усидишь.

– Нас, типа, депортировали? – осторожно спросила я.

– В прошлый раз выперли только с Островов…

– Да уж, ты совершенствуешься в умении косячить.

Мы немного посидели молча. Стараясь согреться, я усадила цвиэски на колени и заключила её в кольцо из рук. Впрочем, помогло это мало – температура тела ящерки немногим отличалась от температуры окружающей среды. Очень сильные на такой высоте порывы холодного ветра яростно ерошили волосы, перемешивая мои растрёпанные тёмные пряди с пепельно-русыми волосами Илара.

– Ксианские доллары? – кисло спросил нелюдь. – Ты это вообще серьёзно?

– Ну, брось, нашёл, на что обидеться, – я покосилась на него, рассматривая его горбоносый профиль. – Смотри, как я высоко тебя ценю: это побольше тридцати сребреников будет.

– Почему ты ушла из Охотников?

Я невольно сгорбилась.

– Не пошла карьера – разглагольствовала с начальством слишком много в вольном тоне, вот и попёрли меня… нас считали элитной гвардией: природная низкая эмпатия, все дела… половина киборгизированы по самые яйца, вторая половина гибриды от смешанных браков людей Истинной земли и всего остального сброда – не знаешь, какой из этих двух вариантов хуже… короче, это совсем не то, что я хотела от жизни.

Я растянула губы в невесёлой усмешке. Мы снова замолчали. От нелюдя шло ощутимое живое тепло, но от пронизывающего ветра оно не спасало. Ладно, надо уже что-то решать. Я встрепенулась и предложила:

– Кстати, я тут подумала… с эпсилона тебя выперли… а Старая Москва ведь принимает всех. Как тебе такая идея?

Он задумчиво посмотрел на меня и сказал:

– Почему бы и нет, человек?

Подозреваю, что ему просто нравится это выражение.