Текст книги "Долгий сон (СИ)"

Автор книги: Ирина Цыганок

Мирре наконец приоткрылся весь ужас ситуации, в которую она сама же себя и загнала.

– И что же мне делать? – Тупо спросила она, хотя Мьюриэль уже дважды повторила свой совет. Но эльфея проявила присущее их народу терпение.

– Ты должна сделать вид, что забеременела от другого, и потому решила оставить Хаэлнира и уехать из Ферни-Этта. Это не так уж и сложно. Извини, но эльфы почитают людей весьма ветреными созданиями. Никто не удивится. Нынче вечером Уриэль сообщит о твоем визите Владыке Эрендиру – именно этот кусочек будущего приоткрылся мне сегодня. Но она не знает, кто отец ребенка, а значит, ты можешь упредить удар.

– Но я ведь могу сказать Халу…

– Ни в коем случае! Нужно сделать так, чтобы ни у кого, в первую очередь у самого Хаэлнира, не осталось сомнений, что ты его бросила. Лучше всего прямо написать ему об этом.

– Но это разобьет ему сердце!

– Что ты предпочтешь: живого Хаэлнира с разбитым сердцем, или мертвого?

– Живого, только живого.

– Тогда, и говорить не о чем. Хотя… ты еще можешь избавиться от ребенка.

– Ни за что! Это ведь его первенец.

– Видишь, это – единственный выход. – Эльфея развела уками. – Кстати, в письме должно быть недвусмысленно указано, что беременность – следствие измены.

– С ума сошла? Кем меня будут считать?! Этой… – Мирра замешкалась, подбирая слово, но все эпитеты, приходившие ей на ум были слишком омерзительны, язык не поворачивался применить их к себе, – в общем, распущенной женщиной! Что, если он поверит?

– Надо, чтобы поверил! – Твердо произнесла эльфея. – Иначе, рождение ребенка, последовавшее за спешным отъездом, вызовет у Совета подозрения. После твоего опрометчивого визита к Уриэль старейшины будут пристально наблюдать за тобой. Не обольщайся, расстояния для маэгиров [42]42
  Маэгир (эльф.) – Эльфийский мастер силы, (волшебник, маг). Некоторые историки возводят к эльфийскому «маэгир» происхождение самого слова: «маг», однако большинтсво считают эту версию надуманной, поскольку человеческое слово «магия» по своему звучанию и внутреннему содержанию имеет весьма мало общего с эльфийским понятием «Эттнари-маэ». Эттнари-маэ (эльф.) – «сила, разлитая в пространстве», ближе всего соответствует человеческому понятию маны, свойство (энергия), присущая всем одушевленным и неодушевленным объектам в Мире.


[Закрыть]– не большая помеха. Надо убедить их, что ваши с Хаэлниром отношения – не более, чем интрижка, а все разговоры о браке – из желания позлить Совет.

– Но какой во всем этом смысл, если Хал никогда не узнает, что стал отцом? – Мирра была близка к отчаянию.

– Смысл в том, что ты сможешь родить спокойно. Потом следует подождать, когда он или она подрастут достаточно, чтобы защитить себя без посторонней помощи. Тогда ты сможешь известить отца.

– Но мне придется ждать годы!

– А ты как хотела? – Удивилась Мьюриэль. – Хаэлнир – наследник великого рода, прОклятого рода – это налагает множество обязательств. Женщина, полюбившая его, должна быть готова, к тому, что значительная часть ее жизни пройдет в ожидании. На твоем месте, я начала бы собираться не мешкая, пока твой возлюбленный в отъезде, и пока глава Совета не решил лично порасспросить тебя. Не уверена, что ты сумеешь солгать, глядя в лицо любому из них. Не переживай насчет лошадей и прочего, я помогу.

– Ты?! Но почему? Эрендир ведь твой дедушка. – Испуганная непредвиденным поворотом событий ведьма, не знала можно ли доверять новой подруге. Если честно, из всех знакомых эльфей, Мьюриэль была ей наименее приятна.

– Да, дедушка… – Бирюзовые глаза эльфеи потемнели. – Я преклоняюсь перед Владыкой Эрендиром! Я люблю его, как деда, и уважаю, как председателя Совета старейшин. Но ни он, ни Великий Тин и пальцем не пошевелили, когда пришло известие о Брене! О том, что… – Губы красавицы дрогнули, но она справилась с собой. – Только Хал отправился в пустыню. Если я могу оказать ему услугу… А ты, давай-давай, собирайся. – Повторила эльфея.

Мирра двинулась к скрытой за драпировкой в стене нише, достала с нижней полки громадный баул, с которым явилась в город. Хотела начать складывать вещи. Потом остановилась.

– И куда я пойду? – Вопрос был явно не по адресу. Что могла сказать ей эльфея? Но против ожидания та ответила.

– Отправимся в Урфиндар. Твой сын-дракон будет нам надежной защитой.

– Ты поедешь со мной? – Еще больше удивилась бывшая правительница.

– Я хочу, чтобы роды прошли нормально. Ребенок Хаэлнира должен появиться на свет живым и здоровым. Кто еще тебе в этом поможет? Уясни, наконец, теперь даже эльфы в Эфель-Дорате стали твоими врагами. Никто из них не подаст руки «отступнику»!

– Отступнику. – Повторила ведьма, примеряя на себя это слово. – Да, действительно, мы ведь нарушили Первый закон.

– И не только его. – Заверила Мьюриэль. Она помогла запихать в увесистую сумку последние наряды.

Потом эльфея ушла, чтобы самой подготовиться к отъезду. А ведьма села писать письмо. Слова не шли ни на ум, ни на бумагу. Что не напиши – все либо глупо, либо гнусно! Наконец вывела без вступлений: «Прости, Хал, постоянство – не моя стихия. Трудно признавать: я не сумела остаться верной ни Змею, ни тебе, хотя и пыталась! Вчера я поняла, что беременна, и это – дитя любви. Я должна уехать, чтобы у ребенка был отец. Прости, я желаю тебе только счастья.»

Тонкое золоченое перо задержалось над бумагой. Но что тут еще добавишь? Мирра отложила письменный прибор, помедлила секунду, давая высохнуть чернилам, потом свернула листок в трубку, надела сверху специальный зажим, шепнула: «Письмо для повелителя Хаэлнира», и опустила свиток в стоявшую на столе коробку для посланий. Теперь, стоило хозяину вернуться, по дому разнесется нежный звон, волшебное устройство мелодично примется повторять: «Письмо для Хаэлнира!», «Письмо для…»

Мирра смахнула набежавшую слезу, подхватила собранный баул.

Мьюриэль ждала внизу. Четыре оседланных эльфийских коня важно переступали копытами рядом. Ни у одного, как водится, не было привычного повода. Ведьма мысленно вздохнула – как ни старалась, непринужденная манера езды без уздечки не давалась ей никогда. Эльфея помогла водрузить поклажу на спину запасной лошади, ее собственная заводная уже была снаряжена по всем правилам.

– Ну, что, в Урфинадар?

– Нет! – Встрепенулась вынужденная беглянка. – Только не туда. Как по твоему я стану просить помощи у сына, если изменила его отцу?! Лучше уж в Люцинар, или в Пельно. В большом городе не трудно затеряться.

– Ерунда. – Отрезала красавица. – Эрсторген все равно узнает. Ты ведь не собираешься навсегда расстаться с сыном?

– В Урфиндар я не поеду! – Мирра тоже умела быть упрямой.

– Хорошо, садись на коня. Кстати, его зовут Анор – Ветер. По пути разберемся.

– А никого с более «медленным» именем не было? – Ворчала ведьма, поднимаясь в седло. Серый жеребец обиженно фыркнул. Всадница вздохнула, на этот раз «вслух», отношения с эльфийскими скакунами у нее традиционно не складывались.

Не успели они миновать городскую черту, как, оправдывая ее ожидания, кони рванули вперед. Мирра впилась руками в луку, рядом спокойно покачивалась в седле Мьюриэль. Через некоторое время напряжение отпустило ведьму. Анор шел ровной рысью, безошибочно выбирая дорогу в лесу и сберегая всадницу от столкновений с коварными ветками.

– В Ледо, – предложила она новой подруге, когда приметный дуб с впечатанной в кору серебряной «Еттой» [43]43
  Етта – одна из букв каэттанского алфавита.


[Закрыть](граница эльфйиских владений) остался за спиной, – едем в Ледо. В прошлый раз я окружила деревню волшебной стеной. Там нас никто не найдет и не побеспокоит.

Конец 3 книги.

Приложения

Сказание земли Брег-О

(Из «Записок Рамсея Сухорукого, составленных им для своего внука»)

В давние времена, когда у Мира была одна луна, а Творец сходил к людям, также часто, как дождь на пашню, в Брег-О правил Лар Эгберт, муж степенный и праведный. Долгие годы он верно нес службу своему королю, лишь изредка возвращаясь в родной ленн. И хотя другой на его месте стал бы роптать на судьбу, ведь дома лара ждала молодая супруга и малютка-сын, Эгберт каждый день возносил хвалу Создателю, и ни словом не поминал о своих невзгодах. И вот, вернувшись как-то в праздник Середины зимы в свой замок, узнал лар, что жена его сбежала с соседним помещиком, и сына-наследника увезла с собой.

Тогда вошел Эгберт в храм Создателя, что возводил сам с любовью, и взмолился:

– О великий Творец, много лет я славил твое имя, ничего не требуя взамен. Ныне прошу, покарай моего обидчика. Даруй мне силы и случай отомстить ему, так чтобы сердце мое вновь могло радоваться и возносить тебе молитвы с одной лишь благодарностью.

И создатель услышал его слова, и сошел к лару прямо с алтаря в замковом храме.

– Ты и вправду всегда обращался ко мне лишь с благодарностью. Что же, возрадуйся, твоя просьба услышана. Принимаю на себя месть за обиды твои. Ты же отныне можешь спать спокойно. Кара найдет предавших тебя в свой срок.

Но гнев и горе сделали благородного лара безрассудным. И он вскричал.

– Щедрый Создатель, не успокоиться душе моей, пока своей рукой не покараю жену и соседа за бесчестье.

Нахмурился Создатель: «Хочешь, чтобы высшие силы отомстили за тебя – прости обидчика и положись на богов. Не след указывать им, как и когда свершиться возмездию. Не хочешь – мсти сам, запрета нет.»

– Как же сумею я отомстить тому, кто моложе меня и богаче? Ведь я даже не знаю, где искать его. И средств моих едва ли хватит, чтобы подослать искусного убийцу. Отчего отказываешь мне в единственной моей просьбе?

– Просьба твоя неразумна. Но пусть будет, как ты желаешь. Скажи, как хочешь ты покарать похитителя?

– Мне бы узнать, где он…

– Обидчик твой сейчас на своем корабле, огибает Колючий мыс.

– Пусть сгинет со всем кораблем и командой. – Запальчиво вскричал Эгберт.

И снова Творец хмуро покачал головой.

– Не спеши. Дослушай. С ним на судне плывут твои сын и жена.

Лар задумался.

– Ты прав, – заметил он – сыну своему я не пожелаю зла. Пусть же сгинет в кораблекрушении ненавистный сосед. Но супруга моя и наследник, пусть спасутся, чтобы могла неверная Нерида раскаяться в своем поступке и вернуться ко мне.

– Да будет так! – Провозгласил Творец и исчез.

Спустя год, явились в Брег-О паломники, а среди них старая лицом женщина. Когда подошла она к хозяину замка, узнал тот в ней свою нареченную лариссу. Поведала тогда женщина, как ровно год назад, решилась покинуть с любовником ставший постылым мужнин кров, и бежала вместе с ним и младенцем-сыном. Большой корабль вез их на Архипелаг, когда недалеко от Эборского пролива налетела страшная буря. Корабль потонул, а вместе с ним и хозяин, и большая часть команды. Ей же с ребенком и несколькими матросами удалось спастись на крошечном безжизненном островке. Однако вскоре все поняли, что спасение было лишь отсрочкой, ибо на острове не было ничего, кроме камня, а в окружавших его мертвых водах не ловилась ни рыба, ни моллюски. На тридцатый день обезумевшие от голода матросы, отняли у нее ребенка, убили и съели. Пытались и ее накормить… Тогда кинулась она в море, и плыла, пока силы не оставили тело. И когда до врат Эреи было рукой подать, возник вдруг рядом мелузельский корабль и подобрал ее. Так вернулась она на Эттарис, и много месяцев шла пешком до Брег-О, чтобы упасть в ноги к мужу, покаяться в том, что сотворила из глупого сладострастия.

С этими словами несчастная леди упала к ногам лара и принялась омывать стопы его слезами.

Тут-то и понял Эгберт, что напрасно не внял совету Создателя. Выбежал он во двор и ринулся вниз головой в глубоченный каменный колодец.

С тех пор в Брег-О не пьют колодезной воды, ибо вся она дурна, а носят воду из реки…

Легенда о глупом юноше и Другой Сестре

(арканский вариант):

 
В южном селенье у Мурра глубокого
Парень родился статный, высокий.
Был он прекрасен ликом и телом,
Разумом ясен, с руками умелыми.
 
 
Все у счастливца гордого было,
Девушка славная парня любила,
Мать и отец, и достаток немалый,
Только чего-то все ж не хватало
 
 
К дальнему храму в холодном Готтаре
Парня в дорогу родные собрали.
Хочет разведать он, вот незадача,
Что ему в жизни сулила Удача.
«Дело пустое – молвили люди —
Сам не вернется и лошадь погубит.»
Плакала мать, в долгий путь провожая,
Но парень затею свою не оставил.
 
 
Долго он ехал лесом и полем,
Все о своей прозагадывал доле,
Вот, наконец, на равнине широкой
Видит он город в дымке далекой.
 
 
К Храму Сестры, что в венке из колосьев,
Парень подъехал, поводья отбросил,
Входит под своды огромного зала.
Много просителей там побывало.
 
 
Кто-то просил о зажиточном доме,
Кто-то о детях, а кто-то о воле,
Наш же герой стал у Жизни просить,
Чтобы судьбы ему карты открыть.
 
 
Крепко стучался он лбом об алтарь,
Долго молился, к Удаче взывая,
Вопли такие его, в самом деле,
Вскоре Беспечной Сестре надоели.
 
 
Жизнь на жестокие шутки горазда,
Парню явилась в образе красном.
«Что ж, повезло тебе, витязь мой ясный,
Жизнь тебе тайны поведать согласна.
 
 
Только для этого, уж не взыщи,
Испоха ты на земле разыщи.
Пес по селеньям и весям гуляет,
Хоть и не часто, но все ж оставляет
след свой тяжелый и запах неясный.
Что, по плечу тебе выбор опасный?»
 
 
Парень кивнул, и Сестра продолжала:
«Только найти тебе Испоха мало.
Тот, кто прозренье желает обресть,
должен под хвост ему ловко залезть.
Там, обещаю тебе, непременно,
Все о себе ты проведаешь верно.»
 
 
Витязь дары свои Жизни принес,
И тут же умчался разыскивать хвост.
Снова он долго ехал верхом,
Дни, и недели, и месяц потом.
 
 
Как-то в излучине Красной реки
След он кровавый заметил в грязи
Смерти попутчик его оставляет,
Жертву когда на земле настигает.
 
 
Испох в тот день желудком был скорбный,
Мертвый насильник – невкусный корм, твердый.
Мучился долго он животом,
А после присел под ближайшим кустом…
 
 
Тут-то герой наш к нему и подкрался,
С риском для жизни под хвост затесался.
Вместо пророчества, жидкий понос
Витязь прекрасный с собой унес.
 
 
Пытать о судьбе, что за ветром гоняться,
Пользы не будет в этом занятьи.
Мудрость истории сей такова
Умный не ищет добра от добра,
Ценит он то, что Судьбою дано.
Дурак же повсюду разыщет дерьмо!
 

Из записок первого дракона

(Страница 17)

Быть лучшим и единственным другом Творца, конечно, весьма почетно, но постоянное Его внимание угнетает. Все эти бесконечные: «Окажи мне услугу, Торг, слетай…», да «Не в службу, а в дружбу, Торген…»

…Так мы скоро докатимся до того, что станем посылать меня за тапочками! Право, было бы совсем не плохо, заведи Творец себе еще какую-нибудь компанию.

* * *

На прошлой неделе испытывал новый способ охоты «на живца». Нашел в окрестностях Лента пещеру, пустил слух, будто в ней зарыто золото. Старатель попер «косяком». Оставалось пошире раскрыть пасть и спокойненько лежать у входа. Два дня все шло, как по маслу, процесс пищеварения протекал на удивление приятно. На третий день, к вечеру, явился Творец и, как обычно, все испортил. Опять пребольно дрался палкой, кричал, что я: «Забыл о Равновесии». Поскольку тема всплыла не в первый раз, я был готов. Живенько достал припрятанную поблизости картиночку. Мне ее одна дама подарила, имен называть не стану, чтобы не компрометировать. А на картинке, аккуратненько так, крестиком вышито: «Помни о равновесии!» – это у нас с ней случай один был… Впрочем, о нем не стоит. Так я показал вышивочку Создателю, мол: «Равновесие – святое дело, не вопрос!» Он, однако, не оценил, обозвал «тупой прожорливой скотиной» и испарился. Я обиделся, уполз в пещеру, засел там, размышляя о вселенской несправедливости. Ну, была еще, конечно, мыслишка – вдруг Творец не все «меню» разогнал. Точно! Слышу: топ-топ, топ-топ… – еще один рыцарь приперся. Этот – не за золотом, а меня убить. У людей почему-то считается благородным зарабатывать на продаже чужой шкуры. В общем, проглотил его с расстройства. А он худой, жесткий оказался, я только потом разобрал: парень был беден, как мертвый абаданн, и должен половине города! Такие у меня рези после него приключились! И тут, как осенило: дополз до города, нашел ростовщика, которому «мой» рыцаришка больше других задолжал, сожрал его и… Чтобы вы думали? В желудке тут же воцарилась полная гармония. Зря я жлобил на Создателя. Равновесие – вот истинная основа Мира и здорового пищеварения!

(Страница 138)

Последнее время Создатель стал что-то совсем неразборчив по части общества. Окружил себя прихвостнями, глаза б мои их не видели! Язык не повернется назвать это недоразумение – драконами! Вчера сам видел, как Брина и Хаисса едва не подрались, соревнуясь, кто первым принесет шлепанцы Творцу. Какой позор! Ведь подача тапочек всегда была моей привилегией!..

* * *

Пару месяцев назад Творец выловил меня в библиотеке: «Ты стал много читать! – удивился он. – Почему бы не взяться за перо самому?». Я, по чести сказать, не горел энтузиазмом, но Создателю, если что взбредет в голову… Короче, пришлось засесть за «Священную книгу» – Всемогущий решил, что я должен поделиться с потомками опытом – ну, типа инструкции им оставить. Я добросовестно старался, высунув язык. В начале прошлой четверти отнес ему свое творение, вчера получил его назад – все исчерканное, тут и там приписки рукой Создателя. Пробовал бороться за авторские права – куда там!!! Себе дороже! Ладно, пусть зануды читают «Священную книгу», зато продвинутый читатель, надеюсь, оценит мои «Записки Первого дракона»…

* * *

Выложенная алмазами надпись на одной из стен во Дворце Совета в Эфель-Гире: «Эгир наэвэ, ин Эгир эва» (эльф.) – «Творец прав, даже когда ошибается.»

«Правда-правда!» – Приписка варварски нацарапана на мраморе. Неизвестный автор оставил росчерк в форме огненной ящерицы.