Текст книги "Время до Теней (СИ)"

Автор книги: Искандера Кондрашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Что значит «ненастоящие»? – спросила я у Илара, невольно покосившись на безнадёжно отсыревшую сигарету в своей руке – нет, от перекура, да и то, перекура чем-то нелегальным, только розовые слоны могут случиться, такую гадину моё подсознание приглючить не додумается.

– То, что тобой они не закусят.

Цвиэски с хлопком развернул перепонку крыла – моя макушка, конечно, уже и так промокла, но пренебрегать импровизированным зонтом я не стала.

– Тогда всё отлично, – отозвалась я.

Ладно, разберусь позже, наверняка, это какая-нибудь очередная лингвистическая муть, и я чего-то недопоняла.

– Приятный дождь, что тебе не нравится, – заметил Илар.

Даже промокнув насквозь, особо удручённым этим фактом он не выглядел и укрываться под крылом цвиэски не спешил (хотя я смутно представляла, как это возможно, – нелюдю пришлось бы сгибаться в три погибели).

– Вот сам бы и прогулялся тогда, – резонно посоветовала я.

Когда рядом огромная зубастая ящерица, которая приняла твоё существование как свершившийся факт и, при этом, не порывается отгрызть тебе ручку-ножку, наглость, знаете ли, прёт, аки дрожжи на агар-агаре.

Нелюдь пожал плечами:

– Время против нас, – он поморщился, поняв, что какое-то слово всё-таки утекло из устойчивого выражения, и добавил: – Работает.

Я скорчила недоверчивую гримаску, легонько похлопала цвиэски по впалому боку и сказала:

– Ну, пошли, что ль…

… «Но!», вроде, только лошадям и верблюдам кричат. Хотя насчёт последних я не уверена. Тварь послушно потрусила рядом со мной.

– Кстати, чуть не забыл, – прокричал нам вслед Илар. – Бери всё, что хочешь, только никакого медузного желе! Терпеть его не могу.

Я озадаченно обернулась.

– Ты о чём вообще? – тупо спросила я.

Нелюдь расплылся в довольной ухмылке:

– О пицце.

Цвиэски боднул меня головой в плечо, отвлекая от выдумывания достойного ответа на тему, где я видела Илара и его поручения.

– Эх, нет во Вселенной справедливости, – философски заметила я в пространство и скормила бычок ящерице.

Бычок пошёл на ура. Таким образом блестяще была решена одна из экологических проблем, которой я могла угрожать этому миру.

Дилемма, однако. Зеркало, конечно, светилось, но как-то вполнакала, когда я видела его в первый раз, мыльное сияние полуарки было радужней и ярче. Хотя, мне-то откуда знать, может, это дождь так действует? Я для порядка ещё раз обежала вокруг Зеркала и решила, что оно исправно.

Вопрос с провизией тоже был решён. И в этой деревне нашёлся свой СуперСельПо (иероглифы на вывеске мне ничего не говорили, а по-другому окрестить этот… хм… склад продовольствия я никак не могла). Впрочем, истинно пиццей купленное мной не являлось – идею взять кусок теста и набросать на него всякой всячины обитатели эпсилона, наверняка, утащили у зазевавшегося человечества ещё века полтора назад, но разве ж они теперь в этом признаются... «Всякая всячина» в данном случае опять же сводилась к такому обилию разноцветных многощупальцевых пупырчатых обитателей глубин, что я до сих пор сушибары стороной обегаю, а на мидии смотреть спокойно не могу. На повестке дня стоял также вопрос с коварной мстёй. И с этим я разобралась, схомячив половину единственной пиццы без полупрозрачных кусочков желейной гадости. Больше в меня не влезло, потому страшная месть получилась какой-то незавершённой.

Дождь не прекращался, и я нырнула под крылышко Твари, которая, аки серьёзный смирный пёс, ждала меня у входа в местный супермаркет. Впрочем, вопрос о том, Тварь это или, хм, Твар, оставался открытым. Хотя, судя по однотонному окрасу и той солидарности, которую проявила ящерица, признав меня, я склонялась к мысли, что это всё же Тварь. Я машинально отметила, что макушкой касаюсь перепонки крыла. Путём сложных логических умозаключений типа: «Рост Морру пять футов и один дюйм, крыло цвиэски постоянно держала параллельно земле… Дождик не грибной, следовательно, Морру не растёт. Напрашивается вывод…» Я обескуражено куснула философский заусенец на мизинце правой руки.

Тварь уменьшается?!

По дороге к лаборатории цвиэски старалась поднимать крыло повыше, а я – стать как можно меньше. Почти добежав до крыльца, я выскочила из-под крыла и обернулась. Тварь застыла, раскрыв многосуставчатые крылья и судорожно зарываясь когтями в гравий. Её силуэт задрожал, будто не попадая в фокус, и стал осыпаться разбитым витражом. Кусочки чёрной мозаики с пронзительным стрёкотом разлетелись в стороны, вокруг меня замелькал вихрь крошечных перепончатых крыльев. Я часто заморгала и осторожно покашляла, проверяя, существует ли ещё этот мир, я – в нём, коробки с провизией – в моих руках, а моё сознание – в моей голове.

– Н-да, – неопределённо высказалась я в пространство.

Коварные капли дождя всё-таки пробрались за шиворот. Мир по-прежнему существовал.

Под ногами раздался тихий писк. Я опустила взгляд – крошечная копия распавшейся Твари сантиметров двадцати в длину оперлась лапками (назвать это «лапами» язык не поворачивался) на мой заляпанный грязью ботинок и всем своим видом выражала нежелание валить по своим делам.

– Э-эмм… ну, лети, что ли… – нерешительно посоветовала я, осторожно отодвигая ногу.

Ящерка плюхнулась на землю, нагребла себе искусственный холмик из камешков и уселась на него, несколько раз обернув вокруг себя хвост. Я пожала плечами и направилась к двери. Через несколько шагов я обернулась. Крошечные бериллы глаз продолжали смотреть мне вслед. Я отвернулась. Прошла ещё пару шагов. Неужели она до сих пор не улетела? Я остановилась и обернулась снова. Кто никогда не видел, сколь укоряющим может быть взгляд маленькой иноплановой ящерки, меня не поймёт. Это ж всё равно, что щенка спаниеля пнуть… чертыхаясь, я вернулась, подхватила свободной рукой тощее тельце цвиэски под брюшком и буркнула:

– Чёрт с тобой, будешь окурками питаться.

Глава 8

– Мор, да ты, никак, не облысела? – в меру удивлённо поинтересовалась Линви, когда я объявилась на пороге лаборатории.

«И ты, Брут?» – я издала горестный вздох, провела ладонью по своей встрёпанной отсыревшей шевелюре и уже вслух добавила:

– Это парик.

Оставляя за собой цепочку грязных следов, я прошлёпала к столу у окна, за которым расположилась Лин, сгрузила провиант на свободное место и мстительно усадила цвиэски прямо на священный блокнот:

– Местный заменитель тойтерьеров, – прокомментировала я сие зловредное действо.

Ответом мне стал взвизг подруги.

– Убери эту гадость!

Ящерицу бесцеремонно и брезгливо спихнули с блокнота, Тварь шлёпнулась на стол, мгновенно растопырив тонкие косточки крыльев и окрысившись на Линви. Я не допустила развития межмирового конфликта, заграбастав цвиэски поперёк туловища. Тощее тельце рептилии, покрытое сухой пергаментной чешуёй, с неожиданной от такого хрупкого на вид существа силой упрямо выкручивалось из моих рук. Похоже, желание оттяпать Лин палец у ящерки преобладало над инстинктом самосохранения.

Цвиэски явно была не в курсе того, что Лин – кандидатка в чемпионки Старой Москвы среди жительниц съёмных комнатушек по прицельному метанию обуви во всяких гадов. К «гадам» были причислены виды – мышь домовая обыкновенная, сбежавший от соседей хомячок джунгарский, таракан рыжий, клоп постельный, а также мужчина вида homo sapiens sapiens, тоже… кхм… в некотором роде, постельный, но чем-то разочаровавший.

– Моэна, Зеркало в норме? – спросила Аме.

Я пожала плечами, молча проглотив ненавистное сокращение моего имени:

– Светится вроде.

Аме удовлетворённо кивнула, легко касаясь пальцами переплетений тех же самых гадостных щупалец, что составляли систему Зеркала, на вертикальном щите панели управления, выступающем прямо из стены. Под её прикосновениями волокна трепетали, как струны музыкального инструмента. Периферийным зрением я заметила изменения в освещении и огляделась по сторонам – вырастающие из стен кристаллы стали наливаться мутным зеленоватым сиянием.

– Свет дали, – констатировала я.

– Просто Илар наконец-то настроил камни, – (мне показалось, или слово «камни» было произнесено с большой буквы?)

– Он ещё и электрик? – лениво уточнила я. Ал’Ттемекке хихикнула. – Кстати, может, объяснишь мне, что значит это? – я сунула под нос Аме всё ещё нервно трепыхавшуюся ящерку.

Я ожидала, что мой Двойник просто скажет «цвиэски», ну, или «Моэна, брось каку», но Тварь вызвала своим появлением намного более странную реакцию. Ал’Ттемекке перевела взгляд с ящерки на меня, потом обратно, слегка нахмурилась и непроизвольно приподняла верхнюю губу, обнажая острые узкие зубы, – так дикий зверь тревожно вскидывается и пробует на вкус ветер, принёсший плохие новости.

Мне было, мягко сказать, неуютно было видеть такие хищные метаморфозы на лице Двойника, поэтому я готова было брякнуть всё, что угодно, только бы разогнать затягивающееся молчание:

– Так… это, сначала эта тварь была здоровая, как слон, а потом вдруг рассыпалась на туеву хучу себе подобных.

Ну да, знаю, со слоном меня немного занесло.

Янтарные глаза Аме сверкнули в полумраке:

– Илар! – крикнула она.

Опа! Я злорадно хехекнула – кажется, кое-кому сейчас устроят втык. Знать бы ещё, за что.

Нашим взорам скоро был явлен виновник всей этой кутерьмы – он явился из бокового перехода, жмурясь от света кристаллов.

– Что?

– Гвайет Умбала, Итайэ’Элаар, наарш роп цсвиэски и мьетаканд лирш! – рявкнула Ал’Ттемекке.

«Давно бы так с этим поганцем», – раззадорилась я, но вовремя встретилась взглядом с Иларом. У меня сложилось впечатление, что «поганца» он запомнил. Так же, как и прочие красочные характеристики, коими я наградила его до этого.

Аме поджала губы на ответную короткую реплику нелюдя и демонстративно вернулась к своей биоэлектронике. По правде сказать, я до конца так и не разобралась в их иерархии. На первый взгляд, Илар – местный большой босс, за ним по старшинству идёт Нилас, и только после – Аме. Но разве, например, я, даже будучи дочкой Элоиз, позволила бы себе таким тоном предъявлять претензии своему начальнику? Я проводила Двойника недоумённым взглядом. Ящерка за это время уже успела перебраться ко мне на плечо и, уцепившись когтями за куртку, раскачивалась во все стороны любопытным облезлым маятником. Я пошла в наступление:

– Как, интересно, понимать тот факт, что мой зонт нежданно-негаданно уменьшается в двадцать раз?

– Цвиэски – ненастоящие живые существа, – уклончиво повторил Илар уже известное мне объяснение, похоже, намереваясь свинтить к таинственным «камням». (Нет, чтобы лампочки нормальные вкручивать – а то, выпендрёж один).

Если нелюдь и надеялся избавиться от меня элементарным бегством, то он жестоко ошибался. Я была полна рвения узнать, что вообще происходит, поэтому на полный ход одновременно включила наглость, скандализм и дурачка:

– А как же экскурсии для невежественных селян? Мне обещали! Я буду жаловаться туроператору!

Туроператор (то есть, собственно, Элоиз) советовала периодически ненавязчиво включать в свои высказывания нелестные или уничижительные отзывы о людях. Наставники, конечно, слишком умны, чтобы поверить, что ты всерьёз унижаешься перед ними, но их непомерная гордыня является также и их главной слабостью, и настрой этих тварей, возможно, станет более благосклонным.

Обладая небольшой долей воображения, с некоторой натяжкой недовольный бубнёж Илара в ответ на мою реплику я приняла за благосклонное согласие.

В коридоре царила кромешная темень. Я шла, правой рукой касаясь прохладного шершавого камня стен, а левую держала, вытянув перед собой, чтобы не наткнуться, грешным делом, на какой-нибудь злокозненный не светящийся кристалл (или на какого-нибудь зловредного нелюдя, само собой). Мои шаги гулко отдавались в стылом воздухе. Препод по военной подготовке безуспешно бился с моей неуклюжестью три года, искренне недоумевая, как такая маленькая и лёгкая Охотница может так топать кирзачами тридцать четвёртого размера (да-да, такие тоже выпускают). Под аккомпанемент симфонии «Выгон слона на прогулку» в моём исполнении шаги Илара были совсем не слышны. Я замерла и прислушалась – где-то капала вода (развели, понимаешь, сырость в научном учреждении), гудели под напряжением провода, цвиэски шебуршилась на плече. И больше ничего.

Чёрт, всё-таки сбежал, гад.

Ящерка в этот момент, видимо, нашла моё плечо недостаточно эргономичным и, хлопнув перепонками крыльев, спланировала на пол. Я не стала её удерживать, захочет – вернётся. Это правило работало со всеми живыми существами без исключения. Я закрыла глаза – от зрения всё равно нет никакого проку, а так лучше сосредотачиваться, и сделала осторожный шаг вперёд. Пальцы правой руки неожиданно ощутили пустоту. Раз уж нашла поворот – надо поворачивать. С широко закрытыми глазами ходить во тьме получалось довольно неплохо. После ещё нескольких семенящих шажков я осмелела и размашисто направилась вперёд.

Ой, зря.

– Твою ж дивизию! – коротко ругнулась я, снова зажмуриваясь на секунду от непривычного света. Перед глазами плавали цветные пятна.

Илар изобразил на лице немой укор, отошёл, на всякий случай, поближе к спасительной стене и буркнул:

– Все ноги отдавила.

Я с сомнением воззрилась на якобы отдавленные мной конечности, обутые в высокие шнурованные ботинки на толстой подошве, танкоустойчивые такие ботинки, поэтому мой вердикт звучал так:

– Не помрёшь. И нечего меня в темноте одну бросать.

– Впервые вижу Охотницу, которая теряется в темноте. И топает, как стадо ононтхорнов.

Сердце пропустило удар и ухнуло куда-то вниз с бешеной скоростью. Я облизнула пересохшие губы и спросила:

– С чего ты взял, что я из Охотников?

– Ты не из мудрецов… в смысле, не учёная, – заявил Итаэ’Элар. – Не совсем. Привыкла носить оружие. Слишком самоуверенная, слишком практичная. Общий облик, может, и соответствует, и это устройство… – Илар наклонился ко мне и осторожно коснулся когтем мизинца дужки очков. – Правду говорят, что вы без них не видите? – неожиданно заинтересовавшись, спросил он.

Я поморщилась и неохотно ответила:

– Ну, не совсем.

– В общем, завораживающего своим размахом мыслительного процесса об устройстве Бытия в подкорковой области твоего мозга я не чувствую, – игнорируя мой взбешённый взгляд, невозмутимо заключил нелюдь.

Эка он загнул. Что за… то косноязычен, как ксеножопые с омеги или кси, пихает, понимаешь, наречия в неведомые закоулки предложений, то вдруг городит такие словесные конструкции.

– Крайне слабые доказательства, – сделала я слабую попытку отбрыкнуться.

Илар как-то странно посмотрел на меня и уже знакомо криво ухмыльнулся. Правая сторона его лица так и осталась неподвижной парализованной маской. Я вздрогнула, вдруг представив себе, как необратимо такие шрамы могут повредить мимические мышцы. По-видимому, просто он был осведомлён о моём прошлом гораздо лучше, чем я предполагала, поэтому отбиваться было бесполезно.

– Я больше не Охотница, – угрюмо поправила его я. – И откуда знания про оружие? Аме сдала?

Нелюдь предпочёл прикинуться глухим. Чёрт, ну как я могла спалиться?!

– Ты мысли читаешь? – не иначе, как с отчаяния, выдала я очередное гениальное предположение.

Точно. Никакая я не учёная. Это ж надо, до такой чуши додуматься. Старею, наверное.

– Никто не умеет читать мысли, – мои подозрения в собственной некомпетентности подтвердились. – Слишком быстрый и смазанный поток информации. Ты сама помнишь, о чём думала мгновение назад?

Я отрицательно помотала головой, мысленно проклиная себя за тупость.

– Эмоции – можно, этому легко обучается даже человек.

– Но говорят… – начала, было, я.

Говорят, что твари с эпсилона слышат даже то, о чём ты подумаешь в следующий момент, что они крайне злопамятны, мстительны, возможно, бессмертны и практически неубиваемы, что попавшим в плен разумным существам они промывают мозги, напрямую выкачивая информацию, от чего жертвы сходят с ума, что неугодных они приносят в жертву Пятерым, богам, пришедшим из Гвайет Умбала – Предвечной Бездны, что они воруют со всех Пространств всё, что плохо лежит, что они коллекционируют сердца убитых врагов, что схарчить человека им ничего не стоит…

– Правда? – Илар сделал большие глаза. – Прямо сырого? С потрохами?

– Вот видишь, – я мрачно уставилась на нелюдя.

– Не трудно угадать, о чём ты думаешь, – фыркнул он. – Все люди считают, что они – деликатес. Признак мании величия. Мне вот никогда не хотелось сожрать тощую девицу с запахом пепельницы. Я выполню условия договора.

Про девицу я ему ещё припомню. С чего бы ему так скоропалительно менять решение? Вряд ли его так уж впечатлили мои заслуги по поимке коварных червяков-мимикристов. Значит, просто гонорар вырос на несколько порядков?..

– Много обещали? В рублях плату не бери – кризис нынче, – заметила я.

– Деньги не имеют значения.

Чёрт, что же тогда?

– Камни прямо за тобой, – добавил он.

Я медленно обернулась к источнику света. Кристаллы были… прекрасны.

Коридор заканчивался тупиком, который забила огромная пробка друзы знакомых бледно-зеленоватых кристаллов, тонкие выросты-иголочки, отходящие от более крупных четырёхгранных камней, устремлялись ввысь, к потолку. От них шло мягкое, но холодное сияние – как если бы лампа дневного света горела при слабом напряжении.

Я подошла ближе и осторожно приложила ладонь к гладкой грани камня. Кожу обожгло, пальцы свело от холода. Я обескуражено потрясла онемевшей ладонью. Что за вещество может образовывать структуры подобного типа, которые дают видимое излучение, но совсем не дают теплового… или… поглощают его? На осторожное царапанье ногтем камень никак не отреагировал, а кусочка стекляшки у меня с собой не было. Хотя, создавалось впечатление, что стекло этими кристаллами можно резать за здорово живёшь.

– Кварц? – деловито спросила я, с опозданием задумавшись о трудностях перевода.

Во всех известных Пространствах набор химических элементов одинаков, но проблема в том, что сообщества этих миров ни в какую не хотят признавать человеческую номенклатуру. Я уже ожидала услышать какое-то зубодробительное шипяще-щёлкающее словцо, но Илар ответил просто:

– Почти.

Поясняю: право на существование термина «кремниевая жизнь» доказывали с пеной у рта только фанатики движения «Тролли существуют!», а их мнение за здравое принимали лишь братья по секте. Справедливости ради стоит упомянуть запуск суперкомпьютера в Новой Аталанте в сорок шестом, который пришлось прервать через несколько часов работы, потому что машина начала вести себя на редкость… осмысленно. Да, человечество тогда слегка испугалось, как испугалась я, когда услышала:

– Камни живые.

Я молчала, напряжённо скрипя извилинами. Происходи всё это в Старой Москве, и будь рассказчиком кто-нибудь, вроде Влада, я бы первым делом уточнила, каких именно грибов он наелся, и какой именно сорт травы курил. Но, кто знает, может, на эпсилоне трава строить и жить помогает?

– То есть, разумные? – осторожно уточнила я.

– Только в очень широком смысле слова, – помедлив, ответил Илар.

– Табуретка, типа, продуктивней мыслит, чем эти каменюки? – я подозрительно покосилась в сторону кристаллов, которые с воистину каменным хладнокровием проигнорировали мой выпад.

– Мор, что у тебя за дар такой – представлять всех более … идиотами, чем они на самом деле? – хмыкнул нелюдь. Впрочем, вполне добродушно.

– Стараюсь, – сдержанно ответствовала я.

Итаэ’Элар неожиданно замер, прислушался и резко выбросил левую руку в сторону. Послышался пронзительный стрёкот – в ладони нелюдь сжимал отчаянно трепыхавшуюся цвиэски.

– Надо же… та же самая… – удивлённо заметил он.

– Отпусти, ты ей крылья сломаешь, – недовольно сказала я, отбирая у него ящерку.

Цвиэски сразу же заняла законное место на моём плече и вздумала чистить крылья так усердно, что я опасалась нескольких вещей – того, что ящерица прогрызёт себе перепонку от излишнего рвения и того, что меня забросает иноплановыми блохами. Возможно, ненастоящими, но такими, которых, согласно любому фантастическому триллеру, выводить потом себе дороже.

– Нельзя ей ничего сломать, – досадуя на мою непонятливость, пояснил Итаэ’Элар. – При опасности или нарушении внешней оболочки подобная штука становится аморфной массой с эффектом памяти прежнего облика, – Илара понесло в такую эпсилонскую научную степь, в которой я заблудилась уже через пару словосочетаний.

За несколько минут я узнала столько, сколько не думала вытянуть и за месяц осторожных расспросов. Из чего сделала два вывода – слухи о промывке мозгов очень похожи на правду, потому что нелюдь за время своей тирады ошибся всего-то пару раз, а я сомневаюсь, чтобы он тратил огромное количество времени для изучения языка ненавистных и презираемых им людей. Вторым выводом было то, что техническое развитие эпсилона непомерно отлично от человеческой цивилизации, поэтому моя миссия бесполезна в принципе – человечество не сможет ни к чему приложить полученные знания. Наверное, Илар тоже это понимал, вот и рассказывал мне всё это.

Любая их сложная техника основывается на трёх аспектах – собственно, на электронике, на живых симбиотических компонентах железа, вроде гадостных червяков, притворяющихся проводкой, и (?) искусственном разуме (?). Кристаллы в этих системах стоят особняком, являясь энергообменниками, сами находя ресурсы, из которых они берут энергию, и, отдавая её, если знать, как «попросить». Почему-то побочным эффектом работы камней является появление подобий живых существ, к коим и принадлежала моя ящерка, но на эту тему Илар особенно не распространялся.

Я мысленно просчитала возможные варианты – если Нилас техник, Итаэ умудряется каким-то образом договариваться с этими живыми кирпичами, тогда Аме…

– Аме – ваш компьютерщик, что ли? – уточнила я.

Илар как-то странно улыбнулся уголками губ:

– Ал’Ттемекке сама – разум вычислителя, – и, видя моё изумление, добавил, – не знаю, как объяснить по-твоему. Увидишь сама, когда мы будем готовить Зеркало к работе, – он кинул взгляд на браслет часов, – скоро уже. Надо успеть до Пламени.

Пламенем они называют закат. Я честно попыталась вспомнить, во сколько в середине осени заходит солнце, и сделала глубокомысленный вывод – определённо, скоро.

– Тогда пойдём? – мне настолько не терпелось узнать, что собой представляет мой Двойник, что я без раздумий ломанулась в темноту, если бы Итаэ’Элар не бросил мне вслед:

– Не так быстро, человек.

У меня окаменела спина. Тон был нехороший – такому не возможно не подчиниться. Мысленно проклиная всё на свете, особенно неожиданную словоохотливость нелюдя, я обернулась. Он же сказал, что не нарушит договор… какой? с кем?

– Что? – зашуганно пискнула я.

Я покосилась на цвиэски – ящерка перевернулась вниз головой, уцепившись когтями задних лап за мою куртку, ощерила острые мелкие зубы, встопорщила ряд чёрных щупальцев вдоль хребта и растопырила хрупкие крылья, стараясь стать больше, чем была на самом деле.

Илар перевёл взгляд с меня на цвиэски и хмыкнул.

– Что? – уже угрожающе переспросила я.

Цвиэски зашипела, подражая моему тону.

– Вы чем-то похожи, – пояснил Илар, пряча улыбку.

Я насупилась.

– Хотя, меня больше интересует, – уже невозмутимо продолжал нелюдь, – почему после распада тени, которую я временно создал, её мезоформа осталась.

Я знала, чувствовала, что что-то делаю не так! Я кисло посмотрела на ящерку – та испробовала тот же самый приём с трогательным пристальным взглядом бледно-зеленых бусинок глаз. Мне не оставалось ничего другого, кроме как сдаться.

– Она сама не захотела уходить, – растерянно сказала я.

– Ты ей разрешила? – допытывался Илар.

– Ну, это... – я поковыряла носом ботинка стыки каменных плит на полу. – Почти.

– Как это «почти»? – он склонился ко мне с гибкой грацией хищника, так не вязавшейся с его огромным ростом. Наши лица оказались на одном уровне. – Это очень важно, Морру.

Почему, интересно, ты не называешь меня «Моэной»? Ведь по вашим правилам, сокращение моего имени должно звучать так.

– Я сказала что-то типа: «Ладно, оставайся», – неохотно ответила я. – На это так злилась Аме?

– И на это тоже, – Илар выпрямился и растерянно взъерошил пятернёй светлые волосы. – Но почему ты разрешила?

Я пожала плечами – над этим вопросом я даже не задумывалась, разумея под причиной нашествие минутной блажи.

– Не хочешь, не отвечай. Я не понимаю всё равно, как такое возможно, и зачем это ей, – он ткнул пальцем в цвиэски, которая тут же снова встопорщила мятые чёрные крылья.

– Это плохо?

– Это… удивительно, человек, – осклабился Илар, давая понять, что разговор на эту тему окончен. – Кстати, ты мне хотя бы кусочек пиццы оставила? – спросил он, направляясь прочь от кристаллов, в темноту.

– Чёртов экстрасенс, – буркнула я ему вслед.

У меня появилось неприятное чувство, что этот разговор тет-а-тет затевался, ох, как неспроста, и, что у Наставника Итаэ’Элара полно своих скелетов в шкафу. А также, далеко идущих планов. «Боюсь, как бы они не помешали планам моим и компании», – подумала я, рассеянно гладя цвиэски.

– Зачем я только с тобой связалась? – спросила я у ящерки.

Та в ответ задумчиво куснула меня за ухо. Не приведи Небо, ещё серёжки отгрызёт.