Текст книги "Звездная роль Владика Козьмичева(СИ)"

Автор книги: Исак Модель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

У Владика от души отлегло. Лене он верил и знал, как она сказала, так и будет. Теперь дело за ним.

Домой в этот день Владик ушел во втором часу ночи. С утра стал думать, где можно найти работу. Вот будь у него в руках какое-нибудь ремесло – другое дело. Ничего другого не придумалось, как сходить на станцию. Сходил, но зря. Временной работы там не оказалось. Зашел в Центральный гастроном. Но места грузчиков были заняты. Так как Лена к тому времени уже ушла в школу, осталось только идти домой. Шел не торопясь и вдруг услышал знакомый голос.

– Владька, подожди...

Оглянулся. Его догонял никто другой, как Воленс-ноленс. Видеть его, а уж разговаривать тем более не хотелось.

– Воленс-ноленс, что за встреча! Знаешь, что в театре творится? Народ раскололся. Одни за тебя, другие твой отказ не одобряют. Никто от тебя такого фортеля не ожидал. Чудилин ходит чернее тучи. Хочет кого-то все-таки на роль найти. А ты что планируешь делать?

У Владика свело скулы от необходимости отвечать.

– Работу ищу. Потом решу, что дальше.

– Ты что делать умеешь? Трудно тебе будет, – подумал, почесал нос. – Ты знаешь что, подскочи к директору стадиона Кляйну. Он мне сам говорил, что крупный ремонт затевает. Может, что и выйдет.

И, видимо, почувствовав настрой Владика, примирительным тоном произнес.

– Я понимаю, ты на меня обижаешься. А зря. Я тебе плохого никогда не делал и сейчас не желаю. Но уж больно твой отказ двусмысленным кажется. Я бы так не смог. Жалко только, что теперь тебе дорога в театр закрыта. Будь я на твоем месте, умотал бы куда-нибудь и затих. А потом бы объявился. Но воленс-ноленс, мне в другую сторону. Ты к Кляйну все-таки подойди. Его зовут Отто Густавович. Он тебя любит. Сам мне говорил. Пока! Буду нужен – найдешь!

Торопиться было некуда. Решил последовать совету Воленса-ноленса. Кляйн сидел в кон-торке с каким-то помятого вида мужиком.

– День добрый, Отто Густавович. Мне с Вами поговорить надо. Можно?

– Постой, ты же Козьмичев. Из театра. Я тебя сразу узнал. Жаль вот в театре у вас дав-ненько не был. Садись. Знакомься, это Кошечкин, бригадир. Мы с ним наши дела уже утрясли. Ты, Кошечкин, иди. Я с гостем переговорю – и к вам подойду.

– Так что за разговор?

– Вы не удивляйтесь, Отто Густавович? Работа мне нужна. Вот посоветовали к Вам обра-титься.

На лице Кляйна появилось недоумение.

– Работа. У меня? Ты же артист... А, понял. Ты подработать хочешь. Да, платят вашему брату не очень. Что ж, подработку найти можно. На полставки. Мне помощник нужен. Только для этого мне эти полставки в исполкоме выбить нужно. Но для тебя, думаю, выбью. Искус-ству помогать надо!

– Спасибо, Отто Густавович. Но мне не постоянная работа нужна, а временная. На месяц, может, два. И полставки меня не устроят...

– Подожди, я что-то не понимаю. Как ты совместишь театр и работу?

Делать было нечего, и Владик решил не темнить.

– А мне совмещать незачем. Я в театре уже не работаю.

– Вот те раз! Как не работаешь? Ты ведь там многих лучше! Об этом давно говорят. Толь-ко странно это...

– Ушел я из театра. По собственному желанию. Чудилина. Отказался я от роли. Вот и ушел.

– Такое с артистами бывает. Но из-за этого не уходят. А кого не стал играть? Если не хо-чешь, не говори.

– Да все равно узнаете... Ленина я отказался играть.

– Отто Густавович от неожиданности вздрогнул.

– Ленина???

– В юбилейном спектакле. В "Человеке с ружьем".

Отто Густавович надолго замолчал.

–Да-а-а, дела... Тут и Чудилина и тебя поймешь. В наше время, и такое... Большие не-приятности могут быть. Ты думаешь, почему я театр люблю? Я в театре с детства. У меня дядька артистом был. В Саратове. В 38-м посадили. Отец потом говорил, что за какую-то идеологическую диверсию. Так и сгинул. Театр – опасная работа. А ты вон от Ленина отказал-ся... Что теперь делать будешь?

– Хочу уехать куда-нибудь. Надо подработать для этого. Потому мне не постоянная рабо-та нужна, а временная. Жаль, не получилось.

– Как это не получилось? Ты бы с этого и начинал. С подработкой проблем нет. У меня бригада шабашит. Ремонт ведет. Ты бригадира видел. Я его попрошу тебя взять. Сколько надо поработаешь. Мне все равно к ним идти. Пойдем со мной.

– Привет, мужики, как работается? Нормально? Вот и хорошо! Я вам нового работника нашел. Как, возьмете?

Мужики никак не отреагировали.

– Бригадир, а ты что мне ответишь?

– Отто Густавович, – обратился к Кляйну Кошечкин, – погоди. Может, у него руки не от-туда растут, а ты к нам его толкаешь. Ты, парень, что делать умеешь?

Владик быстро сообразил, что надо себя выгодно представить.

– Вообще-то я артист, но в детстве меня дед многому научил. И плотничать, и столярни-чать... Руки не забыли. Да вы, мужики не бойтесь. Не объем я вас! Мне бы только с месяцок поработать. Не подведу.

– Ну, что, мужики, – спросил Кошечкин, – берем парня?

За всех ответил бойкий парень, по виду ровесник Владика.

– Тебе, бригадир, виднее. Будет филонить или портачить, пинок под зад – и прощай.

– Вот и лады, – отреагировал Кляйн. – А я вас не обижу. Когда ему выходить?

– Завтра поутру и выходи, – сказал Кошечкин Владику. – Только одежку попроще бы надо. У нас не театр...

Работалось Владику в бригаде Кошечкина совсем неплохо. Из пяти человек четверо, включая бригадира, оказались умельцами на все руки. И плотниками, и бетонщиками, и слесарями-водопроводчиками. Тот самый парень, что пригрозил пинком под зад, вообще оказался бывшим студентом, бросившим медицинский институт по причине неудовлетворен-ности будущей профессией врача-стоматолога. С Кошечкиным он шабашил уже два года и был в высшей степени удовлетворен приобретенной после института свободой и заработком. Звали его Сергей Голубев, и был он местный.

Работала бригада, не жалея ни сил, ни времени. К удивлению напарников и самого Вла-дика, руки его, уже столько лет не державшие ни топора, ни пилы, ни рубанка, быстро вспомнили прошлые навыки. Он, конечно, сильно уставал, но держался. А спустя, наверное, недели две, он и вовсе стал превращаться в заправского работягу.

С Сергеем они быстро подружились. Потом, в разговоре с Леной, выяснилось, что она его хорошо помнит по школе, где они учились в параллельных классах. Постепенно, он оказался в курсе причин, приведших Владика к уходу из театра. Осуждал ли он его? Нет, не осуждал. Наоборот, когда они оставались наедине и могли разговаривать откровенно, Сергей высказы-вал такие суждения о советской власти, которые даже Владику казались чересчур резкими. Он даже как-то высказал ему.

– Смотри, Серега. Ты со своим длинным языком можешь кончить еще хуже, чем я. Я только Ильича играть отказался. И то очень корректно. А ты черт те что несешь. Властью он, понимаешь, недоволен! Хорошо, что это только я знаю. По тебе точно КГБ скучает.

Серега серьезно посмотрел на него.

– Знаешь что, не порть о себе впечатление. Все ты понимаешь...

Во многом в силу такого настроя его голубой мечтой было забраться, уехать куда-нибудь так далеко, чтобы не видеть всего того бардака, что творится в стране. Когда он узнал, что Владик собирается в Находку, на рыболовный флот, твердо заявил, что это именно то, о чем тоскует его душа.

– Слушай, Влад. Дай слово, устроишься, вызови меня. И вообще, дай мне знать, когда у тебя поезд. Я проводить тебя хочу. Ты не против?

Лена тем временем сама готовилась к отъезду и готовила Владика. В школе уже знали, что вскоре она уволится, и искали ей замену. Когда, спустя почти месяц, пришли две заверен-ных у нотариуса телеграммы с приглашением приехать в Находку, они были почти готовы. Тем не менее, вместе с Анной Семеновной был решено, что первым поедет Владик.

Ему осталось только сняться с военного учета, выписаться и получить заработанное. Увы, заработанного оказалось е так уж много. А после покупки билета, осталось всего ничего... Наступил день, а потом ночь отъезда.

Лена еще раз проверяла все, что Владик хотел взять с собой. Кое-что ей показалось лиш-ним. Кое-чего не хватало. Пришлось сбегать в магазин. Анна Семеновна и Лена закончили, наконец, письмо брату и дяде, которое они писали целый месяц. Осталось только дождаться времени выхода на вокзал. Анна Семеновна стала собирать еду на дорогу. Владик запротесто-вал.

– Анна Семеновна, ничего мне не надо. Есть вагон-ресторан.

– А у тебя деньги на вагон-ресторан есть? Тебе ведь еще от Владивостока до Находки до-ехать надо будет. И потом чем-то питаться. Да мало ли что... Лена, а ты знаешь, сколько у него денег есть? Он что, впроголодь все время до Находки будет? Надо ему еще денег дать.

Сходила в спальню за деньгами.

– Вот тебе 200 рублей. Не упирайся, бери. На край света едешь, без денег тут просто нель-зя.

– Вы что делаете? Вы себя на голодный паек посадите! Нет, не возьму!

– Лена, объясни ты ему, что никто на его мужскую гордость не покушается. Ему от чи-стого сердца помочь хотят, а он выгибается!

Владик еще поупирался, а потом предложил, что деньги эти он берет взаймы. Как только заработает, вернет.

– Вот Лене и вернешь.

Остаток вечера прошел тихо. Все устали от того клубка событий, что свалился на них. Спать было бессмысленно. Досидели до полуночи и пошли на вокзал. Благо, до него было минут двадцать пешком. Шли молча. Обо всем возможном уже переговорили, хотелось просто помолчать и обдумать случившееся. Поезд подошел точно по расписанию. На платформе их встретил Серега.

– Привет! А все жду и жду. Вы, я смотрю, не торопитесь. Ладно, мешать не буду. Счаст-ливо тебе, Влад. Привет тихоокеанской селедке! Пусть меня ждет!

Поезд стоял мало. Надо было садиться в вагон. И тут Лена разрыдалась.

– Владик, дорогой мой, любимый мой! Я не хочу одна оставаться! Я хочу с тобой! Мама, я с ним поеду! Я его одного не отпущу!

У Владика сдавило горло, в глазах подозрительно защипало.

– Милая моя, ты ведь с мамой остаешься. Не плачь, мы ведь скоро будем вместе...

Пожилая проводница, видевшая за свою долгую жизнь уже не одну сотню таких проща-ний, прикрикнула на них.

– Вы что, на век прощаетесь! Ему в вагон надо! Сейчас тронемся.

Ничего не оставалось, как подняться в вагон. Поезд тронулся. Владик помахал оставшим-ся в Касинске Лене, Анне Семеновне и пошел в купе. В купе спали. У него хватило сил сходить к проводнице за бельем, постелить и забраться на свою верхнюю полку. Спал он почти сутки, и спал бы еще, если бы его беспробудный сон не взволновал соседей по купе. Они его и разбудили.

В соседях оказалась семья из Владивостока. Глава семьи, Алексей Михайлович, предста-вился моряком, старшим помощником капитана грузового теплохода. Возвращался он с женой и сыном из отпуска. Мужиком он оказался простым и предложил Владику звать себя Лешей. В конце второго дня пути выяснилось, что его судно готовится на днях выйти в рейс Владиво-сток – Петропавловск – Камчатский с заходом в Находку. Лучше было не придумать. Особенно заманчиво было увидеть океан не с берега, а с корабля. Леша пообещал договориться с капитаном. Отпала необходимость добираться самому. Леша и его жена предложили Владику переночевать пару дней, оставшихся до рейса, у них. Владику они показались хорошими и добрыми людьми, и он согласился. Но потом они решили, что лучше будет, если Владик пару дней проведет на судне. Ему, видевшему море лишь в кино, будет это очень интересно.

Поезд уносил его все дальше и дальше от Касинска. И Владик, к своему удивлению, вдруг осознал, что острота переживаний от только что пережитой театральной истории стала затихать. Впечатлений была масса. Чего стоил один Байкал, который они проехали в свете восстающего утра! Поезд шел буквально в нескольких метрах от озера. Было на что посмот-реть! Деревья, растущие вдоль берега, в ледяном панцире. Во льду были и прибрежные камни. Почти к озеру подступали весьма высокие горы, каких Владик в своей жизни еще не видел. А дальше на всем пути – тайга, горы, сопки, покрытые снегом, от которого слепило глаза. Колоссальное впечатление произвел четырехкилометровый мост через Амур... Но все эти дни он не упускал возможности написать и бросить, даже на минутных остановках, в станционный почтовый ящик открытку Лене. В одной них было написано.

Привет тебе сквозь часовые пояса,

Пересекающие путь мой к океану.

Не три от слез любимые глаза,

Не сыпь мне соль на ноющую рану.

Мой путь лежит в далекую Находку,

Где в море соли непочатый край.

Морскую там, освою я походку

В погоне за отловом рыбьих стай.

Глава 3

Вьетнам

Наконец – Владивосток! Дыхание океана почувствовалось сразу. Весенний пронизываю-щий ветер нес ощутимую влажность. На перрон из поезда высыпала людская масса, в которой, наверное, каждый второй был военным моряком. Пока шли через вокзал и ехали в автобусе, казалось, что его просто призвали во флот.

Наутро поехали в грузовой порт, Впечатление от развернувшейся перед Владиком карти-ны было оглушающее. Немного штормило. Суда, стоящие вдоль причала, казались исполина-ми4 Промозглый ветер и волны раскачивали их. Скрежетали якорные цепи. Он вдруг поймал себя на том, что, проходя мимо кораблей, невольно ускорял шаг. Впервые в жизни почувство-вал себя букашкой в сравнении с увиденным. В душу вкралось сомнение в правильности выбранного пути. Выдержит ли, справится ли...

У очередного судна, на корме которого красовалась надпись "Аскольд", Леша остановил-ся.

– Пришли!

Махина черного борта закрывала собой все пространство. Слегка раскачивались и по-скрипывали стрелы грузовых лебедок. Поскольку судно было почти загружено, то подъем по трапу был не очень крутой. Леша пропустил Владика вперед и весело скомандовал.

– Давай, матрос, поднимайся! Вниз не смотреть!

У Владика, вообще-то не считавшего себя трусливым, ноги и руки задрожали, сердце за-стучало. Трап упруго ходил в унисон с порывами ветра и покачиванием "Аскольда". Стараясь не смотреть вниз и вцепившись в мокрые леера, с подгибающимися ногами он начал первое восхождение по трапу. Слышались смачные шлепки волн между бортом и причалом. Взвива-лись в воздух и сыпались на лицо соленые и холодные брызги. В конце концов, подталкивае-мый Лешей и запыхавшийся не столько от усилий, сколько от волнения, он-таки добрался до палубы. На ней было безлюдно. Потом из какой-то двери вышел матрос. Увидел его и Лешу.

– С приездом, Михалыч, а это с тобой кто? Наши все на борту.

– Привет, Саныч! А парень со мной. Капитан на борту? Мы к нему.

Капитан был на ходовом мостике.

– Ну, вот и старпом! Здравствуй, Алексей Михайлович! С прибытием! Заждался тебя! Как отдохнул? Как семья?

– Спасибо, капитан! Все нормально. Хоть сейчас в рейс! Вот, привел я тебе матроса. Ему до Находки. Может, подбросим парня? Он эти дни отработает. Пойдет?

– Ну, раз ты просишь, то пойдет, только ведь его в судовом списке нет. Погранцы не про-пустят.

– Это я беру на себя. Улажу. Ребята знакомые.

– Раз так, смотри! Но я за него не отвечаю.

– Все будет нормально, Дмитрий Петрович. Не переживай. Мы только домой слетаем, вещи возьмем – и обратно. Это мигом!

Миг этот для Владика опять стал испытанием – впереди было хождение по трапу. Но все обошлось. Через пару часов они уже снова были на "Аскольде". Леша сначала отвел его в свою каюту, потом к боцману. Боцман оказался тем самым Санычем, что первым встретил их на палубе.

– Саныч, ты за ним пригляди, а то еще за борт свалится. Он с нами до Находки пойдет, а до отхода побудет у меня в каюте. А пока покорми и с судном познакомь. Если надо, то он тебе чем-нибудь поможет. Так, Влад?

– Нет проблем!

Два дня пролетели незаметно. Боцману он так и не понадобился. Разве только для того, чтобы поводить по судну. К вечеру первого шторм утих. Владик не уходил с палубы до глубокой ночи, все больше очаровываясь морем и жизнью порта, не затихавшей ни днем, ни ночью. Работали громадные портальные краны. Раздавались гудки тепловозов, развозящих вагоны с контейнерами и грузами между стоявшими на погрузке судами. Одни корабли осторожно входили в бухту, другие, отсалютовав прощальными гудками, медленно и плавно удалялись в сторону океана. С наступлением вечера картина стала просто феерической. Заблистали судовые огни и бакены. Засветились прожектора на грузовых кранах. А он все стоял и наслаждался неведомой ему жизнью ночного порта. То, о чем он раньше только читал и что видел в фильмах, оживало и становилось явью.

Несмотря на это, театральная жизнь от себя еще не отпускала. Чем был для него театр? Призванием или ошибкой молодости? Правильно ли он поступил, отказавшись от роли Ленина? Но сколько бы Владик ни терзал себя этими вопросами, ответ напрашивался один. все было правильно. Так же, как были правильными два последних шага – решение жениться на Лене и отъезд в неведомую ему раньше даль. А там посмотрим! Самое главное – у него есть Лена, и скоро они встретятся!

В Находку пришли к полудню третьего дня. Подход к причалу занял около часа. Владик поблагодарил Лешу, попрощался с Санычем и сошел на берег. Он уже чувствовал себя чуть ли не моряком. По трапу шел не торопясь и не вздрагивая. Из порта до города на автобусе добирался недолго. Дальше, чтобы не плутать в поисках дома, где живет брат Анны Семенов-ны, решил доехать на частнике. Вскоре он уже стоял перед дверью квартиры Николая Семено-вича.

Дверь открыла девочка лет двенадцати.

– Вам кого?

– Папа дома?

– Папа, это тебя!

В двери показался мужчина лет на десять старше его и потрясающе похожий на свою сестру.

– Проходи! А я тебя знаю. Ты – Владлен! Мне о тебе из Касинска телеграмму прислали. Просили встретить и не прогонять. Как добирался? Все нормально?

– Здравствуйте, Николай Семенович! Вы правы. Это я. Владлен Козьмичев. Добрался нормально. От Владивостока на судне дошел. "Аскольд" называется. В порту стоит. Вот, письмо Вам от Анны Семеновны привез!

– Письмо прочитать успею. Ты лучше проходи, умойся. Перекусим немного. Расскажешь, как там моя сестрица и племянница. Ты откуда их знаешь? Я еще сначала удивился, что Аня за какого-то парня просит, а потом подумал, что тут что-то не так. Не будет сестренка за незнакомого просить.

Пришлось рассказать, вплоть до того, что они с Леной решили пожениться.

– Так это же самое главное! С этого бы и начинал! Так ты скоро моим родственником станешь. Здорово! А что тогда ты здесь, а Лена в Касинске? Странно...

– Да ничего странного. Как только жилье и работу найду, тут же ее и вызову. Она уже за-явление об увольнении должна была подать.

– А ты кто по специальности? Что-то я не помню, чтобы в Касинске рыбу промышляли. Разве что удочкой. Этим я и сам до мореходки увлекался. Мне кажется, ты что-то не договари-ваешь.

– Слушай, дочь, что ж мы с тобой гостя разговорами кормим? Давай стол накроем.

За столом уже ничего не оставалось, кроме как поведать обо всем, что привело его сюда, в Находку.

– Ну, ты и даешь! – удивленно и восхищенно отреагировал Николай Семенович. – Отча-янный ты парень! Если б мне это историю кто-то рассказал, не поверил. Отказаться Ленина сыграть?! Тебе же антисоветчину пришить могли!

– Могли, Николай Семенович! Могли! Но, видать, не успели. Уехал я из Касинска. А сю-да нам с Леной Анна Семеновна ехать подсказала. Наверняка, она в письме об этом пишет.

– Все ясно. Молодец сестренка! Запрятать тебя подальше решила. Сделаем! Значит, так. О рыбалке забудь. На сейнера я тебя не пущу. Опасное это дело. Да и народец на них не тебе чета. Артисту. Ты не обижайся. Там такая братва собирается... Сам с ними не одну путину провел. Не-е, не пущу! Работать будешь у меня. Я как раз с сейнеров ушел. Капитаном на рефрижератор. Он днями подойти должен. Уже три дня дома сижу. Отдыхаю. Люди мне будут нужны. Жаль, у тебя специальности нет. Но ничего. Подберем что-нибудь.

Квартиру пока искать не будем. У нас три комнаты. Мы с дочкой сейчас вдвоем. Мама наша на курсах повышения квалификации в Хабаровске. Врач она. Вернется через два месяца. На первое время вам с Леной хватит. Дальше видно будет. Теперь так. Сейчас "Жигуль" возьмем. Заскочим в Светкину школу. С директоршей поговорим. Учителя всегда нужны. Вон, у Светки уже два месяца истории нет. Учителя найти не могут. Сейчас позвоним. Узнаем, где она. Директор оказалась на месте. Заехали, дождались ее с урока. Долго не говорили. Она обрадовалась их предложению и только спросила, когда Лена появится в Находке. Теперь уже были веские основания давать телеграмму в Касинск.

Осталось время, чтобы подъехать в контору и зайти в отдел кадров.

В машине Николай Семенович вдруг спросил.

– Ты в театре сколько получал?

– Копейки...

– Ты не темни, сколько?

– 70 р.

– Правда???

– Правда, правда...

– Так этого же на один раз в ресторане одному посидеть не хватит... А жить потом на что?

– Не один я такие деньги получал. Подрабатывали. По районам ездили. В колхозах высту-пали. За это платили неплохо. На праздниках в концертах участвовали. В Новый год и в зимние каникулы лучше платили. В общем и целом от голода не умирали, хотя временами туговато приходилось.

– Тогда я тебя понимаю. Правильно, что из театра сбежал! Не хрен там мужику делать! У нас ты не пропадешь и от голода не опухнешь...

В отделе кадров все оформили быстро. Хотя кадровичка, увидев запись в его трудовой об отказе выполнять трудовые обязанности, отреагировала.

– Николай Семенович, Вы хоть знаете, кого берете? Он ведь и у вас от работы возьмет и откажется. Нужна Вам эта головная боль? Кстати, у него прописка есть?

– Знаю, знаю! Не откажется. Он парень с головой. С незаконченным высшим. Его бы под-учить! Прописки пока нет. Только ведь приехал. Вы дайте ему направление в общагу. Пусть его пропишут, хоть временно. Пока поживет у меня. Потом что-нибудь придумаем.

– Давайте мы его на курсы механиков холодильных установок направим. Хорошая про-фессия и денежная. Начало учебы через месяц. Учиться шесть месяцев. Хотите, Козьмичев?

Владик о холодильных установках знал только из опыта общения с кухонными холодиль-никами.

– Николай Семенович, что Вы скажете?

– Что тут говорить! Это нам повезло. Соглашайся!

– Раз так, то я не против! Но я ведь Лену жду. Мне зарабатывать надо. А тут учеба. Сти-пендия хоть будет?

– Будет, – успокоила его кадровичка. – Половина будущего оклада. Это прилично. Согла-шайся, Козьмичев! Я ведь это ради Николая Семеновича делаю. Вообще-то группа уже набрана. Пока месяц на "Циклоне" поработаешь. Поймешь что к чему. Выучишься, вернешься.

Так Владик стал матросом рефрижератора "Циклон". Ему даже показалось, что это про-изошло не с ним, а с каким-то знакомым парнем. И только тогда, когда приехали домой, он, наконец, отреагировал.

– Круто Вы, Николай Семенович, со мной обошлись! Чувствуется капитанская хватка. Я ведь так ничего толком и не понял. Что я буду делать целый месяц? Палубу драить?

– Не дрейфь, моряк! Все в порядке! За месяц с экипажем и судном познакомишься. Рука-ми многое потрогаешь. От этого только польза будет. Потом учеба начнется. Уезжать никуда не потребуется. Курсовой комбинат ведь здесь. С Леной не расстанешься. На ремонте будем шесть месяцев. Пока не закончишь учебу, в рейс не уйдем. За это время вашу свадьбу сыграем. А пока все! Поесть надо и отдохнуть. Я смотрю, ты вообще ноги едва таскаешь.

– Да. Я эту ночь с палубы уйти не мог. Красота необыкновенная! Все впервые. Это, как новую роль учить. Такое для себя открываешь...

"Циклон" пришел в порт, как и ждали, через двое суток. Николаю Семеновичу позво-нили из портовой диспетчерской. Поехали его встречать. "Циклон" шел к причалу с такой скоростью, что Николай Семенович даже заругался.

– Он что, охренел? Причал решил протаранить? Там сейчас капитаном Матвеич. На пенсию он уходит. Вот и лихачит дед напоследок. Утирает носы таким соплякам, как я...

Но все прошло без сучка и задоринки. "Циклон" изящной дугой подплыл к причалу. Дал задний ход и, не бросая якорей, закачался в нескольких метрах от стенки. С палубы кинули бросательные концы. Береговые подцепили их к лебедкам, вытянули швартовые и закрепили на кнехтах.

– Смотри, Влад, какая у меня команда будет! Они тебе и кита пришвартуют без про-блем.

Владика вся эта картина, о которой он лишь читал в книжках про морские путешествия и пиратов, привела в состояние благоговения. Так справиться махиной, длина которой была никак не меньше, а может быть, и больше сотни метров! Это уже была настоящая морская романтика!

Владик нашел время сходить в общагу. Показал направление из отдела кадров. Поклялся, что общага нужна ему лишь для прописки и жить в ней он не собирается. Потом в паспортный стол – и стал жителем Находки.

Лена приехала в середине апреля. Встречать ее на автовокзал они поехали втроем. По этому случаю Николай Семенович, уже принявший дела у прежнего капитана, дал Владику три дня на устройство личных дел. Но какие тут могли быть дела! Николай Семенович дневал и ночевал на судне. Светку отпустил к ее лучшей подружке. Два дня, напрочь забыв о просьбе Анны Семеновны и об обещании Владика, они вообще не выходили из дома. И лишь на третий пошли в школу. Директор встретила Лену восторженно и только. Ставки филолога у нее не оказалось. Она пыталась уговорить Лену занять ставку историка. Но Лена категорически отказалась от такого щедрого предложения.

Тем временем с их проживанием у Николая начались проблемы. Он не был против про-писать их у себя. Но с курсов уже вернулась его жена Тамара, и Лена с Владиком почувствова-ли, что они здесь лишние. Да еще оказалось, что квартиру получал не Николай, а она. Надо было срочно решать вопрос с Лениной пропиской и с жильем. Пока сходили в Городской отдел образования. И хотя там тоже обрадовались появлению в городе молодого педагога, предложить Лене работу по специальности не смогли. Правда, клятвенно пообещали, что вопрос с ее трудоустройством будет решен к новому учебному году. А так как до конца этого года оставалось пара месяцев, то посоветовали Лене преподавать в оставшееся время историю в 5-7 классах в той самой школе, где они уже были. Делать было нечего.

К счастью, проблема жилья решилась. Николай нашел им квартиру. Правда, без пропис-ки. Ее им сдал его бессемейный друг, тоже капитан, днями уезжавший в Финляндию на приемку строившегося там балкера. Вернуться он планировал не раньше, чем через три-четыре месяца, а то и позже. Поэтому Тамара пошла навстречу и согласилась прописать Лену. После этого вопрос с ее трудоустройством был решен.

Лена шутила.

– Вот и вляпалась я с тобой в историю...

Но на самом деле она с головой окунулась в забытые с детства походы Александра Маке-донского, Пунические войны и сражения Спарты с персами... Когда Владик приходил домой, заставляла его выслушивать то, что она будет рассказывать детям.

А Владик постигал трудности и премудрости жизни моряка. "Циклон" стоял у причала судоремонтного завода. Экипаж был занят текущим ремонтом и профилактикой судовых механизмов. Николай Семенович, как и обещал, направил его в подчинение главного механи-ка, а более конкретно, в команду холодильного отделения. Вместе с заводскими рабочими он участвовал в профилактике холодильных компрессоров, монстров, вызывавших у него такой же трепет, как когда-то его вызвал вид впервые увиденных океанских судов. Работа эта была тяжелой, грязной и, как Владику показалось в первое время, малоинтересной.

Весь день приходилось что-то разбирать, смазывать, протирать, снова собирать. К концу второй недели руки его, не привыкшие к машинному маслу, которое после работы приходи-лось смывать в керосине, стали зудиться. Лена смазывала их вазелином, прикладывала успокаивающие компрессы. Но опытные механики его убедили в том, что это испытание, достающееся всем новичкам, имеет свойство проходить. В итоге так и произошло. Трудновато сначала было и физически, но не особенно долго.

Труднее было другое. Надо было освоить терминологию, понять, что надо и чего не надо опасаться. У него поначалу никак не складывались отношения со всякими гайками и ключами, подносить которые входило в его обязанности. На дню по много раз он слышал.

– Влад, ключи подай... Влад, ветошь тащи...

Беда была в том, что определить на глаз размер гаек он еще не мог, а вот с ключами было сложнее. Поэтому просто брал охапку ключей и по одному подавал напарнику. Когда первый же ключ оказывался нужного размера, все проходило незаметно. Но так случалось далеко не всегда. Слесаря это подметили и не упускали возможности позубоскалить. Вскоре Владик на такие шуточки стал отвечать.

– Владик, тащи ключи на головку цилиндров. Побольше и поменьше. Откручивать бу-дем...

– Ты что, шляпу перед прилавком примеряешь? Мне побольше, а, может, поменьше! Раз-мер знать надо!

А так как в находчивости и в остроумии с ним мало кто мог сравниться, то вскоре от него отступились.

Но время до начала курсов неуклонно сокращалось. Вскоре он получил квалификацион-ное удостоверение, а потом и расчет за месяц работы на "Циклоне". К его и Лениной радости, это были невиданные до этого деньги. Триста с лишним рублей! Лена, с учетом работы на полторы учительской ставки, заработала поменьше – 180. Такого богатства они в руках еще не держали и буквально ошалели. Стали прикидывать, что надо бы приобрести. Но трезвость Лены, как всегда, взяла свое.

– Слушай, Владичка. Пошел уже второй месяц, как мы вместе. Ты жениться на мне когда собираешься? Или ты со своим кораблем жить будешь? А я твоей любовницей?

Владик такого не ожидал.

– Леночка, ты что подумала? Как тебе такое в голову прийти могло? Прости меня, милая! Задолбали меня эти компрессора и холодильники! Да мы завтра же в ЗАГС сходим, заявление подадим!

Так и было сделано. Пока ждали очереди, зашел спор о будущей фамилии Лены. Она хо-тела остаться Шимановской, мотивируя это тем, что диплом о высшем образовании у нее на фамилию отца. Владик же настаивал, что бы она стала Козьмичевой. В итоге Лена предложи-ла разрешить спор при помощи монетки. Лена выбрала орла. Владику досталась решка. Кидать решили три раза. Победа досталась Лене. Владик пытался оспорить результат этой слепой статистики, но Лена устояла. И осталась Шимановской.

Регистрацию им назначили на третье августа. Тут же дали телеграмму Анне Семеновне и отцу Владика. Купили обручальные кольца. Опять встал вопрос о жилье. Решили, что ко времени регистрации надо будет его найти. Но ничего не получалось. Как-то Лена разговори-лась с одной из коллег по школе. Та свела их со своей родственницей, жившей в Находке еще с послевоенных времен. К этому времени она осталась одна в большой трехкомнатной, сталин-ских времен, квартире. Хозяйка оказалась дотошной. Первым делом потребовала паспорта. Долго расспрашивала, кто они такие и как оказались в Находке. И так пристально разглядыва-ла Лену, что на это нельзя было не обратить внимание. Только потом до них дошло, что она почувствовала явный диссонанс между ее еврейским лицом, подозрительной фамилией и русской национальностью.