Текст книги "Плохая хорошая девочка"
Автор книги: Ирина Арбенина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Увы… За время, минувшее с предыдущей их встречи, менеджер и финансовый директор шоумена Оскара Звездинского довольно сильно сдал. Как показалось Юре, Приходько и похудел, и побледнел, бедолага…
«Вот они, убытки, что с человеком-то делают… – подумал Юра. – Эка мужика скрутило!»
– Я его родил… – как заведенный забормотал, увидев Юру, финансовый директор. – Произвожу их на свет, делаю людьми. Известными, популярными людьми… А они набирают силу и начинают от меня морду воротить… Мы терпим невероятные убытки, платим неустойки, теряем партнеров…
И вдруг, резко прервав свои бормотания, сухо поинтересовался у растерянно застывшего на пороге Ростовского:
– Ну так что у вас за информация, юноша?
– А вы так и не нашли господина Звездинского? – ответил Юра вопросом на вопрос.
– Замолчи! – завопил Приходько. – Не трави душу! Если есть что сказать – говори. Я обшарил всю Москву! Все известные курорты мира! Поставил на уши все турагентства. Нанял частных детективов, задарил немыслимыми взятками милицию. Как в воду канули!
– А если бы я помог вам его найти?
– Ты?
– Я.
– С какой стати – именно ты?
– Ну, если мы заключим принципиальное соглашение, я поделюсь и подробностями, – пообещал Юра.
– Ха-ха… – хлопнул себя по бокам Приходько. – Ловок парень! Да любой мошенник сейчас в курсе, что я пропадаю… Любой мошенник знает, что я готов заплатить любые деньги ради того, чтобы найти Оскара… И любой мошенник может воспользоваться сейчас ситуацией и предложить мне за хорошие деньги информацию, которой якобы обладает!
– Я не предлагаю вам информацию, – скромно заметил Юра. – Я предлагаю вам самого Оскара Звездинского.
– Вот так?
– Ага…
– Дай-ка я тебя расцелую, голубчик! Даже если ты врешь, как самая последняя собака! – Приходько и в самом деле привлек Юру к своему огромному животу и довольно горячо чмокнул его в лоб. – У меня, парень, на три минуты, веришь ли, перестало болеть сердце от твоих слов! Вот что значит – вселить в человека надежду! Но учти, если ты наврал, я тебе накажу! Понимаешь, что к чему?
– Понимаю, не дурак… – Юра вздохнул. Желающих его наказать становилось в этом городе все больше.
Конечно, Ростовский блефовал. Из найденного дневника ясно следовало, что Оскара Звездинского уже никто и никогда не сможет найти.
Но Юра рассудил, что главное – это попасть в Прекрасную долину, а там… Конечно, с Семеном Приходько не следует шутить – нравы в шоу-бизнесе не самые нежные, – но Юра и не собирался менеджера «кидать». Попав в Прекрасную долину, он сумеет предоставить менеджеру неопровержимые доказательства того, что Оскар Звездинский погиб именно там. А уж такой, как Приходько, сумеет распорядиться фактами. Из сенсационной гибели шоумена он наверняка сумеет создать новое шоу и на волне всеобщего интереса к истории загадочного исчезновения вездинского извергнет из своего обширного и плодовитого чрева следующего шоумена…
В конце концов, все, что Юра пообещал директору, – это найти Звездинского. А какого именно, мертвого или живого, – об этом речи не было!
– А что от меня хочешь? – уже без эмоций, сухо поинтересовался Приходько.
– Денег.
– Лаконично! – похвалил Приходько.
– А чего болтать попусту языком…
– А на что они тебе, милок, деньги-то?
– На организационные мероприятия.
– Так-так… – Приходько ненадолго задумался. Видно было, что Юрин ответ ему понравился. – Много нужно? – наконец поинтересовался финансовый директор.
Юра назвал сумму.
– Ну это мне по карману… – вздохнул Приходько. – Честно говоря, юноша, это просто крохи по сравнению с теми убытками, которые меня еще только ожидают! Ведь гастроли Оскара распланированы на полтора года вперед…
– Ну так в чем же дело?
– Да ни в чем… Давай-ка и впрямь поговорим, – предложил Семен Семеныч. – Не против?
– Ну так я за тем и пришел…
– Ну вот и хорошо. Давайте, юноша, потолкуем поподробней.
* * *
Конечно, теперь Юра был осмотрительней – и, подходя к своему дому, внимательно поглядывал по сторонам.
И как оказалось – не зря…
У самого подъезда снова маячил в темноте неясный силуэт.
Снова кто-то дежурил, дожидаясь его возле дома.
Опять заказчик? Не терпится рассчитаться?
Ростовский замедлил шаг.
«Что-то не похоже… – подумал он. – Мужик-то с зонтиком… Не стиль мафии, прямо скажем. Эти на разборки с зонтиками не ходят. И уж тем более – на киллера не похоже!»
И смело шагнув «навстречу опасности», Ростовский решительно заглянул под зонтик.
– Вы?
Юра не верил своим глазам…
Под зонтиком обнаружился не кто иной, как профессор Горчицкий.
– Неужели это вы?
– Да вот, господин милиционер… Я!
– Дома не сидится?
– Не сидится.
– Как вы сюда попали?
– Прилетел… Вечерним рейсом.
– Случилось что-нибудь?
– Да…
– Откуда же вы узнали, как меня найти, пан профессор?
– Вы же останавливались у нас в гостинице… Оставляли там паспортные данные.
– Понятно.
– Видите ли, господин милиционер, мне не дает покоя судьба Эллы. К тому же…
– Что еще?
– Видите ли… мне уже столько лет, что это, очевидно, уже последний шанс…
– Шанс?
– Понимаете, ради науки…
– Ради науки?
– Ради науки – я должен увидеть этот «затерянный мир»! Понимаете, мой коллега, шотландский геолог Джеймс Хаттон сказал как-то, говоря об истории Земли, что не нашел «никаких следов ее начала и никаких перспектив ее конца»…
– Возможно, – согласился Юра. – И что теперь?
– Видите ли… Познание процессов, происходящих на Земле, это так увлекательно. Но это то, что крайне трудно понять, живя в городе… Вы были, господин милиционер, когда-нибудь в Великом каньоне или в Йосемитском национальном парке в Сьерра-Неваде? Нет?
– Нет, профессор.
– Так вот. Посетив Йосемитскую долину, вы ощущаете – ну если, конечно, знакомы с геологией! – что ее великая красота, ее крутые, каскадами низвергающиеся водопады – это плод работы возвышающихся над ней ледников, изрезавших породы горной цепи Сьерра-Невада во время недавнего оледенения…
– Так-так… И что дальше?
– А увидев слои осадочных пород, обнаженные в стенах Большого каньона, вы, господин милиционер, сможете понять, что моря отступают и наступают…
– Что еще?
– В каком смысле «еще»?
– Ну что еще, кроме этой лирики, я могу понять?
– Я специалист, господин милиционер. Я мог бы вам помочь.
– В чем?
– В том, что вы собираетесь предпринять.
– А что я собираюсь предпринять?
– Вы собираетесь в Прекрасную долину.
– С ума сошли? С чего вы это взяли?
– Я читал в газетах интервью с менеджером этого пропавшего шоумена. С Приходько… Он очень оптимистично заверяет публику, что концерты Оскара Звездинского скоро возобновятся! И его подопечный опять появится перед публикой.
– И что же?
– И я понял, откуда этот оптимизм, господин милиционер!
– Как вы, однако, наблюдательны. Сразу, значит, поняли, откуда «ноги растут» у этого интервью?
– Догадаться несложно… Господин милиционер, вы должны взять меня с собой!
– А если я скажу «нет»?
– То… Ну, в общем, вы понимаете, я не дам вам улететь без меня!
– Заложите?
– Юрочка… Я просто вынужден вас шантажировать.
– Ради науки?
– Да.
– А что вы все-таки думаете, профессор, насчет этих «муму»?
– Каких «муму»?
– Ну кто там все время воет в этой Прекрасной долине?
– Ах, это… Ну, это маловероятно.
– Опять у вас все «маловероятно». А потом прибегаете – аж под дождем! – и клянчите!
– Видите ли, господин милиционер… Конечно, в условиях изоляции, в горных ущельях и долинах… В общем, ареалы популяций там могут быть столь малы, что генетические явления в этих популяциях… – забормотал скороговоркой профессор. – Понимаете ли…
– А ну вас… Ни хрена я не понимаю! – Юра махнул рукой, действительно отчаявшись что-либо понять. – Потом объясните.
– Я хочу сказать, господин милиционер, что рецессивные признаки, а также доминантные признаки в ареалах популяций…
– Ладно. Хватит бормотать. Времени у меня сейчас нет, профессор. Потом поговорим.
Юра прикинул перспективы.
Даже если бы у него хватило смелости – все равно убирать старого мухомора Горчицкого уже некогда! А вот если взять его с собой… То кто знает? Профессор старый человек, очень старый… Что, если его хватит по дороге кондратий?! Вот и некому станет шантажировать.
– Хорошо, профессор. Я не возражаю. Принимаю ваши требования – под давлением обстоятельств, – согласился Юра. – Будем считать, что вы сделали мне предложение, от которого невозможно отказаться!
* * *
Перед отъездом Ростовский решил проштудировать найденную в шестьдесят девятой квартире тетрадку. По сути дела, это теперь – его путеводитель. Каждая отмеченная в дневнике деталь может пригодиться, когда он наконец окажется в реальной обстановке.
Теперь, накануне рискованного путешествия, Юра решил заглянуть в дневник Эллы Фишкис еще раз.
Последнее время тетрадка лежала у него на кухне, наверху, на кухонном, висящем на стене шкафчике. Юра встал на стул, чтобы дотянуться до нее, и вдруг остановился в некоторой задумчивости.
Кое-что его остановило.
Ему вдруг показалось, что в его отсутствие в квартире кто-то побывал.
Более того… Ростовскому показалось, что тетрадку кто-то листал, во всяком случае, брал в руки.
Теоретически это возможно. Поскольку окно на кухне было из-за летней духоты все время открытым. Конечно, как милиционер Юра понимал, что окна перед уходом следует закрывать, но в таком случае его квартира превращалась к вечеру в душегубку.
И в общем, как довольно нищий молодой человек, не владеющий ни драгоценностями, ни долларовыми заначками, ни дорогостоящей бытовой техникой, ни коллекцией костюмов от Хьюго Босс – свою самую дорогую вещь, турецкую кожаную куртку, Юра постоянно носил на себе, – особой надобности закрывать окна Ростовский не видел.
Так что теоретически забраться к нему могли. Дом стоял буквой Г, окно кухни с внутренней стороны на самом «сгибе», рядом проходит водосточная труба. Да и практически это было вполне возможно: соседей сверху, с третьего этажа – Юра жил на втором, – грабили уже дважды именно таким образом – несмотря на то, что окна они закрывали очень хорошо. У соседей-то как раз были и драгоценности, и долларовые заначки, и дорогостоящая бытовая техника.
Может, на этот раз домушники ошиблись?
Однако на грабителей не было похоже. Даже не найдя, чем поживиться, воры со зла причинили бы какой-нибудь урон: оставили после себя разгром, беспорядок. А тут…
Юра почему-то решил, что это была женщина: произвели обыск очень аккуратно, по-женски деликатно.
Что касается тетрадки, то Юра хорошо помнил, что придавил ее сверху пепельницей, чтоб сквозняк не шелестел страницами. Так вот, теперь эта пепельница стояла не на тетрадке, а рядом с ней. Более того, в пепельнице лежал окурок от сигареты «Вог».
Юра стал вспоминать, кто из его знакомых девушек курит «Вог» и кто навещал его последний раз или, может, предпоследний.
Однако те, кто навещал, – не курили. А кто курил «Вог», те давно уже не были в гостях.
Вот такая незадача.
Ну что ж… Кто-то в квартире, значит, побывал. Кто-то, видно, почитал тетрадочку и ушел. Что за беда? Однако происшествие не забывалось и – на уровне интуиции – ощущалось Юрой как крайне неприятное.
Не было ли это происшествие продолжением той таинственной слежки, которую он с некоторых пор обнаружил за собой?
Кстати, возможно, что слежка началась с того момента, как он сам побывал в квартире Эллы Фишкис.
Но кого он, Юра, мог заинтересовать?
Да кого угодно. И в первую очередь тех, кого волновали судьба Эллы Фишкис и ее исчезновение.
А кто это мог быть?
Это могли быть ее близкие, родные, знакомые…
Например, существовал бывший муж Эллы. Кроме того, у Эллы была сестра. Конечно, эта Эмма Фишкис далеко… Но вдруг она решила навестить Москву?
Потом был еще Слава Чугунов… Хозяин трактира выглядел в этой истории с исчезновением Эллы, на Юрин взгляд, тоже довольно подозрительно…
Однако размышлять на эту тему Юре было особенно некогда…
Билеты на утренний рейс Москва – Ашхабад уже лежали у милиционера во внутреннем кармане куртки.
Для Приходько, финансировавшего эту «экспедицию», целью Юриных поисков был пропавший шоумен. А профессору Горчицкому, которого Юра вынужден был взять с собой и который не слишком верил, что «господин милиционер» так старается из-за Эллы Фишкис, Ростовский рассказал историю о сокровищах Рустам-хана, о ящике, набитом драгоценными камнями…
Интересно, что такая причина не показалась старику нелепой. Время от времени люди ведь отправляются искать клады, что тут странного?
Об истинной подоплеке своих намерений Юра, понятное дело, не рассказал никому.
ЧАСТЬ III
В маленьком городке, до которого Юра и профессор Горчицкий добрались наконец на вторые сутки своего странствия, самым большим дефицитом была тень. Ослепительное, беспощадное, непривычное для жителя средней полосы солнце заливало его почти безлюдные и лишенные растительности улицы.
Юра оставил профессора рядом с автобусной станцией, а сам пошел разыскать адрес, которым его снабдил дядя Гена.
Дверь открыл Ростовскому светловолосый, совсем не местного вида человек средних лет.
Летчик – надо полагать, это был местный Мимино, только без черных усов, – как только Юра сослался на Воробьева, сразу провел его в комнату, главным украшением которой был кальян.
– Садитесь, – пригласил его местный Мимино. – Не хотите попробовать? – кивнул он на кальян.
– Да нет уж, спасибо! – поспешил отказаться Ростовский, с поистине милицейской подозрительностью относящийся ко всякого рода окуриванию.
– Да? Ну как хотите… А я, с вашего позволения, продолжу!
Юра пожал плечами.
Летчик, потягивая дым из кальяна, на удивление быстро понял, о чем Юра его просит…
И сразу назвал цену.
Юра для виду подумал и согласился.
– Тогда возьмусь, – коротко сказал летчик. – Это трудно, но я выполнял уже подобный полет.
– Любопытно… – заинтересовался Ростовский. – А кто это был, если не секрет?
– Секрет, – обломал его летчик. – Вы ведь не из органов, чтобы я рассказывал вам, кого и куда вожу?
– Нет, не из органов… – соврал Юра.
– Ну а если нет – тогда пойди где-нибудь потусуйся пока, пообедай… А я займусь организационными вопросами. Я сам потом вас найду. Тут у нас не потеряешься.
И летчик опять вернулся к кальяну – в красивом, цветного стекла, сосуде забулькала вода.
«Ох, трам-там-там… – только и смог подвести итог этой сделки Ростовский, закрывая за собой дверь. – А что, если этот парень просто наглотался своего чудного дыма – и вообще плохо соображает, о чем шла речь? Почему все так легко получилось? Почему летчик сразу согласился? Ведь Воробьев предупредил, что попасть в долину будет непросто… И куда я вообще собираюсь лететь? Что я вообще делаю?»
Но дело уже вертелось. Очевидно, во всяком деле есть момент, когда еще можно остановиться, и есть момент, когда этого сделать уже нельзя. Просто делается такой шаг – или несколько шагов, после которых события уже развиваются сами собой, помимо воли их участников.
И, надо полагать, эти шаги Ростовским уже были сделаны.
Когда Юра вернулся к автобусной станции, профессор Горчицкий сидел в скудной тени одинокого дерева, прикладывая к вспотевшему лбу носовой платок. Увы, его белоснежные платки перестали вызывать у Юры зависть, напрочь потеряв свою белоснежность. А сам профессор еще больше усох, побледнел и на фоне темноликого местного люда выглядел довольно контрастно.
В общем, вид у Горчицкого был неважный.
«Ну что ж… – почти бесстрастно подумал Юра. – Возможно, вопрос решится сам собой».
– Пойдемте, что ли, перекусим где-нибудь, профессор, – предложил он фальшиво-жизнерадостным голосом. – Я тут обнаружил по дороге некое заведение общепита.
В «неком заведении» они заказали большой пузатый фарфоровый чайник с зеленым чаем и принялись обсуждать с хозяином, довольно легко подбиравшим русские слова, меню своего будущего обеда.
Хозяин устроил их на улице, под навесом, сплетенным из виноградных листьев.
Под навесом было попрохладнее. Неподалеку на крошечном клочке зеленой травы, явно претендовавшем на звание газона, пасся привязанный к колышку симпатичный барашек.
– Жир нагуливает, – объяснил хозяин заведения.
Он посоветовал гостям начать свою трапезу с зеленого салата. И тут же принялся сам у них на глазах шинковать зелень петрушки и листья мяты. Потом он добавил к зелени несколько измельченных маленьких луковиц, помидоры и дробленую пшеницу, вымоченную в молоке. Потом посолил. Добавил черного перца…
– В меру, в меру… – пояснил он. – Важно не переперчить. Так, чтобы, когда кушанье в тарелке, оно дразнило язык. А когда во рту, ласкало его, а не обжигало.
Хозяин-повар заправил салат лимонным соком, а потом еще и оливковым маслом.
Затем пришла очередь барашка. К счастью для чувствительного профессора – все-таки не того симпатяги, который пасся по соседству!
– Бедняжка так человечно блеет, что я, право же, не смогу его съесть! – заметил еще в самом начале трапезы, приступая к салату, Горчицкий.
Надо полагать, потчевали их предшественником человечно блеющего симпатяги.
И они «съели столько, сколько захотел Аллах, чтобы они съели».
* * *
– А, вот вы где! – Летчик подошел к столу, когда чайник был уж наполовину пуст. – Пообедали?
– Хорошая чайхана, – похвалил Юра. – Кормят вкусно. И посуда чистая, представляете? Просто на удивленье.
– Ага… – загадочно кивнул летчик. – Представляю. Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Юра и профессор проследовали за ним через заднюю дверь во двор чайханы. Там, у порога, прямо на земле, лежали тарелки, с которых они только что ели… Рядом клубилась, вылизывая их, стая собак.
– Не сомневайтесь, они вылижут ее до блеска. Здешнему общепиту не нужен «Фэрри». И никакие другие средства для мытья посуды. Этим и объясняется, почему посуда, из которой вы ели, была такой – на удивление! – чистой!
Ростовский резко отвернулся – его чуть не стошнило.
– Да не расстраивайтесь вы так, Юрочка, – успокоил его профессор Горчицкий. – Собачья слюна, надо вам заметить, обладает антисептическим свойством.
– Спасибо… Успокоили! Ученый вы наш…
– Не за что…
– Ну, в общем, все в порядке, мужики! – перебил их перепалку летчик. – Насчет керосина я договорился. Думаю, лететь нам нужно завтра же, прямо с утра. Если погода не испортится.
– А где мы будем ночевать?
– Остановиться вы можете здесь же, – летчик кивнул на чайхану. – Хозяин сдает комнату. Ну вроде все…
– Все?
– Да. Встречаемся завтра в восемь, прямо на нашем аэродроме.
И местный Мимино объяснил Юре и профессору, как его найти. Оказалось, это тоже несложно.
Здесь, в этом городке, вообще все было просто и все было рядом.
* * *
Погода наутро не испортилась. Напротив, она стала, кажется, еще лучше. На небе над аэродромным полем не было ни облачка.
– Это что же – и есть ваш самолет? Кукурузник? – Юра разочарованно воззрился на обшарпанный самолетик, к которому они вместе с Мимино подошли.
– Ага… «Ан-2»!
– Ну удружили!
– Самолетик, конечно, небольшой… – вздохнул летчик.
– Я уже заметил…
– Но исключительно надежный.
– Ой ли?
– Только давайте без шуток! – обиделся летчик. – Между прочим, безопасность полета на этой машине одна из самых высоких в мире!
– Да ну?
– Понимаете, только у «Аннушки», так любовно еще называют этот самолет, – двойное крыло…
– Это вы к чему?
– Да разбиться на такой этажерке сложно.
– Ну успокоили… Спасибо.
– Не за что… А что кукурузником кличут… Что ж! «Крестным отцом» «Ан-2» и правда считается Хрущев…
– Кукурузу опыляли?
– Ага… Именно Хрущ организовал выпуск самолета, когда уже решили прекратить его сборку, списав модель как морально устаревшую. Решили использовать «Аннушку» для опыления кукурузных полей… Потому и кукурузник. Но не прогадали… С уходом Хрущева лицензию на сборку «Ан-2» продали полякам.
– Ну и?
– Самолетик-то между тем многофункциональный и исключительно надежный. Чтоб вы знали – да за более чем полувековую историю эти этажерки вообще получили всемирное признание! – гордо заметил летчик.
– Что-то ничего об этом не слышал…
– А так оно и есть. Эти «Аннушки» до сих пор востребованы по обе стороны океана.
– Даже так?
– Представьте… Популярен не только в Европе, но и в Америке. И знаете, главная причина столь большой популярности «Ан-2» – его неприхотливость. Для посадки этого самолета достаточно всего двести метров ровной поверхности.
– Вообще-то, неплохо… – посветлел лицом Ростовский. – Это нам подходит.
– Я думаю.
– А скорость?
– Расстояние в тысячу километров покрывает за шесть с половиной часов. Или около того… Скорость не реактивная, конечно.
– Да уж… – с иронией в голосе согласился Юра.
– Зато долетит точно! Машина-то вас не подведет… А вот тянуть с отлетом не стоит. Надо лететь, пока хорошая погода, – заметил летчик. – Сейчас то, что надо. Очень ясная и очень хорошая погода. А то там, в горах, ведь знаете как: если в ущелье облако зайдет – все, кранты!
– Слышал, слышал…
– Ну вот я и говорю…
– Чего говорить-то одно и то же? Полетели, – согласился Юра. – Я готов!
– Один, что ли?! – удивился летчик. – А где старик-то ваш?
– Пошел в медсанчасть, к военным, – объяснил Юра. – Это тут, оказывается, единственная медицинская помощь. Понимаете, чего-то нехорошо старику стало.
– Да, выглядит он неважно, – согласился летчик. – Может, и лететь не сможет?
– Очень может быть…
«И вот это было бы отличным «решением проблемы»!» – подумал Юра. Он озабоченно поглядел на часы:
– Короче, я думаю, если Горчицкий не появится через десять минут, летим без него, – жестко объявил он. – Не маленький. Знает, когда собирались вылетать. Кто не успел, я не виноват!
– Может, и правда, плохо ему стало? И дойти не может? – заметил летчик.
– Тем более! Пусть остается и лечится. А мы…
– Погляди-ка… – Летчик потянул Ростовского за рукав. – Кажется, к нам гости!
Юра оглянулся…
Действительно, доселе безлюдное поле аэродрома более не было безлюдным. На взлетной полосе появились трое дочерна загорелых людей. В камуфляжной форме и с автоматами. Рядом с одним из них трусил пятнистый спаниель.
– Это что же – верный страж границы? – ухмыльнулся Ростовский, когда троица подошла к самолету. И тут же перестал улыбаться – в ребра ему уперлось дуло автомата.
– На землю! – скомандовал старший пограничник. – Всем лежать! Досмотр багажа.
«Ничего себе досмотр…» – пробормотал Ростовский, поеживаясь. Упершийся в ребра автомат – не самое приятное ощущение.
Люди с автоматами уложили пассажиров на землю. А спаниель деловито, с явным знанием дела, запрыгнул в самолет.
– Что случилось-то? – просипел Юра – в горле у него после того, как их так оперативно уткнули носом в землю, першило от пыли. – Ищете, что ли, чего?
– Так граница рядом, сынок… – усмехнулся старший. – Ты не в курсе, что здесь ищут?
– Да нет у нас наркоты… – подал голос летчик. – Зря вы это! Зря шмонаете – время только теряете.
– Ага, зря… Так я тебе и поверил. А куда собрались, если не секрет?
– Да просто… Путешественники. Какой тут секрет! Любители экзотики, если тебе понятно, что это такое.
– Ага, просто… Так я тебе и поверил. Просто… Любители! Здесь просто ничего не бывает. Налегке никто в дорогу не отправляется. Ни один «любитель». Обычно хоть немного да прихватят с собой наркоты! А вы вообще, наверное, полный самолет нашпиговали?
– Ну шмонайте, шмонайте, коли приспичило, – безропотно вздохнул летчик. – Не возражаем.
– Еще б ты возражал! – усмехнулся пограничник, передернув затвор автомата.
Из самолета выпрыгнул спаниель. Вид у него был просто по-человечески разочарованный.
– Ну я же говорил, ничего у нас нет, – заметил летчик.
И вдруг пятнистый «друг человека» закрутился возбужденно на месте и, что-то вынюхивая, стал рыскать вокруг самолета. Поиски его закончились возле синей сумки «Адидас», застегнутой на «молнию». Сумка лежала в тени под брюхом у самолета. Спаниель обнюхал сумку и замер.
– А это что такое? – обрадованно воскликнул пограничник. – Это кто же тут сумочку оставил?
– Да еще не успели, наверное, погрузить… – растерянно объяснил летчик.
– Ага, не успели! Как же! Так я вам и поверил.
Обрадованный пограничник расстегнул «молнию». И вдруг с криком «Ложись!» бросился в сторону.
– Да мы и так уже лежим… – пробормотал Юра.
Через некоторое время вызванные саперы обезвредили «сумочку».
– Да, парни! Снабдил вас кто-то в дорогу «подарочком». А вы все ругались, неудовольствие выказывали! – заметил пограничник. – Мы вам, можно сказать, жизнь спасли! Спасибо скажите. Особенно Моне.
Пятнистый Моня потупился, скромно, но с достоинством, и принялся выкусывать блох.
– Спасибо, Моня… – почти растроганно прошептал Ростовский.
– Колбаски бы ему лучше купили… «Спасибом» сыт не будешь.
«Это что ж такое? – ошеломленно прошептал Юра. – Это кто же взрывчатку подложил?»
– Конкуренты мои, мать их… – выругался летчик. – Ну что за народ – уже ни перед чем не останавливаются! Видят, что хорошая работа мне подвернулась, – так вот тебе, Коля, килограмм-другой тротила! Не переходи нам дорогу! Вот ведь что вытворяют!
– Конкуренты, говорите? – Юра задумчиво почесал в затылке.
– А кто же?
– Да вот и я думаю: кто?
Тем временем на безлюдном, залитом ослепительным солнцем летном поле появилась тщедушная согбенная фигурка Горчицкого.
– А вот и профессор ваш! – воскликнул летчик.
– Не опоздал? – взволнованно прошелестел Горчицкий, приближаясь к самолету. – Я так волновался, так торопился. А медсестра все уговаривает: полежите еще, дедушка, на кушеточке – у вас такое давление. Какие тут все-таки люди отзывчивые!
– Всем бы так опаздывать, как вам дедушка, – заметил летчик. – Просто в рубашке родились. Мы ведь тут без вас чуть в воздух не взлетели.
– Что-то случилось? – забеспокоился профессор.
– Да люди тут чересчур отзывчивые! – Летчик наподдал ногой распотрошенную сумку. – Чересчур! Только вот дорогу переходить им не стоит, а так… Сама доброта!
– То есть?
– Взрывчатку конкуренты подложили – вот что случилось, профессор!
– Да что вы?!
– Ага! Хорошо пограничники пришли шмонать. Не было счастья, да несчастье помогло. Стали искать наркотики, а нашли взрывчатку. Хорошо, что Моня, спаниель, у них такой многогранный: и на наркотики натаскан, и взрывчатку чует.
– Ай-ай-ай…
– А вы говорите, люди тут отзывчивые! Сволочи это, а не люди.
– Ну так это везде так, голубчик, – заметил профессор. – В природе, я имею в виду. Борьба за выживание – основа любой формы жизни. Не расстраивайтесь.
– Да такой «формы жизни», как у нас, наверное, даже в зоопарке нет! – никак не мог успокоиться летчик.
Они с профессором увлеклись разговором.
Только Юра помалкивал. И, почесывая в затылке, подозрительно поглядывал то на профессора, то на летчика.
– А откуда вообще у нас появилась эта сумка? – наконец поинтересовался он. – Вы случайно, профессор, раньше ее не видели?
Горчицкий, растерянно и близоруко щурясь, уставился на сумку:
– Понятия не имею!
– Ну не имеете – так не имеете… – странным голосом заметил Ростовский.
– Так что? – Летчик оглядел, словно пересчитывая, собравшихся возле самолета людей. – Все готовы?
И он посмотрел на небо, безупречную утреннюю синеву которого уже нарушили редкие легкие облачка.
– Тогда – по коням, господа! – скомандовал Мимино.
– Нет! Нет! Подождите! Еще не все!
К самолету бежал человек.
– Я тоже с вами!
– Чего-чего?! – возмутился Ростовский.
– Вот записка от Приходько! Вы – Юрий Ростовский?
– Ну я.
Невысокий худощавый и светловолосый молодой человек, запыхавшийся и обливающийся потом от быстрого бега, протянул Ростовскому конверт.
– Я лечу с вами!
Юра с удивлением разглядывал незнакомца.
– То есть как это вы с нами?
Он достал из конверта листок бумаги и стал читать.
Увы, Юра, сразу узнал и стиль, и почерк…
«Юрочка, я к тебе там человечка послал вдогонку. Знаешь, как говорится, доверяй, но проверяй. Человечек этот – тебе в помощь. Ты его непременно с собой возьми! И учти, это не совет мой, а команда!
А в общем, ты не пожалеешь. Паренек очень профессиональный, с хорошими рекомендациями, из детективного агентства. Эти ребята работают в самых экстремальных условиях! Ты ведь, Юрочка, всего-навсего московский мент. К экстрему мало привычный. Вдруг пропадешь?! Ну ты-то ладно, а мне ведь Оскара надо позарез найти. Вот человечек тебе и поможет!
До встречи.
Твой Семен Семенович Приходько».
– Мы ведь так не договаривались… – растерянно пробормотал Ростовский, роняя конверт.
– Ну так мы летим? Или как?! – уже не сдерживаясь, раздраженно воскликнул летчик. – А то я за последствия не отвечаю!
– Летим, – только и смог выдохнуть Ростовский.
* * *
Самолет набирал высоту. Внизу проплывали склоны гор, пугающе безжизненных и диких. Ростовский впервые в жизни оказался в таких местах.
Однако вместо того, чтобы прильнуть завороженно к иллюминатору, Юра, как зачарованный, смотрел на полоску светлых усиков, ухоженных, аккуратнейшим образом подстриженных и словно приклеенных у «засланного» сыщика под носом. На его аккуратную, словно отутюженную, курточку.
– Как вас зовут-то? – наконец поинтересовался Ростовский у «засланного казачка», стараясь перекричать шум двигателя.
– Антон Королевич.
– Чего?
– Фамилия у меня такая – Королевич.
«Только королевичей и царевичей мне не хватало…» – подумал Юра, с изумлением продолжая созерцать незваного гостя.
Доконала Юру обувь сыщика Королевича. Это были не кроссовки, не «гриндерсы», а начищенные полуботинки хорошей марки. Начищенные до невероятного блеска.
Это зеркальное сияние просто завораживало Ростовского, просто-напросто гипнотизировало и доводило до отупения.
– Это кто? – прошептал ему на ухо профессор, по-видимому, еще не врубившийся в ситуацию. – Что за паренек?
– Какой там, на фиг, паренек! – пробормотал Юра. – Это сыщик. Детектив из агентства.
– Сыщик? Надо же какой денди… Прямо Эркюль Пуаро какой-то! – ехидно хихикнул Горчицкий. – Особенно усы и ботинки похожи.
– Насчет ботинок – это верно… – растерянно пробормотал Юра. – Тут вы правы, профессор.
* * *
Из иллюминатора самолета было видно, что зажатую среди высоких гор небольшую долину пересекает река. Чуть в стороне проглядывалось и старое русло.
– Да, это, скорее всего, она, – кивнул профессор. – Прекрасная долина. Очень похоже на то, что Элла нарисовала в своем дневнике. Видите, это кратер вулкана. Видите?
– Вижу-вижу, – хмуро кивнул Юра.
– Не волнуйтесь – доставлю вас точно в соответствии с указаниями дяди Гены, – крикнул летчик. – А дядя Гена Воробьев – старый ас, проверенный, такие люди не ошибаются. Он тут каждую скалу знал. Да и я не лыком шит!
И самолет пошел на посадку.
* * *
– Ну вот, прибыли.
Юра спрыгнул на землю. Затаив дыхание, он смотрел на землю, до которой так стремился добраться.
И что-то вроде предчувствия сжало в это мгновение Юрино сердце. В какой-то миг более всего на свете захотелось ему снова очутиться в своем околотке. Просто ужас до чего захотелось. Пусть опять вылавливать призывников и заниматься «профилактикой» потомственных, в третьем поколении, алкоголиков, пусть…
