355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Трофимова » Две тайны Аптекаря » Текст книги (страница 5)
Две тайны Аптекаря
  • Текст добавлен: 11 апреля 2017, 13:30

Текст книги "Две тайны Аптекаря"


Автор книги: Ирина Трофимова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Но почему? – удивилась я.

– Потому что запутал тебя. Ты думала, мы пойдем в кино и на бульвары, а я мало того что притащил тебе работу, так еще и сбежал как придурок. Ты не сердишься? Мне ужасно неудобно.

– Я не сержусь.

– У меня еще одна просьба.

– Заказов я больше не возьму.

– Вот именно по этому поводу. Давай, если можно, держать эту тетку подальше от нас с тобой. Я буду вечно обязан тебе, если ты ее заштопаешь и меня не убьют мои друзья, но соскучился я по тебе. Честно. Увидимся послезавтра?

Половина восьмого, набережная, французское кафе и теплый пирог-перевертыш с ароматным кофе. Еще он пообещал мне нарциссы.

Я собиралась к Аптекарю, и настроение у меня было прекрасным. Я предвкушала хорошую дорогу, скорость, музыку в машине. Меня распирало любопытство и волнение от того, что я снова увижу картину. Я то и дело мысленно проигрывала диалоги с Аптекарем. Это была игра, и я не предполагала, что могу оказаться настолько азартным игроком. При всей легкости характера я всегда строго следовала внутренней дисциплине и старалась не позволять себе лишней лени и праздности, хотя знала, что и они бывают полезными, потому что помогают накопить запас энергии и впечатлений, который потом окажется крайне необходимым. Но сегодня я предпочла работе поездку в гости к Аптекарю в надежде на что-то новое, загадочное, странное – какое угодно, но только не скучное. Мне нравилось то, что происходило. Меня тянуло в его дом.

Я быстро собралась, бросила в сумку шоколадку и пару яблок, заперла двери и, уже уходя, сунула руку в почтовый ящик. В нем обнаружились утренняя газета, телефонный счет, пара рекламных листовок и довольно большой конверт из плотной бумаги горчичного цвета. Ни адреса, ни даже имени на конверте не было. Решив, что это очередной буклет местного домоуправления, я надорвала конверт. Всё, что произошло дальше, было настолько странно, что мне показалось, будто я смотрю на ситуацию со стороны. В конверте оказалась моя собственная фотография. Я моментально узнала ее – солнечный яркий день, яркое платье и моя улыбка. Крупно, сочно, весело. Это была любимая фотография, я часто использовала ее в портфолио, она же висела на моем сайте. Я тогда только вернулась из отпуска – загорелая, довольная – и так заразительно улыбалась!

На снимке, который я держала в руках, всё было то же самое, но с моим лицом было что-то не так. Совсем не так! Когда я это поняла, то от испуга бросила конверт и фотографию на землю, но потом присела и подняла их. По моему лицу были прорисованы шрамы и раны. Какой-то любитель фотошопа постарался на славу, так, что я стала похожа на обезображенную восковую куклу. Мне стало нехорошо, и я быстро убрала снимок в конверт. Кто мог это сделать? Завистников или конкурентов у меня никогда не было. Я старалась никого не обижать, а если и делала это, то спешила скорей извиниться. Единственное объяснение, которое возникло у меня в голове, это были те странные сообщения про райских птиц. Неужели у меня появился собственный маньяк? Мне захотелось вернуться в дом и спрятаться от всех. Было ужасно неприятно, особенно от того, что конверт подложили в мой собственный почтовый ящик. Выходит, этот сумасшедший знал, где я живу. Я хотела позвонить Марте, но потом подумала, что она только испугается понапрасну, а у нее дети и грудное вскармливание. Я решила звонить в полицию, но потом подумала, что они вряд ли отнесутся к этому всерьез. Мне же никто не угрожал конкретно. Максимум, что они могли бы мне посоветовать, – быть осторожнее в знакомствах и запирать на ночь двери. Я сделала пару глубоких вдохов, убрала конверт в сумку и поехала к Аптекарю.

Я не помню, как доехала, потому что всю дорогу меня била дрожь. Я вздрагивала, когда меня обгоняли другие машины, когда светофор переключался на зеленый, когда по радио громко передавали рекламу, и я даже чуть не выехала на встречную полосу, когда у меня в сумке зазвонил телефон. Марта хотела узнать, пойдем ли мы в субботу в бассейн. Я сказала, что пойдем, но только в том случае, если с моим лицом не случится ничего еще более ужасного. Марта спросила, не выпила ли я за обедом лишнего, и я всё-таки выпалила ей про конверт в почтовом ящике. Видимо, материнство и работа с усопшими рыцарями изрядно закалили нервную систему моей подруги, потому что она отреагировала на редкость спокойно. Во всём виноват стресс и грязный воздух, сказала она. И посоветовала мне установить на крыльце камеру.

– А чего ты хотела? – сказала она. – Ты успешная, ты на виду. Вот какая-то дрянь и решила попортить тебе жизнь. Ты ни у кого ничего не уводила в последнее время?

– Ты про что?

– Ну, не знаю. Мужчин, заказы, какие-то вещи в магазине из-под носа…

Я не смогла вспомнить ничего подобного. Марта пообещала узнать у мужа про камеры слежения и сказала, что я всегда могу ночевать у них, если вдруг мне станет страшно.

Когда я подъехала к дому Аптекаря, уже смеркалось. Я еще какое-то время сидела в машине, раздумывая и пытаясь успокоиться. Хорошо, что я приехала сюда, сказала я себе. Я отвлекусь, а потом, отключив страх и посторонние эмоции, смогу трезво оценить ситуацию и принять меры. Но вдруг у меня по позвоночнику как будто промчалась молния. А что если это Аптекарь? Вдруг это он?! Как давно я знала этого человека? И что я о нем знала? Да и история с подлинником известного на весь мир шедевра не добавляла его образу особой положительности. Странный отшельник на краю мира, создающий странные лекарства. А вдруг он просто псих? Как я могла ему доверять? Вдруг это именно он решил напугать меня? Но зачем он тогда звал меня в гости? Он играет со мной? Ну, это я уже и так успела понять. И насколько опасной могла оказаться эта игра?

Когда кто-то постучал мне в окно, я подпрыгнула на сиденье, едва не стукнувшись макушкой об крышу. У машины стоял Аптекарь собственной персоной. Я остановилась прямо у его крыльца, и он, конечно, услышал и увидел, что я приехала. Я заставила себя собраться, улыбнулась и вышла к нему.

– Вы необыкновенно симпатичная и ужасно напуганная, – сказал Аптекарь.

Секунду назад он казался мне страшным маньяком, но стоило мне выйти из машины, увидеть его лицо и почувствовать запах его дома, как весь мой страх улетучился, и мне больше всего на свете захотелось расплакаться у Аптекаря на плече, вытирая слезы о его бархатный халат. Конечно, я сдержалась и не стала бросаться ему на шею. Уцепившись за остатки рационального, я даже предположила, что он специально брызнул на себя каким-то своим эликсиром, чтобы усыпить мою бдительность. Но это было бы скорее из фильмов про секретных шпионов.

– Идемте немедленно в дом, – нарочито строго велел мне Аптекарь. – Вы отогреетесь, и я стану угощать вас разными вкусными вещами. А потом расскажете мне, что у вас стряслось.

И я пошла за ним. Добровольно. Сама.

В ситуациях, когда мне становилось плохо, неважно, физически или морально, я знала, что главное – это отвлечься. Заставить себя думать о чем-то совсем другом, переключиться и обмануть организм. Клин клином, страх страхом. Нет никаких фотографий, есть картина, которая принадлежала когда-то всему миру, а теперь оказалась в этом странном доме, побывав перед этим у меня в мастерской и у меня в руках. Я сняла плащ и направилась прямиком к ней.

– Так я, пожалуй, начну ревновать, – сказал за моей спиной Аптекарь. – Можно подумать, вы пришли сюда ради нее.

– А вы поселились здесь не ради нее? – спросила я. – Она того стоит.

– Я поселился здесь ради себя. Исключительно ради себя самого, моя милая гостья. Я, знаете ли, очень долго разбирался с тем, чего же стою я. А когда разобрался, зажил тут вполне счастливо ради себя самого и позволяю себе маленькие приятные мелочи, которые доставляют мне удовольствие и способны составить мой комфорт.

– Картина – это удовольствие? А ваша неземной красоты домработница – это комфорт?

– Картина живет у меня в доме, как и я. Ей тут хорошо, и мы заслужили общество друг друга. А что касается домработницы, то, во-первых, я еще раз очень прошу вас извинить меня за то, что недосмотрел за ней. Во-вторых, если честно, то я вообще с большим трудом переношу присутствие в моем доме посторонних людей.

Я удивленно подняла брови, но он продолжил.

– Близкое присутствие. Мои заказчики приходят и уходят. Вы в качестве гостьи мне приятны, ведете себя вполне прилично и не проявляете излишнего любопытства. По крайне мере пока. Я не люблю слишком близких контактов. И мой дом их не любит. А уборка – дело интимное, но необходимое. Человек, который приходит к вам наводить порядок, невольно допускается в ваше пространство. Это приходится терпеть. И да, вы правы, мне гораздо приятнее терпеть присутствие Нурции, нежели какой-нибудь угрюмой толстухи, шаркающей тряпкой, или безликих парней в фирменных комбинезонах. Я могу позволить себе эту роскошь, тем более что это скорее необходимость. Мне для работы очень важен внутренний комфорт. А он зависит и от комфорта внешнего. Я пересмотрел сумасшедшее количество домработниц и домработников, пока мне не прислали ее. Эти прохиндеи из агентства запросили уйму денег. Но, повторюсь, я могу себе это позволить. Она не назойлива, радует мои эстетические чувства, прекрасно справляется с обязанностями, уважает мои странности, не поет и не свистит в доме. Что еще нужно? Ах да, пойдемте же со мной, я угощу вас тем, что она готовит. Да оторвитесь вы уже от картины, еще надышите мне на ней пятен.

Мама как-то сказала мне, что моя проблема состоит в следующем: я слишком хорошо отношусь к людям. «Даже в сером волке ты пытаешься найти Красную Шапочку, а напрасно». Она, разумеется, была права, и это с завидным постоянством подтверждали подлецы, которые попадались мне в жизни и старались если не растоптать мою веру в людей, то хотя бы в чем-то меня обставить. Но я продолжала смотреть людям в глаза и почему-то им верила. Глаза Аптекаря были лучистыми и смеялись. И я уже не могла представить себе, что это он сидел за компьютером и самозабвенно рисовал на мне шрамы. «Не раскисай и будь осторожной», – всё-таки приказала я себе и проследовала за Аптекарем в ту гостиную, где мы сидели с ним в первый вечер. Камин не горел, но в комнате по-прежнему пахло ароматным дымом и какими-то цитрусовыми, горькими померанцами. Мне захотелось забраться на диван с ногами или спрятаться под шкурой. Или хотя бы просто перестать дрожать.

– Я хотел варить вам глинтвейн, но на улице как назло потеплело. – Аптекарь ушел к своей кухне, и его голос глухо отражался от деревянной лестницы у него над головой. – Тогда я подумал, что можно было бы удивить сангрией. Но потом я вспомнил, что вы автомобилистка, а от моей сангрии все настолько теряют головы, что не могут остановиться и потом теряют управление над своими транспортными средствами. Так что…

– Вы нальете мне воды из-под крана…

– Вы очень легкомысленно относитесь к воде, – вдруг ответил он строго. – Вода, имейте в виду, может оказаться сильнейшим средством. Ни вкуса ни цвета, а последствия такие, что уже ничего не вернуть.

– Значит, и воды мне не дадите?

– Не сегодня! – Он наконец улыбнулся мне через плечо. – Сегодня я сделал вам просто чай.

Передо мной на низком столике оказался поднос с двумя чашками и тарелка, на который были выложены маленькие пирожные и диковинные конфетки. Нуга нежного абрикосового цвета, какие-то фрукты в прозрачной глазури, шоколад крупными каплями.

– Это извинения, – сказал Аптекарь. – Она просила передать вам лично.

– Тогда я, пожалуй, воздержусь, – я как будто испуганно отодвинулась вглубь дивана. – Ваша Нурция была не слишком приветлива, а у вас тут, как мне подсказывает внутренний голос, нет недостатка в цианиде.

– Вы забавно шутите. – Аптекарь поставил поднос, выпрямился и посмотрел на меня изучающее и очень серьезно. – Вы умненькая.

«Вот уж в чем я сомневаюсь», – сказала я про себя и положила в рот крошечное печенье. В этот момент мои вкусовые рецепторы буквально взорвались от восторга, а в ушах запели ангелы.

– Что это? – с трудом выговорила я. – Это не просто божественно, это феноменально. Из чего это сделано?

Аптекарь уселся напротив и взял с подноса чашку.

– Послушайте, – сказал он с довольной улыбкой. – Я должен дать вам совет. Бросайте вашу манеру во всём докапываться до сути. Вам это ни к чему. Вы усложняете себе жизнь, тратите ее не на то, что нужно. Почему влюбилась? Почему рассердилась? Как это устроено? Из чего это сделано? Как одно превратилось в другое?

– Как у вас оказался подлинник? – быстро спросила я.

На лице Аптекаря не дрогнула даже ресница. Он продолжал смаковать сладости и нашу беседу.

– Вы как будто меня не слышите. Говорю же вам, бросайте искать, что откуда. И возьмите нугу, очень рекомендую.

– Тогда расскажите мне про вашего пациента.

Раз не получалось напрямую, приходилось идти в обход.

– Про какого именно вы желаете?

– Про какого-нибудь интересного.

– У меня не было неинтересных, я не продаю аспирин в деревенской аптеке.

– Тогда расскажите мне про последнего.

Аптекарь поставил чашку, сложил на груди руки и стал смотреть в камин.

– Ну что ж, как скажете. Мой последний пациент был прекрасным человеком. Он прожил довольно долго, хотя врачи старались внушать ему, что его песенка будет спета уже буквально на первом куплете. Он был жизнелюб. Много сделал, много заработал.

– Он болел?

– Его организм болел, но он сам не давал болезни шанса. Очень долгое время не давал, пока однажды всё-таки не зазевался и не дал слабину. Я принял его заказ, потому что мне импонируют люди, которые относятся к жизни с уважением. Достойные люди. Они хотят сохранить достоинство до самого конца, хотя жизнь далеко не всем дает такое право и такую возможность. Жизни иногда как раз нравится согнуть человека в дугу, унизить и растоптать его на глазах у других… Я иду навстречу не всем. И мои лекарства недешево стоят.

– Да, я помню. Это не аспирин из деревенской аптеки. Так вы спасли вашего достойного пациента?

– Разумеется. – Аптекарь повернулся ко мне и улыбнулся. – Я помог ему.

– И как он сейчас? – спросила я.

– Я думаю, неплохо.

– Вы с ним говорили после того, как вылечили?

– Говорил? – Он усмехнулся в усы. – Это было бы весьма затруднительно… Возможно, вы не совсем меня поняли. Он не просил его вылечить, он просил ему помочь. Но надеюсь, он доволен. Он знал, куда он шел. – Аптекарь сунул руку в карман и достал те самые четки, на которые я обратила внимание еще в прошлый раз.

– Я не совсем вас поняла.

– Значит, этого и не нужно. Возьмите, наконец, нугу.

– Благодарю вас.

Я снова услышала ангелов. Эта итальянка была гениальна. Ради таких десертов я могла бы стерпеть от нее еще одну трепку.

– То есть, вы помогаете только избранным?

– В основном. Но у меня тоже есть слабости, и я им потакаю. Стоят они недешево. Мне нужно зарабатывать деньги. Это необходимо, и мне это нравится. Так что я их зарабатываю. – Он говорил, а его пальцы методично перебирали разноцветные крупные четки на красном шнурке – некоторые были сделаны из каких-то ярких камней, другие – металлические, а одна, похоже, была даже из золота.

– Понятно. Значит, и предпоследний ваш пациент был тоже весьма достойным?

– Нет, – покачал головой Аптекарь. – Вы знаете, вот он как раз был просто отъявленным мерзавцем. Дивной скотиной, агрессивной и неуправляемой. Но за него очень просила его жена. И у нее теперь всё хорошо.

– А ваши пациенты никогда вам не угрожали?

Я не могла не спросить об этом. Я должна была выяснить хоть что-то. По крайней мере он дал бы мне дельный совет, как знать.

– Угрожали? Мне?

– Да. Если оставались недовольным результатом.

– Таких у меня не было. Если человек пришел ко мне, и я согласился сделать для него средство, – он останется доволен. Это дело чести. Иначе я не возьмусь за заказ.

– Но вы ведь беретесь не за все. Некоторых вы отвергаете. Вы мне только что об этом сказали.

– Да-да, так и есть. И если уж вам так любопытно, то мои отвергнутые клиенты порой пытались мне угрожать. Ругались, кричали, пытались запугивать.

– И вам не было страшно?

– Моя дорогая, запомните одну вещь. Сильнее всего пытается напугать тот, кто сам больше всего боится. Так что я никогда не придавал этому слишком большого значения.

Я молча полезла в сумку и протянула ему конверт с фотографией. Не знаю, зачем я это сделала. Аптекарь отложил четки и достал снимок.

– Ах, как гадко, – сказал он спустя минуту. – Некоторым мне хочется подсыпать чего-то такого, чтобы у них отсохли руки. Кажется, у меня где-то есть такой порошок. – Он посмотрел на меня, но я не улыбнулась его шутке. – Вы напуганы?

Я кивнула.

– Напрасно, – покачал головой Аптекарь. – Я думаю, это ему и нужно. Для многих женщин самое главное – их красота. Они за нее боятся, это же ценность. Он бьет именно сюда. Просто и прямо. Но вы ведь не такая. Вы умненькая. Вас не возьмешь примитивными страшилками. Он плохо вас знает. А значит, не подобрался пока на опасное расстояние. Швыряется репейниками, как глупый мальчишка. Ерунда. Порвите и выкиньте.

– Прямо так?

– Прямо так.

Я не успела ничего сказать, как ловкие пальца Аптекаря одним движением разорвали фотографию, сложили половинки и порвали еще раз, и еще. Он бросил обрывки в камин, и мой страх куда-то подевался. Я смотрела на бумажные клочки и чувствовала, что мне стало намного спокойнее. Хотя я понимала, что это просто фокус, а в жизни всё серьезнее, но слова Аптекаря были убедительны, и мне хотелось в них верить. И хотелось, чтобы всё теперь пошло по-другому. Выгнать из жизни страх и позволить себе наслаждаться любыми другими эмоциями. Хотя бы любопытством.

– Ваши четки – как будто из музея, – улыбнулась я. – Никогда таких не видела.

– Я всегда их держу при себе. – К счастью, Аптекарь откликнулся на перемену темы.

– Талисман на удачу?

– Нет, скорее рабочий инструмент. Таких больше ни у кого нет, я специально их заказывал. Видите, тут всё – металлы, минералы, камни. Элементы… И когда они соприкасаются…

И тут раздался звонок. Аптекарь резко переменился в лице, быстро поднялся и вышел из комнаты. Через минуту он вернулся.

– Я очень прошу извинить меня, но мне нужно открыть дверь. Это немного странно, потому что обычно ко мне никто не приходит без звонка. Но я должен посмотреть, кто там.

– Конечно, конечно, – кивнула я, и он снова скрылся в коридоре, а я потянулась за конфетой, предвкушая удовольствие.

Как странно устроен наш организм: еще несколько минут назад меня била дрожь, а теперь я с наслаждением уписывала сладости и не думала ни о чем дурном. За окном разливалось весеннее тепло, а из глубины дома доносились голоса. В одном из них я четко узнавала ровные интонации Аптекаря, но вот второй голос был далеко не так спокоен. Сначала мне показалось, что они ссорятся, но потом я услышала, что собеседник Аптекаря о чем-то его просит. «Невозможно», «отчаянно», «пожалуйста»… Слова долетали до меня урывками. Я вспомнила совет Аптекаря не докапываться до сути и взялась за новое пирожное, но тут в дверях комнаты возник сам Аптекарь.

– Мне весьма неловко… – тихо сказал он. – Но я вынужден просить вас уйти. Это очень срочное дело.

– Хорошо, – легко согласилась я. – Я уже и так собиралась ехать. Спасибо за сладости, было очень вкусно.

Я поднялась с дивана и подняла с пола сумку. Аптекарь взял меня под локоть и вдруг буквально потащил в сторону, противоположную двери.

– Вам придется уйти через черный ход. Простите, мне очень неловко, но мои клиенты должны оставаться инкогнито. Это тоже условие. Их никто не должен видеть. Не бойтесь, вы сейчас выйдете в сад, там тропинка. Дом лучше обойти справа.

– Как-то у вас всё очень строго поставлено. Даже не верится, что вы лечите только мигрени, пристрастия и зависимости…

– Еще раз простите, я непременно перезвоню вам!

«Ничего себе, – подумала я. – Не слишком ли часто меня выставляют из этого дома без предупреждения?» До шоссе надо было добираться по узкой проселочной дороге, я ехала медленно и размышляла о том, что произошло. Фотография, разговор с Аптекарем, его странный клиент… Главное, что страх отступил, и я снова могла нормально соображать. Не случилось никакой катастрофы, завтра наступит новый день, а потом я пойду на свидание с Марком. Я включила погромче радио и открыла окно. Когда я уже выезжала на шоссе, мимо меня на огромной скорости пронеслась машина. И я как будто ее узнала.

Следующий день начался со звонка Марты.

– Хочешь заказ? – выдала она сразу, не дав мне даже секунды на то, чтобы сказать «алло». Я давно привыкла к ее манере – моя подруга с такой жадностью относилась к своему бесценному времени, что считала преступлением убивать его на лишние политесы.

– Привет. Что за заказ?

– Заказ шоколадный, – с упоением пропела она. – Просто шоколадно-брильянтовый. И даже шоколадно-брильянтово-сливочный. Я бы не раздумывала ни секунды, бери без подробностей, я плохого не посоветую, ты меня знаешь.

Я знала. Для Марты всё подчинялось правилу: «Или самое лучшее, или ничего».

– Кто заказчик? Видимо, не музей. Есть хозяин?

– Хозяин есть. Он же хозяин моего Амедея. Который Отважный, – добавила она после паузы.

– Я помню, орден Чертополоха.

– Ага, он самый, – подтвердила Марта. – Так вот, его хозяину понадобилось подчистить картину. Освежить. Лак потемнел, вещь старенькая. То, что ты любишь. И не только старенькая, но и особенная. Деньги – не вопрос, хозяин не бедствует.

– Надо сначала посмотреть. Вообще-то у меня сейчас полно работы. – Я тут же вспомнила, что на моей совести теперь еще и портрет, который оставил Марк.

– Ты нормальная? – поинтересовалась Марта. – Я же тебе сказала, что заказ шоколадный. Всё остальное можно подвинуть. Записывай телефон.

Дискуссии и аргументы не помогли бы, поэтому я просто взяла ручку и записала номер.

– Позвони ему прямо сейчас. Его зовут Александр. Скажи, что ты от меня. И не забудь, в субботу бассейн!

Разумеется, поговорить с Александром лично мне не удалось. После того как десяток секретарей и помощников внимательно выслушали меня, по очереди переключая друг на друга, мне, наконец, была назначена встреча в офисе компании, куда и пообещали привезти картину сегодня же к вечеру. В приемной меня встретил личный ассистент, который проводил в комнату, устланную мягкими коврами и залитую мягким правильным светом, где я смогла посмотреть свою будущую работу.

Марта оказалась тысячу раз права. Я в жизни не видела более милой королевской охоты с гончими. Прекрасная работа, отличный мазок, старый известный мастер, динамика, азарт и адреналин, но при этом картина излучала удивительное веселье и спокойствие. Чудесная вещица для дома – хоть пару веков назад, хоть сейчас – забава детишкам, утеха тщеславию отца семейства, красивое пятно в интерьере на радость глазу хозяйки. Все документы и реставрационные паспорта были в идеальном порядке. Я спросила, где я смогу работать, но оказалось, что Марта успела настолько сильно заверить всех в моей компетенции и благонадежности, что мне позволили забрать картину в мастерскую. Разумеется, после подписания всех бумаг и соблюдения формальностей. Я немного засомневалась, учитывая более чем высокую стоимость картины, но охранная система в моей мастерской позволяла работать с такими ценностями. Картину пообещали доставить завтра, и весь вечер я провела в прекрасном настроении – от предвкушения интересной работы, свидания с Марком и еще чего-то хорошего. Странно, но я чувствовала себя так легко, будто не было никаких странных сообщений, угрожающих фотографий и исчезнувших шедевров.

Райские птицы умны, веселы и кокетливы. Они знают, насколько красивы и сколько опасности в их красоте. Райские птицы – бродячие птицы, то летят к берегам, то назад, в глубь лесов, чувствуя поспевание дивных древесных плодов. В беспрерывном движении живут эти птицы и иначе не могут, иначе не жизнь им. Летят с ветки на ветку, с дерева к дереву, никогда и нигде не бывая подолгу и питаясь небесной росой. Обман и ловушка – райские птицы. Люди слабы и не в силах оторвать от них взгляда. «Шэк-шэк», – кричат райские птицы, таинственны и коварны. Никто никогда не видел ни гнезда их, ни кладки яиц. Период любви у них может зависеть только от ветра монсуна. Им всё равно, зима или лето. Танцуя, не видят они никого, не чувствуют, как скоро станут добычей, как близка к ним опасность. Распускают прекрасные перья, и вот уже будто не птица танцует, а огромная хризантема.

Райские птицы живут в одиночку, редко – верными парами. Но всю жизнь ищут ее, свою пару.

Бархатистые перья, смарагды и пурпур… Веселые нимфы в воздушном море… Хрупкие… Легкие… Берегись, райская птица, берегись… Прячь голову под крыло, бойся…

Я никогда не умела опаздывать на свидания. Моей маме так и не удалось научить меня этому искусству. К французскому кафе, где мы договорились встретиться с Марком, я тоже приехала раньше на целых двадцать минут и отсиживалась в машине, пока полузаснувшие стрелки едва ползли по куску циферблатного торта. Точно в назначенное время я зашла в кафе, внимательно оглядела все столики, но Марка, увы, не обнаружила, зато поймала на себе несколько заинтересованных взглядов. Куда бы я ни приходила, я умудрялась одеться ярче всех, даже если была просто в маленьком черном платье. Сегодня я долго выбирала между цветом свежей мяты и цветом крыла тропической бабочки, который раньше было принято называть бирюзовым. Мята победила.

Ко мне подошел официант, и я попросила столик у большого окна. Марк появился спустя пятнадцать минут, за это время я уже раза три всерьез собиралась уйти и успела основательно рассердиться. Он буквально вбежал в кафе, растрепанный и с обещанными нарциссами в руках, и выглядел так трогательно, что я тут же забыла о своей злости.

– Привет! – Он совсем запыхался. – Ну, рассказывай скорей, как ты!

Он поцеловал меня в щеку и положил мне на колени букет.

– И хочу тебя предупредить, – быстро сказал он, не дав мне даже опомниться. – Я всегда опаздываю. Это какой-то ужас. Сам страдаю, переживаю, но ничего не могу сделать. Какие-то вечные препятствия на пути, во сколько бы я ни выехал. Я так рад тебя видеть!

– И я тебя тоже, – призналась я. – Но я никогда не опаздываю. Даже наоборот.

– Вот видишь! – воскликнул Марк. – Разве это не знак? Ну всё, нам теперь друг от друга никуда.

Он сел напротив и смотрел на меня нежно и пристально. Как будто изучал мое лицо, и ему нравилось то, что он видел.

– Хочешь, чтобы я учила тебя не опаздывать?

– Боюсь, что это бесполезно, – засмеялся он. – Скорее со мной ты сама превратишься в копушу. Как у тебя дела?

Я стала рассказывать и рассказала ему про работу, про недавнее путешествие, про соседей, с которыми вечно происходили какие-то детективные истории. Про то, чего боялась в детском саду, про мою бабушку, про Марту и ее рыцарей, про мои привычки, про то, какой фильм смотрела в прошлую пятницу… Я даже испугалась, что не даю ему сказать и слова, но оказалось, что он умел слушать как никто из моих знакомых. Ему на самом деле нравилось то, что я говорила, он смешно приподнимал брови, морщил лоб, хохотал на всё кафе, когда ему было смешно, и тут же бросался извиняться перед людьми за соседним столиком. Никогда мои истории не казались мне самой настолько интересными. Он радовался как ребенок, так, будто это свидание было первым в его жизни.

Официант принес кофе и поставил передо мной тарелку с долгожданным перевернутым яблочным пирогом забывчивых сестер Татен, а Марк заказал кусок шоколадного торта с вишней. Я только взглянула на него, и мне вдруг больше всего захотелось именно этого вкуса. Мы с Марком одновременно подняли друг на друга глаза и, не сказав ни слова, поменялись тарелками.

У меня давно не было такого уютного вечера. Как будто я знала его сто лет, но при этом чувствовала себя по-настоящему влюбленной, чего никогда не случалось у меня со старыми друзьями. Мы болтали без умолку, показывали друг другу фотографии в телефонах, я проболталась про татуировку, сделанную в приступе невиданной глупости, а он показал мне шрам на левой ладони. Как будто мы были не взрослыми людьми с образованием, карьерой и положением в обществе, а наивными подростками, счастливыми, открытыми и бесконечно свободными.

– Над чем ты сейчас работаешь? – спросила я.

Он сделал очень серьезный вид, отщипнул ложечкой кусок пирога и положил мне в рот, подставив под подбородок ладошку, как делала в детстве моя бабушка. Я опешила от этого трогательного жеста, а он взял вишенку с моего торта и начал рассказывать про свой проект. Дом для одной звезды шоу-бизнеса. Звезда обладала весьма посредственным сценическим талантом, но солидными средствами, и поэтому заказала себе настоящий замок – с башнями, винтовыми лестницами и винным погребом. Всё должно было быть очень дорого и впечатлять гостей и соседей. Возможно, не только впечатлять, но и устрашать. Звезда была большой поклонницей фильмов ужасов и старинных легенд о привидениях.

– В общем, пришлось навертеть ей там целый диснейленд, – подмигнул мне Марк. – А, кстати, хочешь сама посмотреть? У меня есть ключи, и ехать тут не так далеко. Поехали, а? Я всё тебе там покажу.

И я согласилась. Мы оба были на машинах и решили, что он поедет впереди и будет показывать дорогу. Пробок уже не было, шоссе было почти свободным, и мы могли наслаждаться дорогой и скоростью. Мне почему-то сразу вспомнились сцены из кинофильмов про то, как играют в догонялки на дороге влюбленные парочки, и я решила, что и мы сейчас будем мчаться наперегонки и строить друг другу рожицы в окошко. Но мои фантазии оказались совершенно напрасны. Марк вел машину так аккуратно, будто сдавал экзамен в автошколе. Он ни разу не превысил скорость, заранее показывал мне все повороты, дисциплинированно перестраивался и вежливо уступал дорогу другим водителям, причем даже в тех ситуациях, когда я бы не то что не стала уступать, а просто отправила бы их всех куда подальше. Единственной вольностью, которую он себе позволял, были эсэмэски, которые он присылал мне время от времени, чтобы уточнить маршрут. Наконец мы приехали в элитный поселок, бывший когда-то обычной деревней: уютные деревянные домики из прошлого теперь были съедены огромными виллами всех возможных цветов, форм и размеров. Дом, возле которого остановился Марк, сложно было даже назвать домом. Серая трехэтажная громадина, с башнями по бокам, пристройками, бойницами и остроконечными крышами. Марк не сильно преувеличил, когда назвал его диснейлендом.

– Ну, что? – спросил он, выйдя из машины.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю