Текст книги "Плохая хорошая девочка"

Автор книги: Ирина Арбенина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Да оставь ты в покое этих казаков – это когда было! – вступила в разговор Нинель. – А помнишь, несколько лет назад криптозоологи опять писали про встречу с йети? Они даже дали ему кличку Меченый…

– Почему Меченый? – удивилась я.

– «Так как левая рука у него была по локоть покрыта белыми волосами». А ростом он, как утверждается, был не меньше двух метров. «Он смотрел на нас своими огненными глазами, переводя взгляд с одного на другого». Так об этом писали.

– Ну да, да, сказок много сказывают. И сейчас, и прежде, в старину… То вроде бы в лесу нашли «какого-то чудовища, облаянного собаками, от коих он оборонялся своими руками». Стреляли в оного чудовища, которое и пало на землю. Осмотрели его со всех сторон…

– И что же?

– А был он ростом три аршина, мохнатый, шерсть густая, длиной полвершка…

– Вершок – это сколько?

– Почти пять сантиметров.

– Лохматый!

– Не имелось шерсти у него только на носу и на щеках. Сам он «цвету черноватого», «у ног перстов нет, пяты востроватыя».

– То есть?

– Пятки острые.

– И что?

– Загвоздка в том, что даже в самых труднодоступных местах самых диких гор не осталось теперь якобы таких сокровенных уголков, где ни побывал бы человек.

– Может, раньше и не было, – вздохнула я. – А теперь…

– Что вы хотите сказать, Элла?

– Ведь какие-то дикие места обживаются, а какие-то, прежде обжитые, сейчас, наоборот, приходят в запустение, дичают… Разве вы, Оскар, никогда не читали о «мертвых городах», о брошенных деревнях? Раньше их, скажем, не было.

– А теперь?

– А теперь есть.

– Ну что ж. Как версию можно принять. Известно, кстати, что в США в начале прошлого века близ города Оровилла был и правда обнаружен дикий человек. Но это был просто последний индеец исчезнувшего племени. Американский антрополог Кребер написал о нем целую книгу – «Ищи в двух мирах» называется.

– Вы читали?

– Читал.

– А ведь это интересно…

– Что именно?

– Понимаете? Последний человек исчезнувшего племени! Может быть, здесь в Прекрасной долине тоже что-нибудь исчезло? Какое-нибудь племя?

– В общем, «служивые люди» и криптозоологи никого нигде не нашли, а мы вот тут вдруг обнаружили…

– Да… Логово-то точно!

– Ну и ну!

– Может, раньше эта долина была обитаемой? И эти – ну, те, что жили в пещере и разводили костер! – могут быть, если их помыть и побрить, самые обычные люди?

– Просто люди, отвернувшиеся от цивилизации? Аскеты, отшельники?

– Она сама, эта цивилизация, возможно, от них отвернулась.

– То есть, по-вашему, Элла, речь может идти о «диких людях», но не по своей воле отвернувшихся от цивилизации?

– Да…

– Интересно знать, каким же образом наша долина «одичала»? Стала необитаемой?

– Я не знаю… Вы, кстати, не обратили внимания: у нашего проводника – у него носки были повернуты внутрь?

– Не знаю, дорогая, не приглядывался. Но, кажется, у бедняги были совершенно нормальные ноги.

– Вот видите!

– Да ничего я не вижу! Во всяком случае, длинных волос, закрывающих глаза, у него не было.

– Это его подстригли в вашем турбюро.

– То есть?

– Понимаете… Ну кого обычно дают в проводники?

– Кого?

– Местного жителя.

– Ах, вот оно что…

– А кто тут местный житель?

– Понятно. Какой-нибудь йети?

– Вот именно. Ваши устроители уже, должно быть, в Прекрасной долине кого-то поймали и приручили…

– Вот как?

– Этот проводник никогда мне не казался похожим на нормального человека.

– Вы уверены? – усмехнулась Звездинская. – Далеко нас могут завести такие рассуждения!

– Понимаете, Нинель… Если плачущая крошка, которую я тогда обнаружила завернутой в шкуру, – это был детеныш… Уж не знаю, право, чей! То речь идет, понятное дело, о самке… Она была где-то рядом.

– И что же?

– Может, он поэтому сбежал?

– Кто он?

– Ваш проводник.

– То есть?

– Она его сманила.

– Эта самка?

– Да!

– С ума сойти, что за версия!

– А знаете, что я думаю, Элла? – вздохнул Оскар.

– Что?

– Я думаю, это был самый обыкновенный парень. Немного, правда, с придурью.

– Немного?

– Да, немного.

– А эта его трапеза – с кровью?

– Ну… Некоторые любят бифштексы с кровью. Некоторые вообще едят мясо едва прожаренным.

– Неубедительно.

– А у некоторых народностей, охотников, скотоводов до сих пор сохранились обычаи, забивая дичь или скот, пить кровь. Говорят, это полезно, дает силы.

– А почему этот человек исчез?

– Я думаю, с ним что-то случилось. Здесь ведь опасно. Сами заметить уже изволили! – Оскар кивнул на мою перевязанную руку. – Вас вот тоже птичка чуть не заклевала.

– Что – не заживает рана? – спросила Нинель.

– Да что-то никак! – пожаловалась я.

– Знаете, а я нашла тут в долине необычный источник, – заметила Звездинская. – У воды – сильный привкус серы. Я попробовала…

– Вы думаете, в источнике целебная вода?

– Думаю, что целебная.

– И что же?

– На вашем месте я пить бы ее не стала – промыла только рану.

– А далеко это?

– Порядочно… На другом «берегу» старого русла реки.

– Далеко!

– Да. Чтобы добраться до этого источника из нашего лагеря, нужно довольно долго топать… Нужно обойти ил и сделать здоровенный крюк. Но вода эта, судя по тому, что рана у вас, Элла, кажется, инфицирована, будет нужна вам постоянно.

День тридцать девятый

Больше мы не предпринимаем попыток исследовать пещеры Скалистой. Слишком опасно. Эти птицы… Это логово с ужасным запахом…

Лично у меня желания заниматься такими исследованиями больше нет. У Звездинских, несмотря на всю их любовь к экзотике, – тоже. К тому же пораненная рука здорово болит.

Скорей бы прилетел самолет! Скоро будет почти полтора месяца, как я здесь. Но теперь уже скоро.

Остался один день.

Когда это случится, я поставлю наконец в своем дневнике нормальную дату.

Восемнадцатое, июнь

Оскар выглядит очень мрачным. Весь день мы глядим на небо. Не стали даже готовить обед. Но самолет с «устроителями» так и не прилетел.

У меня ощущение, что это самый черный день в моей жизни.

В глубине души я почему-то и не верила, что самолет прилетит. Но когда это случилось… Большего мрака пока еще не было в моей жизни.

– Оскар, – осторожно спросила я, стараясь не выдать, как я подавлена, и уж тем более не заплакать, – откуда у вас была такая уверенность, что самолет непременно прилетит? Зачем вы вообще его тогда отпустили?!

– Откуда уверенность? Все очень просто. Фирма, кроме задатка, должна получить деньги «по факту» после того, как заберут нас отсюда.

– Ах, вот что.

– Да. Причем речь идет о такой сумме, что я никогда не поверю в то, что эта фирма может нас «кинуть». Они, разумеется, прилетят. Не вздумайте даже волноваться по этому поводу!

– Нет, конечно, – согласилась я, сдерживая слезы. – Я лично нисколько не волнуюсь. Конечно, они прилетят.

– Просто плохая погода.

– Плохая погода?

– Где-то в ущельях, наверное, облака…

– Понятно… – с очень большим сомнением в голосе произнесла я.

– Конечно, я отчасти планировал этот элемент риска: ожидание самолета, и все такое… – снова стал объяснять Оскар. – Это горячит, знаете ли, стареющую кровь. Но говорю же вам, Элла, в глубине души я никогда не верил и сейчас не верю, что этот риск есть!

– Вот как?

– Такими деньгами, Элла, не бросаются. Я и сейчас уверен, они расшибутся в лепешку, но прилетят нас забирать. Если только они там все не померли.

– А если померли? – вздохнула я.

Некоторое время продолжалось поистине траурное молчание.

Прервала его я.

– Вы будете смеяться, но я хочу есть, – призналась я.

– Что вы! Мы никогда не смеемся над такими вещами! Это слишком серьезно, чтоб смеяться, – обрадованно воскликнул Оскар. – Знаете, Элла, у нас еще остался хорошо закопченный окорок…

Они стали доставать свои переносные холодильники.

– Плохая погода… – опять сказал Оскар, делая бутерброды с окороком.

Погода была прекрасной. Но, может, правда, где-то в ущельях облака? Хотя лично мне в это верится с трудом.

Перекусив, мы еще долго вглядывались в небо.

«А с припасами надо теперь быть поэкономнее», – подумалось мне. Нинель этого не произнесла, но я уверена, что ей это тоже пришло в голову. Что, если самолет так и не прилетит?

В общем, ведущий популярного кулинарного шоу может оказаться на голодном пайке. И мы с Нинель тоже.

Девятнадцатое, июнь

Мы вернулись назад к природе, к натуральным способам пропитания – рыбной ловле. Продукты надо экономить.

– Оскар, не могли бы рассказать о том, как вы купили этот свой вип-тур? – спросила я Звездинского, помешивая в кастрюльке, подвешенной над огнем, уху.

– Как мы купили этот тур? – Оскар пожал плечами.

– Ну да… Что это за фирма «Эдвэнчерс»?

– Фирма как фирма. Немного, правда, странноватая.

– «Немного»?

– Вообще-то сначала мы с Нинель обратились в другую фирму. Она называется «Ищу приключений!».

– Вот как? Ищу приключений на собственную задницу? Это что – девиз у них такой?

– Ну вроде того… Особая экзотика, экстрим, приключения. Однако все, что они могли нам предложить, было так пресно, заезжено, так банально… Правда, Нинель?

Нинель хмуро кивнула.

«По-моему, жена Оскара уже соскучилась по «банальности», – подумала я. – Что же касается лично меня, то я уж точно хлебнула экзотики вдоволь!»

– Ну вот… – продолжал свой рассказ Оскар. – Надо вам сказать, Элла, что мы с супругой давно уже не имеем дела с нашими отечественными турагентствами. Как правило, мы выходим на местные туристические агентства – в той стране, которую планируем посетить. В общих чертах выясняем ситуацию. Потом делаем визы, покупаем билеты… Потом, по прибытии, уже на месте обращаемся в местное агентство и говорим: ребята, ну, что у вас тут такого есть, колоритного и своеобразного? И такого, кто мало еще виден? А еще лучше, чтобы и вовсе еще не видел никто!

– Интересно.

– Да уж, не скучно! Потом мы, как правило, арендуем спортивный небольшой самолетик типа «Сесны»…

– Вот как?

– Но тут все получилось иначе.

– Все, кроме «Сесны»?

– Ну, в общем, да… Дело в том, что, когда мы собрались с Нинель в очередной отрыв от цивилизации, кто-то – кажется, это был кто-то из наших знакомых! – сболтнул про это наше, отечественное «Ищу приключений!». Ну мы и попробовали…

– И что же?

– Но у них ничего, как я уже вам сказал, стоящего не нашлось.

Нинель вздохнула, слушая рассказ мужа.

– И вот мы вздыхаем, думаем, куда нам податься в поисках экзотики, а тут вдруг, как черт из табакерки, появляется один наш старый приятель. И говорит: а вы не пробовали обратиться в «Эдвэнчерс»? Мы говорим, нет, мол, не пробовали… И не слыхали никогда о таком!

– Это правда?

– Истинная правда. Мы и в самом деле никогда раньше об этой «Эдвэнчерс» не слышали. И, как позже выяснилось, никто из наших знакомых, кроме этого приятеля, тоже никогда об этой фирме не слышал.

– Обстоятельство, которое, в общем, тоже сыграло свою роль… – заметила Нинель. – Ну, думаем, всех мы теперь обскачем! Эксклюзив полный!

– Ну вот… Этот господин дает нам некий телефончик… – Оскар замолчал, видимо, припоминая события.

– И что же?

– И тут, Элла, должен вам сказать, началась такая засекреченность. Просто невиданная. Когда мы позвонили, нам дали еще один телефон.

– Мобильный?

– Как вы догадались? Верно. Потом нам назначили встречу в каком-то офисе.

– В каком?

– Довольно элегантном, но без всяких табличек.

– И как же вы на все это, такие капризные и богатые, соглашались?

– Знали бы вы, что они нам обещали! Не было никаких сил остановиться! Это так азартно!

– Понимаю. Адрес офиса помните?

– Я помню. Но в другой раз мы встречались уже в другом месте. И с другим человеком. Он просто сел к нам в машину на Петровском бульваре. Вот с ним мы уже говорили вполне конкретно. Об услугах, которые может нам предоставить его фирма «Эдвэнчерс».

– А что за человек? – почему-то чувствуя невероятное волнение, спросила я. – Ну тот, другой – с которым «конкретно»?

– Очень услужливый, деловитый, в высшей степени обязательный и любезный господин… Синицын, кажется, его фамилия… Да, Нинель?

– Ну почему же Синицын? Вечно ты, Оскар, путаешь эти птичьи фамилии.

– Верно, путаю… Забывчив стал. А как же его звали?

– Петухов!

– Да, именно Петухов.

– Как?! – прошептала я. – Как вы сказали?

– Петухов…

– А вы не могли бы его описать? Как он выглядит?

– Ну даже не знаю. Ничего особенно запоминающегося. Кроме, может быть, дурацкой привычки…

– Делать вот так? – Я ухватила себя за кончик носа двумя пальцами и потянула вниз.

– Точно! У него была привычка постоянно тянуть себя за нос. Я еще сказал Нинель: если он не остановится, то у него в конце концов появится хобот.

– А вы-то, Элла, откуда знаете? – удивилась Звездинская.

– Да уж знаю! – вздохнула я. – По всей видимости, господа, у нас с вами есть общий знакомый.

– Ну я же говорю, что Элла тоже покупала тур в «Эдвэнчерс»! У этого самого Петухова. Оттого она и знает, какие у него привычки.

– Клянусь, ничего подобного!

– Так мы и поверили…

– Ничего я у них не покупала. Клянусь самолетом! Чтоб он не прилетел, если я вам лгу!

И впервые они поверили мне, что я не покупала тур в агентстве «Эдвэнчерс». И внимательно выслушали мой рассказ о том, как я попала в эту долину. Оскар нашел его «очень странным».

А Нинель, кажется, была по-настоящему потрясена.

Двадцать первое, июнь

Итак, я возвращаюсь к своей прежней версии. То, что было обещано Звездинским, – некая жульническая уловка некого мошеннического турагентства. Уловка, благодаря которой с них была получена в качестве задатка очень приличная сумма. Что же касается меня, то я, как уже и предполагала, случайно оказалась замешанной в эту игру. Угодила как кур в ощип.

«Человек из музея» и представитель мифического агентства, судя по всему, одно и то же лицо. Некий Петухов. Моя наивная слежка их вспугнула. И они воспользовались случаем и избавились от меня. Способ напрашивался сам собой. Сообщение с Прекрасной долиной у них «налажено». Они завезли меня сюда и бросили. Почему не стали ликвидировать? Ну, скорее все они мошенники, а не убийцы. Возможно, надеются, что ситуация рассосется сама собой… Птичка меня клюнет, или о камешек споткнусь и голову расшибу. Вот такие вот дела…

Мы ждем самолета. Оскар верит, что он скоро прилетит.

Я хотела бы верить.

Что думает Нинель – я не знаю.

Двадцать третье, июнь

Прошло еще два дня. Самолета все нет.

– А если самолет не прилетит никогда?

Разговаривая, мы шли с Нинель по густым зарослям неподалеку от подножия Скалистой. Таинственная местность притягивает нас к себе почти как магнит.

– Что мы будем делать, если самолет не прилетит? – снова повторила я свой вопрос.

– Надо подумать… – рассеянно обронила Звездинская. – В общем-то, в каких мы переделках только с Оскаром не бывали! И всегда, заметьте, Элла, выруливали. Всегда все заканчивалось в итоге благополучно.

– Может, эта вера в собственное везение вас и подвела на этот раз? – вздохнула я.

– Я все-таки полагаю, мы можем выбраться отсюда, – уверенно заметила Нинель. – У нас есть необходимое снаряжение. Достаточный запас хороших продуктов.

– Да, но…

– И у меня, конечно, есть предположения о том, где мы все-таки находимся.

– Да что вы, Нинель?

– Я все-таки не такой ребенок, как Оскар. И до того момента, как мы сели в «Сесну», глаз не завязывала, да и потом тоже.

– Так, где же мы?

– Сейчас вернемся в лагерь, и я покажу вам на карте. Ну приблизительно, конечно…

– Что же вы – раньше не могли мне сказать?

– Просто было не время… Оскар был против. Ему хотелось таинственности.

– А сейчас?

– А сейчас пришло время все обсудить открыто. Ситуация, и вправду, становится серьезной, и теперь не время играть в детские игры и тайны.

– Но как же вы, Нинель, могли решиться на такое безрассудное путешествие? Ведь вы такая осмотрительная женщина…

– Да, видно, и на старуху бывает проруха.

– Неужели в этом все дело?!

– Понимаете, все, что Оскар сказал вам про отсутствие риска – сущая правда. Я, разумеется, тоже не думала, когда отправлялись сюда, что мы действительно рискуем… Представители фирмы должны были прилететь за нами! И я до сих пор, убей меня, не понимаю, почему этого еще не случилось?

– И что же делать? Я имею в виду худший вариант развития событий.

– Думаю, если перевалить через эти горы, – Нинель посмотрела на вершины гор, – мы обнаружим людей. Сейчас на свете нет слишком уж белых пятен… Настолько белых, чтобы кого-нибудь да ни встретить!

– Вот как?

– Да, в общем, мир действительно стал тесен.

– Я лично уже в этом не уверена.

– Мы подождем еще немного и будем разрабатывать план… «эвакуации». Ведь в этих краях бывает и зима. И я думаю, суровая. Нам нужно выбраться отсюда, пока держится тепло.

– А как вы думаете… – начала было я, но не успела договорить.

– Стойте! – Нинель вдруг схватила меня за руку.

– Что такое? – испугалась я.

– Мне послышался, причем совершенно ясно, хруст ветки. Кроме того… Вы разве не чувствуете? Запах! И довольно своеобразный…

– Ой… Тот самый запах?

– Кажется, да…

Я огляделась… И вдруг замерла. Прямо на меня смотрели глаза. Кто-то, скрытый густой зеленью кустарника, смотрел прямо на меня, в упор и не мигая.

При этом я чувствовала, как каменеют и наливаются тяжестью мои руки и ноги. Даже если бы я захотела закричать и убежать – я бы не смогла этого сделать. Я в буквальном смысле слова не могла пошевелить рукой. Даже слова не могла произнести. При этом сознание оставалось совершенно ясным.

Я не знаю, сколько прошло времени, но «глаза» вдруг исчезли. И странная, необъяснимая, сковывающая тяжесть тут же оставила меня.

Когда я «очнулась», Нинель по-прежнему стояла рядом. Стояла она, глядя в землю, съежившись, опустив покорно плечи. Я с тревогой огляделась по сторонам.

Была ли это иллюзия, созданная игрой света и тени и движением листьев, по которым пробегал ветер? Или чьи-то странные глаза действительно смотрели на меня из густой листвы шелковицы?

– Нинель, я уверена, меня гипнотизировали! – прошептала я.

– Возможно, – вполне серьезно заметила моя спутница. – Я, Элла, тоже почувствовала что-то странное.

Двадцать четвертое, июнь

– Итак, давайте подведем итоги, – предложила Нинель за ужином.

– Да, давайте! – дружно согласились мы с Оскаром.

– Итак, мы, кажется, не одни…

– Похоже, что так!

– В этой Прекрасной долине мы не в одиночестве, – продолжала Нинель. – И из этого обстоятельства следует сделать соответствующие выводы.

– Нам угрожает опасность?

– Возможно. Вполне возможно, если мы будем неразумно себя вести.

– То есть?

– Видите ли, Элла… Животным свойственны два вида агрессивности. Они нападают, либо чтобы защитить свое право на территорию…

– Либо?

– Или чтобы утвердить свое главенствующее место в иерархии.

– Что же из этого следует?

– Например, вы, Элла, очень глупо себя вели при встрече с этим неизвестным существом.

– То есть?

– Ну что вы задрали подбородок, как памятник полководцу?

– ??

– Поймите, ваша природная аристократическая осанка здесь неуместна.

– Не поняла.

– А все очень просто! Отношения между живыми существами строятся на древней как мир системе сигналов. Если хотите избежать противостояния с более сильным противником, изобразите «позу покорности».

– Это как?

– Ну как, как… Опустите голову. Хорошо бы сгорбиться! Смотрите в землю. Склонитесь, короче. Ни в коем случае не смотрите пристально в глаза.

– Но почему?

– Припадать в страхе к земле – это древний инстинкт самосохранения. Отсюда пошли поклоны и книксены. Сильные любят покорность.

– А вы думаете, этот, который на нас смотрел, – это было животное?

– Припадайте в страхе к земле, Элла, – не ошибетесь! Никто не любит пристального взгляда и вызывающе вздернутой головы. В этом плане гаишник, который нас останавливает на улице, и какой-нибудь представитель приматов, вроде самца шимпанзе, одним миром мазаны.

– Интересно…

– Кроме того, мне кажется, нам не следует более появляться в районе Скалистой – это явно не «наша» территория.

– То есть если мы будем ходить склонив головы и не нарушать границ чужих «владений» – все будет хорошо?

– Ну так. Или почти так.

– Мне тоже кажется, что только «почти», – с сомнением в голосе заметила я. – Вряд ли все так просто. Ведь они могут просто проголодаться! И съесть нас без всякой агрессивности – просто потому, что хотят есть.

– Возможно, им не нужно столько мяса.

– А чем же они питаются? Ведь им же нужен белок?

– Жуки, лягушки, птичьи яйца – этого достаточно, чтобы восполнять потребность организма в белке.

– Вы думаете, они этим питаются?

– Ну как вам сказать… Во всяком случае, я на это надеюсь.

– Фу, какая гадость!

– Однако лично мне не слишком хочется выступать в роли бифштекса. А вам, Элла?

– Пожалуй… – вздохнула я. – Пусть уж они действительно лучше едят лягушек.