Текст книги "Два крыла. Русская фэнтези 2007"

Автор книги: Инна Живетьева

Соавторы: Юлия Остапенко,Анна Китаева,Мила Коротич,Александр Басин,Андрей Ездаков,Владимир Васильев,Елена Медникова,Алексей Талан,Василий Ворон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц)

Помолчали. Потом староста встрепенулся, словно принял какое-то решение, и спросил:

– Перекусить-то небось домашнего не откажешься?

Охотник не хотел обижать Родима, но задерживаться ему в этой деревне явно был не резон.

– Спасибо, хозяин. Благодарен буду, если дашь мне с собой в дорогу ломоть доброго хлеба, давно не ел.

– Значит, не останешься, – скорее сказал, чем спросил староста.

–  Ясвое дело еще не сделал.

– Лады, – с сожалением произнес Родим. Поднялся, достал с верха теплой печи краюху свежего серого хлеба, сдул с нее крошки и прилипшие соломинки и подал Вокше.

Тот с благодарностью принял душистый хлеб и сноровисто убрал в вещмешок.

– Ну что же, пойдем, гость, – окончательно признал его статус хозяин, – провожу через наши посты.

Охотник не возражал. Конечно, он мог бы уйти, как и пришел, но зачем. Да и старосте могло пойти на пользу. Мол, своего знакомого разведчика принимал.

Родим накинул длинный кожух, накрутил на ноги онучи, надел мягкие короткие сапоги и вместе с охотником вышел в ночь. Небо тем временем совсем расчистилось. В свете звезд мощный староста и не достававший ему даже до плеча Вокша смотрелись своеобразно. Родим не частил шагами, поэтому маленький охотник тоже шел не семеня.

Когда впереди засветился костерок охраны и показался надвратный навес, Вокша спросил, выдыхая легкий парок – подмораживало:

– Как мне добраться до тех городов, что ты назвал: Горска и Ольмута?

Староста наморщил лоб:

– Раз такие дела, по торговому тракту тебе лучше не ходить. Можно по Древней дороге, что рядом с деревней проходит. Далеко, правда, но зато никакой зверь на нее не забредет.

– Сколько ж идти?

– Почти с неделю придется. Там, я слыхал, место приметное. Сам не видал, врать не стану, но знающие люди говорили: на дороге есть что-то вроде разрушенной арки, огроменной. Увидишь, не ошибешься. Вот с этого места, если вправо, то за пару дней до городка Горска дойдешь, он, почитай, как Лагов будет. Коли ж влево повернешь, дня через три-четыре в Ольмут придешь. Это большой город. У нас в Середке таких всего и наберется-то как пальцев на одну руку. Там князь сидит. Слыхал я, что старый Осей уже слаб, и всем заправляет сын его – Довил.

– Спасибо, удружил. Откуда такие сведения? Ведь говоришь, далеко не заходишь, а торговцев этим летом не было.

– Так весной еще три каравана приходили. Они все норовят побыстрее объехать нас и дальше пройти, а я их малость задерживаю. – Родим хитро улыбнулся. – Мне много чего знать охота.

Охотник хмыкнул:

– Да уж. Тебя, такого, объедешь.

Староста рассмеялся, за разговором они уже дошли до ворот. Теперь Вокша смог рассмотреть двух сторожей, что сидели над воротами. Это были худой длинный светловолосый нескладный подросток и невысокий, совершенно седой, но еще шустрый дедок. Он спустился даже быстрее своего напарника и, подслеповато щурясь на охотника, спросил старосту:

– Что случилось, Родим? Аль нужда какая в нас?

Ему очень хотелось спросить, что за человек со старостой, но он, хотя и с трудом, сдерживался. Парнишка же оказался проще. Тоже уставившись на незнакомца, сразу выпалил:

– Ой, а откуда вы?

Охотник никогда не задирал носа перед крестьянами. Он коротко ответил:

– С юга, – и, упреждая другие вопросы, многозначительно сообщил: – Дела у нас со старостой.

– Ага, – сообразил молодой страж и притих, только глазами пожирал охотничью экипировку Вокши.

Староста строго взглянул на разболтавшихся охранников, те сразу подтянулись и присмирели. Видно было, что начальство свое они уважают.

Родим приоткрыл одну половину простых ворот, собранных из плохо обработанных стволов семи-восьмилетних деревьев, и вышел наружу. Охотник следом.

Староста немного прошел вперед, до границы вытоптанной перед воротами площадки, и остановился. Охотник обошел его, остановился уже на поле, обернулся и спросил:

– Как называется-то ваша деревня?

– Пала, – ответил уже трудно различимый Родим. – Бывай, охотник.

– Бывай и ты, староста, – произнес Вокша, махнул рукой на прощание и словно лесной дух растворился в темноте. Его снова ждала Дорога.

5. Полуденная беседа

Через четыре дня пути перед Вокшей открылось циклопическое каменное сооружение, своим основанием намного превосходящее ширину Древней дороги, по которой в этом месте без труда могли проехать в ряд полтора, а то и два десятка тяжеловооруженных всадников. Хотя охотнику довелось на своем веку повидать всякого, арка, представшая перед ним в пелене надоедливого мелкого холодного дождя, произвела на него впечатление. Ее верх терялся в низко плывущих серых тучах. Удивительно подобранные по цвету впритык лежащие камни, темно-синие внизу и постепенно светлеющие кверху, были высотой в рост человека, а шириной и того больше.

Правая часть дуги выглядела лучше. На ней, примерно на уровне глаз верхового всадника, даже можно было разглядеть какие-то магические символы. Левая же часть доходила только до середины, а дальше виднелись зубцы расколотых камней, осколки которых, размером от детского кулака до бараньей туши, густо усыпали всю дорогу. Судя по их сглаженным краям, арка была повреждена давно, может даже, в Ночь Божьего гнева. На самом расколе цвет дуги изменился, она была темно-серой. Проход в середине арки из-за циклопических размеров сооружения представлялся тоннелем. Его пол тоже был усеян кусками обрушившихся камней.

Вокша облазил все вокруг и убедился, что тайных проходов внутрь стен арки найти не сможет, хотя подозревал, что таковые имеются. Здесь везде чувствовалась сильнейшая, хотя и не враждебная магия, на фоне которой небольшие способности охотника выглядели совершенно несерьезно. Когда он попробовал применить вполсилы несложное поисковое заклинание, оно вышло из-под его контроля и больно ударило по нему же. Переводя дыхание, растирая грудь и хваля себя за осторожность, Вокша сообразил, что мощная древняя сила Империи не потерпит около себя каких-либо других магических упражнений. Познать защищаемые ею тайны мог только очень могучий волшебник, способный перебороть охранную силу, или тот, кто обладает нужным магическим «ключом».

Охотник умел отступать, прекрасно понимая, что далеко не все двери могут быть открыты. Сейчас, увидев две проселочные дороги, отходящие направо и налево, он обдумывал, куда отправиться вначале. По зрелом размышлении, Вокша отложил путешествие в княжеский центр и, повернув направо, пустился в Горек, до которого было почти вдвое ближе.

Идти стало значительно тяжелее. Глинистый проселок раскис от непрекращающихся дождей, ноги охотника вязли в нем почти по щиколотку. Вокша набычился, немного выше обычного приподнял плечи, но, несмотря на грязь, шел ближе к середине петлявшей дороги, которую почти вплотную обступил зрелый хвойный лес.

Дело шло к полудню, хотя из-за непрекращающегося дождя и низких туч трудно было определиться точно. К тому же охотник устал непрерывно вытягивать ноги из густого темно-коричневого глинистого месива и не очень четко ориентировался во времени. Порой ему начинало казаться, что он уже очень давно бредет по этой дороге, бесконечные повороты которой стали сбивать даже его великолепное чувство направления.

Углядев небольшую поляну, примыкающую к проселку, он решил устроить небольшой привал. Выбравшись на твердую, поросшую травой почву он облегченно вздохнул и присел на трухлявый ствол давно поваленного дерева. Пока отдыхали ноги, Вокша достал свой скудный запас и стал грызть сухарик – последнее вещественное напоминание о теплом и сухом жилье в Пале. Охотник не был сентиментален, да и не успел как следует познакомиться со старостой, поэтому лишь еще раз мысленно поблагодарил его за подаренную краюху и сосредоточился на размышлениях по поводу своего путешествия.

Пока что оно было не очень успешным. С угрозой в «лице» крупных хищников он познакомился, но сказать что-то вразумительное об их природе самому себе, а уж тем более в Лиге, еще не мог. Вокша понимал, что это совсем непростые звери. Они были значительно крупнее обычных волков, умнее их и, соответственно, намного опаснее. Их было немало, и они, объединенные в стаи, представляли угрозу не только отдельным путникам и хуторам, но даже деревням и поселкам.

Единственным полезным выводом, к которому пришел Вокша, был тот, что эти опасные хищники выходят на охоту только в темное время. Впрочем, с приближением зимы этого времени становилось все больше. Да и не был он до конца уверен в том, что днем встреча с ними невозможна. Не пропадают же они поутру, как ночной морок? Где-то проводят, пусть даже во сне, светлое время суток?

Тут было над чем подумать. Возможно, существовала какая-то надежда если не истребить эту напасть полностью, то хотя бы заметно проредить звериные стаи засветло. Нужно было только найти их логовища и напасть днем большим вооруженным отрядом. На эффективность обычных ловушек и западней в борьбе с этими хищниками охотник не надеялся.

Вторым отрицательным результатом его путешествия было пока полное отсутствие какого-либо взаимодействия с другими охотниками Лиги или здешними силами самообороны. Кроме боя с бандитами, приятных, но почти бесполезных, с точки зрения выполнения задания, разговоров с Орландом и Родимом, у него вообще не было никаких встреч с местными людьми.

Этой мысли Вокша улыбнулся и подумал: «Если не удается разузнать нужное у людей, то стоит обратиться к нелюдям».

Впрочем, где в этих лесах искать нелюдей, охотник тоже не знал. Поэтому его улыбка быстро погасла, и признанный в Лиге специалист по общению с иными расами стал неторопливо собираться в дальнейший путь. Тихонько мурлыкая себе под нос подбадривающую песню без слов, Вокша обдумывал, как будет вести себя в Горске, куда отправится вначале, и как наконец отоспится хотя бы одной ночью по-человечески в трактире или на постоялом дворе.

Вновь выйдя на проселок и отметив про себя, что дождь перестал, он еще предавался неге мечтаний о теплой комнате с широкой кроватью, когда незнакомый звук привлек его внимание.

Это было пение. Странное, нечеловеческое и очень тихое. Казалось, в одном голосе сложились и шелест колышущейся листвы, и журчание бегущей воды, и легкий шум летнего ветерка. Охотник, как всегда, сразу точно определил направление на этот звук – он шел слева от проселочной дороги. Хотя он никогда не слышал ничего подобного, у него сложилось впечатление, что он знает этого необычного певца.

Конечно, охотничьи байки, в которых рассказывалось о сладкоголосых сиренах и нимфах, заманивающих путника в свои ловушки, сыграли свою роль, и Вокша, пробираясь через ставшую очень густой поросль, был крайне осторожен. Однако очень быстро его сомнения развеялись. Перед ним открылось то, что можно назвать жилищем эльфа, – прекрасная поляна, в центре которой стояли несколько старых могучих деревьев.

Даже погода здесь была лучше. Вместо плотных низких серых туч над поляной легко плыли светлые облака, в разрывах которых проглядывало солнце. Густая, сочная, словно в середине лета, трава была усеяна разноцветными цветами, над которыми порхали крупные бабочки и, басовито жужжа, летали пчелы. Наряд из зеленых листьев покрывал невысокие кустики и деревья, из-за ближайшего из которых на охотника с любопытством и совершенно безбоязненно глядел молодой пятнистый олененок с маленькими и, видно, еще совсем мягкими рожками. Ветер, донимавший путника два последних дня, совсем утих. Даже сам воздух, насыщенный густыми цветочными ароматами, стал теплее.

В довершение этой пасторальной картины перед Вокшей предстал хозяин жилища. Это был высокий, почти в полтора раза выше охотника, стройный эльф. Его немного непропорциональное, с человеческой точки зрения, лицо было очень красиво. Огромные зеленые глаза на очень бледном лице были прикрыты густыми длинными загнутыми кверху темными ресницами. Идеально прямой тонкий нос слегка возвышался над маленьким ртом со странно зеленоватыми губами. Под нежным, почти детским подбородком начиналась длинная тонкая шея. Даже крупные заостренные кверху уши, прижатые к узкой голове и выглядывающие из-под густых волнистых каштановых волос, спадающих гораздо ниже плеч, не портили общего впечатления. Одет хозяин поляны был в зеленый плащ, заканчивающийся у самой земли. Оружия не было видно, обувь невозможно было разглядеть под полами плаща.

Вокша приложил руку к сердцу и склонил голову в вежливом поклоне. После этого он быстрым движением сдвинул назад всю свою боевую амуницию, демонстрируя таким образом миролюбие. Эльф тоже наклонил голову в ответ. Охотник сложил руки перед грудью и, вновь слегка наклонившись вперед, изобразил полнейшее внимание. Он понимал, что услышанная песня была своего рода приглашением, и вежливо ждал, когда хозяин объяснит, зачем призвал его к себе. Ждать пришлось недолго.

Эльф заговорил своим волшебным голосом, слегка растягивая слова, нараспев:

– Добро тем, кто любит и хранит красоту.

Стиль и выговор у него были немного странными, но Вокша и не ждал, что лесной житель в совершенстве владеет языком Предгорий. Сам он знал единственную эльфийскую фразу, которой его научил в одном из предыдущих походов загадочный серый маг. Эта фраза означала приветствие, и охотник, тщательно и медленно выговаривая и тоже растягивая отдельные слова, произнес:

– Эли-и мо-оину оному-уи на-аво.

В примерном переводе на человеческий это значило что-то вроде: «Да процветаешь ты сам и пусть цветет все вокруг тебя».

Эльф замер, прислушиваясь к звучанию неловкого человеческого горла, произносящего слова традиционного приветствия его народа. Затем почти по-человечески улыбнулся и ответил похожей фразой с переставленными и чуть иначе звучащими словами.

После этого он снова перешел на язык людей:

– И даже тот, кто ищет красоту, способен ошибиться и погибнуть. Коль не поймет он здешнего уродства, то не вернется ни в гармонию, ни к свету. Лишь распознав ужасную угрозу, он сможет с нею справиться вполне.

Охотник не понял и половины из того, что сказал хозяин поляны. Он, конечно, сообразил, что его предостерегают от необдуманных действий, но каких именно… Толи эльф не советовал ему идти в Горек, то ли вообще предлагал пока отказаться от своей разведывательной миссии, то ли еще что… Вокша решил попробовать уточнить это:

– Да, радушный хозяин. Ээээ… я понимаю тебя. Служенье красоте, конечно, великое дело, которому мы все должны следовать. Могу ли я, Вокша, охотник южной Лиги, узнать у тебя, местного старожила, что же здесь все-таки происходит?

– На том пути защиты совершенства Илоси всем готова помогать. Кто движется попутною дорогой, всегда желанным гостем будет здесь.

Охотник удивился. Он слышал, что с человеческой точки зрения эльфийку почти невозможно отличить от эльфа, но чтобы настолько… Впрочем, до сих пор он видел всего лишь одного эльфа, и то мельком. Поэтому, приняв во внимание женское имя хозяина, а точнее, хозяйки поляны, он продолжил расспросы:

– Конечно, прекрасная Илоси, мне очень нужна твоя помощь. Я хочу понять, правильным ли путем иду к защите красоты? Ответь мне, пожалуйста, где и у кого я смогу побольше разузнать о природе происходящих недобрых перемен и стоит ли мне для этого идти в ближайший город, называемый у нас, у людей, Горском?

– Тот город черен словно ночь. В нем не найдешь ты даже искры красоты, лишь только смерть и разрушение накроют тебя своим крылом. Волна эта расходится все шире, все меньше здесь гармонии и света. Лишь Древняя холодная магическая сила пока что сдерживает это наступление. За ней, как за чертой граничной, ты сможешь отыскать свои ответы. Лишь там, никак не здесь, познать ты многое сумеешь.

«Я был прав, – решил Вокша, твердо помнящий, что эльфы не лгут. – Древняя дорога сдерживает монстров, и они пока лютуют только с этой ее стороны. Похоже, нужно идти в Ольмут. Дальше, зато спокойнее».

– Благодарю тебя, гостеприимная хозяйка прекрасной поляны. Я послушаюсь твоего совета и уйду на другую сторону магической черты. Можешь ли ты мне посоветовать, к кому мне обратиться с моими вопросами в большом городе на той стороне, который зовется Ольмут и в котором правят князья Осей и Довил? Или мой путь к служенью красоте не должен проходить через него?

– Всего нам знать не суждено. Тому, кто служит красоте, почаще нужно слушать сердце. Оно подскажет что к чему. Там, за чертой, светлей и чище. Ответ и помощь ты найдешь порою там, где и не ждешь. Лишь ярче пусть в душе сияет стремленье к свету и добру. Тогда помочь тебе захочет и человек, и зверь, и эльф, и даже карлик кривоногий.

«Туманно, – подумал охотник. – Но и на том спасибо».

– Ты открываешь мне глаза, досточтимая Илоси. Спасибо тебе за добрый совет. Скажи, может быть, тебе тоже нужна какая-то помощь? Ведь ты пока остаешься здесь, где рушится гармония и гибнет красота. Может, ты пойдешь со мной, хотя бы за магическую черту? Я что-то смогу сделать для тебя пока еще на этой стороне или уже на той? Скажи, и я постараюсь для тебя сделать все, что нужно.

Эльфийка снова почти по-человечески улыбнулась и, как показалось Вокше, даже хотела что-то сказать, но передумала. Ее улыбка погасла, и она произнесла тише, чем раньше:

– Мой дом на этой стороне, его со тьме я не покину. Мой долг, вся жизнь МОЯ в служении. Когда вокруг клубится мрак, я здесь должна остаться и, как смогу, бороться с ним. Исчезнет свет, и я погибну, но сгину я – не кончится гармония.

Охотник снова приложил руку к сердцу и низко поклонился храброй эльфийке. Одна, среди беснующегося зверья, такая хрупкая и, кажется, беззащитная. Вокше стало даже немного не по себе, ему показалось, что он предательски бросает ее в этой тяжкой обстановке. Впрочем, он тоже не отдыхать собрался. Илоси, видимо, почувствовала его душевные колебания. На ее губах снова появилась тень улыбки, и она сказала:

– У каждого из тех, кто служит красоте, свой путь. Возможно, мой закончится уж скоро и здесь, тебе ж идти совсем другой дорогой. Твой дух стремится к битве с тьмой, но разум с телом не готовы. Не ведаешь ты многого пока. Иди ж, ступай, узнай свою судьбу и смело возвращайся просветленный.

С этими словами эльфийка сделала плавный сложный жест правой рукой и что-то прошептала чуть слышно. Затем она шагнула назад и словно растворилась среди деревьев. Сразу же после этого откуда-то задул холодный ветер, и разрывы в облаках стали быстро затягиваться. Олененок исчез, жужжание насекомых затихло, и сами цветы словно поувяли. Эльфийская магия ослабела. Однако охотник с прощальным взмахом руки Илоси ощутил всебе новые силы и, не дожидаясь дальнейшего невеселого изменения прекрасного пейзажа, выбрался на проселок и зашагал по нему назад к Древней дороге.

Обратный путь он прошел чуть ли не вдвое быстрее, видимо, действовало эльфийское благословение. Поэтому еще задолго до того, как землю стала накрывать вечерняя мгла, Вокша снова оказался около разорванного кольца гигантской арки. Но на этот раз древняя сила сразу жестко встретила его. Немного не доходя до развалин, охотник почувствовал тяжесть в ногах и давление в груди. Словно жесткий недобрый взгляд уставился на него с высокого каменного постамента. Магия пока не атаковала его, а лишь предупреждала, что здесь он нежеланный гость.

По-видимому, сила древних имперских колдунов «не любила» эльфийскую магию, а благословение Илоси охотник ощущал каждым своим членом. Ему казалось, что грудь может вдохнуть полнеба, а руки – поднять полземли, ноги же и вовсе хотели то ли пуститься в пляс, то ли помчать его куда-то вдаль. Вокше нестерпимо захотелось сделать что-нибудь совершенно невозможное, например, снести напрочь этот безобразный нарост на теле земли или расколоть словно сросшиеся камни и растереть их в мелкую пыль.

Едва подчиняя себе свое тело, охотник остановился и даже чуть подался назад. Давление ослабло. Он с трудом сдерживал бушующую силу, с легкой горечью осознавая, что прекрасное выдержанное вино эльфийского волшебства было налито в простой глиняный кувшин его неумелого и неприспособленного для магии тела.

Отойдя еще немного назад, а затем забирая влево и огибая имперскую арку по широкой дуге, Вокша вышел на дорогу примерно в сотне метров от нее. На таком расстоянии давление было терпимым. К его радости, сама Древняя дорога никак на него не среагировала, и он спокойно перешел на другую ее сторону. Отойдя подальше, охотник снова обернулся на циклопическое сооружение. Конечно, он умел отступать, но оставшаяся неразгаданной тайна продолжала интриговать его.

«Дай срок, – пообещал Вокша себе и, может быть, древней силе. – Поразберусь немного с делами и обязательно вернусь, поищу разгадку этого места, а то и тайник какой в нем».

После этого охотник с облегчением повернулся к арке спиной и пошел в сторону Ольмута. Его ноги бодро шагали по проселку, разбухшему от предвестников осени – постоянных дождей, оказавшемуся почти в точности таким же, как и тот, что вел в противоположную сторону, к Горску. Чувствовал он себя хорошо, всплеск эльфийской магии, видимо, спровоцированный имперской силой, прошел, и теперь он полностью себя контролировал. Сил же стало заметно больше, как. будто он хорошенько отдохнул в родной деревне, которая приняла его, подкидыша, еще совсем мальцом.