Текст книги "(не) читайте, это – для ёжиков! (СИ)"
Автор книги: Ирина Тигиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
– Принцепс будет очарован и поймёт, почему выбор сартория пал на тебя.
– А! Теперь понимаю, зачем нужно делать меня незабываемой,– облегчённо выдохнула я.– Уже испугалась, в самом деле собираешься "слепить" из меня Первую леди.
– Будущую правительницу?– мягко уточнил Конан.– Почему бы и нет.
– С ума сошёл? В этом зоопарке?
Ши возмущённо загудели, я махнула рукой:
– Ничего личного!
– Достойна ли ты стать правительницей, решать не тебе и не мне, а принцепсу,– ласково возразил Конан и кивнул ши.– Приступайте!
Те с готовностью завертелись вокруг.
– А где Тайт и Туэ?– я попыталась выглянуть из образованного ими вихря.
– Отправились за водой и полотенцами,– качнул длинным рукавом Конан.
Братья-ово вернулись быстро. Туэ волок целый ворох полотенец, за ним ковылял маленький приземистый крепыш с косматыми волосами и длинными, как у орка, зубами. Он тащил объёмистый железный чан. За коротышкой двигалось ещё одно существо, выглядевшее, как плод любви слона и рыбы молота. А заключал процессию Тайт, в руках – маленький горшочек, из которого торчал цветущий кактус. Не успела я удивиться, как чан бухнули у моих ног, отпрыск слона и рыбы напряг хобот и выпустил в него целую волну воды, а Конан, снова оказавшийся за спиной, легко толкнул меня вперёд. Не удержавшись, я плюхнулась в чан, завопив от отвращения. Но, против ожиданий, вода оказалась чистой. И тёплой! – видимо согрелась в хоботе "принесшего" её существа.
Вода...– отфыркиваясь, я вытерла лицо.– Он что, выплюнул её...
Но договорить мне не дали. Ши, возбуждённо щебеча, закружились вокруг – даже не поняла, в какой момент лишилась одежды. А потом стало и вовсе не до выяснений, откуда вода – когда десятки маленьких ручек начали драить мне кожу. Хохоча, извиваясь от щекотки и пытаясь сбить маленьких бесенят, я не заметила, как оказалась вне чана – замотанной в одно из полотенец, которые приволок Туэ. Другое обернулось вокруг волос, потом слетело на пол, а мои волосы словно попали в миксер. Попыталась тряхнуть головой, но кто-то сильно ущипнул за ухо, и тоненький голосок, по-моему, главаря, приказал:
– Не шевелись, иначе выдернем все!
И я, испугавшись, замерла на месте – вдруг исполнят угрозу быстрее, чем успею этому помешать! Минута, две, три – вокруг меня обвивается нечто очень мягкое и щекочущее, на плечи сыплется что-то лёгкое и с приятным запахом, волосы как будто заплетены в сотню косичек... И вот передо мной распахивается дверь и меня "увлекают" по коридору неизвестно куда. Поворот, ещё поворот – писк ши, тихое бормотание братьев-ово за спиной и приближающийся гул голосов.
– Мы подходим к Залу Живота?– догадалась я.
– Совершенно верно,– рядом тенью возник Конан.
Как ему удаётся так телепортироваться?
– Опаздываем?
– К счастью, да.
– К счастью?..
– Так тебя лучше заметят.
– Но не с лучшей стороны!
– Главное заметят,– улыбнулся он.
Наконец ши отлетели от меня и закружились в воздухе под потолком. Впереди – высокая двойная дверь из зеркальных пластин, очень похожая на дверцы платяного шкафа. Хотела спросить: "Это и есть вход?", но так и не издала ни звука, увидев... девушку, с недоумением таращившуюся на меня из зеркала. Она в самом деле обращала на себя внимание.
***
Тёмные волосы сплетены в замысловатую причёску, украшенную ярко-красными цветами кактуса. Обнажённые плечи усыпаны белыми лепестками ещё каких-то цветов, а тело окутано облаком очень мягкой мерцающей ткани, непрозрачной, но невероятно тонкой, колышущейся при малейшем движении.
– Нравится?– улыбающийся Конан выглянул из-за плеча.
– В принципе... да,– выдавила я.– Выгляжу... своеобразно. Что это за ткань?
Он улыбнулся шире.
– Паутина. Особая, способная люминесцировать.
У отражения в зеркале смешно округлились глаза и приоткрылся рот – неужели я сейчас так глупо выгляжу? Но не успела принять умный вид – зеркальные двери распахнулись, и из них вылетел Ээрикки. По два золотых браслета на каждой лапке, цепь с громадным алым камнем на груди, в глазах – безумие.
– Вы опоздали!– выпалил он, не глянув на меня.– Ты придумал, как её назвать, Конан? Каждую претендентку объявляют по имени, а её настоящее просто ужасно!
– Доброе утро, сарторий Ээрикки. Надеюсь, ты хорошо спал. Для меня ночь тоже прошла спокойно – благодаря медузам, которые вырубили меня чуть не до полудня,– мило улыбаясь, прощебетала я.
Ээрикки посмотрел на меня взглядом, каким смотрят на что-то вызывающее сильнейшее отторжение, и даже слегка сморщился.
– Сожалею, сарторий,– Конан слегка наклонил голову.
– Тогда нужно сделать это сейчас!– Ээрикки нервно оглянулся на дверь.– Пока её не вызвали!
– Хмм,– не-потомок Гора наморщил лоб.– Нужно что-то звучное, запоминающееся...
– Как насчёт Арьи Старк?– предложила я.
– Нет, не то,– качнул головой Конан.
– Маргери Тирелл,– продолжила я.– Цирцея, Мирселла, Лианна...
Но он только качал головой, и я с "Игры престолов" перешла на "Хоббита" и иже с ним:
– Галадриэль, Арвен, Тауриэль... Леголас...
– О!– вскинул клюв Конан.– Да!
– Леголас?! Я пошутила! Оно – даже не женское!
Ээрикки, до того водивший мордочкой от меня к Конану, нетерпеливо топнул лапкой.
– Остановимся на нём! Точно лучше, чем Дейнерис.
– Оно мужское!– снова попыталась возразить я, но зеркальные двери распахнулись вновь, открыв белёсого ушастого ёжика в подобии зелёного жилетика на брюшке.
– Сарторий Ээрикки,– он почтительно склонил голову.– Ликтор Конан. Хвала богам, отсутствующая претендентка – в вашем досточтимом обществе! Принцепс начал проявлять нетерпение и беспокойство, что несчастье приключилось с участницей, о которой он столь наслышан!
Я только хлопнула ресницами, а Ээрикки яростно шикнул:
– Довольно болтовни! Объяви её немедленно!
– Разумеется, уважаемый сарторий!– перепугался ёжик.– Только сообщи её имя...
– Леголас,– рявкнул Ээрикки.
– Дейнерис,– задумчиво проговорил Конан.– Прости, сарторий, пожалуй, оно кажется мне всё же более подходящим...
Ээрикки гневно топнул и ощетинился, а вконец перепуганный ушастик торопливо повернулся в зал и протяжно, словно говорил в рупор, провозгласил:
– Избранница из расы хомосов: Леголас Дейнерис...
И я, хихикая, словно меня снова щекотали ши, потянулась к его уху и добавила:
– Эвердин.
– Леголас Дейнерис Эвердин!– зычно объявил он.– Добро пожаловать!
Я шагнула вперёд. Огромный зал, наподобие Большого зала Хогвартса: длинные деревянные столы и лавки, у стены напротив входа, на возвышении – ещё один стол, с сидениями под балдахинами. Только вот за столами сидят вовсе не ученики и учителя Школы Чародейства и Волшебства. Присутствующие здесь – вообще не люди...
– Чего застыла, как изваяние? Ходить разучилась?– послышалось за спиной ворчание Ээрикки.– Двигайся вперёд, поприветствуй принцепса и его семью, и садись за тот стол!
– Какой стол?– не поняла я, оглядываясь.
– Не оборачивайся!– тут же шикнул Ээрикки.– Стол претенденток – единственный круглый во всём зале! Ты на него сейчас смотришь!
Каким образом, оставаясь за моей спиной, он мог видеть, куда я смотрю, осталось для меня загадкой. Впрочем, не меньше удивляло, как в самом деле умудрилась не заметить внушительное "колесо" посреди зала, названное Ээрикки столом. А оно стоило внимания! Хотя бы ради тех, кто за ним сидел...
– Перестань таращиться на невест! Поклонись принцепсу!– простонал за спиной Ээрикки.
– Да как ты вообще видишь, куда я таращусь?– не выдержала я.– Неужели паутина на мне настолько прозрачна!
И чуть не бегом ринулась вперёд, оставив "советчика" позади. Ёжиков на возвышении было явно больше, чем учителей Хогвартса. Все восседали на стульях, больше смахивавших на маленькие троны. Над каждым – балдахин пурпурного цвета, но над тремя посередине балдахины были золотыми. Не успела рассмотреть ежей под ними. Словно шипение рассерженной кобры, до слуха донеслось настойчивое: "Поклонииисссь!", и я поспешно присела в реверансе.
– Salve!– повторила уже не раз слышанное приветствие и на всякий случай вежливо добавила:
– У вас чудесный замок!
– О боги!..– едва различимое причитание Ээрикки было настолько жалобным, что почти захотелось его утешить.
Но за спиной, как всегда бесшумно, возник Конан.
– С Августами нельзя заговаривать первой. Займи место рядом с асраи,– и, предупреждая возможный вопрос "Что ещё за асраи?", пояснил.– Её волосы украшены ракушками, ошибиться не сможешь.
Мгновенно забыв про царственных ёжиков, я повернулась к "столу невест". Пытаясь побороть нервное хихиканье от внешнего вида "соперниц", приветливо махнула им рукой:
– Salve, девчонки! Ну и кто из вас "король Артур"?
И, про себя забаляясь замешательством отразившемся на покрытых шёрсткой, пёрышками и чешуйками физиономиях, плюхнулась на единственное свободное место – рядом с "асраи".
Глава 6
– Принцепс Гилберт приветствует невест от лица всей августейшей семьи,– провозгласил ёжик в зелёном жилетике.– И благодарит за то, что они проделали столь долгий путь сюда, в Эринастаний!
"Невесты" тихо зашелестели, видимо, выражая ответную благодарность за приглашение. Я всё пыталась рассмотреть принцепса, но место оказалось неудачным – я сидела к "августейшему" возвышению спиной. Интересно, а как он собирается рассмотреть всех претенденток за этим столом?
– Adventum tuum gratulor![1]– зычно добавил ушастик.
И, словно по сигналу, в зал потекли существа, очень смахивавшие на лягушат. В белых передничках, с красными ленточками на шейках, они несли перед собой подносы, уставленные золочёнными тарелками с какой-то гадостью. Когда одна такая тарелка оказалась передо мной, я осторожно ткнула содержимое изящной деревянной ложечкой – приборы лежали на столах. "Гадость" напоминала желе яркого лимонного цвета.
– Случайно не знаешь, что это?– обратилась я к сидевшей рядом асраи.
Дева снисходительно воззрилась на меня голубыми глазами, прозрачными, словно талая вода, и что-то недовольно булькнула. Именно булькнула, потому что вокруг нижней части её головы, точно лёгкая вуаль, парил водяной пузырь. Кстати, пузырём дело не ограничивалось. Вместо ушей у "невесты" торчали отливающие синевой рыбьи плавники, ладони с перепонками между пальцев больше смахивали на ласты. Я невольно покосилась на её ноги, ожидая увидеть рыбий хвост, но всё , что было ниже талии окутывала... юбка, если можно так назвать изделие, сплетённое из водорослей и нитей крупного жемчуга.
– Ты действительно не можешь дышать воздухом?– несмотря на явную неприязнь ласторукой, я не сдержала любопытства.
– Конечно, может. Но кто обратит на неё внимание, если пол-лица не будет скрыто этим жидким туманом?– чуть писклявый жеманный голосок принадлежал невысокой светловолосой девчушке с округлыми формами и личиком ехидного херувимчика.
Ласторукая девица презрительно качнула пузырём и отвернулась.
– Можно подумать, ты не пытаешься привлечь внимание к себе, выставляя напоказ свои копыта!– голос низковатый и чуть с хрипотцой.
А его обладательница... В жизни не видела более странного существа! Кожа, волосы и длинное струящееся одеяние – абсолютно белые. Единственные цветные пятна – ярко-красные глаза и алые рубины, щедро украшавшие уши, шею и руки. Когда на камни падал свет, они переливались, и девица казалась забрызганной кровью.
– Придержи язык, Субира!– "херувимчик" обиженно надула губки, тряхнула золотистыми кудрями и, как бы невзначай, поддёрнула подол.– Не моя вина, что твои ноги уступают в стройности моим!
– Куда мне!– насмешливо хмыкнула белёсая девица.
А я во все глаза смотрела на кокетливо выставленные из-под подола... копытца. Покрытые светлой шёрсткой "стройные" ножки "херувимчика" как будто принадлежали оленёнку Бэмби! Я-то думала дева-альбинос зло пошутила, назвав её ноги "копытами"!
– Не знаю, как принцепс, а хомос от твоих ног точно в восторге, Луайне!– альбинос ехидно захихикала, обнажив заострённые зубы.
– Ты что, – вампир?!– выпалила я.
Тихое бормотание невест, не участвовавших в перепалке между "Бэмби" и альбиносом, смолкло. Все личики повернулись ко мне.
– Кажется, она только что назвала тебя низшей формой жизни, Субира,– раздался томный голос откуда-то сбоку.– В их мире так именуют паразитов.
Говорившая могла запросто оказаться с планеты Пандора из фильма "Аватар". Гибкое тело, правда, покрытое не синей кожей, а короткой коричневой шёрсткой, открытое платье из золотых пластин, длинные тёмные волосы, собранные в хвост, и в довершение образа – мохнатые ушки, зелёные глаза и кошачья мордочка. Всё больше забавляясь внешним видом претенденток, я весело махнула рукой.
– Ничего подобного! Сразу видно, что ты не смотрела ни "Интервью с вампиром", ни "Сумерки"!
– Я бы и не обиделась,– названная Субирой снова обнажила резцы в улыбке.– Скорее тебе следует извиниться за гибель придворных из моей свиты.
– Каких ещё... придворных?– опешила я.
И когда успела стать виной чьей-то гибели? Хотя, может, раздавила парочку муравьев или какой-нибудь другой живности, пока носилась по коридорам в компании ши? И альбиносу тут же донесли...
– Придворные!– дева-кошка грациозно махнула покрытой шёрсткой рукой.– Подумаешь, несколько десмодов[2] утонули в бассейне! Никто не заставлял их изображать из себя рыб!
– "Подумаешь"? "Несколько десмодов"? Да как ты смеешь, плотоядная!– дрожащий от негодования голосок принадлежал девушке с длинными качающимися над головой усиками и крыльями бабочки.– Считаешь себя высшей формой жизни?
– Разумеется, насекомое,– хмыкнула та.– Пищевую цепочку в природе возглавляют хищники. Пора бы тебе стряхнуть с усиков пыльцу и принять это, как данность.
– Твоя заносчивость отвратительна, Векеса,– проронила другая претендентка в чёрном наряде с жёлтыми пятнами.– Даже самый свирепый хищник бежит от огня!
За исключением странного лоснящегося костюма, облегавшего её тело, словно вторая кожа, она казалась вполне нормальной на вид. Векеса заливисто рассмеялась, обнажив кошачьи зубки.
– Любое создание бежит от огня, если только в его венах течёт кровь, а не слизь, как у тебя, рептилия.
Девица в костюме сузила глаза, в которых внезапно прорезался вертикальный зрачок. Украшения из крупных драгоценных камней на её лбу и руках вспыхнули пламенем, а изо рта вырвался раздвоённый язык. Я разочарованно вздохнула – ещё одна "химера". Хотя пора бы уже смириться, что я здесь – единственное человеческое существо, и не искать во всей этой живности антропоморфные черты.
[1] Adventum tuum gratulor (лат.) – добро пожаловать!
[2] Десмод (лат. desmodus rotundus) – подсемейство летучих мышей, питающихся кровью.
***
– А ты с чего вздыхаешь, homo sapiens?
Я подняла глаза на существо, сидевшее напротив меня. Тяжёлый парчовый плащ, четырёхпалые руки с длинными когтями, на голове – массивное сооруженние, наподобие убора из павлиньих перьев, скрывающее верхнюю часть лица.
– Ты это мне?– вежливо уточнила я.
– Видишь поблизости ещё одного хомоса?
– К сожалению, нет,– снова вздохнула я.– Будто попала в зоопарк.
Что тут началось! Узоры в виде глаз на перьях головного убора девицы... ожили и заморгали. Оказалось это – глаза, не меньше дюжины! Когти царапнули столешницу.
– Как ты смеешь, ничтожное насекомое!– выпалила она.
– Как ты смеешь называть хомоса насекомым, злобный земляной червь!– возмущённо пискнула девушка с крыльями бабочки.
Можно подумать, "капустница" за меня заступается – если бы не презрение исказившее её личико, когда она произносила слово "хомос".
– Кого ты называешь земляным червем, личинка!
– Перестаньте оскорблять друг друга,– невинно вставила я.– Личинка и червь должны быть лучшими друзьями!
Сквозь гвалт возмущения обрушившийся со всех сторон – хомосов тут явно недолюбливают – до меня донёсся томный голос девушки-кошки:
– "Личинка и червь",– она хихикнула.– Пожалуй, ты мне нравишься, хомос.
– Недаром твои родичи служат утехой таким, как она, в их мире!– хмыкнула девица с глазами рептилии.
Кошка зашипела и замахнулась на неё, та пыхнула огнём из камней... Дева, сидевшая между ними, попыталась послужить миротворцем, но обожгла одну из зелёных веточек, кустившихся вокруг её плеч, о камень на плече девы-рептилии. За обожжённую вступилась другая девица, покрытая перьями – хлестнула рептилевидную по лицу. Та не стала терпеть такого произвола и попросту набросилась на деву-птицу... И в мгновение ока из разряженных манерных девиц, ловко орудующих деревянными ложечками, "невесты" превратились в озверевшую толпу дикарей. И тут будто кто-то запустил спрятанную под полом карусельку – наши сидения крутанулись вокруг стола на сто восемьдесят градусов. Теперь я оказалась сидящей лицом к королевской семье, подняла глаза на возвышение...
Странным образом, первым, кого увидела, был нe принцепс, нe сам "август", а Ээрикки. Он сидел через одно место от крайнего с золотым балдахином. Унизанные браслетами лапки напряжённо упёрты в стол. Мордочка повёрнута в сторону стола невест, а очень далёкий от одобрения взгляд устремлён на меня. Как будто в потасовке виновата я, и в том, что так случится, он ничуть не сомневался с самого начала. Увернувшись от чьего-то хвоста – метили не в меня, а в крылатое чудо с ногами гиппогрифа – я всё же скользнула взглядом по сидящим под золотыми балдахинами. Один – крупный мрачного вида ёж, наверное, правитель. Рядом – ёжик помельче со светлыми, почти белыми колючками. Неужели ежиха, да ещё и блондинка? Третьим сидел... принцепс. Со светлыми колючками и светлой шёрсткой – видимо, в мать, кругленький, пухленький, со вздёрнутым розовым носом и розовыми ушками... Я даже растерялась – неужели за его сердце и унизанную драгоценностями лапку мы здесь боремся?.. А где же брутальный самец, как в драконовской книжице, при виде которого у героини "поджимались пальцы на ногах" – мысленно хихикнула, вспомнив это идиотское выражение. Принцепс, не считая того, что был ёжиком, на самца, да ещё и брутального совсем не тянул. Но, самое обескураживающее – его розовая мордочка была повёрнута именно ко мне. Может, потому что я была единственной, кто не катался по полу, пытаясь выдернуть клок шерсти или перьев из загривка соперницы? А, может, тоже не сомневался, что во всём виновата я... Тем временем несколько ушастых ёжиков разняли передравшихся невест, ёжик в зелёном жилетике попросил прощения неизвестно у кого и объявил, что завтрак продолжается. Невесты, слегка помятые, обменивались взглядами, каким бы позавидовал любой маньяк, а некоторые очень недобро косились на меня – особенно когтистая дева в многоглазой маске. Поймав мой взгляд, она очертила остриём когтя окружность на столе и вонзила в неё коготь по самое основание. Я не привыкла игнорировать оскорбления. Приложив ко рту кулак, шумно "выдула" из пятерни средний палец. А потом, чтобы у заносчивой мерзавки не осталось никаких сомнений в серьёзности моего оскорбления, ещё и "выкрутила" его из пятерни на левой руке, поворачивая правой ручку воображаемой шарманки. Откуда-то сбоку донеслось сдержанное хихиканье девы-кошки. Зато глаза оскорблённого мною "земляного червя" закачались на "перьях", как трава в поле. Зашипев, девица раскрошила когтями край стола и едва не полоснула по мордочке подскочившего к ней ушастика, видимо, намеревавшегося просить её удержаться от порчи казёного имущества. Ёжик явно растерялся, когда когтистая лапа "красотки" метнулась к нему и, описав кривую дугу, резко опустилась, но тут же снова принял невозмутимый вид.
– Прошу прощения, домина. Испытание силы и ловкости назначено не на сегодня и будет проходить не за завтраком. Сегодня вы – гостьи за столом нашего досточтимого принцепса.
При упоминании принцепса глаза девицы прикрылись. Отвернувшись от ушастика, она накрыла искрошенный край парчой и попыталась соскрести со дна тарелки остатки лимонной гадости. Кстати, я к своей так и не притронулась – чья-то дружественная рука опрокинула содержимое моей тарелки на пол.
– Вторую смену блюд сейчас принесут,– добавил ушастик и затопал прочь.
Вторая, третья, четвёртая... Всего блюда сменились пять раз. За столом невест царила гробовая тишина, "красавицы" даже избегали друг на друга смотреть. Но я разглядывала их – украдкой, чтобы ненароком не вызвать новую бурю. Русалка с водяным пузырём вокруг лица, когтистый василиск с дюжиной глаз, дева-кошка, дева-птица, дева-"капустница", крылатая дева с ногами гиппогрифа, вампир, чьих придворных я якобы утопила, дева в черно-жёлтом наряде, выпускающая огонь из камней, дева с телом будто покрытым корой дерева – она обожглась об огненный камень соседки по столу, "херумвичик" с копытцами Бэмби, дева с гривой изумрудных волос с вплетёнными в них цветами и листьями по всему телу – кажется, она вела себя спокойнее остальных, и… я. А на возвышении – семейство царственных ёжиков и "Цербер" в лице Ээрикки. Только представить, что придётся от него выслушать! И я не ошиблась…
Глава 7
Как только ушастик в зелёном жилетике объявил об окончании трапезы, невесты, словно по команде, поднялись из-за стола и дружно поклонились. Я запоздало последовала их примеру, чувствуя себя Д'Артаньяном, не принятым в мушкетёры. Причина вышколенности невест стала ясна минутой позже, когда в зал вплыла "надсмотрщица" – домина Чидике. Ей девы поклонились ещё ниже. Я осталась стоять с гордо поднятой головой и приветливо махнула рукой, увидев шёлковые одежды Конана, маячившие за тяжёлым бархатом Чидике – мой "надсмотрщик" вошёл в зал следом. Чидике величаво прошествовала к возвышению, присела в реверансе с видом, будто делает августейшим особам огромное одолжение, и повернулась к притихшим невестам. Тогда девушки, слаженно, будто репетировали это сотню раз, одна за другой двинулись к выходу. Причём, каждая останавливалась напротив возвышения с балдахинами, приседала в глубоком реверансе и, насколько могла тоненько, пищала:
– Ave, augusti! Gratias ago, princeps meo![1]
После чего разворачивалась и семенила к двери. Я растерянно глянула на Конана, но он только чуть заметно кивнул и улыбнулся. Невесты породолжали своё паломничество к возвышению: третья, четвёртая, пятая... И я занервничала. Нужно сделать, как они? Тоже выйти, поклониться... Шестая, седьмая, восьмая... Хотя бы запомнить, что они говорят... А, может, просто выйти молча? Я ведь – хомос, какой с меня спрос? Девятая, десятая, одиннадцатая... Моя очередь! Вдруг вспомнилось недавнее "выступление" перед переполненной студентами аудиторией – я защищала реферат. Всегда ненавидела публичные "обращения", а тут ещё обращаться пришлось на немецком – языке, которым владела далеко не в совершенстве. В общем, голос, когда произносила тему реферата, дрожал, как заячий хвост, а колени подгибались так, что в самый раз было пуститься в присядку... И зачем только я вспомнила это сейчас?! Вот и возвышение – сама не заметила, как к нему подошла, мордочки августейших ёжиков и почти панический взгляд Ээрикки... и во мне шевельнулась злость. Этот увешанный драгоценностями кактус будто не сомневается в моём провале, хотя речь идёт о простом реверансе и благодарности за еду. А ведь я даже учила латынь… когда-то. И уж точно смогу произнести что-нибудь подходящее случаю! Краем глаза видела, как Конан снова ободряюще кивнул и легко взмахнул рукавами. И тогда я лучезарно улыбнулась, присела в реверансе и на одном дыхании выдала:
– Ave Caesar, morituri te salutant![2]
В то же мгновение лепестки, прикрывавшие мои плечи, "вспорхнули", словно бабочки, и закружились вокруг. Я вдруг осознала, что изрекла, кажется, покраснела, развернулась и ходко направилась к двери. Лепестки шлейфом устремились за мной – часть их так и осталась в "Зале Живота", когда дверь за мной захлопнулась. Выражаясь языком моего любимого профессора, "Вот это faux pas[3]!". Хотя... пожалуй, теперь меня отсеют точно.
– Домина, домина!– послышались тоненькие голоса со всех сторон.
Охнув от неожиданности, я вдохнула несколько кружившихся вокруг лица лепестков, закашлялась, раздражённо выплюнула лепестки и попала слюной на край одежды материализовавшегося рядом Конана... В первый момент он явно опешил, а я, залившись краской, сдавленно пробормотала:
– Извини... лепестки попали в рот...
Он прощающе улыбнулся, махнул рукавом, и ши, словно ждали команды, набросились на меня и поволокли куда-то по коридорам.
– Что за...– начала я.– Могла бы идти сама! Куда вы меня тащите?
– Показ...
– ...уже скоро, нужно...
– ...подготовиться, а времени...
– ...совсем мало...
– О Боже, ещё и этот показ!– простонала я.– Совсем о нём забыла... А как меня готовить? Ведь уже одета!
Невесть откуда возникшая на пути дверь распахнулась за мгновение до столкновения с моим носом, и вот я – в просторной комнате, не моей. Вокруг – множество зеркал, с потолка свисают отрезы ткани разной длины, совсем как в лавке тканей на восточном базаре – не то, чтобы я когда-нибудь в такой была. И отовсюду слышиться шум – будто треск множества швейный машинок. Но всё это перекрыл звенящий яростью вопль Ээрикки:
– Ты в самом деле вздумала меня погубить?!
Ши, испуганно запищав, разлетелись в разные стороны, а я даже подскочила.
– Ты... откуда здесь взялся?..
– Не твоё дело! "Приветствую тебя, идя на смерть"?! После того, как перессорила всех претенденток и довела их до драки!
– Никого я ни до чего не доводила,– перевела дух и обиженно нахмурилась.– И сказала: "Идущие на смерть тебя приветствуют", сразу видно, в латыни ты не силён.
– Боги, дайте мне сил не придушить её на месте!– взвизгнул Ээрикки.
– Ещё и верещишь, как девчонка...
Видимо, не найдя нужных слов, Ээрикки встал на задние лапки, замахнулся передней, но, в последний момент передумав, снова опустился на все четыре и жалобно заскулил – совсем по-человечески:
– За что боги так меня наказывают! Принцепс уже спрашивал о тебе, и я... я... был вынужден сказать, что... что...
– ...избрал девушку-хомоса, пленившись её красотой,– из-за свисавших с потолка "балдахинов" как всегда бесшумно выступил Конан.
[1] Ave, augusti! Gratias ago, princeps meo! (лат.) – Да здравствуют Августы! Благодарю тебя, мой принц!
[2] Ave Caesar, morituri te salutant (лат.) – Да здравствует Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!
[3] Faux pas (франц.) – прокол, неверный шаг.
***
– Правда?– не поверила я и расхохоталась.– Всё-таки последовал совету!
– До сих пор не могу себе этого простить!– Ээрикки злобно сплюнул на пол.– Всё из-за того, что ты устроила во время купания! Как можно пораниться в воде?! Да ещё и когда поблизости находятся десмоды! Из-за тебя их утонуло не меньше десятка! Принцепс пожелал узнать, кто виноват, я запаниковал и...
– Десмоды?– переспросила я, начиная что-то понимать.– Твари, бросившиеся в воду, когда осьминожек меня вытащил? Так причём здесь я?
– Как причём? Они питаются кровью! И тут невесть сколько выплёскивается в бассейн!
– Не невесть сколько, а несколько капель,– желчно уточнила я.– И, если они так реагируют на кровь, нечего держать их поблизости от живых существ.
– Так же рассудил и принцепс,– улыбнулся Конан.
– А он разумнее, чем кажется,– восхитилась я.
– И точно разумнее сартория, который сводит к кротам все мои усилия и дарования девушки, которую сам же доверил моим заботам,– мягко добавил мой "попечитель".
– Свожу к кротам? Я? Она благодарила Августа за то, что он посылает её на смерть!– пискнул Ээрикки – видимо, от волнения голос начал срываться.
– И обратила на себя внимание его сына.
– Из-за неё передрались претендентки в присутствии августейшей семьи! Такого ещё не было... ни разу – на моей памяти!
– И произошло это на завтраке, организованном тоже впервые за историю существования отбора невест – благодаря желанию принцепса поскорее увидеть заинтересовавшую его претендентку. Всё идёт великолепно, сарторий. Яд, щедро расточаемый доминой Чидике, произвёл обратное действие. Твои опасения, что избранница из мира хомосов недостойна, напрасны. Наоборот, впервые за всё время представительница этой расы – в числе фавориток. И это – ещё до официального начала отбора. Можешь успокоиться и наслаждаться показом. А я позабочусь о том, чтобы Леголас Дейнерис Эвердин осталась в памяти присутствующих надолго.
Ээрикки явно собирался возразить, уже вскинул мордочку, но вдруг топнул лапкой, исподлобья посмотрел на меня, на Конана, развернулся и унёсся из комнаты. А на меня тотчас налетели ши...
– Спасибо, что заступился,– я дунула на эльфика, слишком близко подобравшегося к моему носу, и тот завертелся в воздухе, возмущённо вереща.
– Сарторий ещё молод. А ответственность, которая легла на его плечи после гибели отца, очень велика.
– Он погиб? Как?
– Випераберусы,– Конан вздохнул.– Они – извечная угроза нашему миру.
– В нашем мире тоже есть такие,– я скривилась, когда один из ши слишком сильно дёрнул за прядь волос.
– И как вы с ними боретесь?
– Атомными боеголовками. У кого их больше – тот и сильнее.
– Атомными...– Конан задумался.– Я слышал об оружии, способном разрушить ваш мир. Ты говоришь о нём? Разве это разумно?
Я фыркнула. Ещё не хватало слушать поучения о том, что разумно, от разодетого в шелка марабу!
– В нашем мире хомосов считают опасными – прежде всего для самих себя. А себе вредят лишь...– он запнулся.
– Идиоты?– подсказала я.– Может быть, но я уж точно не собираюсь обсуждать политику моей расы с местной живностью! Кстати, мать принцепса ведь – эринацеус? Так почему для сына устраивают отбор из претенденток всех племён?
– Августа не была рождена эринацеусом,– Конан поправил пропущенную ши прядь моей причёски.– Она из той же расы, что и Луайне – ты познакомилась с ней на завтраке.
– Девчушка с копытцами оленёнка?– вспомнила я.– И таких, как она – целая раса?
– Причём, довольно могущественная и включающая в себя множество народов. Народ Луайне именуют дини-ши.
– "Дини-ШИ"? Ваша родственница?– подмигнула я носящимся вокруг существам.
Те пронзительно запищали и возбуждённо зажестикулировали.
– Родство действительно есть, но отдалённое,– пояснил Конан.– Дини-ши – аристократы своей расы. И, как все аристократы, они заносчивы. Эта черта мешает им снискать любовь остальных.
– Ещё бы! Но всё же, как дини-ши могла стать эринацеусом?
Конан улыбнулся, но вместо слов с его губ сорвался звук, похожий на треск – тот самый, что я слышала, когда только вошла в комнату, и который потом незаметно смолк. Окружавший нас воздух ответил тем же стрёкотом. Ши разлетелись, я недоумённо огляделась – ничего кроме моего отражения во множестве зеркал. Но вот свисавшие с потолка лоскуты закачались, и по ним, точно воздушный десант, спустились...
– Пауки?!– не сразу осознала, что нечеловеческий визг всё же принадлежал человеку – мне.
