Текст книги "История, рассказанная в полночь"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

На лестнице послышались шаги и высокий хромой человек приблизился к гоблинам. Его маленькие глазки, спрятанные глубоко под кустистыми бровями, сердито сверкали, кривой перебитый нос подергивался, а бескровные узкие были поджаты.

– Грогер, твой светлячок не желает мне светить! – буркнул человек.

– Почему? Ты хорошо с ними обращался? Сам знаешь, светлячки очень обидчивые.

Человек закатил глаза.

– Обидчивые?! Да они просто лентяи, каких мало! Забирай этого и дай мне другого!

Он склонился над блюдом с мхом, выбирая светлячка.

– Гимальт, Гимальт, – запищала ярко-желтая поганка в горшке. – Не хочешь отведать грибочка?

– Отвяжись, проклятая! – буркнул Гимальт.

– Не хочешь, как хочешь, я просто так спросила…

Гоблин Куксон откинувшись на спинку скрипучего кресла, искоса поглядывал на Гимальта.

Происходил тот из бирокамиев, существ, которые могут одновременно в двух местах находиться. Не бог весть какие способности, однако, и на такие услуги спрос бывал, хоть и нечасто. А нечасто, главным образом потому, что все бирокамии отличались злопамятностью и мстительностью: чуть повздоришь с ними – и получи врага на всю оставшуюся жизнь. Не очень-то это приятно, потому как бирокамии – неумирающие, жизнь у них вечная, так что им торопиться некуда.

Сам Гимальт, впрочем, в Гильдии магов не состоял и в кабинет Куксона за заявкой ни разу не заглядывал – может, оно и к лучшему, потому что характер у него был как у всех бирокамиев: вздорный да склочный.

Вот и сейчас: двух минут не прошло, а он уж ссору затеял – и с кем? С ачури Кураксой, которая и мухи не обидит. Конечно, выглядела ачури презловеще: карлица, похожая на маленькую девочку, состарившуюся в одночасье от чьего-то недоброго колдовства, зато сердце имела золотое. Была она злой ведьмой, насылавшей болезни на человеческих детей: стоило ребенку наступить на ее тень, как его тут же поражала неизвестная болезнь, вылечиться от которой было невозможно.

Верней, так оно должно было быть, но, как говорится, в семье не без урода: по какой-то причине, Куракса была совсем не такой, как ее сестры. Она страстно любила детей и сама мысль о том, ей, как злой ведьме, положено насылать на них смертельные хвори, приводили ачури в ужас. Потому-то Куракса днем отсиживалась то в своей норе в лесу, то в ночлежке Грогера и покидала укрытие лишь по ночам, когда маленькие дети крепко спали. В сновидения злой ведьмы Грогер заглядывал нечасто, а, заглянув, никогда не рассказывал Куксону, что видел, только улыбался весь день.

– Куракса, Куракса! – снова запищала желтая поганка. – Грибочка не желаешь?

– Я – неумирающая. От грибочков ничего со мной не сделается.

– Жаль, жаль…

Бирокамий Гимальт глянул в окно.

– Ну и снегу навалило, – проворчал он. – Эх, оказаться бы сейчас там, где лето, где тепло…

Он подумал.

– Пожалуй, так и сделаю. Отправлюсь-ка ненадолго на юг, погреюсь на солнышке…

Ачури Куракса присела на корточки возле очага и протянула ручки к огню.

– Опять? А помнишь, что в прошлый раз произошло? Грогеру пришлось заплатить странствующему магу, чтобы тот вытащил тебя из Пустынных земель, где ты застрял. Неважно у тебя раздвоения получаются!

Гимальт сердито блеснул глазами.

– Я бы и сам вернулся! Все бирокамии хорошо владеют магией перемещения, особенно, когда им не мешают невежественные тупицы, вроде вас!

Ачури умолкла, поглядывая на бирокамия снизу вверх.

– Ты так и не вернул Грогеру деньги, – напомнила она. – А ведь тот маг, что помог тебе, потребовал немало!

Гимальт раздраженно фыркнул и снова склонился над блюдом, придирчиво рассматривая светлячков.

– А вы и рады были подарить денежки первому попавшемуся шарлатану! Лучше бы мне отдали. Заткнись, Куракса! – повысил он голос, заметив, что ачури хочет что-то возразить. – Не спорь со мной! Я, как-никак, бирокамий, а ты кто? Обычная ведьма, которая и колдовать-то толком не умеет!

Куракса слегка обиделась.

– Это почему же не умею? Я…

Бирокамий прищурился.

– Тебе ведь полагается насылать на человеческих детей хвори и смертельные болезни? Расскажи, многих ли ты уже уморила?

Ачури смутилась.

– Ты, Куракса, позор для всего рода ачури, – злорадно заключил Гимальт. – Потому-то твоя родня и знать тебя не желает. И правильно делает, между прочим…

Он взял одного светлячка, внимательно посмотрел на него, скептически поджав губы, и покачал головой.

– Нет, не годится. Сразу видно, что светить, как полагается, он не будет. Дармоеды, бездельники, лентяи! Я важным делом заняться собираюсь, мне нужно, чтобы в комнате было светло, как днем!

Громко хлопнула дверь, и в ночлежку торопливо вбежал человек, облаченный в легкую, не по погоде, куртку с поднятым воротником и продранными локтями.

– Ух, ну и мороз! Смертельно холодно к ночи стало! – воскликнул он, оттирая ладонями замерзшие уши.

Гоблин Куксон и этого постояльца знал прекрасно: Кабраксий, из потомственных некромантов.

Когда-то в Гильдии состоял и к нему, Куксону, за заявками приходил, но впоследствии из-за неумеренной тяги к спиртному был из Гильдии изгнан. А ведь какие способности у человека были, какие перспективы открывались!

Куксон отхлебнул остывшее вино, размышляя.

В самой-то некромантии, положим, ничего особенного нет, ремесло, как ремесло, но Кабраксий – особая статья: ему усопших и поднимать не требовалось, он и так их видел и слышал.

Цены бы некроманту с таким уменьем не было, да сгубила Кабраксия тяга к бутылке. Завел привычку с покойными на кладбище выпивать, и потихоньку да помаленьку покатился по наклонной дорожке.

Со временем знакомства да связи растерял, опустился, бродягой стал и ни на одно кладбище его теперь не принимают.

Увидев гоблина Куксона, Кабраксий бурно обрадовался и полез обниматься.

– Куксон, старина! Смертельно рад тебя видеть! Не выпить ли нам за встречу?!

Однако Куксон был начеку.

– Кабраксий! – строго промолвил он, отпихивая некроманта. – Мы сегодня уже виделись: утром, возле трактира «Стеклянная собака». Помнишь? Я на службу шел, а ты у Кокория на стаканчик клянчил.

Некромант увял.

– А, да… – огорченно проговорил он, но тут же оживился снова. – Но ведь в Лангедаке первый снег! С первым снегом тебя, Куксон! Уж за это полагается выпить!

Он потянулся к бутылке, но Грогер вовремя отодвинул ее подальше.

– Хватит с тебя, Кабраксий. Вы сегодня и без того с Мухтой весь день его новые зимние башмаки обмывали… кстати, – вдруг спохватился Грогер. – Откуда он их взял? Сдается мне, я видел похожие у постояльца из каморки под крышей… постоялец-то ушел вчера, а башмаки…

Глаза некроманта забегали.

– Меня такие подозрения смертельно оскорбляют! Я знать не знаю никакого постояльца, а башмаки Мухта при мне на базаре купил!

– На базаре, значит, – вздохнул Грогер. – Ясно…

– Что тебе «ясно»?! Говорю же: все по-честному было! Лучше налей мне стаканчик, не видишь, человек с мороза пришел! Сочувствия от вас не дождешься… другие бы угостили, а потом – беседу завели о чем-нибудь приятном… о смерти, например.

Он мечтательно вздохнул.

Ачури Куракса поднялась, прошлась по комнате и, привстав на цыпочки, выглянула в окно.

– Ты все о смерти, Кабраксий?

– Я некромант, – с достоинством ответил тот. – Мы любим говорить о смерти.

– Лучше расскажи, куда башмаки дел? – Куракса вскарабкалась на стул и села, поджав под себя ноги. – Ты после полудня ушел, а Мухта их искал, всю ночлежку вверх дном перевернул. Говорит, что ты их пропил. Обещал тебя побить!

Некромант Кабраксий вытаращил глаза.

– Ты меня смертельно удивляешь, Куракса! Я к башмакам и пальцем не притрагивался. Я на городское кладбище ходил, сама подумай, кому они там нужны?

Куксон допил вино и поставил кружку.

– Зачем тебя туда понесло? – строго спросил он.

Кабраксий вздохнул.

– Да так, посмотреть… на само-то кладбище дежурный некромант меня не пустил, так я через ограду любовался.

– Чем там любоваться? – неприязненно буркнул бирокамий Гимальт, все еще перебиравший светлячков.

– Это же главное городское кладбище! – благоговейно произнес некромант, закатывая глаза. – Могилы, склепы, мавзолеи – все самое роскошное, самое дорогое. Усопшие там, конечно, все из богачей, с кем попало говорить не будут!

– Уж с тобой-то точно не будут. А ты, небось, мечтаешь такое кладбище заполучить? – ехидно спросил бирокамий Гимальт.

Кабраксий махнул рукой.

– Нет, куда мне! Для этого деньги большие иметь нужно, связи… да и мертвые там уж очень спесивы. А вот получить бы сельское кладбище! Там тишина, покой, усопшие приятны и дружелюбны: булочники, мельники, крестьяне…

– Размечтался! Тебя к приличному погосту и близко не подпустят. Пьяница ты, не зря тебя из Гильдии выгнали!

Кабраксий хотел что-то сказать, но только рукой махнул. Отошел к очагу, присел на корточки и протянул руки к огню.

Ачури Куракса с укоризной взглянула на бирокамия.

– Доволен? Ни за что, ни про что обидел человека. Ну, выгнали его из Гильдии, не с кем не бывает. Тебя тоже два года назад из Стеклянной Гильдии прогнали, забыл?

Гимальд помрачнел.

– Бирокамии ничего не забывают! – угрожающе процедил он. – Да, проклятые стеклодувы меня выгнали… и это после того, как я всю жизнь отдал службе в их Гильдии!

– Всю жизнь? – удивилась Куракса. – Ты там всего неделю прослужил. Потом поскандалил с главным мастером, подрался со стеклодувами – вот тебя и…

– Они об этом еще пожалеют. Думают, могут вот так взять и вышвырнуть бирокамия за дверь?! Ошибаются!

Глаза его блеснули злым огнем.

– Скоро все они получат по заслугам!

Куксон взглянул на бирокамия повнимательней. Неужто всерьез собирается свести счеты с самой богатой и могущественной гильдией Лангедака? Да нет, быть такого не может. Куда обычному бирокамию тягаться со Стеклянной Гильдией!

Грогер плеснул теплого вина в кружку.

– Хватит злиться, Гимальт. Выпей лучше, согрейся!

Но бирокамий, сердито бормоча что-то себе под нос, схватил целую пригоршню светлячков и направился к лестнице. Заскрипели ступени, хлопнула в конце коридора дверь – и все стихло.

– Можно мне? – с надеждой спросил Кабраксий, поглядывая на Грогера. Получив разрешение, некромант схватил кружку и жадно выпил.

– А еще глоточек не нальешь? Пить что-то смертельно хочется. Нет?

Кабраксис махнул рукой и уселся на пол перед очагом.

Куракса, убедившись, что за окном сгустились сумерки и детей уже не встретишь, выскользнула за дверь и исчезла.

Проковыляла мимо угрюмая старуха в старой клетчатой шали. Куксон старуху еще в прошлый раз видел, но кто она такая не знал. То ли ведьмы, то ли побирушка, то ли просто бродяга, мало ли их в ночлежке бывает!

Гоблины, попивая горячее вино с пряностями, вели неспешную беседу.

– Так что там с Пичесом? – поинтересовался Грогер. – Вещи с ним все еще разговаривают? Он заходил вчера. Сначала долго толковал со шляпой, потом разругался с кувшином и ушел.

Куксон посмотрел на старую шляпу, потом перевел взгляд на кувшин и пожал плечами.

– Был сегодня у меня Анбаса, я ему дал поручение разобраться. Вот встречу завтра Пичеса, спрошу, как все прошло.

Он уселся поудобнее, кресло громко скрипнуло.

– Лучше бы за ум взялся, да подумал, как по службе продвинуться, а он все заклинания усовершенствует да о дальних странах болтает, – проворчал он. – А чего ему, спрашивается, не хватает? Место получил всем на зависть: в Стеклянной Гильдии. Служи, делай свое дело, наживай деньги! А там, глядишь, и домик купишь, семьей обзаведешься, уважаемым человеком станешь. А вот, поди ж ты!

Гоблин Куксон в сердцах шлепнул ладонью по поручню кресла.

– Вбил себе в голову, что край света ему увидеть необходимо – и все тут! Говорит, это его заветная мечта. Мечта! – он пренебрежительно фыркнул. – Уж сколько я с ним говорил, увещевал, а он все об одном твердит. Добром, чувствую, не кончится!

Куксон с осуждением покачал головой.

– А тут еще Мейса в Лангедак пожаловал, – продолжил он. – Опять начнет голову Пичесу морочить, завлекательные иллюзии показывать: чужеземные города, да дальние страны. К чему это? От мечтаний один вред…

Вспомнив о Мейсе, гоблин Куксон помрачнел и погрузился в раздумья.

Завлекательные иллюзии, гм… собственно говоря, на этой почве Мейса да маг Хронофел и разругались когда-то. Его милость, прослышав про талант мастера иллюзий, вцепился в Мейсу, как кобольд в крысу, почуял, что большие деньги на чужом даре сделать можно. Потребовал, чтобы для начала Мейса заветную мечту главы Гильдии угадал и в виде завлекательной иллюзии ее бы его милости магу Хронофелу показал.

Что там ему Мейса изобразил – неизвестно, но только его милость из кабинета вылетел, как ошпаренный и так дверью хлопнул, что стекла из окон посыпались.

С той поры маг Хронофел про Мейсу даже слышать не может, однако же, ничего не предпринимает… до поры, до времени. Он – человек осторожный и терпеливый. Ждет, когда Мейса оступится и можно не сомневаться – дождется. И уж тогда так все обстряпает – комар носу не подточит!

Куксон покачал головой.

– Дальние страны… – негромко проговорил Грогер, на мгновение скрывшись в клубах табачного дыма. – Дальние страны, Куксон! Чего там только не увидишь, кого только не встретишь…

И тут снова услышал гоблин Куксон волшебный голос, что звучал иногда. Зашептал голос о дальних странах, о дорогах, о море (сам-то Куксон его никогда не видел, но Грогер рассказывал), о крае света, о солнце, что плывет в бездонной лазурной пустоте. Даже словно теплый летний ветер, пахнувший травами и цветами, повеял в лицо!

Гоблин вздрогнул и решительно приказал (про себя, разумеется, не вслух же такое говорить!) волшебному голосу умолкнуть и никогда более его, Куксона, болтовней своей не тревожить.

– Ерунда все это! И слушать не желаю! Лучше про сны постояльцев расскажи.

Грогер усмехнулся.

– Что же рассказать? – проговорил он вполголоса (никому, кроме Куксона, не было известно о способности Грогера видеть чужие сновидения). – Кабраксию снятся сельские кладбища, умертвию Трупису – эльфийская война… это ведь после нее он умертием сделался… а гному Брамбису – попойки в трактирах.

Грогер вылил в кастрюльку остатки вина и поставил ее на угли греться.

– А вот бирокамий вчера странный сон видел. Сначала, будто он встретился с кем-то…

– С кем?

– Неясно. Старинные книги какие-то…ритуалы… зеркала кругом… а к чему все это – понять не могу!

– Да, странно, – согласился Куксон, подумав. – В ритуалах бирокамии не сильны, да и книги читать они не большие охотники!

Сидевший у очага некромант Кабраксий, поднялся и решительно подошел к столу.

– Грогер, одолжи ненадолго куртку, надо сходить в «Трилистник», по смертельно важному делу. Куксон, это твой шарф? Можно взять? Завтра верну.

– Вернешь, как же, – недовольно проворчал гоблин. – Небось, опять Кокорию продашь?

– Клянусь, верну! Во второй раз Кокорий все равно его не купит. Мне только «Трилистник» сбегать, может, кто выпить нальет…

Вдруг Кабраксис застыл, точно вкопанный, глядя перед собой остановившимися глазами.

– Я… я… это бирокамий! – завопил он вдруг, тыча пальцем перед собой. – Это Гимальт!

– Кабраксий, чего голосишь? – недовольным тоном спросила одна из поганок. – Хочешь грибочек?

– Я вижу Гимальта!

– Эка невидаль. Съешь грибочек-другой – еще не это увидишь!

– Отвяжись!

– Не хочешь, как хочешь, я просто так спросила…

Некромант Кабраксий схватился за голову.

– Я вижу мертвых, ясно вам?! Вот он, Гимальт, стоит передо мной, смотрите, смотрите! Кивает, рукой машет!

– Не шуми, Кабраксий! – проговорил Грогер. – Всех постояльцев переполошишь.

– Как вы не понимаете?! Если я вижу бирокамия, это значит, что он мертв!

Куксон наклонился к Грогеру.

– Допился наш Кабраксий до зеленых лепреконов. Скоро дракончиков по углам ловить будет, а там и до разговоров с феями недалеко, – он вздохнул. – Охо-хо, этого и надо было ждать. Напишу-ка завтра записочку в Лекарскую Гильдию, пусть пришлют целителя, специалиста по пьяным делам. Ничего, что он вампир?

Грогер пожал плечами.

– Если сытый, то ничего.

– Значит, договорились, – подытожил Куксон и повернулся к некроманту. – Кабраксий, умолкни! Бирокамий не может умереть, он же неумирающий. Ответь мне: ты много выпил с утра? А вчера?

– В этом-то все и дело! – еще громче завопил некромант, игнорируя вопрос гоблина. – Он не может умереть, но он мертв! Его… его убили!

Кабраксий бросился к столу и схватил бутылку.

– Мне надо успокоиться!

Он сделал несколько больших глотков.

– Хватит, поставь бутылку на место, – приказал Грогер. – Видишь Гимальта? Ну, так спроси у него, с какой стати он тебе явился.

Некромант со стуком поставил пустую бутылку.

– Как я его спрошу, у него перерезано горло?! – завопил он. – Тут медиум нужен, а не некромант!

– Кабраксий, иди в свою комнату, проспись. А завтра лекаря к тебе приведем.

Некромант выпрямился и с негодованием взглянул на гоблинов.

– Бирокамия убили, а вы мне не верите!

– Не мели чушь, как можно убить неумирающего? – отмахнулся Куксон.

– Уж не знаю, но только он умер! Умер, понятно вам?!

Он снова схватил бутылку.

– Пустая… а еще есть? Смертельно нужно выпить!

Грогер поднялся и отобрал у некроманта бутылку.

– Успокойся, Кабраксий. Никто никого не убивал. Гимальт сидит у себя в комнате.

А Куксон, глядя на перепуганного некроманта, вдруг почувствовал смутную тревогу. Если Кабраксий всю эту историю придумал, только для того, чтобы стакан вина получить, то прямая дорога ему в комедианты, уж очень убедительно у него получилось!

– Сижу себе спокойно, мечтаю о кладбище, – трясясь от волнения бормотал некромант. – Размышляю, как бы я там все устроил по своему вкусу, обжился бы, знакомства приятные среди усопших завел. Случайно поднимаю глаза и вижу… – он содрогнулся.

Куксон вопросительно взглянул на Грогера, тот пожал плечами.

– Так и быть, схожу посмотрю.

Он посадил на ладонь светлячка и направился к лестнице. Куксон, подумав, пошел следом, последним, спотыкаясь и бормоча что-то, тащился Кабраксий.

Они поднялись по скрипучей лестнице и оказались в полутемном коридоре. Дверь в каморку Кабраксиса была полуоткрыта.

Грогер остановился на пороге.

– Ждите здесь.

Некромант Кабраксий от волнения вцепился в руку Куксона.

– Куксон, чувствую, мы пропали, – лепетал он, уставившись на дверь, за которой скрылся Грогер. – Нам всем конец!

– Может, это тебе привиделось? – неуверенно спросил гоблин. – Кстати… бирокамий все еще здесь?

– Уже нет… понял, наверное, что я ему не обрадовался. Смертельно обиделся на меня…

Он принялся грызть ногти.

Казалось, что целая вечность прошла.

Но вот скрипнула дверь, появился на пороге Грогер.

– Ну что, что? – бросился к нему Куксон.

Грогер внимательно посмотрел на Кабраксия.

– Это правда. Кто-то убил неумирающего.

Куксон почувствовал, что голова у него пошла кругом.

– Но… как это возможно… это же… как?

Грогер пожал плечами.

Тут-то и понял гоблин Куксон, что спокойной жизни его пришел конец.

Глава 3

Над высокими горами, над холодными чистыми реками, несущимися вниз с ледников, над крепостными стенами и крышами Лангедака, припорошенными вчерашним снежком, вставало солнце.

Город просыпался.

Уже летели по утреннему ветерку соблазнительные запахи со стороны Квартала кондитеров и пекарей, уже распахнулись двери лавок и трактиров, и старый Бурнс, щурясь на неяркое солнышко, уже распорядился спустить зеленый с серебром флаг в знак того, что гоблинский ночной рынок закончил работу.

Показались на улицах приезжие купцы, обсуждая цены на стеклянный товар, заторопились в страховые конторы озабоченные стряпчие, на ходу переговариваясь с фильги, летевшими следом. Фильги – маленькие человечки в строгих черных сюртучках и круглых шляпках служили в Страховой Гильдией не случайно: натура у фильги была такова, что они ежечасно пеклись о чьем-нибудь благополучии. Кроме того, они отличались необыкновенным красноречием: никто лучше них не мог убедить прижимистых купцов застраховать товар, торговца – лавку, а мирных жителей – дом и все имущество, движимое и недвижимое, включая кошку.

Стряпчий-некромант, с футляром для свитков в руке, не прерывая разговора с фильги, торопливо свернул к входу одной из контор и исчез за дверью. Фильги, не успевший юркнуть следом, с размаху врезался в окованную медью дверь, шлепнулся на мостовую и заверещал от возмущения.

– Ты опять?! Опять?!

Звякнул колокольчик, на пороге показался смущенный некромант.

– Прости, Вюйс, я вечно забываю, что ты…

– Сколько раз говорить: не закрывай дверь так быстро! – сердито вопил фильги. – Я же влететь не успеваю!

– Пожалуйста, лети!

Стряпчий придержал дверь.

– А вот сам треснулся бы лбом, узнал бы что почем! – проворчал фильги, подобрал откатившуюся в сторону шляпку, нахлобучил на голову и поднялся в воздух. Он пролетел мимо стряпчего, который с виноватым видом придерживал дверь, и, заложив крутой вираж, влетел в помещение.

В обычный день гоблин Куксон, явившись на службу, не отказывал себе в удовольствии постоять минутку-другую возле окна, полюбоваться, как поднимается из-за снежных гор солнце. Но сегодня было не до этого: события вчерашнего дня из головы не шли.

Отмахнувшись от снурри, робко постукивавших в окно и намекавших о завтраке, гоблин уселся за стол и задумался.

Кому понадобилось убивать бирокамия? Оно, конечно, всякий народ в ночлежке бывает, потасовки иной раз случаются, но Грогер всегда за порядком следит и особых безобразий не допускает.

А тут вдруг такое!

И, главное, неумирающего прикончить не так-то просто: убийца сильной магией владеть должен! Таких в ночлежке вчера не было.

Гоблин Куксон беспокойно поерзал на стуле.

Больше всего хотелось, конечно, с утра пораньше Грогера проведать, узнать, как и что, да до полудня и думать об этом нечего: дела!

Куксон вздохнул, потянулся за маленьким колокольчиком, позвонил.

На пороге появился помощник Граббс. Куксон окинул его взглядом с головы до ног и поморщился.

Был Граббс щеголь, каких мало, одеваться любил по иноземной моде, завезенной в Лангедак купцами да путешественниками. Обзавелся сюртуками замысловатого покроя, алыми башмаками с колокольчиками, а как-то раз дерзнул и с кольцом в носу появиться. Ну, башмаки Куксон стерпел, а кольцо приказал немедленно снять и еще добрых полчаса молодого гоблина распекал, внушая, что не годится в солидном заведении в этаком виде разгуливать.

Сегодня вырядился Граббс в коротенькую желтую курточку, яркими шелками расшитую, в нагрудном кармане розовый бутон торчит, чары свежести на цветок наложены.

Куксон в вопросах моды придерживался традиционных взглядов: родился ты гоблином, так и одевайся, как гоблин! А молодежь, видно, иначе считает…

Куксон вздохнул.

– Граббс, ночные посетители были?

– Имелись, – откликнулся помощник и открыл папку, как по волшебству появившуюся у него в руках.

– В полночь вампир-целитель заглядывал…

– Как, еще один?!

– И два колдуна бурубуру. Сказали, что получили письмо, которое вы им послать изволили, – Граббс взглянул на Куксона поверх папки и уточнил:

– Они насчет заявки из городской тюрьмы приходили.

– Да, помню, – Куксон побарабанил пальцами по столу.

Оно даже и к лучшему, что бурубуру ночью явились. Не очень-то хотелось встречаться с теми, кто умел внушать смертельный ужас одним только прикосновением. Этих колдунов все боялись, от гномов до троллей, а про людей и говорить нечего. Да что люди! Даже сильфы и те старались не ссориться с бурубуру.

– Начальник тюрьмы еще осенью заявку подавал. Говорит, незаменимы они для усмирения самых буйных арестантов, – пояснил Куксон, пододвигая к себе стопку нераспечатанных писем, доставленных с утренней почтой.

Молодой гоблин хихикнул.

– Да уж, когда в тюремном ведомстве будут служить колдуны бурубуру, арестанты станут, как шелковые!

Куксон недовольно кашлянул: что смешного?

Сам он втайне не одобрял решения его милости мага Хронофела направить колдунов на службу в тюрьму. Главе Гильдии, конечно, лучше знать, но только ему, Куксону, довелось как-то видеть, что происходит с теми, к кому прикоснулся бурубуру. Арестанты не то, что буйствовать, дышать перестанут, как только узнают, кто в тюрьму прибыл. Все, что угодно делать станут, лишь бы избежать прикосновения одноглазых колдунов с ледяными руками!

– Надеюсь, они были в перчатках? – сухо осведомился Куксон.

– В толстых кожаных перчатках, как предписано, – заверил Граббс, мгновенно став серьезным.

– Хорошо, – отозвался Куксон. Из ящика стола он вынул лист пергамента с печатью городской тюрьмы и протянул помощнику. – Вот заявка. Если бурубуру явятся в мое отсутствие, передай.

– Непременно, – заверил тот. – А какие будут распоряжения насчет вампира?

Куксон тяжело вздохнул.

– Насчет вампира… ох, надо все-таки поговорить с его милостью магом Хронофелом! Пусть распорядится ограничить прием вампиров на специальность «Целительство». Куда нам столько целителей?! У нас и больных-то не хватит…

– Вампиры будут очень недовольны, – помявшись, заметил Граббс. – Они ведь считают себя отличными лекарями. Все новшества Гильдии целителей осваивают: травничество, временное воскрешение из мертвых, лечебное кровопускание…

– Кровопускание, вот именно, – пробормотал Куксон, ломая голову, куда бы пристроить очередного специалиста по лечебному кровопусканию. – Ладно, я что-нибудь придумаю. Можешь идти.

Граббс удалился, а Куксон бросил взгляд в окно: самый бойкий из снурри (гоблин давно его заприметил) ковырял пальчиками наружную задвижку, намереваясь открыть окно.

При мысли о том, что могут натворить пробравшиеся в кабинет снурри, Куксон содрогнулся. Разбросают бумаги, заляпают прекрасно отполированный стол, все вверх дном перевернут!

– Кыш, проклятые!

Только прогнал маленьких надоед, только уселся за стол и окинул взглядом важные документы, разложенные в особом порядке, прикидывая, с чего начать, как в дверь осторожно постучали.

Кто-то на этот раз пожаловал?

…Колдун Токасий.

Непревзойденный мастер в своем деле. Звезда, бриллиант, иначе и не скажешь!

Токасий вошел в кабинет Куксона, кланяясь и потирая руки.

– С началом зимы тебя, Куксон!

– Приветствую в Лангедаке, – рассеянно ответил гоблин, сдвигая в сторону бумаги. – Присаживайся, Токасий, я сейчас…

Токасий, высокий худой человек средних лет, облачен был в просторный серый балахон, сверху дорожный плащ наброшен, да не простой, а особый. Имелось на этом плаще множеством карманов, как обычных, так и потайных – их даже маги из Тайной службы обнаружить не смогут.

Куксон открыл папку с надписью: «Колдуны. Специализация: „Изготовитель зелий“».

– Как твое прежнее дело, Токасий? – Куксон покопался в бумагах, обыскивая нужную. – Помнится, важное назначение ты получил полгода назад! В некое королевство отправиться пришлось…

Многие поручения Токасия требовали строжайшей секретности, так что Куксон никогда напрямую ничего не говорил, а только обиняками да намеками.

– Очень важное, – с готовностью откликнулся колдун. – Справился я неплохо. Некоторые придворные уже умерли, остальные скончаются через месяц-другой по причинам самым невинным: простуда, несварение желудка после парадного обеда, ну, а его величество изволит отбыть за черту ровно через девять дней, восемь часов и пятнадцать минут. Во время охоты на вепря попадет под дождь и простынет, так что никто истинной причины и не заподозрит, – пояснил он. – А дальше – кашель, озноб, хрипы в груди – и в два дня скончается, а наследник примерит корону!

Куксон удивленно взглянул на колдуна.

– А как ты дождь-то устроил?

Токасий скромно улыбнулся.

– Со знакомым чародеем договорился.

– Молодец, – уважительно промолвил гоблин Куксон. – Талант! Из всех отравителей, ты, Токасий, самый выдающийся!

– Стараюсь, Куксон. Подхожу к делу с выдумкой, с огоньком, каждый раз что-нибудь новенькое придумываю. Вот, взгляни!

Он распахнул плащ, продемонстрировав множество карманов на подкладке. В каждом карманчике находились пузырьки и бутылочки с зельями.

– Изобрел недавно изумительное снадобье: вызывает головокружение, беспамятство, а потом и смерть. А вот еще одно – гарантирует сердечный приступ. Очень естественная смерть, никто не заподозрит! Если же потребуется что-то другое… – Токасий вынул крохотный пузырек. – Новое прекрасное зелье! Пара капель в бокал – и ждет кого-то лихорадка, судороги, выпадение волос, зубов, слабоумие, а потом и….

– Ах, вот как…

– Некоторые заказчики желают, чтобы жертва скончалась в страшных мучениях, – пояснил колдун-отравитель, пряча пузырек. – Право, не поверишь, как жестоки иной раз бывают люди. Даже я удивляюсь!

Он вздохнул и извлек из кармана еще одну скляночку темного стекла.

– Вот, создал на досуге еще кое-что: мечта отравителей, а не яд! Три капли в воду – без цвета, без запаха, без вкуса. Право, новое слово в истории отравления! Ни на ком еще не испытывал, жду, когда случай подвернется. Не желаешь попробовать?

Токасий с надеждой взглянул на гоблина.

– Может, надо избавиться от кого-нибудь? Помощник Граббс тебе еще не надоел?

– Ты что, с ума сошел что ли?! – возмутился Куксон.

Токасий спохватился.

– Прости, я по привычке!

Он убрал склянку с ядом.

Куксон взял в руки бумаги.

– Вот, Токасий, две заявки для тебя. Сначала отправляйся в Киньон, городок недалеко от реки расположен, в долине. Гильдия наемников тебя ждет, не дождется. А после – наведайся в Северный Дол. Солиднейший заказ: приглашает тебя тамошний Орден отравителей, преподавать. Будешь делиться опытом с молодежью. Согласен?

Колдун потер руки.

– Всегда готов передать молодым свой опыт и знания, – с теплой улыбкой промолвил он. – Слышал, что в Ордене этом отличные отравители имеются. Всецело преданы своему делу!

Куксон поставил подпись на документе и протянул посетителю.

– Заклинания покупать будешь?

Токасий спрятал бумагу в один из многочисленных карманов.

– Непременно. Очень нужны заклятья личной охраны второго… нет, лучше третьего круга. Самые надежные, какие только у тебя имеются!

Гоблин насторожился.

Взглянул на Токасия, тот сокрушенно пожал плечами.

Куксон привстал и перегнулся через стол.

Токасий сидел на стуле, а на полу лежала тень колдуна. Верней, две тени: Токасий отбрасывал тень даже в пасмурную погоду. Когда-то, еще не так давно, теней было четыре, потом стало три, а вот теперь…

– Токасий, тебя опять убивали?!

Колдун тяжело вздохнул.

– Смена власти – дело опасное. Наследники монархов – крайне неблагодарные существа: сначала заказывают тебе устранение папаши, а когда дело сделано, пытаются и тебя прикончить, чтобы уж концы в воду и следов не осталось…

Он горько усмехнулся.

Куксон сел на место и покачал головой.

– Ты поосторожней, – посоветовал он. – А то мало ли…

– Я – отравитель, Куксон. Мы всегда осторожны, да только в нашем ремесле всякое случается.