Текст книги "Караван к Наташке (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Кирилл неожиданно громко расхохотался, вызвав переполох своей четырехлапой команды – до него дошло лексическое значение выражений «Генай знает», «Генай побери» и откуда они взялись. Ай да Создатели, ай да молодцы! Почтение к богам испарилось, как будто его никогда и не было. Уважение? Несомненно, уважать их было за что. Особенно тех двоих, которых надо будет обязательно найти и защитить от любой опасности. А вот тут… Из подсознания появилось чувство глубокой преданности, смешанное почему‑то с грустью. Сложно будет разыскать? Ничего, он приложит все возможные силы… В конце концов у него будет лучшая в галактике армия с отличными бойцами, превзойти которых не сможет никто и никогда! Но на душе почему‑то все равно было грустно…

***

Выход к цели, мягко говоря, удивил – три звезды, попавшие внутрь аномалии, сверкали как сверхновые. Обычные звезды, «жившие» почти в миллион раз быстрей, и светили во столько же больше. И под этим ярчайшим освещением отчётливо как на ладони была видна группировка противника. Генаев было, как нерезаных. Причём именно в районе входа в фарватер аномалии. Сложить два и два смогли все пилоты.

– Пашка, ты понимаешь, что это значит? – вышел на связь подполковник Зальцберг. Скрываться от врага было уже бессмысленно, а прочитать сигналы командного канала противник все равно никак не мог – динамическая кодировка не поддавалась вскрытию даже в случае знания способов шифрования. Необходимо было иметь ещё ключ, который Затонов сгенерировал перед самым вылетом и лично вручил пилотам группы. Сами же парни строго в соответствии с уставом ВКСС получили допуск к ключу только после срабатывания суточного таймера.

– Нас предали, – флегматично констатировал майор Джеймс Бродбент.

«Настолько фаталист? – подумал Павел. – Что‑то в личном деле ничего об этом не было. Азартные в космосе долго не живут».

– Кто?! – капитан Стайн разве что не кричал.

Затонов поморщился – нормирующие усилители в аудиоканале выдали все‑таки слишком сильный сигнал на динамики шлема.

– Кто‑то в «Генетик компани», больше некому, – выдал свою версию Джастин. И тут же задал весьма актуальный на данный момент вопрос: – Надеюсь, вторые номера к командному каналу никто не догадался подключить?

Павел покосился на капитана Мартинес – девушка, совершенно не понимая ситуации, заинтересовано крутила головой во все стороны, разглядывая не особо понятные ей картинки на мониторах. Красные метки вражеских кораблей – «двести семьдесят четыре штуки» – сообщили строчки на боковом экране – её нисколько не испугали. Вероятно, не считала их опасными. Наивность Сюзанны подполковника сейчас устраивала – не дано ей сообразить, где конкретно генаи сосредоточились, и хорошо.

– Боевой устав писан кровью, – высокомерно отреагировал майор, докладывая об отсутствии лишних ушей на его «Волкодаве».

– Мой дурак дрыхнет, – уже чуть спокойнее сообщил Стайн, – надоел за эти недели хуже горькой редьки.

– Все получили от Довлатова генные карты? – задал насущный вопрос Затонов. Возможность выяснить это после вхождения в фарватер теперь представлялась довольно затруднительной. Не мешало бы разобраться с этим вопросом прямо сейчас. От ответа зависело слишком многое.

– С якобы стёртыми образцами ментоснимков? – хохотнул никогда не теряющий самообладания подполковник Зальцберг.

Ага, значит, Джастин тоже сразу все понял!

– Ну, кто же откажется стать мультимиллиардером?

Майор опять в своём репертуаре? Или просто с самого начала дошло, что обратной дороги у них нет?

– Чуть ли не торжественно вручил, – последним отреагировал Стайн.

Похоже, капитан полностью взял себя в руки. В первый момент резко замандражировал, увидев количество врагов, но сейчас полностью в норме. Собственно ничего другого подполковник Затонов от него и не ожидал. Какой бы сволочью интриган Довлатов ни был, но выбирал он для этого задания лучших из лучших пилотов – это было в его собственных интересах.

– Вот что, парни, телеметрию физиологии вторых номеров мне на командный канал немедленно, – приказал Затонов. Этот вариант он заранее продумал. Убедившись, что специалисты «Генетик компани» ни сном не духом об их разговоре – иначе показатели пульса были бы на несколько более высоких отметках – отдал следующее распоряжение: – А теперь вкатить им коктейль номер одиннадцать.

– Ох, ёшь твою! – довольно ругнулся Зальцберг. – Ну ты, Пашка, голова!

– Два уха, – отшутился Павел. А затем чуть язвительно поинтересовался: – Тебе нужны лишние проблемы во время боя?

– Оригинально, командир, – вполне положительно отреагировал Бродбент. – Здравое решение.

– Ну что, теперь можем спокойно прикинуть х… к носу! – матом согласился с ним капитан.

Коктейль номер одиннадцать… Очень качественное снотворное. Минимум сутки из пушки не разбудишь.

Павел убедился по телеметрии, что гражданские специалисты крепко спят, и опять покосился на своего второго номера. Сюзанна пока ещё не разобралась в ситуации. Будет очень сильно нервничать, тогда тоже придётся успокоить на время. А так… Лишать девушку права выбора без достаточных на то оснований он не считал необходимым. В конце концов, именно от капитана Мартинес зависел успех задуманного. Не согласится – можно сразу идти на генаев, отключив генераторы силовых щитов.

– Я правильно понимаю, что в спину мы стрелять друг другу не будем? – первым спросил самое сейчас важное младший по званию капитан Стайн.

– Нахрена? – ответил за командира группы Джастин. – Неужели на лунной базе место для карцера не предусмотрели?

– Подполковник, ты в своём уме? – весело отреагировал майор. – Какой, к чертям, карцер? Гарнизонная губа! Мы же военные все‑таки.

«Не слишком ли вольно со старшим по званию? – подумал Павел. – Впрочем, он в своём праве – им всем скоро идти в бой. Бой с мало предсказуемым исходом».

– Так кто же все‑таки слил экспедицию генаям? – опять озаботился Стайн. То, что допускать к биомультипликаторам работников «Генетик компани» нельзя ни в коем случае, поняли все пилоты.

– Только не армия. Тому же Довлатову это совершенно невыгодно, – без всякого почтения перед пятизвездочным генералом высказался Джеймс Бродбент.

– Значит, кто‑то в корпорациях. У тех, кто занимался индустриализацией Генаи, наверняка остались какие‑то связи с противником, – согласился Джастин.

– Примем как рабочую гипотезу, – поддержал друга Затонов. – Предлагаю от этого и танцевать.

– То есть тактико–технические характеристики наших птичек враги знать не могут, – констатировал капитан. – Не стопроцентный факт, но вероятность довольно приличная. «Волкодавы» сделали русские, и в большую серию эти кораблики ещё не пошли. А с американцами – только у штатовцев может быть контакт с противником – твои, командир, соотечественники не в лучших отношениях.

Н–да, а ведь Довлатов не просто так не включил в состав команды пилотов ни одного амера. Джастин – израильтянин, майор из Великобритании, Стайн, несмотря на англоязычную фамилию, родился и вырос в Португалии. Впрочем, это уже не важно.

– А теперь парни внимание, – Павел не особо торопился – до непосредственного контакта с противником была ещё минимум пара часов – но расставить акценты уже необходимо, – попробуйте понять, почему моего бывшего напарника отправили в реаниматор.

– Твоя капитанша разбирается в генной инженерии? – первым сообразил Зальберг.

– И весьма неплохо, – подтвердил догадку подполковника Затонов. – Плюс, по моей наколке, взяла с собой кучу прикладных программ по этой гребаной науке.

– А ведь это меняет все! – почти мгновенно въехал майор.

– Командир, я прикрою твой «Волкодав» своими щитами! – с возбуждением, совсем как молодой летеха, самоотверженно идущий в первый бой, воскликнул опытный капитан Стайн.

– Спасибо, парни! – искренне ответил Павел. – Я донельзя рад, что в вас не ошибся.

Пилоты ещё немного повосторгались предусмотрительностью командира.

– Предложения? – прервал базар Затонов. Определённые намётки к тактике и стратегии боя у него уже были. Подполковник совсем не считал ситуацию безвыходной. Очень тяжёлой – несомненно, но некоторые надежды на положительный исход у командира группы все‑таки были. Все эти три недели Павел пытался рассмотреть разные версии боестолкновения, включая и подавляющее преимущество противника на входе в аномалию. Раз за разом он просчитывал в виртуале варианты, используя всю мощность бортовых вычислительных систем. Больше тридцати процентов успеха у него не получалось, но, как говорится, и то хлеб. Сейчас Затонов специально позволил своим пилотам хоть чуть–чуть выговориться – пусть немного остынут.

Первым предложил реальную стратегию Джастин:

– Надо любым способом оттянуть генаев от фарватера. Тем более что точные координаты входа в него противники знать никак не могут.

– Другие мнения? – поинтересовался после паузы Затонов.

– До поры до времени не показывать реальной скорости «Волкодавов», – дополнил майор. – Оттянем, потом рванём к аномалии. Оторваться от основной массы генаев на максималке не очень проблематично. Прорвёмся через заслон, нырнём в минные поля – коды опознавания «свой–чужой» у них быть никак не могут – только нас и видели.

– Вот примерно так я и рассуждал, – усмехнулся Павел. – Ловите наработки, – подполковник отправил файлы со всеми более–менее выигрышными вариантами, над которыми работал три недели, по командному каналу связи.

– Круто! – первым высказал своё мнение через десять минут рассмотрения Стайн.

– До тридцати процентов вероятности выхода из боя живыми, – выдал точный анализ все‑таки более опытный майор.

– Что никак не гарантирует успеха, – согласился Зальберг. – А ведь возвращение, ребята, нам в любом случае никакими силами не светит – свои же по приказу Довлатова к стенке поставят.

Павел обеспокоенно посмотрел на своего второго номера – вдруг услышала?! Нет – тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо. Сюзанна все с тем же детским восхищением не могла оторваться от мониторов. Сам Затонов уже давно смирился с тем, что это задание для него последнее.

– Вот это уже факт на все сто, – совершенно спокойно подтвердил капитан.

– Исходя из этого, тридцатипроцентная вероятность прорыва меня совершенно не устраивает, – заявил Джастин. – Посему будем работать несколько иначе. Держите мои файлики, робяты. Бить баклуши три недели подряд как‑то не по–нашенски. Я, Паша, это время, как и ты, зря не терял.

«Робяты… Ему всегда нравилось это древнее слово» – вспомнил Затонов, запуская полученные данные в виртуалку.

Уже через пяток минут анализа Павел ещё раз убедился, что с талантами Зальцберга в планировании боя ему никогда не сравниться. Даже в худшем из вариантов Джастина вероятность успешного прорыва к аномалии превышала целых семьдесят процентов. В лучшем – почти девяносто пять! У всех наработок друга был только один весьма существенный с точки зрения Затонова недостаток – в фарватер целым мог зайти только один «Волкодав». Выбор, чья конкретно должна быть эта машина, не предусматривался. Долететь почти гарантированно до Наташки могли только Павел с Сюзанной. Следовательно, задуманное Затоновым, Джастин уже давно предположил. У него во все времена были великолепные аналитические таланты. Не учёл, конечно, подполковник Зальцберг наличия на борту одной маленькой коробочки в личном сейфе Павла. А если бы узнал? Без всякого сомнения, немедленно открыл бы огонь по «Волкодаву» командира. Ма–а-аленькая такая коробочка. Тьфу, тьфу, тьфу! Об этом даже думать нельзя!

***

Фломастеры у Кирилла через несколько дней все‑таки появились. Воодушевлённый Сашка – интерес, проявленный им к новым знаниям, скорее можно было назвать жадностью – попытался нависнуть у герцога над плечом, когда тот следующим утром сел переписывать учебники из файл–сервера. Чтобы избавить слугу от чрезмерного любопытства, Кирилл посадил его расшифровывать вчерашнюю скоропись и заносить её в другую тетрадь набело. Это решение оказалось очень большой ошибкой – мало того, что из‑за дикого количества клякс Сашкина работа никуда не годилась, так ещё сам горе–переписчик уже через десять минут был густо измазан чернилами. Синие с постепенным переходом в черно–бурый цвет пятна – железо, бывшее в составе чернил, окислялось на воздухе довольно быстро – усеивали обе руки, щеки, нос, лоб, губы и даже кончик языка. Вероятно, Сашка, когда писал, высовывал его от усердия и облизывался, не замечая, что губы уже заляпаны. Герцог со смехом подвёл парня к маленькому зеркалу из полированной бронзы. Смущению слуги не было предела. Вот тогда‑то, помогая Сашке отмыться, и поделился идеей. Разукрашенный разводами парень – полностью удалить пятна с лица не удалось, и ежевечерняя прогулка к многочисленным подружкам все равно на сегодня отменялась – с энтузиазмом принялся за дело. Как он протянул скатанный из козьего пуха фитилёк в тонкую трубочку окаменевшей стрел–травы, Кирилл вначале не понял.

– Так сперва самую тонкую нитку, что у тётки Джулианы нашлась, просунул. Затем уже сухой фитиль втянул. Когда чернилами пропитался и набух – хрен выдернешь. А потом только очень точно обрезать фитилёк надобно.

Хватало Сашкиных самоделок ненадолго – полчаса, сорок минут писанины максимум – затем приходилось брать следующий. Но писалось ими легко и, главное, кляксы как таковые исчезли полностью. После обязательной теперь ежедневной трёх–четырехчасовой переписки герцогской скорописи – слуга каким‑то образом умудрялся довольно аккуратно и притом быстро выводить буквы и цифры на бумаге, одновременно практически с первого раза запоминая все правила и формулы – Александр, сняв затычки с тыльной стороны фломастеров, заново пропитывал фитили чернилами. При этом, что было уже совсем странно, совершенно не пачкался.

Лавочник, у которого все учащиеся академии покупали писчие принадлежности, однажды поинтересовался у Сашки, почему тот, беря каждый раз несколько новых тетрадей из драгоценного папируса, плюс обычные из желтовато–серой бумаги и большой глиняный бутылек чернил, совершенно не покупает гусиные перья. Неужели его работники недостаточно качественно их делают? Или сырьё плохо высушено? В ответ герцогский слуга показал последнюю страничку своего блокнота, в который всегда записывал расходы, до половины заполненную его теперь уже почти каллиграфическим почерком. Лавочник настолько впечатлился ровными достаточно тонкими линиями письма, что как с ножом к горлу пристал, требуя открыть секрет нового пера. Сашка, явно не будучи дураком, перед тем, как показать образец и раскрыть технологию изготовления, оговорил себе половину прибыли от продажи фломастеров.

Новое средство для письма вызвало фурор у студентов, преподавателей и, в первую очередь, штатных писцов академии, занимавшихся тиражированием книг. Лавочник, чтобы удовлетворить резко возросший спрос, открыл небольшую мастерскую по изготовлению фломастеров, наняв трёх новых работников. И даже немного усовершенствовал конструкцию, вставив на клею короткую тонкую трубочку с фитилём в чуть более толстую, наполненную чернилами. Новых фломастеров хватало на значительно больший срок.

Попытка другого торговца, снабжавшего канцелярскими принадлежностями королевский дворец и управление столичного градоначальника, повторить технологию без разрешения, вызвало разбирательство в городском суде Санкт–Михаэля. С треском проиграв дело, торговец, впрочем, как и все другие желающие изготавливать и продавать фломастеры на территории королевства – увы, лицензионные законы пока на всю территорию Европы не распространялись – отныне обязан был отдавать большую часть прибыли Сашке, который вовремя обеспокоился получить привилегию.

Кирилл, узнав об этой истории и отказавшись забирать у Сашки честно заработанные им золотые, только расхохотался – в его представлении между новой информацией и деньгами уже давно стоял знак равенства. Во всяком случае, теперь не требовалось вообще тратиться на хозяйство и текущие расходы – внезапно получивший небольшой, но устойчивый доход слуга взял все на себя, мотивировав появление первоначальной идеи никак не у него, а у герцога.

Как‑то, после разучивания новых приёмов мечевого боя в большой келье сэра Алексия, друг детства граф Кристиан Ризенштайн как с ножом к горлу пристал к герцогу:

– Кирюха, давай колись, почему на лекции перестал ходить? Ну, никак не похож ты на больного, – граф демонстративно потёр шею. Вчера на тренировке Кирилл, не рассчитав силу удара деревянного меча, хорошо вмазал своему товарищу по детским забавам. Конечно, посмеялись и забыли – уже через несколько часов от синяка и следа не осталось. А вот сейчас граф припомнил – ну не может хворый так махаться. Да и вообще на Наташке болеют очень редко. Как правило – старики, которым за пару сотен лет давно перевалило.

Герцог огляделся – на лицах всех парней, допущенных к изучению новой школы мечевого боя, был заметён явный интерес. Долго не раздумывая – все равно когда‑нибудь придётся сказать – выложил:

– Знания Создателей изучаю.

– О–о-откуда взял?! – удивлённо протянул Кристиан.

Мгновенно посыпались бесчисленные вопросы. Сэр Алексий, сначала призвав к тишине, обвёл грозным взглядом молодёжь, а затем долго и упорно объяснял, почему необходимо держать доступ к драгоценной информации в тайне. Доводы барона были чёткими и предельно понятными. Тут же была принесена клятва, хранить доступ герцога к неоценимым знаниям в строжайшем секрете. И только после этого Кирилл ответил на часть вопросов:

– Круглая Наташка, круглая. Мы действительно сделаны по образу и подобию Создателей. Звёзд на самом деле бесчисленное количество, просто с нашей планеты видно только три, включая наше солнце Инти ^[10]. Откуда у меня доступ? Не скажу – сам ещё полностью не разобрался. Когда? Хоть сегодня. Заходите через двадцать минут, как раз успею пот после тренировки смыть. Только ещё раз предупреждаю – ни одной живой душе!

Возбуждение и энтузиазм у парней, когда они услышали о возможности приобщиться к знаниям Создателей, были неимоверными. Ввалились в герцогскую келью заметно раньше во главе с бароном Стоджером. И опять посыпались вопросы. Кирилл, в конце концов, сунул в руки товарищей курс математики с первыми двумя тетрадями физики – герцог уже строчил её – и выгнал весьма падкую на знания компанию в соседнюю келью графа Ризенштайна, заодно возложив обязанности по переписыванию и оформлению скорописи теперь уже на молодых дворян.

Сашка возликовал – от надоевшей до генайчиков писанины его освободили, оставив право изучать рукописи. Теперь, обеспечив благородных подёнщиков всем необходимым для работы, он взялся за переплётное дело. За пару дней одиннадцать тетрадей превратились во внушительный толстый том начального курса математики. Парни переписывали, одновременно старательно изучая новые знания.

А после сытного обеда вся компания верхом на лошадях отправлялась на облюбованную герцогом поляну. Там они до одури махались деревянными мечами, осваивая школу мечевого боя Создателей – теперь между ними особых секретов не было – обсуждали планы по завоеванию и индустриализации Европы – другого способа объединения континента под рукой Кирилла никто предложить не смог – варили на костре сытную мясную похлёбку, ели, запивая прихваченным с собой наторианским вином и… пели песни из коллекции, обнаруженной герцогом в файл–сервере, отстукивая ритм на донышках мисок. Почему‑то больше всего им нравилась песня из старого–старого комедийного сериала:

Опять скрипит потёртое седло,

И ветер холодит былую рану,

Куда вас, сударь, к чёрту занесло,

Неужто вам покой не по карману.

Пора–пора–порадуемся на своём веку

Красавице и кубку, счастливому клинку,

Пока–пока–покачивая перьями на шляпах,

Судьбе не раз шепнём: «Мерси боку».

Увы, собакам их несколько не очень‑то слаженные голоса не понравились – у барона Голдсмита совсем не было слуха. Кирилл с Лоном в этом отношении не далеко от друга ушли. После попытки воем подпевать, все псы – у графа Кристиана и сэра Стоджера были волкодавы из того же отличного помёта, что и у герцога – на время спевок изгонялись подальше от поляны.

Нужны Парижу деньги – «се ля ви»,

А рыцари ему нужны, тем паче,

Но что такое рыцарь без любви

И что такое рыцарь без удачи.

Пора–пора–порадуемся на своём веку

Красавице и кубку, счастливому клинку,

Пока–пока–покачивая перьями на шляпах,

Судьбе не раз шепнём: «Мерси боку».

Что такое «Париж», «Се ля ви» и «Мерси боку» они уже выяснили.

Что интересно, гепард в желании повыть собак почему‑то не поддержал. Зверюга лежал, положив свою голову Кириллу или Сашке на колени, и тоже звонко отбивал ритм, дотягиваясь своим длинным хвостом до пустого котелка.

***

– Внимание! Сто двадцать тысяч до контакта с противником, – раздался в динамиках шлема голос Зальцберга. – Принимаю командование на себя.

Возражать Павел не стал – наработки Джастина, ему и в бой вести. Молча переключил командный канал с ведущего режима на подчинённый. Затем, повернулся к Сюзанне:

– Милая, сейчас мы немножко повоюем. Увы, но до места назначения всем «Волкодавам» дойти вряд ли удастся. Будет жарковато. Выбирай – боевой коктейль или состав номер одиннадцать.

– Сколько у меня времени? – деловито поинтересовалась девушка.

– Пять минут, не больше, – не глядя на бортовые часы, ответил он.

– Вполне успею, – счастливо улыбнулась капитан Мартинес. Хлопнув по замку привязных ремней, всплыла над ложементом – в корабле пока ещё была невесомость – подтянулась к Павлу и, одним движением стянув с его головы не застёгнутый ещё шлем, поцеловала.

Уже заново затягивая ремни, сказала:

– Я люблю тебя, Пашенька, – и тут же добавила, как само собой разумеющееся: – А коктейль, конечно же, номер два. Для первого я недостаточно тренирована – могу не выдержать при слишком большой нагрузке. Второй же для меня – в самый раз. И обращаться с зенитными турелями меня все‑таки довольно долго и тщательно учили. Надеюсь хоть немного, но смогу помочь тебе.

«Слишком многословна» – отметил Павел, натягивая шлем и герметизируя комбинезон. До него вдруг дошло, что все она прекрасно понимала с самого начала. Не хотела отвлекать его, потому и молчала, делая вид, что все в порядке. Затонов поразился – и представить не мог в весьма опасной ситуации такого самообладания у хрупкой с виду девушки.

– Пятнадцать минут до контакта, – опять прозвучал голос Зальцберга. – Генераторы к бою! Переход на ручное по готовности. И про стимуляторы господа не забывайте, – и тут же поправился, вероятно по телеметрии определив количество участников приближающегося сабантуя: – Уважаемая дама и господа.

– Si, la mia generazione ^[11]– не преминула подпустить ответную шпильку капитан Мартинес.

В динамиках послышался одобрительный смех пилотов.

– Молодец, девочка! Так держать! – добавил майор.

В другое время Павел, без всякого сомнения, набил бы морду этому высокородному британцу – осмелился так фамильярно и свысока назвать его невесту. Но только не в этот момент – Джеймс со всеми своими недостатками сейчас готовился умирать за Сюзанну. Никто ведь, когда Джастин предложил свои варианты, даже не заикнулся против. Без какого‑либо обсуждения парни приняли дорогу в один конец.

Переключив управление на ручной режим, взглядом спросил девушку о готовности. Уловил опускание ресниц и нажал клавишу включения дозатора. Сюзанна чуть поморщилась – не очень‑то приятное ощущение от входящей прямо в сонную артерию иглы – но тут же улыбнулась ему.

Затем запустил свой инъектор и начал сосредотачиваться.

– Блокирующий, – предупредил Зальцберг через пару минут.

Кратковременная тошнота привычно подступила и исчезла – Джастин разрядил генераторы своей пушки в направлении противника. Теперь генаи тоже вынуждены управлять своими машинами только в ручном режиме. Смотреть на реакцию девушки подполковник Затонов не стал – стимуляторы уже работали, справится. А отвлекать внимание от приближающихся кораблей противника – полсотни генаев, остальные упрямо висели у входа в фарватер – было уже нельзя.

Клюнуло пока только двадцать процентов? Ничего, всех скоро раскрутим!

– Начали! Скольжение вправо вниз пятьдесят! Разобрать цели по указаниям моего командного канала. Работаем парни!

Сходу на полтинник тянем? Круто начинаем! Но «Волкодаву» с его отличной манёвренностью вполне по плечу. Затонов, уже беря на прицел «своего» геная, почувствовал какую‑то до боли знакомую аналогию.

«В бой идут одни старики» – всплыло в подсознании название старого–старого ещё двумерного фильма.

Гашетка, расцветающая защитными полями цель, и яркая вспышка, на доли секунды ослепившая радио–оптические сенсоры – машина врага не выдержала сосредоточенного удара пушек сразу двух «Волкодавов» и превратилась в разбухающий неровный комок плазмы. Буквально рядом тут же взорвался ещё один чужой истребитель – вторая пара землян тоже сумела безошибочно взять прицел.

Кто в каждый конкретный момент с кем работает, Павел не знал – сейчас он ведомый и обязан беспрекословно выполнять команды ведущего. Со всех своих сил Затонов раз за разом крутил в указанном направлении машину, одновременно целясь и тут же разряжая генераторы главного калибра. Семь, восемь… одиннадцать плазменных шаров уже украшало прорыв землян к аномалии.

– Хорошо горит! – выкрикнула в запале Сюзанна. Она, спарив обе зенитные турели на недобитом генае, все‑таки сумела прикончить ещё один вражеский истребитель. Отражать торпедные атаки противника ей пока не требовалось – идущий замыкающим майор Бродбент успевал парировать редкие попытки генаев воспользоваться тяжёлым оружием – понимали ведь, что пока щиты землян на максимуме, торпеды до цели под зенитным огнём не дойдут.

«Валькирия! Амазонка!» – успел с нежностью подумать о девушке Павел, в косом скольжении загоняя в прицел очередной вражеский истребитель. Корабли землян продрались сквозь генайский строй, расстреливая противника как на полигоне, так и не получив в ответ ни одного точного попадания – слишком уж резкими и неожиданными были эволюции новых тяжёлых истребителей сопровождения.

«Отличная машина, – с удовлетворением отметил подполковник подавляющее преимущество своего «Волкодава», снова готовясь открыть огонь, – ласточка и громовержец в одном лице!» Выстрел! Уже задетый кем‑то из напарников корабль противника – защитные поля светились всеми цветами радуги – получив второй заряд гравитационной пушки, кажется, радостно подмигнул и превратился в брызжущий во все стороны плазмой шар.

Павел по тренировкам уже отлично знал возможности своего истребителя, но такой высокой боевой эффективности всего на шестидесяти пяти процентах максимальной скорости все‑таки не ожидал. И ведь ни разу пока полным залпом не попали гады!

Накаркал – монитор вспыхнул и погас. Ослепили! Дёргая машину рывками, чтобы затруднить противнику прицеливание, бросил взгляд на индикатор мощности щитов – жёлтый, восемьдесят пять процентов и очень быстро растёт. Есть контакт! Повезло – сенсоры прозрели, и тютелька в тютельку по центру прицела светился повреждёнными щитами вражеский корабль. Гашетка главного калибра! Выстрел! Взрыв!

– Внимание! Приготовится к отходу, – приказал Зальцберг совершенно спокойным голосом. – Клюнули гады!

Затонов, продолжая рывками беспорядочно рвать «Волкодав» и внимательно следя за индикаторами командного канала – необходимо было двигаться в указанном направлении и стрелять точно по выбранным Джастином целям – успел заметить оторвавшуюся от засады у фарватера группу кораблей противника – на глазок, в районе полтинника – пытающуюся вместе с остатками первой ударной группы зажать землян. Хрена лысого! Зальцберг вовремя поймал момент на отрыв. Крутой разворот – сосредоточенный удар противника пришёлся на пустое место. Генаи, преследуя, выпустили приличную волну торпед. Толку‑то – все «Волкодавы» с полными щитами. Наведение по радио–оптике – ни одна торпеда не дойдёт. Глухо защёлкали зенитные турели. Сюзанна, прикусив губу, немного резковато – чувствовалось все‑таки отсутствие опыта – дёргала джойстики управления и жала на гашетки.

Сразу после отрыва – Затонов с удивлением отметил, что прошло всего семь минут боя, а кажется, что драка продолжалась уже целый час – Джастин начал постепенно сворачивать в сторону. Преследователи стали срезать дугу и немедленно поплатились – квартет земных звездолётов, крутым виражом зайдя на противника сбоку, прорезал ударную группировку противника насквозь, оставив за собой почти десяток плазменных шаров.

Удар, отход, разворот и заход на групповую цель с другого ракурса. Земляне играли с генаями, как кошка с мышами, то беря направление на вход в фарватер, то убегая, когда удавалось оторвать от засадной группы ещё несколько кораблей противника.

– Кажется, получается, – бодро сообщил Зальцберг, в очередной раз оттягивая «Волкодавы» от аномалии.

Павел представил, как далась другу эта показная бодрость, и хмыкнул про себя. Сам Затонов, несмотря на приличную, но заметно меньшую, чем у ведущего нагрузку, был более–менее в норме – стимуляторов должно было хватить ещё минимум на пару часов. Не удастся уложиться в это время – придётся повторять. А это уже весьма тяжёлый откат с большой вероятностью критических повреждений организма – без реанимационной камеры, увы, не обойтись.

– Поехали! Второй этап, – приказал Джастин, выдавая на командный канал векторы движения земным кораблям.

Теперь они не только слаженно били и отскакивали. В половине атак один из «Волкодавов» отрывался от противника с задержкой, вызывая сосредоточенный огонь на себя. Сначала это был майор Бродбент.

– Пятьдесят процентов, – хладнокровно проинформировал Джеймс состояние щитов своей машины на момент выхода из‑под вражеского удара и пристроился к группе.

Следующим изобразил потерю ориентировки сам Зальцберг, метаясь под выстрелами генаев.

– Тридцать пять! – пытаясь отдышаться, выдавил Джастин и вновь принял командование у Затонова.

Они ещё несколько раз повторили этот смертельно опасный номер, пытаясь заставить противника поверить в постепенный рост ошибок у землян при выполнении манёвров. И планомерно сокращая ударную группу генаев.

– Прорыв! – пришла очередная команда. – Они, кажется, не расчухали.

«Волкодавы» опять ударили по засадной группе и откатились. Теперь уже Стайн изобразил ошибку. Оторваться от наседавших преследователей ему удалось с трудом.

– Двадцать пять процентов, – глухо прозвучал голос капитана.

Если бы Стайн подал полную мощность на генераторы тяги, то уйти от генаев, пользуясь целеуказаниями товарищей, получилось бы с лёгкостью. Но показать все возможности «Волкодава» ему было категорически запрещено спланированной Зальцбергом стратегией боя. Узнай противник реальную максимальную скорость новых тяжёлых истребителей землян, то никогда бы не осмелился ослаблять засадную группу у входа в фарватер. Сгрудились бы в этом случае все генаи около аномалии под защитой главных калибров семи имеющихся у них здесь корветов и спокойно дожидались помощи, наверняка уже посланной из других солнечных систем. А так, видя якобы только чуть–чуть превосходящих их по скорости землян, все чаще ошибающихся, раз за разом наращивали атакующий ударный кулак, постепенно ослабляя засадный ордер.