355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Бондарь » Неверный свет (СИ) » Текст книги (страница 11)
Неверный свет (СИ)
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 05:01

Текст книги "Неверный свет (СИ)"


Автор книги: Ирина Бондарь



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

– Но как же? – опомнился чародей. – Ведь никто не в состоянии наложить проклятье на тсарский род! Это условие, так же как и обязательное присутствие на троне Алайи потомка первых тсарей, является непреложным законом мироздания!

– Увы, – печально ответил дракон, резко перестав насмехаться. – Никто, кроме них самих, не может причинить вреда своему роду.

– Хочешь сказать, кто-то из тсарей сам проклял себя? Они слишком самолюбивы, чтобы такое сотворить! – Флавий на миг даже забыл, что ведет беседу с непостижимым высшим существом, создавшим его мир, и осмелился перечить.

– Смотри сам, – усмехнулась драконья голова, и перед глазами чародея все поплыло.

Он словно снова попал во дворец, только вокруг был не ясный солнечный день, а темная ненастная ночь. Незнакомая комната, незнакомые мужчина и женщина у окна, за которым завывал ветер. То и дело грохотал гром. Тугие струи дождя разрезали землю, плотной завесой отделяя находившихся в комнате от остальной части Алайи. Сам Флавий будто смотрел на происходившее откуда-то сверху, и парочка не обращала на него никакого внимания.

– Ты уверена? – спросил мужчина

Его голову охватывал тонкий золотой обруч с изумрудами, тсарская корона, которая передавалась из поколения в поколение вот уже много лет. Лицо этого шейса показалось Флавию смутно знакомым.

– Да, Нейвил, конечно, я уверена! – засмеялась женщина, отводя за спину тяжелую пепельную косу. – Женщина всегда знает наверняка, когда ждет ребенка. Не будь наивным.

Ах, это же отец Витора Упрямого! Флавий был еще юным мальчиком, когда умер тсарь Нейвил, вот почему он не узнал его сразу. Но кто же эта женщина? На тсарцу Амелию она не похожа.

– Ты не рад? – прекрасное лицо незнакомки омрачилось, она неотрывно следила за тсарем, с каждой секундой мрачневшим все сильнее. – Амелия все равно ничего не узнает, тебе нечего бояться!

– При чем здесь Амелия? – рассердился тсарь. – В тсарском роду не бывает бастардов, разве ты не знала? Как это вышло?

Обиженная его тоном шейса отшатнулась.

– А на что ты рассчитывал, когда пришел ко мне в постель, милый? – холодно спросила она, неосознанно защищающим жестом укладывая ладонь на живот. – От любви случаются дети, у тебя их пятеро во дворцу бегают.

– Бастард, – прошептал в отчаянии тсарь, опускаясь на стул. – Я опозорен навеки!

– Послушай, любимый, – девушка смягчилась и подошла к любовнику, встала перед ним на голени, нежно погладила по руке, – ты ведь знаешь, что в моем роду кроме шейсов были и те существа, кого мы называем духами. Вполне возможно именно это и дало возможность зачать, несмотря на то, что обычно магия защищает тсарей от появления незаконнорожденных детей. Мы никому не скажем, ведь остальные до сих пор и не догадываются о нашей связи.

Нейвил обреченно смотрел в лицо любовницы, видя, что она не разделяет его страхов. Он освободился из ее объятий и начал мерить шагами узкую комнатку. Шейса следила за ним, ее улыбка померкла, будто ее и не было.

– Ты говорил, что любишь меня, – прошептала девушка, баюкая ладонями разболевшийся живот. – Что я тебе дороже всех в этом мире, а Амелия – всего лишь жена. Ты лгал?

Тсарь остановился и посмотрел на нее с удивлением.

– Не, конечно нет! Мар, я люблю тебя, но ты должна понять, в какой ужасной ситуации я оказался!

– Но ведь никто не узнает! – в ее серых глазах мелькнуло отчаяние.

Очередной грозовой раскат заставил их обоих вздрогнуть.

– Я знаю, Мар! Этого достаточно.

Они замолчали, застыв друг напротив друга. Прекрасная Мар обхватила руками колени и готова была до последнего защищать то, что ей дорого.

– Давно ты узнала? – уже спокойнее произнес Нейвил, и выражение его лица напугало девушку сильнее, чем его крики минуту назад.

– Несколько дней назад мои догадки подтвердились окончательно, – осторожно ответила шейса.

– То есть, ему пока луны полторы?

– Примерно, чуть меньше. К чему ты клонишь, Нейвил? – Мар поднялась с холодного пола и сделала несколько шагов навстречу любимому, пытливо вглядываясь в его лицо. – О, нет!

– Послушай, любимая…

– Ты сошел с ума, тсарь! – ужас исказил прекрасные черты шейсы, она отпрянула от протянутой к ней руки, будто в ней был зажат отравленный нож. – Никогда!

– Ты должна избавиться от ребенка! – непререкаемым тоном заявил Нейвил, все еще надеясь уговорить любовницу пойти на этот ужасный шаг. – Мы будем осторожны в будущем, я люблю тебя, и Амелия не помешает нашему счастью, но то, что находится у тебя внутри, не может выйти!

– То? Это твой ребенок, Нейвил! У меня внутри течет твоя кровь! Как ты смеешь меня принуждать избавиться от него? – серые глаза отливали сталью, и упрямства в них было никак не меньше, чем в самом тсаре.

– Ты должна это сделать! – закричал он на Мар, схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. – Ни один бастард не родится на свет, ты меня поняла? Даже если мне придется собственноручно достать его оттуда!

Девушка вырвалась, в ярости оскалившись на любовника. Между ее пальцами пробежали искры, в воздухе запахло с трудом удерживаемыми боевыми заклинаниями, смертельной магией.

– Ты сама знаешь, что не сможешь мне навредить, – чуть спокойней произнес Нейвил. – Успокойся, приди в себя, и поймешь, что это единственный выход.

– Убирайся! – закричала шейса, швыряя бесполезный сгусток энергии в тсаря.

Он, конечно, был защищен не только собственными щитами, но и множеством амулетов, так что заклинание Мар только вдребезги разнесло стол за спиной мужчины, не причинив тому никакого ужерба.

– Я приду к тебе через сутки, милая, – Нейвил отошел к двери и оттуда печально посмотрел на возлюбленную. – Ты должна сделать это сама, знаю, у тебя хватит на это сил и умений. Если не хватит духа, придется просить придворного мага тебе помочь. Я люблю тебя, но так будет лучше для нас обоих, ты поймешь это позже.

– Убирайся, – безжизненным шепотом повторила. – Желаю никогда больше тебя не видеть!

Дверь за тсарем закрылась.

Флавий, не в силах осмыслить до конца чудовищную сцену, разыгравшуюся у него на глазах, ждал, что будет дальше.

Мар, оставшись одна, обессиленно опустилась на пол, свернулась калачиком и обняла руками живот. Ее глаза оставались сухи и пусты, коса растрепалась, и выбившиеся пепельные пряди смешались с обломками стола.

– Мой ребенок! – шептала девушка. – Мое дитя, моя кровь…его кровь!

Несколько мгновений прошло в тишине, после чего торжествующий смех волшебницы раздался в маленькой комнате. Тело колдуньи Мар засияло яростным стальным светом, вокруг хрупкой фигурки закружился водоворот энергии, на Флавия дохнуло чудовищной смесью ненависти, боли от предательства любимого и отчаяния.

Шейса выкрикивала слова заклинания, взывая к крошечному существу, недавно появившемуся в ее теле, точнее, к той крови, которая дала жизнь этому ребенку.

– Я проклинаю нечистую династию и тот мир, который дал ей жизнь! – шептала преданная женщина, вкладывая в свое заклинание всю свою магическую силу и весь огонь своих эмоций. – Пусть она вымирает, медленно и неотвратимо, вся до последнего шейса. Они будут гибнуть, словно мухи, до тех пор, пока не останется совсем никого. И только тот, кто не должен существовать, бастард, мое дитя, будет править Алайей, вопреки всему! Проклинаю всех потомков Нейвила и тех, кто породил его! Истребляйте друг друга, убивайте, лгите и предавайте так же, как предал меня он! Отцы пойдут против детей, дети поднимут оружие против отцов, ненависть и злоба будет верной спутницей проклятых тсарей!

Девушка торжествующе усмехнулась, потом вспомнила об ограничивающем факторе, который должен быть в каждом заклинании и снова чуть не расхохоталась.

– Это будет происходить до тех пор, пока последние члены тсарского рода не пойдут войной друг против друга. Взмоет в небо клинок, который решит судьбу рода, выберет между жизнью и смертью. Выберет жизнь для остальных – погибнет сам, выберет смерть – лишится всего, что ему дорого в жизни. Моя же ветвь всегда будет над схваткой, выигрывая в любом случае. Да будет так!

Чудовищный водоворот вращался все быстрее, смешиваясь с безумным смехом колдуньи. Проклятье тсарского рода набирало силу, поражая каждого, в ком текла хоть капля избранной крови. Спустя несколько мгновений молния за окном осветила пустую комнату и лужицу крови на каменном полу. Мар уже не было.

Флавий несколько раз моргнул, когда видение рассеялось, и он обнаружил себя там же, где был все это время, – в храме дракона.

– Что было дальше? – прошептал он? – Что стало с этой женщиной, с ее ребенком и Нейвилом?

Драконья голова снова показала клыки. Раздвоенный багровый язык подрагивал в пасти.

– Она с помощью прудов и зеркал попала на границу Сумрачного Эйда и Алайи, где ее нельзя было найти из-за пограничных чар обеих стран. Родила сына и благополучно его вырастила. Сам знаешь, что тсарская кровь не отслеживается поисковыми заклинаниями, проклятие действует, а потомки Мар бродят по земле, ожидая своего часа. Они из уст в уста передают историю о предательстве предка, так что не надейтесь, что история забудется.

– Как помешать проклятью? Как-то ославить или изменить, может быть, нейтрализовать? – Флавий подумал о крошечных тсаревичах, спавших в этот момент в своих колыбелях, и содрогнулся, осознавая в полной мере их ужасную судьбу.

– Никак, – печально подтвердил его опасения дракон. – Над ними довлеет рок, это из разряда тех нерушимых устоев, на которых держится мир, и даже я не в силах помешать, не разрушив все до основания. Но не волнуйся, существование представителей тсарской семьи сильнее проклятья, ведь это не заклинание какой-то там выскочки, а воля создателя. Жди и помогай воспитанникам, в ваших силах исполнить ограничивающее условие, заданное проклятью, чтобы оно перестало действовать.

– Но это же смерть почти всему роду! – от подобной перспективы волосы на голове волшебника зашевелились.

Жуткая усмешка драконьей головы заставила чародея подавиться собственными словами.

– Никто не обещал, что будет легко! – ответил дракон, и его изображение начало потихоньку тускнеть. – Следи за воспитанниками, Флавий, от вас зависит будущее не только их рода, но и всей Пайваны. Проклятья проклятьями, а жить надо, и если они истребят друг друга сами – мир погибнет.

– Но Создатель! – пытался остановить высшие силы чародей, у которого вопросов возникло намного больше, чем он получил ответов.

– Ты в храм-то не забывай ходить! – прозвенел напоследок ехидный девичий голос и на этом сеанс закончился.

Кровь тсаря разлилась по всему алтарю, капая на пол и смешиваясь с белым песком заклинательного круга.

– Проклятье! – выругался было молодой Флавий, но вовремя прикусил язык.

С тех пор прошло много лет, но страх за тех, кого растил и воспитывал придворный чародей, ни на минуту не оставлял его. Династия таяла с каждым мгновением, и теперь у него оставались только двое, если не считать пропавшую тсаревну Соланж. Малышка была жива, несмотря на то, что никаких вестей о ней не было уже несколько лет, все же оставалась надежда, что в один прекрасный момент девушка появится и раскроет тайну своего исчезновения. Так же не следовало забывать о том, что где-то оставался потомок Нейвила и Мар, которому прекрасно известна тайна его происхождения. Никак нельзя было пропустить момент, может, удастся вовремя задействовать магию, оружие или, на худой конец, яд, как бы ни были противны чародею подобные методы.

Кстати, тсаря Нейвила отравила его жена Амелия. Это к вопросу о том, что нельзя недооценивать абсолютно никого.

В дверь постучали и вошел Киран.

– Добрый день, ваше высочество! – поприветствовал Флавий ученика.

– Добрый день, наставник! Я готов закончить наше с вами творение!

Подросток выглядел отдохнувшим и полным сил, чего давно с ним не бывало.

– Вас что-то обрадовало, Киран? – полюбопытствовал старый волшебник.

Он поднялся с любимого кресла, проводил ученика в лабораторию и материализовал на столе огромное незаконченное зеркало, над которым они с тсаревичем трудились последнюю луну. Мальчик проворно расставил нужные банки и разложил травы, чему-то улыбаясь.

– Мне сегодня снилась Сола! – поделился Киран. – Я ведь ее помню хорошо, так вот, мне снился удивительный сон, как она в лесу танцует под дождем и кружится среди молний. Она изменилась, но была в тот момент счастлива. А когда я проснулся, почувствовал такой прилив сил, какого давно уже не ощущал!

Волшебник улыбнулся энтузиазму мальчика.

– Прекрасно, ваше высочество! Не стоит терять надежду на возвращение вашей сестры! – маг легким трепетом пальцев расплавил брусок серебра, переливая его с ладони на ладонь, будто обычную воду. – Не далее как вчера я снова проверял и убедился, что тсаревна жива. Ее личные вещи, те частички себя, которые она неминуемо оставила, соприкасаясь с ними, говорят об этом. Будем верить, что она, как и было в вашем сне, жива и счастлива, и когда-нибудь вы с ней снова встретитесь.

Флавий перелил жидкое серебро в ладони ученика, и они начали колдовать, попутно старший напарник корректировал действия младшего, читая ему лекцию о свойствах материалов.

– Делите серебро на части, ваше высочество.

– На тринадцать? – на всякий случай уточнил Киран, уже начиная с помощью магии отделять нужное количество дрожащих лужиц на пальцах.

– Конечно! – кивнул наставник. – Вы давно уже знаете о том, что все в нашем мире подчинено этому числу. Количество лун в году, тринадцатилетний цикл смены лет и число волшебных трав на берегах волшебных озер, самое действенное сочетание рун в любом заклинании и пропускная способность зеркал, напрямую с ним связанная. Цикл из тринадцати повторяющихся элементов, правильно подобранных, несет удачу в делах и связывает каждое живое существо в Пайване с магическим эфиром вне зависимости от умения колдовать или наличия разума. Руну Фо ставим во главу, как я вас учил. Вот так, верно! Волшебные зеркала не пропускают в день больше тринадцати живых существ, блокируя зазеркалье, делая его вязким и губительным для всех, кто захочет воспользоваться тем же самым зеркалом в неположенное время. То же самое и с озерами. Их сила обновляется каждую ночь, давая возможность путешествовать дальше.

– Поэтому на внешних стенах установлено столько зеркал! – поспешил вставить замечание тсаревич, сформировавший уже седьмую руну на будущей оправе. – Мне рассказывал Дисмас. Чтобы можно было быстро переправить сразу большое количество воинов для обороны, зеркала там расположены горизонтально одно над другим длиной в рост среднего шейса. Тысяча штук в длину, четыре в высоту. Такое количество бойцов никому не под силу одолеть с наскока, и мы всегда начеку.

– Верно, ваше высочество, – одобрительно кивнул чародей. – Так что если нападающие не смогут воспользоваться чрезвычайно сложной, но действенной техникой подавления зазеркалья, шансов у них будет немного. Но, это не совсем относится к теме нашей беседы. Итак, зеркала и влияние числа тринадцать на все, происходящее в нашей жизни. Кроме пропускной способности по количеству живых существ, оговорюсь, разумных существ, есть ограничение по массе. Вы слышали, скорее всего, что перемещающиеся по зазеркалью не могут пронести больше, чем способны вообще поднять на себе, так что любое перемещение грузов не будет являться рациональным с помощью такого метода. Ценные послания, уникальные артефакты или что-то подобное легко пронести, но остальное проще и надежней доставить с помощью лошадей и повозок.

– И никак на это нельзя повлиять? – немного огорченно переспросил Киран, пристраивая последнюю руну в узор. – Вы ведь намного более сильный волшебник чем те, кто делает другие зеркала, разве не должно быть поправки на силу?

– Нет, мой мальчик, – усмехнулся Флавий. – Это одна из аксиом, на которые никак нельзя воздействовать, ни силой, ни желанием. Теперь расставляйте элементы, соответствующие каждой руне. По три элемента каждой из природных стихий и последняя, тринадцатая, сила духа. Верно, ее ставьте во главу. Теперь проверяйте готовность всех объектов, прежде чем заклинание начнет действие и ничего нельзя будет вернуть назад.

Подросток обошел вокруг стола, пристально изучая расположение элементов, чуть сдвинул один из символов воды и земли, повернул под другим углом руны Лан и Тир, и остался доволен осмотром. Впрочем, как и его наставник.

– Молодец! – похвалил он тсаревича. – У вас верное восприятие потоков, ваше высочество, это свидетельствует о настоящем, чистом даре и силе, данной вам от природы.

Маги встали лицом друг к другу на противоположных концах стола и подняли руки. Одно за другим они читали начальные слова заклинания творения, которое должно было объединить их энергию, связать силы стихий и материи, и влить в мертвое пока зеркало достаточное количество волшебства, которое открыло бы ему путь в серый мир зазеркалья.

Работа предстояла долгая и кропотливая, несколько часов непрерывного колдовства без возможности отвлечься были настоящим испытанием не только для начинающего тсаревича, но и для любого опытного мага. Флавий хорошо готовил ученика, тот не мог не справиться. Мальчик часто удивлял насавника не только нестандартным взглядом на многие заклинания, показывая новое видение в каждом конкретном случае, но и результатом, зачастую превосходившим все ожидания обоих волшебников.

Двое мужчин передвигались вокруг стола, окруженные светящимися нитями сил, разноцветными вспышками стихий. Они равномерно распределяли энергию по поверхности зеркала, невидящими глазами рассматривая нечто, невидимое простому смертному. Во время работы зеркальных чар каждый колдун погружался в транс и от того, что происходило в его сознании в тот момент, зависел результат и внешний вид рамы.

Каждый член тсарской семьи, наделенный в достаточной степени сильным магическим даром, в том или ином возрасте проходил испытание созданием зеркала. От того, какой получался результат, можно было судить о том, чего достиг наследник. Когда маги открыли залитые потом глаза, их ожидал небольшой сюрприз.

Поскольку в этот раз в создании волшебного зеркала участвовало два мага, получившаяся рама отражала состояние души каждого. Флавий сразу отметил, что дух мальчика возобладал над его собственным, и это свидетельствовало о его поистине уникальных способностях. В остальном, все было так же, как и предполагал старый наставник.

Вокруг блестящей поверхности волшебного стекла располагался узор из переплетения цветов и мечей. Прекрасные серебряные лилии оплетали клинки, капли застывшей влаги дрожали на бархатных лепестках, стекали по остриям. Справа и слева ближе к самому верху из металлических глубин рамы вырастали две сильные мужские руки, крепко державшие тсарскую корону. Киран заинтересованно рассматривал их с Флавием творение, а его наставник устало прошел к стулу и прислонился к стене, закрыв глаза. Вот и выползли наружу их с Кираном потаенные мысли. Клинки – Маркус, лилии – Леа, слезы о потерянной Соланж – это мысли тсаревича, а стремление любой ценой сохранить династию – его собственные. Отсюда и руки с короной, защита от угрозы. Что теперь прикажете делать с таким зеркалом?

Юный тсаревич пришел в себя быстрее, чем его наставник, и поспешил задать интересующий его вопрос.

– Флавий, а те зеркала, которые висят во дворце, их все создали мои предки?

Маг подумал, затем открыл глаза.

– Да, ваше высочество. К сожалению, некоторые из творения ваших предков ненадолго пережили своих создателей, так что вы имели возможность видеть не полную коллекцию, но, как вы верно заметили, они созданы потомками первых правителей Алайи. Почему у вас возник такой вопрос?

Юноша ненадолго замялся с ответом.

– Просто…после создания первого в жизни настоящего волшебного зеркала я чувствую себя немного другим. Будто появилась незримая связь между мной и всеми поколениями тсарей, которые жили и творили здесь. Будто ниточка связывает меня со всеми этими зеркалами.

Придворный маг кивнул.

– Вы правы, я слышал об этом явлении. Чем сильнее творец, тем лучшее его связь с зеркалами, особенно теми, которые созданы теми волшебниками, с кем он соединен кровными узами. Это со временем даст вам возможность при желании контролировать то, что происходит со всеми зеркалами во дворце, неплохое умение для будущего правителя, согласитесь!

Мальчик пожал плечами и после паузы спросил еще кое-что, что не давало ему покоя.

– Но одного зеркала я все же не чувствую, наставник!

Флавий даже заранее знал, о чем идет речь.

– То зеркало, которое замуровано в старом тронном зале. Его создали не мы?

Что ж, старый маг всегда знал, что рано или поздно его любознательный ученик спросит его об этом.

– Видите ли, ваше высочество, Зеркало душ, а его называют именно так, вообще сотворено не в Пайване.

Светлые глаза тсаревича расширились и стали круглыми от удивления.

– Эту историю знают только некоторые маги, жрецы Дракона и немногие тсари, кому приходила в голову идея поинтересоваться. Дело в том, что, согласно древним преданиям, Зеркало душ создали драконы для того, чтобы с его помощью вдохнуть жизнь в наш мир. Другими словами, это первое волшебное зеркало, созданное в нашем мире.

В разговоре наступила закономерная пауза, когда один из участников захлебывался от удивления и обилия роившихся в голове вопросов, а второй с затаенной усмешкой гадал, о чем же ученик захочет узнать первым делом. Киран удивил старого мага, застав его врасплох.

– Зал с Зеркалом душ отец замуровал после смерти мамы. Тогда я этого не понял, но потом интересовался у рабов, откуда взялась относительно свежая кладка посреди коридора. Бедняги испугались и отвечали мне боязливым шепотом. Наставник, в том зеркале скрыты какие-то особые свойства, или оно, как и остальные изменения за последние годы, слишком сильно напоминало его величеству мою маму?

Теперь была очередь Флавия удивляться. Его поразили выводы тсаревича, не по детски серьезные, отодвинувшие на второй план простое любопытство. Но все же стоило ответить.

– Кроме того, что тсарица Леа очень любила Зеркало душ и золотого дракона, выгравированного прямо на поверхности волшебного стекла, по той же самой легенде данный великий артефакт сможет показать все, что решит дальнейшую судьбу нашего мира. Покажет правду, скрытую ложь, даст возможность взглянуть на верность и предательства, честь и дружбу, жадность и глупость, всю боль и всю радость. Отмерит то, чего было больше, и в переломный момент, когда два народа не смогут двигаться дальше, оказавшись в тупике, укажет новый путь.

– Я не ослышался, вы сказали ‘два народа’?

– Конечно, ваше высочество. Ведь Создатель творил этот мир таким, каким мы его видим сейчас. Две расы, два пути, свет и тьма.

– Выходит, деймины и шейсы изначально не могли существовать мирно? – разочарованно протянул мальчик. – Свет и тьма, они ведь две противоположности.

Чародей улыбнулся.

– Смотря как посмотреть, юный наследник. В любом случае, если вы помните Зеркало душ еще в те времена, когда зал был открыт, вы, возможно, обратили внимание на то, что оно вмуровано в потолок так, что рамы не видно?

Киран ненадолго задумался, потом кивнул.

– Да, а почему так?

– Ну, не все же должно было достаться нам, – засмеялся Флавий.

– Хотите сказать…? – брови тсаревича поползли наверх. – Рама у темных?

Его наставник кивнул.

– Совершенно верно. Рама от Зеркала душ находится в Сумрачном Эйде, спрятана где-то в недрах оплота Арвахо, так зовется их столица. Но с совершенной точностью могу вам поведать, что корона реев, правителей темной страны, выплавлена из нее. Венец темного серебра с прозрачными каплями рубинов, сверкающих словно брызги крови, переплетение хрупких металлических ветвей и загадочных растений, – вот что украшает головы правителей там.

Юный наследник был погребен под ворохом свалившейся на него новой информации, но ответ на последний свой вопрос получил не в полном объеме.

– Да, ваш отец, как и некоторые тсари до него, замуровал главный зеркальный зал потому, что каждый из них слишком опасался того, что наступил тот самый переломный момент, о котором говорится в легенде. Не всегда все было гладко, вы должны это понимать. И каждый правитель реагировал на изменения по-разному. Но должен вам поведать, когда ситуация станет действительно непоправимой, зеркальный зал будет открыт, и Зеркало душ покажет все, что суждено.

– Как же он мог? – с внезапной злостью буркнул Киран. – Бежать от судьбы?

– Простите вашего отца, ему все еще слишком больно, и боль мешает ему мыслить так, как подобает тсарю. Он образумится.

Наследник престола проворчал под нос что-то неразборчивое, местами даже, как показалось Флавию, ругательное. Старый маг вспомнил покладистую и тихую Соланж и внутренне содрогнулся, вспомнив, что согласно проклятию последние потомки Нейвила пойдут войной друг против друга. И у мальчишки, который уже не боится высказывать недовольство поведением родителя, есть все шансы стать главным героем этого проклятия.

Вслух, однако, маг этого не сказал.

– Пойдемте, ваше высочество. Мы обязаны представить наше творение, ваше первое зеркало, его величеству. Будьте готовы пояснить узор рамы, он обязательно спросит.

Упрямый мальчишка задрал подбородок и холодно кивнул.

Соланж.

Неделя шла за неделей, дни мелькали, наполненные для тсаревны туманом и серой повседневной обыденностью. Ветреную луну сменила Розовая, яркое весеннее солнце припекало, согревая расцветшие деревья, вселяя надежду и радость даже в самые суровые сердца, за исключением тех, кому не хотелось ни жить, ни дышать под гнетом не прекращавшейся ни на минуту боли. О том, что после вспышки ярости в доме хозяев Солу заклеймили, рабы говорили шепотом, испуганно оглядываясь. Девушку заперли на чердаке хозяйского дома, и единственным шейсом, кому Гио разрешил за ней ухаживать, была Фир.

– Эта дрянь тратит мое время и деньги, до сих по не сделав ничего полезного! – ругался стражник, услышав в очередной раз, что новая рабыня так и не пришла в себя. – Темное отродье! Впервые вижу раба, который впал в беспамятство от простого ожога!

Это была правда. После того, что случилось с ней, Соланж больше недели находилась в забытьи. Ее тело горело, место ожога раскалилось, словно малиновый металл до сих пор прикасался к бледной коже. Девушка стонала и время от времени вскрикивала, пугая дремавшую рядом Фир. Организм тсаревны словно отвергал рабский символ, мешая ране заживать и удерживая сознание хозяйки по ту сторону жизни.

Прошло почти две с половиной недели, прежде чем бледно-зеленую от слабости и упадка сил тсаревну удалось поднять на ноги. Ожог от клейма по-прежнему был воспален и покрыт уродливыми волдырями несмотря на целительную мазь, залечивавшую любые повреждения в считанные дни. Пришлось вопреки показаниям лекаря все-таки наложить на поврежденное место повязку, чтобы больная могла кое-как одеться и передвигаться по своей комнате, держась за стены. А по прошествии луны боль стала настолько привычной, что Соланж даже перестала обращать на нее внимание.

Стоит заметить, что после последней выходки Леуша, проклятого юнца отдали на обучение в военную школу при княжеском гарнизоне, и все вздохнули с облегчением. Как только Сола немного окрепла, ее крошечную каморку под крышей заполнили коробки с нитками и одеждой, которую необходимо было расшить, чем тсаревна и занималась, усевшись под небольшим окошком в скате крыши. Работа оказалась как раз по силам едва вставшей на ноги больной, а со временем хозяйка так и оставила девушку вышивальщицей, не желая упускать чудесную возможность красоваться перед знакомыми в украшенной прекрасными узорами одежде. Два раза в день Соланж разрешено было в сопровождении Фир спускаться вниз, простенький завтрак и ужин старшая рабыня приносила прямо на чердак. Ни хозяина, ни Дана, ни других рабов Сола так и не видела.

На тсаревну нашло странное отупение, дававшее ей возможность механически двигаться, делая свою работу, исполнять ежедневные ритуалы покорно, в медовых глазах застыла пустота, пугавшая Фир до полусмерти.

– Послушай, девочка, мы все проходили через это! – пыталась поговорить с подопечной переживавшая женщина. – Подумаешь, отметина, это не самое страшное в жизни. Поболит и когда-нибудь точно перестанет, ты не должна сдаваться! Даже такая жизнь лучше, чем нищее полуголодное существование где-нибудь на западе княжества Синк! Особенно когда рядом бесчинствуют темные кровопийцы, нагоняя страх на окрестные земли.

Тсаревна молчала. За девять недель с момента превращения наследницы светлого государства в рабыню она вряд ли произнесла больше сотни слов, не замечала смены дня и ночи, не видела ничего, кроме работы. Вышивка стелилась из-под пальцев гладко, поражая хозяйку разнообразием растительных узоров, яркостью красок и гармоничностью рисунка. Чем глубже погружалась Сола в темную пропасть собственных мыслей, тем любопытней был результат. Одну из юбок хозяйской дочки покрывал мелкий рисунок из вьющихся золотых роз, в точности повторявших ту единственную, которую наследнице подарил когда-то жених. Санна ахнула от изумления, когда увидела шитье, и попыталась выяснить, откуда взялись эти нитки, ведь среди коробок с многочисленными клубками не было ни серебра, ни золота, но работница молчала, не мигая глядя в пол. Хозяйка отчаялась добиться ответа и убежала радовать дочь, а тсаревна с того дня сделала над собой усилие и начала контролировать непослушные пальцы.

В начале Розовой луны смирную и укрощенную рабыню впервые вывели в город, и если бы девушка не была настолько погружена в свои мысли, она бы увидела светлые стены домов, яркие занавески и безумное буйство красок, улыбки, услышала бы смех богатых и беззаботных шейсов. Ее ничего не интересовало. Они с Санной и Флис шли в швейную лавку, поскольку хозяйке пришла в голову удачная мысль продавать расшитую рабыней одежду, и она справедливо полагала, что такое мастерство принесет ей ощутимый доход.

– Посмотрите, уважаемый Майс, – улыбалась Санна низенькому пузатому шейсу, наряженному в небесно-голубой камзол с малиновым шитьем, – разве вы видели когда-либо что-то подобное? Нам повезло с этой девочкой, у нее золотые руки!

Владелец лавки долго рассматривал каждый стежок, причмокивая над особо сложными рисунками, и вынужден был признать, что такое искусство достойно быть представленным в витрине его магазина. Потом с сомнением перевел взгляд на стоявшую столбом тсаревну, ни разу не поднявшую взгляд от истоптанного каменного пола.

– А она у вас, часом, не того? Блаженная какая-то? Не испортит ли ткань?

– Что вы, любезнейший Майс! Наша Сола еще не сделала ни одного кривого стежка, работает дни напролет, и кроме вышивки ничего ей не нужно. А что блаженная, так рабам и положено быть послушными, Гио ее усмирил хорошенько.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю