Текст книги "Неверный свет (СИ)"

Автор книги: Ирина Бондарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

Это был последний визит темных в Алайю, после которого всю цепь волшебных озер, которыми перемещались рей и его свита по территории светлых, осушили. Всего через восемь лет случилось несчастье, оставившее страну без тсарицы и двух старших наследников, а потом в схватке с тварями бездны погиб Блайн, и на плечи Найта легли заботы о стране и всех неприятностях, прилагавшихся к короне. Обвинения спятившего от горя Айвина в похищении дочери были по началу терпимы и не вызывали ничего, кроме недоумения, но вслед за ними последовали действия. Постоянные набеги разбойничьих шаек, которые якобы никому не подчинялись, но урон наносили только Сумрачному Эйду, невесть откуда взявшиеся толпы воров и наемных убийц, сводивших с ума хозяев лесов и хранителей темных троп. Если бы не желание во всем поддерживать тактику отца и его вера в то, что мир все же возможен, Найт давно бы уже выжег приграничные земли Алайи, огнем и мечом искореняя даже мысль о том, что кто-то может причинить вред его стране. Да и туманная бездна мешала осуществить такой план, посылая все новых и новых тварей прореживать ряды темных. Молодой рей не любил войн, но и он, и его народ жили в постоянной готовности к тому, что могло произойти в любой момент.

– Я не нанесу удар первым, отец. Но это и не понадобится, – горько усмехнулся Найт, усилием воли отгоняя видения прошлого. – Я делаю все, что в моих силах, и даже больше. Единственное, чего боюсь, это того, что моих усилий может быть недостаточно.

Тихий голос правителя затих, на галерею мраморных статуй опустилась тишина, в которой Найту так хорошо думалось. Внезапно острый слух мужчины уловил едва слышное шуршание травы и мелких камешков по тропинкам кладбища. Секунду спустя проем закрыла широкоплечая фигура другого деймина, который огромными шагами приближался к правителю. Найт поднялся, оставляя за спиной редкие минуты слабости и боли, которые позволял себе испытывать только здесь у могилы родителей.

– Господин, что-то случилось? – Зигмунд приближался к племяннику, выныривая из неверных объятий сумрака. – Вернулся Морган и хотел тебя видеть, он скоро снова отбудет на одну из своих безумных вылазок.

Дядя рея был одним из тех дейминов, которые внушали расположение и доверие всем существам, находящимся рядом. Крупные черты лица, нос с горбинкой и пронзительные черные глаза, седина в темных волосах, скупые движения. Зигмунд командовал армией Сумрачного Эйда и был довольно резок, властен и суров, но Найт прекрасно знал, как этот сдержанный мужчина остро скучал по погибшему брату. Он поддерживал племянника, делясь своей мудростью и уверенностью во всем, во что верил сам. Морган был очень похож на отца, хоть и получал от него весьма мало тепла и отцовского одобрения. Найт и его кузен с детства стали самыми близкими друзьями, и поведение брата было еще одной головной болью, мучившей рея.

– Ничего не случилось, дядя, – оба возвращались обратно, покидая усыпальницу. – Просто мне необходимо было подумать, а тут спокойнее всего.

Зигмунд молча сжал плечо рея, выражая понимание и поддержку без слов.

– Я получил еще одно послание от Айвина, – продолжил Найт. – На сей раз это серьезно. Если мы ничего не ответим, нам грозит война со светлыми!

– Бездна его раздери! – выругался старый воин, захлопывая за спиной врата кладбища.

Киран.

Юный тсаревич грезил наяву. Наставник поручил ему тренироваться над созданием первого в его жизни волшебного зеркала, а мальчик никак не мог отогнать видения, захлестывавшие его сознание. Он лелеял воспоминания о самых счастливых днях своего детства, когда вся семья была рядом, когда отец не был все время мрачен и уделял сыну немного больше внимания, чем сухое приветствие во время завтраков и ужинов вместе.

– Киран, ты не должен быть таким пугливым! – сердился Маркус, пытаясь заставить дрожащего семилетнего мальчишку держать пистолет ровнее. – Оружие поможет тебе защитить себя и близких от опасности, тебе придется стать мужчиной и все-таки научиться обращаться с ним!

– Маркус, прошу, будь с ним мягче, – взмолилась Сола, прижимая к себе светловолосую голову брата. – Отец и так с ним суров, нам следует всем быть добрее!

– Ах, сестрица, – нахмурился старший тсаревич. – Тебя лишили возможности учиться, в твоей жизни одни пяльцы сменяются другими, тебе ли говорить о доброте! Почему же тогда ты сидишь тут со мной, ведь отец запретил! Негоже будущей жене княжича показывать наличие ума!

Тсаревна опустила глаза и покраснела. Девушка стыдилась того, что нарушила отцовский запрет, но терпеть постоянное однообразие своих дней она была не в силах. Фамильное упрямство досталось им всем от отца. Мягко, но настойчиво она уговорила брата научить ее сначала читать и писать, потихоньку таскать ей книги из тсарской библиотеки, потом обучить ее стрельбе из пистолета, поскольку меч был для хрупкой девушки слишком тяжел. Маркус, не согласный с отцом в отношении воспитания тсарских отпрысков и желавший насолить ему, долго не сопротивлялся.

– Прости, Сола! – Маркус погладил печальную сестру по щеке, чмокнул младшего брата в светлую макушку. – Будь моя воля, все было бы по другому! Но к тому моменту, когда я стану тсарем, поздно будет что-то менять в нашей с вами жизни. Поэтому, Киран, ты должен взять себя в руки!

– Я попробую, – тихо сказал мальчик и снова поднял слишком тяжелый для него пистолет.

Но прежде чем тсаревич выстрелил, в зал ворвался раб Маркуса и испуганно затараторил:

– Хозяин, он идет! Тсарь идет!

Моментально растерявшие уверенность наследники забегали, как растревоженные мыши. Соланж подхватила юбки и скрылась в тайном ходе за портьерой, Маркус взял со скамьи тяжелый меч и встал в стойку напротив тренировочного манекена, Киран в противоположном конце зала пытался вытащить из тренировочных ножен короткий деревянный меч. Двери снова распахнулись, и вошел Айвин, недовольно оглядывая прилежно тренирующихся сыновей. На лбу у младшего тсаревича выступил пот.

– Киран, вы опускаете клинок под неправильным углом! – сурово произнес тсарь, испугав мальчика неожиданно громким голосом, разнесшимся по огромному залу, словно гром.

Именно в тот момент открылся магический дар тсаревича – от избытка эмоций тренировочный меч в его руках заполыхал волшебным огнем. Тсарь бесстрастно посмотрел на сына и холодно улыбнулся, потом взмахом руки погасил пламя.

– Поздравляю, сын! Вы будете магом, поскольку воин из вас вряд ли получится. Вы что-то хотели добавить, Маркус? – Айвин заметил испепеляющий взгляд, брошенный на него старшим наследником.

– Ничего, отец. Я горжусь Кираном. Позвольте Флавию осмотреть его руку, там, должно быть, ожог!

– Это будет первым уроком магии для него, – сказал Айвин на пути к дверям. – Волшебство не терпит слабости, оно уничтожает ее.

Маркус в ярости запустил клинком в закрывшуюся за отцом дверь, так что меч вошел в дерево на добрую ладонь.

– Не плач, Киран, потерпи, Флавий быстро все поправит! – тсаревич подхватил так и не издавшего ни звука брата на руки и помчался на поиски придворного мага.

Все это Киран видел сейчас, как наяву. Немного повзрослев, он научился стрелять, научился управляться с легкой рапирой, но никак не мог забыть голоса отца в тот день и выражения его глаз

– Матушка, почему отец так суров с Маркусом? – спросил как-то Киран, когда они были одни.

Тсарица к тому времени уже была больна, ее странный недуг отнимал все силы, боль впитывала ее жизнерадостность, как губка, но она все еще старалась держаться.

– Он любит Маркуса, так же, как Солу и вас, мой хороший, – женщина положила прохладную ладонь на руку сыну. – Просто ваш отец очень занят, дела отнимают все его время, и часто он просто не может выразить свою любовь, поскольку мысли его сосредоточены на государственных заботах.

– Я его боюсь, – шепотом признался Киран, обнимая Леа за плечи.

Тсарица перебирала тонкими пальцами мягкие волосы мальчика.

– Вам не стоит. Голос вашего отца громок и властен, он может быть суров или сердит, но никогда эти чувства не направлены против его детей. Семья это все, что у нас есть, малыш. Я, Айвин и вы – мы одна семья, помните об этом. И простите отца за его сухость, я точно знаю, что он никогда вас не обидит.

Киран моргнул, и, начавшее было обретать структуру, заклинание сбилось, оставив глубокую вмятину на серебре рамы. Слава Небу, зеркало уцелело. Ох уж эти тринадцать рун!

Маги, которые могли бы создать волшебное зеркало, пригодное для перемещения в пространстве, для общения в зазеркалье, встречались крайне редко. Секретные заклинания хранились в семьях потомственных волшебников и передавались по наследству, им так же учили наследников тсарского престола, если те обладали достаточно сильным даром, чтобы справиться с такого рода чарами. Маркус, например, едва мог сконструировать себе сносную защиту на поле боя, предпочитая пользоваться амулетами, заговоренными от пуль доспехами и прочими атрибутами, над которыми хорошенько поработал придворный маг. Какими силами обладала Сола, никто не знал, так как Айвин приказал оставить все как есть, не развивая ее природный талант. Маркусу же было уделено достаточно внимания, чтобы определить в мальчике довольно мощный потенциал. Заниматься магией с Флавием было намного интересней, чем с Влодаром изучать политику. После того, как исчезла Соланж и погибли мать и старший брат, тсаревича окружили такой защитой, что только с Флавием ему удавалось хоть немного побыть собой, а не наследником престола.

Ту ночь, когда все случилось, он тоже хорошо помнил, хотя такое, наверное, лучше всего было бы забыть. Ему тогда едва исполнилось восемь, и он отчаянно скучал по матери, вынужденный оставаться под присмотром наставников на время ее болезни. Соле предстояло выйти замуж за княжича Келина, и она тоже ни на минуту не оставалась одна, чтобы выслушать и поддержать, как всегда это делала.

– Завтра я привезу маму домой, – прошептал ему Маркус, когда обнимал перед отъездом. – Крепись и будь мужчиной!

– Обещаю! – радостным шепотом ответил он, стараясь не улыбаться слишком широко.

Когда весь замок переполошился, и вокруг начали бегать вооруженные до зубов стражи, он все еще ничего не подозревал.

– Ваше высочество, следуйте за мной! – в дверях стоял Дисмас, бледный как полотно. – Всех остальных прошу остаться и не покидать пределов комнаты!

Наставники и учителя испуганно отпрянули, пораженные его странным тоном: обычно главнокомандующий не повышал голоса, даже на плацу со своими воинами оставаясь спокойным и сдержанным. Киран в окружении отряда воинов шел за Дисмасом, недоумевая, что же случилось, но спросить не решился, испуганный напряжением, витавшим в воздухе. Несколько раз их путь пересекали другие отряды, целеустремленно куда-то бежавшие. Совсем недавно Маркус подсунул брату исторический роман о сражениях их давнего предка с дейминами, и тут тсаревич понял, в чем дело.

– Дисмас, приказываю тебе ответить! – впервые в жизни восьмилетний Киран отдал приказ звенящим от напряжения голосом. – У нас война?

Седой воин сначала от неожиданно уверенного голоса наследника, потом от его вопроса чуть не споткнулся.

– Нет, ваше высочество, войны нет. Пока нет, – поправился он. – Я не хотел бы первым сообщить вам новости, так что прошу вас, потерпите.

Мальчик потихоньку вздохнул от облегчения. Война представлялась ему самым страшным событием, хоть и немного абстрактным. Ему пока что не доводилось сталкиваться с кровью и смертью, несмотря на то, что отец иногда кого-то казнил, подданные гибли в стычках с темными, рабы предавали хозяев. Все это было еще далеко.

– Айвин, я привел его! – Дисмас пропустил тсаревича вперед и остался снаружи за дверью кабинета.

Тсарь резко обернулся, и мальчик испуганно отступил. Никогда еще отец не был так бледен, ни разу за всю свою жизнь в его глазах не было такой неизбывной тоски и бездонного океана боли.

– Отец, что случилось? – Киран сделал над собой усилие и на несколько шагов приблизился к тсарю, будто не верившему, что видит перед собой сына.

– Жив! Мой сын жив! – прошептал правитель и обнял сына, с силой прижимая его к себе.

Киран растерялся, боясь пошевелиться.

– Отец, – пролепетал он, испуганный чужими эмоциями почти так же сильно, как когда-то их отсутствием. – Отец, что с вами!

Айвин не отвечал, и что-то горячее коснулось щеки мальчика. Слезы. Впервые этот суровый черствый, подчас жестокий человек проявлял свои чувства открыто. Спустя несколько минут, когда огромные плечи перестала сотрясать дрожь, тсарь взял себя в руки и рассказал сыну страшные новости, глядя при этом в темноту за окном.

– Сын, вашей матушки больше нет с нами. Так же, как и вашего старшего брата. Вашу сестру сейчас ищут, но судя по беспорядку в ее покоях, похитители действовали наверняка, рассчитав верно момент, когда все будут заняты приготовлениями к торжеству, и тсаревну некоторое время никто не хватится.

Утро они встретили вместе, сидя в креслах друг напротив друга. Тсарь держал в руках книгу, глядя неподвижным взглядом в одну и ту же страницу несколько часов подряд, а его единственный сын так же не мигая смотрел на отца. Мальчик пытался осознать, что значит ‘больше нет’, но у него никак не получалось. Только после похорон, не проронив ни одной слезинки, он очутился в лаборатории Флавия, который извинился перед тсаревичем и произнес какое-то заклинание.

– Вам это нужно, ваше высочество. Поверьте. А боль пройдет со временем.

И после этого прозрачная упругая стена, наконец лопнула. На сознание восьмилетнего наследника в полной мере обрушилось понимание потери. И тут плотина слез прорвалась. Бедный Киран плакал молча, сжавшись на руках придворного мага, а в ушах звучали голоса родных.

– Киран, вы задумались? – к реальности тсаревича вернул голос Флавия, неожиданно раздавшийся совсем рядом.

– Простите, наставник! – наследник пару раз моргнул и уставился на результат своего колдовства, которым он занимался все то время, когда грезы владели его разумом.

На лабораторном столе лежали осколки зеркала и прекрасный серебряный букет лилий, любимых цветов его матери, случайно созданных тсаревичем из рамы для волшебного зеркала.

– О! – только и мог произнести нашкодивший ученик, пока Флавий прятал металлические цветы в тайник. К сотне таких же творений.

– Вы снова думали о них во время занятий, – укоризненно сказал наставник.

– Простите, мэтр, – повинился тсаревич. – Я буду держать себя в руках.

– Важе высочество, воспоминания о вашей семье – самое ценное, что осталось от нее. Но вы должны беречь себя, и не давать грезам владеть вашим разумом в то время, пока магическая сила требует повышенного внимания и контроля. В противном случае вы погибнете, и ваш отец останется совсем один.

Киран угрюмо насупился, вспомнив об отце. С той памятной ночи между оставшимися членами королевской семьи не было ни одного момента душевной близости, и чем старше становился тсаревич, тем больше понимал, что ее больше и не будет.

– Я буду себя контролировать, – глухо повторил тсаревич и снова взялся за заклинание.

На этот раз все получилось.

Морган.

Старший кузен рея, эрл Морган, вернулся из замка не в духе, и это сразу же ощутил на себе весь отряд. Мрачная темная фигура, появившаяся из вод волшебного озера, заставила часового вздрогнуть и тут же подать сигнал остальным о том, что лучше попрятать посторонние предметы, помогавшие усталым воинам скрашивать ожидание предводителя. Единственный, кто мог заговорить с ним в таком состоянии без опаски навлечь на себя неприятности, был Шейн.

– Морган, твое кислое выражение лица весьма обнадеживает, – улыбнулся младший сын Зигмунда и забавно сморщил нос. – Смотри, весь отряд охвачен паникой и не знает, чего от тебя ждать.

Морган мрачно нахмурил черные брови и недобро сощурился.

– Отстань, братец. Не до твоих шуточек.

– Но Морган, нельзя в таком дурном настроении выдвигаться на опасные подвиги. Аархи чуют чужой гнев издалека, сам ведь знаешь!

Густые леса Сумрачного Эйда таили в себе много опасностей, и члены правящей семьи знали о них не понаслышке. Аархами называли бесприютные души убийц, совершавших свои преступления под действием гнева, ослепленных яростью и ненавистью. Эти злобные существа использовали чувства живых, чтобы пополнять свои силы, и избавиться от прицепившегося духа было довольно тяжело.

– Если бы это было самое страшное, – съязвил Морган и оседлал своего мершесса. – Но ты прав, к сожалению. Отряд! Выступаем!

Группа из десяти всадников, с ног до головы укутанных в черно-зеленые плащи, вступила под сень Старого леса, оставив позади волшебное озеро. Морган ехал, низко надвинув на лицо капюшон, и молчал, размышляя о своем. Никто не смел нарушать тишину, повисшую между двумя эрлами. Почти девятилетняя разница в возрасте между братьями разделяла их, не сделав лучшими друзьями, как Найта и Моргана, но кровная близость позволяла им остро чувствовать друг друга, что давало младшему некоторое преимущество.

– Что нового дома? – невзначай поинтересовался Шейн.

– Все как и раньше. Найт получил новое письмо от светлого тсаря.

– Понятно, – хмыкнул юноша, блеснув веселыми черными глазами из глубин капюшона. – Айвин продолжает выживать из ума, а верные вассалы по-прежнему ему не препятствуют, раздирая бьющуюся в агонии страну на сотни клочков. На шесть, точнее.

– Мы все знаем, что как бы то ни было, на трон посадят мальчишку.

– Да, знаем. Последний из тсарского рода, не считая бедняжку тсаревну, которую никто так и не нашел.

– Была бы она на наших землях, можно было бы попытаться, – равнодушно заметил Морган, ничуть не испытывавший сочувствия к дочери Айвина. – Сны привели бы меня к ней.

– Ты же никогда ее не видел, вряд ли смог бы найти к ней дорогу даже в сновидениях, – недоверчиво заметил Шейн. – Даже несмотря на то, что в этом тебе почти нет равных.

– Ну, единственный светлый в Сумрачном Эйде, не думаю, что это было бы настолько тяжело. А потом можно было бы прищемить, наконец, хвост этому старому болвану Айвину.

Шейн рассмеялся.

– Морган, есть ли пределы твоей практичности? Тсарь потерял большую часть тех, кто ему был дорог, а ты строишь планы, как можно использовать его пропавшую без вести дочь! Теперь понятно, почему шейсы рассказывают своим детям о нас страшные сказки!

Морган пристально посмотрел на брата и некоторое время молчал.

– Я все еще удивляюсь тому, как в нашей семье мог вырасти такой наивный ребенок, как ты, брат. Не иначе как матушка потихоньку от Зигмунда потакала твоим причудам. Практичность это не грех, учитывая, что вот уже множество столетий наши народы пьют кровь друг у друга. И не всегда образно выражаясь, как ты знаешь. Да если бы у меня возникла хоть малейшая надежда на то, что есть способ связать светлых по рукам и ногам, инструмент, с помощью которого вражда хоть ненадолго утихнет, думаешь, я бы стал медлить? Соланж – тсаревна. Это больше, чем просто титул. Она – дитя светлых, дочь Алайи, ее магия и сила, источник влияния. Она это власть, которую даже такой романтик как ты не может отрицать. Эта девушка не имеет права быть собой, как мы с тобой. У нее нет своей жизни, есть только долг. И лучше бы ей никогда не найтись, в противном случае ее сожрут с потрохами свои же…вассалы! – холодный голос старшего эрла затих, оставив смятение и горечь младшему.

– Она ведь живая! У нее есть собственные мысли и чувства, а ты ее инструментом назвал!

– Поверь мне, даже наш справедливый и рассудительный рей ни секунды не раздумывал бы над тем, что делать с тсаревной, если бы она попала нам в руки. Хотя, мечтать о такой удаче вряд ли стоит. Айвину, конечно, удобнее винить во всем нас, но я уверен, что девица сейчас сидит под замком у кого-то из князей его величества, замужняя, отупевшая и окруженная детьми, которых до поры до времени скрывают, чтобы иметь парочку козырей в дальнейших разговорах с тсарем.

– Знаешь, Морган, я иногда думаю, что у тебя внутри камень вместо сердца. Яркий, совершенный и холодный, – с досадой проворчал Шейн, подстегивая мершесса.

– Ошибаешься, брат, – ровно и бесстрастно ответил на выпад старший эрл. – Я слишком люблю Сумрачный Эйд и думаю о нем, вместо того, чтобы думать о его врагах.

Старшего сына Зигмунда и его супруги Стеллы часто обвиняли в черствости, жесткости, порой, даже жестокости. Но мало кто знал, насколько сильными были его чувства по отношению к тем немногим дейминам, которых он любил, чье мнение и счастье имели для него значение. Одним из таких был Найт, высоко ценивший острый ум и преданность своего сдержанного кузена. А когда на губах Моргана появлялась редкая улыбка, разглаживая суровые складки на лбу, его лицо полностью преображалось, черные глаза сверкали неожиданно весело, добавляя красивым чертам того обаяния, которое мало кто замечал, пока их хозяин был в своем обычном мрачном настроении. Он любил младшего брата, искренне досадуя, что тот унаследовал от родителей более легкий характер и ту невинную наивность, которой старший сын, уродившийся в отца, был лишен. Морган боялся, что все это только усложнит мальчику жизнь, хотя мальчик уже давно вырос, обзавелся густой темной бородой и даже недавно женился.

Эрл хмыкнул.

Они с братом периодически устраивали подобные пикировки, когда младший пытался вывести старшего на чистую воду и воззвать к его совести, а тот в ответ учил его жизни, какой бы суровой она ни была. Но сегодняшняя беседа оторвала его от других дум, волновавших Моргана после визита в замок рея. Огромное строение с гнездившимися по углам густыми тенями всегда напоминало ему о детстве и тех шалостях, которые они с маленьким Найтом устраивали, удирая из-под надзора старших. Теперь властелином там был уже не Блайн, а его сын, но счастливое детство, проведенное под защитой прочных каменных стен, грело холодное сердце Моргана, которое, конечно же, не было каменным, что бы ни ляпнул сгоряча Шейн.

– Зигмунд сказал мне, что ты вернулся! – воскликнул рей, появляясь перед лучшим другом из ближайшего зеркала.

Они обнялись, потом эрл внимательней присмотрелся к Найту. Тот отвел глаза.

– Ты снова начал видеть кошмары? – проницательно заметил Морган.

– И как я надеялся что-то от тебя скрыть? – философски пожал плечами рей и уселся в ближайшее к камину кресло. – Давай не будем об этом. Дядя сказал, что ты ненадолго. Не хочешь рассказать своему рею, куда собираешься дальше?

– Как прикажете, ваше величество, – Морган отвесил придворный поклон и занял кресло напротив посерьезневшего монарха. – Разведчики сообщили о том, что твари бездны снова активизировались в северо-западной части Эйда. Было несколько нападений, и еще две девушки пропали без вести, и все та же странная магия на месте их исчезновения. Совет Хранителей уже докладывал тебе об этом? Все ближе и ближе к Алайе, ты не находишь это подозрительным?

– Я не созывал совет в последние две недели, но мне сообщали через зеркала. Знаю, на что ты намекаешь, друг. Ты не прав, и как бы светлые ни портили нам жизнь, это не их рук дело. Они не могли сговориться с существами из бездны, это стоило бы им слишком многого. Проклятье, ну зачем им нужны эти несчастные девчонки? – Найт с досадой стукнул кулаком по подлокотнику кресла и гневно смотрел на брата. – Они ведь все до сих пор живы, Дэйя проверяла. Я и Сиан просил, она все подтвердила.

Морган улыбнулся самым уголком губ при упоминании о сводной сестре. Близнецы Дэйя и Дэйд были детьми Блайна от его второго брака с Сиан. Шкодливая волшебница-хохотушка и огромный широкоплечий гигант-оружейник являлись такой же полной противоположностью друг другу по характерам, насколько похожи они были внешне. Дэйя занимала должность хранительницы Прудов и зеркал Сумрачного Эйда и блестяще справлялась со своими обязанностями, когда не взрывала ничего у себя в башне и не ставила очередной эксперимент, жертвами которого мог стать кто угодно, подвернувшийся под руку. Эта одаренная колдунья ничуть не напоминала свою отрешенную от всего мирского мать, так что даже мрачный Морган с ней отлично ладил, стараясь удалиться как можно дальше в те моменты, когда темные глаза маленькой волшебницы загорались от любопытства, не предвещая родственникам ничего хорошего.

– Даже Сиан? – Морган прищурился, отгоняя воспоминания о проделках Дэйи подальше. – Представляю, в каком отчаянии ты находишься, если позволил себе нарушить ее уединение. Я найду их, брат! Чего бы мне это ни стоило, я отыщу корень этой заразы, именуемой тварями бездны, и уничтожу его, поверь!

– Вот только еще одного героя мне не хватало, – с досадой воскликнул Найт и встал, потом неторопливо начал мерить шагами комнату. – Мой отец погиб, пытаясь сделать то, о чем ты только что говорил. Если я потеряю еще и тебя, моя ноша станет поистине неподъемной, ты это понимаешь? Очень не хотелось бы, чтобы единственной вещью, державшей меня в Сумрачном Эйде, был долг. Так что оставь все эти геройские штучки. Ваше дело, эрл Морган, разведать информацию и предоставить ее мне. А я уж решу, что с этим делать и кто будет уничтожать эту, как ты сказал, заразу. Ты все понял?

Морган помолчал, потом холодно кивнул. Найт не одобрял чрезмерного риска, особенно там, где были замешаны члены его семьи или просто близкие. Его кузену же казалось, что с каждой минутой промедления они теряют еще одну жизнь, но приказ был вполне четок.

– Морган, Хранители тревожатся с каждой луной все сильнее. Сегодняшний хрупкий мир со светлыми дает время, чтобы разобраться с нашими собственными внутренними проблемами. Тут понадобятся все наши силы, мы объединимся против врагов и ударим слаженной мощью. Я любил отца и поддерживал его во всем, но он ошибся, полагая, будто справится один. Твари бездны, которые затихли после смерти Блайна, повылазили из своих нор и взялись за нас всерьез. Проклятый год! Не даром его назвали годом Ложного отражения: все из рук валится! Именно поэтому сейчас не время рисковать, брат. В конце концов, не мне тебя учить осторожности и дальновидности, ты всегда умел хорошо видеть последствия наших решений, вот и думай сам. Отправляйся к окраинам, отбейте нападение тварей, но не вздумай преследовать их! Мне нужны сведения, и кроме тебя мало кто сможет мне их предоставить.

Морган ничего не успел ответить, как вдруг по глади зеркала пошла рябь и тихий вопрошающий звон раздался в комнате.

– Братцы? – из помутневшего стекла показалась кудрявая девичья макушка, оглядывавшая помещение в поисках. – О, вот и вы!

Дэйя полностью появилась в комнате и тут же побежала к Моргану обниматься.

– Ах ты паразит, даже не сказал, что вернулся! – ноги маленькой волшебницы болтались высоко над полом, пока она с радостным визгом обнимала подозрительно довольного кузена, не обращая внимания на скривившегося рея. – Надеюсь, вы уже обсудили все дела? Я, вообще-то, шла к тебе, Найт, но раз наш самоотверженный герой-разведчик ненадолго забежал в гости, захватим и его!

– Что ты уже натворила? – спросил рей, когда они все втроем шли к зеркалу, перемещаясь за нетерпеливой волшебницей…в покои правителя. – И я разве не ставил на свое зеркало заклинание от непрошеных гостей?

– Я не гость, – отмахнулась малышка, совершая замысловатые пассы руками. – Я твой маг и отвечаю за покой и безопасность главы государства. Потом покажу, где нашла лазейку в твоих чарах, не сердись!

Братья переглянулись и обреченно пожали плечами: вполне в духе Дэйи было ворваться в чужие покои под властью какой-то новой идеи и даже не заметить сдерживающих заклинаний.

– Это для твоей же пользы. Нельзя принимать судьбоносные решения, от которых зависит будущее государства, когда ты не в состоянии уследить за собственными мыслями из-за бессонных ночей!

Ответом ей стала оглушительная тишина. Тонкие ноздри Найта побелели и гневно раздулись, остатки мирного настроения слетели с мужчины стайкой испуганных птиц.

– Кто тебе рассказал? – сурово спросил рей, нависая над сестрой. – Я приказал всем раз и навсегда оставить тему моих снов на мое собственное усмотрение! Я тут рей или кто, чтобы мои приказы оспаривались самоуверенной девчонкой, вообразившей себя великим магом!

Колдунья исподлобья глядела на своего повелителя, упрямо хмуря темные бровки. Детская непосредственность и веселость пропали, оставив на поверхности ум, бушующий водоворот магии и непоколебимую уверенность в своей правоте.

– Прошу меня простить, мой повелитель, но я позволила себе выполнить свои обязанности хранительницы так, как считаю нужным! Я приму к сведению ваш приказ тогда, когда перестану слышать крики боли и ужаса посреди ночи!

– Э-э-э, Дэйя, тебе пора удалиться! – Морган прекрасно знал своего друга, и верно определил, что его величество через секунду выйдет из себя окончательно.

Невидимая волна магии впечатала колдунью в гладь зеркала, закрывая за ней проход в покои Найта, и тяжелая рука эрла опустилась на плечо рея.

– Кого ты хотел обмануть? – грустно улыбнулся Морган, глядя в сумрачные глаза друга. – Мы все – семья, и слишком хорошо чувствуем друг друга.

– Иногда я начинаю ненадолго завидовать Айвину. Он почти совсем один, и никто не лезет ему в душу против воли.

– Ага. Конечно, с окружающими его хищниками он всегда начеку, а тут стоит расслабиться, и из ближайшего зеркала выскочит очередной родственник, озабоченный твоим душевным покоем!

Братья невесело рассмеялись, и только теперь Морган краем глаза заметил на столе лежавший среди бумаг конверт со знакомой гербовой печатью.

– Как бы то ни было, кузина права, – ровным голосом произнес эрл, разглядывая заклинание паутины снов в изголовье кровати рея. – Обновить твою защиту не помешает. Малышка хорошо поработала, я лишь немного переделаю структуру, чтобы прошлое не так сильно тревожило тебя во сне.

– Спасибо, – сухо кивнул Найт и больше ничего не сказал, ведь оба они давным-давно знали, что за кошмарные видения преследовали по ночам правителя Сумрачного Эйда.

Морган закрыл глаза, наполовину погружаясь в темный мир грез, и чуть тронул ближайшую нить паутины снов, корректируя ее направление. Если кузен надеялся избежать рассказа о последних новостях, заговаривая ему зубы гневными тирадами о вреде геройства, то он мог бы хотя бы спрятать письмо из Алайи.

– Готово, – выдохнул деймин через четверть часа, вытирая взмокший лоб. – На ближайшие луны хватит. А теперь ответь ка мне, о великий и непобедимый рей, что опять придумал наш любезный друг Айвин?

И коварно указал на компрометирующее письмо, заставив Найта обреченно закатить глаза.

Соланж.

Тсаревна улыбалась и разговаривала с неведомым собеседником.