Текст книги "Неверный свет (СИ)"

Автор книги: Ирина Бондарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

– Что вы, ваше высочество, это мой долг – служить вам и тсарю. Раз уж я еще какое-то время не смогу быть вашим наставником, разрешите откланяться. Возможно, вы все же прочтете несколько полезных трудов, которые я подготовил, рассчитывая на наши уроки?

– Конечно, – кивнул мальчик.

– Ваше высочество, Флавий, Гели! – советник поклонился и ушел, с трудом удерживая на лице учтивое выражение.

Проклятый старик, как он только умудрился настолько некстати влезть? Влодар специально проверял, высчитывал время, чтобы маг был занят своими делами, и советник мог беспрепятственно поговорить с тсаревичем! Верно говорил Дирак. Мальчишку ни на минуту не оставляют одного, Флавий предпочитает постоянно быть рядом, чтобы последний наследник вымирающей династии ничего не натворил и не подвергался ни малейшей опасности. И как прикажете его приручать?

Киран улыбался придворному магу.

– Флавий, вы раньше не говорили мне о пороге четырнадцатилетия и том, что моя сила может быть опасна для окружающих.

– Ну, это не совсем преувеличение, но правда, – старик уселся на скамью, отодвинув тренировочный меч тсаревича. – Есть несколько возрастных границ, имеющих значение, но о них мы поговорим позже. Господин Гели, вы с его высочеством можете продолжать занятия, а я бы, с вашего позволения, слегка вздремнул. Не поверите, но в мой кабинет постоянно кто-то приходит, ни минуты спокойной! А я ведь уже стар и не могу с такой же легкостью, как и раньше, бегать туда-сюда по мелочам.

Киран и Гели одновременно хихикнули, вспомнив, что на днях придворный маг ради развлечения присоединился к небольшой тренировке своего воспитанника, и обогнал не только его, но и лучших воинов Дисмаса на площадке. Старый!

Оба фыркнули и взяли в руки мечи.

Соланж.

Тсаревна путешествовала по лесу уже третий день. После встречи с Тиной и Уной настроение слегка приподнялось, хотя их странное поведение, непривычное после долгого одиночества, потом общения со старой ведьмой, слегка выбивало из колеи. Мама в детстве рассказывала девушке сказки, в которых постоянно встречались духи и хранители, помогали героям, и, в отличие от рассказов рабыни, воспитывавшей Солу, эти существа были скорее положительными героями, чем чудовищами, какими их представляло себе большинство шейсов.

Почему Уна настаивала на том, чтобы тсаревна отправилась в Сумрачный Эйд? Страшные существа, населявшие загадочные земли, никогда не видевшие яркого солнечного света, пугали сильнее всяких сказок, ибо были реальными. За всю более чем тысячелетнюю историю Пайваны шейсы и деймины всегда враждовали, и в тех случаях, когда темные побеждали, участь светлых была незавидной. Разоренные селения, голод и странная магия, лишавшая сил. Бледные черноволосые существа верхом на мохнатых животных, внушали ужас, их ненавидели и ими пугали не только детей.

Девушка остановилась у ручья передохнуть и пообедать ягодами, а так же чудесными спелыми плодами дикой ракии. Сочная лиловая мякоть этих фруктов была кисловато-сладкой и отлично утоляла голод. Конечно, дичка получилась в два раза меньше, чем то, что доводилось пробовать тсаревне раньше, но выбирать не приходилось.

Указанная Уной дорога вела ее все ближе к заветной цели. Зачем идти в страну черных кошмаров, где зубастые кровопийцы только и ждали, как бы расправиться с тсарской дочкой? Очевидно, старая хранительница все же ошибалась. Кто и мог помочь потерявшейся и запутавшейся в собственных мыслях наследнице, так это Келин и его отец, могущественный владыка княжества Диостан.

Никаких особых приключений с Солой не случилось за все время ее путешествия, больше не нападали хищники, не беспокоили другие представители лесной фауны. Даже погода радовала, не устраивая усталой путнице сюрпризов, подобных недавней грозе.

Постепенно тсаревне начали попадаться признаки цивилизации. Едва заметная в густой траве тропинка вела ее к какому-то крупному городу, и пару раз под ногами попадались какие-то глиняные осколки, полусгнившее деревянное колесо, пни от вырубленных деревьев. Конечно, неопытной в таких вещах Соле даже не пришло в голову скрываться или продолжать двигаться по указанной ей хранительницей тропке: когда она заметила среди деревьев просвет и широкую мощеную дорогу, забыла обо всем.

Босы ноги с наслаждением ощутили прохладное прикосновение шершавых камней после острой травы и грязи, по которым иногда приходилось пробираться в лесу. Один сапог тсаревна потеряла еще в грозу, провалившись по пояс в яму с водой, второй выбросила, когда оказалась в безопасности под защитой Тинки. Конечно, идти босиком было до крайности неудобно, но когда еще удастся разжиться парой обуви?

Соланж шла по дороге, с интересом рассматривая все новое и необычное для нее, ведь раньше девушка никогда не путешествовала иначе, чем с помощью зеркала. Редкие путники искоса глядели на оборванную чумазую девчонку в замызганном платке на голове. Было видно, что нищенка шла издалека, надежно угнездившиеся под глазами тени свидетельствовали об усталости и истощении, сжатые губы – о невиданном упрямстве, которое и продолжало толкать бедняжку вперед. Ничего интересного, в общем, таких нищенок в столице пруд пруди.

Девушку обогнала повозка, груженая какими-то мешками. В задумчивости Соланж не с первого раза услышала окрики возницы, так что потом шарахнулась в сторону от неожиданности, чуть не упав в пыль. Мужик на повозке зло выругался насчет глухих оборванок и укатил, все еще ворча себе под нос. Наследница поправила платок и выбившуюся из-под него золотистую челку, вздохнула и двинулась дальше.

Солнце зимой садилось довольно быстро. Не успела Сола оглянуться, как закатные лучи окрасили все окружающее в яркий оранжево-малиновый цвет, а впереди показались стены города.

– Наконец-то! – обрадовано прошептала тсаревна и поспешила вперед.

Первой неприятностью стали стражи на воротах, явно не желавшие пускать внутрь очередную нищенку.

– А ну пшла прочь! – гаркнул на нее толстый усатый вояка, преграждая путь длинным копьем. – Так и рвутся в Диннию, проклятые попрошайки, только и ищут, где бы чего стянуть! Или плати за вход, или катись на все четыре стороны!

Девушка лишний раз порадовалась, что оставила компрометировавшие ее драгоценности на хранение смешливой Тине.

– Но господин, я не воровка! – от нелепого на ее взгляд предположения Сола залилась краской. – И мне нечем заплатить.

Стражи отчаянно заржали, чуть копья не пороняли.

– Ну да, не воровка!

– Честная труженица! Ха, еще бы ей было чем платить!

– Может, аристократка инкогнито?

– Сама княгиня, помолодевшая лет на тридцать, – фыркали язвительные стражи.

– Я хочу наняться на работу, – пробовала настаивала Сола, с отчаяньем понимая, что все складывается отнюдь не так, как она себе воображала.

Это вообще было ни на что не похоже! Откуда могла знать тсарская дочь, с детства росшая в роскоши и неге, что въезд в города платный, охраняемый, да еще могут и не пустить?

– Кто тебя возьмет на работу, такую грязнулю?

– И что же ты такого умеешь, дорогуша? – один из стражей улыбался как-то странно, разглядывая тощую путницу со всех сторон. – Может, покажешь? Тут рядом конюшня и сеновал, так и в город попадешь.

– Эй, Сайм, ты губу-то не раскатывай! – возмутились остальные стражи, на секунду забыв о девушке. – Мало того, что бросаешься на все, что движется, так еще и пост оставить собрался!

– Ну, вы же меня прикроете на пол часика? Да ладно вам, ребята!

– Иди ты со своими пол часиками!

– Обойдешься, озабоченный!

– Да там и смотреть-то не на что, тощая и чумазая, словно кошка драная!

Девушка решила воспользовалась тем, что стражники временно отвлеклись на свои разборки, и бочком продвигалась мимо них за ворота. Из сумрака послышался цокот копыт и скрип колес.

– А ну стой, где стоишь! – прикрикнул на размечтавшуюся девчонку один из стражей, отвлекшись от перебранки с товарищами, которые уже перешли на личности и выясняли, насколько каждый из них настоящий мужик и ответственный работник.

Звуки приближавшейся повозки становились все громче, вот уже и остальные стражи повернулись, чтобы встретить подъезжавших. Из полумрака вынырнула очередная груженая телега. Возница притормозил, останавливая лошадей, повинуясь знаку стражей.

– Что везешь?

– Товары на рынок, господин! – бодро отвечал торговец. – Картошку, свеклу и урожай ракии. Очень уж она уродилась сочная, может, и сам князь оценит! Еще дрова и уголь.

– Ясно, – кивнул тот самый усатый стражник, первый погнавший Солу из города. – Но мы все равно проверим, таков уж порядок!

– Конечно, господин страж, это ж работа, я все понимаю!

Плата за проезд перекочевала из рук в руки, заодно и надбавка за то, чтобы не проверяли слишком уж дотошно. Привратники шустро запрыгнули на телегу, развязывая мешки, и снова ненадолго забыли о Соле.

Тсаревна вжалась спиной в стену противоположного дома и уверенно двигалась вглубь города, не сводя взгляда со стражи. Если только они заметят ее движения, придется бежать! Надо их как-то отвлечь. Шаг, еще один. И тут ей пришла в голову идея!

Один из стражей как раз лез в огромную корзину, в которых обычно перевозили нежные фрукты, и девушка, прошептав несколько слов, аккуратно направила в ту сторону нехитрое заклинание. Вояка озадаченно вскрикнул.

– Эй, а это что такое?

Остальные подошли ближе, даже главный привстал на цыпочки.

– Если это ракии, то почему оранжевые? Ты что нам подсунуть хотел, паразит?

Препирательства торговца и стражей еще долго доносились до тсаревны, после того, как она, наконец, скрылась за углом с глаз дотошных стражей.

Ура! Она, наконец, добралась! И пусть столица княжества встретила ее не совсем так, как она ожидала, скоро все должно было кончиться!

Девушка торопливо шагала по вечерним улицам, рассматривая дома и горожан. Магические огни освещали мостовую, и шейсы спешили по своим делам. С каждой минутой их становилось все меньше, видно, время было уже довольно позднее. Солу все еще провожали подозрительными взглядами, покрепче прижимали к себе кошельки и ценные вещи, с неодобрением косясь на тощую замарашку.

– Скажите, пожалуйста, а где живет князь Лейт? – тсаревна пыталась обратиться за помощью, но пожилая пара шарахнулась от нее, словно от больной.

Хорошее настроение постепенно таяло, сменяясь отчаянием.

Столица оказалась огромной и негостеприимной. Улицы переходили в улицы, запутанный лабиринт кружил девушке голову, то и дело петляя в разные стороны. Серые дома жались друг к другу, неприязненно захлопывались перед носом все двери. Да как же так могло быть, что никто не хотел ни помочь, ни выслушать?

Проблуждав таким образом пару часов, Сола чуть не расплакалась. Ноги совсем устали, замерзли и были исцарапаны острыми камешками, которых оказалось намного больше, чем в лесу. Повсюду в углах лежал мелкий мусор, мятые бумажки и смердевшие объедки. Видимо, квартал, куда привела тсаревну дорога, был не из богатых. Один раз она вскрикнула, когда на середину мостовой прямо перед ней выбежала огромная крыса и нахально уставилась на перепуганную девушку. Оттуда же из темноты раздался скрипучий голос.

– Заблудилась, милая?

Соланж бежала из странного переулка так быстро, насколько хватало сил. Только через несколько кварталов она позволила себе остановиться и отдышаться. Да, представить себе подобные приключения, находясь в тсарском дворце, было невозможно.

Время шло, а тсаревна никак не могла выбраться из лабиринта бедняцких кварталов. Она шла к свету, справедливо надеясь, что дома зажиточных шейсов освещены лучше, да и места там будут безопаснее. Поэтому, увидев в просвете между оградами мерцающие вдали теплые огни, девушка без колебаний свернула в узкий проулок и пошла вперед, призывая на помощь все свое фамильное упрямство, чтобы не дало ей упасть от усталости раньше времени.

На выходе ее поджидал неприятный сюрприз. Не знакомая с запутанной системой сообщения в подобных трущобах, она воспользовалась самым коротким и самым ложным путем. Спеша попасть на широкую мостовую, освещенную ярким светом магических огней, девушка выбежала в центр небольшой площади и в изумлении остановилась. Ничего подобного ей раньше видеть не доводилось.

Площадь ярко освещал огонь нескольких больших костров, окруженных группами странно одетых шейсов. То и дело слышался смех, ругань или неразборчивые крики. Тут и там целовались парочки, не обращая внимания на окружающих, поглощенные только друг другом. Некоторые не только целовались, так что шокированная зрелищем девушка поспешила отвернуться.

Несколько музыкантов тихонько наигрывали веселую мелодию, под которую танцевали изрядно выпившие мужчины и девушки. Их одежды, кричащие и непристойные, бросались в глаза, распущенные волосы женщин, их обнаженные руки и плечи выглядели абсолютно непристойно. А самое неприятное, что незваную гостью заметила тощая старуха, восседавшая на хромоногом кресле на вершине какой-то кучи.

Как по мановению руки музыка и смех стихли, все глаза обернулись к Соланж.

– Кто это к нам пожаловал? – ехидно проскрипела старуха, делая девушке знак приблизиться. – Неужто заблудилась? А может, тебя подослала стража? Или маменька из дома выгнала за плохое поведение?

В тишине отчетливо слышался стук сердца невезучей беглянки, или ей только так казалось. Душа готова была провалиться сквозь землю, и благоразумные ноги отказывались идти вперед.

Несколько мужчин грубо подхватили ошарашенную тсаревну под руки и потащили вперед, не обращая внимания на то, что пленница еле перебирала ногами. Платок по дороге свалился на землю и тут же был затоптан толпой, всеобщему обозрению открылись торчавшие во все стороны короткие светлые волосы длиной едва ли с ладонь.

– Так-так, – усмехнулась старуха, сверкнув в свете костров бесцветными глазами. – Вот так прическа у тебя, милочка. А не беглая ли ты рабыня?

– Нет, госпожа, – испуганно воскликнула тсаревна, освободившись от чужих рук и приглаживая волосы. – Я была ранена, поэтому пришлось остричь волосы. Прошу вас, не трогайте меня!

Раздалось несколько смешков, подчеркивая нелепость высказанной просьбы, да и старуха растянула рот в кривой усмешке, демонстрируя отсутствовавшие передние зубы. Солу надежно окружала толпа этих странных шейсов, за спиной слышались шепотки и тихие разговоры, а над всем этим возвышалась на своем троне страшная старуха.

– Отвечай, кто ты и зачем сюда пожаловала?

Тсаревна с запозданием поняла, что легенду для себя толком и не придумала, понадеявшись на скорое спасение, и теперь остро об этом жалела.

– Я оказалась здесь случайно, госпожа! – взмолилась она. – Только сегодня пришла в город, и мне очень надо было увидеть князя Лейта!

Толпа снова захохотала, будто услышала нечто чрезвычайно забавное.

– Послушай, детка, из какого захолустья ты выбралась? – сквозь смех произнесла старуха. – Уже больше года князем является старший сын Лейта. Ты совсем отстала от жизни. В какой деревне ты жила?

Значит, Келин стал князем? Но как же его отец?

– А Лейт? Он умер?

– Мы ведь здесь не для того собрались, чтобы о политике беседовать! – наставительно заметила старуха. – Итак, к Лейту тебе дорога закрыта. Ну и зачем такой оборванке как ты искать великого правителя Диостана?

Сола все еще не успела свыкнуться с мыслью о том, что ее план был разрушен, так что оказалась совсем не готова отвечать на дальнейшие вопросы странных обитателей трущоб.

– Я не слышу ответа! – зло прошипела старуха. – А ну подвиньте-ка эту тощую мышь поближе!

Окружающие толкали и щипали Соланж, толкая ее вперед, к куче старья, на котором возвышался шаткий трон предводительницы этой невероятной толпы. Треснула ветхая ткань, и рукав, за который потянул кто-то из шейсов, наполовину оторвался. Девушку еще раз толкнули, и она чуть не упала, с ужасом глядя в глаза страшной старухи.

– Сейчас она у нас живо заговорит! – произнес кто-то у девушки над ухом.

– Запоет! – хихикнул другой голос.

– Тихо! – рявкнула старуха, прислушиваясь к чему-то.

Как и в прошлый раз площадь моментально погрузилась в тишину, и теперь стал отчетливо слышен лязг металла.

– Стража, – прошептал кто-то. – Это стража, госпожа Калькатта!

На мгновение о Соланж забыли. Живой муравейник вокруг тсаревны зашевелился, мгновенно исчезли где-то бутылки со спиртным и музыкальные инструменты, по телам и лицам прошла рябь, и словно с помощью магии все преобразилось, стало выглядеть скромнее и пристойней. Голые плечи укрыли цветастые шали, распущенные волосы спрятались под платки и чепцы. Едва пропала во тьме последняя булькающая бутыль, как из переулка на площадь вышел отряд городской стражи.

– Ага! – радостно улыбнулся худой высокий воин с гладко выбритым лицом и в нарядном мундире. – Что у нас за сбор, господа?

– Ах, господин Гио, какая честь для нас встретить самого начальника городской стражи! – заворковала старуха, отвешивая поклон. – Вы же знаете, на этой неделе в столицу княжества съезжаются циркачи и лицедеи, чтобы потешить его светлость. Здесь как раз достаточно места, чтобы переночевать и порепетировать, не смущать при этом почтенных граждан и не нарушить ненароком общественный порядок.

– А вы, матушка Калькатта, конечно, присматриваете за этим сбродом? – Гио подошел к старухе, ничуть не смущаясь ее странным видом и не обращая внимания на кривоногий трон.

– Конечно, доблестный страж.

Все происходящее казалось Соланж фарсом. Отчетливо ощущался в воздухе запах магии, ярче светили рыжие огни костров, отбрасывая на лица гротескные тени, искажая их, делая из шейсов лесных чудовищ. Блестели в улыбках зубы женщин, призывно махавших руками ночному караулу, мелькали яркие шали, звенели браслеты. И в центре хаотической круговерти стояла тсаревна, окончательно потеряв представление о происходящем.

– Что это за оборванец? – послышался голос Гио, почти заглушивший звяканье монет в туго набитом мешочке, только что перекочевавшем из рук старухи Калькатты в карман начальника караула. – Он не похожа на лицедея или актера?

– О, любезный друг, это не мужчина. Нищенка или воровка, мы как раз допрашивали ее, когда вы с отрядом порадовали нас своим визитом. Заберите ее себе, у вас намного лучше получится вытянуть из нее информацию о том, кто она и чем занимается в столице. Может быть, это чья-то беглая рабыня? Допросите ее как следует!

Сола озиралась и пятилась, пока не уткнулась спиной в холодный металл солдатской кирасы. Ее грубо схватили за плечо, лишая возможности сбежать. Старуха, стоило Гио отвернуться, зло сверкнула глазами в сторону пленницы, и премерзко ухмыльнулась. Голос ее никак не соответствовал выражению лица.

– Приходите в конце недели на центральную площадь, милый Гио! – Представление будет занятнейшее!

– Благодарю, матушка Калькатта! – страж кивнул отряду, и они покинули площадь, уводя с собой слабо сопротивлявшуюся девушку.

Лица всех караульных раскраснелись, глаза были слегка затуманены, отказываясь замечать едкие усмешки и злые взгляды тех, кто так радушно их только что принимал. Спрятались в ножны наполовину извлеченные клинки, перестали дрожать в темноте туго натянутые тетивы арбалетов, исчезли в пышных складках платьем тонкие лезвия стилетов. Опасность миновала, благодаря магии старухи Калькатты.

– Послушайте, куда вы меня ведете? – взмолилась тсаревна, ноги которой подкашивались от усталости и боли. – Я не сделала ничего плохого!

– Что ты делала на улице после заката? – грозно вопрошал Гио, мигом растерявший всю любезность после ухода с площади. – Крестьянам запрещено праздно шататься по ночам, вместо того, чтобы сидеть дома!

– Но господин, я только вечером пришла в город и еще не нашла место, где можно остановиться!

– Мы решим, что с тобой делать! А место для ночлега тебе уже нашлось! – грубый хохот вызвал у тсаревны неприятный холодок.

Весь остаток пути караульные игнорировали вопросы и жалобы пленницы, несколькими тычками отбив у нее охоту что либо спрашивать. Центральный пост стражи располагался недалеко от главной площади и княжеской резиденции, там же были и временные камеры для задержанных. Когда Сола увидела двери с решетками, дальнейшее произошло само собой. Она собрала последние силы и бешено забилась в руках стражей. Мужчины не ожидали такого сопротивления, и чуть не выпустили пленницу, которая, словно дикий зверь извивалась и кричала.

– Нет, только не снова! Лучше умереть, чем снова туда! Нет! Пожалуйста!

Девушка выдиралась из сильных мужских рук и, похоже, была не в себе. Исцарапанные и получившие несколько болезненных пинков стражи пришли в бешенство. Сильный удар по лицу заставил Солу коротко вскрикнуть и обмякнуть в руках караульных. Ее били точно и аккуратно, стараясь на всякий случай оставить как можно меньше следов.

Удар в живот вышиб из легких весь воздух, голова гудела, словно колокол в центральном соборе Дракона. Фамильное упрямство – единственное, что осталось у наследницы, заставляло ее молча терпеть первые в ее жизни побои и только крепче сжимать зубы. Почему-то ей казалось очень важным не издать ни звука, не проронить ни слезинки. О простейшей магии, которой девушку научила лесная ведьма, чтобы отбиваться от диких зверей, Сола снова забыла, да и вряд ли ее слабенькое колдовство помогло бы против увешанных амулетами воинов.

Хрустнули пальцы в левой руке, когда на них случайно наступил тяжелый сапог. Тело прострелила новая вспышка боли.

– Проклятая тварь, успела поцарапать! – с досадой заметил один из воинов, пиная девушку в бок.

– С чего бы она так взбесилась? – голоса стражей доносились словно издалека, боль затапливала сознание, а привкус крови во рту дурманил. – Вроде ж спокойно шла, если не считать нытья.

– Все они ноют и рассказывают, что не воры, а честные труженики! – фыркнул кто-то. – Кошка дикая!

Солу подняли за шкирку и швырнули в грязную камеру, даже не посмотрев, жива пленница или нет. Тяжелая дверь захлопнулась.

Вот вы и прибыли в столицу, ваше высочество.

Сознание погрузилось во тьму.

Следующие часы растянулись на века, наполненные бредом и болью. Тело тсаревны горело огнем, все внутренности словно скрутило в узел, мешая дышать. Девушка металась на гнилой соломе, едва прикрывавшей угол камеры, отведенный под спальное место. Поднявшаяся температура не давала окончательно провалиться в небытие, но и не позволяла прийти в себя. В голове пульсировала кровь, и не было ни одной мысли. Только навязчивое желание умереть и ужас от того, что все повторяется – темнота, заключение, одиночество.

Утром за ней пришли. Едва забывшуюся беспокойным сном заключенную грубо подняли и потащили куда-то. Серые каменные коридоры сменились небольшой комнатой, где кроме грубо сколоченного стола и стула, на котором расселся давешний Гио, не было ничего.

– Тьфу ты, сколько раз говорил, не бить по лицу! – неприязненно заметил он, увидев разлившийся по щеке девушки синяк и засохшую на губах кровь.

Стражи виновато пожали плечами и поспешили скрыться за дверью, оставив пленницу начальству.

– Итак, – начал Гио, – как твое имя, девочка?

– Сола, – прошептала тсаревна, и сделала шаг к стене, облегченно прислонившись к холодным камням пылающей спиной.

– Говори громче и не мямли, – строго приказал воин. – Итак, Сола, кто ты такая и откуда взялась в городе. Отвечай честно: будешь врать – получишь десять плетей, ясно?

Соланж кивнула, чувствуя тупое равнодушие к своей дальнейшей судьбе.

– Я не знаю, кто я, – заговорила она, не дожидаясь лишних понуканий от Гио. – Очнулась в лесу пару лун назад, раненная. О прошлом ничего не помню. Единственное, что знаю – мне нужно повидать князя и попросить у него защиты.

– Однако, – засмеялся начальник стражи. – Не слабые у тебя запросы. А к самому тсарю тебе не нужно?

– Нет! – отчаянно воскликнула девушка, удивив Гио, который всего лишь решил пошутить.

– А знаешь ли ты, что твоя история выглядит очень странно и неправдоподобно? Очнулась в лесу, говоришь? Где именно? На окраине Диостана? А откуда ты знаешь? С кем общалась по дороге? Хранители? Нда, плети точно вернут тебе память, дорогуша!

Допрос продолжался долго и нудно, за это время Сола успела проклясть все на свете, и первым делом занудного и язвительного начальника. Гио же в свою очередь пронял, что девушка вынослива, упряма и никто не будет ее искать так далеко от того места, где она предположительно очнулась. Это навевало определенные мысли.

– Снимай рубашку.

Нелепый приказ вывел тсаревну из бредового оцепенения, в которое она погрузилась под градом вопросов и повышенной температуры.

– Что?

– Снимай рубаху, сказал! Оглохла?

Соланж в ужасе вцепилась в свою рваную одежку, будто та могла чем-либо защитить ее. Особенности физиологии шейс надежно защищали ее от посягательств на девичью честь, но оказаться обнаженной перед мужчиной казалось ей страшнее любых пыток. Может, не дождавшись покорности, Гио ее все-таки убьет?

Размечталась!

Воин поднялся и подошел к дрожавшей пленнице, одним движением разодрав ее ветхую рубашку. Бесцеремонно осмотрел голую грудь, плечи и спину, затем брезгливо оттолкнул. Сола даже не могла заплакать от унижения, жалко прикрываясь остатками грязного рубища.

– Клейма нет, – пробормотал себе под нос начальник стражи, возвращаясь за стол. – Отлично!

Мужчина поднял на тсаревну холодные голубые глаза и улыбнулся, будто собирался сообщить приятную новость.

– Итак, я решил, что с тобой делать, Сола. Казнить тебя жалко, отпустить не могу, все же ты нарушила установленный порядок. Да и куда пойдет нищая оборванка без памяти? Итак, будешь служить мне. Жить останешься под моей крышей, буду тебя кормить, честным трудом заработаешь себе прощение. Может, из тебя даже получится толк. Да и мне как раз нужны новые рабочие руки, на днях ненароком зашиб одну из рабынь.

Когда до тсаревны дошел весь ужас того, что ей предлагал Гио, ноги подкосились сами собой, и грязный каменный пол стремительно полетел в лицо.

Гио решил, будто дурочка от счастья и благодарности в обморок свалилась.

Так тсаревна попала в услужение к начальнику караула Диннии. Потянулись одни за другим дни, неотличимо похожие друг на друга словно братья-близнецы. Рабы, вместе с которыми жила девушка, сторонились ее, поскольку она была всего лишь служанкой, свободной и без клейма. Даже такие же как и Сола шейсы, обделенные судьбой и вынужденные трудиться с утра до ночи на жестокого хозяина, не приняли новенькую.

Служанке выделили угол в бараке для рабов, выдали ей серое грубое платье, деревянные башмаки и старую косынку на голову. Каждое утро тсаревна вместе с остальными женщинами убирала в доме, помогала готовить еду, работала в огороде под палящим солнцем. Синяки и побои, полученные в тюрьме, зажили удивительно быстро, и если бы хозяин был повнимательней, его бы это удивило.

Из обрывков фраз, подслушанных Солой, стало понятно, что ее предшественница погибла случайно, забыв о своем положении рабыни в доме Гио. Покойная была красива, оказывала хозяину услуги определенного характера, и, видимо, рассчитывала на особое отношение. Зря. Почти сразу стало ясно, что семья начальника караула не считает своих рабов за шейсов. Те были их собственностью, одушевленными предметами, с которыми можно было обращаться как душе угодно.

Хвала Небу, после всех скитаний, болезней и неприятностей, Соланж выглядела изможденной, жалкой и некрасивой, лишь тенью самой себя. В противном случае злобный, но весьма изобретательный подросток нашел бы способ заставить тсаревну забыть о собственной чести. К счастью, новая прислуга его не заинтересовала, да и благодаря особой физиологии женщин-шейс, согласие на подобные отношения было жизненной необходимостью.

Дело в том, что благодаря хитрому строению женских органов, насильственное проникновение и надругательство над шейсой могло стоить осмелившемуся на подобное жизни. Внутри у каждой особы женского пола находилась особая железа, которая в стрессовом состоянии вызывала выброс токсинов, мгновенно действовавших на нервную систему любителей женской ласки. В миг ослепший, оглохший и задыхающийся шейс мог выжить только в тех случаях, если у него было исключительно крепкое здоровье и сердце.

Жена и младшая дочь Гио, Санна и Флис, долго присматривались к Соле, и сделали вывод, что девушка для них не представляла угрозы. Ее испытывали на прочность и покорность, как и всех новых рабов, заставляя трудиться в сотни раз тяжелее, чем остальных. Лишь поняв, что нищая оборванка, которую приютили несомненно из жалости, не собиралась бунтовать, мало помалу они перестали ее изводить.

Каждый вечер перед сном тсаревна подсчитывала убытки прошедшего дня. Девушка сворачивалась в клубок на своем продавленном соломенном тюфячке так, чтобы занимать как можно меньше места и полностью поместиться на этом изысканном ложе, отворачивалась к стене и упиралась лбом в прохладный камень стен. В особо ‘урожайные’ дни тело Соланж покрывалось новыми синяками, ссадинами и царапинами, редко можно было похвастаться чем-то одним.

Злобный хозяйский сынок так и норовил подставить ножку, толкнуть или щипнуть тощую грустную служанку, особенно если она в этот момент несла что-то тяжелое или была поглощена работой. Некоторые его выходки заставили даже презрительно молчавших в ее присутствии рабов признать, что Соле зачастую приходится намного хуже, чем им.

В один из дней, когда прошла почти луна с момента прихода тсаревны в дом Гио, девушка держала руки в бадье с ледяной водой, чтобы как-то облегчить боль от ожогов. Леуш, так звали сына хозяина, нарочно опрокинул на служанку подсвечник с горящими свечами, когда та наклонилась собрать осколки от разбитой им тарелки. Сола вскрикнула, на странных для шейсы золотистых глазах выступили слезы, но она так и не заплакала. Это всегда бесило Леуша больше всего: он никак не мог заставить проклятую девку рыдать и униженно просить снисхождения.

К Соланж подошла одна из старших рабынь и молча достала ее правую руку из бадьи с водой.

– Надо намазать вот этим, чтобы не болело, – тихо сказала она.

Рабыню звали Фир, и она стала первой, кто сделал шаг навстречу тсаревне.

– Мы часто пользуемся этой мазью, ведь никогда не знаешь, что приключится по воле драконьей или хозяев! – улыбка Фир была спокойной и слегка отрешенной, видимо, она давно утомилась пенять на судьбу. – Но чтобы Леуш настолько сильно над кем-то измывался, впервые вижу.

– А разве от него можно ожидать иного? – печально удивилась Сола, позволяя женщине позаботиться о своих руках.

– Ты права. Он злится из-за того, что подсознательно чувствует твое превосходство над ним, да и над всеми нами. Ты никогда не плачешь, не жалуешься на судьбу и не прекословишь, а таких как он это раздражает.