Текст книги "Два крыла. Русская фэнтези 2007"

Автор книги: Инна Живетьева

Соавторы: Юлия Остапенко,Анна Китаева,Мила Коротич,Александр Басин,Андрей Ездаков,Владимир Васильев,Елена Медникова,Алексей Талан,Василий Ворон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)

В этот момент дверь трактира, еще недавно чудом выдержавшая поток убегавших посетителей, сорвалась-таки с петель под чьим-то мощным ударом, и в зал ворвались бронированные стражники.

«Ну вот, – саркастически подумал охотник, оборачиваясь к новоприбывшим. – Как раз вовремя».

– А ну разойдись! – рявкнул самый рослый из них, с гербом на блестящей грудной пластине. – Живо все по углам!

Спорить с разгоряченными бойцами в подобной ситуации очень опасно, поэтому Вокша поддержал призыв стражника, и толпившиеся около него люди стали расходиться по углам трактира. Надо отдать должное начальнику стражи, он быстро разобрался в ситуации и понял, что потасовка уже закончилась и никто не буйствует. Сделав соответствующий жест своим бойцам, успокоивший их и распределивший по помещению, старший сам подошел к охотнику. Это был ражий детина, вошедший, что называется, «в самый мужской возраст», то есть «переболевший» юношеской порывистостью, но еще не пораженный осторожностью зрелости.

Увидев неподвижного хозяина трактира, он сразу с неподдельным волнением спросил у маленького охотника:

– Что с Харером?

Видно, хозяин трактира был в городе личностью известной.

– Удар темной магией, – сообщил Вокша. – Ждем лекаря и городского мага.

Тут в трактир вбежал пожилой седой человек в зеленом плаще, за которым едва успевали двое юношей, одетых в кафтаны и брюки того же цвета.

– А вот и лекари пожаловали, – сказал начальник охраны.

Охотник отошел в сторону, и местный целитель с учениками приступили к выполнению своих обязанностей. Вокше неожиданно сильно захотелось спать. Он откровенно зевнул, однако сразу уйти ему не дали. Пришлось потратить некоторое время на описание случившегося, затем у начальника стражи, а он лично допытывал Вокшу, нашлось еще несколько вопросов. Когда наконец импровизированный допрос окончился, маленький охотник уже откровенно зевал во весь рот, и ему позволили подняться к себе, попросив, правда, завтра не покидать город. Таких планов у Вокши не было, и он легко согласился, мечтая поскорее оказаться в кровати.

Быстро проведя на кухне необходимые процедуры очистки кинжала огнем и текущей водой на случай «подцепления» им какого-либо неприятного магического сюрприза от темного мага, охотник ушел к себе. В комнате он заперся, быстро разделся, и как только приложил голову к подушке, так мгновенно и уснул.

9. Ночной вызов

Опять Вокше снился неприятный сон. Он стал очень маленьким и, мечась по углам какой-то гигантской залы, пытался спрятаться от огромного непонятного врага. Тот бесформенной глыбой нависал над ним, зло сверкал налитыми кровью глазами и пытался поймать охотника сразу десятком длинных худых рук с огромными когтями. Наконец Вокше удалось вырваться в длинный коридор. Он попытался убежать как можно дальше, однако ноги его плохо слушались, а преследователь приближался, бухая по полу огромными ножищами.

Топот злодея становился все громче, и охотник попытался повернуться к нему лицом. Тут-то он и проснулся, не сразу понимая, что в дверь его комнаты действительно кто-то громко стучит.

– Кто там?

– Городская стража. Откройте!

– Сейчас, накину что-нибудь.

На пороге комнаты возник уже знакомый Вокше по вечернему инциденту ражий начальник, за ним топтались еще несколько бойцов.

Загораживая проход, полуодетый охотник, глаза которого пришлись как раз на застежку плаща стражника, сварливым голосом спросил:

– Неужто чего-то недоговорили?

Прекратив попытки обойти Вокшу и пройти в комнату, начальник стражи отрицательно покачал головой, отчего его шлем звякнул о кольчужный ворот.

– Нет, вас князь наш, самодержец, срочно к себе требует.

Прекрасно понимая, что в такой ситуации вопросы типа

«А нельзя ли отложить встречу до утра?» звучат совершенно нелепо, охотник решил все же проверить степень «доброжелательности» этого вызова и сказал:

– Сейчас соберусь. Подождите за дверью.

К его приятному удивлению, начальник стражи кивнул и вышел, даже прикрыв за собой дверь. Это могло означать только самый добрый вызов, ибо если что-то было бы не так, то эти бронированные ребята скрутили бы его на раз.

Охотник собрался быстро, в комнате решил ничего не оставлять – мало ли, как дело повернется. То, что он не заплатит за частично съеденный ужин, совершенно его не волновало. Он справедливо полагал, что своим активным участием в вечерней схватке с лихвой все окупил. Да и не по своей воле посреди ночи он покидал «Вкусную корочку». Как-никак местный государь вызывал.

Спускаясь по лестнице в сопровождении стражников, Вокша в слабом свете пары факелов отметил, что зал уже прибран и ничто не напоминает о произошедшем совсем недавно побоище. У выглянувшей на шум кухарки он спросил:

– Как хозяин?

Та, шмыгнув носом, гнусаво протянула:

– Слава Богу, жив наш господин.

– Ну и ладно. – С этими словами охотник вышел на улицу, где сразу почувствовал зябкий ночной ветерок. Поплотнее запахнувшись в плащ, он пошел следом за начальником стражи, держась чуть сзади и правее его. Остальные топали следом.

Как и предполагал Вокша, его повели по замковой улице. Решив кое-что уточнить, охотник догнал старшего конвоя и спросил:

– А что это вы все в боевой броне? Неужто Ольмут – такой неспокойный город?

– Нет, – ответил начальник стражи, на ходу повернув голову к охотнику, – Ольмут – добрый город.

– Так в чем же тогда дело? – не унимался Вокша. – Неужто у вас ярмарки такие опасные?

– Какие ярмарки? – удивился старший.

Охотник прикинулся простачком:

– Так ведь народу сколько в город понаехало. Днем по улице не пройдешь. И все как один с товаром своим.

– То не товар, – назидательным тоном сказал начальник, – то народ наш живот свой вместе со скарбом скудным спасти пытается.

– А что ж за напасть?

– Да сосед наш северный, князь Стриг, совсем житья не дает. Уж, почитай, с весны его конные стали на наши деревни набегать. Пограбят, и к себе.

– А что же князь Осей его к порядку не призвал?

– Да куда там, – старший даже рукой с досады махнул, – все прикидывается вражина: мол, знать ничего не знаю, а до вас разбойный люд ходит, они и меня задевают. А теперь вот личину-то скинул злодей. Третьего дня со всем своим войском границу перешел и жжет наши поселения. Народ-то и побежал в столицу под десницу княжью.

– Так, стало быть, у вас теперь война?

– Стало быть, так.

– А что-то я войска вашего при подходе к городу не увидел? – спросил охотник. – Стража, верно, крепкая на вратах стояла, а боле никого?

– Про то нам не ведомо.

За разговором они дошли до княжеской цитадели. Это была тяжелая каменная громада, возвышавшаяся над ближними домами, смутно различимая в свете нескольких факелов. Вход в замок закрывали прочные двустворчатые ворота высотой не меньше трех человеческих ростов и такой же ширины, почти сплошь окованные железом, слегка утопленные в высоченную каменную башню. Уходящие в стороны стены тоже были высокими и, видимо, толстыми.

Когда до ворот осталось с десяток шагов, старший сделал всем знак остановиться и подошел к башне один. Его тихо окликнули сверху, он ответил одним словом. После чего ворота чуть приоткрылись, и начальник стражи сделал Вокше приглашающий жест следовать внутрь. Там его уже ждали.

На этот раз охотника сопровождали трое гвардейцев, которые сразу взяли его в плотный треугольник. Они были вооружены длинными мечами, в тяжелых пластинчатых бронях и закрытых шлемах, так что лиц разглядеть было невозможно. Пройдя небольшую площадь, охранники повернули налево, поднялись по короткой лестнице и вошли в левое крыло княжеского дворца – высокого, не меньше четырех этажей, здания.

Гвардейцы двигались абсолютно молча и совершенно синхронно. Вспомнив вечернюю встречу с зомби, охотник поежился от неприятного ощущения. Для того, чтобы отогнать его, он замедлил ход и спросил:

– Далеко еще?

Охранники тоже слегка притормозили, а передний чуть повернул свою бронированную голову и глухим, но вполне человеческим голосом ответил:

– Уже нет.

Вокша успокоился и больше не предпринимал попыток нарушить строй.

Его долго водили по плохо освещенным переходам замка. Благодаря своему чувству направления охотник определил, что, минуя центр, гвардейцы направились куда-то в отдаленные помещения левого крыла, которые тянулись дальше, чем он предполагал. Дважды они поднимались по узким, явно не парадным лестницам, а затем снова опустились на один этаж. Здесь конвой остановился, а шедший впереди гвардеец трижды стукнул своей железной десницей в небольшую деревянную дверь.

Потянулось ожидание, пользуясь которым охотник огляделся. Ничего примечательного на этой маленькой лестничной площадке не оказалось. Впрочем, ждать пришлось недолго, и дверь приоткрылась. Оттуда вышел невысокий толстячек, одетый в пышные одежды и увешанный драгоценностями, которые сверкали даже при тусклом освещении задней лестницы.

– Спасибо, капитан, – сказал придворный приятным бархатным голосом. – Вы можете быть свободны, а вас, господин представитель Лиги, попрошу пройти со мной.

«Ишь ты, – подумал Вокша, проходя вслед за вельможей в небольшую комнату. – Капитан, чай, здесь величина не малая. Раз его за мной посылали, значит, думают, что я заметная фигура в Лиге. Пожалуй, не следует их разочаровывать, а то неровен час обидятся.

Тем временем встречающий повернулся к нему и представился:

– Я – граф Сесер, исполняю обязанности камергера.

После этой фразы граф сделал паузу и выжидательно уставился на охотника. Тот, следуя принятому решению, ответил:

– Вокша – представитель Лиги охотников.

Он здраво полагал, что, отвечая коротко и чаще туманно, сможет поддержать свой высокий статус, представление о котором, по-видимому, сформировалось у местного начальства. Безусловно, ольмутские власти уже сложили дважды два, то есть его появление в городе с верительной грамотой и вечерний бой в трактире, где он продемонстрировал свое непростое оружие, и пришли к определенным выводам. Заключение было ошибочным, и его посчитали кем-то из руководства Лиги. В этом не было ничего удивительного, ибо о реальных делах Лиги знали немногие, а вот слухов и легенд вокруг деятельности этой организации и ее членов существовало великое множество.

Тем временем камергер сообщил ему:

– Их величества изволят принять вас в неформальной обстановке.

Вокша согласно кивнул головой. Тогда граф подвел его к другой, уже гораздо большей двери, украшенной резьбой, изображавшей летящих птиц, и накладками более светлого дерева. За ней была еще одна небольшая комната, где их ждали двое гвардейцев уже без шлемов, но по-прежнему в тяжелой боевой броне. Здесь охотник оставил свое оружие, верхнюю одежду и вещмешок. Теперь он стоял перед высокой двустворчатой дверью необычного, очень светлого дерева, богато украшенной позолотой.

Наконец и эта дверь была открыта. Стоящий рядом с Вокшей камергер изогнулся в поклоне, обращенном в глубь освещенного зала. Вокша вошел в помещение, остановился, приложил правую руку к груди и тоже поклонился.

Он оказался в небольшой зале, в которой от силы могло разместиться десятка два человек. Однако прибрана эта комната была по-царски. Здесь не было окон, а стены были задрапированы голубой материей, расшитой высокохудожественными рисунками. Охотник залюбовался необычной картиной, с одной стороны, состоящей из множества отдельных композиций, а с другой, несомненно, объединенной единой темой. Причем это было не традиционное восхваление государства или правящей династии с классическими колосящимися полями и мужественными рыцарями, а нечто совершенно иное.

На стенах залы отражалась история Предгорий. На правой от Вокши стене багровыми тревожными тонами были вышиты картины процветания и гибели Империи магов. Слева доминировали природные ландшафты, на которых присутствовали и представители нечеловеческих рас. Напротив же двери картины показывали различные части современных Предгорий с центром, посвященным Ольмутскому княжеству и его покровителю – синему дракону.

Под этой частью располагалось небольшое возвышение в одну ступеньку, на котором стояло то ли богатое кресло, то ли скромный трон почти без позолоты. На нем сидел совершенно седой старый человек в длинной, богато расшитой мантии синего цвета. И без того дорогая одежда была оторочена редким мехом серой лисы, а в края стоячего воротника были вшиты два крупных голубых драгоценных камня чистой воды. Перед охотником, несомненно, сидел князь Осей. Рядом с ним, опираясь на спинку правой рукой, возвышался могучий черноволосый красавец в богато расшитом костюме того же цвета и коротких мягких сапожках.

Довил, а кто еще мог так вольготно расположиться, внимательно смотрел на вошедшего охотника, в то время, как взгляд старого князя рассеянно блуждал по сторонам, где возле стен стояли около десятка придворных. Один из них, невысокий шатен средних лет со слегка вздернутым носом и острым взглядом серых глаз, шагнул к Вокше и произнес торжественно-официальным тоном:

– Я, граф Номинос, министр по иностранным делам княжества Ольмутского, рад видеть представителя Лиги свободных охотников в Ольмуте и от лица великого и пресветлого князя нашего Осея и сына его, совладетеля Довила, приветствую вас на нашей земле.

Маленький охотник, верный выбранной тактике, молча снова поклонился в сторону князей и замер в ожидании продолжения. Возникла небольшая пауза, видимо, по местному этикету что-то должен был сказать гость. Однако Вокша словно воды в рот набрал: «Пусть сами выводят на нужный разговор».

Расчет оказался верным, и после короткого замешательства министр продолжил уже более нормальным голосом:

– Государи наши желают знать, с какой целью прибыл в Ольмут представитель Лиги?

На прямой вопрос охотник привык давать прямой ответ. Продолжая смотреть на ольмутских князей, он лаконично сообщил:

– Руководство Лиги поручило мне выполнение специальной миссии.

После чего перевел взгляд на Номиноса, вытащил из-за пазухи верительную грамоту, сделал шаг в сторону министра и закончил:

– О чем свидетельствует этот документ.

Граф подошел к Вокше, забрал пергамент и, постепенно сгибаясь в поклоне, подошел к возвышению. Не доходя шага, он склонился в пояс и протянул грамоту младшему князю. Тот взял ее, неторопливо развернул и принялся читать. Осей же по-прежнему не проявлял к происходящему никакого интереса, на грамоту не смотрел, да и держал ее Довил высоковато для того, чтобы старый князь мог хотя бы что-то увидеть.

«Похоже, Родим, староста Паловский, верные слухи слышал, – подумал охотник, внимательно следивший за всеми нюансами происходящего. – Нездоров, видать, старый князь, и всем заправляет молодой. Хорошо ли это иль плохо, пока неведомо».

Тем временем Довил закончил изучение документа, склонился и прошептал что-то отцу. Глаза Осея на мгновение оживились, он посмотрел на сына и слегка кивнул, после чего его взгляд снова стал рассеянным.

Младший князь с кивком протянул грамоту обратно словно застывшему на все это время министру, и тот, пятясь задом и постепенно распрямляясь, вернул ее Вокше, пояснив опять-таки высокопарным дипломатическим слогом:

– Ваша верительная грамота принята государями Ольмутскими.

Охотник снова поклонился и коротко сказал:

– Благодарю.

Граф обернулся к княжескому престолу и, получив одобрительный кивок Довила, продолжил:

– Государи наши желают знать: какого рода миссию выполняет представитель Лиги в наших краях?

– Разведывательную, – скупо и, по собственному представлению, очень нахально заявил Вокша.

Видимо, все было как надо, поскольку министр кивнул и уточнил:

– Нас беспокоит, не направлена ли она против нашего государства?

– Ни в коей мере.

Номинас слегка замялся, снова бросил быстрый взгляд на князей и продолжил гнуть свою линию:

– Нам бы хотелось знать о ее содержании более подробно.

Однако охотник оказался «подкован» в такого рода делах, поэтому, слегка нахмурившись, сказал:

– Насколько я знаю, между Лигой и княжествами заключен договор, согласно которому представители Лиги могут беспрепятственно путешествовать по землям княжеств. Может, Ольмутское княжество не подписывало это соглашение? Или моя грамота чем-то не годится?

– Да нет, – слегка сморщившись, сообщил министр. – Все в порядке, только у нас сейчас сложились особые обстоятельства, и любые разведчики вызывают подозрения.

– Разведчики Лиги? – уточнил Вокша и тут же поинтересовался: – Здесь есть кто-то из Лиги, кроме меня?

– Нет. – Брови Номинаса удивленно поднялись, однако он быстро переиграл разговор в свою пользу: – А что, должны были быть?

– Это одна из моих задач. Я должен встретиться с теми охотниками Лиги, которые отправились в центральную часть Предгорий раньше меня.

– Для чего же?

Теперь вопросы задавал министр, и эта смена позиций Вокше не понравилась, поэтому он снова стал предельно краток:

– Для уточнения происходящего.

– А! – Граф словно бы только теперь стал понимать, куда клонит охотник. – То есть Лигу заинтересовали необычные события у нас?

– Вообще-то Лиге известно о письме от центральных княжеств с просьбой о помощи в борьбе с разбушевавшимся зверьем, – насколько мог ехидно сообщил Вокша и продолжил уже спокойно: – Поэтому несколько следопытов отправились на разведку.

Маленький охотник не стал уточнять, относится ли он сам к этим разведчикам или направился уже следом как руководитель и контролер. Пусть головы поломает местная знать!

Неожиданно молодой князь спустился с возвышения и, глядя Вокше прямо в глаза, грубовато по-солдатски спросил уже сам:

– Так вам что-нибудь известно о причинах всего этого бардака?

Похоже было, что Довил взволнован не на шутку, поэтому охотник решил слегка сымпровизировать на основе имеющихся у него сведений.

– Есть предположение, что все происходящее связано с нарушением баланса магических сил. Надеюсь, дальнейшая разведка поможет нам определиться точнее.

Младший князь опустил голову и задумался. Окружающая же правителей знать по-прежнему безмолвствовала. Вокша снова отметил, что порядок в Ольмуте строгий, на протяжении всего разговора, или дружественного допроса, так было бы правильнее назвать происходящее, никто, кроме министра иностранных дел, похоже, даже не шевелился.

После некоторого размышления Довил пришел к какому-то решению. Он повернулся к дворянам, стоявшим слева, и распорядился:

– Граф Босел, проводите нашего гостя в подготовленные для него покои.

Высокий сухой пожилой придворный, одетый проще остальных, явно бывший воин, сделал шаг вперед и поклонился князю. Тот вновь оборотился к Вокше и сказал:

– Завтра утром мы еще обсудим с вами некоторые детали, а сейчас желаю спокойной ночи.

После этого Довил вернулся к отцу, а дворцовый распорядитель, так называлась должность очередного графа, вывел охотника обратно в прихожую. Оба гвардейца смотрели на охотника странными испуганными взглядами. Приглядевшись, Вокша с удивлением понял, что один из них успел смениться. Не придав этому большого значения, он быстро собрал свои вещи и последовал за Боселом через новую череду лестниц и коридоров, размышляя над тем, кто же он в этом дворце в большей степени – гость или пленник.

Впрочем, предоставленные ему покои превзошли все ожидания. Помимо прихожей в распоряжении охотника оказался кабинет и большая спальня. Все комнаты были обставлены резной мебелью из светлого дерева дорогой породы, стены оказались увешаны гобеленами, высокий потолок покрывала роспись.

После того, как граф Босел пожелал ему спокойной ночи, охотник еще раз, как на экскурсии, медленно обошел свое ночное прибежище. Слегка поохал от удивления и обнаружил пару потайных глазков среди живописных рисунков в гобеленах. Это его даже успокоило. Решив, что утром будет виднее, Вокша разложил свою нехитрую амуницию, быстро разделся и вскоре уже сладко спал.

10. Утреннее бегство

Утренний ветерок еще не обжигал лицо морозцем, но, наполненный влагой, забирался под одежду и заставлял ежиться. Вокша не любил ездить верхом, а тут уже третий день подряд только на ночь оставлял седло. Несмотря на старания графа Босела в подборе аммуниции, ноги маленького охотника с большим трудом дотягивались до стремян, и по вечерам он едва мог ходить. Распоряжение молодого князя выполнялось неукоснительно, и охотник целый день трясся на своей небольшой каурой лошадке вместе с конными дворянами Ольмутско-го княжества.

Князь Довил дождался сбора войск и выступил в поход на своего обидчика князя Стрига. Вокшу держали на положении полупосла-полушпиона, и ему было велено находиться при князе и в походе. Поначалу охотник даже обрадовался, поскольку неделя, проведенная совершенно без толку в замке без права его покидать, изрядно его утомила. Однако уже первый день пути совершенно вымотал охотника. Если бы не постоянная помощь старого воина графа Босела, помнившего еще деда князя Довила, и поддержка Элеха – молодого паладина с Торгового берега, то Вокша свалился бы с коня уже к первому полудню.

Эти двое были дружески расположены к охотнику. Первый, возможно, как приставленный присматривать за ним, а второй по свойству своей души, отданной в услужение силам света. Остальные придворные, да и поместные дворяне в общении с посланцем Лиги оказались крайне осторожны и немногословны.

За неделю, проведенную в замке, Вокша узнал, что ольмутский князь давно не любил Стрига. Этому способствовало не только соседское расположение Леского княжества и родственные связи – Стриг был женат на младшей сестре Довила, – но и постоянное соперничество во всем, присущее ровесникам, обладающим одинаковым статусом. У Стрига тоже еще был жив отец – Зиган, правда, давно не занимавшийся государственными делами. По словам замкового лекаря, на старости лет сей муж увлекся магией и даже проявил в сем деле немалые способности.

Каждый из младших соправителей постоянно пытался доказать окружающим, что лучше другого. Немудрено, что в эти неспокойные времена их соперничество переросло в открытую вражду, вылившуюся в войну. Охотник понимал, что установить, кто первый напал на соседа, не представляется возможным, ибо ответы Стрига по поводу нападений на приграничные поселения, в которых он обвинял бандитов, а подозревал, конечно же, своего визави, показывали, что и его княжество было пострадавшей стороной.

Теперь Вокшу насильно тащили на дурацкую братоубийственную бойню, в которой не было правых. От этих мрачных мыслей маленькому охотнику стало еще холоднее, и он направил свою кобылку к паладину.

Элех, высокий, широкоплечий и, как всегда, светлый лицом, сразу повернулся к Вокше и заулыбался. Этот юноша, в начале лета из-за сильной лихорадки отставший от своего посольства, нравился охотнику. Когда Вокша узнал, что паладин прибыл в Ольмут с Торгового берега, он не удержался и расспросил Элеха: не видал ли тот его старшего брата. Юный паладин отнесся к расспросам очень серьезно, спросил, как выглядел Козим, где и кем служил в последнее время. Вспомнил пару знакомцев, подходящих под описание, и уже в процессе дальнейшего уточнения выяснил, что это все же не те люди.

После этого разговора у охотника и паладина сложились теплые добрые отношения, и Вокша частенько заглядывал в покои Элеха, где с приятностью проводил томительно тянущееся время вынужденного затворничества. Позже к ним стал присоединяться и граф Босел.

Сейчас паладин поджидал охотника, развернув своего великолепного, почти совсем белого коня, обладавшего роскошной шелковистой гривой, даже более светлой, чем длинные волосы хозяина. Вокша догнал Элеха и, вздохнув, уже не в первый раз спросил:

– Зачем все же ты участвуешь в этой неправой войне?

Взгляд юноши стал слегка отрешенным, и он задумчиво проговорил:

– Правители Ольмута проявили ко мне большое участие, пока я болел. Они добрые и славные люди, и я не могу не вернуть им долга, особенно сейчас, когда злой враг напал на их княжество.

– А почему ты так уверен, что именно воины Леского княжества начали войну?

– Во-первых, я верю князю Довилу. За все время, проведенное в Ольмуте, у меня не было ни одного случая усомниться в его искренности. Во-вторых, сейчас мы на территории Ольмутского княжества, но уже несколько раз я замечал на холмах вражеские дозоры и думаю, вот-вот мы встретимся с основными силами Стрига, а это значит, что агрессор именно он.

Доводы паладина не убедили Вокшу. К тому же он уже знал, что эти земли, расположенные совсем недалеко от места его встречи с белым тигром, всегда были спорными. Каждое из двух княжеств считало их своими. Поэтому здесь и не было постоянных поселений. Охотник решил перевести разговор.

– А что ты знаешь о некромантии? – спросил он Элеха.

Юный паладин наморщился и ответил с отвращением в голосе:

– Это один из самых мерзких видов черной магии, в котором используются силы смерти. Такая волшба была запрещена даже в Империи магов. Она нарушала естественный круговорот жизни и искусственно оживляла мертвую плоть, которую покинула душа.

– Может ли сейчас кто-то заниматься ею?

– Вряд ли. Ведь мои братья-паладины постоянно путешествуют по Предгорьям. Если бы что-то подобное применялось где-нибудь здесь, то мы бы обязательно узнали. И можешь мне поверить, весь орден собрался бы в таком месте и наказал преступника.

Пафос юного паладина слегка развеселил Вокшу. Он немало путешествовал по южной части Предгорий и прекрасно знал, что члены ордена паладинов там практически не появлялись, признавая те края «вотчиной» Лиги. Может, здесь, в центре страны, они и имели больший вес, однако, насколько охотник понял из рассказов жителей Торгового берега и прежде всего Козима, даже в своих родных восточных краях светлые рыцари были далеко не единственной и отнюдь не самой мощной силой.

Тем временем кавалькада всадников продолжала двигаться на северо-восток среди колонн пеших воинов. Основная часть войска оказалась между двумя высокими холмами. Более пологий склон западного холма густо порос лесом, на крутом восточном лишь кое-где был негустой кустарник, а местами даже обнажились более светлые выходы горных пород. Этот участок пути хорошо подходил для организации засады.

Вокша приостановил свою лошадку и стал напряженно вглядываться в хмурый еловый лес. Предчувствие его не обмануло. Сразу в нескольких местах из лесной чащи выскочили группы лучников, на ходу обстреливавшие не подготовившихся ольмутских пехотинцев, а с двух сторон на дорогу выкатилась конница. Более того, с противоположной стороны из-за редкого кустарника тоже полетели стрелы.

Охотник кулем свалился с кобылы и, прикрываясь ею от основного обстрела, стал лихорадочно соображать, что делать. Принимать участие в этой дурацкой битве он не хотел, однако и позволить себя просто так подстрелить или зарубить тоже не собирался. Поэтому сейчас главной задачей для него стал поиск наиболее безопасного пути отступления, а попросту говоря – бегства.

Похоже, для этого наилучшим образом подходил крутой склон восточного холма. Здесь было немного стрелков, и располагались они в основном впереди, поэтому, отходя назад и затем вверх по склону, охотник имел неплохие шансы выскользнуть из завязавшегося вокруг боя.

Вокша развернул свою кобылку, крепко схватил под уздцы и, по-прежнему прикрываясь ею как живым щитом, потрусил назад, постепенно уходя с дороги. При этом он постоянно озирался на крутой склон и иногда из-за лошади выглядывал назад направо, где завязалась серьезная сеча. Отступая таким маневром и остро сожалея, что у него нет щита, которым можно было прикрыть спину от шальной стрелы, охотник видел развитие событий на поле боя.

Внезапное нападение принесло свои плоды Лескому князю, и теперь его бронированная пехота, которой уступила место легкая кавалерия, внесшая расстройство в ряды воинов Довила, с победным ревом теснила разрозненные группы ольмутских пехотинцев. Плохо организованная контратака дворянской конницы, во главе которой Вокша с сожалением разглядел развевающийся белый плащ юного паладина, не смогла изменить ситуацию. Ее встретили копейщики Стрига, успевшие тесно сомкнуть свои ряды.

К тому моменту, когда охотник с благодарностью оставил свой живой щит и со всей возможной прытью помчался вверх по открытому каменистому склону холма, судьба битвы уже была решена, и с поля боя потекли в разные стороны ручейки неудачливых беглецов, пытающихся спастись от вновь появившейся из-за деревьев леской конницы. Шансов у них в отличие от начавшего отступление раньше Вокши было немного. Об этом свидетельствовали раздававшиеся отовсюду предсмертные вскрики и неприятные хрупающие звуки сабель и мечей, прорубающих броню и разящих плоть.

Проклиная человеческую глупость, охотник еще прибавил, и, как оказалось, вовремя. Кавалерии сюда было не забраться, но левее и ниже его по склону появилась смешанная группа пехотинцев, которая быстро расправилась с двумя удиравшими ольмутскими воинами и заинтересовалась им. Дело принимало плохой оборот, поскольку в группе оказалось несколько лучников. Вокша был вынужден петлять как заяц и теперь поднимался на гребень холма медленнее. Мечники стали приближаться к беглецу, однако пока ему удавалось избегать стрел, которые уже трижды пролетали совсем рядом.

Глядя под ноги и иногда коротко оборачиваясь назад в попытке уловить хотя бы краем глаза момент пуска очередной стрелы, охотник мчался со всей возможной скоростью. Он успел горько пожалеть о том, что не сделал хотя бы попытки сбежать от соглядатаев Довила на каком-то из ночных привалов. Однако в основном его мысли были заняты мгновенно меняющейся обстановкой вокруг. Вот при очередном повороте головы охотник засек выстрел. Еще до того, как он успел подумать что-то связное, ноги сами сделали резкий поворот направо, и стрела прошла левее. Тут под левую ногу попал гладкий и влажный от утренней росы камень, и Вокша поскользнулся. Едва не упав, он снова, теперь уже вынужденно, чтобы удержать равновесие, свернул налево. Это его выручило, поскольку справа пролетела другая стрела.

«Плотно бьют, – вспыхнуло в голове. – Надо что-то срочно сделать».

Мысль пришла своевременно, ибо как раз впереди справа из-за кустарника показалась каменистая гряда, тянущаяся дальше вправо и вверх до самого гребня холма. Она могла послужить хоть каким-то прикрытием от леских лучников, да и росший перед ней кустарник тоже ограничил бы их обзор. Охотник резко повернул направо и еще прибавил. Теперь он смотрел только под ноги, главное было снова не поскользнуться и не споткнуться на этом коротком участке пути.

Ему повезло. Когда он уже преодолел кустарник и почти добежал до гряды, одна из стрел все-таки достала его, но лишь пробила рукав куртки на плече и застряла там опереньем. Вокша даже не стал ее вытаскивать, не до того. Он нырнул за первый валун и, слегка пригнувшись, побежал вдоль гряды, опасаясь теперь только шустрых мечников, которые заметно опередили лучников, иногда останавливавшихся для прицельного выстрела. Теперь его малый рост оказался очень кстати, поскольку гряда была не высокой, и только такой коротыш, как он, мог укрыться за ней целиком, почти не пригибаясь.