Текст книги "История, рассказанная в полночь"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Жить предпочитают вблизи кладбищ, ну, и питаются там же… понятное дело, родственники усопших могилы разрывать не позволяют, да и смотрители зорко следят, но ведь на каждом погосте хоронят и бездомных, нищих, никому не известных бродяг… вот она, пища вурдалаков!

Куксон слегка поморщился.

Но с Вобурием-то все иначе обстояло.

Вбил он себе по молодости в голову, что вурдалаком не будет, решил свою судьбу поменять и вроде как, человеком сделаться. От мяса умерших отказался совершенно, одними овощами питался. Смотритель военного кладбища, где Вобурий тогда служил, отчаянные письма Куксону строчить начал. Смотритель-то (он из умертвий происходил) многоопытный, бывалый, предупреждал, что ничем хорошим это не кончится: не может вурдалак без мертвой плоти обойтись, так что жди беды. И как в воду смотрел: месяца через два все и началось. Сорвался Вобурий и таких дел натворил, что ой-ой! Почтенный маг Хронофел лично приказ подписывал: двух опытных некромантов, владеющих боевой магией на военное кладбище немедленно отправить и с Вобурием разобраться раз и навсегда. Сколько раз Куксон к главе Гильдии ходил, уламывал, сколько срочных посланий Вобурию отправил, пытаясь мятежного вурдалака вразумить и от верной смерти спасти – и не перечесть! С большим трудом удалось убедить его милость мага Хронофела приказ отменить. К счастью, и Вобурий к тому времени опомнился, все про себя уяснил и смирился.

С тех пор – вурдалак.

Да-а-а… видно, от себя не убежишь, кем ты родился, тем тебе и быть.

С того времени Куксон за Вобурием присматривает. Из-за этой давней истории и относиться к нему стал много теплей, чем к другим вурдалакам, что не помешало ему взять с подопечного крепкое слово, что после его, Куксона, кончины, Вобурий его не съест, как бы вурдалак не скорбел и не печалился о его смерти.

Предосторожность никогда не помешает.

– Так, так, – бормотал Куксон, листая страницы. – Ну, вот есть две заявочки…

Вобурий оживился.

– Даже две?

– Да, – Куксон пробежал глазами заявки. – Одна от городского лекаря…

– Я согласен! – быстро заявил вурдалак. – Буду помогать, делать, все что требуется!

– Погоди, Вобурий. Вот вторая заявка – от начальника городской тюрьмы…

Куксон невольно содрогнулся, догадавшись, с какой целью в тюрьму требуется вурдалак.

– В тюрьму? – Вобурий задумчиво потер подбородок. – А как там с питанием? В тюрьме, я думаю, поразнообразней будет, а? Там ведь не только из людей арестанты сидят…

Он проглотил слюнки.

Куксон решительно захлопнул папку.

– Значит, так, Вобурий, – тоном, не терпящим возражений, проговорил он. – Поступаешь в распоряжение главного городского лекаря, почтенного Джафараха. Прямо сейчас и отправляйся!

– А тюрьма? – разочарованно протянул вурдалак. – Я вообще-то хотел…

– Вобурий! – строго сказал гоблин и вурдалак умолк.

Вобурий ушел, а Куксон снова стал листать папку с именами боевых магов. Да, негусто… получается, кроме Брисса и обратиться не к кому: остальные без приказа его милости Хронофела за такое дело не возьмутся. А Брисс сейчас далеко, даже если почтовым нетопырем письмо ему послать, когда он еще до Лангедака доберется…

В дверь заглянул помощник Граббс.

– Чародей Люрандаль по лестнице поднимается, – сообщил он. – Сию минуту здесь будет. Впустить или пусть подождет? – прибавил он, видя, что Куксон глубоко задумался.

Гоблин не отрывал взгляда от списка.

Думай, не думай, никто кроме Брисса с тульпой в одиночку не справится.

Разве что…

Скользнуло вдруг в памяти одно имя, до того неприятное и досадное, что Куксон фыркнул раздраженно, хлопнул по столу папкой с надписью: «Чародеи. Специализация: „Управление погодой“» и крикнул Граббсу:

– Впусти!

…Проводив чародея Люрандаля, Куксон вскочил из-за стола, схватил куртку, шарф и отчаянно затрезвонил в колокольчик.

– Отлучусь ненадолго, – сообщил он заглянувшему в дверь Граббсу. – Ежели кто из важных посетителей явится, проси, чтобы попозже заглянули!

В «Стеклянной собаке» оказалось многолюдно: опять заезжие купцы явились поглазеть на Граганьяру. Одеты чудно (тут Куксон невольно вспомнил помощника Граббса и покачал головой), да и наружность имели странную, не иначе как змеелюди в родне были. Впрочем, на приезжих никто внимания особого не обращал: в Лангедаке чужестранцы не редкость, а уж в трактир кто только не захаживал… имелась среди завсегдатаев даже парочка оседлых троллей. О них-то Куксон и слова плохого сказать не мог: все же оседлые – это вам не их полудикие лесные собратья! Хотя, и к оседлым до сих пор относились с предубеждением. Конечно, репутация у троллей немного подмочена фактами людоедства, но ведь было это давным-давно и с тех многое изменилось! Как назло, среди посетителей «Стеклянной собаки» долгожителей с прекрасной памятью было хоть отбавляй.

Многочисленные представители племени троллей-людоедов и сами не рады были своему прошлому и старались мнение о себе исправить. Открыли, к примеру, недавно чудесный трактирчик «Хромой гусь» – прекрасное меню, умеренные цены, а фирменное блюдо «Свежие уши», говорят, просто во рту тает. Сам-то Куксон там пока что не был, а знакомые гоблины навещали и очень хвалили: кухня, говорят, превосходная и персонал отзывчивый. Вот только люди туда заходить не спешили и этакой своей черствостью обижали потомственных людоедов не на шутку.

Куксон направился к столу, на ходу нашаривая в кармане монетку для Граганьяры. Конечно, купцы сегодня накормят его до отвала, но правила приличия требовали, чтобы и друзья предложили Граганьяре угощение.

За столом возле очага, как еще с порога разглядел гоблин, сидели Пичес и Мейса. Пичес листал толстую старинную книгу и что-то с жаром втолковывал Мейсе (небось, опять жизнеописания великих чародеев читал!), тот слушал, посмеиваясь. «Страшный чучел» скромненько на краю стола притулился, стеклянными глазами на всех таращился. Увидел его, Куксон нахмурился: а чучел-то здесь зачем? Ему полагается под потолком висеть и хранить молчание, как и подобает вещам. Ну, да сейчас разберемся.

Разобраться Куксон не успел, отвлекся на другое.

Проходил мимо стола, за которым большая компания охранников и торговцев из каравана сидела, а с ними – весьма недурная собой молодая красивая женщина в богатом дорожном плаще. Голос у нее был низкий, бархатный и говорила она этим бархатным голосом, пододвигая кому-то тяжелую кружку, следующее:

– Бедсонг, ты бы не мог плеснуть это в лицо вон тому человеку?

– Для тебя, Фера, с радостью! Кто тебя огорчил?

Многоопытному гоблину Куксону и к гадалке ходить не надобно, чтобы узнать, кто ее огорчил, это и без того ясно было. Куксон только приостановился на секундочку, взглянул с сочувствием на того храбреца, который отважится просьбу прекрасной девицы выполнить. Бедсонг поднялся (рослый детина, физиономия – точно из дерева тупым долотом вытесанная, ручищи крепкие, по всему видно – тролли в близкой родне), сграбастал кружку и вразвалку двинулся к столу, за которым болтали Пичес и Мейса. Выглядел детина угрожающе, настроен был решительно, однако Куксон приметил, что по мере приближения в маленьких Бедсонга глазках появилось сначала сомнение, а потом – тревога. Не дойдя до стола, Бедсонг вдруг круто повернулся и, неся перед собой полную кружку, зашагал обратно. Сел на свое место, поставил кружку и покачал головой:

– Э, нет, Фера. Это же сильф!

Куксон ухмыльнулся: зря говорят, что тролли туповаты. Когда надо, они очень даже быстро соображают!

Зато другой (молодой, бородка у дорогого цирюльника пострижена, одет по последней моде, словом, щеголь. Не иначе, как сынок хозяина каравана) так и взвился.

– Трус! – презрительно бросил он Бедсонгу и бросился к столу возле очага.

– Охо-хо, – вздохнул гоблин.

Щеголь подскочил к столу, выпалил что-то в лицо Мейсе, замахнулся. Тот, не прекращая болтовни с Пичесом, с удивительной ловкостью перехватил занесенную для удара руку, сжал – вроде бы несильно, да только у щеголя физиономия перекосилась и глаза на лоб полезли.

Когда Куксон добрался до стола, щеголя уж и след простыл, да и всю компанию как ветром сдуло.

– Женщины предпочитают мстить чужими руками, – глубокомысленно заявил Пичес с видом заядлого сердцееда.

Мейса спорить не стал:

– Точно. Одна, помню, как-то даже наемного убийцу ко мне подослала. До сих пор понять не могу: чем я ей так насолил?

Куксон уселся за стол и снял колпак.

– А я вот совсем не удивляюсь, – проворчал гоблин. – Насолить – это ты большой мастак!

Пичес встрепенулся.

– Почтенный Куксон, мы вас уже битый час поджидаем. Поговорили с Хронофелом? Что он сказал? Отдал приказ разобраться, конечно же? Кстати, Бонамур передает вам наилучшие пожелания!

Куксон сдвинул брови.

– Какие-такие пожелания? Он все еще разговаривает?! Почему? Я же вчера распорядился, чтобы Анбаса…

Пичес захлопнул книгу.

– Анбаса заходил вчера в Стеклянную Гильдию. Очень интересовался, не желают ли стеклодувы нанять опытного мага, вместо олуха, который… гм… гм…

Пичес слегка покраснел.

– Он справился с твоим усовершенствованным заклинанием? – нетерпеливо перебил Куксон.

– Мы… э-э-э… разговаривали с ним, но… э-э-э… не смогли договориться.

– Не смогли договориться? Как это?

Пичес взглянул на «страшный чучел», явно ожидая поддержки.

– Почтенный Куксон, а нельзя ли приказать, чтобы маг Анбаса сделал так: пусть вещи со мной говорить перестанут, а Бонамур пусть продолжает. А?

– Что?!

– Я Анбасу об этом просил, а он – ни в какую! Говорит: «Не желаю, чтобы этот уродец беседы с тобой вел». Так и сказал «уродец». А ведь Бонамур – мой друг!

Долго крепившийся Мейса не выдержал и захохотал.

– Да, друг! Что смешного?

Куксон вытер взмокший лоб колпаком.

– Пичес, ты и твой чучел с ума меня свести хотите, что ли?! Уф-ф-ф…

– У меня тоже сейчас не жизнь не мед, – откликнулся Пичес. – Заглянешь, этак, в «Стеклянную собаку», думаешь: дай-ка перекушу, поболтаю со знакомыми… ан нет! Не тут-то было! За соседним столом сидит письмоносец, добрейшей души человек, кушает яичницу и не подозревает, что его собственная шляпа судачит о нем на весь трактир.

Куксон мельком взглянул на письмоносца.

– Потом в разговор вступают кувшин, сапоги купца, чепчик вдовы Мидлы… ну, зачем мне знать, скажите на милость, – Пичес понизил голос. – Что по субботам к ней ходит помощник винодела, прекрасный семьянин и любящий отец?

– Не может быть! – воскликнул Куксон, припомнив благообразного, убеленного сединами почтенного помощника главного винодела Лангедака.

– Может, – сокрушенным тоном ответил Пичес. – И это я еще опускаю подробности.

Глаза Мейсы загорелись.

– Выкладывай подробности!

Возле стола появился Фирр Даррик.

– Куксон, наконец-то! Мы уже почти начали волноваться: Мейса поведал, что ты собирался потолковать с его милостью магом Хронофелом и выдвинул несколько… гм… весьма смелых предположений о том, чем закончится ваш разговор.

– Так он и закончился, – мрачно ответил гоблин.

Фирр Даррик вспрыгнул на лавку.

– Значит, новости неважные? Что ж, рассказывай. Но сначала скажи: не желаешь ли отобедать? Еда сегодня совершенно безопасна.

От обеда гоблин решительно отказался.

– Самочувствие неважное? – участливо спросил Фирр Даррик. – Могу полечить: я одно верное средство знаю. Берется лягушка, обыкновенная лягушка…

От лечения гоблин тоже отказался вежливо, но твердо.

– Гранесса в гости заглядывала? – понимающе поинтересовался Мейса. – Встретил ее сегодня на улице. Была со мной ласкова и мила, как ручная гадюка.

– Гранесса, – вздохнул Куксон. – Отправляется на днях в столицу для важного дельца.

Пошептались минутку-другую о том, зачем понадобилась королевскому двору колдунья (разумеется, не называя никаких имен), потом перешли к делу.

Разговор с магом Хронофелом Куксон пересказал слово в слово.

– Через три недели? – переспросил Пичес мрачно.

– Сжечь «Омелу»? – переспросил Мейса. – А Грогер об этом уже знает?

Куксон вздохнул.

– Ума не приложу, как ему такое сказать, – признался гоблин. – А ведь я хотел как лучше!

– Бонамур обескуражен, – заявил Пичес. – Мы-то предполагали, его милость распорядится устроить охоту на нежить, вызовет лучших магов королевства. Надеялись, признаться, и сами поучаствовать, – признался он. – Даже прочитали кое-что, освежили в памяти…

Куксон недовольно проворчал:

– Да уж, от вас с чучелом огромная польза была бы…

– Бонамур разочарован. Мы-то думали, что…

Подошла Хегита, поставила на стол кувшин с горячим вином, кружки.

– Разочарован он, – буркнул Куксон. – Ишь ты!

– Неумирающим пациентам от тульпы защититься не так-то просто, – вздохнул Фирр Даррик, поглядывая в сторону очага, где бесновался Граганьяра, прогоняя последних зевак.

– Вон, вон отсюда! Чтоб вам всем угореть! Да, и ты тоже! Что ты мне принес? Старинный галеон? А он золотой? Покажи! Врешь, небось, пень лесной… гм, точно, галеон. Эй, эй, стой, ты куда? Сначала отдай галеон, а потом проваливай! Отдай, я сказал! Быстро отдал мне золотой, ты, тролль слабоумный! А, вот ты как?! Саламандра умирает с голоду, а тебе и дела до этого нет?! Ах ты жмот, скупердяй проклятый, чтоб тебе сгореть! Ну, придешь ты сюда еще раз, я тебе устрою!

Куксон покрутил в руках кружку. Мысли в голову лезли тревожные. Фирр Даррик прав: неумирающие уязвимы. Вот, к примеру, Граганьяра – хоть и неумирающий, но уничтожить его проще простого: погаси огонь в очаге – и саламандре конец!

Гоблин вздрогнул.

– Уж сюда-то тульпа сюда не сунется! – твердо сказал он, хотя имел на этот счет большие сомнения: мало ли куда эту тварь занесет!

– Далековато от «Омелы». И я напишу письмецо Бриссу. Почтовым нетопырем отправлю, самого быстрого выберу.

Мейса кивнул.

– Если кто и может разобраться с существом, навроде тульпы, так это Брисс.

Пичес решил блеснуть познаниями: открыл книгу и зашуршал страницами.

– А вот и нет, есть еще чародей Оссенах! Знаменитый прославленный чародей, вот здесь о нем написано. Вы, почтенный Куксон, наверняка с ним знакомы?

– Еще бы, – без восторга отозвался Куксон.

Оссенах полгода назад за заявкой в кабинет к нему заглядывал и гоблинской кровушки попил немало, даром, что не вампир. Сначала назначение ему не понравилось, потом – вознаграждение маловато показалось, а потом и заказчик чем-то не угодил. Ох уж эти знаменитые маги да чародеи! Одна морока с ними…

– Оссенах мог бы справиться с тульпой, он непревзойденный мастер боевых заклинаний! Вот здесь, – Пичес ткнул пальцем в книгу. – Подробно описано, как он героически сражался с умертвиями на кладбище возле города…

Куксон пододвинул Мейсе кружку, тот наполнил ее теплым вином из бузины.

– А о том, как некроманты прислали нашему Ведомству счет за убытки, потому что Оссенах перепутал кладбища, явился не туда, разгромил склепы и три дня гонял бедных, ни в чем не повинных умертвий там написано? – осведомился гоблин.

– Каждый может ошибиться, – принялся защищать бестолкового чародея Пичес. Куксон только рукой махнул.

– Как думаешь, сможет Брисс прибыть в Лангедак до зимнего праздника? – спросил Мейса.

Куксон вздохнул.

– Надеюсь. Приедет, уничтожит нежить, а заодно и новое назначение получит: две заявки его дожидаются.

Он отхлебнул вина.

– А вот насчет тебя, прямо скажем…

– Что? – насторожился Мейса. – Опять цветущие сады? Куксон, я тебе уже говорил: если в заявке будут сады, чтоб им провалиться, я за себя не руча…

– Какие сады? – с досадой отмахнулся гоблин. – Никаких заказов для тебя нет, и не предвидится. Вчера сделал я несколько запросов. Если быть точным… – он на мгновение задумался. – Если быть точным, то восемь с половиной. Да. Восемь с половиной.

– Как это: «с половиной»? – удивился Фирр Даррик.

– «С половиной» – это значит, что я даже не успел назвать имя, – Куксон кивнул на Мейсу. – Только начал: «Вы говорили, вам нужен мастер иллюзий…», как главный стеклодув перебил: «Мейсу не надо». Вот что я называю «с половиной».

Мейса ухмыльнулся.

Гоблин Куксон вынул из кармана завернутый в платок золотой треугольник.

– Заклинание безопасности. Наложу на входную дверь. Но ты, – гоблин взглянул на Фирра Даррика. – Из трактира ночью не выходи. Что бы ни случилось, до рассвета ни шагу за порог!

Домовой кивнул.

Пичес полез в сумку и вытащил парочку увесистых старинных фолиантов.

– Тульпа, тульпа… – бормотал он, открывая один из них. – Странно все-таки, что она может покидать свое место. В книгах об этом ничего нет.

– Может, это не она, – предположил Мейса, рассматривая книги. – Точно ведь неизвестно. Может, это скраг?

– Возможно, – согласился Пичес, листая страницы. – Скраг тоже любит закусить неумирающими. Правда, по эту сторону гор его еще не встречали, да и селиться он любит возле воды.

– Букз-двойник? – предположил Фирр Даррик. – Тоже из призраков. Опасный пациент! Помните, пять лет назад…

Добрых полчаса, понизив голоса, с жаром обсуждали разные предположения, но к единому мнению так и не пришли.

Наконец, гоблин Куксон выдохся и махнул рукой:

– Хватит, сколько можно! Это не мы гадать должны, а опытный маг разбираться.

Мейса пододвинул к себе толстый том и прочитал вслух:

– «Тульпы и неупокоенные призраки», «Ритуалы вызова». В боевые маги готовишься, что ли?

Куксон насторожился.

– Что это значит? – строго спросил он. – Для чего тебе эти книги?

Пичес смутился.

– Да так… Бонамуру читаю.

Куксон сердито взглянул на «страшный чучел».

– Бонамуру? Так я и поверил!

Гоблин сурово нахмурился.

– Опять о подвигах мечтаешь? Заруби себе на носу: магу по общеполезным заклинаниям с тульпой или бугзом нипочем не справиться. Тут другой человек нужен!

Мейса захлопнул книгу.

– Куксон прав. Даже я за такое не возьмусь. Разве что в компании опытного боевого мага? Тогда еще есть какие-то шансы…

Пичес тяжело вздохнул.

– Разве я не понимаю? – с досадой проговорил он. – Конечно, кто-то другой, не я. Просто…

Он подпер щеку рукой.

– У других интересная жизнь, странствия, приключения, опасности, верные друзья! А у меня? Только и приключений, что на службу ходить…

– Что плохого в службе? – насупился Куксон.

– Ну, верные друзья-то у тебя есть, – пряча улыбку, сказал Фирр Даррик и похлопал его по плечу. – Не у каждого пациента такие имеются!

Огонь в очаге окрасился в синий цвет.

– Верные друзья, верные друзья, – затрещал Граганьяра. – Ну-ка, Мейса, изобрази-ка мне по старой дружбе мою заветную мечту!

Он хитро подмигнул и скрылся в огне, а когда снова появился, то в очаге появилась еще одна саламандра: маленькая золотая ящерка с крохотными крылышками.

– О, какая красотка! – пылко воскликнул Граганьяра и языки огня сделались пронзительно-алыми.

Фирр Даррик, увидев цвет пламени, выразительно кашлянул.

– Алый? В трактире присутствуют дамы, так что воздержись-ка от непристойностей!

Алый цвет побледнел, выцвел и сменился ярко-желтым.

Мейса вернулся к разговору.

– А все-таки, как бы узнать, что за тварь вызвал бирокамий?

– Чтоб ему пусто было! – сердито проворчал Куксон. – Спрошу у Брисса в письме. Опишу ему, разумеется, все в подробностях, он разберется.

Пичес поставил кружку и склонил голову набок, прислушиваясь к чьему-то неслышному голосу.

– Почтенный Куксон…

– Конечно, больше всего похоже на тульпу, но если это она – то какая-то особенная, никто про такую и не слыхивал.

– Почтенный Куксон!

Гоблин умолк.

– Что? – недовольно спросил он.

Пичес взглянул на «страшный чучел», словно колеблясь.

– Бонамур говорит…

– Опять?! Ну все, с меня хватит! Немедленно пошлю записку Анбасе! И если он не выполнит приказ, то пусть и на глаза мне не показывается!

– Что говорит? – поинтересовался Фирр Даррик.

Пичес оглянулся по сторонам и произнес негромко.

– Бонамур поразмышлял и говорит, а что, если… если это не тульпа и не бугз-двойник?

Глаза Мейсы блеснули.

– А кто?

Пичес посмотрел на «чучел».

– Бонамур говорит: он все хорошо обдумал и…

– И о чем же надумал чучел, набитый соломой? – с сарказмом осведомился гоблин Куксон. – Поведай нам!

Пичес оглянулся по сторонам и шепотом произнес:

– Может, это багбур или… или беглый призрак?

Куксон так и подскочил.

– Что?! – в полный голос воскликнул он и тут же, спохватившись, снова перешел на шепот.

– Что такое он мелет, твой страшный чучел? Багбур или беглый призрак?! Нет, этого и быть не…

– А Бонамур говорит: вполне может. Тульпа не может покидать свое место, а беглый призрак и багбур – могут. Скраг обитает лишь возле текущей воды, да и появляется он только летом, а багбур – всегда и везде. Букз-двойник предпочитает убивать по две жертвы зараз, а призрак…

– Помолчи, Пичес! – сердито приказал гоблин. – Дай подумать.

Пичес умолк. Куксон задумался, глядя в огонь очага, где сновал по горящим поленьям Граганьяра.

Багбур в Лангедак однажды наведывался и переполох, который в Гильдии магов по этому поводу поднялся, он, гоблин Куксон, до сих пор помнит. Горожане-то, конечно, о переполохе знать не знали, Гильдия сор из избы выносить не любит, но что было, то было.

Конфуз изрядный приключился, когда выяснилось, что никто из магов и чародеев, высокие посты в Гильдии занимающих, с багбуром справиться не способен, несмотря на то, что их магические браслеты так и усеяны золотыми треугольниками самых дорогих заклинаний.

Никто не пожелал в смертельную схватку вступить, потому как понимали: живым-то из этого поединка можно и не выйти.

Багбуры ведь кто? Злобные призрачные существа, появляющиеся на свет из тел мертворожденных детей. Сытыми багбуры никогда не бывают, а потому – каждую ночь выходят на охоту, пожирают и смертных, и бессмертных, хотя неумирающие им больше по вкусу. Крадется багбур по улицам в образе сгорбленной старухи, скребется в двери домов, надеется, что кто-нибудь да откроет и тогда…

Куксон поежился.

Уничтожить бакбура не так-то просто: убить его можно лишь тогда, когда он кормится, высасывает жизнь из своей жертвы. Делать это нужно быстро, потому что багбур всегда начеку: чуть промедлишь – и сам ему на корм пойдешь. Все это маги Гильдии прекрасно знали, оттого-то и не спешили свои услуги предлагать.

Его милость маг Хронофел срочным секретным приказом Брисса в Лангедак вызывал, он багбура и уничтожил, а маг Хронофел потом объявил во всеуслышание, что избавление города от призрачного убийцы – заслуга магов Гильдии, они, дескать, рискуя жизнями, опасную охоту вели.

Брисс только хмыкнул, про это узнав.

– А разве беглого призрака можно вызвать ритуалом? – спросил Мейса. – Никогда о таком не слышал.

– Бонамур тоже не слышал, но сказал, что будет продолжать думать.

Фирр Даррик покосился на чучел с уважением.

– Умный пациент, – пробормотал он.

Куксон откинулся на спинку стула. Мысли в его голосе метались, натыкаясь одна на другую, точно стадо взбесившихся грифонов.

– Очень умный, – согласился Пичес.

– Но коготь тульпы? – пробормотал Куксон, лихорадочно соображая. – И бирокамий, и ачури, и Хедда были убиты одинаково. Стало быть, это вовсе не коготь тульпы…

Фирр Даррик покачал головой.

– Зубы багбура, например, – предположил он. – Беглый призрак, багбур, тульпа – один другого хуже!

– Клянусь огнем, это так, – согласился Граганьяра и пламя в очаге окрасилось в черный цвет.

Он взглянул на золотую саламандру: созданная иллюзия постепенно исчезала, словно таяла в огне.

– Эх… – огорченно вздохнул Граганьяра.

Куксон отодвинул кружку.

– Если это беглый призрак, – пробормотал он. – То чей он? И зачем понадобился бирокамию?

Пичес снова уткнулся в книгу.

– Вот, нашел кое-что. «Обычные призраки привязаны к конкретному месту и не могут его покинуть, как и тульпа. Но бывают и другие: те, кто погиб насильственной смертью. Иногда они бывают так потрясены и возмущены собственным убийством, что становятся одержимыми жаждой мести. Тогда они покидают свое место, становятся беглыми призраками и убивают всех подряд, надеясь рано или поздно встретить того, кто когда-то лишил их жизни».

– Да знаем мы это, знаем, – отмахнулся гоблин Куксон. – Это всем известно.

Пичес перевернул страницу.

– «При столкновении с бродячим призраком, главное – не смотреть им в глаза», – прочитал он. – «Призраков приводит в ярость то, что кто-то видит их такими, какими они стали. Поэтому…»

Пичес поперхнулся и умолк.

– Да, они вырывают глаза своим жертвам, – сообщил Куксон. – Слышал я парочку таких историй. Но у Гимальта и Кураксы глаза не были вырваны…

– Может, они не успели увидеть убийцу, – задумчиво проговорил Мейса. – Такое тоже случается.

– А вот тут говорится о тех, кто охотился на беглых призраков, только их совсем немного. Удивительно, что в разделе «Старейшие маги» я этих имен не видел…

– Они до старости не доживают, – пояснил Куксон. – Прямо скажем, ни один еще не дотянул.

Пичес подумал немного.

– Но ведь в нашей Гильдии такие маги имеются?

– Имеются: Брисс.

– Только один?

Мейса бросил быстрый взгляд на гоблина, тот фыркнул, передернул плечами и забарабанил пальцами по столу.

Пичес снова глянул в книгу.

– В отличие от обычных, беглые призраки никогда не вступают в разговор ни с медиумами, ни с магами, ни даже с сильфами, – вполголоса читал он, веля пальцем по строчкам. – Они одержимы злобой и…

– Хватит, Пичес, – остановил его Куксон. – Или ты нам всю книгу прочитать решил?

Тот поднял голову.

– Странно. Здесь написано, что беглые призраки никогда ни с кем не говорят, но я слышал про одного человека, который…

– Пичес, мы не знаем, призрак ли это, – сухо промолвил гоблин. Может, твой «страшный чучел» ошибся. Он, в конце концов, всего лишь чучел! Надо бы с умными людьми посоветоваться…

Пичес с упреком взглянул на Куксона.

– Бонамуру кажется, что вы его недолюбливаете.

– Правильно кажется, – проворчал гоблин Куксон.

– О ком ты говорил, Пичес? – поинтересовался Граганьяра, слушавший разговор вполуха: немного расстроился из-за исчезнувшей иллюзии. – Что за человек?

– Граганьяра… – процедил Мейса.

Глаза Пичеса вдохновенно заблестели.

– Говорят, он был лучшим охотников за беглыми призраками, выслеживал саму Лунную деву! Слышали о нем?

– Никогда в жизни! – заявил Куксон и подлил себе остывшего вина.

– Разве он к вам, почтенный Куксон, ни разу не заходил? – удивился Пичес.

Гоблин отхлебнул из кружки и промычал в ответ что-то неопределенное. Фирр Даррик с преувеличенным вниманием рассматривал кувшин с вином, а Мейса упорно смотрел в сторону очага. Пламя было почти бесцветным – Граганьяра был чем-то изрядно сконфужен.

А Пичес продолжал с большим воодушевлением:

– Говорят, он – единственный, с кем разговаривают беглые призраки. Разговаривают, можете себе такое представить?

Фирр Даррик кашлянул.

– Слушай, Пичес. – рассудительным тоном начал он. – Ты в Лангедаке недавно, так что многого еще не знаешь… может, оно и к лучшему. Э-э-э… кстати, не желаешь ли пообедать? Откушать пареной репы с медом? Очень полезное блюдо для начинающих магов, это я тебе как бывший лекарь говорю.

– Он о беглых призраках знает все. Если бы он сейчас оказался в Лангедаке, то помог бы нам!

Куксон поперхнулся вином.

– Право, Пичес, отчего бы тебе не отобедать? – очень настойчиво повторил Фирр Даррик. – Горячо рекомендую сладкие пирожки с вареньем, ты же их очень любишь. Кстати, о погоде. Погода чудесная, опять снежок с утра. Так принести пирожки? А тебе, Мейса?

– Что? Мне? Сладкие пирожки? Ты издеваешься надо мной, что ли? Я тебе как потомственный бывший лекарь говорю: попробуешь накормить меня этой дрянью и я…

– Ты не лекарь.

– Но с детства чувствую в себе необыкновенную тягу к целительству, – заявил Мейса. – Вот так бы лечил и лечил всех подряд!

– Бонамур со мной согласен, – гнул свое Пичес, не слушая остальных. – Говорит, что нам сейчас именно такой человек и нужен. Да только неизвестно, где он сейчас. Давненько о нем ничего не слышно!

Куксон решил молчать и на слова страшного чучела внимания не обращать, да не тут-то было.

– Бонамур интересуется: может быть вам, почтенный Куксон, о нем что-нибудь известно?

Фирр Даррик покосился на гоблина, тот поджал губы.

– Ничего мне не известно! – сердито отрезал Куксон, метнув на чучела раздраженный взгляд. В желтых стеклянных глазах «чучела» явственно светилась насмешка.

Пичес принялся запихивать книги в сумку.

– Сгинул, наверное, где-нибудь, – огорченно вздохнул он. – Жаль! Говорят, он был хорошим человеком. Смелым, надежным, никогда не забывал своих друзей….

– Своих врагов он тоже не забывал, – тихо пробормотал Фирр Даррик себе под нос.

– Странно, что вы о нем ничего не знаете. Один маг из Стеклянной Гильдии рассказывал недавно про вторжение оборотней-амшей, что несколько лет назад произошло. И этого человека упоминал …

Пичес вдруг взглянул на Мейсу и хлопнул себя по лбу.

– Вспомнил! Ты ведь тоже там был, значит, должен о нем слышать!

– Ничего я не слышал, – недовольно пробурчал Мейса. – А если и слышал, то забыл. У меня с памятью в последнее время совсем плохо стало. Ничего не помогает: ни пилюли, ни припарки. Как раз хотел с Дарриком посоветоваться.

Домовой оживился.

– Знаю прекрасное средство для улучшения памяти, – с готовностью начал он. – Простое, но действует преотлично! Берешь пару весенних жуков, обыкновенных жуков. И пока они еще живые…

– Ясно, – торопливо перебил Мейса. – Значит, весной и начнем!

Пичес твердо произнес:

– Не верю, что забыл. Рассказывай!

Куксон нахмурился: вот ведь настырный! Если уж Пичес вбил себе в голову что-то, так уж нипочем не успокоится!

Мейса тяжело вздохнул.

– Что рассказывать-то? Говорю же, не помню… ну, нагрянули оборотни-амши в наши земли, – неохотно начал он. – Тут ведь, на окраине королевства, частенько такое бывает: то бродячие вампиры пожалуют, то снежные великаны заглянут, то амши объявятся. Амши, конечно, хуже всех: с ним сражаться трудно, потому что они умеют захватывать сознание людей и полностью подчинять себе.

– Когда амши оборачиваются людьми, их зубы по-прежнему остаются волчьими, – вставил Пичес, с горящими глазами слушавший историю. – Это я в одной книжке вычитал.

– Запретите же, наконец, читать ему книги, – проворчал Даррик. – Куксон, ты бы поговорил с Хронофелом, а? Пусть издаст приказ.

– Глупости, его милость никогда такой приказ не издаст, – отмахнулся Пичес. – С амшами сражались боевые маги и сторожевые оборотни. Но ты-то как там оказался?

– Двух мастеров иллюзий сразу же отправили к месту стычки, – пояснил Куксон, сидевший с весьма недовольным видом. – Его милость маг Хронофел специальным распоряжением…

– Во всех оборотнях живет древний страх перед огнем, – продолжил Мейса. – Мы создавали стену огня и амши боялись идти дальше. Даже когда они поняли, что огонь – всего лишь иллюзия, все равно боялись.

Пичес взглянул на него с упреком.

– И ты никогда не рассказывал мне об этом? Друг, называется…

– Пичес, говорю же: провалы памяти! Вот доживу до весны, начну лечиться жуками, тогда и приходи: я еще и не такое вспомню.