Текст книги "Караван к Наташке (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Как это? – майор настолько удивился, что перебил генерала.

– Как? У меня такое ощущение, что яйцеголовые этого сами не понимают. Во всяком случае внятно объяснить эффект они не смогли. Но вот ускорить в десятки миллионов раз действие аномалии и прилично увеличить радиус действия у третьей научной экспедиции все‑таки получилось.

– В десятки миллионов раз? – в этот раз Павел большое начальство не перебивал, а воспользовался паузой в словах Довлатова.

– Зришь в корень, – милостиво кивнул генерал. – Эффект самозатухающий, сейчас ускорение времени до миллиона уже немного не дотягивает. Через какое‑то время там все вернётся в норму. Не скоро ещё – на наш век этого ускорения вполне хватит. Но вот в чью‑то излишне умную голову стукнула мысль воспользоваться ситуацией для интенсификации научного прогресса. То есть развернуть на Наташке несколько институтов и заодно выращивать там кадры для космофлота. Впрочем, первая часть проекта провалилась почти сразу по их же собственной глупости. Кто‑то из умников догадался захватить с собой стандартный комплекс терраформирования. Ну, они там и поразвлеклись, переделывая планету на свой вкус. С одной стороны постарались максимально близко приблизить её параметры к земным, с другой – обустроить так, чтобы Наташка наилучшим образом подходила под первые прикидки уже задуманного ими тогда «Феникса». Перестарались идиоты. Они же учёные, то бишь самые умные… – командующий демонстративно горестно вздохнул. – Даже не изволили внимательно прочитать инструкции, приложенные к автоматическому комплексу. Задали массу, силу тяжести, почему‑то чуть большую, чем на Земле, размеры, предпочтительную географию с желательным расположением всех полезных ископаемых, в общем – всю необходимую информацию, включая точную орбиту и наклон оси вращения – и запустили в работу. А сами быстренько сгоняли к выходу из аномалии, где время течёт нормально, и обратно.

Довлатов прервался, поочерёдно чокнулся предупредительно наполненным командиром базы хрустальным стаканчиком с ним, с майором, выпил и, не закусывая, продолжил:

– Когда вернулись, то схватились за голову – уровень радиоактивного излучения на планете превышал все мыслимые нормы. Во всяком случае, долго находится на поверхности, даже в тяжёлом противорадиационном скафандре, было нежелательно. Только обнаружив свой грубейший просчёт – в инструкции на комплекс, оказывается, было чётко прописано, что превышать определённый уровень преобразования континентов нельзя ни в коем случае, так как приводит к резкому увеличению радиоактивного фона – стали чесать репу.

Предоставив Павлу возможность задуматься над описанной ситуацией, генерал решил закусить. Впрочем, набивал желудок деликатесами он совсем недолго.

– Когда умники попытались вернуться – не сидеть же в аномалии миллионы лет, пока там все хоть немного нормализуется – выяснилось, что генаи давно заняли весь сектор. Экспедиция немедленно попала под раздачу. Они успели только сообщить о проделанной работе и запросить о помощи.

«Теперь понятно, как погиб Мишкин отец, – вздохнул про себя Затонов. – Будет возможность, обязательно сообщу вдове».

– Спасательный рейд, увы, опоздал, – Довлатов картинно развёл руками. – А противник, конечно, заинтересовался аномалией, но, без знания фарватера, потерял несколько кораблей и успокоился. Я, дурак, покрутил тогда полученную информацию так и сяк, ничего интересного не нашёл и забыл о ней. Как чуть позже выяснилось – совершенно зря. Руководство небезызвестной корпорации «Генетик компани» весьма заинтересовалось работой третьей погибшей экспедиции.

«Врёт! – подумал Затонов, – Врёт, и уши не краснеют. Дополнительное доказательство лжи – то, что оправдывается, называя себя дураком. На сторону ценная информация, без ведома начальника отдела спецопераций, кем и был тогда генерал, уйти никак не могла. Уж я‑то с моими семьюдесятью килогерцами его ложь нутром чую!»

– Они связались со мной. Предложили приличное финансирование и стали настаивать на посылке ещё одной экспедиции к Наташке – мол, есть там нечто, с их точки зрения, что поможет переломить ход войны.

«Вот теперь понятно, откуда у Довлатова взялись огромные бабки на омолаживание. Интересно, он вообще‑то соображает, кому пытается вешать лапшу на уши? – задумался майор. – Хотя… Скорее всего о высокой склонности к эмпатии у людей с широким ментоканалом современной науке вряд ли известно – слишком нас мало, считанные единицы на все человечество. И делиться с кем‑либо об иногда проявляющихся возможностях никто из нас, конечно, не собирается. Ну, нет никакого желания быть подопытным кроликом!»

– По настоянию сверху я вынужден был согласиться, – продолжил вещать часть правды пополам с враньём командующий. – Только добавил в состав экспедиции пару специальных кораблей с новейшими минами – они засеяли подходы к фарватеру вполне качественно. Теперь в аномалию генаям не прорваться без знания кодов никакими силами. А учёные… Слетали они туда и обратно быстренько. Убедились в выводах предыдущих яйцеголовых, полностью соответствующих планам корпорации по возрождению «Феникса». Завезли море необходимой аппаратуры, создали базу на спутнике Наташки, законсервировав все нужное для проекта оборудование, и, перед самым возвращением, закинули на поверхность планеты специальные бактерии и кое–какие растения, устойчивые к радиации. Теперь на Наташке должен достаточно быстро образоваться плодородный слой почвы и пригодная для дыхания атмосфера. Единственный минус экспедиции – засветились перед генаями, вызвав пристальный интерес противника. Потому‑то и возникли определённые сложности с планируемой сейчас. Но главное не в этом. По возвращению «Генетик компани» представила командованию ВКС Солнечной сверхсекретный развёрнутый доклад по проекту «Феникс». И проект, увы, приняли к реализации.

– А что в нем не так? – немедленно поставил Затонов ожидаемый командующим вопрос.

– Какой‑то умник в корпорации качественно развил идею выращивать на Наташке кадры. Радиация? Плевать – сделаем устойчивых к ней солдатиков.

Довлатов прервался, опрокинул в себя водку и, опять хрустя малосольным огурчиком, недовольно и с заметной злостью пробурчал:

– Лучше бы того умника инсульт стукнул! Ну, надо же до такого додуматься – разводить людей для войны, как какую‑то скотину! Да, да, – генерал посмотрел Павлу в глаза и подтвердил: – Именно, как скотину. Специально выведенный сорт с повышенными боевыми данными. Корпорация «Генетик компани» творчески поработала. Её генные инженеры постарались и разработали все необходимые изменения в геноме человека, чтобы получился этакий рыцарь без страха и упрёка.

– Рыцарь без страха и упрёка? – переспросил майор у замолчавшего Довлатова. – А как же свобода воли? Я бы на месте этих рыцарей послал бы таких умников в очень далёкую пешую эротическую прогулку. Ну, ведь почти тот же самый вариант, что и с генаями. Только в этом случае все несколько завуалировано, но суть‑то практически та же.

Генерал в очередной раз переглянулся с Коварским и довольно изрёк, не замечая, что повторяется:

– На лету схватываешь, майор. Свобода воли… Об этом генные инженеры корпорации тоже позаботились. Тебе знаком такой термин, как импринтинг?

– Запечатление или импринтинг. От английского imprint – оставлять след, запечатлевать, фиксировать – в этологии и психологии специфическая форма обучения; фиксация в памяти признаков объектов при формировании или коррекции врождённых поведенческих актов, – отбарабанил Павел определение из учебника. На память он никогда не жаловался.

– Правильно, – кивнул Довлатов, – что‑то в этом роде. По сути – привязка ребёнка к одному из родителей или к воспитателю. У новых людей на Наташке эта привязка раз и навсегда будет осуществляться по образцу ментоснимка, заложенного в их геном.

– Но они же очень индивидуальны. У каждого человека своя в чем‑то отличающаяся картина ментополей, никогда не повторяющаяся. В древние времена эту картинку называли аурой. Ментоснимок, вероятно, обозвали бы отпечатком ауры. Хотя не совсем это и импринтинг, ведь воздействие на человека зависеть от возраста практически не будет – как увидел объект с соответствующей аурой, так и будешь фанатично предан ему до конца жизни. И… – до майора вдруг дошло, что это рабство! Основанное на безграничной вере и преданности какому‑то конкретному человеку, чей ментоснимок будет заложен в геном, но все равно – рабство. Против собственного подсознания не попрёшь, против искренней веры бунтовать не получится.

– Ну что замолчал? Договаривай, – настойчиво поторопил генерал.

– Я в этом участвовать не буду, – твёрдо заявил Павел. Ему на все сто уже стало ясно, для чего Довлатов пригласил именно его на пьянку в строго ограниченном составе.

– Будешь, ещё как будешь, – с ласковой улыбкой ответил командующий, глядя Затонову прямо в глаза. И тут же голос генерала стал жёстким: – Первым впереди побежишь! Именно, чтобы предотвратить преступление.

– Как? Каким образом? – после паузы спросил мгновенно успокоившийся майор.

– А вот об этом мы поговорим в следующий раз. И один на один. Не обижайся полковник, – Довлатов повернул голову к командиру базы, – многие знания – многие печали. А сейчас, – генерал опять разлил водку по хрустальным стаканчикам, – выпьем за успех нашего безнадёжного дела.

Н–да, не сказать, что Павел со своим начальством нажрался тогда в стельку, но выпили они под хорошую закуску довольно прилично. До своей каюты пришлось добираться на автопилоте, а утром колоть в вену антидот. Хорошо, вылетов на тот день у Затонова запланировано не было – хрен бы с таким самочувствием медики допустили к полёту.

Глава 3

Все когда‑то бывает первый раз. Во всяком случае, за почти четыре сотни лет со дня основания Джурской академии, слуги занятия в ней ещё не срывали. Сашка оказался первым. Нет, но надо же было до такого додуматься – притащить живого королевского зверя к зданию учебного корпуса! С другой стороны, живьём гепардов до герцогского слуги в одиночку никто никогда ещё не ловил. Бывало иногда, что сдуру кто‑то умудрялся в живую молнию стрелой попасть, но поймать?

Когда собаки зашлись в надрывном лае, и послышались нарастающие возбуждённые крики людей, студиозы немедленно прильнули к окнам. Сквозь маленький проем, затянутый бычьим пузырём, видно было отвратительно. Кирилл полоснул кинжалом, всмотрелся и офигел – Сашка гордо восседал на Занозе, держа в поводу свою низкорослую крестьянскую лошадку. А за ней на волокуше рычал и пытался скалить зубы спутанный огромный пардус, размахивая во все стороны тяжёлым длиннющим хвостом.

В дверях и на лестнице была давка, поэтому когда герцогу удалось выбраться на улицу, спешившийся Сашка уже ругался с прибежавшими городскими стражниками.

– Молчать! – рявкнул Кирилл, оттолкнув одного особо борзого воина, уже пытавшегося выдернуть из ножен меч. Нет, сам герцог особой силой и боевым мастерством не обладал, но вышитые золотом львы на его камзоле говорили о высоком дворянском статусе парня вполне красноречиво.

– Я сказал, всем тихо! – ещё раз привычно властно скомандовал Кирилл и повернулся к слуге: – Как посмел? И зачем? Знаешь ведь, что охота на королевского зверя только дворянам начиная с графского достоинства разрешена.

– Ваше высочество, на сносях она! – кинулся перед хозяином на колени Сашка. Были бы они один на один, друг, конечно, комедию ломать бы не стал, но при свидетелях бухнулся на грязный снег, не раздумывая.

Кирилл, вывалив связанное животное из волокуши и, перевернув на спину, пригляделся. Точно! Кошка, судя по заметной выпуклости живота, была уже на последних днях беременности. Ситуация изменилась на строго противоположную – не вина Сашки, а заслуга. Добыть для хозяина слепого котёнка королевского зверя считалось доблестью и большой заслугой. Гепарды в неволе ведь не размножаются.

– Думаешь, живых принесёт? – спросил герцог, давая знак слуге подняться с колен.

– Если не дадим ей задушить котят сразу, то должно получиться.

Громадную кошку опять затащили на волокушу и повезли на хозяйственный двор, уворачиваясь от ударов тяжёлого хвоста. Почти двое суток Кирилл сидел со своим верным другом в старом овине, карауля связанного королевского зверя.

– Сашка, как умудрился‑то её живьём взять?

– Так давно следил. Сначала заметил, как оленёнка схарчила, потом по следам лёжку нашёл. А вчера пару пойманных в силки живых зайцев недалеко привязал и хитрую ловушку с петлями настропалил. Потому и торопился, что надо было ловушку проверить – могла ведь и перегрызть верёвки. Не успела.

Из пяти котят трое родились мёртвыми. Ещё один сдох через час, отказавшись брать соску. Но единственный выживший, открыв глаза, первым увидел герцога.

Измучившуюся самку Кирилл заколол кинжалом в сердце. Отпускать, отвезя обратно в лес, было нельзя – все равно вернётся за котятами. А на подходе к городу или стражники сразу пристрелят из лука, или, что было значительно вероятней, успеет кого‑нибудь порвать.

– Снимешь шкуру, остальное закопай поглубже. Не дело собакам мясо благородного животного жрать, – приказал Сашке и вышел на свежий воздух, застав последние лучи заходящего солнца.

Истомившиеся псы с радостным лаем взвились вверх. Кирилл опустил на ладони котёнка вниз, дал обнюхать – Паразит умудрился лизнуть маленький комочек – и уже привычно засунул за пазуху.

– Теперь в вашей компании ещё и королевский зверь будет, – сообщил бессловесным друзьям и направился к себе в келью в студенческом здании. Раньше, ещё до открытия академии, здесь был монастырь. Но, после того как Санкт–Михаэль, столичный город Джурии, разросся до почти двенадцати тысяч населения, монахи собрались и ушли на новое место, подальше от людского столпотворения. Двухэтажный «Г» – образный с вытянутой одной стороной дом отремонтировали и передали в ведомство канцелярии академии. В длинной части с тех пор квартируют студиозы из свободных людей и обедневших дворян, а в поперечной пристройке с заметно большими помещениями – дворяне познатней и побогаче. Комнаты же по привычке называли кельями.

Только на следующий день удалось сходить в местный собор и благодарно помолиться Создателям. На обратном пути герцог заглянул в лавку местного оружейника.

– Чего изволите, ваше высочество? – согнулся перед ним кряжистый кузнец.

– Кинжалы интересуют, – благожелательно кивнул Кирилл.

Оружейник пригласил герцога к прилавку и выложил из‑под него несколько небольших клинков.

– Нет, – поморщился юноша, глядя на изукрашенные драгоценными камнями рукояти и ножны, – не то. Требуется рабочее оружие без особых изысков, но из качественной стали.

Кузнец понимающе хмыкнул и указал на дверь в заднюю комнату:

– Прошу сюда, ваше высочество.

В большом светлом помещении – то ли склад, то ли мастерская, судя по верстаку и раскиданным на нем инструментам – на одной из широких полок были разложены различные клинки.

– Этот посмотрите, пожалуйста, – оружейник открыл сундучок в углу, достал и протянул ещё один кинжал.

– Вот это другое дело, – довольно высказался Кирилл, покачав клинок в руке, проверяя баланс и блеск полированного лезвия. Ухватистая рукоять из тёмной кости, бронзовое кольцо, плотно обжимающее эфес на клинке. – Сколько?

– Два золотых, – с готовностью ответил оружейник.

Десять минут торговли, и герцог унёс кинжал, заплатив почти вдвое меньше.

***

Думал майор Затонов недолго. Мало того, что вариант, предложенный Довлатовым на следующей встрече «tete‑a‑tete», действительно на первый взгляд мог предотвратить чудовищное преступление, позволяя модификантам не стать рабами, но и, все‑таки, решить положительно вопрос с созданием на Наташке народа отличных бойцов. Бойцов, которые из великодушия, свойственного всем сильным людям, помогут уничтожить землянам противника. В конце концов, выйдя в глубокий космос, модификанты сами немедленно подвергнутся атакам генаев.

Принятию согласия на предложение генерала весьма способствовало чёткое осознание ситуации – Павел теперь слишком много знает. На таком уровне живых свидетелей не оставляют. Особенно, когда услышал об обещанном по возвращению с задания вознаграждении. Сумма была настолько фантастическая, что, наверняка, проще было убрать Затонова с этого света, чем заплатить. Впрочем, особой надежды на возвращение у Павла и без чёткого осознания сложности ситуации не было. Если возможность успешно добраться до Наташки сама по себе была довольно‑таки низкой – майор, получив доступ, скачал необходимые карты и прикинул маршрут в виртуале – то вероятность благополучно вернуться была исчезающее мала.

Паниковать Павел не стал. Все‑таки цель задания была достаточно благой. Запустил в сеть мину замедленного действия – даже если он не вернётся, но миссия будет выполнена, командующий будет вынужден заплатить все обещанное родителям майора.

Следующим животрепещущим вопросом стала… Сюзанна.

Женщин у Затонова всегда было много. Вроде бы совсем не красавец, но они почему‑то липли к нему, как пчелы на мёд. Никогда не понимал, и чего бабы в нем находят? Ниже среднего роста, грубо и чуть непропорционально вычерченные черты лица, нос картошкой. Наглый? Возможно. За словом в карман не лезет? Ну уж нет, скорее косноязычный. И, это надо честно признать, Павел никогда не относился к девушкам серьёзно. Пофлиртовать, поболтать о всякой ерунде, затем обязательно в постель – получить удовольствие и сбросить напряжение. Уже на следующий день рядом могла оказаться совсем другая. Представить, что с ним годами может быть одна и та же, Павел не мог. Очень долго не мог, пока однажды на предполётном осмотре не обратил внимания на маленькую хрупкую итальянку, совершенно не соответствующую представлением Затонова об этой нации. Белокурая красавица скорее с испанской фамилией. Она, в отличие от других многочисленных девушек на базе – ещё с командного факультета в Космоакадемии он знал, что психологи давным–давно настояли на включение в штат дальних баз избыточного количества женского персонала – никогда не пыталась сблизиться с другими офицерами. Резко и недвусмысленно посылала любого, кто только пытался заигрывать с ней, и всегда держала дистанцию. Как‑то совершенно случайно тогда ещё капитан поймал в отражении от зеркальной поверхности медицинского прибора какой‑то странный ищущий взгляд. Посмотрел прямо – нет, смотрит холодно и отстраненно. Сначала Павел приударил за Сюзанной из чисто спортивного интереса. Да и просто посмотреть, какова эта недотрога в постели было любопытно. В очередной раз, выбравшись после боевого вылета из реаниматора, нагло раздел её глазами, представил без всегда глухо застёгнутого комбинезона и, вогнав в краску своей эрекцией, затащил в тесную душевую кабинку. Девушка совсем не сопротивлялась, позволив полностью раздеть себя, была абсолютно пассивной, не издала ни звука. Только потом уже тоскливо посмотрела в глаза, сказав всего два коротких слова:

– Эх ты…

Прятался от неё пару дней, совершенно не понимая причины. Не было с ним никогда такого, чтобы слова покорённой женщины хоть как‑то смутили. Потом не выдержал, припёрся к люку её каюты и выжал сенсор вызова. Когда перепонка растаяла перед Павлом, вошёл и… Ненавидящий взгляд буквально прожёг его. Бухнувшись на колени, стал просить прощения. Никогда ни перед одной не извинялся, а тут… Глазам своим не поверил – Сюзанна, опустившись перед ним, прошептала «Дурак. Какой же ты дурак» и прильнула губами. Затем в постели… Не было больше никакой пассивности! Сплошная экспрессия, самозабвенность и грация дикой кошки! Кто кого больше вымотал тогда, это ещё вопрос. А её изобретательность…

Всего через несколько дней, барражируя в отведённом для патрулирования секторе, Павел представил, как по возвращению на базу обнимет свою Сюзанну, как она доверчиво прижмётся к нему… До пилота вдруг дошло, что другие девушки отныне совершенно ему неинтересны, что теперь для него существует только одна женщина – маленькая стройная итальянка с горящим взором. Уже потом заметил, что такой взгляд у неё бывает лишь в двух случаях – если смотрит на него или есть интересная работа. Когда Сюзанна потребовала в будущем, после окончания очередного контракта с армией перед заключением следующего, подписать брачный договор, тут же согласился. Павел сам уже не мыслил свою жизнь без неё. Вот прилетят в отпуск на Землю и сыграют свадьбу. В конце концов, когда‑то надо определяться – все‑таки тридцать семь уже стукнуло. На счёту в банке уже давно скопилась довольно‑таки приличная сумма – за боевые вылеты платили неплохо, а ещё обязательные премиальные за сбитых генаев. Да и родители во время каждого отпуска намекают, что совсем не против понянчить внуков. Сами‑то, интересно, почему больше детей не заводят? Ведь совсем нестарые ещё – обоим по шестьдесят три. В двадцать пятом веке это не возраст. Ну, раз все‑таки желают внуков… Провентилировал эту идею с Сюзанной. Она загорелась…

А теперь этот билет в один конец… Так и сяк крутил в голове проблему Павел, пока неожиданно для самого себя не пришёл к парадоксальному выводу – капитана Мартинес надо забрать с собой на Наташку. Как? Это уже другой вопрос. Значительно важнее – нравственная сторона. Рассказать все о миссии и предложить самой сделать выбор нельзя ни в коем случае. На очередном допросе мозголомов из контрразведки – проверялись, время от времени, все офицеры ВКСС без исключения – обязательно вскроется знание девушкой сверхсекретной информации. После этого на относительно продолжительную жизнь Сюзанны нельзя будет поставить ни копейки. Уберут опасного свидетеля при первой возможности. Тащить её с собой, не предупредив? Подло! Ломал голову, ломал и… плюнул. Если любит – и почему он в это верит? – то простит. А если нет… то тоже простит, но тогда это для Павла уже не будет иметь особого значения.

Как только решение было принято, Затонов немедленно озадачился способом включения девушки в состав экспедиции. Рассмотрел несколько вариантов и немедленно приступил к исполнению простейшего, хотя от него явно попахивало авантюрой. Связавшись с генералом по защищённому каналу коммуникатора, грубо отматюкал его и выставил свои условия участия в экспедиции.

Довлатов на шантаж отреагировал на удивление адекватно – помогло то, что свои отношения с Сюзанной они не афишировали. С заметным удовольствием и, надо признать, очень высоким мастерством ответно покрыл Павла матом, выдержал паузу и взял организацию включения девушки в экипаж подполковника Затонова на себя.

– Подполковника? – удивлённо переспросил командир полка.

– Приказ я подписал пятнадцать минут назад. Сейчас он уже должен быть в официальной сети базы, – хохотнул командующий, заметно улучшивший себе настроение изощрённой руганью, – так же, как и приказ об отстранении тебя от должности командира полка в связи с переводом на другую работу.

– Это какую же? – не постеснялся Павел перебить пятизвездочного генерала.

– Странный вопрос, – хмыкнул Довлатов, даже не обратив внимания на наглость подполковника, – конечно, лётчика–испытателя. Как ещё мы можем закамуфлировать караван к Наташке? Сутки тебе на пьянку с бывшими подчинёнными. Обмыть звёздочки – это святое. Через два дня прибудет новейшая техника – займёшься освоением. С машинами прилетят твои напарники. Командование всеми возлагается на тебя. Все, отдыхай, а я займусь вопросами твоей девчонки.

Свежеиспечённый подполковник долго смотрел на заткнувшийся коммуникатор, потом занялся организацией пьянки. Он решил так нажраться, как не напивался уже очень давно, ещё с курсантских времён. Почему? Доверия к генералу у него не было. Наверняка у Довлатова ещё какая‑то пакость заготовлена…

***

– Ну как он?

– Сосёт, – довольно доложил Сашка. – Кирюха, попробуй ты у котёнка бутылку отобрать.

Маленький пардус после резкого выдёргивания соски попытался недовольно зарычать, что выразилось в смешном писке, но, узрев хозяина, перевернулся на спину, подставляя тёмный животик. Кирилл ласково потрепал котёнка, готового играть все время, свободное от сна и кормёжки, и снова сунул ему ещё не опустевшую глиняную бутылку.

– Этот выживет, – довольно констатировал герцог.

Гепардов – королевских зверей или по–иному пардусов – дозволялось держать только монархам и членам их семей. Очень уж опасными были эти огромные кошки. За хозяина самые быстрые на Наташке животные – до полутора сотен километров в час на коротких дистанциях бывает, ускоряются – порвут кого угодно. Растут котята весьма быстро – к году свои шестьдесят–семьдесят килограммов набирают гарантированно. К двум – иногда до девяноста пяти доходят. И уже с месяца начинают жрать мясо. Главное – очень нетребовательны к обслуге, кроме питания. Довольно умные и беззаветно преданные хозяину. Не у всех королей на континенте такие отличные друзья–телохранители есть, пригодные, в том числе, и к загонной охоте. Приручить взрослого королевского зверя ведь невозможно, только едва открывшего глаза котёнка с помощью приваживания.

Герцог посмотрел на Сашку, увлечённо игравшего с маленьким пардусом, и отцепил с ремня купленный сегодня клинок.

– Хозяин, ваше высочество, не гоните! – бухнулся на колени Сашка, когда Кирилл протянул ему кинжал свободного человека.

– Что значит, не гоните? – не понял герцог.

– Если свободу даёте, – слуга отлично понял, что поимка королевского зверя даже в глазах очень гордых, если не сказать частенько спесивых дворян даёт хозяину право на освобождение смерда, – значит я вам, ваше высочество, больше не нужен?

– Чтой‑то ты вдруг на «вы» заговорил? Мы же одни, – удивился Кирилл.

– Ну как же, если я теперь не слуга, то ни на что больше рассчитывать не могу, – промямлил после паузы Сашка.

– Дурак, – улыбнулся парень, поднимая друга с колен, – ну куда же я без тебя? Или, по–твоему, герцог не имеет права на платного слугу из свободных?

Сашка молча топтался, разглядывая кинжал.

– Вешай на ремень и дуй к сэру Алексию. Он уже должен был твою вольную в канцелярии местного градоначальника зарегистрировать. Подожди! – остановил метнувшегося к дверям довольного Сашку, доставая из кошелька золотой.

– Потом на рынок сгоняй и приоденься – негоже свободному человеку в такой непрезентабельной одёже ходить.

– Так справное же все, – попробовал возразить слуга.

– Справное, но не видное. А ты, Александр, теперь и по одёжке должен соответствовать. Ну не пустят же тебя в таком виде в студенческие кельи поселяться.

До Сашки, огорошенного нежданно свалившейся на него свободой, о которой он ранее и не помышлял, да ещё впервые названного полным именем, не сразу и дошло, что герцог разрешает ему поступить в академию на учение. Раньше пределом всех мечтаний было научиться читать и пусть тайно, прячась ото всех, изучать знания, изложенные в книгах.

– А оплата? – растерянно протянул он. – Дорого же очень за учёбу платить.

– Не боись, жалования герцогского слуги хватит, – улыбнулся Кирилл. – И ещё – с завтрашнего дня будешь у сэра Стоджера вместе с остальными учениками из нашего герцогства уроки мечевого боя брать.

– С благородными? – ещё больше удивился Сашка.

– Мой слуга должен уметь защитить меня в опасных ситуациях. А то размером со шкаф, но только и умеешь, что из охотничьего лука стрелять и топором или дубиной размахивать.

Слуга, который был на пару лет старше своего хозяина – летом шестнадцать уже стукнуло – действительно был велик и ростом, и разворотом плеч – силушкой родители не обидели – только потупился. Не допускали его никогда раньше к боевому оружию, не позволено было смердам его иметь. А теперь такие перспективы открываются, что дух захватывает! А там, глядишь, и мамку с двумя сёстрами удастся на волю выкупить. Отца‑то, увы, медведь на охоте заломал, когда Сашка был ещё несмышлёнышем.

***

– Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше. Во всяком случая, голова больше не раскалывается, – с благодарностью признался Павел.

Сюзанна только что вколола антидот прямо в вену, и симптомы тяжелейшей алкогольной интоксикации исчезали прямо на глазах.

– Вот скажи, надираться до отключки было обязательно? – весьма недовольным тоном спросила девушка.

– Ну а куда денешься? Если на погонах прибавляются звёздочки, то командир в обязательном порядке обязан проставиться перед подчинёнными.

– Так проставиться, а не самому в стельку… Недели не прошло, как ты с Довлатовым пил, и опять…

Подполковник – самочувствие было уже нормальным – приподнялся с постели, обнимая девушку, потянул на себя и заткнул её рот своими губами. Впрочем, она особо не протестовала. Наоборот – самозабвенно отдалась поцелую.

– Ты и на нашей свадьбе также наклюкаешься? – не преминула подколоть отдышавшись.

– Ни–ни, – пообещал Павел, – постараюсь остаться относительно трезвым.

– Знаю я, как ты постараешься, – она лежала на его груди, близко–близко смотрела в глаза, и выворачиваться из крепких мужских рук почему‑то совершенно не хотелось. Особого желания противоречить тоже не было, но что‑то заставляло её раз за разом подкалывать подполковника: – Будешь пить с каждым, кто подойдёт поздравить. Вот точно, как сегодня.

– Сюзи, – он аккуратно положил её рядом с собой и погрозил пальцем, – не пили.

Потом все‑таки признался:

– Что поделаешь – горбатого только могила исправит.

Девушка расхохоталась и спросила:

– Пашка, и где ты таких архаичных выражений набрался? Кифоз ^[5]уже несколько сотен лет, как научились полностью излечивать.

– Ну, я же тебе рассказывал, родители у меня историки. Отец по двадцатому, двадцать первому векам специализировался и дома частенько говорил о своей работе. Причём настолько интересно, что заслушаешься! Песен из того периода очень много крутил. Я, в том числе, набрался от папы столько всяких разных пословиц и поговорок. Отец всегда утверждал, что это самые важные времена в истории человеческой цивилизации. Именно тогда была сделана попытка поставить нравственные ценности всего человечества над меркантильными интересами отдельных государств и личностей.

– Двадцатый век? Это когда Америка при некотором участии англичан в пух и прах разбила Третий рейх? – понимающе кивнула Сюзанна.

– Не–а, – возмутился подполковник, – не Штаты, а Советский Союз.

– Как это? Во всех учебниках написано, что сначала Америка победила гитлеровскую Германию весной сорок пятого, затем той же осенью освободила Японию от правящей клики милитаристов. Только потом начала гонку вооружений и экономическую войну против нажившегося на той войне тоталитарного антинародного режима Сталина в России, – удивилась Сюзанна.