Текст книги "Плохая хорошая девочка"
Автор книги: Ирина Арбенина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Кроме человека?! – прошептала я».
– Так как же этот товар, этот «человек», выглядит? – пробормотал Юра. – Как?
Ростовский опять нашел нужную страницу в дневнике Эллы, где было описание наружности проводника Звездинских:
«В это время Диди вдруг взволнованно залаял. И я увидела, что из-за деревьев появился еще один новоприбывший. Темноволосый смуглый мужчина небольшого роста. Он появился неслышно и, почти беззвучно ступая – отчего-то под ногами у него не хрустнул ни камешек, ни ветки, – подошел к нам…»
Вот! Вот как он выглядит: темноволосый смуглый мужчина небольшого роста. Точно такого, во всяком случае, очень похожего, Юра и обнаружил в квартире Петухова!
И там тоже был скверный странный запах. Человек, запертый в этой квартире, не мог позвать соседей на помощь. То есть, возможно, ему была недоступна членораздельная человеческая речь.
Он только выл и питался сырым мясом. «Муму», а не человек, одним словом.
«Погляди! – Юра вспомнил, как милиционер Свистунов указал ему на обглоданные кости, разбросанные по комнате. – Видно, сырым мясом пса кормили».
И Ростовский снова стал лихорадочно листать страницы дневника Эллы Фишкис:
«– Ваши устроители уже, должно быть, в Прекрасной долине кого-то поймали и приручили… – сказала я Звездинским.
– Вот как?
– Этот проводник никогда мне не казался похожим на нормального человека.
– Вы уверены? – усмехнулась Звездинская. – Далеко нас могут завести такие рассуждения!»
«Далеко не далеко, а вывод напрашивается», – подумал Юра, закрывая тетрадь.
Однако именно сумма вознаграждения – сто тысяч долларов – проясняла, как казалось Ростовскому, окончательно, о чем, собственно, идет речь.
У него похолодело сердце, когда Ростовский понял, какого именно товара ждет человек с незапоминающейся внешностью, назначивший встречу на «Каховской».
Сбылось-то сбылось…
Однако в мечтах, ожидая счастливого случая, Юра рассчитывал, что товар, которым ему доведется торговать, будет все-таки не таким… не таким страшным.
Бизнес убиенного Василия Петухова приобретал все более ясные и зловещие очертания. Итак, речь, по всей видимости, идет о транспортировке некого «живого материала»…
Раньше, когда Юра читал о людях, которые упаковывают накачанных транквилизаторами шимпанзе в коробки и отправляют авиабагажом, ему казалось, что у них нет сердца. Теперь…
«Ну при чем тут сердце? – думал Юра Ростовский. – О каком сердце может идти речь, когда предлагают такие деньги!»
Воющий человек в квартире Васи Петухова! Да люди для трансплантации – это сотни тысяч долларов!
И судя по всему, додумался до всего этого убиенный племянник Вася Петухов.
Это «муму», это дикое существо, не владеющее членораздельной человеческой речью, было и в самом деле идеальным товаром. Попадись торговец вместе с «муму» милиции – он запросто выкрутится. Оно не может дать показаний, не может пожаловаться, выдать. Не может убежать. Оно может только выть и умирать с тоски, как животное, лишившееся привычной среды обитания.
Но все остальное, то, что нужно «для дела», у «муму» – как у человека. Это вам не свинья, у которой наиболее «трансродственные» человеку органы. Это есть сам человек!
Итак… Кажется, все, о чем повествует тетрадочка, правда.
Имело смысл тетрадочке довериться. Это настоящий дневник, который Элла Фишкис вела с пылом и старанием одинокого человека и наблюдательностью художника.
Но откуда берется этот «товар»? Где она, эта Прекрасная, в полном смысле этого слова «прекрасная», долина?
И как все-таки тетрадка Эллы Фишкис попала в квартиру Петухова? Почему дневник находился рядом с воющим человеком?
Возможно, когда Элла погибла, кто-то нашел его и забрал в Москву. Сам или не вполне самостоятельно, а с чужой помощью… С помощью кого-то, кто решил-таки избавиться от ненужной в Прекрасной долине, лишней жилички. Возможно, кто-то из соратников по бизнесу убиенного Васи Петухова. Не один же он всем этим, довольно сложным предприятием заправлял?
В общем, когда Элла Фишкис погибла, то этот некто по каким-то ему лишь ведомым причинам дневник не уничтожил, а захватил с собой в Москву, когда вез «товар». Интересно, кстати, сколько таких «ходок» с «товаром» Вася успел сделать? По разговору с клиентом Ростовский понял, что погибшая «партия» была не первой. Что-то, верней сказать, «кого-то» заказчик от Васи уже получал.
Вот так тетрадка и оказалась в квартире.
И если Прекрасная долина существует… то где она? Где, спрашивается, эта долина находится? Ну не в Юрином, конечно, околотке. Она где-то далеко… Возможно, очень далеко от Москвы.
И Юре показалось, что ситуацию мог бы немного прояснить человек, который очень хорошо знал обоих Петуховых, не только младшего, но и старшего.
«Мы с ним вместе работали – летали на одном самолете», – так сказал пенсионер Воробьев о пенсионере Петухове.
«Служили два товарища Петухов и Воробьев. Возили почту и пассажиров… – размышлял Юра Ростовский над словами старика Воробьева. – И происходило это все в одной далекой географической точке. Очень-очень далекой…»
* * *
– Не нашли мы вашего друга в деревне Синюшкино, дядя Гена, – прямо с порога начал Ростовский.
– Да что вы?!
– Сделали мы запрос, просили наших товарищей-коллег в Калужской области поискать…
– И что же?
– Как показалось нашим товарищам, никто уже давным-давно в деревне Синюшкино не появлялся. Во всяком случае, следов от этого появления там никаких не осталось.
– Как это?
– Да вот выяснилось, что стоит деревня Синюшкино забытая, заброшенная, с заколоченными домами, и никто в ней давно уже не живет.
– Ну надо же! – горестно вздохнул пенсионер Воробьев, слушая печальный рассказ милиционера. – Беда-то какая…
– Да, дядя Гена, «нет повести печальнее на свете», чем об одиноком пенсионере, владеющем в столице правом собственности на двухкомнатную квартирку. Желающих отправить его на тот свет – огромное количество! И представляете, дядя Гена, даже и спросить в этом Синюшкине не у кого, появлялся ли там когда Георгий Петрович Петухов.
– Эх-хе-хе…
– Где же нам теперь его искать, как вы думаете?
– Говорил я Георгию, – опять вздохнул дядя Гена, – гони ты от себя этого Ваську.
– Ваську?
– Да. Уж больно вострый у Георгия племянник вырос. Ведь это он Георгия в ту деревню и упек. Василию Петухову палец в рот не клади – он всю руку откусит… До плеча!
– Значит, вы, дядя Гена, знакомы и с Василием Петуховым?
– Да уж знаком, знаком… Будь он неладен.
– А этого человека вы не узнаете? – Ростовский догадливо достал из папки фотографию «трупа с огнестрельным ранением».
И сразу понял, что дядя Гена Воробьев узнал.
– Почему же не узнаю?! Он это и есть, – не стал отрицать Юрину догадку дядя Гена.
– Кто именно? – уточнил на всякий случай Юра.
– Георгия племянник, Василий Петухов! – подтвердил пенсионер.
И деловито поинтересовался, продолжая разглядывать фотографию, которую протянул ему участковый:
– Пришили, что ль, Ваську-то?
– Угадали, Геннадий Васильевич.
– Ну я так и думал…
– А что вы думали-то?
– Ну что добром он вряд ли кончит.
– А почему ж вы так решили?
– Да уж больно парень был хищный. На все готовый. Настоящий пионер. Знаете, вот вы чем-то на него похожи.
– Я? – удивился Юра.
– Ага… Напряженный вы какой-то.
– То есть?! Что значит «напряженный»?
– Слушай… Можно я на «ты» буду с тобой? – вдруг попросил дядя Гена. – А? Ты ведь молодой совсем… А мне, когда на «ты», легче как-то разговаривать.
– Ну попробуйте, дядя Гена…
– Ты вот все, наверное, думаешь, к чему силы применить? Молодой, нерастраченный… Так? Смотри, поосторожней. А то ведь их можно так применить, что и без головы останешься… Живой пример – Васька.
– Уже не живой.
– Вот именно. Слушай-ка… «Биттнера» моего не хочешь попробовать? Народное средство!
– Нет-нет! Спасибо, не стоит! – всерьез испугался Юра, тревожно оглядывая мутноватые баночки, расставленные по окнам. Перспектива отведать мутноватую жидкость, самым предсказуемым и безобидным ингредиентом которой был в лучшем случае чеснок, совсем не прельщала Ростовского.
– Напрасно отказываешься. Организм очищает! Вообще все шлаки выводит, понимаешь! Ну все до единого. Ни одного не остается. Тонус сразу – до небес! Я полрайона нашего этим бальзамом снабжаю.
– Да я уж заметил, – вздохнул Юра. – Смотрю, народ в околотке стал какой-то подозрительно спокойный, бухой и радостный… Теперь понятно. Хлопнут чудодейственного средства – и никакой политики! Только глазки блестят: нормальная жизнь в нормальной стране. «Живу спокойно я – бальзам «Московия», так? Волшебник вы наш.
Воробьев скромно потупился.
– Вы все-таки, дядя Гена, поосторожней с этим своим «опиумом для народа», – довольно строго заметил Юра, прозрачно намекая на свой статус участкового милиционера.
– Да я что ж! Я только ведь…
– Ну ладно, ладно… Я вас, в общем-то, совсем о другом хотел спросить.
– Спрашивай! – облегченно перевел дух Юрин собеседник.
– Дядя Гена, а Вася этот, племянник, которого укокошили, он случайно романов не сочинял?
– Чего? – удивился Воробьев.
– Это его почерк? – поинтересовался Ростовский, доставая из своей папки дневник Эллы Фишкис.
Воробьев надел очки и осторожно взял тетрадь в руки.
– Почерка я Васькиного не знаю, – заметил он. – Писем он мне не писал. А вы где это нашли? В квартире Георгия Петровича?
– Именно там. В квартире Георгия Петровича.
– А почитать можно?
– Почитайте, почитайте…
* * *
В офисе менеджера и финансового директора шоумена Оскара Звездинского Семена Семеновича Приходько Юра поначалу довольно долго общался с телохранителями.
Однако скромный, но все-таки милицейский Юрин статус, а также то, что Юре удалось убедить охрану в своей относительной безвредности, дали ему возможность получить доступ непосредственно к телу Семена Семеныча.
– Ну что там у вас? – недовольно воззрился на Юру Ростовского полный лысоватый человек лет пятидесяти.
Юрина легенда состояла в том, что «он-то сам – ничего», но вот некая дама… Некая дама «возникает»! Точней сказать, «подала на алименты» – на шоумена Оскара Звездинского. И он, милиционер Ростовский, счел нужным поставить в известность Оскара Феликсовича.
Менеджер и финансовый директор Семен Семенович Приходько взорвался при первом же упоминании этого имени – Звездинский.
– Какие алименты, юноша?! При чем тут алименты? О чем вы? Да вы с ума сошли – разве об этом нужно сейчас говорить!
– А о чем нужно сейчас говорить? – вежливо уточнил Юра.
– О чем? Вы еще спрашиваете, о чем?!
– Ну я же не знаю, что случилось.
– Да случилась катастрофа!
– Катастрофа?
– Да! Форменная катастрофа… Национальная! Я его родил! Понимаете, я! Я их всех рожаю, как свиноматка-рекордистка. – Семен Семенович показал на свой живот, которому и вправду позавидовала бы любая декретница.
– То есть? – все-таки немного удивился Ростовский, несмотря на свой не слишком солидный возраст, давно привыкший ничему не удивляться.
– Ну аллегория это… Я их рожаю – в том смысле, что произвожу их на свет, делаю людьми. Известными, популярными людьми! А они набирают силу и начинают от меня морду воротить… Понимаешь ты или нет?! Видно, и Оскар туда же! Он от меня сбежал!!!
– Сбежал?
– Да! Этот гад уехал!
– Уехал?
– И исчез!
– А куда же он уехал?
– Да хрен его знает куда!
– То есть?
– В отпуск.
– Ах, в отпуск… Но неужели Оскар Феликсович ничего вам не сказал перед отъездом? – простодушно подивился Юра. – То есть я хочу сказать, неужели вы его отпустили, даже не поинтересовавшись, куда он отбывает?
– В том-то и фокус! Это пункт нашего договора. Оскар – мой с потрохами. Но два раза в год я на три недели обязан оставить его в покое – забыть о его существовании!
– И что же? Так он уехал – и с концами?
– Угадали, юноша! Сколько времени уже прошло, а он так и не появился.
– Ну надо же…
– Ну, он не появился – ладно… Оскар – известный обормот. Но Нинель! Как она могла! Умнейшая ответственнейшая женщина…
– Это его жена?
– Естественно! Ну как она-то могла на такое пойти? Мы терпим невероятные убытки, платим неустойки, теряем партнеров… А они – неизвестно где и что! А ты говоришь алименты…
– Сочувствую!
– Да что мне твои сочувствия! Да если б я его нашел – я бы сам этой твоей бабе алименты платил!
– А вы иска…
– Даже не произноси вслух этот глупейший вопрос! Искал! Разумеется, искал! Я обшарил всю Москву! Более того – все известные курорты мира! Поставил на уши все турагентства. Нанял частных детективов, задарил немыслимыми взятками милицию. Понимаешь ты это или нет?! Но они как в воду канули.
– Неужели вообще ничего не известно?
– Все, что известно… – вздохнул Семен Семенович. – Название турагентства, с которым Звездинские контактировали перед отъездом. Оскар случайно обмолвился в разговоре с одной своей знакомой.
– И что же?
– Название этого агентства – «Эдвэнчерс».
– Ну это же хорошо?
– Ничего хорошего.
– Так название же известно?! И что же?
– Да ничего же! Такого агентства не существует.
– Вообще не существует?
– Вообще!
– Просто удивительно… – опять простодушно поразился Юра. – Ну неужели вы так и не можете своего Звездинского найти?
– Да не могу же! Не могу!
– Да… Видно, остался бедный ребенок без алиментов!
С этими словами сожаления на устах Юра Ростовский и ретировался из офиса великого менеджера.
* * *
– Сереж, а как наши доблестные органы отлавливают мошеннические турфирмы? Ну тех, кто «кидает» клиентов? Таких ведь дел, наверное, предостаточно?
– Да уж хватает…
– И кого-нибудь удается отловить?
– Представь, удается.
– Неужели?!
– Фраеров всегда ведь губит жадность. Обычно, однажды успешно исполнив трюк и смывшись с деньгами клиентов, мошенники на этом не успокаиваются. Появляются снова. Очень хочется повторить успех!..
Юра Ростовский терпеливо расспрашивал своего друга Ваняйкина. Ему было очевидно: для того, чтобы приблизиться к Прекрасной долине, битком набитой долларами, следовало поискать в Москве концы этой таинственной «Эдвэнчерс».
– Понимаешь, Юрок, – объяснял другу Ваняйкин, – поскольку работают мошеннические турфирмы обычно по одной и той же схеме, терпеливым правоохранительным органам нужно только отслеживать появление вновь зарегистрированных подозрительных фирм. Которые, как правило, предлагают клиентам неестественно большие скидки и тому подобное. Заманивают дешевизной.
– Интересно.
– Да что у тебя-то за интерес?
– А была, понимаешь, Сереж, такая турфирма «Эдвэнчерс». Поработала – и как в воду канула! А так бы хотелось повидать кого-нибудь из тех, кто имеет к ней отношение. У меня, понимаешь, одна подружка от них пострадала.
– Ну, подружкам надо помогать! Пожалуй, я сведу тебя с нужными людьми. Может, они что и знают по этой самой «Эдвэнчерс».
– Как скоро?
– Что – как скоро?
– Ну когда ты меня сведешь с нужными людьми?
– Да погоди денек-другой. Уж больно торопливая твоя подружка… Я ведь не волшебник!
* * *
Пока суд да дело, пока «денек-другой», пока пенсионер Воробьев читал дневник Эллы Фишкис, а друг Ваняйкин искал концы таинственной «Эдвэнчерс», сам Юра Ростовский тоже времени даром не терял.
Что-то подсказывало юному милиционеру, что терять его, время, не стоит.
И Юра опять довольно интенсивно принялся отыскивать ниточки, за которые следовало бы потянуть так, чтобы размотался весь клубок. Он вспомнил о ее родной сестре Эмме – мастере спорта по стрельбе из лука, как следовало все из того же дневника. Сестра Эллы, Эмма Фишкис, как удалось Юре без особых хлопот выяснить, оказалась довольно известной в определенных кругах спортсменкой.
Ростовский даже наведался в соответствующую Федерацию.
– Да Эммы Вениаминовны уж давно здесь нет… – объяснили Юре вежливо то, что он, в общем, уже знал.
– Где здесь?
– Да в этой стране.
– А где же она?
– Ну обычное дело… Нашла спонсоров и тренируется за рубежом.
– Давно?
– Давно.
– А где, не подскажете, как ее найти?
– Отчего не подсказать… Подскажем.
И Юре назвали и улицу, и дом, и номер квартиры в одном испанском городке.
– А телефон?
– А телефон Эмма Вениаминовна не дает.
– А как же с ней поговорить?
– Ну поезжайте да поговорите, если уж такая необходимость, – доходчиво растолковали Ростовскому в Федерации.
Юра прикинул расходы…
И решил Эмму Фишкис, сестру Эллы, пока не тревожить. Да и что она может знать, если уже столько времени в отлучке?
* * *
И тут позвонил Сережа Ваняйкин.
– Зайди-ка, Юрок, на минуточку…
– А чего?
– Есть тут кое-что, кажется, по твоей турфирме.
– «Эдвэнчерс»?
– Не совсем… Понимаешь, Юрок, в офисе фирмы под названием «Ищу приключений!» были обнаружены некоторое время назад два обгоревших трупа. К тому же пожар едва не уничтожил там все документы и компьютеры.
– И что?
– А то! Выяснилось, что клиенты «Эдвэнчерс» выходили на эту самую фирму, которую, кстати сказать, никто никогда в глаза не видел, только через другую фирму – «Ищу приключений!».
– Ах, вот оно что!
– То-то и оно! А теперь и от самой «Ищу приключений!» только два обгоревших трупа остались.
– А когда это случилось?
– Довольно давно уже.
– И кто их так?
– Так и не выяснили.
– А предположения?
– Ну то, что само собой напрашивается… Самый, так сказать, естественный мотив.
– Какой же?
– Да «кинутые», разъяренные клиенты, наверное, отомстили мошенникам.
– То есть… Ты хочешь, Серег, сказать, что некоторые люди так любят путешествовать, что за сорванный тур могут и…
– Получается, что могут.
– А кто учредил эту «Ищу приключений!»?
– Ну забеги – расскажу.
При встрече Ваняйкин показал Юре ксерокопии документов фирмы «Ищу приключений!».
– Так-так-так… – удовлетворенно выдохнул Ростовский.
«И тут Вася! – подумал он про себя. – Значит, «Ищу приключений!» учредил не кто иной, как племянник Георгия Петровича Петухова Василий Петухов».
Подозрения Эллы Фишкис, что вип-тур в Прекрасную долину для Звездинских организовал «человек из музея», не были лишены оснований.
И вот почему, возможно, Звездинские так и не дождались самолета!
Кто-то ликвидировал «Ищу приключений!» и ее сотрудников. По всей видимости, именно поэтому самолетик в назначенное время и не прилетел за Звездинскими.
Как там, в дневнике?
«Такими деньгами, Элла, не бросаются. Я и сейчас уверен, они расшибутся в лепешку, но прилетят нас забирать. Если только они там все не померли…»– так сказал Оскар Звездинский.
И как в воду глядел.
«Ищу приключений!» кто-то прямо на корню извел… Дотла.
Получается, турфирма вовсе не «кидала» наивных путешественников Звездинских. Ни в переносном смысле, ни в буквальном смысле слова – на произвол судьбы.
Их просто не смогли вовремя забрать обратно из Прекрасной долины. Форсмажорные обстоятельства! Убийственный пожар!..
Возможно, Петухов замешкался из-за пожара в своей фирме.
А когда Петухов наконец прилетел в долину, все уже было кончено. Звездинские погибли. А Элла?
Очевидно, тоже.
Остался ее дневник.
Петухов взял «товар». Прихватил и дневник. Вернулся в Москву. И кто-то – возможно, тот же, кто ликвидировал «Ищу приключений!», – поквитался в Москве и с ним.
Расстрелял из пистолета практически в упор – неподалеку от дома Петухова.
В упор… Значит, Вася подпустил убийцу близко? Значит, это был кто-то свой? Во всяком случае, хорошо знакомый ему человек!
* * *
Видимо, волшебное снадобье, самодельный «бальзам Биттнера», которым пользовал себя дядя Гена, было не всесильно.
Потому что вид у него, когда он открыл Юре дверь, был какой-то бледноватый и растерянный, можно даже сказать, сникший.
«Видно, со здоровьем у старика не очень! – забеспокоился Юра. – Плоховато».
Однако время Юру здорово поджимало, и потому перешел он сразу к делу.
– Ну как, почитали тетрадочку, дядя Гена? – поинтересовался Ростовский.
– Почитал… – отчего-то вздохнул Воробьев.
– Ну и о чем подумалось?
– Да ни о чем, Юрок.
– Да что вы? Неужели – ни о чем?
– Ага… Ерунда какая-то. Вроде как сказка.
– Не быль?
– Нет, Юрок… Не быль. Сказка.
– Значит, и поговорить нам не о чем?
– Ну, о погоде бы можно.
– Да нет, дядя Гена, так дело не пойдет! Мне ведь не семьдесят лет, чтобы тратить время на разговоры о погоде. Кстати, я вам, дядя Гена, тут принес протокол опознания одного трупа.
– Чего?!
– Да-да… Протокол опознания одного трупа, найденного в селении Рогожкино Калужской области.
– Рогожкино?
– Да… Не Синюшкино, а Рогожкино. Почитать?
– А мне зачем?
– А вы все-таки послушайте.
– Ну, если вы так настаиваете, что ж… – неохотно согласился Воробьев.
– Так вот… – И Юра громко начал читать: – «Мужчина лет семидесяти… Смерть наступила в результате…»
Дядя Гена слушал, низко опустив голову.
– А вот еще… – Ростовский достал из папки другой листок. – Заключение судебно-медицинской экспертизы. Тоже мужчина. Этот труп нашли в Ярославской области, тоже в деревне. Калякино, кажется, называется! Итак, зачитываю: «Мужчина в возрасте. Скончался в результате…»
– Что, Юрок, – прервал вдруг Воробьев участкового, – так теперь и будешь ходить ко мне и описания трупов читать? Пытка третьей категории тяжести, да? Мало ли стариков, которых из их квартир в дальние деревни вывезли? Что ж, так и будешь мне сердце надрывать? Чтобы я каждый раз друга заново хоронил?
– Ну вы же не хотите по-другому – по-хорошему – разговаривать?
– Ну почему же не хочу. Я ведь так не сказал!
– Так что – с тетрадкой? – жестко вернул Юра старика в русло нужной ему темы. – Что с дневником этой бабы – быль это или сказка?
– Эх-хе-хе… – завздыхал Воробьев.
– Хватит охать! – Юра не собирался давать Воробьеву возможности юлить и уводить разговор в сторону.
– Так я же…
– Время только теряете!
– Ну что тебе сказать! – сдался дядя Гена. – Говоришь, нету в деревне Синюшкино старого Петухова? Не нашел?
– Нету…
– Эх, – опять начал вздыхать Воробьев. – Так ведь…
И вдруг он побледнел до синевы, охнул и, схватившись рукой за сердце, стал оседать на пол…
– Ну, блин, «Пиковая дама» какая-то… – вспомнил Юра историю из школьной программы о том, как один молодой мужик, сильно нуждающийся в деньгах, пытался вытрясти нужную информацию из одной старой бабки, а она совсем не вовремя дала дуба.
– Такой вот, блин, вечный сюжет… – пробормотал растерянно Юра.
Ростовский наклонился над пенсионером Воробьевым, который все больше – не на шутку! – бледнел, сипел, хрипел и хватал ртом воздух…
Сообразив, что симуляцией тут и не пахнет, милиционер быстро набрал номер «Скорой».
* * *
Тень, сливавшаяся с ночной темнотой, отделилась от стены и заступила Юре дорогу, когда он уже почти подошел к своему дому.
– Что не звонишь?
Юра обомлел. Как же они его разыскали?! Ах, ну надо же… Мерзавцы… Проследили!
Перед ним стоял «заказчик» с «Каховской».
– Я же сказал: сам позвоню, свяжусь… – растерянно пробормотал Ростовский.
– Да что-то больно долго собираешься!
– Дело-то не быстрое…
– Хватит, не юли… Так где товар? – Человек в очках говорил таким тоном, что у нетрусливого, в общем-то, Ростовского холод к сердцу подступил.
– Понимаешь, какое дело… – начал он нерешительно.
– Смотри, не виляй! – предупредил торговец.
– Товар… – Юра замялся. – Будет товар… Говорю же: с тем товаром, что прибыл, заминка вышла.
– А я говорю – давай другой! – снова возмутился человек в очках. – Базарил, что можешь постоянные поставки организовать, – отвечай.
– Да я же не отказываюсь…
– А может, соскочить решил? – угрожающе поинтересовался очкарик. – Так ты только скажи…
– Скажу. Твердо решил не соскакивать, – попробовал утихомирить очкарика Юра, ясно чувствуя, чем грозит ему «соскакивание» и такое признание.
– Смотри. А то…
– И что будет?
– Да дело будешь иметь с та-акими ребятами… Пожалеешь, что родился!
– Сообразил… Не бестолковый, – вздохнул Юра.
– Почему Васька-то из игры выбыл?
– Плохо ему стало.
– Плохо? От чего это?
– От пистолета Стечкина.
– А-а… Ну, значит, теперь с тебя спрашивать будем… Нам какая разница – с кого! В общем, смотри, я предупредил.
– Так-то оно так… – снова стал возникать Ростовский. – Однако и ты пойми… Риск возрастает, товар портится…
– Денег мы прибавим, – перебил его очкарик.
И торговец назвал новую сумму.
– А-а… – опять впал в кратковременный ступор Ростовский, ошеломленный нулями.
– Снова повторяю: расчет будет без заминки. И в том случае, если с товаром не подведешь… И особенно в том случае, если кинешь нас! У меня, знаешь, не задержится. Как обещаю, так и будет.
Да уж… Юра, вздыхая, открыл дверь своей квартирки. Что и говорить… Отношения с мафией оставляли желать лучшего.
* * *
– Доктор, скажите, как себя чувствует пациент Воробьев?
Врач, который осматривал дядю Гену, сейчас торопливо шагал по длинному больничному коридору, тормозить не собирался, и потому говорить с ним Ростовскому приходилось буквально на ходу.
– Ну что можно сказать про этого пациента… Соответственно возрасту! Чувствует себя пациент Воробьев соответственно возрасту.
– То есть?
– То есть помереть старикан может в любой момент.
Врач был молодой – с отсутствующим взглядом, выглядел Юриным ровесником. Кроме того, сам Ростовский отнюдь не выглядел безутешным родственником. А с человеком посторонним можно говорить и без обиняков.
– Правда, может такое случиться? – уточнил Юра. – Может помереть?
– Может.
– А что же делать?
– Ну что делать… Лечиться. Использовать новейшие медицинские достижения.
– Может, ему этого… «Биттнера» попить? Дедушка все какие-то бальзамы пьет «чудодейственные».
– Какой, на фиг, «Биттнер»… – вздохнул врач. – Вы еще предложите вашему дедушке чаю с малиной попить. Ему операцию надо делать.
– Да?
– Да.
– И в чем же дело?
– В чем дело? – немного изумился Юриной наивности доктор. – Да такая операция стоит несколько тысяч долларов.
– Даже так…
– Бабки-то немыслимые для пенсионера…
– А что за операция?
– Шунтирование. Ну как, сами знаете, у кого… Сердце надо дедушке кое-где подлатать, подновить. И продержится еще лет пять-семь.
– Поскрипит?
– Да не поскрипит, а поживет. Причем хорошо. Хорошо себя будет чувствовать, бодро. В общем, понаслаждается жизнью еще пяток-другой лет. Операция, конечно, дорогая, но оно того стоит.
– Понятно…
– Вы ведь не родственник?
– Да нет… Нет, я из милиции.
– А-а…
Доктор пожал плечами и еще быстрее зашагал по длинному больничному коридору.
* * *
– Ну что, дядя Гена, плохи твои дела? – Ростовский выложил апельсины на край больничной тумбочки и присел рядом с постелью «пациента Воробьева».
– Да, Юрок, хреновато…
– Врач говорит, операция нужна?
– Говорит…
– И дорогая?
– Дорогая.
– Иначе пропадете?
– Иначе пропаду.
– Да, плохо без денег, дядя Гена.
– Плохо, Юрок… И не говори!
Ростовский и Воробьев помолчали.
– Так что… говоришь, нету в деревне Синюшкино старого Петухова? – первым нарушил паузу дядя Гена Воробьев. – Не нашел его там?
– Нету, дядя Гена. Не нашел.
– Н-да… Ох-ох-ох…
– Что «ох-ох-ох»?
– Видно, уж и не найдешь, Юрок.
– Думаете?
– Да говорил я ведь ему, старому дураку, не болтай ты много с племянником Васькой о той истории, не откровенничай.
– А он?
– А Георгий, видно, разоткровенничался.
– А вы не хотите?
– Чегой-то?
– Пооткровенничать?
– С кем?
– Да хоть со мной.
– О чем это?
– Да «о той истории».
– А-а… Предложение, что ли, мне делаешь?
– Делаю.
– Ох-ох-ох! Дело, надо признаться, это давнишнее. Я ведь, знаешь, Юрок, только на своих «бальзамах» и держался всю свою тяжелую жизнь. На них держался и на самодисциплине. Если бы организм не очищал, давно бы в дерьме утонул. Меня ведь, знаешь, как жизнь прикладывала! Причем бывает, что человек сам на себя неприятности накличет – поведением своим безрассудным. А у меня – ну, ровно как кирпич на голову! Да какой-то там кирпич… Катаклизм, понимаешь? Настоящий катаклизм!
– Может, расскажете?
– Может, и расскажу. Когда-нибудь…
– А что сейчас удерживает?
– Ну а какой мне прок? Сам-то подумай…
– А что – неужели такая ценная информация, что может и прок от нее быть?
– Может, Юрок. Даже дивиденды может принести эта информация.
– Вот как?
– Ты бы смог…
– Что – смог?
– Ты, я думаю, смог бы ею распорядиться. Этой ценной информацией. Ты парень активный, хищный… На все готовый.
– Ну так в чем же дело?
– Да ты мне кое-что пообещать должен… В долю взять! – Воробьев легонько похлопал себя по левой стороне груди. – В долю должен меня взять! Сообразил?
– Сообразил! Ну, если мы заработаем что-нибудь на вашей ценной информации – тогда конечно. Мы нам тогда подлатаем сердчишко-то, дядя Гена. Операцию дорогую сделаем. Может, еще даже в Монте-Карло съездите.
– Да если бы я его починил… Сердчишко-то! – Воробьев снова легонько похлопал себя по левой стороне груди. – Я бы на волнения в казино его не тратил бы! Нашел бы, как остаток дней прожить.
В палату заглянула медсестра:
– Все, товарищ милиционер. Дайте дедушке покою.
– Я завтра приду, – пообещал Ростовский взволнованно.
– Приходи, Юрок.
– Все-таки нам есть о чем поговорить, дядя Гена?
– Может, и есть.
– Вы только не…
«Вы только не умирайте!» – хотел сказать Юра, но вовремя удержался от этого искреннего проявления чувств и вслух лишь произнес:
– Выздоравливайте!
* * *
За ночь ничего не случилось. Старик, к счастью, не помер.
С самого утра, как только разрешили посещение больных, Юра был уже в палате Воробьева.
Дядя Гена лежал в постели, чисто, аккуратно выбритый, сложив ручки чинно поверх одеяла. Смирный, просветленный и сосредоточенный… Только очень бледный. Видно было, что человек принял какое-то решение.
– Ну так что? – Юра с искренней, неподдельной тревогой окинул взглядом болезненно бледного старика. – Я вас слушаю…
– Слушай, Юрок, слушай…
– Весь внимание.
– В общем, так… Произошло это не здесь и не сейчас. А далеко и давно. В тот злополучный рейс, о котором я хочу тебе сейчас рассказать… В тот рейс мы отправились вдвоем с Георгием Петровичем Петуховым.
– Тем самым?
– Тем самым Георгием.
– И что же? Что за рейс?
– Не торопи… История длинная. Так вот… Отправились мы с Георгием в тот день, как обычно, в полет. Как я уже тебе говорил, мы с ним вместе работали – летали на одном самолете. Понимаешь, служили два товарища. Петухов и Воробьев. Возили почту и пассажиров. В одной далекой географической точке. И без малого тому полвека назад, а то и больше…
– Давно…
– Да… Дело давнее.
– Ну рассказывайте…
– Так вот, лететь нам нужно было из областного центра – в небольшой городок, затерянный в горах.
– А что за груз был?
– Деньги.
– Так-так…
– Ну прилетаем. Деньги в сберкассу, как положено, сдали и собрались обратно. А нам говорят: подождите! «Мы тут, – говорят, – тоже подготовили кое-какой груз к отправке. Только еще не оформили все как надо. Мы еще с областным центром его отправку не согласовали. Вы пока, товарищи летчики, погуляйте, подождите. Груз очень важный! Очень ценный и секретный».
– Тоже деньги?
– Нет. Ящик металлический. Опломбированный. «Хотим, – говорят нам, – этот ящик вместе с вашим самолетом обязательно отправить. У нас, видите, неспокойно тут, в Гаиме…»
