Текст книги "Все девушки любят опаздывать"
Автор книги: Ирина Ульянина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– На ногах не держалась, а бегала быстро, – усмехнулась я.
– Оставьте свои ернические замечания при себе, Малиновская! Вы не в баре, – напомнил Левин. – Здесь государственное учреждение!
О чем еще было разговаривать? Я поняла, что правосудие не свершится никогда. Но надо было жить дальше и сохранять здравый рассудок. Хватит, сколько можно?! Как это там у Шекспира?.. «И долго мне, лишенному ума, / Казался раем – ад и светом – тьма».
Двадцать третьего декабря дал о себе знать Андрей Казимирович Ткач. Он позвонил в двенадцатом часу ночи, наглость, если разобраться!..
– Дорогая Юленька, моя ненаглядная, нежная фрекен Жюли, – начал он выспренне, торжественно. – Поздравляю тебя с наступающим Рождеством! Для нас, поляков, это святой праздник…
– Да никакая я не полька, Андрей!.. – усмехнувшись, призналась я. – Но тебя я тоже поздравляю с наступающим… бракосочетанием.
– Ах, фрекен! Не сыпь мне соль на раны!.. Все так глупо вышло… – засуетился Ткач. – И виновата в этом только ты. Почему ты меня отвергла?! Я был подавлен, разбит, унижен. Я был так несчастен!.. В ту трудную минуту лишь мама и Илоночка были рядом, они оказали мне моральную поддержку.
– Я рада за них, – хохотнула я.
– Не язви, Юлия, тебя это не красит! Дай мне сказать! Я долго боролся со своей любовью. Я готов был… да я и сейчас готов тебя простить, Жюли!
– Это как? – ничего не поняла я.
– Одно твое слово, и свадьбы не будет! – патетически воскликнул Ткач.
Конечно, мне хотелось отомстить Каркуше, но что – то горькое сжало горло, и я ответила:
– Нет уж, Андрюшенька. Умерла так умерла.
– Но мы же с тобой останемся друзьями, фрекен? – попытался смягчить ситуацию Андрей.
– Не знаю. Вскрытие покажет, – безразлично ответила я и положила трубку.
Меня потряхивало от нервного возбуждения, и сердце колотилось так, будто я убегала от стаи волков. Но, положив трубку, я испытала чувство, схожее с удовлетворением. Конечно, звонить в полночь накануне свадьбы – неслыханная наглость. Но если бы Ткач не позвонил, было бы гораздо хуже…
…Нежданно – негаданно католическое Рождество и для меня обернулось праздником. В полдень, когда я, наряжая елку, мастерила, как маленькая, гирлянду из цветной бумаги, нагрянул Санчо, от которого целую неделю не было ни слуху ни духу.
– Юленция, пляши!
– Угу, сейчас…
– Ты себе не представляешь, как была права, когда говорила «держи мечту в кармане»! Сегодня мы с Лизкой пошли в банк…
– Решили грабануть банк? – вздрогнула я от предвкушения новых приключений. – Правильно, чего мелочиться: возиться с каким – то компроматом!
– Оставь свои подколки! – торжественно провозгласил Санчо. – Мы были в муниципальном банке, где у меня открыт счет. Хотел снять последние копейки, а оказалось, бабла – то немерено! Две тысячи пятьсот восемьдесят восемь долларов!
Я опустилась на диван:
– Откуда?
– Юленция, ты не поверишь, то информационное агентство со мной рассчиталось!.. Ну как? Я тебя удивил? Согласись, напрасно ты обзывала меня недоделанным папарацци, а?
– Ой, Санчо. – Дышать вновь стало тяжело. После перенесенной пневмонии меня часто посещали приступы удушья, недаром терапевт выписал направление на прием к пульмонологу, подозревая астму. Я глубоко вдохнула, набрала в свистящие легкие побольше воздуха и выдохнула, ухнув, как древняя, усталая сова.
– Короче, Склифосовский, мы с Лизонькой решили, что половина этих денег по праву принадлежит тебе, – сообщил фотограф. – Не считай меня свиньей, Юленция. Все я понимаю: если бы не ты, я бы давно гнил на том свете…
Александр Анисимов расстегнул карман джинсовой рубашки, купленной мной перед днем рождения тети Таси, и вынул из него свою мечту: пачечку серо – зеленых бумажек. Отсчитал тысячу триста сотенными купюрами и широким жестом протянул мне.
– Нет, оставь себе, – помотала я головой. – Тебе нужнее. К свадьбе готовиться и все такое… Не в этой же рубашке ты в ЗАГС пойдешь?! Кстати, где Лиза?
– Во дворе меня ждет. Она постеснялась к тебе подняться.
– Вот дурочка! Срочно ступай на балкон, зови ее! – приказала я.
– Возьмешь деньги? – выставил он ультиматум.
Я всю неделю питалась судаками, свеклой, морковкой и редькой, принесенными Павлом. Но запасы кончились, а голод – не тетка… Впрочем, дело было не в голоде. Человек без денег – мельче божьей коровки, у него словно руки под корень обрублены. Я поддалась искушению, но согласилась взять только одну купюру.
Вскоре мы втроем сидели на кухне и пили чай без ничего: в моем доме даже хлеба не осталось, не говоря уже о сахаре. Осмелевшая медсестра, сияя карими очами, вещала:
– Сашенька хочет устроить банкет, собрать гостей, а я мечтаю поехать куда – нибудь за границу, ведь я нигде еще не была! Съездить в Египет, там пирамиды, гробницы фараонов, теплое море и древний город Луксор.
– Да, там вечные пирамиды и вечное лето!.. Что может быть выше вечных ценностей? – Я поправила сползающие очки и настроилась на волну ее мечтаний. Да и как было не увлечься? Жизнь идет, нет, вернее, летит, как сверхскоростной самолет, а я тоже ничего еще не видела: ни Лувра, ни Луксора, ни цветущих бугенвиллей и египетских ночей…
– Елизавета, тебе не кажется, что мы засиделись? – прозрачно намекнул своей невесте удачливый папарацци.
– Ой, извини, Сашенька! Пойдем, конечно!
Влюбленная сестра милосердия вспорхнула с табуретки, они мигом оделись и отчалили. А сто долларов остались… Я не стала терять время на мытье чашек. Переоделась, сменила домашнюю футболку на свитер и джинсы. Застегнула шубу, сунула в карман ассигнацию и захлопнула за собой дверь.
Над улицей висел снегопад, и я невольно замурлыкала: «За окошком света мало. Белый снег валит, валит. А мне мама, а мне мама целоваться не велит…» И опять от этой песни на глаза навернулись слезы, хотя моя мама была отнюдь не ханжой и ярой противницей поцелуев… Я добежала до обменного пункта валюты, получила рубли и поспешила в книжный магазин на улице Ватутина, поскольку непрочитанных книг в квартире больше не осталось. На двери висело объявление: «Требуются кассир, продавцы, уборщица».
– С кем я могу поговорить по поводу работы? – спросила особу с беджем администратора.
Она проводила меня к директору – приятной во всех отношениях женщине, не крикливой, не грубой и миловидной.
Через час, к моменту закрытия магазина, я вышла из него с удачными покупками: приобрела томик стихов Поля Верлена – это вечное; взяла повесть «Лансароте» Мишеля Уэльбека, потому что это – модное. А еще взяла книжку «Любовь для начинающих пользователей» Кати Ткаченко. Аннотация утверждала, что она – «одна из самых талантливых современных молодых писательниц», но мне пришлось по вкусу само заглавие. Стыдно признаться, но в свои двадцать пять лет в любви я – начинающий пользователь! Все, что я знаю об этом чувстве, приправлено одним только отрицательным опытом. Но недаром любовь питает художников и поэтов! Наверняка она огромнее и значительнее моих представлений, значит, надо их расширять!
Почему – то, прежде чем раскрыть книгу, я вспомнила, как искала знакомств в галерее Krasnoff. Смешно, конечно. Но отнюдь не печально, ведь там я отыскала Санчо – моего друга папарацци. А в риелторской конторе мне встретился Гриня, при виде которого стискивало ребра, кончался кислород и немел язык, – это ведь тоже прекрасно!.. Андрей Ткач научил меня любить мои очки… И все вместе они подвели меня к прозрению. Взрослая девушка не должна вести себя как слепой щенок, доверчиво тыкающийся мордочкой в чужие руки…
Читать я не стала – успеется! Расстелила постельные принадлежности на диване, забралась под одеяло и постаралась уснуть, поскольку наутро мне предстояло выйти на работу в книжный магазин и открыть новую страницу в увлекательной книге жизни. Странно, но я волновалась, и это было счастливое волнение. Меня томило предчувствие тотальных перемен, будоражили смутные надежды. Я испытывала прилив сил и азарт, а это, как известно, самое пригодное для жизни состояние.
Эпилог
За день до Нового года внезапно, без предупреждения, прилетела Виктория – моя экстравагантная сестра, имя которой расшифровывается как «победа». Прибыла она в сопровождении «женатого кекса» Валерия и мотивировала это тем, что парень намеревается развестись с супругой.
– Ой, Викочка, прямо не знаю, – заволновалась наша мама, когда мы уединились на кухне.
– Так – то он парень неплохой, – подсказала я.
– Но если ему придется платить алименты, – продолжила выкладывать сомнения наша общая практичная родительница, – тебе мало не покажется!
– Успокойся! Кому платить – то?! У Валерика нет детей, – отрезала Виктория и прикурила сигарету. – Вернее, их не было, но будут.
– Доченька, как это понимать? Ты что – беременна?! – офонарела мама. – И, несмотря на свое положение, куришь?! Посмотри на свою старшую сестру – Юлечка давно бросила.
– Мам, я беременна, но это временно, – словами из песни отбрехалась наша артистка. – Рожать еще только в мае, через пять месяцев. Думаю, табачный дым успеет выветриться!
– Ох, но я не готова к внукам, мне рановато становиться бабушкой, – замахала ладошкой мама, разгоняя едкий дым.
Было заметно, как ей дурно, она даже побледнела, бедняжка. А я‑то считала, что у женщин в мамином возрасте возникает естественная потребность нянчить маленьких, хорошеньких человечков. Переживала из – за того, что лишаю ее подобной радости…
Тридцать первого декабря столь же внезапно, как сестрица, приземлился в Новосибирске Всеволод. Брат, в отличие от Вики, прилетел в гордом одиночестве. Сказал, что его со страшной силой тянет на родину и он уже подумывает о возвращении. Впрочем, возвращение блудного Севы оставалось пока под большим вопросом, а то, что мне предстояло провести новогоднюю ночь в обществе ближайших родственников, было однозначно!..
– Юля, Новый год мы должны встретить вместе! Где угодно, где захочешь, главное, чтобы вместе, – твердил мой единственный постоянный покупатель Даниил. – Выбирай: можем поехать ко мне домой, в ресторан, на карнавал в одну веселую компанию или вообще улететь в Таиланд!
– Почему именно в Таиланд? Почему не в Египет? – Я делала вид, будто капризничаю, а сама разглядывала его с тайной опаской и бдительностью, с какой сапер проверяет территорию на предмет наличия мин. Нет, не красавец! Лицо в оспинах, брови сросшиеся, губы узкие, жесткие… Как с ним вообще целоваться? К тому же Даниил носит очки, а они, как известно, создают массу помех: ни плавать, ни прыгать, ни бегать не позволяют, только запотевают, когда их не просят… У моего нового знакомого имелось всего одно, но очевидное достоинство: он обожал книги и приходил в мой магазин каждый день. Это его качество меня и подкупило.
– Я согласен, летим в Египет, но…
– Но что?
– Последний прямой рейс уже улетел, – он развел руками, – придется лететь через Москву, а это довольно утомительно.
– Ладно, – смилостивилась я. – Полетим в следующем году. А сегодня мне нужно пойти к родителям. Семейные традиции, понимаешь.
– Понимаю, – согласился Даниил.
– Если хочешь, можешь пойти со мной…
– Конечно хочу! Я польщен! – возрадовался Даниил и остался в магазине ждать окончания моей трудовой вахты, уткнувшись в какой – то трактат по экономике.
Примерно в пять часов поток посетителей иссяк: к нам стали заглядывать только нетрезвые, веселые, но невразумительные личности, которые сами не знали, чего хотели. В шесть часов директор распорядилась прикрыть лавочку. Мы коллективом выпили шампанского, провожая старый год. Сделав первый глоток, я поперхнулась и вспомнила, сколько неприятностей он мне принес! Шампанское вместе с ушедшими неприятностями встало поперек горла – ни вдохнуть, ни выдохнуть, и Даниил похлопал по моей спине, приговаривая:
– Не торопись, Юльчик! Все только начинается.
В магазине я выбрала и упаковала в блестящую бумагу книги – в подарок для всех родственников. Для Вики – взяла пособие по уходу за младенцем. Для мамы – по уходу за собой. Папе – большой атлас мира. Севке – сборник цитат и афоризмов разных мыслителей. Тепло распрощалась с новыми коллегами, пожелав им нового счастья, здоровья и радостей.
Даниил подвел меня к пижонистой, навороченной иномарке:
– Прошу!
С некоторых пор я имею предубеждение против дорогих автомобилей: считаю, что порядочные люди в них редко ездят. Но усомниться в порядочности этого парня поводов у меня не было… Все равно я стала поглядывать на него сурово, с оттенком неприязни…
Мы заехали ко мне домой, я заперлась в ванной, приняла душ и переоделась в вечернее платье, которое однажды умудрилась заляпать вареньем. Потом обрызгалась жалкими остатками «Зеленого чая». Наконец – то эта долгоиграющая туалетная вода закончилась!
– Юлия, у тебя прекрасная домашняя библиотека, – поделился своими впечатлениями Даниил, когда я вышла накрашенная до такой степени, что выросшие ресницы норовили проколоть линзы очков. Засмотревшись на меня, он добавил с придыханием: – И сама ты прекрасна!..
– Не преувеличивай, пожалуйста, – попросила я и потупилась, от чего чуть не потеряла очки.
…Забавно, но моя мама не придала никакого значения моему появлению в обществе незнакомого молодого человека. Папе он тем более был безразличен. Родители, Валерий и Всеволод крутились вокруг беременной Виктории, как планеты вокруг солнца, прямо – таки выстроились на небесный парад!.. Сестрица принимала внимание как должное, но улучила момент и шепнула мне:
– Слушай, Юлька, смачный кекс ты себе оторвала: он такой нафаршированный, вау!
– В каком смысле? – уточнила я.
– Погляди на его котлы, – снисходительно объяснила сестрица.
– На что?
– Ну, на часы, бестолочь!.. Видишь? Это же настоящий Patek Philippe! Дико дорогие и клевые часы! Носить их может себе позволить только кекс с годовым доходом не ниже пятисот тысяч долларов.
– Не может быть! – возразила я. – Богатые ничего не читают, они только считают, а Даня весьма эрудированный человек…
– Юлька, я от тебя шизею! Как тебе удалось сохранить подобную незамутненную ювенильность?
– Ювелирность? – опять переспросила я, не расслышав.
– Уф, молчи лучше! Ни фига ни во что не врубаешься!.. Но я тебя уверяю: благосостояние мужчины безошибочно определяется по часам, которые он носит, ну и еще по некоторым аксессуарам… Этот кент точно богат, держись за него руками, ногами, зубами и всем, чем сможешь!
Я посмотрела на свои давно не знавшие маникюра пальцы, на коротковатые ногти, совсем не похожие на копи дикого хищника, и бесхитростно ответила:
– Нечем мне держаться.
– Дура! – выдохнула Виктория и картинно округлила глаза.
– Девочки, перестаньте шушукаться и секретничать. Это неприлично, вы ведь не одни, – окоротил нас папа. – До наступления Нового года остался один час и двенадцать минут!
– Пора выпить! – воодушевленно изрек Валерий, и эта реплика родила во мне подозрение, что отец из него получится таксебешный.
– Правильная мысль, – одобрил папа и стал разливать по рюмкам свою любимую горилку. Ну почему он так невнимателен к моральному облику будущего зятя?!
Мой Даниил держался тише воды, ниже травы, не пил, а скорее пригубливал, и разговаривал мало. Зато я болтала за троих! За десять минут до боя курантов мой дряхлый мобильный телефон словно прорвало. Поочередно звонили, чтобы поздравить, девчонки из моего бывшего офиса, Павел и Санчо с Лизой. Удивительно, но позвонила даже Надя Краснова.
– Юльча, с праздничком тебя! – заявила бывшая подруженция. – Предупреждаю заранее – седьмого января у нас новая выставка на тему ангелов. Ангелы будут во всех видах – в маске, в керамике, в гипсе, в акварели, в чеканке и вышивке. Приходи посмотреть.
– Извини, дорогая, но я сейчас сама как ангел.
– Юлич, неужели ты продолжаешь на меня дуться? – мгновенно поняла Краснова. – Кто прошлое помянет, тому глаз вон!.. Глупая, жить не прощая невозможно. Мы же подруги, мало чего случается, а дружбой все равно нужно дорожить.
– Ладно, Надя, может быть, приду… – покорно вздохнула я. – С Новым годом тебя!
Я так разволновалась, что опять выпила лишнего. Заметил это один Даниил, и в час ночи мы с ним отчалили. Наше исчезновение осталось незамеченным родственниками, которые увлеченно пели:
С веток облетает черемухи цвет,
В жизни раз бывает восемнадцать лет.
Создавалось ощущение, что никто из них не стал старше восемнадцати. Впрочем, любовь не имеет возраста.
…Новый год по московскому времени мы с Даниилом встретили в моей квартире. Благоухала пихта, на столе качался одинокий ананас и высились два фужера с апельсиновым соком. Сколько можно напиваться и объедаться? Я успела протрезветь, но в сон меня клонило неумолимо, и, скинув туфли и сняв очки, я прикорнула на диване.
– Юленька, не засыпай! – попросил Даня. – Поговори со мной.
– Нет, не засыпаю, – привычно солгала я и смежила веки.
– Я хотел сказать, что ты – девушка моей мечты, – попытался разбудить меня новый поклонник.
– Держи мечту в кармане, – сквозь сон улыбнулась я и почувствовала, как он деликатно и нежно касается моей щеки губами. Оказывается, умеет целоваться!..
Всем известна примета: как встретишь Новый год, так его и проведешь. Если ориентироваться на местное, новосибирское время, то мне предстоит постоянно находиться среди родственников. А если брать в расчет время московское, то, скорее всего, я впаду в анабиоз, в амнезию с просветами на поцелуи. В сущности, и та и другая перспектива прекрасна, заманчива и просто восхитительна!..
В январе я переселилась в центр города, в просторный пентхаус, занимаемый Даниилом Нелюбовым. Фамилия моего избранника совершенно не вязалась с его любвеобильностью: этот парень ежеминутно дарил мне внимание и ласки.
– Юленька, ты плохо знаешь историю. Всех князей в Древней Руси нарекали фамилиями с приставкой «не», чтобы отвести от них зависть, – объяснил Даня и привел примеры: – Нелюбов, Ненастьев, Некрасов, Небогатов.
– Несчастливцев! – вспомнила я комедию Островского «Лес».
– Кушай, мое солнце, – улыбнулся Даня и поставил на постель низенький раскладной столик, за которым очень удобно завтракать лежа.
– Перестань меня закармливать, Нелюбов! А то растолстею и перестану помещаться на кровати, – пошутила я, потому что перегнать габаритами кровать общей площадью в четыре квадратных метра вряд ли удалось бы кому – нибудь из живых существ.
Каждое утро Даня готовил для меня завтрак и подавал его с неизменной улыбкой. Мне такая забота нравилась, а улыбка заряжала меня ответной улыбкой на целый день: сама начинала улыбаться и в машине, и в магазине. В нашей совместной жизни все – таки имелся один существенный недостаток: Даниил чаще отсутствовал, чем присутствовал. Он постоянно улетал в командировки. Звонил мне то из Иркутска, то из Владивостока, то из Москвы. Кстати, Виктория недооценила его доходы: Нелюбов зарабатывал в год по миллиону. А часы в белом стальном корпусе носил не ради понтов, а в память о первой удачной сделке, когда и был куплен Patek.
Я без Даниила безумно скучала, хотя и перенесла в дом часть книг, самшит и бугенвиллею, а еще купила пару горшочков с фиалками. И все же словом перемолвиться было не с кем: не с цветами же разговаривать? А мне хотелось с кем – то делиться впечатлениями о прочитанном и увиденном, о том, что у меня внутри… Да, я испытывала острую потребность делиться с Нелюбовым своей любовью!.. Секунда длилась как день, минута как месяц, день без него был подобен году. Я оживала, когда в кармане принимался вибрировать сотик. Кричала в трубку:
– Даня, учти, я соскучилась, потому что я тебя очень люблю!
– Юленька, я тебя тоже! – откликался он.
– Нелюбов, я тебе еще что – то важное хочу сказать.
– Подожди, не говори, я в аэропорту, уже вылетаю. Дико хочу тебя видеть!
В один из таких прекрасных дней, когда Даня прилетел, а у меня в магазине был выходной, мы валялись на ковре на животе и болтали ногами в воздухе, глядели в телевизор и подпевали Роме Зверю: «Напитки покрепче, слова покороче…» Не то чтобы мы торчали от крепких напитков, но все, сделанное вместе, воспринималось нами необходимым и значительным.
– Любимая, о чем ты собиралась мне сказать? – Он обнял меня и повернул к себе.
– Понимаешь… – Я не знала, с чего начать. – Так – то вроде все хорошо у меня на работе, все меня устраивает, кроме одного…
– Ты имеешь в виду зарплату? Это ерунда, Юленька, ты же знаешь, денег у меня достаточно, и Ты можешь распоряжаться ими как пожелаешь! – откликнулся Нелюбов.
– Нет, мне ничего не надо. Просто… понимаешь, я всегда расстраиваюсь, когда у посетителей не хватает денег на книги. Знаешь, как в основном случается? Заходит в магазин достойный, умный человек, находит нужную ему книгу, радуется, а посмотрев на цену, сникает и откладывает в сторону…
– Ты хочешь, чтобы я стал спонсором для всех умных, но неимущих? – недоуменно уставился на меня Нелюбов и свел на переносице свои без того сросшиеся, кустистые брови.
– Нет, что ты? Я о другом!.. Я осознала свое призвание: оказывается, мне больше всего на свете нравится рекомендовать хорошим людям хорошие книги. Вот, например, прочитала я Рубена Гонсалеса, и сразу потянуло подарить его книгу друзьям, потому что прочитать ее совершенно необходимо.
– Ну ладно, купи и подари… – Даня все еще пребывал в недоумении.
– Нет, одной книги мало! – покачала я головой. – У меня тут возникла идея… В общем, хочу создать такой клуб – читальню или магазин – кафе, не знаю, как правильнее назвать… Видела в каком – то фильме: люди приходят в салон, где, кроме книг, есть кафе. Они заказывают чашечку кофе, пирожные или бокал вина, берут с полки любую книгу и сидят за столиком, читая сколько угодно долго. Наверное, это нерентабельно – создавать людям благоприятные условия для чтения, но…
– Замечательная идея, Юленька! – похвалил Даня и искренне посмотрел мне в глаза.
– Ой, спасибо, что ты не посмеялся надо мной!.. Ведь не все в жизни делается ради денег, правда?
– Правда, – согласился Даниил.
– Вот потому, мне кажется, надо установить льготные цены хотя бы на подержанные книги, чтобы люди, которым они необходимы, могли унести их домой. Я по себе знаю: мне важно знать, что в любой момент я могу взять в руки, например, сборник Ахматовой или альбом Клода Моне. Любимой книгой хочется обладать, понимаешь?
– Прекрасно понимаю, сам попал в такое положение: увидел тебя в книжном магазине и жутко захотел обладать, а издание оказалось не дешевым… Вот и пришлось торчать в твоем магазине круглыми сутками! – засмеялся Даниил.
– Не преувеличивай! Ты заходил – то всего три или четыре дня! – обиделась я.
– Неделю, милая, неделю! Все дела запустил, а ты меня в упор не замечала.
– Вот такая я не замечательная. Данечка, так ты поможешь мне?
– Не вопрос! Ты же менеджер, – кивнул он. – Давай действуй. Составляй смету расходов, ищи нежилое помещение в аренду, закупай оборудование и товар, нанимай персонал…
– Здорово!
Я чуть не задушила его в объятиях. Мы катались по ковру, целуясь и раздевая друг друга. Перейти к более решительным действиям не позволили гости: внезапно явились мой друг папарацци и его невеста.
– Приглашение на свадьбу вам принесли, – с тихой гордостью молвила Лиза. – Четырнадцатого февраля, в День святого Валентина, праздник всех влюбленных, милости просим. Кстати, мы хотим, Юленция, чтобы вы были моей свидетельницей.
– Сколько ты еще будешь обращаться ко мне на «вы»? Прекрати, Лизка, а то обижусь и откажусь! – с напускной сердитостью ответила я.
– А это тебе, Юленция, приглашение на персональную выставку фотохудожника Александра Анисимова!
Санчо протянул мне красочную открытку, и я прочитала отпечатанный черным по белому текст: «Вернисаж «Есть такая девушка». Посвящается моей подруге Юлии Малиновской»… Я готова была расплакаться от изумления и радости. Но торопливо вытерла глаза и стала читать дальше: «Открытие выставки состоится 12 февраля в 18:00 в галерее Chernoff».
– Где это такая галерея? – уточнила я.
– Тут же написано: улица Горького, 34. Темнота ты, Малиновская! Самую продвинутую арт – галерею города Новосибирска не знаешь! – нелюбезно буркнул Санька и щелкнул своей фотокамерой без предупреждения.
– Перестань немедленно! Ты своими выходками, папарацци, сделаешь меня заикой! – попыталась возмутиться я.
– Такая уж у меня профессия, извиняй, Юленция, – откликнулся Саня.
– Предупреждать надо: я хотя бы причесалась, глаза накрасила, очки сняла…
Даниил сообщил, что мы можем сколько угодно препираться, а он пошел накрывать на стол. Но настырный Санчо остановил его, велел обнять меня покрепче и щелкнул нас сначала один раз, потом второй, потом третий. Лиза вызвалась помочь Нелюбову на кухне, и в результате мы славно попировали: распили бутылку итальянской граппы, закусили фруктами, салатами, сырами и маслинами. Анисимов, как выяснилось, принес приглашения не только нам, но и моим родителям, тетушкам и дядюшкам, с которыми когда – то познакомился в доме именинницы Таисии Прокопьевны.
– Видишь, Юленция, как всякий честный человек, я держу свои обещания, – заявил он.
Я не стала напоминать, на ком он намеревался жениться не далее как в октябре месяце, но не смогла сдержать удивления:
– У тебя прямо все разом, одновременно: и выставка, и свадьба… А потом сразу в Египет полетите?
– Нет, подруженция, Египет отменяется, как – нибудь в другой раз, – смачно нажевывая сервелат, сообщил Санчо. – Где взять такую прорву бабок?
Даниил, радушно угощавший гостей, метался от стола к холодильнику и, казалось, пропустил наши диалоги мимо ушей, но, когда жених с невестой удалились, а мы забрались в ванну, спросил:
– Может, подарить новобрачным путевку в Египет, раз уж они так туда стремятся?
– О, было бы классно! – согласилась я.
– И ты, Юлечка, кажется, собиралась в Африку? – решил Даня отыграть тему путешествий.
– Мне сейчас не до путешествий, я займусь составлением бизнес – плана… – махнула я рукой. – Уже не терпится основать свое дело!
– Любимая, одно другому не помеха, – улыбнулся Нелюбов. – Ты же сама восхищалась фотографом, который все делает одновременно. Решено: четырнадцатого идем на свадьбу, а пятнадцатого вчетвером летим в Египет.
Оказывается, от счастья так же трудно отойти, как от горя. Я не могла успокоиться и уснуть, ворочалась с боку на бок, таращилась в темные углы. Переживала, что мешаю спать Дане, и, наконец, удалилась на кухню. Впервые после выписки из больницы мне непреодолимо захотелось покурить. Но мой возлюбленный не имел подобной привычки, зато имел здоровый сон, потому ни сигарет, ни снотворного в его доме не водилось. Деваться было некуда – я решила втихаря сбегать в ночной магазинчик. Одевалась я тихо, совсем не шумела, а легкие шорохи в гардеробной комнате были не в счет. Но Нелюбов пробудился и босой, лохматый, без очков выбежал в прихожую:
– Ты куда, Юля? Ты меня бросаешь?!
В его близоруких глазах застыло такое отчаяние, что я немедленно раскаялась:
– Что ты, Данечка? Мне просто надо… купить сигареты… курить потянуло…
– Ох, как ты меня напугала! – перевел дух он. – Не могла позвонить в службу доставки? Это же элементарно, зачем бродить по ночам, когда можно позвонить, раз уж неймется… И вообще, Юля, пора завязывать!
Я думала, Нелюбов призывает меня завязать с курением, но он, притянув меня за шею, уткнувшись носом в волосы на моей макушке, прошептал:
– Нам давно пора пожениться… А то я вечно мечусь, беспокоюсь, где ты? С кем?.. Ревную, как последний осел!
– Ой, действительно, осе – ел, – протянула я. – Где мне быть, как не здесь или на работе?
– То есть ты отказываешься выходить за меня замуж?! – Он вцепился в мои плечи и отстранил от себя, пытливо заглядывая в лицо.
– Нет, я… не знаю… пока. Если ты, Даня, станешь запрещать мне курить, конечно, я за тебя не выйду!
– Я не запрещаю. Где телефон? – Он сощурился, оглянулся по сторонам, хотя никогда не держал трубку в прихожей, с нажимом сказал: – Делай что хочешь, только не покидай меня, даже думать про это забудь!
– Стой так, – велела я и принесла ему очки и трубку. Спросила: – Какое у тебя зрение?
– Минус пять…
– Какое совпадение: и у меня минус пять, – счастливо разулыбалась я. – Мы с тобой настоящие два сапога – пара!
– И что из этого следует? – Он строго посмотрел на меня. – Выйдешь за меня замуж?
– Разумеется, выйду! Не выйду, бегом побегу, – пообещала я, ничуть не покривив душой, потому что втайне, подсознательно, постоянно ждала от Дани заветного предложения. Что может быть естественнее, чем стать женой любимого человека?!
Нам привезли сигареты, белое испанское вино, морепродукты – и до самого утра мы сидели на кухне, хотя в пентхаусе имелись и гораздо более подходящие укромные места: та же широкая кровать или мягкий диван. Но все же курить логичнее возле вытяжки, а пить удобнее за столом… Я сгоряча высадила половину пачки Salem, и мы вместе кроме вина выдули полведра кофе. Обсудили, где и когда будет свадьба, скольких детей мы заведем и как их назовем. Фантазию Нелюбова богатой назвать было нельзя: он заявил, что хочет дочку и сына, которых назовет нашими именами – Юлией и Даниилом. Еще признался, что, как только меня увидел, сразу подумал: «Вот моя жена».
– Что ж ты раньше – то молчал? – удивилась я.
– Не мог же я в день знакомства, прямо в магазине, предложить: «Девушка, а не сходить ли нам в ЗАГС?»
– Нет, именно так и надо было сказать, – настаивала я, и мое сердце заливалось соловьем, ликовало и порхало. Разве уснешь в таком состоянии?!
Первый понедельник февраля стал лучшим днем всей моей двадцатипятилетней жизни. Я красила ресницы перед большим зеркалом и радовалась своему отражению, потому что рядом брился Даня. Он надел белую рубашку, повязал галстук и озабоченно спросил:
– Где твой паспорт, красавица?
Если бы я знала… За документом пришлось ехать в мою квартиру. Странно было видеть знакомые стены и мебель. Не верилось, что когда – то я жила здесь одна и мне не с кем было поделиться своими мыслями и чувствами. Я кинулась на шею Даниилу, ловко стянула с него галстук и рубашку…
Во Дворец бракосочетаний мы едва не опоздали – заведение закрывалось на обеденный перерыв, но Нелюбов сумел убедить регистраторшу задержаться на пять минут. Потом законный жених отвез меня в магазин и умчался в свой офис. Я непрерывно улыбалась и невпопад отвечала на вопросы покупателей, а еще я подарила неизвестной худенькой и бледненькой девушке книгу «Тайный мир шопоголика» английской писательницы Софи Кинселлы, потому что мне ужасно нравятся ее комические романы.
– У вас проходит какая – то благотворительная акция? – удивилась девушка, теребя книгу в руках и не веря своему везению.
– Да, акция, – лукаво кивнула я, точно зная, что сочинение Кинселлы этой крошке пригодится. Оно о том, что надо иметь смелость доверять себе и следовать своим сумасбродным желаниям, какую бы дорогую цену впоследствии ни пришлось платить.
