Текст книги "Мятежники (СИ)"
Автор книги: Ирина Яхина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
– Леди Агнея Норвальд.
Сверр отошёл в сторону, пропуская Агнею. Хозяйка растерянно посмотрела на неё и попыталась изобразить неловкий реверанс. Агнея вежливо поклонилась, это смутило Матушку больше.
– Дык, у меня тюфяк соломенный, и комнатка крошечная. Миледи. Госпожа, – пробормотала она.
– Не беспокойтесь, – поспешила заверить Агнея, – я уверена, что ваш дом чудесный. Я вряд ли займу больше места, чем капитан.
Матушка Хилль всплеснула руками и засуетилась. Сверр вошёл в дом, присел на лавку у очага и положил рядом вещи Агнеи:
– А, Матушка Хилль, забыл сказать. Она дракон.
– Батюшки, Создатель пресветлый! – ахнула хозяйка и, опустившись на табурет, прихлопнула в ладоши и стала разглядывать юную гостью с новым любопытством.
Сверр хитро поглядывал на них. Никогда Агнея не видела его таким спокойным и мирным. Она едва сдержала улыбку, когда вспомнила свои глупые слова и подумала, что, когда захочет, он может быть вполне домашним драконом. Они встретились глазами и капитан едва заметно улыбнулся кончиками губ.
Хозяйка подняла брови, посмотрела на гостя, на гостью, и опять тихонько прихлопнула в ладоши:
– Ох, Создатель пресветлый, Сев, да уж – протянула она, но уже легко, с весёлой и лукавой ноткой.
Сверр тут же изменился в лице, бросил осуждающий взгляд на Матушку и резко отвернулся в сторону. От промелькнувших теплоты и добродушия не осталось и следа. Он поднялся и прибавил:
– И ещё, леди Агнея – невеста лорда Рагнара.
Матушка Хилль поспешно согласилась. Она охала и качала головой, пока накрывала на стол.
– Где Малыш то, ну куда он запропастился?
Сверр, всё ещё хмурый, молча взял топор у очага и ушёл. Агнее стало даже жалко, что домашний дракон так быстро исчез.
Дверь отлетела в сторону, в дом ворвался парень:
– Мам, я здесь. А где драконица?
Это и оказался Малыш Хилль. Он был на голову выше Агнеи и своей матери, худой, долговязый и шустрый. Не лишённый обаяния, симпатичный, с тонкими резкими чертами лица и каштановой шапкой криво по-деревенски подстриженных волос. Он рассматривал Агнею, крутился вокруг и даже попытался подобраться поближе. Едва Матушка вышла за дверь, парень тихо подкрался сзади и тронул за локоть. Агнея вскрикнула от неожиданности и по привычке ухватилась за пустой пояс. Малыш обошёл её по-хозяйски и шумно, со вкусом, втянул воздух, наклоняясь к самому уху:
– А ты правда дракон. Хорошенькая. Я тоже дракон. Я самый лучший здесь. Пойдём, полетаем.
Материнского трепета перед благородством в нём не было ни капли. А вот непомерного драконьего любопытства хоть отбавляй.
Агнея отклонилась. Звериная привычка оборотней злила. Её никогда не тянуло кидаться обнюхивать каждого встречного дракона.
– Фу, какая недотрога, – парень попытался приобнять, – ты, что, девочка что ли? Тебе сколько лет уже.
Агнея вспыхнула от негодования и обиды. Парень сам был не старше неё.
– Я леди, – ответила она как можно строже.
– Леди, – поднял бровь парень, – и, стало быть, девица?
– И у меня есть жених, лорд Рагнар Аквалонский.
– Рагнар, – пренебрежительно фыркнул самодовольный юнец, – знаю я его. Он же простой. Ну, ладно, ладно, – примирительно поднял он ладони, – леди. Но приглашения это не отменяет. Поучу тебя… танцевать. – Уходя, он успел всё-таки ткнуться носом ей в шею. – Тебе понравится.
– Нахал.
Малыш подмигнул, легко скользнул прочь и направился к двери. Навстречу ему капитан заносил огромную кипу золотистых нарубленных поленьев. В дом сразу ворвался свежий холодный запах смолистых дров.
– Чего матери не помогаешь? Топор тупой.
Малыш только фыркнул в ответ и надулся.
Агнея тихонько пнула ногой стул.
Сверр глянул на них мельком, аккуратно сложил поленья в нишу у очага, и, не говоря ни слова, ушёл опять, потащив за локоть с собой Малыша.
За это время Матушка Хилль уже затопила баню во дворе, вернулась в дом и достала закваску для хлеба. Агнея хотела помочь, хозяйка робко отказалась.
Когда Малыш вернулся, щёки у него пылали, рот подозрительно кривился, а одно ухо он прикрывал ладонью. Малыш неуверенно подошёл к Агнее, бросил на неё обиженно-сердитый взгляд и уставился на свои сапоги. Агнея удивлённо ждала.
– Леди Агнея, простите меня, госпожа, – наконец выдавил из себя он, не поднимая головы, и добавил ещё раз громко и раздельно, словно до этого Агнея страдала тугоухостью: – Простите меня, госпожа.
Агнея растерялась:
– Не надо кричать. Я не сержусь.
Малыш переминался с ноги на ногу. Матушка Хилль вдруг расхохоталась:
– Вот ты, негодник! Наконец-то есть кому тебя, охламона, проучить как следует!
– Он мне не отец. И не брат.
– Ты мне ещё поговори! С тобой, балбесом, кто ещё сладит. Где он сам?
– Ушёл уже. Наверное, – буркнул Малыш.
– Как ушёл? Куда сейчас? – всплеснула руками Матушка. – А ужинать?
Она выбежала во двор и, убедившись, что там никого нет, огорчённая, вернулась в дом.
– Что ж у меня лишней тарелки не найдётся? Что у меня лавок нет? Где он ночевать собрался? – расстроенно запричитала она. – Сбежал. – Она села за стол и грустно подперев щеку рукой, перепачканной в муке, посмотрела на гостью. – Сбежал. Эх, дурень. Думает, я и так не пойму, не увижу?
Малыш дулся недолго и после ужина начал хвалиться мечом, старым, усердно заточенным, в отличие от топора. Несмотря на протесты матери, он собрался на войну, и заставить его говорить о чём-то другом было уже невозможно.
Сверр решил остаться в деревне на несколько дней, пока не соберёт окрестных бойцов. Самых юных, только-только начавших летать, и двоих пожилых драконов, уже забывающих, как это делать, он оставлял охранять селян. Молодые рвались в бой, так же, как Малыш Хилль, и Сверр сурово гонял их, и на земле, и в небе.
Матушка Хилль решительно отказывалась от помощи по дому, а местная молодёжь Агнею сторонилась. Как пояснил Малыш, Сверр в первое же утро, собрав всех новобранцев, объявил им, что с леди общаться могут только те, «у кого есть лишние э… эм… то». Уточнять Агнея не стала, но лишнего «то» ни у кого не оказалось, и с Агнеей, пользуясь положением, подружился только Хилль. Общества Розамунды Агнея избегала сама.
Хилль показал тропинку за домом, которая неприметно спускалась за склон и приводила на удобную порядком утоптанную площадку, где можно было, никого не беспокоя, обернуться и полетать. Там же Агнея разыскала несколько осенних трав для Матушки.
Вечером Агнея стояла у склона и молча смотрела, прислушиваясь к беззвучной мелодии последнего дневного часа. В горах темнело по-особенному.
Солнце садилось – будто разом задувают свечи. Покрывало сумерек укрывало склоны. Только вершины ещё горели нестерпимой белизной и нежными отблесками заката. Воздух тихий, горьковатый. Пробирается на цыпочках мороз, который прихватит все лужицы к утру. Водопад белеет на мрачных склонах, и кажется, что это течёт не вода, а туман, который клубится между вершинами тёмных, почти чёрных елей. Совершенная, полная, безмятежная тишина.
Сзади послышались шаги. Агнея вздрогнула, тут же ощутила лёгкую неуловимую волну тепла. Она решила не оглядываться, закрыла глаза, прислушиваясь к себе. Вероятно, Сверр также чувствует, когда она рядом, поэтому и узнаёт не оборачиваясь. Раньше Агнее никогда не удавалось так легко отличить другого дракона. Она пожалела, что он не подошёл ближе. Тепло было заманчиво, как ласковый жар от очага.
Агнея смотрела вдаль. Там, всего в дне пути, тоже готовились к ночи.
– Как ты думаешь, осада уже началась?
– Наверняка, – спокойно ответил Сверр за спиной.
– А Рагнар уехал уже?
– Угу.
Наверное, королевские солдаты разжигают костры, а мастер Рази в башне лечит раненных драконов. Может, сегодня хоронят павших. Там уже идёт их война. А горы молчат. У них ещё есть тихий вечер.
Сзади по спине пробежал горячий след, как будто свечку мимо пронесли. Агнея повернулась, и Сверр поспешно убрал руку. Агнея виновато улыбнулась:
– У тебя ладони горячие, я чувствую.
Он убрал руки за спину. Полоска света на вершинах таяла, как льдинка, сменяясь холодными вечерними тенями.
– Мне нравятся горы. Здесь очень красиво. – Он не ответил и Агнея подумала, что капитану в горах было не до красот. – Ты, наверное, не хочешь вспоминать то время. Аквалон другой?
– Нет, – Сверр медленно подбирал слова, – горы прекрасны. Любить можно и то, что причиняет боль. Даже если ты нежеланный.
– Рагнар был прав, ты поэт.
– Рагнар всегда прав, – подтвердил капитан с грустной иронией и сдержанно добавил: – Аквалон тебе понравится. Замок лорда стоит прямо посреди озера. Даже мост иногда затапливает в половодье, и кажется, что повозки едут прямо по воде.
– Скучаешь по нему?
– По кому? – вдруг рассмеялся капитан. – По Рагнару? Нет уж, уволь. Это твоя забота.
Агнея смутилась и глянула исподлобья на Сверра:
– Нет, по дому.
Капитан пожал плечами:
– По дому? Где он? Мой дом – небо. По нему я скучаю всегда.
Он взял Агнею одной рукой за плечо, а другой указал на вершину над ними, пылающую закатным факелом над склонами, утонувшими в синих тенях:
– Если сейчас взлететьтуда, можно ещё раз увидеть солнце.
Агнея вдруг неудержимо захотелось взмыть вверх, и её глаза радостно зажглись. Она плутовски глянула на капитана и потянула завязку плаща. Под накидкой было только простое льняное платье на шнуровке и драконья камиза. Капитан изменился в лице и отшатнулся.
– Ты что делаешь?
Агнея уже расплела один рукав и принялась за второй, пожала плечами.
– Хочу посмотреть на солнце.
– Скоро стемнеет. – Капитан не желал разделять веселья. Он поднял плащ и хотел набросить Агнее опять на плечи. Она увернулась. Её подстегнуло озорное нетерпение расправить крылья.
– Капитан, здесь даже нет никого, кроме нас. Что может случиться?
Он раздражённо втянул воздух. Агнея видела, как на шее беспокойно бьётся жилка, но останавливаться уже не хотела и решительно потянула шнуровку на горле.
– Почему ты всё время ворчишь? Отвернись лучше.
Он неслышно выругался сквозь зубы, развернулся к скале, упёрся руками и ткнулся лбом в камень. Агнея на всякий случай проверила, чтобы он не подглядывал, и скинула платье.
– Лучше сам раздевайся и полетели вместе, раз ты так волнуешься, – крикнула она беспечно напоследок и стремительно обернулась в дракона. Капитан промычал что-то невразумительное в ответ, Агнея, не желая больше слушать его раздражённое бурчание, сорвалась со скалы.
Ветра почти не было, восхитительный вечер пьянил свободой и простором. Агнея взвилась и стала крутиться вокруг себя. Мимо, как камень из пращи, взмыл в небо Чёрный дракон. Агнея стала его догонять, но крылья у Сверра были слишком большие, и он летел в небо, рассекая воздух, как стрела с натянутой тетивы. Они поравнялись с золотой полосой, и свет брызнул из-за горы. Агнея забыла про Чёрного дракона и стала взмах за взмахом подниматься, не сводя глаз со светила, играющего в прятки. Свет убегал, а она поднималась ещё выше.
Чёрный дракон камнем рухнул вниз, пронёсся мимо, и опять стал набирать высоту. Агнея полетела за ним. Сверр кружился вокруг, дал себя нагнать и ткнул носом в бок. Теперь она улетала прочь. Давно она не чувствовала себя такой вольной и счастливой, как в детстве. Когда он нагнал и несколько раз описал круг, заламывая такие повороты, что Агнея только дивилась, она поймала Чёрного дракона за лапы. Сначала он зарычал и попытался вырваться, Агнея, играя с ним, шутливо куснула за плечо. Дракон рыкнул так, что она испугалась и хотела уже улететь прочь, но Сверр рванулся вперёд, почти кувыркнулся в воздухе и принялся дурачиться хуже мальчишек из Долигваля.
Они поднимались всё выше, крутясь вокруг друг друга, хватая лапами и временами сталкиваясь крыльями. Агнея никогда не поднималась на такую звенящую высоту.
Она смотрела только в небо. На быстро бегущие облака, последние блики солнечного света. Взмах, ещё взмах. Вверх, вверх. Агнея из последних сил пыталась удержать равновесие, стараясь поспеть за размахом огромных чёрных крыльев.
И вдруг поняла, что лететь стало гораздо легче. Чёрный дракон держал её за обе лапы и летел прямо. Их крылья плавно взмахивали вместе, повторяя движение, больше не сталкиваясь и не мешая друг другу. Ей показалось, что она даже слышит каждый такт сердца на едином взмахе. Под вихрями, поднимаемые крыльями Сверра, Агнея могла теперь не надрываться и насладиться полётом. «Выше, выше, выше» – шептал ветер в крыльях, – «к облакам, за облака». Они поднялись так высоко, что захватывало дух. Не осталось ничего кроме неба и шепчущего ветра. Огромного неба, бесконечного, непостижимого, невероятного.
– Уаррр-уаррр, – разлетелся эхом драконий рык, распугивая коз и крестьян в дальних деревнях.
– Ррау, ррау, – вторил ему второй, ещё громче.
«Всё Сверр, я выше не могу. Хватит, Сверр!» Агнея легонько куснула чёрного дракона за шею и боднула носом. Сверр опустил голову, посмотрел на неё и вдруг ударил в грудь. Они перевернулись в воздухе, и Чёрный дракон потащил её за собой вниз.
Ветер едва не выдернул крылья, пока Агнея пыталась бороться с потоком воздуха. Её выворачивало наверх, Чёрный дракон только крепче сжал лапы. Они кружились, падая и так стремительно распарывая воздух, что мир вокруг смешался.
Агнея прижала крылья и прильнула всем телом к чёрной чешуе. Грудь у Сверра была горячая как печка. Чёрные крылья большим коконом обняли Серебряного дракона.
Безумство, они подлетели почти к самой земле! В последний момент, так что у Агнеи перехватило дыхание, Черный дракон оттолкнул ее и они разлетелись в стороны. Сверр выдохнул огромный клубок пламени, опаливший камни, и опять рванул за Серебряным драконом. Агнея вернулась к уступу. Сил лететь уже не было. Сердце выпрыгивало из груди, а плечи заныли от усталости. Она приземлилась, широко расставив крылья. Вслед за ней на уступ залетел Сверр, обернувшись на ходу, так что ему пришлось пролететь кубарем уже человеком. Он засмеялся и упал на спину, раскинув руки и никак не мог отдышаться. Агнея сунула морду под крыло. Здесь внизу уже темнело, но она не хотела сейчас при нём надевать платье.
Когда она выглянула Сверр уже сидел, обхватив руками колени, и одеваться, против обыкновения, не спешил. Он не отрываясь смотрел на замершего Серебряного дракона, счастливая мальчишеская улыбка таяла вместе с последним светом. Агнея видела, несмотря на полумрак – собирается такая буря, что захотелось провалиться сквозь землю.
Глава 12. Поцелуй дракона
Сверр одевался, дёргая завязки. Агнея ждала в стороне. Справившись с туникой, Сверр подхватил сапоги с плащом и прямо босиком ушёл, растаял в густеющем мраке на тропинке, ведущей наверх.
Когда Агнея поднялась следом, он сидел на камне у дороги к дому, сгорбившись, опершись локтями на колени и стиснув виски ладонями. Длинные чёрные волосы упали на лицо. Услышав шаги Агнеи, капитан не поднял головы, а громко и отрывисто приказал:
– Иди в дом. Быстро.
Глупо было ослушаться, но Агнея видела, как судорожно сжимаются его пальцы, и замерла. Она поняла, что невольно причинила ему боль и не смогла уйти. Подошла и робко тронула за массивное плечо. Сверр вскинулся, как пружина, и рявкнул:
– Я предупреждал! Не смей прикасаться! Я сказал уходи!
Агнея посмотрела ему в лицо и вздрогнула. Она не могла понять, играют ли с ней сумерки или глаза Серра темнеют по-настоящему, и от этого становилось не по себе. Агнея испугалась, отняла руку, но было поздно.
Сверр вдруг рванулся, схватил её и, не вставая, подтянул к себе, словно хотел поцеловать, но остановился. Не прикоснулся, но и не отпустил. Агнея попыталась отклониться, стальной капкан рук держал намертво. От Сверра шло уже не тепло, а жар, как от камина.
Дыхание у него сбилось, глаза стали почти чёрного цвета, как у его дракона, а голос густым, низким и пугающим:
– Зачем?
Агнея не знала, что ему ответить.
– Я ничего не хотела. Просто…
– Просто? Для тебя всё просто. Зачем ты потащила меня танцевать?
Агнея удивилась. Меньше всего она ожидала такого вопроса. Само слово «танцевать» настолько не вязалось со всей фигурой капитана, который застыл перед ней и ощетинился, как загнанный в угол зверь, что она пугливо улыбнулась. Её реакцию Сверр расценил по-своему и разозлился ещё больше:
– Хочешь посмеяться надо мной? Вы оба смеётесь надо мной! Быстро ты растаяла. Ведь он твой спаситель, да? Как велика твоя благодарность, как ты ему бросилась на шею! Но вам мало. Нужно обязательно ещё и дракона ткнуть мордой. Смотри, урод! Каждый раз, нарочно. Да он и пальцем не пошевелил бы, не пожалей я тебя тогда и не вмешайся с самого начала. Ему и плащ-то было жалко дать. Он с тобой потащился только из-за того, что я пнул его ненаглядный кодекс. А потом захотел графство, сразу таким любезным стал.
– Неправда! – Агнея крикнула, как раненная птица, и забилась в его руках, Сверр только сильнее прижал её, а глаза наполнились темнотой ещё больше.
– Без меня вам и развлекаться скучно. Он хорош в постели, правда? Мастер в этом. Даже любовницу притащил тебе под нос, а ты слепая дура!
– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – Агнея тихо заплакала. Мокрые дорожки заскользили по щекам. Она смотрела расширившимися от ужаса глазами в его тёмную бездну, где почти пропали зрачки.
– Не понимаешь? Надо же! Сколько раз он бывал у тебя? Где леди Агнея – у лорда Рагнара. Не строй из себя невинность. Думаешь я поверю, что он с тобой беседы вёл наедине. Это Рагнар-то? Другие хоть ломаются перед ним подольше, прежде чем юбку задрать!
Пальцы Сверра сжали ткань платья на спине. Агнея не собиралась оправдываться в том, чего не делала, но обвинения капитана, как и руки, жгли раскалённым железом.
– Перестань! Я не знаю, что ты себе вообразил… Лорд Рагнар никогда. Никогда, ясно тебе! Не позволял себе подобного поведения. Отпусти меня сейчас же!
Капитан замолчал, притянул её ещё ближе. Агнея чувствовала, как его горячие пальцы мнут ткань платья. Он прижался пылающим лбом к плечу. Голос перешёл на шёпот, низкий, с хриплыми рыкающими нотками:
– Я не хотел. Зачем ты это делаешь? Я поклялся служить. Зачем?
Сверр поднял руку ей на затылок, и зарылся пальцами в волосах. Скользнул губами по шее, подбородку, к скуле, порывисто, не переставая говорить и проглатывая слова:
– Это ты виновата. Я тебя не неволил. Ты сама виновата. Сама. Ты меня потащила. Решила развлечься? Будешь всех гвардейцев мужа обхаживать? Вы стоите друг друга. Да уж. Я видел, как ты летала и с этими сопляками во дворе, пока я валялся у лекаря, я смотрел за тобой. С ними ты тоже танцевала, маленькая наглая лицемерка? Это ты во всём виновата. Мне ты не нужна.
Она не знала, как его остановить, но боялась спорить, чтобы не разозлить сильнее. Агнея подняла руки и осторожно коснулась его лица. Надеясь, что поступает правильно, она провела пальцами по шрамам на лбу и тихо позвала:
– Сверр. Сверр. Отпусти меня.
Он посмотрел в глаза. Казалось, ещё мгновение, рассечённая губа вздёрнется, он ощерится, полыхающее пламя вырвется и спалит всё. Сверр обхватил её затылок обеими ладонями и прижался к губам, сухо, зло, почти кусая. Слёзы бежали по щекам и поцелуй вышел горько-солёным. Она не сопротивлялась.
Через биение сердца руки капитана дрогнули и пальцы разжались. Агнея с трудом заставляла себя держаться спокойно:
– Я не хотела тебя дразнить. Отпусти меня. Отпусти, пожалуйста.
В темноте она уже почти не видела лица, но поняла, что капитан очнулся. Он так резко убрал руки, что Агнея, потеряв опору, отшатнулась назад. Не дожидаясь продолжения, она подхватила подол и опрометью кинулась прочь.
Спотыкаясь, скорее угадывая дорогу, она мчалась к дому, ворвалась вихрем, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Колени подогнулись, и страшная слабость навалилась разом, словно внутри неё всё клококотало, металось и рвалось.
Матушка Хилль возилась у очага:
– Миледи, вы запозднились? Капитан вас вечером искал.
Агнея, не в силах ответить, разревелась взахлёб. Добрая женщина сразу поспешила к ней и хотела обнять, забыв о титулах:
– Создатель, что с тобой, детка?! Милая, тебя обидел кто? Надо Сева найти.
Девушка отрицательно помотала головой и невразумительно промычала сквозь слёзы. Хилль повела Агнею вглубь дома:
– Сев? Нет. Не мог он. Неет.
Ответом женщине был только новый приступ рыданий. Агнея не убирала руки от лица, мягко освободилась от участливых объятий и рванулась на ощупь наверх в комнату.
– Ну, получит от меня этот душегуб! Вымахал, дурень, а ума не набрался, – ворчала, как закипающий чайник, Матушка, Агнея уже не слушала.
Она заперлась в своей комнате, закрыла ставни и упала на лежанку. Наревевшись вдоволь, затихла, только сердце прыгало по-прежнему, плечи ломило. Она слышала внизу шум, Сверр приходил, Матушка Хилль бушевала на кухне и не пустила его наверх. Не хотелось верить и половине того, что сказал капитан. Хуже всего было то, что стоило закрыть глаза, как она снова улетала в небо, барашки облаков пробегали мимо, её колотило дрожью, а чувство сладостного восторга от полёта пробивалось непрошенно сквозь обиду и страх. Агнея понимала, что натворила что-то непоправимое, чего уже не вернуть, не отменить, и что навсегда станет стеной между ними троими.
Агнея проснулась с утра, уставилась на тёмный бревенчатый потолок. Чуть томило предплечья со вчерашнего полёта, однако никакой истомной лихорадки, больной головы или бессилия, какие она представляла несомненным последствием накануне, не было. Агнея встала, открыла ставню. Свежее утреннее солнце брызнуло в комнату. На Агнею дразняще посмотрело бледно-голубое небо с нежными пуховыми перьями облаков. Со второго этажа виднелся поворот тропинки, ведущей вниз. Агнея сердито захлопнула створку и уселась на обратно лежанку.
Осталась в комнате, боясь столкнуться со Сверром. Он приходил опять, она слышала его голос, они разговаривали о чем-то с Матушкой Хилль, звонко отзывался голос Малыша. Агнею не беспокоили. Она достала серебряный браслет, застегнула на запястье, раскрыла окно и долго смотрела как ветер трепет высокую траву у обрыва над дорожкой. В комнатке она чувствовала себя как в клетке. Бездйствие ворочало мысли. Когда постучался Малыш, Агнея с радостью открыла.
– Госпожа, – протиснулся боком в дверь Малыш, – вы должны пообедать. Смилуйтесь. Если я вас не накормлю, мне достанется от мамки, похлеще, чем капитану. Я целый поднос притащил. Чего он натворил-то?
– Ничего, – буркнула Агнея, – язык не умеет держать за зубами.
– А-а-а, – протянул Хилль, он поставил холодную курицу с овощами, хлебом и куском сыра на стул у кровати, и потёр рукой шею, – я уж подумал, руки. Или ещё чего.
Агнея выпрямила спину и поправила платье. Она пододвинула к себе стул с едой и строго посмотрела на парня.
– А тебя не мешало бы поучиться в оруженосцах. В замке быстро учат светским манерам.
Хилль на такое предложение громко фыркнул. Чтобы он не стоял, и не смотрел, как она ест, Агнея пригласила Малыша присоединиться. Тот подвинул себе табурет и отрезал сыра с хлебом.
– А он уже приходил утром.
– Вот и пусть ходит.
– Да, брофьти – ответил Хилль с набитым ртом, – он фы дефонок никофа ни товает. Фу, лук. Ему как по голове настучали, видать, что-то переклинило. Я его вообще с бабой ни разу не видел. Розка его, говорят, окучивала, а её быстро лорд… ой, не важно. В общем, как башку раскроили, так у него и не срастается никак.
– Лорд Рагнар? – Агнея подняла бровь. Она аккуратно отломила кусочек хлеба, чтобы не капнуть курицей на платье. Малыш пропустил вопрос мимо ушей и стал рассказывать про капитана:
– Сверру вот эти шрамы, которые на полрожи, достались. Он, того, с рыцарем из-за девки сцепился. Только он тогда меча в руках не держал. Это он у лорда уже стал таким. – Малыш выпятил грудь колесом, надулся, нахмурился, положил руку на воображаемый эфес меча, и изобразил любимый жест Сверра, когда тот резко отворачивался в сторону, если начинал злиться.
Агнея невольно рассмеялась, вышло действительно похоже.
– Рагнар рассказывал мне, что, когда он нашёл Сверра, тот бродяжничал в горах.
– М-м, – согласился парень. Он наконец прожевал, отряхнул крошки и вальяжно расселся на стуле, приготовившись к красочному рассказу.
– Только это было до того, как его лорд спас, ему лет четырнадцать было. Зимой в горах туго без жилья. Я сам чуть не окочурился, когда один раз заблудился. И Сверр бы замёрз, крестьянин, мельник какой-то его подобрал. Эм, зима же. Подумал, что на того разбойники напали и бросили голого. Пожалел, к себе взял, ну, там, выходил его. Сверр по дому там у них, дрова рубил, воду таскал, всякое такое. И помалкивал, разумеется. А у мельника дочка, даже старше Сева была, а красивая. Наверное. Чего ему было влюбиться-то? Он рассказывал, что смеялась над ним, что нескладный такой и дикий. Он же люто ненавидит, когда смеются, а ей, видать, прощал. Да. И к этой дочке стал хаживать их рыцарь. Тот, который хозяин тех земель. Чего там было не знаю, но, в общем, Сверр с рыцарем полез в драку. А драконом побоялся себя выдавать. Вот тогда ему рыцарь булавой и разукрасил лоб. И как башка-то выдержала! Он тогда всё-таки драконом обернулся и дёрнул оттуда, а потом опять к своей мельничихе. Только оказалось, что она и не несчастная была, а вообще любовница этого рыцаря, и уже ребёнка ждала господского. Ей деньги нужны были. Как Сверр вернулся, она его вроде как домой, а сама к рыцарю. Они хотели золото королевское поделить. За голову дракона.
– И что же? – Агнея забыла даже о еде и слушала сбивчивый рассказ Малыша.
– А кто его знает, – потянулся Хилль, – только мельника потом он жалел. Что тот без мельницы остался. Мельник добрый был.
– Да, – задумчиво сказала Агнея. Хлебный мякиш под пальцами слип и скатался в шарик.
– Вы, только это, – предупредил Малыш, – ему не говорите, что я вам рассказал. Я только жить начинаю. – Он замялся. – Это он брату рассказывал, давно. Сверр у нас жил, когда брат мой был жив. Они вместе с графом драконов искали. А я случайно. Я не подслушивал. Чуть-чуть. Но я нем, как рыба.
– Довольно красноречивая рыба.
Малыш улыбнулся. Уходя, он остановился в дверях и, поковыряв ручку, попросил:
– Вы поговорите с ним всё-таки, госпожа. А то злой как собака. Сегодня заставил нас в одних подштанниках по горам бегать с утра пораньше.
– Малыш, погоди, – Агнея от неловкости принялась разглаживать платье, вставая, – что значит «танцевать»? У драконов? Всё никак не спрошу.
– Леди, – Хилль виновато попятился, – ну, я ведь не знал, что вы… что так… Забудьте, пожалуйста. Ляпнул не подумав.
Агнея вышла вслед за ним на лестницу, Малыш покраснел и, не попрощавшись, убежал вниз.
Прятаться было бессмысленно, безделье стало невыносимым.
Набравшись духу, она отправилась искать капитана.
Он и в самом деле гонял пятерых полуголых новобранцев по скалам, припорошённым утренним прозрачным снегом. Стоял сам в одной рубахе и браках, заложив руки за спину, и командовал, подстёгивая окриком, как хлыстом. Один из оборотней заметил Агнею и притормозил около Сверра, за что тут же получил подзатыльник. Не удержав равновесия, он пролетел вперёд и упал на вытянутые руки, метнув обиженный пылкий взгляд на капитана.
Сверр повернулся к Агнее, всё ещё замахиваясь:
– Кто здесь… – и осекся. Юноша, что споткнулся перед ними, ухмыльнулся. Сверр тут же кинулся к нему, но поймать не успел. – Я тебя поскалюсь, недоросток! – Погрозил капитан ему вслед. – Кому ещё смешно? Самые весёлые, вытерли сопли, и ещё раз наверх и вниз!
– Капитан, – Сверр отвернулся от Агнеи и смотрел на молодых драконов, хотя, разумеется, прекрасно её слышал, – я хотела бы поговорить.
– Здесь не место для леди.
– Я думала, вы хотели меня видеть. Граф Долигваль говорил, что присутствие леди оживляет тренировки.
– А что, дохловато бегут? И с кого начнёте? Оживление.
– С капитана. – Он повернулся. – Может, совесть проснется, и он решится нормально ответить.
– Не боитесь перестараться, моя леди? Ваша репутация и так не кристальна.
Агнея вспыхнула, развернулась и пошла назад, Сверр легко нагнал её и встал впереди на дороге.
– Агнея.
Он смотрел поверх неё, по привычке сцепив руки за спиной. Агнея ждала. Сверр рассматривал валуны в стороне так внимательно, что она тоже обернулась, но ничего кроме жёлтого мха на камне не увидела. Поворот тропинки скрывал их от остальных. Когда она уже решилась спросить, он медленно проговорил:
– То, что я наговорил… про Рагнара…
Агнея поняла, что ждать объяснения будет долго и сама пришла на выручку:
– Полагаю, сгоряча. И не подумав.
– Да. – Он словно подавился ответом, совсем отвернулся, так что она не могла уже разглядеть выражение его лица. И опять замолчал.
– Сгоряча можно многое сказать, – продолжила Агнея, – и сделать, о чём потом будешь жалеть.
В глаза он не смотрел по-прежнему, и Агнея разглядывала завязку на груди его рубашки. Редкие ленивые снежинки таяли, не долетев до ткани.
Агнея ждала достаточно долго:
– Жаль, капитан, нет никого, кто мог бы отодрать за уши вас, чтобы научить просить прощения.
Он вдруг дёрнулся и наконец посмотрел. В глазах полыхнуло, Сверр шагнул навстречу:
– Мне просить? А чем недовольна леди? Тем что я не сделал? Можем завершить.
– Капитан, вы… – Агнея шагнула назад, чтобы не быть пойманной, но потом замерла, как струнка и выпрямилась. Сверр навис над ней.
– Договаривай!
– Я не хотела ничего дурного! Не играла вами. Правда. И я не понимаю, почему вы… ты так сердишься. И Рагнар, он никогда не поступал бесчестно. Я же доверяла вам.
Он опять выпрямился и спрятал руки, молчание стало неловким. Агнея закрыла лицо в ладонях. Капитан отстранённо извинился и откланялся:
– Миледи. Меня ждут новобранцы.
Он ушёл, и Агнея медленно побрела в дом. Она пыталась отвлечься, выскользнула из дома, прошла по окрестностям, даже нашла несколько последних осенних шафранов среди палой листвы, не раздумывая, сорвала цветы. Обрыв за домом манил, даже когда она не смотрела в ту сторону, свербило, скреблось на душе. Матушка Хилль встретила дома, всплеснув руками:
– Ах, Госпожа, как вы меня вчера напугали! Вот и щечки порозовели, и повеселели. Вот я говорю: один обед уморит сто бед. Эх, молодые.
Агнея занялась шафраном, разобрала цветы, лишь бы занять делом и руки, и голову, и рвущееся в небо сердце. Солнце склонилось за обед.
– Ох – покачала головой Матушка, накрывая ужин, – Про жениха думаете?
Агнея неопределённо кивнула, стремясь уйти от разговора.
– Не моё это дело, господам советовать, – Матушка принялась резать овощи. – Лорд Рагнар хорош. А и вы крепко подумайте. Молодым девушкам нравятся красивые, так-то оно так. Только вы присмотритесь. Не обижайтесь на меня, леди. Я их уж не первый год знаю, Сев мне как сын. И лорда его я хорошо знаю. Сев не хотел вас обидеть, он, дубина неотесанная. Эх, эх.
