Текст книги "Два крыла. Русская фэнтези 2007"

Автор книги: Инна Живетьева

Соавторы: Юлия Остапенко,Анна Китаева,Мила Коротич,Александр Басин,Андрей Ездаков,Владимир Васильев,Елена Медникова,Алексей Талан,Василий Ворон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 40 страниц)

Сейчас начнется. Даже не знаю, что хуже – попасть в руки портовых рабочих, жаждущих порвать зазнавшегося молодого мага, или сдаться на милость совсем не дружелюбно настроенного Магистрата.

Решать надо быстро, иначе доберутся все кому не лень. Окидываю пристань быстрым взглядом. На выдохе выплевываю «змея огня». Щелкаю пальцами дважды. Заклятие молнией слетает с рук и цепью падает на остальные лодки. Дерево стремительно занимается и сгорает почти мгновенно прямо в воде.

Четыре жестких слова. Сейчас аукнется выходка с «орлиным глазом». Каждая капля силы на счету. Руки со свежими мозолями хлопают в ладоши.

Где-то внутри становится пусто, а перед глазами разливается туман. Зато руки полны бурлящей, нетерпеливой силы.

Сбрасываю рюкзак на свежепросмоленное дно с рыбьей чешуей. Сажусь у носа на скамейку с грубой подстилкой и берусь за удивительно легкие весла.

Взмах. Вода взлетает веселыми бурунами. Шлюпка быстро отходит от берега. Рыбак бежит к товарищам, а мальчишка в рваной майке и серых штанах странно смотрит на меня.

Подросток вдруг бросает зажатую в руке снасть. Ныряет рыбкой. Продолжаю грести. Мальчишка показывается шагов через десять.

– Подождите! – отчаянный детский крик.

Зачем-то опускаю весла. Кровь отчаянно стучит в висках. Маленькие выжженные солнцем руки мелькают так, словно это в них влили заклятие «сила огра». Закусываю губу. Жгучая боль выбивает противный туман. Люди, побросавшие мешки, застывают на берегу. Не догнать.

На лице рыбака – выражение крайнего удивления, обиды и… горечи.

Подаю руку мальчишке. Короткие черные волосы едва накрывают надменный лоб. Поджатые губы и упрямое выражение лица. Прямой благородный нос, словно высеченный из мрамора.

Паренек падает на дно.

– Спасибо, – выдыхает, поднимаясь, мальчик.

Берусь за весла. Взмах. Взмах.

– Не за что, – глупо отвечаю я.

Почти у воды останавливается дилижанс. Прикидываю – метров двести. Вряд ли достанут. Даже самый сильный маг не может колдовать на расстоянии больше ста метров от цели.

Еще несколько секунд жду «молнии» или «ленивой сети», а затем расслабляюсь. Мне повезло, в сезон ремонта шхуны вытащены на берег, а шлюпок в порту больше нет. Теперь в ближайшие часы перехватить… нас… будет непросто.

– Рик, – говорит мальчик, устроившись на скамейке передо мной.

– Адриан, – представляюсь я.

Интересуюсь:

– Тебе куда?

Рик игнорирует вопрос:

– Не устаешь? А то могу помочь.

– Нет, спасибо, – усмехаюсь. – Вряд ли сможешь грести хотя бы вполовину как я.

Содранные коленки и заштопанные выцветшие штаны. Просоленная майка. Глаза очень веселые, но непростые.

– Не обижаешься, что украл шлюпку у вас с отцом? – осторожно спрашиваю я.

– А Николя мне не отец, – говорит мальчишка.

– Бил?

– He-а, просто, – протягивает мальчишка.

– Странствий захотелось, приключений? – подначиваю я.

– Не совсем, – отвечает мальчик.

Отчетливо слышу, как парень шепчет заклятие усиления. Вскидывает левую руку и неумело щелкает пальцами. Сейчас эта небрежность отзовется.

Заклятие материализуется, и мои руки мгновенно становятся еще сильнее. Неравномерно – в левую пошло значительно больше.

Морщусь и сердито кричу:

– Не умеешь – не берись! Думаешь, без заклятия гребу как угорелый?!

– Да чего такого? – отбивается мальчишка. – Быстрее будет, тебе жалко?

– Еще как! – огрызаюсь. – Смотри, как теперь плывем.

Шлюпка постоянно норовит завернуть вправо. Неудивительно – левое весло выносит больше воды. Надо приноровится.

Пристально смотрю на Рика, подросток смущенно отводит взгляд. Вот сейчас понятно. Подмастерье рыбака, который может колдовать, вряд ли упустит шанс сбежать и попытать счастья.

Выровнял дыхание и подстроил руки. Сил теперь точно хватит.

– Мы на «Мечту моря»? – спрашивает Рик.

Киваю:

– Ага.

– Загребай вправо, а затем прямо, иначе проскочим, – дает команду мальчишка.

Не спорю. Пареньку, проводящему полдня в море, виднее, как университетскому магу управлять шлюпкой.

– У тебя неплохо получается, – говорю я.

– Спасибо, – отвечает Рик.

– Тебе сколько?

– Тринадцать с половиной, – доверительно сообщает мальчик.

«Мечта моря» почти перед нами. Крутые, напрочь зеленые бока и неуместная фигура бога огня Одина на носу – торс мускулистого мужчины с огромными кустистыми бровями.

Складываю ладони рупором:

– Э-э-эй!

– Бери на борт! – вопит мальчишка.

Шхуна начинает спускать видавшие виды синие паруса. Под руководством Рика осторожно подплываем ближе.

Из-за борта высовывается небритая физиономия:

– Что нужно?

– Плачу пять золотых – и мчим к архипелагу! – ору что есть сил.

– Идет, – соглашается матрос.

Сверху падает толстый грязный канат. Хватаю рюкзак, подсаживаю Рика, а затем лезу сам. Ладони буквально горят, и я стискиваю зубы. Два упитанных матроса в белых застиранных рубахах и таких же штанах подходят к мачтам. Не успеваю вскарабкаться, как паруса резко натягиваются.

По выдраенному полу к нам подходит, без всякого сомнения, капитан. Из-под голубой кепки выбиваются огненно-рыжие, жесткие от соли волосы. На ногах – простецкие кожаные сандалии; штаны бьют на ветру парусиной.

– Жак, – протягивает огромную ладонь мужчина. На вид – лет пятьдесят.

– Адриан, – второй раз за день представляюсь я.

Рукопожатие умеренное.

Указываю на присмиревшего паренька:

– Рик.

– Пускай, – хмыкает капитан. – С тебя семь золотых, нам нужно покрыть расходы на задержку товара.

Достаю билет.

– Кстати, стоил три серебряных.

Жак с ухмылкой берет картонку, рвет ее трижды. Затем перегибается через перила и выбрасывает клочки.

– Чтобы обналичить билет, нужно вовремя вернуться в порт.

– Хорошо, – говорю я.

Капитан не удивляется, зато Рик, смотря, как достаю из объемного на вид узелка семь золотых, восторженно вздыхает.

Прячу тряпичный мешочек, набитый теперь серебром и кучей медяков, обратно в рюкзак.

– Секунду, – сообщаю я.

Подхожу к борту и выворачиваюсь буквально наизнанку. Темень и туман уходят прочь, но тут же наваливается неимоверная усталость.

– Рино, проводи умыться, – командует Жак.

Невысокий Рино, прихрамывая на правую ногу, подходит к открытому люку в центре палубы и нетерпеливо машет.

Спускаемся по узкой неудобной лестнице. Солнечный свет падает через забранные решеткой оконца в палубе – видно дощатый некрашеный пол и по три двери с каждой стороны. В конце коридора два ответвления. Нам – налево.

Тусклый свет масляного светильника отражается в мутном зеркале.

– Ты куда? – спрашиваю я, намыливая руки.

– На архипелаг. В школу, – смущенно отвечает Рик.

Вечернее море пеной выходит из-под кормы. Мчимся к архипелагу. Учеба, Магистрат и порядком надоевшие ухоженные улочки Нарва остались позади.

В экипаже Жака три матроса. Хромой Рино, крепкий, с бритой головой Макс, и худой, с пшеничными усами и первой сединой Николай. Сейчас Николай, широко расставив ноги, стоит у штурвала в двух шагах позади нас. Остальные готовятся спать – вставать на море приходится с первыми лучами солнца.

– Ты во что веришь? – не оборачиваясь, задаю вопрос Рику.

Мы с мальчишкой стоим, облокотившись о борт, и смотрим на теплый закат.

– Стану Великим Магом, – четко говорит Рик.

– Зачем? – задаю вопрос, а сам против воли улыбаюсь.

– Чтобы сделать мир лучше. Как думаешь, у меня выйдет?

Смотрю в серьезные карие глаза.

– Если будешь стараться – обязательно! – уверенно говорю я.

Мальчишка радуется:

– А еще умею колдовать «сполох»!

Паренек приоткрывает рот и вытягивает правую руку. Шлепаю Рика по губам.

– Спалишь корабль, на чем будем плыть?

Подросток смотрит виновато и обиженно.

– Не переживай, даже Великие Мастера начинали с малого. Они точно так же справляют нужду и бессовестно глазеют на молоденьких девушек.

Уши Рика запылали.

– Ты так и не сказал, куда собрался, – напоминаю я.

Похоже, мы сошлись с подростком. Наверное, во мне еще осталась частичка невесомого счастья. Дети мгновенно чувствуют тех, кто не разучился верить.

– На архипелаге есть школа для начинающих магов, – сообщает Рик. – Я хочу поступить в нее. Школа…

– Знаю, – перебиваю я. – Говорят, там неплохо учат.

– Расскажи, – с большими глазами просит Рик.

Оставляю попытки любоваться практически севшим солнцем и, облокотившись о перила, разворачиваюсь к мальчишке.

– Часть выдающихся отличников, – быстро вспоминаю сокурсников – усердных Мелона, Оорта, Лену, – оканчивали в свое время школу Крыльев. В любом случае после школы без работы не останешься, – обнадеживаю подростка.

– Ух, – восторгается мальчишка. – А ты как поступил в Университет?

– Ну, было просто, – самодовольно заявляю я. – Склонность к магии обнаружил лет эдак в одиннадцать. Сумел во дворе на спор раскачать нитку с привязанным камешком. Потом начались сны, где лечу над облаками. Затем, конечно, стало казаться, что могу зажечь лучину взглядом.

– Получается? – жадно спрашивает Рик.

– Зажечь? Нет, конечно, – отвечаю со смехом. – Только Великие Маги могут поднимать горы движением брови и создавать неземные богатства мановением руки. Обычным приходится учить ночами напролет всякую абракадабру и тренировать руки.

– Ну, я постараюсь стать Великим Магом, – уверенно говорит мальчишка.

Ничего не отвечаю. Просто наслаждаюсь мечтательным выражением лица. Наверняка я точно так же верил в сказки.

– Главное, что должен запомнить маг, – он имеет право использовать силу лишь во имя добра и справедливости.

Рик вдохновенно молчит. Еще не хватало, чтобы я в его глазах превратился в гуру, но остановиться не могу.

– Хоть мы и умеем в отличие от простых людей летать во сне над облаками, мир отлично проживет и без нас. Никому из тех, у кого есть задатки мага, не стать мастеровитым сапожником или архитектором, библиотекарем или расшаркивающимся вельможей. Из нас выходят на удивление старательные булочники, талантливые художники и нищие менестрели. А еще главное – никогда не зазнаваться. Правильно я говорю, Рик?

– Да, – отвечает подросток и зевает.

– Вот что, – говорю я. – Пойдем спать.

Николай флегматично крутит штурвал, толстая папироса торчит из уголка рта. Слева на вбитой в пол деревяшке укреплен большой компас и яркий фонарь.

– Спокойной ночи, – в один голос говорим мы.

– Два морских черта в постель, – бодро и с ухмылкой отвечает рулевой.

Темень хоть глаза выколи – звезды забиты облаками, а от луны остался маленький краешек. Если бы «Мечту моря» не качало, рискнул бы спуститься так. Но лучше предостеречься. Три коротких, почти неслышных слова. Поднимаю руки на уровень лба и хлопаю прямыми ладонями.

«Сполох» – слабый огонек – повисает у меня над плечом, и под восхищенным взглядом Рика начинаю спускаться.

Резкий толчок. Бьюсь головой о стенку.

– По правому борту! – раздается истошный крик Жака.

Топот множества ног, возня, что-то падает мешком. Ни одного вскрика.

– Вставай, Адриан!

Испуганный Рик тормошит за плечо.

Утреннее солнце бодро светит из иллюминатора.

Сгребаю штаны, комом валяющиеся на стуле. Подросток тащит из-под подушки шорты и майку.

– Что происходит? – спрашивает Рик.

– Кажется, пираты, – просвещаю я.

– Пираты? – удивляется мальчишка. На лице, и так изрядно встревоженном, появляется выражение сильного испуга.

– Откуда я знаю? – вру я.

Стоим у двери и не решаемся выйти.

Шум наверху стих. Громко заскрипела лестница в трюм.

Больше тянуть нечего.

Скороговоркой складываю формулу невидимости. Хватаю чуть теплую ладонь Рика.

Мальчик молодец, не двигается. Выбрасываю сведенные вместе указательный и средний пальцы. Встряхиваю руку. На глаза словно падает полупрозрачная шаль – паразитный побочный эффект.

Раскладываю над кроватями полки для багажа и подсаживаю мальчишку. Подросток не сопротивляется и молча забивается ближе к стене. Забираюсь наверх и сам. Смотрю на ногу – брюки и кожа исчезли, кость тает на глазах. В первый раз всегда ужасно – вид подрагивающих мускулов и сухожилий кого угодно заставит стошнить. Подтягиваю ноги и устраиваюсь в позе зародыша – иначе уместиться не выйдет.

Еле видимый палец подношу к губам. Исчезающие очертания Рика кивают.

Дверь с треском распахивается, слабенькая щеколда отлетает к столу. Тяжело дыша, вваливаются два здоровяка. Головы покрыты светлыми волосами, щеки и подбородок редко встречали бритву. В лапах – мечи. Безумные взгляды судорожно обшаривают маленькую каюту.

В дверях видно еще двоих, которые похожи на ворвавшихся как две капли.

– Где они? – рычит тот, что в дверях.

– Тут никого, – растерянно произносит один из влетевших. В подтверждение взгляд бешеных красных глаз проносится по мне и Рику. Не знаю, как подросток, а я уже забыл, как дышать.

– Ушли, – печально протягивает стоящий на пороге. – С нас Магистрат три шкуры спустит.

Пираты, понурившись, выбираются. Натужно скрипит лестница, на палубе раздается возня. Сидим, не издавая ни звука. Друг друга, конечно, не видим.

Минут через пять раздается глухой удар, и «Мечта моря» начинает раскачиваться. Чтобы не расшибиться, спрыгиваю.

– Нас топят? – хрипло спрашивает подросток.

– Вряд ли, – отвечаю я. – Появился бы крен.

– Как думаешь, пираты ушли?

Рик тяжело дышит, но слезать не решается.

– Похоже, – неуверенно говорю я. – Ты сиди здесь, схожу проверю.

Ходить невидимым – то еще удовольствие. Всегда боюсь расшибить то нос, то ноги.

Осторожно, стараясь не скрипеть ступенями, выбираюсь на палубу и иду на нос. Солнце уже почти разошлось и уверенно слепит глаза бликами на волнах. Назад, в сторону Нарва, быстро уходит двухмачтовый корабль с оранжевым разбойничьим флагом.

Связанные по рукам и ногам матросы валяются в разных местах палубы. Жак в сбитой набок кепке развязывает Макса. Приглядываюсь – на мужчинах ни царапины, на лицах – выражение легкого недовольства. Капитан слегка помят – взбиты волосы, на левой скуле алеет свежий след.

Почти неслышный скрип лестницы.

Освободившийся Макс спешит к Николаю, который лежит на спине рядом с правым бортом. Жак внимательно смотрит на нос корабля. Затем подходит к швабре и ведру рядом со штурвалом. Чуть наклоняется, криво посаженная кепка шлепается в воду. С невозмутимым выражением Жак достает головной убор, стряхивает и надевает.

Капитан с ведром в руке уверенно направляется на нос. Корабль маленький. Всего семь шагов отделяют корму от середины.

Мыльная вода окатывает Рика. Призрачный силуэт нелепо разводит руками.

Хлопаю в ладоши. Простенькое заклятие невидимости слетает с накрытого пеной с ног до головы мальчишки. Секунда – и мои руки тоже, показав сначала мышцы и сосуды, становятся видны. Выхожу из тени мачты и киваю Жаку.

Матросы, растирая руки, идут к рулю. Макс становится у штурвала, а Николай и Рино садятся чуть позади на две старые бочки и скручивают папиросы. Словно ничего и не было. Более того, никто из них и не заметил, что мы с Риком появились буквально из воздуха.

– Объяснимся? – спрашиваю у Жака. Он довольно ухмыляется и достает из-за пазухи трубку.

– А ты обещал невидимость! – грустно сообщает подросток, стирая мыло с лица.

Жак снимает мокрую кепку и прикладывает к ссадине. Разводит руками:

– И не думал сопротивляться, а заехали, когда вас не нашли!

Подхожу к поручню и смотрю, как нос, обросший белыми и черными ракушками, стремительно разбивает морскую гладь. Если смотреть на сливающееся с морем небо, кажется, будто стоишь на месте. Но это неправда, каждая секунда на самом деле – незаметный шажок в удивительное далеко.

Но это неправда, каждая секунда, даже когда нет сил шевельнуться, – незаметный шажок в удивительное далеко.

Жак, вольготно привалившись к поручню, затягивается трубкой. Кепка сушится рядом на перилах. Губы, окутанные дымом, еле заметно шевелятся. Капитан подносит трубку ко рту и левой рукой описывает размашистый круг.

Пена с мальчишки исчезает, а шорты с майкой становятся сухими.

Глаза Рика расширяются.

– Невидимость работала честно, – успокаивает подростка Жак, – я использовал заклятие.

– «Ясный взор»? – спрашиваю я, не отворачиваясь от залитого солнцем простора. Волосы на затылке ворошит легкий ветер. Сердце стучит ровно, волноваться незачем. Все. Недолго пришлось бегать.

– А ты не волнуйся, аспирант, не за тобой, – веселится Жак, рыжие усы смешно топорщатся. Улыбка вовсе не злобная или ехидная. Вполне искренняя.

Рик стоит, ошалело переводя взгляд то на Жака, то на меня. Затем смешно наклоняет голову и становится так, чтобы я был между ним и капитаном.

Поворачиваюсь к магу. Бросаю взгляд на матросов – те сидят как ни в чем не бывало, изредка перекидываются словами.

В открытую шепчу «замер». Щелкаю пальцами. Жак подмигивает, подбадривая, – мол, давай-давай. Со вкусом затягивается и выдыхает четыре аккуратных круглых колечка.

По коже продирает мороз. У капитана нет ни капли магической силы. Так бывает – заклятия, считающие капли, пасуют перед океаном.

– Рик, мальчик мой, ты готов стать королем? – вкрадчиво спрашивает Жак, отставляет руку с трубкой и задумчиво смотрит на взбитый попутным ветром парус.

– Мальчикам нельзя становится королями, – предупреждаю я.

Жак косится на меня с усмешкой.

Прошу:

– Дай монетку.

Капитан достает из кармана штанов золотой. Щелчком по перилам отправляет ее мне. Накрываю ладонью, подношу к глазам четко выведенный профиль с известным на всю страну надменным лбом и острым, как разящая сталь, носом.

Рик что-то хочет сказать, но не решается и просто, словно прося прощение, толкает меня в плечо. На лице мальчика виноватое выражение. Внимательно оглядев подростка, бросаю монетку назад.

– Похож, – заключаю я. Снова поворачиваюсь к морю, стараясь оставаться безучастным.

– Ты сменишь ему родовой камень, – четко говорит Жак.

– Нет, – отвечаю я. – Во-первых, мы не вправе вмешиваться в жизнь ребенка. А во-вторых, ритуал слишком сложен.

Жак делает резкий шаг и дышит табаком прямо в ухо. Покрытая светлым лаком трубка с мордой зубастого дракона сильно бьет по ободранным поручням.

– С тобой не будут торговаться, мальчишка!

– Ты отлучен? – просто спрашиваю я.

Жак даже не сжигает меня на месте. Хмурится, а затем легко смеется:

– Во время войны осталось много тех, кого сочли мертвыми.

Капитан четко произносит формулу вызова и звонко хлопает в ладоши. Из его рук, опаляя мое лицо, возносится мощный столб огня.

– Вопрос исчерпан? – спрашивает уже серьезно капитан и внимательно смотрит на Рика. Подросток отвечает окаменевшим лицом с поджатыми губами.

– Дешевый трюк, – выдавливаю я. Ошибся насчет отступника. Ну ничего, волшебников обычно не магией побеждают.

– Меня не существует, просто нет, – с довольной интонацией объясняет капитан. – Еще двести лет назад в Магистрате поняли, что древний ритуал не фальшивка. Защитные амулетына Горе Смерти натасканы на ауры всех сильных магов, даже умерших.

– Ты ничего не теряешь. Свойродовой камень тебе не сменить никогда! Не по зубам задачка! – рычит, играя желваками, капитан.

Всем все ясно. Я как на ладони. Умудренным опытом старым клячам, которые азартно заигрались в жизнь, видно заранее. Я не знаю, что хочу, – а им, видите ли, понятно.

Толкаю двумя руками. Жак отступает и падает. Почти. Левая рука легонько касается пола, а правая и не думает выпускать трубку. Капитан выпрямляется.

Прием я отрабатывал на пустырях в Школе Боя несколько месяцев. Единственное, чему толком научился.

Жак сощуривает глаза и с наслаждением затягивается трубкой. Не успев выпустить дым, капитан прыгает.

Блокирую два в голову. Делаю мах ногой в пах.

Матросы по-прежнему у штурвала, что-то жуют и совсем не интересуются потасовкой.

Через минуту пропускаю все удары. Боли не чувствую. Жак не доводит, корректно задерживает. Я бы разозлился, но сил теперь не осталось. До мастера мне далеко.

– Все? – спрашивает, чуть отойдя, как ни в чем не бывало Жак.

Приваливаюсь спиной к борту и дышу. Пот катится градом, а мысли никак не хотят собирать что-то определенное.

Подбегает Рик и обеспокоенно смотрит на меня. Затем что-то хочет сказать, но его перебивает капитан:

– Я, конечно, могу выдрать ногти, раздробить пальцы, да и много чего еще измыслить, – задумчиво произносит Жак и прячет потухшую трубку. – Например, наслать икоту или щекотку.

Рик поежился. Я его понимаю. Перетерпеть боль еще можно, а вот всепроникающую щекотку…

– Ты проведешь ритуал. На тебя не падет подозрений. Тебя уже почти что нет. Посланные Магистратом пираты ничего не нашли, а значит, ты потонул вчера в рыбацкой лодке с неизвестным мальчишкой.

– У пиратов ведь должны быть талисманы, чтобы нейтрализовать заклятия? – задаю резонный вопрос, хотя уже и догадываюсь.

– У меня амулет. Вытягивает магию и разряжает талисманы тех, кого я не пропустилна судно. – Жак указал на верхушку мачты, где должен быть спрятан камешек. – Достался еще со времен войны…

– Я кушать хочу, – говорит Рик.

Мальчик уже все решил. Он станет королем.

Жак не колеблется:

– Пойдем.

Едим горячую острую уху. Морской ветер приятно овевает лицо, а тень мачты накрывает стол, укрывая от жары. После полудня солнце взбесилось.

Матросы продолжают сидеть у штурвала.

– Кто они? – жуя свежий хлеб, спрашиваю и киваю на команду.

– Они? Обычные люди, – пожимает плечами Жак и отправляет в себя ложку наваристой гущи.

Рик, кажется, понял сразу же – не зря принцам преподают магию лучшие учителя страны. Лицо мальчика вытянулось и обрело презрительное выражение. Заклятие делает людей практически безучастными к действительности. Они все помнят и понимают, но не могут вырваться из тягучей навязанной повседневности.

– Ты не бойся, – говорит Жак. – Истечет срок контракта, сниму заклятия. Тем более ежедневно силы отнимает много. Но старику хочется, чтобы в доме было все правильно.

– И как долго? – с сарказмом в голосе интересуюсь.

– Я беру команду на пол года, – говорит Жак. – У них третий месяц.

– Ты знаешь, сейчас применение «подавления» карается пожизненной каторгой, – говорю я, – а сто лет назад вешали прямо в зале суда.

– Знаю, – соглашается Жак, отодвигает пустую тарелку и откидывается на спинку стула с замысловатыми резными узорами. Нам приходится сидеть на табуретах.

– Решено? – уточняет на всякий случай капитан. – Мы приплываем завтра. До горы тебе добраться – пять часов.

Смотрю на Рика. Лицо подростка за последние несколько часов стало непроницаемым и гордым. Спина прямая, движения отточены. Взгляд бьет подобно молниям.

– Если у меня не получится? – задаю безнадежный вопрос.

– Получится, – без нажима сообщает капитан, попыхивая трубкой.

– Дам боевые талисманы, – небрежно добавляет маг.

Сводит горло. Уже слишком. Боевые талисманы способны в мгновение ока уничтожить сотню людей. Мор, холод, огонь, безумие – все по части ерундовых с виду золотых побрякушек. Они хранятся в строго опечатанных сейфах Боевого Отдела Магистрата в столице. Парочку еще можно найти в пограничных гарнизонах.

Что ж, пожизненной каторги будет маловато.

– Не бойся, – ровно говорит Жак. – никто ничего не узнает и не заметит.

– И не забудь, я тебе ставлю клеймо – каждую секунду буду знать, где находишься.

– Да, клеймо поставлю и Рику, – добавляет капитан.

– Мне?! Зачем?! – гневно возмущается принц.

– Чтобы глупый мальчишка не сбежал, – сказал с напускной заботой Жак и погрозил пальцем.

Я отхлебнул неизвестного мне сорта горьковатого чая. Сейчас я повлиять ни на что не могу.

Не зря у каждого человека неповторимый родовой камень. Неспроста каждая судьба подобна мимолетной снежинке. Вот

Жак – мощнейший боевой маг Империи, герой войны. Любовь к стране стала его кровью и судьбой.

Рик – обычный ребенок, сбежавший от родителей, когда недосягаемые сказки стали слишком уж навязчиво искушать. И что с того, что мама и папа – правители страны, вокруг горы редких игрушек и обходительные учителя, без которых не ступить ни шагу.

В детстве свойственно верить в чудеса. Наверное, только в этом возрасте удается по-настоящему примерять корону императора, рассекать воздух сверкающим мечом и отправляться за очаровательными русалками. Остальную жизнь мы лишь пытаемся вернуться туда, где плыли ласковые лучи и рука об руку шагала, легко расправив крылья, eepai в лучшее.

– Решено? – жестко спрашивает Жак, отставляет фарфоровую чашку и встает из-за стола. Подходит к левому борту и лениво прислоняется к поручням.

Голый по пояс Макс бросает швабру и зовет на помощь Рино, сидящего на бочках.

Будущий правитель неохотно расстается с недоеденным десертом – желе брусники в маленькой пиале. Стол исчезает с палубы, в трюм следом отправляются кресла с табуретками.

– Я подниму Империю, – твердо и высокопарно говорит Рик, стоя у борта. Взгляд по-хозяйски вспарывает соленые просторы. Не верю. Дети тяжело расстаются с мечтами.

– Каково это, быть патриотом? – бесстрашно спрашиваю я.

Жак оборачивается и тяжело смотрит в глаза. Рику, кажется, все равно. Он уже на троне, примеряет фамильный золотой обруч с двадцатью защитными амулетами и тридцатью темно-синими сапфирами.

– Каждую секунду знать, сколько навечно осталось вчера на границе, защищая страну от варваров, – просто говорит капитан. – Считать, сколько разорилось купцов, когда подняли торговые пошлины. Смотреть в глаза детям, у одиноких матерей которых достает на два куска хлеба в день? В нас убили мечту, Адриан! Рик, слышишь?!

Рик отводит затуманенный взор от мечущихся волн под начинающимся шквальном ветром.

– Империи вернется былая слава, – холодным голосом успокаивает мальчишка и равнодушно отворачивается.

Тайком щелкаю пальцами и проверяю ауру – чисто, ни одного следа, кроме моей невидимости. Неужели так просто убить мечту – подарить ярко начищенный золотой, отобрав бережно хранимый неограненный алмаз?

– Какую мечту, Жак? – стараюсь говорить мягко. Бесполезно.

– О ярком солнечном дне! О силе, когда оплот страны – могучие войска, а не кучка подростков из нищих деревень, которые не смогли откупиться от рекрутского набора. Я вижу золотые купола церквей, мощенные белым камнем города и ломящиеся от хлебов фермерские амбары.

– Все не так уж плохо, – спокойно говорю я. – Бывало и хуже.

Капитан яростно затягивается, а Рик продолжает безучастно глядеть на море. Снимаю рубашку – уж очень жарко, да и хоть загорю, а то все лето в подвале провел.

– Я готов сражаться на передовой, готов с утра до вечера стоять с косой в поле. Все что угодно. Хочу видеть мою страну, поднимающуюся с колен. Ты знаешь, аспирант, что, если через пять лет не поднять экономику, нас на корню скупит трусливое, вчера еще поджимавшее при виде наших послов хвост государство Эрин? Да у нас одна провинция дважды шире всей их территории!

Капитан переводит дух. Таких, как Жак, питает собственная тоска и бессилие.

– Наши люди больше не хотят быть честными и справедливыми, им легче стать равнодушными медузами, чтобы, перебирая отростками, двигаться по течению киселеобразной жизни. Знаешь почему? Они перестали ждать обещанных издревле летающих кораблей и слепящих золотых куполов.

– Единственная надежда – твердый, непоколебимый правитель. Я ждал момента тринадцать с половиной лет. Я знал, что у императора и императрицы не хватит сил вести державу. Они устали от жизни, они больше ни во что не верят. Нужна свежая кровь! Та, что потащит вперед!

– Ты ехал в порт за Риком? – спрашиваю я.

– За вами обоими, – отвечает с ухмылкой маг. – Я подставил тебя.

– Ты нарушил триграммы?

– Думаешь, они только от пыли и сырости защищали? – Капитан громко, искренне смеется. – Глупый мальчишка! Магистрат использует триграммы скрытия,ты бы никогда не нашел этих книг!

Задыхаюсь. Цензура в Университете? Как? Зачем? Неужели просиженные в Зале месяцы были зря?

– Когда тебя нашли с пыльными книгами, это значило лишь одно. Ты узнал о тайне Магистрата, подобрался вплотную к запретным знаниям.Мало того, куда-то несколько книжек дел. Может, решил перепродать врагам Империи или мятежникам?

Мне нечего сказать. Мир, оставшийся на берегу, меняется с каждой секундой. Мягкие и нежные детские сказки уходят, обнажая костяной остов действительности.

– Я думаю, ни для кого в Магистрате не было секретом, что ты ищешь. Мало ли, чем дитя тешится.

Хочу ответить, но удается лишь беззвучно шевельнуть губами. Моя мечта напоминает половую тряпку.

– Не потеряй! – строго говорит Жак и достает из кармана штанов что-то, завернутое в черную ткань. Рик любопытным взглядом провожает сверток. Не разворачиваю. Взвешиваю на ладони – почти не имеет веса. Убираю в рюкзачок.

– Да, и ту рукопись, – добавляет патриот.

Рино через наложенное заклятие подчинения понимает команду без слов. Матрос бросает за борт махорку и вразвалочку направляется к трюму за книгой с описанием ритуала.

Шхуна почти подошла к порту. Бесчисленные извилистые улочки, каменные домики и сотни торговых лавочек рядом с пристанью. У пирсов бросили якорь с полсотни симпатичных яхт и два шумных купеческих судна. Слева и справа белеют пляжи с вычищенным песком.

Рик стоит, заложив руки за спину и широко расставив ноги. Я держу рюкзак в руках – плечи горят после вчерашней солнечной ванны.

– Вам удастся исполнить ритуал. И не криви губы, вижу тебя насквозь. Самый обычный эгоист, кои тысячами заполонили страну.

– Сколько? – спокойно спрашиваю я.

– Двести монет, – бросает Жак.

Не торгуюсь. Хватит за глаза года на два безбедной жизни. Боевые маги не умеют врать.

Шхуна подходит к пирсу.

– Снимай обувь, – командует капитан.

Череда неизвестных слов, замысловатые взмахи руками. На правой ладони Жака разгорается зеленая пятиконечная звезда. Капитан касается левой пятки мальчика. Рик вздрагивает. Клеймо мерцает и гаснет.

Моя очередь. Ладонь мага прохладная. Удивленно гляжу на ногу – ничего. Тогда щелкаю пальцами и смотрю на ауру. Объемные, сложные, светящиеся яркой зеленью узоры. От нас с Риком к Жаку тянутся нити. Словно к ногам привязали кандалы. Так…

– Не мучай голову, – советует с усмешкой Жак. – Таких слов в школе не проходят. Умел бы развязать – сидел бы сейчас академиком в Магистрате.

Плевать. Пускай насмехается.

«Мечта моря» бросает швартовы к маленькому пирсу. Николай ловко спускается и крепит канаты. Никто из порта не спешит встречать затрапезного вида судно.

– Да, и не забудьте купить мальчику сандалии, – напутствует Жак и помогает сбросить иссохшие сходни.

– Вперед, – говорю я и подталкиваю Рика в спину. Кажется, в порту сотни кораблей. В торговый гам врезается крик чаек. Струятся ароматы пряностей и благовоний. Жак что-то кричит, но мы, словно сговорившись, не оборачиваемся.

– Ты же мечтал стать волшебником, – говорю в худую спину.

Паренек вздрагивает. Сходим с пирса и, стараясь не раствориться в пестрой толпе, идем по маленькой улочке.

Яростно выгадывают медяки приезжие, охотно борются с ними смуглые аборигены. В прохладе арок замерли рослые стражи в кожаной броне с мечами на перевязи. Порядок на курорте – дело необходимое.